Дедушки с гитарой 2

Глава 19

Глазами Никита показал на девушку. Кто знает, что ей положено знать, а что — нет. Рисковать не стоило. Да и радовать наших новых товарищей раньше времени тоже не хотелось. Они ведь могли вцепиться в нас и тут же начать потрошить. Я кивнул, но сказать ничего не успел. Очень вовремя появился и сам профессор.

— Как самочувствие?

— Сами себя чувствуем, — характеризовал наше состояние Никита. — Мы пожалуй пойдем?

— Да, — поддержал его я. — Нам нужно как-то понять, что в организме происходит.

— А что происходит? — напрягся профессор. — Тошнит? Голова кружится? Метеоризм?

Мы переглянулись. Ни фига себе сопутствующие явления…

— То-то и оно, что пока ничего… Даже метеоризмом не пахнет.

Проф несколько успокоился.

— Ничего-ничего… Все-таки надо немного подождать.

Он повернулся в сестре.

— Давайте давление у них измеряйте, температуру… По малому списку…

Этот «малый список» задержал нас минут на тридцать. Давление, пульс, температура. Для чего-то пришлось идти к окулисту.

— По-моему они тут время тянут, — предположил Сергей, ничуть не стесняясь того, что нас все слышат.

— На счетчик нагоняют? А вполне может быть… — согласился Никита.

— Может быть возможно ждут мгновенного просвещения…

Я хотел добавить «Ну, как у тебя и случилось», но удержался и продолжил.

— Значит такие тут правила игры. Раз согласились — придется играть.

— Ну уж нет…

Никита сложил пальцы во всем известную комбинацию.

— Фигушки!

— Это почему?

Он воровато оглянулся и театрально прошептал.

— А вдруг не только метеоризм, а и понос нам организуют?

И уже громко, чтоб тем, кому это интересно, наверняка услышали, закончил.

— Надо уходить — и так дел невпроворот!

Наконец нам позволили одеться и мы вышли в коридор. Оказалось, ничего не закончилось. Тут нас ждал майор, правда тот оказался предельно краток. Вручив нам по карточке-пропуску показал на обратную сторону.

— Тут телефон. Как только возникнет необходимость…

Он внимательно посмотрел каждому в глаза.

— … Ну, вы понимаете о чем я. Процесс запущен. Звоните. Мы на вас очень надеемся.

А в голове и впрямь что-то происходило. Я бы сравнил то что в ней творилось с болотом, в которое потыкали палкой. Вроде бы спокойная поверхность ни с того ни с чего вспучивалась, со дна поднимались пузырьки, будоражили поверхность. Похоже, что остальные чувствовали что-то подобное. Ощущение было такое, что говорить не хотелось. Казалось что-то в голове может расплескаться и тогда — все…

Мы молча миновали проходную и не сговариваясь пошли в сторону ближайшего магазина. Через витринное стекло виден был прилавок, а за ним продавец в белом халате и три стеклянных конуса разного цвета — красный, желтый и какой-то зеленоватый.

— По стакану? — предложил я.

— А давайте! — решительно поддержал меня Сергей.

Мы зашли в магазин.

— Мне томатный, — сказал я. — А вам?

— И мне томатный.

— А я виноградного хлебну.

Уплатив полтинник и получив сдачу мы отошли в сторону.

Пригубив сок Сергей достал тот самый листок с предсказанием революции в Португалии.

— И что мы с этим делать будем?

— Думаете наши об этом еще не знают?

— А ты думаешь, что они все это и организовали?

Никита кивнул.

— Наверняка… Такие вещи сами собой не происходят. Это вам не прыщ на лбу. Тут ресурсы, тут организация…

Я не стал спорить, но повернул разговор в другую сторону.

— Даже если ты и прав, но сообщить все равно нужно.

— Почему?

— Потому что они может быть и знают, что произойдёт и когда, а вот чем все это закончится знаем пока только мы…

Сергей хлебнул соку, прижмурился.

— Получается полезная штуковина у нас по венам бродит…. Интересно что из нас еще вылезет?

Вспомнив поход к окулисту посетовал:

— Если бы от таких инъекций еще и зрение улучшалось!

Я снял с носа запотевшие в тепле очки и кончиком шарфа протер их. Мир вокруг обрел резкость. Над головой продавца я увидел плакат с самолетом и девушкой в летной униформе. Девушка была худая как манекенщица.

— Летайте самолетами «Аэрофлота!» — прочитал я. — На такой самолет и — в Португалию… Кто-то там был?

Я имел ввиду прошлую, еще не случившуюся, жизнь. Друзья отрицательно качнули головами.

— А стюардесса какая стильная!

Никита вдруг хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и желая что-то сказать, но Сергей опередил его напев:

— «Стюардесса по имени Жанна…»

— И я про неё вспомнил! — улыбнулся наш поэт.

— Я раньше!

— А я другое вспомнил! — обрадовал их я. — «Летайте самолетами Аэрофлота, живите на лету…»

Никита истово закивал.

— Точно! Была такая песня!

— Не было, — поправил его я, — Но теперь — будет!

Сергей вернул пустой стакан продавцу.

— «Не было никогда и вот — опять!» Черномырдин — это голова! И профессор со своей микстурой — тоже.

Посмотрев на нас предложил:

— Ну так что, позвоним Иванову про Португалию?

— Давайте погодим немного, — возразил Никита. — Я сейчас чувствую, как грузовик со стеклотарой на неровной дороге.

— Образно и поэтически… А по сути?

В ответ на мой удивленный взгляд он все-таки объяснил так, чтоб даже не поэты поняли:

— Малейшая кочка и в кузове звон…

Вот эту аллегорию я понял слету. Наверное он прав. Не болото с палкой, а именно машина со стеклотарой! Не вонь, отравляющая воздух, а мелодичный звон… Микстура действовал на нас именно так. Мир вокруг нас вещами и звуками пробуждает в нас воспоминания о еще не произошедшем в этом мире.

— Получается, для нашей памяти нужны какие-то толчки и только тогда мы…

Он не стал договаривать. Погонов у нас на плечах нет, но подписки-то имеются.

— Ну и Бог с ней! Главное, что микстура работает!

— Значит придется нам звенеть.

— Да. Лишь бы не разбиться…

Очень своевременно из-за прилавка раздался стеклянный дребезг и сдержанная ругань. Мы обернулись. За спиной продавца грузчик в синем халате принес вносил в магазин ящик с бутылками минеральной воды. За их спинами крашенная белой краской дверь, наверное в подсобку, медленно закрывалась. Эти звук и цвет принесли мне новую ассоциацию.

— «Белая дверь» у Пугачевой. Помните фильм?

Я пощелкал пальцами, пытаясь так вытащить из глубин памяти название фильма, но тщетно. Тогда напел:

— Да-да-да-да… — Поддержал Никита. — Очень приличный медляк. Приватизируем?

— Не рано?

— Самое время! — уверенно сказал Серёга. — И не «приватизируем», а просто почестному сочиним наново!

— И снова Алле Борисовне…

— Ну, это как получится.

До Нового Года осталось всего несколько дней и мы решили обрадовать родную Контору как раз в канун праздника — сделать Юрию Владимировичу новогодний подарок. Тем более за это время могло и еще что-нибудь всплыть.

Так оно и получилось. Головы у нас были заняты экзаменами — хотелось закончить в старых институтах семестр как можно лучше, чтоб с чистой совестью начать учится в ВКШ. Мы добросовестно готовились к экзаменам и в какой-то момент, когда я смотрел «Международную панораму», у меня «звякнуло» — летом в СССР должен будет приехать Президент Соединенных штатов Америки Ричард Никсон на подписание каких-то договоров по атому оружию! Я тут же записал, что вспомнил и до кучи, припомнив «Форрест Гампа», присовокупил туда историю про «Уотергейт» и уходе с поста Президента в августе грядущего года…

Добавив к Португалии и Никсону апрельскую победу АББА на «Евровидении» с песней «Ватерлоо» мы передали конверт нашему майору.

За два дня до Нового Года без звонка пришёл Никита. Возбуждено потирая руки сказал:

— Пошли к Сереге…

— А что случилось?

— Звонили из ЦК Комсомола. У них там что-то в отделе культуры с пластинкой двинулось.

Набросив куртку на плечи уточнил:

— Это которая по следам Фестиваля?

— Да.

— Да… Следы уже снегом замело, а они только очнулись.

— И на том спасибо, — рассудительно заметил наш поэт. — Хоть когда-нибудь…

Вытащив Сергея на лестничную клетку принялись обсуждать.

— Чего они конкретно хотят понятно?

— Им, как я понял, нужны рекомендации, кого вставлять в список исполнителей.

— Они просят совета? — удивился Сергей.

— Они перекладывают на нас ответственность, — разъяснил Никита. — Лично так я думаю…

Это очень походило на правду. Чтоб структура, готовая всеми командовать вдруг стала спрашивать у кого-то совета? Не никогда! И не надо говорить о демократическом централизме.

— Будем рисковать и показывать нашу политическую незрелость?

— Ты думаешь подстава? — С сомнением посмотрел на меня Никита.

Я пожал плечами.

— Не знаю… Но думаю, что если мы начнем им конкретные песни указывать, то кто-нибудь, ну если захочет, может к нам прицепиться. Давайте ограничимся только ансамблями. А уж какие песни у кого брать пусть сами разбираются.

— Поправлю, — остановил меня Никита. — Про чужих говорить не будем, а вот про наших артистов мы точно сказать можем. Допустим, Пугачеву.

— Так не было её на фестивале.

— Ну и что? Сколько времени-то прошло! Никто уже и не помнит кто там был и что там было. А песня хорошая на пластинке будет.

— И про немцев можно сказать, — вставил Сергей. — Пусть «Пудис» «Карл Марк Штат» исполнит.

— Ладно. Решили… А сами тогда что дадим?

— Нам предлагают туда дать две песни.

Сергей усмехнулся.

— Ну, когда первая понятно. «Вот одна из тех историй…»?

Мы понимающе переглянулись. Ясно, что наверняка нашу песню поставят в финал пластинки. Мощный такой финал получится.

— Конечно. Только сказали, что надо будет её перепеть с хором.

Я удивился.

— С каким-таким хором? Это еще зачем?

— Там слово «социализм» очень громко и мощно должно звучать.

— Неужели хор Александрова дадут? — загадал я. Военный хор — это что-то! Полста мужиков с профессиональными голосами! Это же песня! И сказка!

— Ну давайте гадать не будем. Они нас ждут 28 декабря с предложениями. Кого мы еще будем рекомендовать?

— А что в голову приходит? «Но-То-Цо», «Локомотив ГТ»…

— «Червоны гитары», Марыля Радович.

— «Скальдов» забыли.

— Точно. Хорошая команда.

Никита, доставший блокнот и ручку все записал.

— Так. С этим все ясно. Список я напечатаю, но у нас вторая песня. Что предложим?

Мы замолчали.

— Интересно, а политическая составляющая во второй песни должна быть? Или можно лирикой добавить?

Варианты у нас были. Множества вариантов и каждый из нас несколько затормозил перебирая их в памяти. Из этого состояния меня выбил Никитин щелчок пальцами.

— Мы все идиоты… — сказал он.

— Иногда бываем, — согласился я. — Но чтоб постоянно? Нет. Я не согласен.

Он не стал возражать.

— Знаете, какая вторая песня будет?

Взгляд у Никиты стал кислый, не радостный и я мгновенно догадался, что у него в голове.

— Кажется да…

В нашей «зашоренности» мы не увидели самое очевидное. Если отдел культуры ЦК ВЛКСМ составляет пластинку, то от отечественных исполнителей наверняка потребуют идеологически заряженную песню.

— «И юный Октябрь впереди…»? — предположил Сергей. Мы синхронно кивнули.

— Давайте не будем… — попросил Сергей. — Давайте что-нибудь другое…

Я вспомнил Тяжельникова.

— А они нам скажут, что это комсомольское поручение…

— А мы ответим, что Кобзон эту песню лучше исполнит. Что у него голос комсомольский.

Я представил, как это будет звучать у Кобзона и понял, что это правда! У Иосифа Давидовича это получится лучше! Нам осталось только убедить в этом ЦК комсомола.

В ближайшую пятницу мы подъехали в отдел культуры со своими предложениями. Все оказалось именно так, как мы и предполагали.

На предложенные нами кандидатов на участие в записи на пластинку замечаний не было, н вот по нашим песням вопросы возникли. Мы угадали с песнями. От нас хотели получить песню про «Юный октябрь…» и про «Социализм…» То есть не то что потребовали, но, рекомендовали.

С «Юным октябрем…» получилось хорошо. Мы легко смогли убедить комсомольцев, что Кобзон исполнит её куда как лучше нас и звучание полновесного оркестра лучше донесет до слушателей то чувства уважения к Владимиру Ильичу, которое мы, сочинители, к ему испытываем, а вот со второй песней возникли сложности… Нам действительно предложили исполнить в записи хор Александрова.

— У нас есть иное предложение. — Осторожно сказал я. — Хор Александрова — это, конечно же, здорово. И мы все…

Я оглянулся на товарищей, ища поддержки.

— …И мы все понимаем, что доброта должна быть с кулаками. Но это явно не тот случай! Будет лучше, что в этой песне нам будет подпевать какой-нибудь штатский хор. Пускать военных в такую песню…

Я покачал головой и поморщился.

— Критики на Западе могут увидеть некие аллюзии и намеки.

Завотделом задумался.

— Вы думаете могут быть провокации? — озабоченно спросил он.

Никита развел руками, показывая, что ничего не может гарантировать.

— Главное, не давать им такого повода. Если мы не дадим им повода, то ничего и не будет. И вообще у меня появилась гениальная мысль!

Мы все, включая завотделом, увидевшего проблему с неожиданного ракурса, посмотрели на Кузнецова. У него, как оказалось, был план получше!

— Мы сейчас перешли учиться в ВКШ. Там, вместе с нами учатся и немало иностранцев. Улавливаете мысль?

— Пока нет.

— Давайте сохраним на пластинке дух Фестиваля! Давайте эти студенты и станут хором на подпевке!