Дар для старшего принца, или монстрик для чудовища

Глава десятая. Будни и мои истории

Но в библиотеку я попала только на следующий день. После обеда приходили швеи, и мы согласовывали мой гардероб, под пристальным вниманием чёрного. Он странно дышал, и задумчиво следил за всем происходящим. Переборов себя, пару раз уточняла насчёт некоторых нарядов. Стоило мне заговорить о штанах, как девушки, снимавшие с меня мерки за ширмой, чтобы укрыть от мужчины панталоны до середины бедра и белую майку-разлетайку, переполошились точно курятник, но спокойный голос Ардела приказал выполнять. Когда все ушли, не смогла сдержать вздох полного облегчения. К счастью весь оставшийся день меня не трогали, и я смогла заняться своими вещами. Большинство которых стащили.

В сумке я обнаружила свои трусики, пять кукол, которые должны были отправиться на продажу через месяц, парочку личных вещей, такие как косметичка, пенал и средства для ухода. Кто-то стащил даже мой альбом. Я положила его случайно, там были собраны фотографии с шестнадцати лет. С друзьями, с семьёй и так далее. Это было обиднее всего. И, пожалуй, я поступила очень умно, спрятав карты Таро в потайном кармане. Мне тогда казалось это чем-то комичным. Тайное в потайном. Сейчас я этому очень рада.

Засыпала я грустная, поэтому перед сном представляла себе воображаемого возлюбленного, который меня крепко обнимал и утешал. Зачем настоящие отношения? На них нужно тратить много времени, своего внимания и нервных клеток. Придумывай себе ночью истории, где тебя любят и представляй обнимашки-целовашки как настоящие. Это лично мой способ борьбы с одиночеством. Но если быть честной с собой, я понимала, что я просто боюсь привязаться к человеку. Я боюсь серьезных отношений.

Однажды я уже теряла… и с того времени живу будто в коконе. Жизнь проходит мимо, а я стою на месте. Самая первая детская любовь. Когда ты любишь непосредственно. Это печальная история, не зависящая от нас. Но… я бы предпочла, чтобы он ушёл от меня, а не из жизни. Он показал что значит любить, он утешал меня, он был моим самым-самым… И с того времени, как я с большим трудом пережила его уход из жизни, я и боюсь привязываться. Боюсь подпускать близко людей. Потому что знаю как это бывает больно…

За жизнь у меня было двое несерьёзных отношений. Почему несерьёзных? Потому что я каждый раз себе напоминала, что обещала любить только его. Я чувствовала вину. В семнадцать, я поняла, что он желает, чтобы я его отпустила и всего самого хорошего. И я отпустила. Долгое время была депрессия, но я надеюсь, мы встретимся с ним в следующей жизни. Отпустить было сложно, я продолжала оборачиваться на прошлое. Но… Думаю у меня получилось.

***

Как и хотела, я взяла в библиотеке обычный роман, про наёмника и аристократку. Помимо предсказуемого сюжета, как я и думала мне открылась завеса этого мира. Деньги здесь назывались шэрлингами и эшлингами. За два эшлинга можно купить булку хлеба, за два шэрлинга можно нанять наёмника.

Роль южанки, что нужно было мне играть, называлась тонираутянка. В книге немного говорилось о них и их поведении, но этого для меня пока хватило. Одежда тонираутянок тоже отличалась от наших южанок. Если у нас в полупрозрачных штанах и топиках ходили только рабыни, то здесь так ходили все южные красавицы. Только штаны не прозрачные, а сделаны из лёгкой ткани и такие же топы. Иногда на плечи накидывали… проще назвать это парео. В юбках там тоже ходили. Даже чаще чем в удобных штанишках. На этом юге было довольно жарко и были проблемы с пресной водой.

Я бы не сказала, что эти южани были слишком загорелыми, в книге они описывались мутными. Мутными как личности и мулаты в плане кожи. Без крайностей. Особо ничего конкретного.

Узнала я пока не так уж и много полезной для меня информации. Но пока я и была на одной второй части книги, где герои делают несмелые шаги друг к другу.

Главных героев звали Женевьера и Зейнит. Встретились они случайно. Ну как случайно, она была его целью, так как являлась претенденткой на руку, причиндалы и власть принца. Ну и тем, кому она не угодила решили её убрать. И вот по пути во дворец на неё напали бандиты, но недалеко гуляли наёмники и её красота сразила на повал главаря, поэтому он решил помочь даме в беде, надеясь, что ему что-нибудь да обломится. После полного поражения бандитов, красавица не далась просто так, поэтому пришлось её красть. Но ей удалось сбежать в первую же ночь, когда глава напился. С опозданием, но всё же во дворец она попала. Это пока всё что я прочитала, что там дальше я не знаю.

Я могла бы сидеть сейчас в библиотеке или в своей комнате, но я выбрала посидеть в саду. Нашла укромный уголочек, со скамеечкой, увитой цветами в теньке. Время от времени дул лёгкий ветерок. Братья негодовали, где носит проклятую иномирянку, иномирянка же наслаждалась страданиями и стенаниями братьев.

— Я вас раньше здесь не видел, — отвлёк меня от книги голос.

Раньше меня очень раздражало, что меня начинают звонить, писать, или просто отвлекать от чтения электронных книг, или бумажных. Обычно звонки я сбрасывала, сообщения игнорировала, а на говоривших смотрела тяжёлым взглядом. Что, в принципе, сделала и сейчас.

— Всех придворных я знаю в лицо, а на чернавок ты и не похожа. Дочь одного из послов? Но я знаю, что они приехали без женщин. Однако ты здесь сидишь вполне реальная. Твоя внешность довольно экзотическая для этих мест. Особенно твои волосы. Впервые вижу такое.

Разглагольствовал рядом со мной рыжик, пытаясь преподнести себя с самых выгодных ракурсов. Итак. Мне нужно наладить с ним контакт? Без проблем. Так. Сейчас тон максимально дружелюбный и ласковый. Да, знаю, это ужасно лицемерно, но, если я этого не сделаю, меня могут убить. Это я поняла недавно. Я уже посвящена в план, а всех неугодных или тех, кто знает слишком много, принято убирать. К смерти я готова, если я завтра умру, я не буду тратить последние мгновения на мысли: «Почему?! За что?! Я не готова! Я должна ещё столько сделать!», я буду благодарить за жизнь за то, что у меня было. За друзей, за семью, за мои поездки на море, за возможность выехать за границу, за возможность творить… Но если я могу продолжить себе жизнь, то я это сделаю, что бы потом благодарить можно было за ещё несколько пунктов.

— Александра, — мягко ответила я, — Я возлюбленная Ардела. — немного подумав добавила, прикрывая книгу, — я прибыла недавно. — и поднимая выбившуюся прядь обесцвеченных волос, демонстрируя, — А это… Вы верите в предназначения?

На ходу выдумывала я. Вот дёрнул чёрт меня поддаться трендам и обесцветить передние пряди почти год назад. Потом решила не перекрашиваться — дождаться, когда волосы сами отрастут. Сейчас они отросли больше чем на половину, и никто такого внимания к ним не проявлял. Ни Бизмунд, ни Ардел, ни Юника, другие тоже молчали, я и забыла об этой… особенности и отличительной черте. Так… что там с предназначением? Хм… Однажды повредила голову… в детстве… ясновидящая… любовь… отрастут…

— Возлюбленная? — нахмурив брови переспросил рыжик, — Невеста, о которой говорят с утра? О каком предназначении идёт речь?

— Как много вопросов. — притворно вздохнула я, и сразу ответила, улыбаясь, — Возможно, — пожала я плечами и с любопытством оглядела парня, — Однажды играя с детьми друзей отца, одна девочка толкнула меня, и я ударилась головой. После суток в бреду, это и появилось. Видящая сказала, что белые волосы начнут сменяться моими родными, когда я встречу того кто поможет мне встретить свою судьбу, — и чувственно посмотрела в глаза рыжику, приложив ладони к груди, с намеком так. Рассказ получился не таким, как я рассчитывала, но, если лажаешь, лажай по полной, или переводи тему. — а ты кем будешь?

— А ты не знаешь? — и с таким недоумением спросил он, что стало смешно, от его самомнения.

— Знала бы, не спрашивала.

— Я Ва… Вамур, — запнувшись выдал он, — помощник короля.

— Но у короля один помощник, — хлопнула глазками и невинно продолжила, — это Ардел.

— Да… я просто тайный помощник, — быстро сориентировался он и тут же перевёл тему, — что читаешь? — И без разрешения присел рядом, я хотела было соскочить, но пресекла этот порыв, — я не большой поклонник книг, но, если согласишься мне почитать я буду рад послушать.

— Любовный роман, — скинув его руку с плеча, продолжила мягко улыбаться, — Обычно я читаю только возлюбленному, когда он кладёт голову мне на колени, — от моего заявления рыжик подавился и закашлял, я же продолжила, — это наша традиция. Как только он устаёт я иду ему читать.

— Он уже кладёт голову тебе на колени? — как бы безразлично уточнил зеленоглазый, но то, что он сорвал цветок и начал теребить его в руках, сдало его с потрохами.

— Да-а-а, — протянула я мечтательно, но внутри немного запаниковала. Это считается чем-то таким? — как то-олько назва-ал меня неве-естой в шестна-адцать, так у нас и начало-ось…

— Что началось, — кашлянул в кулачок парнишка, отводя взгляд.

— Не-ежности, — и так довольно улыбнулась, как котик на солнышке, — это он кажется таким каменным, глубже он очень нежный. — и вздохнула, грустненько так, продолжая выдумывать по ходу дела, — как только вошла в брачный возраст, так он сразу и забрал меня.

— Это же прекрасно, — подбодрил меня рыжик, пододвигаясь ближе, — почему же ты сделалась такой печальной, красавица? — Вайлет осмелел настолько, что протянул руку к моему лицу и заправил выбившуюся прядь.

— Меня спасти он успел, а папеньку и сестру не-ет, — и шмыгнула носом упирая взгляд в землю, — на нас напали. Собственные вассалы. Над нами с сестрой хотели надругаться и продать как простых рабов. Папеньку убили, дом подожгли, сестра не вынесла горя и наложила на себя руки. А любимый сумел меня спасти.

И глазки закрыла, будто мне очень тяжело это вспоминать. Сочувственно похлопал меня по спине. Парень рассказывал о том, что время лечит, притянув меня к своему плечу. Ц. Так и быть. Ради дела. Уткнулась лицом в плечо, всхлипывая время от времени. Закатила глаза, чувствуя его руки, что пытались огладить побольш.

В принципе, если подумать, не так уж Вайлет и плох. Вон, очень общительный, добрый наверное, дружелюбный. Ой, я, наверное, уже слишком долго сижу так. Надо отстраняться, чтобы не подумал, чего. А-то вон, по спинке гладит.

— Спасибо, — тихо прошептала я, но мой голос сразу же заглушил другой. Властный, грубый, тот, который вызывал мурашек по коже.

— Что здесь происходит?!