Дар для старшего принца, или монстрик для чудовища

Глава третья. Чудовище преврощается… прврощается… в канцлера!

Медленно, мучительно медленно возвращалось ко мне сознание. Сначала было страшное пение, слышное мной, будто из-под воды, а потом крики и хрипы, уже из-под ваты.

Мне было настолько хреново, что не хотелось открывать глаза и просить кого-нибудь, либо прикончить меня, либо дать обезболивающее. Болели все мышцы в теле, даже те о которых я не подозревала. Вокруг меня продолжали кричать, верещать и просто орать, прямо когда у тебя один выходной, ты хочешь выспаться, а все вокруг вдруг решили активироваться. Очень хотелось гаркнуть, что б все заткнулись.

И вот когда я решилась и дрогнув, веки всё же справились с такой непосильной тяжестью, как открыть мой ясный взор, надо мной склонилось чудище из чудищ!

Я сначала опешила. Проморгалась и поняла, что встать я не смогу. А пугающее нечто осмотрело меня так, провело, кажется, ладонью по лицу и встряхнуло с него, лица, то есть, фиолетовую краску. Теперь мне открывались красивые черты лица, а остальное от того же чудовища. Ещё было ощущение, что кто-то снял маску. Страшную маску. Но рога, кое-кто, снять забыл.

От чудовища веяло тьмой. Никогда такого не ощущала. Холод, мрак, тяжёлая такая энергетика… Будто смертью веет. Встреть я этого человека, попыталась бы свести наше знакомство на нет, чувствуя себя не в своей тарелке.

— М-м-м! — язык отказывался меня слушать, поэтому оставалось только мычать и показывать то, что я ещё не сходила под себя только потому, что я сейчас вообще ходить не могу.

— Симпатичная, — кивнуло чудовище кому-то, вытерло руки о стоявшего рядом, кажется ещё одного страшилище. — но тощая.

А нет, это просто мужчина в странном доспехе с факелом. Зато плащ, об который вытерли руки, стоически вытерпел и покраснел от смущения и оказанной ему чести. Так. Стоп. Это я-то тощая? Ты мои бока видел? Нет, они не прям валятся, но если повернуться всем корпусом в какую-нибудь сторону, они появляться с радостным: «А вот и мы! Это был фокус с исчезновением и ровной спины!»

— Э-а-м! У! А! — пару раз воскликнула я, кривясь от боли, потому что меня подняли с земли, при этом не прикладывая к этому лишних усилий!

А вот мне, между прочим, ещё парочка пирожков и пирог с картошкой и мясом и всё! Шестьдесят два-четыре килограммов, что меня очень и очень расстраивает. А если я сильно расстраиваюсь, я начинаю кушать и расстраиваться ещё больше.

— О том, что здесь происходило молчать! Магов спустить в подземелье, после в казематы, — страшным властным голосом отдали приказ холодно, а я чуть не отдала честь.

Я всё ждала спасательную темноту, как этого ждут все героини романов, но её почему-то не было.

К сожалению, не было даже ощущения сна и всё казалось до мерзости реальным. Я попыталась бы списать всё это на отход от анестезии, но я чётко помню, что до клиники так и не доехала.

— Канцлер! — на окрик, как оказалось, канцлер, остановился, — здесь ещё сумки с вещами, мы проверили, никаких опасных артефактов или оружия. Вещи девушки, они выглядят слишком необычным для… нашего мира.

Канцлер стоял, задумавшись о своём, потом отпустил взгляд на меня, подумал ещё и обернулся.

— Доставите вещи в выделенные ей покои. Как только её осмотрит лекарь и она придёт в себя, осознавая во что её втянули, они ей понадобиться.

Боже, неужели существует такие понятливые… канцлеры? Или это мой всё же очередной сон, проснувшись, который я буду помнить и сожалеть о том, что это не реальность? Может сейчас я валяюсь в подъезде без сознания, а таксист материт всю мою родню?

От мыслей меня отвлекли возгласы: «А это что?» Один совал себе тампон в нос, другой приклеил себе ежедневку на лоб, а я пыталась не сгореть со стыда, надеясь, что мне вернут ещё те, что они не успели испортить.