Дамоклов меч

Глава 4

На космодром Байконур, расположенный в самом сердце советской Центральной Азии, они прибыли глубокой ночью.

Из Москвы они вылетали порознь – их должности были слишком велики, чтобы идти на неоправданный риск и лететь одним самолетом. В случае катастрофы погибла бы добрая половина советского военного командования.

Была и другая, истинная причина – они не доверяли друг другу.

Председатель Комитета государственной безопасности прибыл первым. Он имел генеральское звание, носил темно-зеленый мундир, грудь его была сплошь покрыта медалями. Почти следом за ним прибыл его главный соперник – начальник ГРУ, службы военной разведки СССР. Он был в сером мундире. На секретном аэродроме их встречал главный куратор советской космической программы. За его спиной, подобно скелету гигантского ящера, возвышалась под луной ажурная башня. Именно с нее ракета-носитель “Энергия” всего несколько часов назад вывела на орбиту первый советский корабль многоразового использования “Юрий Гагарин”.

Все трое, не глядя друг на друга, стояли в комнате оперативного штаба в ожидании четвертого – того, кто вызвал их на эту тайную встречу.

Генеральный секретарь Союза Советских Социалистических Республик прибыл на личном самолете вскоре после полуночи. Сойдя с трапа, он размашистой походкой зашагал к зданию Центра управления.

Увидев, что Генеральный прибыл без сопровождения, трое ожидавших поняли – дело крайне серьезно. По какой бы причине они были вызваны сегодня на Байконур – если главный явился даже без советников, значит, речь идет о судьбе государства.

У всех дверей здания Центра вытянулись часовые. Войдя и поздоровавшись, Генеральный секретарь собственноручно выключил в помещении свет.

– Чтобы охрана не подглядывала, – мрачно усмехнулся он, снимая с лысеющей головы меховую шапку.

Положив ее на стол, он несколько минут с интересом ее рассматривал, словно ожидал увидеть в ней нечто вроде магического кристалла. В лунном свете обозначившаяся на макушке лысина блестела, словно стекло. Наконец Генеральный секретарь открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но в это время снаружи заголосила сирена. Небо перечеркнули крест-накрест лучи прожекторов, описывавшие круги под холодными казахстанскими звездами.

В одном из лучей блеснуло серебристое крыло. В мгновение ока два соседних луча выхватили из мрака небольшой двухмоторный “Ан-2”, заходивший на посадку. Самолет коснулся земли, побежал по полосе и остановился в нескольких метрах от окруженного охраной личного самолета Генерального.

Из открывшегося люка появилась гибкая фигура, спрыгнувшая с крыла на землю с кошачьей грацией.

Часовые перехватили автоматы на изготовку; в ту же минуту Генеральный секретарь, узнавший пружинистую походку ночного гостя, высунулся из двери и громко скомандовал караулу: “Отставить!” Приказание было отдано вовремя – часовые уже целились в нежданного пришельца.

Прикрыв дверь. Генеральный секретарь повернулся к замершим у стола военным.

– Это Анна. Перед отлетом я сообщил ей, где меня можно найти.

Все трое едва заметно кивнули. Они все прекрасно знали Анну Чутесову, специального советника самого Генерального секретаря. Знали и не любили.

Проскользнув в дверь, Анна щелкнула выключателем. Комнату залил яркий свет. Мужчины у стола заморгали, как разбуженные совы.

– Типично мужское поведение, – заметила Анна. – При наступлении трудностей прятаться в темноте.

– Это для того, чтобы охрана не подсматривала, – извиняющимся тоном ответил Генеральный. – Утечка нам сейчас ни к чему.

– Слишком поздно. О том, что наш корабль попал в руки американцев, знает уже весь мир. Такое событие, согласитесь, трудно удержать в тайне, товарищ секретарь.

– Главная проблема не в этом, товарищ Чутесова, – нахмурившись, заметил главный куратор космической программы по фамилии Колдунов. – Потеря корабля – большое несчастье, но, увы, не самое страшное.

– Потому я и включила свет – чтобы вы видели мое лицо, а я – ваши, – заметила Анна Чутесова. – В темноте легче лгать. И если страх на ваших лицах, товарищи, неподдельный, ни слова лжи в эту ночь не должно быть сказано.

– Договорились, – кивнул Генеральный секретарь. Он не питал к Анне ни страха, ни неприязни, в отличие от высших военных начальников. Холодное уважение – именно так проще всего было бы охарактеризовать его отношение к этой блондинке. – Садитесь, товарищи.

Анна села на угол стола – оттуда ей лучше всего видны были лица собеседников. Но она и без этого уже поняла – случилось что-то ужасное, и ей придется использовать всю свою смекалку и опыт.

– Итак, – начал Генеральный секретарь, – наш “челнок” захвачен американцами. И об этом теперь знают все. Собственно, товарищ Колдунов может подробнее изложить ситуацию.

Поднявшись, Колдунов откашлялся, словно профессор перед лекцией, что вызвало у высших чинов КГБ и ГРУ неприязненные ухмылки. Штатских они не любили – особенно военных, притворявшихся штатскими.

– Буду краток, – начал Колдунов, и Анна откинулась на спинку стула; она по опыту знала, что эта формула любима Колдуновым за то, что после нее, по его мнению, слушатели начинают зевать чуть позже.

– Мы потеряли связь с “Юрием Гагариным” около полудня, – продолжал Колдунов. – Попытки установить контакт с экипажем, продолжавшиеся несколько часов, оказались безрезультатными. Вернее, был ответ, настороживший всех. Голос, говоривший по-английски.

– Чей именно голос? – спросила Анна Чутесова, верная привычке смотреть сразу в корень.

– Именно здесь и начинаются загадки. Никому из членов экипажа голос не принадлежал.

– Никому?

– Членов экипажа было трое. Голос не принадлежал ни одному из них.

– Почему вы так уверены? – поинтересовалась Анна, обратив на Колдунова ледяной взгляд голубых глаз.

– По двум причинам: данные акустической экспертизы и тот факт, что все три члена экипажа прекрасно говорили по-английски. Английский же, на котором изъяснялся обладатель голоса, звучал несколько неестественно.

– Расскажите, что именно он сказал, – вступил в разговор Генеральный.

– Голос произнес: “Привет, со мной все в порядке”, – последнюю фразу Колдунов произнес по-английски. – В то время как правилам ведения связи все три члена экипажа обучены. А вот данные акустической экспертизы.

Колдунов извлек из папки листок бумаги и положил на стол. На графике были ясно видны четыре горизонтальные линии. Три верхние, похожие на фотографии молний, зигзагами перечеркивали разлинованный фон. Четвертая, нижняя, еле видимая – прямая горизонтальная полоса.

– Эта четвертая и есть запись неизвестного голоса? – снова спросила Анна.

– Да, – кивнул Колдунов. – И наши эксперты настаивают на том, что человеческий голос не может дать такую вот линию. Хотя...

– Перестраховщики! – буркнул глава Комитета госбезопасности.

– Сами вы склонны искать шпионов в собственной постели, – Анна холодно взглянула на него.

– Непосредственно перед потерей связи “Гагарин” встретился в космосе с неизвестным телом и попытался захватить его, – продолжал Колдунов.

– Какой идиот отдал приказ о захвате? – спросил шеф ГРУ, неприязненно глядя на докладчика.

– Этот идиот – я. – Генеральный секретарь холодно кивнул. – Предмет мог оказаться искусственным телом внеземного происхождения. Я принял решение завладеть им. Признаю, что, возможно, ошибся, но риск в данном случае кажется мне оправданным.

– А в чем вообще состояла задача “Гагарина”? – спросил глава КГБ.

– Понятия не имею, – признался куратор программы.

Генеральный секретарь сделал знак шефу ГРУ. Тот откашлялся.

– Задача состояла в размещении военного груза высокой секретности, – ответил он.

– Какого именно груза? – глава КГБ почуял, что наконец-то может влезть в дела ненавистного ему ведомства.

– Это государственная тайна, – процедил сквозь зубы шеф ГРУ.

Генеральный секретарь примирительно помахал руками.

– Я вызвал сюда вас всех, как вы догадываетесь, по особой причине, – начал он. – Товарищ Колдунов отвечал за космическую программу, за проект же “Дамоклов меч” нес ответственность уважаемый глава ГРУ. Ответственность за необходимую теперь спасательную операцию возлагаю на КГБ и на вас, Анна. Призываю – нет, требую! – оставить хотя бы на время ваши утомительные дрязги между ведомствами и заняться наконец делом. Садитесь, прошу вас, товарищ Колдунов. Вы, в конце концов, не на лекции.

Устало опустившись на стул, Колдунов, казалось, утратил интерес к происходящему.

– А что означает “Дамоклов меч”? – поинтересовалась Анна у главы военной разведки.

– Последняя разработка – на тот случаи, если американцы нанесут удар первыми.

– Ах, вот как, – Анна удивленно приподняла бровь. – Хорошо, не говорите мне. Я попробую сама догадаться. Это какое-то новое адское устройство, я права?

– Откуда это вы узнали? – подозрительно прищурился шеф ГРУ. – Это информация высшей степени секретности!

– Я и не собиралась узнавать, – ядовито ответила Анна. – Я догадалась. Я же знаю, как устроены ваши военные мозги. Если не можем честно выиграть войну, главное – не оставить противнику шансов на выживание.

– Ну, не совсем так, – шеф ГРУ ехидно улыбнулся.

– Неужели? Тогда, прошу вас, просветите меня.

– Это “устройство”, как вы изволили его назвать, представляет собой на самом деле обычный спутник. Обычный, по крайней мере, для американской системы наблюдения. В действительности же функции его следующие. Это – микроволновое реле. Но дело даже не в этом. Пока спутник получает особый сигнал, который мы посылаем с Земли каждый год первого мая, он находится в законсервированном состоянии. Но если хотя бы один раз он не получит в положенное время этого сигнала – система немедленно активизируется, спутник сойдет с орбиты и начнет снижение над континентальной частью Соединенных Штатов, производя микроволновую бомбардировку их территории.

– Интересный план! – невольно вырвалось у главы Комитета госбезопасности. – Иными словами, если американцы успешно нанесут первый удар, послать этот самый сигнал попросту будет неоткуда – Россия перестанет существовать. И своей победой американцы обрекут себя на неизбежное поражение... А что эти микроволны могут сделать с ними – поджарить их, как стейки в американской рекламе, да?

– Нет, – вступил в разговор Генеральный секретарь. – Микроволны людей не убивают. А повышая в незначительной степени температуру тела, попросту стерилизуют их. У нас уже много примеров подобной стерилизации среди персонала – обоего пола – наших атомных станций. Им в свое время пришлось получить незначительную дозу этих самых микроволн. Отсюда и возникла идея такого вот оружия. У мужчин микроволны разрушают семяпроизводящую функцию яичек. Женщины теряют способность к оплодотворению. Так что сами видите – подход вполне гуманный. Наша месть из могилы обернется медленным вымиранием всей Америки.

– Убийство тех, кто еще не родился, вы называете гуманным? – возмутилась Анна. – Почему тогда уж и взаправду не поджарить их, как гусей, – и дело с концом?

– Если все же случится ядерный конфликт, мы хотим, чтобы Россия осталась в памяти человечества не как нация жестоких мстителей, – пояснил Генеральный, – но как миролюбивый народ, уничтоженный поджигателями войны, то есть американцами. Мнение мирового сообщества...

– Мирового сообщества! – Анна Чутесова гневно вскочила. – Да на кой черт нам будет тогда это мировое сообщество? Мы все равно уже будем мертвы! К чему тогда все эти усилия? Месть? Тогда уж лучше вывести спутник на орбиту и объявить всему миру о его истинном предназначении. Тогда он будет выполнять хотя бы сдерживающую функцию. Ничуть не лучше ядерного оружия, но, по крайней мере, сдержит войну! А сохраняя этот самый “Дамоклов меч” в тайне, вы тем самым хотите одержать пиррову победу, – мир узнает о нем только в случае нашего полного поражения! Это же просто глупо!

Генеральный секретарь поморщился. Ему не нравилось, когда Анна Чутесова начинала кричать на него. Тем самым она подавала дурной пример его подчиненным. Но Анна всегда высказывалась открыто и прямо, без страха или стеснения. Она знала – ликвидировать ее нельзя. Она представляет слишком большую ценность.

– Интересная мысль, – пробормотал Генеральный вполголоса.

Анна опустилась на стул; глаза ее по-прежнему, горели.

– А потом, что можем мы предполагать теперь? “Дамоклов меч” находится в руках у американцев. Им не понадобится много времени, чтобы раскрыть истинное предназначение спутника. И у них в руках либо окажется прекрасный козырь для их пропаганды, либо они быстренько сами изобретут что-нибудь подобное. И начнутся войны нового типа. Вам, мужчинам, воевать нравится. Так вот теперь, вместо того чтобы резать друг друга, мы будем друг друга просто стерилизовать. И погибать не от взрывов и пуль, а медленно вымирая. Супружеские пары стареют и сходят в могилу, не оставляя после себя никого. Дети вырастают без младших братьев и сестер. Через десять или пятнадцать лет детей на Земле вообще не останется. Через двадцать лет это будет мир одних взрослых. Через восемьдесят – последние представители человечества доживают свои последние дни. Что, интересно, останется им? Посылать проклятия кучке жалких кретинов, которые довели мир до такого? Или счастливо улыбаться беззубыми ртами – ведь они последние особи биологического вида?

Анна говорила негромко, но страстная убежденность, звучавшая в ее словах, придавала им больше силы, чем если бы она кричала в голос. Четверо мужчин как по команде опустили глаза, избегая встречаться с ней взглядом. Их план, казавшийся им таким блестящим, таким остроумным, предстал сейчас перед ними как законченный образец идиотского самолюбования.

– Так что? – повторила Анна. Неловкое молчание нарушил Генеральный секретарь.

– “Что потом” не является предметом нашей заботы, товарищ Чутесова. Возможно, что “Дамоклов меч” и не самый лучший из проектов. Позже мы обсудим это подробнее. Но сейчас наша основная задача – вернуть или уничтожить “Дамоклов меч” до того, как его секреты будут раскрыты американцами. Мы уже послали правительству США ноту протеста, в которой требуем немедленного возвращения “Юрия Гагарина” со всем его экипажем.

– Им на это наплевать, – холодно произнес Колдунов.

– Нет, они уже ответили. Они признали, что “Гагарин” приземлился в международном аэропорту имени Кеннеди, что в Нью-Йорке. Но настаивают на том, что он вновь стартовал в неизвестном направлении, приняв на борт неопознанное лицо, возможно американского гражданина.

– Но это же лишено всякого смысла. – Анна задумалась. – Кто ведет корабль, если не экипаж?

– Членов экипажа было трое. На борт взяли еще четвертого. Мы не можем исключать ничего – каким бы невероятным это нам ни казалось. И ваша задача, Анна, заключается именно в том, чтобы найти выход из создавшегося положения. До этого вы успешно работали в Америке. И родина-мать снова зовет вас. В вашем распоряжении будут все ресурсы Комитета государственной безопасности...

– Можем высадить отряд коммандос прямо в Нью-Йорке, – понизив голос, вступил в разговор глава Комитета. – Подгоним по Гудзону субмарину и...

– Вы, наверное, не слушали нас, товарищ? – ядовито осведомилась Чутесова. – “Гагарина” в Нью-Йорке больше нет. Он его покинул. А потому прошу вас – никакой армейской самодеятельности. От нее у меня болит голова. Я сама вылечу легально в Нью-Йорк. У меня есть связи в американских структурах госбезопасности. Именно этот человек будет заниматься делом “Гагарина” – если я достаточно знаю американцев. Я найду его, и он выведет меня на след “Гагарина”.

– Какова же моя задача? – ледяным тоном осведомился глава Комитета.

– Ваши люди проникнут в Америку нелегальным путем. Лучше всего – через Мексику. Под видом сезонных рабочих. Это самый безопасный путь.

– Нет, это не подходит. Их сразу выдаст амуниция.

– Никакой амуниции, идиот! Вы совсем не в состоянии как следует раскинуть мозгами? Вся беда вашей службы – в предсказуемости ваших действий, генерал! Они будут полностью загримированы под рабочих, перейдут границу, соберутся в условленном месте и будут ждать там связи со мной. Если мне понадобится помощь вашего ведомства – а я искренне надеюсь, что этого не произойдет, – оружие вашим людям я обеспечу. Если нет – они уберутся обратно в Мексику, и американцы даже не заподозрят, что их страну навещали гости из КГБ! А ваши бредовые идеи с подводными лодками...

В знак согласия Генеральный едва заметно кивнул.

– План товарища Чутесовой кажется мне весьма убедительным. Без лишней суеты, прост – думаю, не будет больших проблем с его осуществлением. Разумеется, вы полетите в Америку под дипломатической “крышей”, Анна.

– И немедленно! – с нажимом откликнулась та. Генеральный секретарь в последний раз обвел взглядом присутствующих.

– Возражения будут?

Возражений не последовало. Вернее, все посчитали вопрос риторическим. Против мнения Генерального секретаря возражали крайне редко. И он был весьма заинтересован в сохранении этой похвальной традиции.