Дар: Я найду тебя

Час расплаты

Более месяца уже не случались аварии. Все даже как-то позабыли об этом деле. Однако внутри меня не угасало волнение. Я понимала, что нужно чаще быть рядом с Кенаном, но не знала, что именно может сделать душа девушки. Любимый догадался, что что-то не так, ведь я постоянно просила его быть осторожным. Он успокаивал меня, убеждая, что волноваться не о чем, так как всё прекратилось.

Однако эта тишина очень настораживала меня, что-то было однозначно не так. Единственным, кто знал о моих снах, был господин Мустафá. Поэтому он также вёл себя настороженно. Мы вместе снова пересмотрели дневник Селима, но ничего, кроме предостережения, не нашли там.

Тем временем уже подошла середина весны. Время года, которое забрало у меня родителей и бабушку Эсму. Если бы я только знала, ах, если бы….

Я снова почему-то перестала слышать голоса, видеть мертвецов. Господин Мустафá говорил, что всё это неспроста. Верно, молчание мертвецов всегда предвещало какую-то беду.

Чтобы хоть немного успокоиться, я стала чаще оставаться у Кенана. Конечно же, он был рад этому. Даже предлагал переехать к нему. Как только я слышала это предложение, сразу невольно смущалась, от чего мой мужчина приходил просто в восторг.

Несмотря на своё беспокойство, рядом с Кенаном я всё равно проживала прекрасные моменты. Улыбалась, смеялась, тонула в его океане любви. Жизнь дарила мне счастье и одновременно наказывала. Почему же всё именно так? Потому что я обречена, проживать такую сложную жизнь, потому что мне написано судьбой, пережить всё это и стать сильнее.

Моей ошибкой было считать Зейнéп и Кенана своей слабостью. Они должны были стать моим источником силы, потому что только благодаря им я держалась на ногах. Но вместо этого, я сама позволила считать их слабым местом. Я сама раскрыла уязвимые точки.

В тот день, когда пришёл час моей расплаты, как обычно был хороший весенний день. В моей жизни всё плохое начинается именно с хорошего дня. Но хотя бы тогда чувство тревоги не покидало меня. Весь день переживала какие-то странные ощущения. Ещё и как назло из рук Зейнéп всё почему-то выпадало. Клиентов в кафе было немало в тот день, поэтому Зейно немного нервничала.

— Господи, как будто больше кафе никаких в городе нет! — возмущалась Зейно. — Все как с ума по сходили.

— Да, я смотрю это и тебе передалось, — отвечала я.

— А я-то тут причём? — размахивала руками девушка. — Просто не успеваю всех обслужить.

— Раньше такого не было, — сказала я. — Хорошо, остановись на минутку. Сделай глубокий вдох, а затем выдох. Давай!

Зейнéп вначале отказывалась, но всё же послушалась, и после дыхательной терапии действительно почувствовала облегчение.

— Ох, девочка! Тебе надо было стать психологом! — заулыбалась моя подруга.

— Не думаю, что у меня бы получилось, с такой-то нервной системой, — подняла брови я.

Я старалась не показывать Зейнéп своё волнение по поводу Кенана, но думаю, она что-то чувствовала.

Днём я поговорила с любимым. У него был бодрый голос, звонкий смех.

— Не нужно так волноваться за меня, дорогая! Со мной всё хорошо, — убеждал меня Кенáн.

— Если я не буду за тебя переживать, то это будет неуважением к тебе же, — объясняла я.

— Бог мой, ты просто невероятная! — смеялся Кенан.

— Вот видишь, тебе ведь приятно это, — подловила я любимого.

— Хорошо, хорошо, сдаюсь! — всё ещё громко смеялся он. — Мне нужно отключаться, есть одно дело. Надо съездить кое-куда.

— Прошу, будь осторожен! — с волнением произнесла я.

— Хорошо, я позвоню тебе вечером, обещаю! — сказал Кенáн.

Я положила трубку, а в душе какое-то странное чувство было. Я стала с нетерпением ждать вечера, потому что хотела снова услышать голос любимого. Однако этому обещанию не суждено было случиться….

Ближе к вечеру мы с Зейно вернулись домой. Когда переоделись в домашнюю одежду, начали готовить ужин. Моя подруга была в хорошем настроении, как ни как мы хорошо поработали в кафе. Накрыв на стол, я посмотрела на часы, уже было 8 вечера, Кенáн ещё не звонил. Я решила пока не набирать, хотя такой порыв был. После ужина, через час всё же набрала, но он не ответил. Вначале подумала, что он занят, поэтому немного подождала, но ответного звонка не последовало. Я набрала снова, тот же результат. Во мне пробудилось волнение, и с каждым разом, когда набирала номер, оно росло.

В это же время нам постучали в дверь. Зейнéп побежала открывать. Когда в комнату вошёл Али́, который работает в команде с Кенаном, моё сердце больно кольнуло.

— Госпожа Хая́т! — обратился Али́. — Это…. Если вы звоните господину Кенану….

Мои глаза широко раскрылись, Али́ стало понятно, мне не понравилось то, что он начал говорить, и с каким видом он это говорил.

— Почему он не отвечает? — спросила я прямо.

— Эм, он…. — глубоко вздохнул Али́. — Потому что он попал в аварию.

После этих слов из моих рук выпал телефон и разбился об пол. Волнение достигло предела, я тяжело дышала.

— Где? — спросила я про место аварии.

— Это…. То самое место, где происходили аварии…. — опустил голову виновато Али́.

— Что? — закричала Зейнéп.

В ту же секунду в моей голове всплыли те самые сны, в которых я получила предупреждение от умершей девушки.

— Я опоздала…. — произнесла я тихо. — Нет, я не успела…. Я не смогла его защитить….

— Стой, стой! — начала успокаивать Зейно. — Он, наверное, жив, хотя почему, наверное, он по-любому жив! Так ведь Али́?

— Машина упала с обрыва…. И взорвалась…. — тяжело выдавил из себя Али́. — Тело, а точнее, его части, ищут….

— Нет…. — начала я водить головой в стороны. — Нет! Это невозможно, это не правда….

Перед глазами пронеслись самые ужасные моменты. Я вспомнила, как полиция сообщила нам с бабушкой о смерти родителей, затем, как Зейнéп рассказала мне о смерти бабушки Эсмы. А теперь Кенáн ….

— Я не верю тебе! — сказала я Али́. — Пока не увижу собственными глазами, не поверю!

Я тут же сорвалась с места и побежала к машине. Сев внутрь, тут же дала по газам. Пока ехала на сумасшедшей скорости, в голове прокручивала все моменты с Кенаном.

— Нет! Ты не мог умереть! Не мог! — говорила я вслух.

Пока ехала к тому злосчастному месту происшествия, заметила, что на улице идёт сильный дождь.

— Нет! Снова значит, снова? — продолжала я говорить вслух. — Снова всё повторяется?

Несколько раз мою машину практически заносило, так как на дороге было скользко, но я даже и не думала останавливаться. Моя злость была сильнее страха умереть. Я ехала без остановки, и меня вовсе не волновал красный свет на светофорах, ибо меня ничто не могло остановить. Поскольку я знала короткий путь к тому зловещему месту, то в течение часа уже была у цели.

Когда вышла из машины, сразу же направилась к обрыву. Машина Кенана всё ещё горела, и её как раз тушили. Я смотрела на эту картину и злость сильнее разыгралась во мне. Не выдержав более, стала спускаться вниз. Работники полиции пытались остановить меня, но четно. Приблизившись к изувеченной машине, а точнее, к тому, что от неё осталось, начала искать тело Кенана. Это было странно, но я ничего не находила, даже куска одежды.

Через время приехали Зейнéп и Али́. Они пытались остановить меня, увести оттуда, но я также сопротивлялась. В конце концов, произошло то, чего я так боялась. Мои глаза обнаружили в траве кусок куртки Кенана.

— Нет…. Этого не может быть…. — взяла я в руки этот кусочек.

Зейнéп от шока закрыла руками лицо, а у Али́ просто отняло дар речи. По моим щекам потекли слёзы, это было последней каплей терпения.

— Нет! — закричала я, что есть силы. — Нет! Ты не мог оставить меня! Не мог! Нет!

Зейнéп пыталась успокоить меня, но сама при этом не могла сдержать слёз. Моя боль передалась и ей.

Тот вечер я навсегда запомнила, как и те, в которые потеряла родных. С головы до ног я была пропитана болью. Но в этом же была моя вина. Я могла всё остановить, вернее, даже и не начинать. Всё было в моих руках, и я упустила эту возможность, тем самым расплатилась за свою ошибку.

Если бы…. если бы…. Сколько же этих «если бы» было в моей голове. Муки совести сами меня наказывали, но я не могла уже ничего вернуть назад.

Однако, несмотря на своё состояние, я почему-то пыталась цепляться за последнюю надежду. На следующий день после аварии, я объехала все больницы, сообщила всем полицейским участкам, как выглядел Кенáн. Я не собиралась принимать тот факт, что он мог умереть. В участке, где работал Кенáн, все считали меня сумасшедшей. Зейнéп же понимала, что я веду себя так потому, что не хочу верить в смерть любимого.

Через время о произошедшем узнал господин Мустафá. Он сразу же приехал ко мне, так как знал о снах, которые предвещали беду. Вначале ему тоже показалось странным, что тело не могли найти. Однако в полиции аргументировали это тем, что после такой аварии, тело вообще не могло остаться целым.

— Хорошо, раз вы так утверждаете, — говорил господин Мустафá следователю, — то где же тогда части тела?

— Мы ищем, господин! — оправдывался следователь. — Как только нам что-то станет известно, или же мы что-то найдём, то сразу сообщим.

Но всё это были лишь пустые слова. Ни тела, ни его частей не нашли.

Я снова превратилась в живого мертвеца, но когда заговорили о похоронах Кенана, меня охватила злость. Я запретила проводить похороны, все ещё больше посчитали меня сумасшедшей. Однако я не хотела, чтобы существовала пустая могила с надгробным камнем, на котором будет написано имя моего любимого.

Меня не покидало желание продолжать его поиски. Каждый день мои глаза пытались обыскивать каждый уголок Стамбула. Сердце продолжало биться только благодаря мысли о том, что он жив.

Я не знаю, почему разум не принимал смерть Кенана. Возможно, моё подсознание чувствовало, что он мог быть жив, и поэтому я не сдавалась, и всеми силами верила.

— Верить в то, чего уже нет, просто глупо! — утверждали за моей спиной.

— Но именно вера заставляет держаться нас на ногах! — тихо говорила я в ответ.

Меня не переставали поддерживать господин Мустафá и Зейнéп. Возможно, они делали это из жалости, а может и правда верили в то же, что и я. Кто знает…. Тогда меня не особо волновало, кто что думает. Меня беспокоило лишь одно — Кенáн.