Дамка хочет говорить

19

Ты задумала куда-то идти и стала рассуждать сама с собой, забыв, что я тебя понимаю: «Брать Дамку или нет?» И я уже не радуюсь, моя хозяюшка. А знаешь, когда собака радуется? Нет у собаки радости без человека. Она всегда ждет его… А я всегда жду тебя, Любушка! А ты хочешь пойти без меня. Почему?

— Одной скучно, — сказала ты наконец, — возьму-ка я Дамку.

Мы идем рано-рано… Я бегаю то вперед, то назад или в сторону, а ты волнуешься: вдруг потеряюсь? Останавливаешься и машешь руками, кричишь: «Дамка, я здесь!» Всегда думаешь: если не смотрю на тебя или далеко убежала, значит, не вижу. А я всегда тебя вижу!

И еще, знаешь, когда не понимаешь меня? Вот устану от прыганья, положу голову тебе на колени, а тебе кажется, что я недовольна.

— Чего исподлобья смотришь, злишься, да? Не смотри так.

Мы шли по дороге в пионерский лагерь.

— Слышишь, Дамка, если будем быстро идти, — успеем линейку посмотреть. Увидишь, как обрадуются нам в лагере, закричат: «А к нам Любушка с Дамкой пришли!»

Кончилось поле, и мы пошли по лесной тропинке.

— Иди впереди, а я за тобой… Ты пограничная собака, понятно? Иди, а я буду петь.

Когда Любушка со мной разговаривает, она забывает, что я собака. И я забываю и думаю, будто я — маленький, как и она, человек! Да, я чувствую себя человеком!.. Она иногда говорит со мной так, как с ней говорят взрослые. Как будто Любушка взрослая, а я маленькая девочка.

— Ты, Дамка, наверно, по лесу одна никогда не ходила. Я тоже. Вдвоем лучше, а лучше всего с Андрюшкой или целым отрядом…

Любушка зачем-то остановилась, поглядела на деревья.

— Тихо. Никого совсем нет. Вот если бы не было тропинки, мы заблудились бы.

— Ну что ты! Со мной не заблудишься!

Мы вышли на большую поляну. Любушка замолчала и вдруг изо всех сил, словно за нами кто гнался, бросилась бежать к лагерю. Не доходя до ворот, остановилась.

— Видишь, у меня красный галстук, — сказала она мне. — Тамара подарила… Похожа на пионерку?

У ворот стоял мальчик с красной повязкой.

— Пионерка Любушка Никитина на праздник космонавтов явилась. — И отдала салют. А мальчик глядел то на Любу, то на меня, словно бы хотел еще что-то увидеть.

— Мы хотим утреннюю линейку посмотреть.

— Уже кончилась.

— Ой, как плохо… А космонавт когда полетит?

— Не скажу. Это секрет.

— Я знаю! Вина полетит, Виталькина сестра.

— Первым полетит мальчик, — сказал дежурный. Все отряды ушли на прополку свеклы, и Андрюшка твой. Иди на карусели покатайся.

Когда мы отошли от дежурного, Любушка погладила меня.

— Хитрый, про карусель говорит. Покататься успеем. Сначала узнаем секрет — где спрятали ракету.

Если бы я знала, что такое ракета!

Меня больше тянуло к домику, стоявшему в стороне. Оттуда вкусно пахло, как из нашей кухни. В двери появилась женщина в белом халате. Но без Любы я все же побоялась к ней подойти.

Из палатки вышла Андрюшкина учительница.

— В гости к нам? Как же тебя мама отпустила?

— Хочу посмотреть, как полетит ракета.

— Это вечером. Папа придет на наш праздник?

— Может, придет… Не беспокойтесь, дорогу знаю, с Дамкой пойдем.

— Если пришла, не уходи. На машине поедешь, есть хочешь?

— Хотим, — ответила я и побежала к дому, откуда вкусно пахло, но Любушка почему-то не торопилась туда, а скорей к карусели. А меня все же ноги сами понесли к столовой. Повариха налила мне супу. Спать после еды я не стала, ведь надо обежать лагерь, все осмотреть. Может, ракету для Любушки найду!

На краю леса, возле пруда, увидела что-то высокое, белое, обложенное ветками. Наверно, ракета? Я примчалась к Любушке на карусель:

— Нашла ракету!

— Дамка хочет покататься, — сказала незнакомая девочка.

— Что ты, — воскликнула Любушка. — Она трусиха!

— Зачем же ты так? Я нашла ракету! Идем! — потянула я Любашу. Но девочка осторожно взяла меня на руки и посадила на колени.

— Не урони, — предупредила Любушка и стала толкать карусель. И вот все замелькало. Ничего приятного, а девочки радовались. Лишь бы не заметили моего испуга. Хотелось спрыгнуть, но девочка крепко держала меня. Я прижалась к ней, закрыла глаза.

— Ой, как дрожит Дамка, — сказала она, отпуская меня на землю.

Еще бы! Я же первый раз катаюсь. Как бы намекнуть, что знаю, где ракета.

Но тут раздались звуки горна и барабана, мы побежали к воротам. Люблю, когда играет горн и бьет барабан! Люблю, когда идут строем ребята и поют!

Ребята шли в ногу.

— Экипажи, на месте! Раз-два, стой! — скомандовал самый главный. — Можно разойтись!

Обрадовались Любушке. А Нина даже на руках ее покружила.

— А как там наши живут?

— Хорошо живут. — Любушка хитровато поглядывала на Нину. — А я все знаю!

— Что знаешь? — допытывались девочки.

— Секрет, правда, Нина? Не беспокойся, ни-ни…

Нина пожала плечами, не поняла Любушку. Зато Андрюшка совсем не обрадовался нам.

— Из дому сбежала? — строго спросил он.

— Хоть сейчас иди, спроси, мама сама скажет, что отпустила.

А Андрюшка покачал головой, словно хотел, как тетя Катя, сказать: «Беда с тобой».

— И Дамку притащила!

— Хочешь знать, собака в лагере очень нужна.

Мне было жалко Любушку, Андрюшка не хотел ее понимать, а я-то знаю, как это обидно.

— После обеда провожу домой, — сказал Андрюшка.

— Учительница на машину нас с Дамкой посадит, она сказала сама, не веришь? Спроси хоть сейчас.

— Ладно, идем, посмотришь нашу палатку, — и взял Любушку за руку. Обо мне даже не вспомнил. Стало немножко грустно. А ребята выносили из столовой кто хлеба, кто косточку. Думали, раз я невеселая, значит, голодная.

На всякий случай уносила все за столовую и там закапывала.

А ребята стали смеяться:

— Ты, оказывается, жадная.

А ведь я не для себя прячу. Вдруг Тимка сюда придет.

— Нечего издеваться над собакой, — заступилась Нина. — И люди тоже бывают жадные… Оставим Дамку в лагере и перестанет прятать.

И все захотели, чтобы я жила тут. Но как же я Любушку одну оставлю? О ней-то совсем они забыли.

После обеда малыши легли спать. А старшие ребята вынесли из леса и поставили на поляну серебристую ракету. Я обнюхала ее. Пахнет клеем, и смолой, и материей, и пылью, и краской. Мне-то можно к ракете, а вот когда ребята бросились к ней, — не тут-то было, — даже близко не подпустили! И так и эдак к часовым — строгие. Свои вроде все, а не подойдешь. Хорошо быть собакой: хоть куда пролезешь!

Любушка молча глядела на часового, заложив руки за спину, — значит, что-то задумала.

— А мне можно, я же гость… Видел, моя Дамка к ракете подходила? И я быстренько посмотрю.

— Только скорей, а то мне влетит.

Любушка обошла ракету кругом, приговаривая:

— Она, наверно, не горячая пока, а потом будет горячая, как печка, если много угля положишь… — Коснулась пальцами обшивки. — Ой, почему-то мягкая. Такая не бывает. Как же Нина полетит в мягкой? — Любушка подбежала к часовому. — Ракета не железная.

— Зачем трогала?

— Не знаю. Она же не крепкая, матерчатая.

— Знаешь ты много, — часовой вдруг подозвал меня. — Иди-ка сюда, Дамка. — Он взял меня зачем-то на руки.

— Чужих не боится. И не злая. И легкая. А что, если правда Дамке полететь, вот интересно… Беги, девочка, к «Главному конструктору» и попроси его. Скорей, а то опоздаешь!

И мы с Любушкой побежали разыскивать «Главного конструктора». Увидели Андрюшку с Виталькой. По дороге Андрюша засомневался.

— Нет, наша Дамка не годится, вот Музлан или Найда…

Виталька присел и вдруг погладил меня.

— Годишься, Дамка! Пошли, Андрюша, пошли…

Мы зашли в палатку. «Главный конструктор» сидел за столиком и что-то писал. Виталька с Любушкой сказали обо мне. «Главный конструктор» подумал немного и сразу повеселел.

— Хорошая идея. Пусть летит, но нужна ее биография.

— Какая биография? — спросила Любушка насторожившись.

Защитница ты моя!

— Надо рассказать, как прожила Дамка жизнь, какие дела сделала, какие поступки совершила. Это нужно для сообщения о полете.

Ребята наперебой начали меня расхваливать, а я, застеснявшись, отошла в сторону. Что они хотят со мной сделать? И Виталька хвалит, что подозрительно. Раньше совсем не любил меня. Если бы он плохое задумал, Любушка ни за что бы не согласилась. Но ведь и она тоже хочет, чтобы я «полетела», значит, это хорошо. Ладно, я согласна, только немного боюсь.

— Лишь бы Дамка Володю не испугалась, — сказал «Главный конструктор». — И ребят. Будет необычная обстановка.

— Что вы! — сказала Любушка. — Не забоится.

Ой, Любушка, чему же радоваться?

— Все же может удрать, — сказал Виталька, снимая ремень. — Дырочку проколем, и готов ошейник.

Ошейник я не любила, но Любушка почему-то повеселела и помогла Витальке надеть его. Любушка, а, может, плохо мне будет?

В палатку вошли Нина и какой-то мальчик, одинаково одетые во что-то непонятное. И Любушка воскликнула:

— Красивые скафандры! Нина, ты тоже полетишь?

— Пока нет, я дублер, — не так уже весело ответила Нина.

Что такое «дублер»? Здесь, в лагере, много незнакомых слов произносят, но, может, постепенно узнаю, что это такое. «Главный конструктор» — я его уже немножко знаю. Вот он сказал:

— Володя, полетишь вместе с Дамкой.

Володя удивленно посмотрел на меня.

— Вот здорово! — рассмеялся он и взял меня на руки, а я глядела умоляюще на Любушку, мол, забери меня или мне лучше убежать? Я бы к Нине охотнее пошла. Но Нина меня только погладила.

— Держись, Дамка, повезло тебе, — сказала она.

Любушка трепала меня за уши, стараясь развеселить:

— Не бойся! Буду ждать тебя!

Любушка, куда меня тащат? Идем со мной, Любушка! Я не хочу без тебя! Почему тебя не берут?

Володя нес и нес меня куда-то. Нина шла рядом… За воротами стояла машина, украшенная цветами. Сели в нее и поехали по лагерю. Почему Любушку не взяли? Машина остановилась, и кто-то скомандовал:

— Торжественную линейку пионерской космической республики считаю открытой! Республика, смирно! Космонавты едут на космодром!

Вокруг было много ребят. Они стояли молча и внимательно смотрели на нас. Странно смотрели, словно давно ждали нас, и мы были для них самыми дорогими гостями. Но почему они молчат? Почему не бегают? Никогда не видела их такими смирными: хоть бы кто-нибудь засмеялся или крикнул: «Дамка, Дамка!» А где Любушка? Кажется, вот она — пристроилась в конце самого младшего отряда.

Вышел Володя, потянул меня за поводок. Так хотелось убежать к Любушке. Я рвалась, а Володя говорил: «Рядом, Дамка!» «Не бойся, Дамка», — тихо повторяла Нина. Ее голос успокоил меня. Хоть бы рядом шла, а то почему-то позади нас. Мы направились к поблескивающей ракете. Она стояла рядом с деревьями.

Загорнил Андрюша, забарабанил Виталька. И вот снова стало тихо. Из репродуктора гулко донеслось:

— Работают все радиостанции космической пионерской республики!

В 18 часов 10 минут со стартовой площадки республики будет произведен запуск космического корабля «Гагарин». Полетит космонавт Владимир Семенов и собака Дамка. Владимиру четырнадцать лет. Родился в деревне Красивка. Отец — механизатор, мать — доярка. В этом году Владимир Семенов вступил в ряды комсомола. Отличник.

Впервые в мире вместе с человеком полетит собака! Дамка — прекрасная дворняжка, ее все любят в деревне, и здесь ребята успели ее полюбить. Она будет верным помощником Володи Семенова! Полет рассчитан на сутки. Завтра будем встречать Владимира Семенова и Дамку.

Володя взял меня на руки и сказал громко:

— Дорогие пионеры и октябрята! Вступая на борт корабля «Гагарин», мы с Дамкой, конечно, волнуемся! Спасибо за большое доверие. До скорой встречи, дорогие друзья! Поехали!

Мы с Володей пошли к ракете. Дублер Нина и «Главный конструктор», старший вожатый, провожали нас. Нина открыла дверцу, и Володя вошел вместе со мной в ракету. Я пыталась вырваться, но у Володи голос хороший, и я успокоилась. Я услышала команду «Главного конструктора»:

— 9-8-7-6-5-4-3-2-1… Пуск!

И вдруг стало темно, запахло дымом. Я закашлялась, а Володя сказал: «Потерпи…» Он открыл дверцу, ничего не было видно: вокруг клубился дым. Мы быстро направились в лес. На тропинке стояла на привязи лошадь. Володя положил меня на седло и, придерживая, вспрыгнул сам. «Главный конструктор» подал Володе поводья:

— В добрый путь! Не заблудишься?

— Что вы — дорогу знаю как свои пять пальцев.

И мы поскакали. Так трясло, что казалось вот-вот сползу с седла, но Володя крепко поддерживал, то и дело говоря: «Не бойся, Дамка, скоро лагерь!» Значит, снова вернемся назад, но куда же мы едем? Если бы в наш лагерь, я учуяла бы запах ребят и дыма.

Кажется, долго ехали, пока не увидели ворота, такие же, как в нашем лагере. Да, это оказался лагерь, но совсем другой. Володя снял с моей шеи поводок: «Зачем он нужен? Пусть видят, какая ты самостоятельная». У ворот стояло много совсем незнакомых ребят. Едва мы остановились, они подняли руки и что-то хором крикнули: я не очень-то разобрала, но кажется: «Пионерский привет космонавту Володе Семенову! Добро пожаловать!»

Пионеры повели нас к палаткам. Володя рассказывал о своем лагере. Но никто ему не давал за это ни конфет, ни булок, ни мяса, ни пряников. А меня прямо замучили, все что-нибудь подносят и приговаривают: «Ешь, Дамка». Заставляют есть, есть! Как будто я приехала сюда за едой! Мне, наверное, больше обрадовались, чем Володе. Хорошие ребята, не хуже, чем из нашего лагеря. «Оставайся насовсем, Дамка», — упрашивали меня, особенно девочки. Но разве могу покинуть Любушку, ведь ждет-не дождется меня.

Как подумала о Любушке — сразу заскулила… Как бы убежать? Но вот раздался горн, и все пошли в столовую, а мне наказали: «Посиди: мы быстро поужинаем».

Я вышла за ворота, и хотя мне было жаль расставаться с Володей и новыми ребятами, помчалась изо всех лап назад по той же дороге, где еще стоял запах лошади, на которой мы ехали. Я торопилась, будто с Любушкой без меня могло случиться плохое… Влетела в лагерь и на том месте, где недавно стояла ракета, увидела Любушку с Андрюшей и Виталькой. От радости я задохнулась и прилегла.

— Чего разнюнилась? — упрекал Любушку брат.

— Не хочу домой, пока не вернется Дамка.

— Дамка здесь! — подпрыгнула я.

Любушка обхватила меня, говоря: «Вернулась, вернулась!» Андрюша тоже, было, обрадовался, но вдруг рассердился:

— Ах, предательница, трус… Убежала, бросила Володю!

Пристыженная, я мотала головой, не решаясь подойти к нему.

А Виталька присел и погладил меня.

— Все правильно, не ругай ее. Собаки сильней скучают, чем люди, Дамка не могла долго оставаться на новой планете, и Володя, наверное, ее отпустил… Пусть, мол, прилетит на нашу планету и передаст, что с Володей все в порядке. Верно, Дамка?

Все-таки Виталька сильно переменился…

По радио неслись позывные: пи-би, пи-би… «Как уже сообщалось, полет корабля прошел отлично. Сели в заданном районе. Встретили космонавтов празднично. На пресс-конференции они рассказали о своей пионерской республике, а теперь изучают жизнь ребят новой планеты. Владимир Семенов и Дамка чувствуют себя хорошо».

— Слышишь, — с укором сказал Андрюша мне. — Дамка чувствует себя хорошо! А ты удрала!

Но я же соскучилась по вас!

— Ладно, исправим положение, — сказал Виталька. — Побегу в радиоузел, составим новую радиограмму, мол, не выдержала перегрузки и спустилась на парашюте… Нет, не будем ее позорить. — И ушел. И тут увидели меня ребята, бросились с радостью ко мне.

— Дамка вернулась из космоса.

Они гладили, трепали, брали на руки, но я не радовалась. Они спрашивали, почему вернулась, знают, что я не отвечу. Знали, что я удрала, но не стыдили, как Андрюша. Они знали, что, наверное, все собаки, и кошки, и голуби, и другие птицы уходят от нового хозяина к старому. Потому что тоскливо без старого хозяина, не хватает терпения привыкать к новому месту.

По радио я услышала голос Витальки. «Дорогие друзья! Второй член экипажа Дамка выполнила свою программу исследований и только что вернулась на нашу пионерскую планету. Данные, полученные Дамкой, расшифровываются. Космонавт Владимир Семенов продолжает свои исследования».

— Наврал про Дамку, — сказал Андрюша. — А теперь езжай домой.

Любушка пошла к воротам, я за ней. Не хотелось уходить из лагеря. Никогда ко мне не было такого внимания. Все ребята, даже Андрюша, отнеслись как к самой лучшей собаке… Да, немного подвела ребят, но в другой раз не оставлю Володю. Ведь я к тебе!

Любушка, торопилась! Конечно, ты подождала бы. Зато Андрюша стал бы уважать.

За воротами в машине сидели взрослые.

— Ждем тебя, путешественница, — мужчина усадил Любушку рядом.

— И Дамку! — сказала она.

— Не привыкать, пешечком пойдет.

— Тогда и я пешечком. Не поеду без нее, она старенькая, одной ей скучно и забоится одна через лес…

— Ладно, посадим твою старушку-космонавтку, — взрослые рассмеялись, старались развеселить нас с Любушкой, но мы молчали. Разве они поймут, что нам не хочется уезжать из лагеря?

Возле дома нас высадили. Я хотела побежать к Музлану, но Любушка почему-то шла медленно, а возле калитки остановилась. Царапая ногтем столбик, поглядывала на окна.

На крыльцо вышла мать.

— Чего стоишь, как сиротка! Марш домой!

Любушка не двигалась.

— Ведь надо: спозаранку и дотемна болтаться! Слышишь, домой!

— Да-а, ты ругаться будешь.

— Я хворостину приготовила покрепче.

— А Нина чуть на луну не полетела. Скафандр такой нарядный, весь блестит, блестит…

— Мы тут с ног сбились! Почему не сказала, что в лагерь идешь?

— Андрюша хорошо себя чувствует, не болеет. Тебе и папе привет.

— Непохоже, чтобы он о приветах вспомнил.

Любушка подошла к матери. Они сели на крыльцо.

— Надо бы тебе всыпать, да рука остыла. Рассказывай по порядку, что видела, что слышала, — сказала мать, обнимая дочку.

— Дамка тоже полетела… Когда объявили пуск, пошел дым густой, потом видим — ракеты нет. Все кричали «Ура!» и глядели в небо. А она так высоко залетела, что я и не увидела.

— Объясни толком, ничего не пойму. Какая ракета? Куда полетела? И как это Дамка улетела, когда она — вот.

Если бы я могла говорить — все по порядку бы объяснила… Видишь, даже Любушку не всегда понимают, а где уж нас, собак, всегда понять… Расскажи, Любушка, снова.