Дар: Я найду тебя

Распутать клубок

Я стала замыкаться в себе время от времени. Не выпускала из рук дневник Селима, а когда выучила его наизусть, решила начать писать свой. Я не захотела ограничиваться только своими способностями, поэтому записала в дневник всю свою жизнь. Когда делишься с бумагой тем, что внутри, становится немного легче, как будто избавляешься от груза.

После этого посетила мысль чаще оставаться дома у Кенана. Поскольку у меня были ключи от квартиры, то это было не сложно. Я навела порядок на столе любимого, разложила все дела, но больше всего папок было по поводу того самого участка дороги. Мне пришла в голову мысль ещё раз просмотреть всё.

Каждый день я продолжала без остановки обзванивать все полицейские участки, больницы, и каждый раз испытывала разочарование, но всё же не сдавалась.

За пару месяцев я и вовсе привыкла оставаться в квартире Кенана. Зейнéп переживала за меня, постоянно звонила, просила, чтобы я приходила домой ночевать. Однако я решила отдалить её от себя. Просто захотела держать на безопасном расстоянии. После аварии я ещё больше отвернулась от людей. Прекрасно понимала, что так все будут в большей безопасности.

Единственным человеком, который сопротивлялся дистанции, был господин Мустафá. Его излишняя забота временами раздражала меня. Я знала, что это Зейнеп упросила его наблюдать за мной. Однако и сам господин Мустафá утверждал, что я не должна оставаться одна. Делать было нечего, пришлось смириться с его присутствием. Хотя Имам иногда напоминал мне отца, да и относился как к дочери.

Я снова окунулась в дела связанные с авариями. Пыталась найти что-то необычное. Господин Мустафá также решил составить мне компанию.

— Кстати, я узнал, как звали эту девушку, — как-то сказал Имам. — Мне пришлось хорошенько покопаться, правда. Её звали Озгé.

— Хм, ты посмотри на значение имени, — удивилась я. — Иная, значит.

— Да, и она действительно была особенной девушкой, — ответил господин Мустафá. — Очень красивой. Все парни в деревне не сводили с неё глаз.

— Вот как! Тогда я не удивлена, — сказала я.

— Не испытывай снова ненависть к мертвецам! — серьёзно посмотрел на меня господин Мустафá.

— Хотите, чтобы я их поблагодарила за всё, что со мной случилось? — недовольно спросила я.

— Хая́т! — покачал головой Имам.

— Да, моё имя означает жизнь, но я не смогла сохранить своих родных, — начали выступать у меня на глазах слёзы. — Даже Кенана не успела предупредить, не то, что спасти….

Я не выдержала и заплакала. Моя боль всё ещё не утихала. Душа разрывалась изнутри, хотелось просто кричать, крушить всё вокруг, но я старалась держаться.

— Я же говорил тебе, что это твоё испытание, — объяснял господин Мустафá. — Если ты пройдёшь его, то станешь сильнее!

— А что если у меня уже нет сил? — вытирала я слёзы с глаз. — Что если у меня нет сил, даже дышать уже?

— Дочка, — подошёл и взял за руки Имам меня, — я понимаю, тебе тяжело, но ты всё равно не опускаешь руки. Смотри, ты каждый день его ищешь, ждёшь. Тебя не покидает надежда, она же и держит на ногах.

— Я так боюсь, что в один день поверю в то, что его нет… — тихо сказала я. — Я не хочу в это верить…. Такое невозможно….

— Знаю, знаю…. — обнял меня господин Мустафá.

Если раньше я умела хорошо скрывать то, что у меня внутри, то сейчас, при одной лишь мысли о Кенане, моё сердце трепыхалось, как листья на дереве. Я была разбита, но из последних сил карабкалась на свет. Господин Мустафá поражался моей выдержке.

Когда я уставала рыться в бумагах, то шла на кухню делать кофе. Временами забывалась, и, глядя на рабочий стол, вспоминала, как за ним сидел и трудился Кенáн. На моём лице появлялась улыбка.

Почему же жизнь так жестока? Зачем она забирает у меня всех дорогих людей? И что мне делать дальше?

Порой эти вопросы заставляли мой разум гореть. Что же касалось моего сердца, оно уже и не билось, кажется. Пока я не нашла веский повод поверить, что Кенáн действительно может быть жив.

Как обычно вечером мы с господином Мустафой пересматривали бумаги и фото аварий. Я заметила одну необычную закономерность.

— Господин Мустафá, а вам не кажется странным, что чаще всего во всех этих авариях пострадавшими являются именно мужчины? — прищурила я глаза.

— Нет! — ответил Имам. — Девушка держит обиду на всех мужчин, поэтому это и не удивительно.

— А что если я скажу, что больше страдали холостые мужчины? — продолжала я.

Господин Мустафá с интересом посмотрел на меня.

— Хочешь сказать, что женатых она не трогала? — поднял он брови.

— По крайней мере, она оставляла всех их в живых, точно так же, как и их жён, — сказала я, подавая несколько папок. — Посмотрите на эти дела.

— Хм, действительно! — продолжал удивляться Имам. — Довольно необычно. Выходит, мы не зря копаемся в этих делах.

— Именно! — улыбнулась я наконец-то. — Более того, в некоторых делах указано, что несколько умерших мужчин были ранее судимы или же связаны хоть как-то с криминалом.

— Значит, она восстанавливала справедливость, хочешь сказать? — посмотрел на меня господин Мустафá.

— Возможно…. — задумчиво ответила я.

Я продолжила изучать бумаги, и внезапно наткнулась на дело, которое просто оживило моё сердце.

— Да ладно! — воскликнула я.

— Что же ты ещё нашла? — спросил Имам.

— Смотрите, — пересела я из-за стола на диван, — авария, в которой не смогли найти тело! А через несколько дней человека обнаружили живым, только незначительные переломы.

Господин Мустафá внимательно посмотрел дело, а после удивлённо посмотрел на меня. Мои глаза просто горели восторгом, я словно вновь воскресла.

— Ты думаешь, что с Кенаном…. — неуверенно начал говорить Имама.

— Я не думаю, теперь я уверена! — смело заявила я.

— О Аллах, дочка! — провёл рукой по лицу господин Мустафá. — Смотри, я понимаю, что это вселяет некую надежду, но…. Здесь написано, что мужчину нашли через несколько дней. В нашем же случае уже месяц прошёл.

— Но всё же, я верю! — сказала я.

Я упросила Али́ ещё раз обыскать место аварии. Парень, конечно же, смотрел на меня, как на чокнутую, но решил не отказывать. Полиция снова осмотрела место происшествия.

— Ей богу, мы как будто пытаемся распутать клубок, один конец которого в наших руках, но очень тонкий, — слегка возмущался Али́.

— Зато мы обрабатываем все версии, — говорила я.

— Меня поражает ваша уверенность, госпожа Хая́т! — посмотрел на меня шокирующе Али́.

— Поверь, не одного тебя! — проскользнула улыбка на моём лице.

Однако обыск не дал результатов, что немного огорчило меня. Но надежда не угасала во мне. Я продолжала попытки распутать клубок. Моя настойчивость оказалась гораздо сильнее, чем я думала.

Господин Мустафá молча наблюдал за мной. На удивление он даже и не думал останавливать меня, и просто аккуратно помогал, когда это было нужно. Конечно, он пытался оказывать поддержку, чтобы я не чувствовала себя брошенной и разбитой. Да и к тому же, при удобном случае сообщал Зейнеп, как я.

Как бы я не пыталась отдалить от себя эту девушку, она не сдавалась. Я понимала её чувства, но и знала, что ближе ко мне быть опасно. Однажды я всё-таки завела разговор с Имамом на эту тему.

— Зачем вы сообщаете ей всё? — спросила я, после очередного его разговора с Зейнéп.

— Ты же знаешь, как она переживает, — ответил господин Мустафá. — У неё душа не на месте.

— Знаю…. — вздохнула я. — Но также знаю, что находиться рядом со мной для неё опасно. Так что это для её же блага.

— Ты так больше наказываешь её, нежели защищаешь! — сказал господин Мустафá.

— Даже если она будет ненавидеть меня, но при этом с ней всё в порядке будет, — ещё раз тяжело вздохнула я, — то я согласна и на это.

— Ты ей как сестра, разве Зейнéп может тебя ненавидеть? — нахмурился господин Мустафá.

— Она хорошая девушка, правда… — улыбнулась я, глядя на Имама. — Но хорошим людям не место рядом с плохими.

— Кто тебе сказал, что ты плохая? — возмущался господин Мустафá. — Ты никогда не была такой!

— Даже если и так… — опустила я глаза. — Вокруг меня всегда происходит что-то плохое.

— Ох, Хая́т! — вздыхал Имам. — Когда же ты перестанешь себя мучать?

— Когда в моей жизни прекратятся беды! — ответила я тихо.

Я снова стала слышать голоса, видеть мертвецов, но это происходило очень редко. Иногда приходилось останавливать поиски Кенана и идти на зов шёпота. В какой-то степени это отвлекало меня на время, но я ни на секунду не забывала про любимого. Моё сердце билось только ради него, я дышала только, чтобы увидеть его.

Время шло, но и я не стояла на месте. Хоть я и родилась в Стамбуле, но только когда искала Кенана, познала этот город полностью. Мои глаза не уставали, а разум не затуманивался. Я вовсе не считала себя сумасшедшей, как это делали все люди.

Как бы мы не верили, как бы не старались, но наступает время, когда мы вынуждены принять реальность, смириться. Время лечит и когда нужно успокаивает нашу боль. После мы приходим на могилы родных и оставляем там свои слёзы.

Я знаю, что это такое, я проживала все эти чувства. Приняла, смирилась, утешила свою боль. Но в случае с Кенаном всё было иначе. Моё упорство поражало даже меня. В итоге, я нарушила все границы ожидания, и просто рвалась вперёд. Все «но», «если» больше не существовали для меня. Я становилась сильнее, увереннее, и была ещё более настойчива.