Да здравствует королева!

Глава 9

Если я и хотела отдохнуть в тот день, проваляться до вечера в кровати и скрыться от бед за стенами собственных покоев, сделать этого не удалось. Жизнь закипела вокруг, требуя действий. Решить вопрос с охраной нужно было сразу, я приняла дегустатора от Аделика и им же навязанного слугу, а затем — Дилария. Учитель держался неестественно прямо, не позволял себе обычных добрых нравоучений, говорил тихо, ловил каждый мой вздох. Будто приготовился загладить вину, сдувая с меня пылинки. Хотелось ободрить его — но, увы, я не преуспела.

— Только не волнуйтесь за меня, ваше высочество. Этого я уж точно не заслужил.

Затем пришёл черёд Роллы и Аны. С ними было не легче. Меньше всего я желала отдалять их и оскорблять подозрениями! Но знала точно: придётся, иначе прыткие девушки разглядят тот страх, что всё-таки свился кольцом у меня под рёбрами. Поймут, что одной передрягой в трущобах его не объяснить. Мне нужно время. Так что я печально рассказала легенду про Аделика, который решил вылечить мою легкомысленную голову трудом. И поспешила к брату.

Тот выделил мне место в комнатке рядом с собственным кабинетом. С одной стороны — на виду. Десятки глаз наблюдали, как я пришла сюда. Умудрённый годами писарь потеснился, чтобы я расположилась с достоинством, и должен был помогать, если принцесса вдруг изволит запутаться в буквах.

С другой стороны, Аделик всем видом давал понять, что я здесь под его присмотром. Наказана. Он был так убедителен, что даже я на миг засомневалась… А также дважды закрывал дверь, чтобы отгородиться для серьёзных разговоров.

В первый раз — с лордом Неллером. Герцог ворвался к нам весенним ветром, сжимая в руках солидную кипу бумаг. Не меньше той, что легла мне на стол. Слегка запнулся при виде меня, справился о моём здоровье, но уже скоро унёсся в кабинет будущего короля. Оттуда ещё долго летели недовольные возгласы.

Во второй раз пришёл Балуар.

— Ваше высочество. Какая неожиданность вас тут увидеть. Вы помогаете милорду Аделику?

Святейший удивился куда больше: склонил голову на бок, чуть раскрыл сухие губы. Глаза изучили меня, блестя из-под седых бровей. Взгляд скользнул по свиткам на столе — и я вдруг поняла, что трепещу.

По спине разлился холод. Лопатки отозвались вчерашней болью.

— В некотором роде. Милорд велел мне… составить несколько мелких указов.

Я воззрилась на писаря, ища спасения, и тот, к счастью, отозвался:

— Её высочество распорядятся, как нам встретить гостей из Бергула. И примут несколько церемоний для похорон его величества Этара.

Имя отца лишь кольнуло сердце, я сжала руки.

— Разумеется, милорд Аделик всё проверит… Надеюсь, что не разочарую его. — О, как хотелось выглядеть смущённой и безобидной!

Святейший улыбнулся.

— Прекрасное начало, ваше высочество. Я же говорил, что рад тому, как вы стали обращать внимание на дела Литании.

Он кивнул мне и открыл дверь к наследнику. Но доброе лицо и мягкий голос — те уже не казались прежними. Взгляд уцепился за книгу, которую старец нёс под мышкой…

О чём он пришёл говорить с Аделиком?

Может ли заподозрить, зачем я сама здесь?

Важные бумаги прикрывала кучка мелких, названных писарем, и я вцепилась в ближайший лист. Только когда святейший ушёл, удалось погрузиться в нужное чтение.

Увы, и с ним всё выходило негладко.

Очень быстро я поняла: потребуется не один день, чтобы извлечь из кипы записей нечто стоящее. Если вообще удастся! Быть может, зря я взялась за дело, в котором мало смыслю?

Быть может, если показать часть бумаг Шинару…

Нет, Аделик придёт в ярость. Я и сама не рада тому, что раз за разом вспоминаю маларского принца! Но ведь этот мужчина станет моим супругом. Почему-то сегодня мысль об этом посещала гораздо чаще и казалась важной — несмотря на страх и волнение.

Правда в том, что были мысли и хуже.

Я хочу его увидеть. В этом нет ничего странного, если подумать. Мы даже толком не поговорили с утра! А ведь нашлось бы о чём: я и не знаю, что Шинар делал в моих покоях ночью. Долго ли сидел в том кресле? Разглядывал меня спящую?

Вдруг он увидел нечто непристойное — как мне надумалось раскрыться во сне?

Боги!

Он ведь скоро… увидит меня ещё и не такой. Это простое осознание, которое почти не тревожило меня раньше, вонзилось в разум именно сейчас. И от него запылали щёки, уши — казалось, всё тело. Да, я понимаю, что значит быть женой мужчине. Все женщины с этим справляются — от крестьянки до леди. Но…

Как Шинар будет ко мне относиться? Кем я предстала перед ним в последние дни? Наивной девчонкой, которая толком ничего не умеет, лезет не в своё дело, а потом рыдает от бессилия? Нет, я снова поступила бы так же — но, может, не стоило хотя бы давать волю слезам при женихе? Совсем забывать о приличиях? Знаю одно: я не должна вовсе думать об этом сейчас! И не могу остановиться.

Разозлившись на себя окончательно, я подпёрла лоб руками и долго ещё сидела, листая осенние приказы. Новый храм Отца в Немене. Выплата одному из графов на постройку дорог. Деньги на школу под Антреей.

На последнем акте я вдруг запнулась и удивлённо воззрилась на поля.

Они были… вполне достойны внимания.

Вечером мы всё-таки встретились c Шинаром — на прогулке в саду, среди зеленеющих деревьев и разросшихся кустарников. Я спешила туда, пока ещё не стемнело. Позже мою находку было бы не разглядеть, да и вновь нарушать все приличия не хотелось. Аделик и так просил, чтобы я реже виделась с женихом — говорил, что обратное повредит легенде. Сейчас Диларий караулил, чтобы мы надёжно скрылись от чужих глаз.

— Ты должен кое на что взглянуть, — заявила я прямо в лицо Шинару, едва мы уединились.

— Как? Ты уже нашла что-нибудь?

Жених смотрел на меня внимательно, пристально. Будто ожидал, что я пришла совсем не за тем, чтобы похвалиться трудом. Или просто думал, что наш разговор начнётся иначе?

— Пока толком не знаю, но… вот. Балуар делает заметки на полях, — заговорила я. — На многих указах… Никогда не знала о такой его привычке, но не всё ли равно? Я сверила почерк, специально спросила Аделика — всё верно, рука его.

— Подскажешь, что именно тебя заинтересовало?

Я потянулась, чтобы тронуть нужные строчки. Пришлось встать на цыпочки и просунуть ладонь между грудью и запястьем мужчины. Это тревожило мысли, я задержала дыхание, чтобы не сбиться.

— Кажется, здесь.

«В этот раз денег меньше. Можно взять немного из суммы для Асхема.» — Вот что было приписано к обычному плану по постройке школы. Шинар рассматривал листы, прищурившись в сумерках.

— Понимаешь ли, это указ от поздней осени. Именно тогда наша казна пустела, мы… в общем, у нас не так хорошо с деньгами…

— Вы влезли в долги перед Асхемом, — кивнул жених невозмутимо. — Я знаю.

— Откуда?! — Честно говоря, на миг я опешила.

— Соседи отюдь не делали из этого секрета, — серьёзно ответил Шинар. — Когда я был у них зимой.

— Ох! — Я запнулась и замолчала. В груди налилась нехорошая тяжесть. Мысли в голове провернулись, но я всё-таки решила продолжать. — Видишь ли, я попыталась узнать у Аделика, что здесь может иметься в виду, и… Отец действительно выделил из казны приличную сумму. На поддержание дипломатических отношений с Асхемом. Той миссией заведовал Балуар, он отлучался на пару месяцев и улаживал наши вопросы, только вот бумаг об этом нигде нет.

Шинар осторожно склонил голову.

— Справедливости ради, это не звучит преступно. Ваши мужья решили не записывать, какие подарки кому из чужестранцев положены. По-моему, разумная осторожность.

Плечи невольно опустились. Знаю, но…

— Дело ещё и в другом.

— Тебе кажется, что тратить деньги на дипломатию, чтобы потом взять в долг ещё больше — подозрительно?

Я кивнула. Ведь ровно так и было, судя по всему! Жених задумался вновь.

— Возможно, ты права. Скажи, о каких именно тратах идёт речь?

— В том и проблема, что о больших. Четыреста или пятьсот тысяч тар… Но точно не знает даже Аделик! И граф Визман! Балуар лично с отцом утверждал сумму, а потом, уже зимой, он начинает сорить деньгами, полученными из Асхема — платит учёным, музыкантам, философам… всё это прекрасно и благородно, но ведь не тогда, когда пол королевства будет голодать, правда?

— Всё проще, — неожиданно нахмурился Шинар. — Твой отец думал, что святейший выполнит свою работу безукоризненно. Очарует асхемцев и найдёт деньги не в долг, а в качестве воздаяния. Поначалу, видимо, так и шло. Но потом наши соседи передумали, и… это удивительным образом совпало с кончиной Этара.

В горле пересохло. Руки сжались сами.

— То есть…

— Если всё примерно так, Балуар должен был рассказать о своей промашке. Иначе это измена. Третьего не дано. Или он вовсе не тратил средства на обольщение чужестранцев — как и на все свои благие начала. Просто нашёл способ отстроить пару дворцов или купить новых угодий — возможно, даже не в Литании.

Я шумно вдохнула.

— Но как теперь понять?

— Кто был в той миссии со святейшим? — решительно спросил Шинар.

— Сарен. И сын графа Визмана, кажется. Ещё многие из тех, кого я толком не знаю.

— Допросите одного из них. Или хотя бы поговорите по душам, осторожно.

Я замялась, представляя каждого из знакомых и не очень мужчин за беседой — но даже родной брат не вызвал восторга. Он не зашёл ко мне сегодня, услышав, что я чуть не погибла в подворотне! О каком доверии тут может идти речь?

«Помните, что вы семья», — мелькнули в голове слова отца, оставляя дикую горечь во рту. Может, Аделик и справился бы, но не я.

— Как думаешь, — неожиданно захотелось спросить, — а принцесса Маас, она не могла бы рассказать, почему её родные требуют с нас долг в столь сложное время?

— Трудно ответить. — Шинар изогнул одну бровь. — С чего тебя это интересует?

— Я собралась увидеться с ней завтра… дань вежливости, не больше. Но если бы знать, как так затронуть важную тему…

— Не уверен, что это хорошая идея, — нахмурился жених. — Опасно, Лиата. В какой обстановке вы встретитесь?

— Ещё не решила, — изумилась я. — На прогулке? Или позову её к себе.

— Выбери второе, — Шинар слегка отвёл взгляд, будто крепко задумавшись. — Вот что, слушай внимательно. Если захочешь болтать с Маас о погоде и нарядах, я не стану тебе указывать. Но если надумаешь расспросить её о серьёзном — убедись, что рядом нет просвящённых. Да и вообще её свиты. Ни одного лишнего уха и языка.

Я слегка поёжилась и представила себе людей в алом, неотступно следящих за принцессой. Они и Аделика волновали! И раз уж я даже Шинару боюсь сказать про деликатную просьбу брата, её тоже лучше скрыть от чужаков.

— Спасибо, — поблагодарила искренне. — А сама Маас, ей можно верить?

Шинар вновь призадумался.

— Скажу так. Будучи в Асхеме зимой, я проделывал то же, что и у вас. Разговаривал с людьми, провоцировал их на откровенность, а по ночам сжигал их кровь. — Он усмехнулся, неожиданно мрачно. — В основном честны со мной бывали те, кто ненавязчиво советовал убираться обратно в Маларию. Принцесса Маас… она исключение. У неё живой ум, много энергии, которую еле сдерживают строгие наставники, и она одна из самых искренних женщин, которых я встречал.

Вот как? Кажется, это замечание должно было меня обрадовать. Но отчего-то неприятно кольнуло. Надо же, мой жених уже не в первый раз лестно отзывается об асхемке. Она была окружена женским обществом, изящна, мила, хорошо воспитана… а теперь ещё и образец честности и ума!

— Кстати, насчёт ритуалов, — постаралась сменить тему я. — Ты не проверял слова алхимиков?

— Конечно проверил. Всех. Если они и лгали, то по мелочам.

Мы замолчали — я невольно нахмурилась и отвела взгляд, а вот Шинар следил за моим выражением, не отступая.

— Лиата, как ты сегодня себя чувствуешь?

— Неплохо. Вполне.

— Рад, что ты с таким рвением продолжила поиски. Но я не хочу, чтобы ты загнала себя. Если нужно отдохнуть, хорошо выспаться, на день-другой свернуться калачиком в укромном месте — сделай это. Всё лучше, чем натворить глупостей.

Что я могла ему ответить? Страхи не ушли — они часто вспыхивали за спиной, ложились на плечи и пробирались в грудь. Но пока я забивала голову, дышалось легче. И не важно даже, делами или ещё какой-нибудь… ерундой.

— Спасибо за беспокойство, но я в порядке.

Шинар не ответил. Несколько секунд я просто не знала, что ещё сказать…

А потом — не помню как — его рука вдруг коснулась моего лица. Пальцы требовательно легли на подбородок. Заставили поднять голову. И я пропала.

Он вдруг подался ко мне и накрыл губы своими.

В сознании рассыпались искры.

Нет. Не так! Да как он смеет, да я же…

Я вовсе не этого хотела. Всё должно было случиться иначе! Мой первый поцелуй с мужчиной, о Боги…

Его губы казались твёрдыми и жаркими. Рука держала за шею — мягко, но не отпуская. Вторая легла на спину, притянула к себе. Я задохнулась. Сердце пустилось вскачь и застучало о рёбра.

Я решилась ответить — наверное, робко и неумело — но этого оказалось достаточно, чтобы мужчина сжал сильнее. И ещё на несколько секунд весь мир исчез.

— Не мог не воспользоваться моментом, — выдохнул Шинар мне в лицо прежде чем отпустить. Я поймала собственные руки на полпути ко рту.

— Ты… но…

Глаза принца убивали, в них плясали чертенята, губы расплылись в усмешке, от которой шла кругом голова. Он и правда красив… И хуже того, меня совершенно не оттолкнули его притязания. Но есть ведь приличия! Те, о которых я вновь забываю напрочь!

— Лиата, будь осторожна, — пожелал жених искренне. А я проморгалась и решила, что с меня хватит.

— Да уж и ты, пожалуйста.

Остаться ещё хоть на миг было бы выше моих сил. Потому я позволила себе обратиться к единственному верному средству.

Развернулась, окликнула Дилария и бросилась прочь.

Мне казалось, что маларец улыбается мне в след. И я точно знала, о чём буду думать ночью перед сном.

Не сойти бы тут с ума, и правда же.

Вернувшись к себе, я ещё долго бродила по комнатам. Шла от одной двери к другой безо всякой цели и застывала на полпути. Брала в руки свечи, книги, и тут же забывала, зачем они мне понадобились. Мысли то и дело уплывали к случившемуся в саду. Сердце учащало ритм, будто Шинар всё ещё стоял передо мной.

Что этот поцелуй значит? Почему мне неожиданно легко, словно печать на губах решила какие-то из насущных проблем? Хотел ли жених сказать, что я ему небезразлична — или это просто выходка взрослого мужчины, которому стало скучно? Который решил меня успокоить? Он ведь и раньше заявлял на меня права, а затем называл пустой девицей!..

Что думать и как теперь вести себя — вот вопросы, что терзали меня не меньше получаса. Пока их не выгнал из головы заглянувший ко мне… Сарен.

— Прости, что не проведал тебя утром, — начал младший брат, застыв на пороге. — Знаю, время позднее, но… Ты в порядке?

— Да, пожалуй, — удивлённо отозвалась я. Сар выглядел неуверенно, даже смущённо. Захотелось подойти к нему и убедиться, что его тонкая фигура — не явившийся раньше времени сон. А заодно узнать, что такого говорят обо мне во дворце — вдруг слухи и правда родились страшные?

— Что на тебя накинулись какие-то мужланы в городе, — ответил брат, когда я спросила. — И что ты была там с Шинаром. Знаешь, я понимаю, что он твой жених, но если он заставляет тебя обманывать стражу и скрывать, что ты принцесса… это не лезет ни в какие ворота! Хорошо, что с вами был Диларий! Иначе боюсь представить, о чём шептался бы сейчас каждый слуга.

Я невольно опустила голову, но тон брата внезапно потеплел.

— Я хочу сказать… просто береги себя, ладно? И не теряй с ним голову. Не позволяй лишнего, хоть он и твой жених.

Его напутствия не могли лучше прийтись ко времени! Я помучилась, ища ответ… Но всё-таки решила успокоить Сара обещаниями. Уже то, что брат навестил меня, грело. Гораздо сильнее, чем я предполагала. Вовсе ему и не безразлична моя судьба, иногда не стоит переживать раньше времени! С этой мыслью я благодарила его и с ней же вскоре попыталась заснуть.

А на следующий день я искала общества Маас.

Принцессу я навестила лично. Отведённые ей покои встречали светом, раскрытыми окнами и холодом. В гостиной с утра сидело аж восемь девушек — трое асхемок разного возраста, двое наших, литайниский прислужниц, сама Маас и строгого вида дама, которая рассматривала труд в руках у каждой. Женщины вышивали. При моём появлении вся эта компания подскочила, хотя пара дам успела бросить на меня заинтересованные взгляды прежде чем опустить глаза.

На миг я засомневалась, захочет ли вообще асхемская принцесса со мной видеться. Но та восхищённо сложила руки у губ, стоило лишь вымолвить первые слова о прогулке.

— Конечно, ваше высочество! В любое время — правда, леди Касис?

Я всё-таки выбрала сад для собственных расспросов. Вчера он показал себя местом уединённым. Если в молодых зарослях мы с Шинаром сумели укрыться, то здесь же я увлеку Маас вперёд, чтобы отделаться от слуг. Куда пристойнее, чем не приглашать их вовсе. Сейчас Диларий шёл рядом со строгой воспитательницей и рассказывал ей о своих непутёвых учениках. Фрейлины Маас веселились с Роллой и Аной, которых я тоже вызвала по случаю. А сама принцесса наклонялась к первым весенним цветам. Проводила рукой по листве и всем видом показывала, что ей здесь хорошо. Мне даже жаль стало, что вокруг нет ни одного подходящего мужчины — её движения были так плавны, так изящны… будто кто-нибудь обязан был их оценить.

— Как ты поживаешь во дворце? — начала я расспросы. После трёх дней без разговоров казалось странным вновь звать её на «ты», но я же обещала.

— О! — Принцесса тут же склонилась к моему плечу и поделилась: — Я скучаю, Лиата. Ты даже не представляешь, как.

— Правда? Мне казалось, у тебя людно и весело…

— Что именноо? — застонала она. — Вышивать под надзором старой леди? Ох, Лиата, если сравнивать с твоими приключениями… В смысле, прости, я слышала, ты попала в беду. Это ужасно! Но даже ей я немного завидую. Расскажи, как всё было?

Я попыталась отговориться: мол, нечем тут похвастаться. Затем вымучила ту историю, которую слышали уже все вокруг. Маас, однако, шумно вздыхала.

— Леди Касис убьёт меня просто за то, что я не заткнула уши.

— Значит, — я огляделась, чтобы не ошибиться с выводом, — дело в твоём опекуне и наставницах? Они совсем не дают тебе вздохнуть свободно?

Асхемка рьяно закивала.

— Как будто я прошу многого! Разок прогуляться на лошадях по вашим прекраасным лугам. Или посмотреть на Главный театр…

— Мы не можем позволить тебе скучать, — решительно поддержала я. — К сожалению, как видишь, я сейчас наказана… А вот мой добрый брат мог бы развеять твою скуку. Ты ведь его гостья!

— Милорд Сарен? — предположила Маас.

— Я имела в виду Аделика…

— Оох! — Асхемка улыбнулась и хлопнула пушистыми ресницами, как ни в чём ни бывало. — Я просто подумала… с милордом Сареном мы хотя бы слегка знакомы с тех пор, как он навещал мою родину. Его высочество Аделик, конечно же, чрезвычайно интересный мужчина, и я сочту за честь, если он уделит мне время. Вот только, боюсь, наставники не позволят нам так просто увидеться.

Значит, будущий король переживал не зря.

— Наверняка есть способ, который не возмутит их.

— Ну, если его высочество устроит ещё один вечер танцев в мою честь. — Маас рассмеялась. — Или придёт поддержать меня разговором, пока я плаачу над вышивкой…

Я представила эти картины, одну за другой.

— А на проповедях ты часто бываешь?

— О! — Маас закатила глаза, — каждый день. Мать уже, наверное, бесконечно устала от моих скучных обращений. Ох, но ведь ты права!

Тихая лавочка в дворцовой часовне — отличное место, чтобы уединиться, будучи у всех на виду. И первый разговор у принцессы с кавалером наверняка получится благочестивым… Мне даже радостно стало за неё на миг. За Аделика — чуть меньше. А затем я вспомнила о других вопросах, с которыми пришла, и тёплые чувства сменил холодный ветер.

— Не обижайся только, — начала я осторожно, — но всё-таки… Разве тебя привезли сюда не чтобы показать Аделику? Нужны ли такие сложности?

— Понимаешь, — Маас вдруг и впрямь погрустнела. — Лиата, я мало смыслю в политике. И не знаю, зависит ли тут что-нибудь от меня. Но точно знаю, что наставников расстраивать не хочу.

Мы остановились у розовых кустов — первые цветы уже раскрывали нежные бутоны, тянулись к свету. Маас тепло заулыбалась, вглядываясь в них.

— Я была бы рада, стань мы сёстрами. И если бы мою жизнь перестали оберегать. В Асхем женщина подчиняется либо семье, либо мужчине. Я люблю своих родных, но очевидно, что я переросла их заботу. Мне нужно найти достойного супруга, и я пытаюсь… помочь этому. Всеми силами.

Вот как. Выходит, она гораздо лучше меня понимает роль принцессы. И старается соответствовать. Может, отец действительно избаловал меня, раз я бегаю по трущобам и влезаю в неприятности? Только сейчас поздно об этом сокрушаться, нужно повернуть разговор в иную сторону — обязательно.

— А Сарен к тебе не сватался? — спросила я с улыбкой.

Грубовато. Наивно. Но, как оказалось, Маас пришла в восторг.

— Охо! Нет-нет, он… был очень вежлив и слегка стеснителен. Когда мы виделись в Асхеме, конечноо.

— А ещё ты знакома с сыном графа Визмана… и со святейшим Балуаром, — перечислила я.

— О да! — На моё счастье, Маас откликнулась живо. — Ваш святейший — просто чудесный человек.

— Правда?

— У него добрейшая душа. Знаешь, я очень уважааю просвещенных, но они обычно так строги, так не любят отвечать на вопросы… Его святейшество совсем другой.

— Ох, — я попыталась рассмеяться, — подозреваю, он со всеми поладил?

— Вот именно! Не пойми неправильно, но при дворе отца есть и те, кто считает даже вашу веру недостааточно сильной. Вот только отцу Балуару ничего не стоило растопить их сердца.

Выходит, он общался с противниками Литании? Очень плотно и даже в открытую?

За следующие пару минут осторожных расспросов я почти уверилась, что это правда. Маас даже назвала имена двух советников… а потом вернулась к тому, о чём должны болтать девушки.

И мы стали вспоминать других знакомых — литанийский двор, её наставниц, опекуна, моих фрейлин… Когда сделали полный круг по саду, то, кажется, рассказали друг другу обо всех подряд. Кроме ещё одного человека, который интересовал меня безмерно.

— Маас. А ты хорошо знакома с принцем Шинаром? — спросила я, когда погода начала портиться. Поднялся ветер, грозивший загнать всех под своды дворца и даже не дать посидеть в беседке. К моему удивлению и страху, асхемка уронила взгляд.

— С твоим суженым? Немноого.

— Почему ты будто избегаешь говорить о нём? Спросить… как он повёл меня в город, в конце концов?

— Когда-то меня тоже за него сватали, — сказала Маас внезапно и виновато.

Что?..

— Не пойми непраавильно! — заторопилась асхемка. — Мы… мы были едва знакоомы. И я не думаю, что между нами выросло бы нечто большее, чем чувство долга…

— Почему? — Я ловила одно её испуганное слово за другим.

И вдруг поняла. Эта бойкая девушка молчала о маларском принце не потому, что боялась меня смутить. А потому что не хотела обидеть… Шинар сказал правду: она искренна. Добрая душа, лёгкий характер — вот только она не отзовётся о моём женихе так же тепло.

— Я никогда его не понимала, — выговорила Маас с трудом. — Лиата, я бы хотела, чтобы однажды ты пришла и рассказала, как у вас всё прекрасно. Но до тех пор, Шинар — оон меня пугает.

Я кивнула. Это знакомо! Но…

— Чем именно?

— Помимо слухов о тёмной маагии? — Принцесса нервно усмехнулась. — Понимаешь, когда он пытался заполучить меня в жёны, а это было полтора года назад, он скрывал свои… увлечения ею. И мотивы. Отец его пытался тогда провернуть какой-то обман, сделку, которая сорвалась… прости, я действительно не смыслю в политике! Может, во всём виноват его величество Теннир. Но мне казалось, что для принца Шинара мои чувства не имеют значения. Я сама не имела значения. Только долг, только интересы Маларии… и всё. Прости!

Я застыла под этим потоком откровенности, совершенно не зная, как его можно принять. Попыталась приложить отдельные слова к человеку, с которым знакома. Который так вольно и нагло, ещё вчера… Есть ли тут что-нибудь правдивое?

Маас смутилась, будто сама уже жалела, что не сдержала язык за зубами.

— Наверное, я ему просто не понравилась. — Она приложила руку к седцу. — Я была тогда глупой. Да и сейчас ума не набралась, похоже!

— Не переживай. — Я взяла её за руки, всё-таки не удержавшись. Асхемка казалась в тот миг несчастной, несмотря на чудесное платье, роскошные волосы и блестящие глаза.

— Но если он тебя обидит, — она нахмурилась, будто маленькое серое облачко над нашими головами, — скажи мне сразу. Обязательно! Обещаешь? Я улыбнулась и заверила, что непременно так и поступлю. Чем дальше, тем больше людей предлагали мне защиту или утешение… Но почему-то именно у асхемской принцессы вышло заманчиво. Я не сомневалась, что мы ещё увидимся. Маас запала мне в сердце, у нас нашлось чуть больше общего, чем я изначально полагала.

— Не скучай, — шепнула я на прощание, — Я пришлю записку от Аделика. Скоро.