Дедушки с гитарой

Глава 5

Лето шло своим чередом. Мы делили летние дни между репетициями и Люберецкими карьерами. Карьерам доставались дни, а репетициям – вечера. Мы довольно быстро стали основным составом ДК. Это проявилось в том, что наша ставка, неофициальная разумеется, стала выше иных составов. Так что для того, чтоб пригласить нас поиграть на свадьбу нужно было платить директору ДК. Всю коммерцию держал в руках он. Мы не особенно дергались. Понимали, что все это– мелочи и главное тут не деньги, а репутация. Вот за это мы боролись. Если имелась возможность получить грамоту или благодарственное письмо, то мы старались его получить. У каждого из нас имелся жизненный опыт, подтверждающий железное правило «хороших бумаг мало не бывает». Мы играли везде, где наш приглашали, и вскоре наша репутация в районе стала настолько твердой, что мы уже выбирали где играем мы, а где– наши коллеги. С другими составами мы не то что подружились, но установили хорошие деловые отношения.

Ну и, разумеется, пополняли наши закрома. Сложнее всего всех приходилось Никите… Музыки мы помнили очень много, но это была музыка зарубежных песен. Иногда получалось, что в голове всплывали и тексты английских песен, но там нужно было переводить, а как? Не могли же мы, записав английский текст русскими словами требовать у знатоков английского перевода. Да, Никита знал язык, но все – таки не настолько, что переводить поэзию. Так что приходилось, ухватив какой – то общий смысл, что поэт из будущего давал песне, писать текст практически наново. Перед глазами был вроде – бы очевидный путь– подобрать под имеющуюся музыку слова уже кем – то написанные. Сложности в этом не было– в любом журнале стихов хватало, но мы, обсудив эту возможность отвергли её. Мы точно знали, что созданная нами песня станет хитом, а это неизбежно породит проблемы с авторским правом. Если поэт узнает свои стихи и сумеет доказать это, то придётся делиться деньгами и, что самое неприятное, выстраивать свои отношения с ним, а что это будет за человек – неизвестно.

Мы нашли обходной путь – начали использовать стихи классиков. В этой ситуации проблем с наследниками не могло возникнуть. Какие у Шекспира или Пушкина наследники? Ну и патриотизм, разумеется, ну если говорить о Александре Сергеевиче.

Кто – то рассматривал такие песни как изящная «фига в кармане» – Пушкин и так нелюбимая официальной эстрадой рок-музыка, но какое нам до этого дело? Музыка была хороша, а тесты ничуть ей не уступали.…

В это время произошло еще одно важное событие…

Мы знали на что обычно тратили заработанные на концертах деньги наши коллеги– всем хотелось веселой жизни. Не записывая себя в анахореты, мы, отличие от них, поступали с заработками «по – взрослому» – инвестировали в самим себя. Средства тратились на радиодетали, и Сергей с паяльником вместо волшебной палочки, колдовал над схемами, создавая для нас электронные приставки, обеспечивающие нам превосходство над всеми другими музыкантами. Разумеется, с «фирменной» аппаратурой мы не смогли тягаться, но наши исполнительные возможности серьезно превосходили тех, кто играл вместе с нами.

Но и самое важное. Сергей сотворил небольшое чудо – создал маленькую звукозаписывающая студию. Несколько неказистых фанерных ящиков давали нам возможность довольно качественно записывать все, что считалось нам важным. Мы понимали, что нам нужна репутация и известность и потихоньку у нас появлялись и то и другое.

Название свое мы менять не стали – как назывались в школьной самодеятельности «Мятым зеркалом» так им и осталось и теперь и перед началом выступления так себя и объясняли.

Мы записывали свою игру и на репетициях, и на выступлениях перед публикой. Причем записывали так, что в памяти у меломанов оставалась зарубка. Мы не просто «гнали» музыку для танцев, а объявляли каждую песню: «Музыка и слова группы «Мятое зеркало».

Все это нам был нужно для того, чтоб мир вокруг, узнал о нашем существовали и о нашем приоритете.

Играя где – то, мы не стеснялись оставлять о себе добрую память. Молодожёнам и именинникам дарили кассеты с нашими песнями и из – за этого сперва по району, а потом и по Москве потянулись слухи о нас. Не зря говорят, что реклама– двигатель торговли. Она еще и двигатель любого осознанного движения вперед.

Чего мы добивались этим? Разумеется, известности, и известности в первую очередь как авторов песен. На кассетах и катушках «Мятого зеркала» в этом времени появилась музыка грядущих времен и эта музыка пришла молодежи по вкусу.

Нас еще не многие видели, но довольно многие уже знали о нашем существовании. Мы играли очень хорошую музыку и причем музыку никому не известную! Нам приходилось слышать, как вечером гуляющая с магнитофонами молодежь слушала наши записи.

Потихоньку лето катилось концу. Впереди нам светили месяцы учебы и понимая, что это наше последнее школьное лето, относились к этому учебному году очень серьезно. В наших планах предусматривалось поступление в институт. Правда, неизвестно в какой.

Первого сентября начался наш последний школьный год….

Все – таки есть разница между мировосприятием ребенка и взрослого! Не каждый из наших соучеников– ну никак теперь не поворачивался язык у меня называть их товарищами – понимал, что через год их жизнь резко изменится. Кто – то из них оставался ребенком, а кто – то– взрослел. Причем девочки почему – то повзрослели много быстрее мальчиков. Мы почувствовали это на себе. К нам стали относиться как… Как ко взрослым, что ли… С такими, с кем было можно не просто поговорить об уроках и планах на жизнь, которые все чаще подкидывали школьникам родители, а еще и о том не сходить ли вечером в кино? Или может быть в кафе? Или на танцы?

Они чувствовали нашу непохожесть на одноклассников и стараясь как – то приблизится к нам. Нет, безусловно они не строили какие – то далеко идущие матримониальные планы, но инстинкты толкали их к нам, чтоб попробовать свои чары на тех, кого они чувствовали более старшими и более подходящими потенциальными спутниками жизни.

Последняя школьная осень – это все – таки и последнее осень детства. Мы открывали двери десятого класса, и оно на прощание махало нам своей мушкетерской шляпой.

Предчувствуя неизбежное окончание детства, соученики попробовали добрать в жизнь того веселья, чего не добрали за предыдущие девять лет и начало учебного года стало богатым на вечеринки.

Поводов для этого хватало. Собственно, самым верным поводом был или чей – то день рождения или отъезд родителей куда – нибудь на весь вечер. Доходило до того, что умудрялись доставать билеты на какие – нибудь хорошие спектакли и отправляли предков на просмотр, освобождая жилплощадь для веселья.

Если раньше в деревнях первыми парнями были гармонисты, то теперь ситуация и девичьи предпочтения изменились. Гармонистов сменили гитаристы и именно поэтому мы были желанными гостями. Молодежи хотелось слышать современные ритмы и новые песни.

Не слащавый перезвон приказчицкого романса, а рубленый ритм биг – бита. Ну и, разумеется, наша взрослость. Наверное, для девчонок мы пахли иначе. Независимостью, деньгами и уверенностью в себе. Поэтому мы были желанными гостями на всяких вечеринках, где народ веселился, пил вино и играл в «бутылочку».

Эта игра, кто не знает, интересна и удивительна.

В его основе лежал Его Величество Случайность и Таинство первого Нетрезвого Поцелуя. В принципе для игры годится любая бутылка. Можно конечно было бы взять бутылку от лимонада «Буратино», но для того, что использовать её в этой игре надо было бы, как и у настоящего Буратино обладать деревянными мозгами. Для этой игры годится только свежевыпитая бутылочка портвейна или креплёного вина. Её следовало открыть в компании, распить, а если нужное настроение не возникает сбегать за второй и только после этого приступит к игре.

Правила той просты. Молодые люди садятся в кружок, а в центре его кладется на бок бутылка, только что ставшая причиной их хорошего настроения. Ведущий крутит её, и все следят на кого покажет горлышко. Тот, на кого оно указала становится первым игроком. Второй поворот бутылочки укажет на второго участника действа… В случае, если игрокам повезет, и бутылочка покажет на мальчика и на девочку, то счастливчики поцелуются… Ибо никому не стоит спорить с Судьбой…

…Очень немногие осознавая грядущие перемены, изменили отношение к учебе, став серьёзнее относиться к урокам, а большая часть наших соучеников продолжила прощание с детством.

Через год всех нас ждала самостоятельная жизнь. Кому – то учеба в институтах и техникумах, кому – то работа на заводах и стройках, а кому – то – Советская Армия. В нашем прошлом варианте жизни Сергею выпала именно она. В этом варианте следовало избегнуть такого. Так что за учебу мы взялись всерьез… Тем более, что это был тот самый год, когда Министерство Образования ввело для поступающих в институты такое понятие как «средний балл», а значит, что увеличить свои шансы на поступление в институт можно было получив в аттестат отличные отметки по географии и истории. Вот, собственно, этим мы и начали заниматься. Ведь когда ты не просто слышал от других, что тебе нечто пригодится, а сам точно знаешь, что так оно и будет заставить себя делать что – то не очень приятное гораздо проще.

Разумеется, мы не забыли о том, что приближался Конкурс.

Мы готовились, мы шлифовали наши песни… Не решившись рисковать мы пошли на конкурс с «Колыбельной» и «Комбатом»… За две недели до срока, а конкурс должен был пройти в субботу, 30 сентября, мы сдали материалы в Райком Комсомола и продолжили жить жизнью советских школьников – уроки, учебники, домашние задания.

За неделю до дня конкурса оргкомитет подвел итоги. В конкурсе записались участвовать полтора десятка ансамблей. Не Бог весть какое культурное событие, но начало– всегда начало. Для нас это был первый шаг… Нет. Не к известности. К легитимности. Известность шла своей дорогой.

Из наших знакомых, тех что вмести с нами играли на базе «ДК 40 лет Октября», на конкурс записались все составы. Ребята увидели шанс прослыть рокерами, ну а мы, прекрасно понимая, что будет, просто хотели не погреметь в районной рок-тусовке, а скромно победить в конкурсе. После того, как мы на всякий случай побывали на их репетициях, мы и вовсе успокоились. Они играли рок в рамках своего понимания что это такое. В их трактовке получалась что рок – это громкая, энергичная музыка, которая сопровождал очень небрежный вокал.

Так что если кому и следовало бы надеться на чудо, чтоб победить, то только не нам. Мы к победе были готовы…

Конкурс наметили провести 23 сентября, в субботу, в 16–00.

К этому времени я представал себе что такое Вудсток, что такое или Красная Площадь в момент концерта Маккартни или хотя бы стадион «Спартак» в момент концерта «Машины времени» и даже не надеялся, что что на четверть так хорошо и я не ошибся. Все оказалось гораздо, гораздо проще…

Думаю, назови райком комсомола данное мероприятие рок-концертом и развесь афиши по всему району, то популярности данному мероприятию этого бы не прибавило. Кто поверил бы в такое? Рок – концерт! Не смешите нас…. Это как в анекдоте: «Идет по пустыне караван. Жарко, душно, тени нет ни клочка и тут встречают на пути оазис. Стоят пальмы, журчат ручьи, стоят автоматы с газировкой… Караванщик спрашивает у человека при автоматах:

– Вода есть?

– Есть!

– Газированная?

– Есть!

– И с сиропом тоже есть?

– Есть, есть все есть и с сиропом, и без сиропа…

– А холодная?

– Холодная!

– Мираж… – обреченно говорит караванщик и ведет караван дальше…

Так и тут. Никто бы не поверил объявлению. Но, кроме того, что на этот смелый шаг никто не осмелился, РК пошел дальше… Точнее, напротив, отступил дальше, на освоенную безопасную территорию. Не смотря, что мы говорили о конкурсе молодёжной песни, через документы мероприятие провели как «Конкурс молодежной и патриотической песни».

То есть музыканты – то знали какую музыку они собираются играть, а вот потенциальные зрители просто не могли предположить, что в мероприятии с таким вот кондовым названием на сцену будет допущена приличная молодёжная музыка. Районная молодежь была уверенна в том, что тут будет править бал Советская эстрада причем не в исполнении мастеров, которые, честно говоря, и нужны – то молодёжи не были, а в любительском варианте.

Следствием этого решения стало то, что большей частью в зале сидели сами музыканты и небольшие горсточки их почитателей.

Разумеется, имелось и жюри. Восемь человек, под управлением секретаря РК ВЛКСМ по идеологии, несколько ветеранов войны и кто – то из комсомольских вожаков калибром помельче.

Все пошло тем чередом, о котором мы догадывались. Менялись люди, со сцены звучали «Землянки», «На безымянной высоте» и даже кто – то сумел исполнить «Марш коммунистических бригад». Мы спокойно ждали своей очереди, время от времени отлучаясь в буфет.

По жеребьёвке мы выступали ближе к концу конкурса. Когда время пришло, мы подхватили свои инструменты и вышли к микрофонам.

Выступление мы начали с «Колыбельной». Её плюсом в этот момент было то, что его все уже позабыли, а это означало, что сравнит наше исполнение с утёсовским будет невозможно.

Минусом же было отсутствие женского вокала. Сами посудите: колыбельная в мужском исполнении.

Но делать было нечего, и мы старались как могли….

Кстати, слушателям хорошо видно, как сам музыкант относится к тому, что играет. Формально или нет. У нас все получилось, так как мы любили то, что играли. У других в исполнении было больше формальности.

А вот с «Комбатом», как оказалось мы попали в точку. Еще не написавший этих слов в этом мире Александр Шагаев ухватил в словах что – то главное и после первого куплета ветераны оживились. Слова были не торжественные, а простые, в которых сквозила правда окопной жизни. А уж когда мы затянули куплет, то половину жюри начали то ногами, то головой отбивать ритм, а то и шевелить губами, тихонько подпевая нам…

Мы пели, и я видел, как меняются лица ветеранов. Песня «попала», нашла своих слушателей…

Я глядел на них и думал, что никак у меня язык не поворачивался сказать «украли» песню. Украсть можно то, что существует, а в этой Вселенной этой песни ещё не было и, возможно если б не мы, и не было бы никогда. Так что считай, мы её просто предвосхитили.

Оставалось только попросить мысленно прощения у Шаганова и Матвиенко за то, что мы воспользовались вашим еще не написанным творением. Я уверен, что такие талантливые люди напишут множество иных замечательных песен. Если захотят. Ветераны – это хорошо, но неожиданно отреагировали и наши соперники музыканты. Отыгранные в свою очередь музыканты ошивались в буфете, но к концу «Комбата» многие вернулись в зал.

Когда мы закончили, кто – то из ветеранов спросил:

– Чья это песня, ребята?

– Наша.

– Спасибо…

Он обернулся к комсомольцам.

– Вот это – песня! Настоящая песня….

Конкурс мы выиграли. Нас наградили грамотой РК ВЛКСМ, грамотой Совета Ветеранов и чем – то еще. Директор ДК хлопал нас по плечам, жал руки… Отблеск нашей славы упал и на него. Но самое главное было то, что наш успех становился пропуском на городской конкурс. Уровень городской самодеятельности мы не представляли… Точнее он вряд ли был выше того, что мы слышали в нашем районе, хотя… Там могли быть неожиданности, вроде таких команд, как мы.

Проведение городского конкурса приурочили к дню рождения Комсомола. Он приходился на 29 октября, а конкурс– запланировали провести днем раньше. В субботу, 28–го… Это означало, что у нас оставался примерно месяц на подготовку. Можно было идти со старым репертуаром – для конкурса тоже следовало подготовить две песни – но нам хотелось сделать что – то новое… С «Комбатом» мы не заморачивались. Понятно было, что «Комбат» – песня как раз то, что нужно, а вот вторую… Вторую следовало найти. Вот этим мы и занялись на ближайшей же репетиции.

– Предложения есть? – спросил Сергей, откладывая палочки.

– У тебя я вижу, точно есть.

Сергей не смущаясь кивнул.

– Есть. Есть способ выиграть и прославиться простой и прямой как лом… И такой же действующий.

– Ну – ну… – заинтересовались мы.

– Мы берем шлягер 80–х…

Сергей замолчал.

– И? – спросил я.

– Никакой не «И»! Я не закончил! Мы берем шлягер 80–х, написанный настоящим крупным композитором на стихи настоящего, крупного поэта! Уже состоявшегося, известного поэта! И пишем поэту письмо…

Мы с Никитой поняли суть идеи мгновенно. Если идея гениальна, то достаточно только намекнуть!

– … и просим у него разрешения положить их на нашу музыку!

– Ай молодца!

Никита в восторге стукнул его кулаком по спине. Сергей благосклонно пожинал лавры.

– Верно.

Мы смотрели друг на друга и кивали: ход с известным поэтом – верный ход. Мы выигрываем конкурс и после этого можем со спокойной совестью говорить, что сотрудничаем с Известным Поэтом. Лучше, конечно не с Пушкиным, а с кем – то из ныне живущих.

– Представляете, как здорово будет звучать объявление: «Музыка группы «Мятое зеркало», слова… Евтушенко? Вознесенского? Окуджавы?»

Мы представили и согласились. Толчок к нашему разгону это был бы изрядный.

Такую песню ждал безусловный успех и если мы все сделаем правильно, то на нас обратят внимание серьезные люди. Но для этого действительно нужна была еще не написанная песня, где автором слов был как минимум член Совета Писателей. А еще лучше Лауреат какой – нибудь серьёзной премии.

– Только вот что еще… – сказал я. – Лучше брать песню не из 80–х, а пораньше, например, из середины 70–х. Край– конец семидесятых. Говорили же ведь о менталитете и музыкальных вкусах?

Мысль отторжения не вызвала. Не та это была ситуация, чтоб обгонять время.

– И вот еще что… С инструментами у нас бедновато…. Надо найти что – то такое, что можно было бы сыграть в две гитары и барабаны…

Я вздохнул, и друзья мои вздохнули. Я знал, что говорил. Похоже, что в этот момент мы залезали в ловушку самомнения. Точно так же, как и наши недавние соперники на отзвучавшем конкурсе. Те играли чужую, всем известную музыку и в его головах мелодии звучали так, словно с пластинки… Но, увы руки их были менее искусны, чем у профессиональных оркестрантов, а про аппарат и говорит было нечего – дрова… И в итоге все получись в соответствии с пословицей «Труба пониже и дым пониже»….

То есть хит для нас безусловно найдется, но сыграть его так, что он стал из хита потенциального хитом реальными мы вряд ли сможем. Уж больно невелики были наши музыкальные возможности… Три человека могли быть рок-командой, и то если только обставятся электроникой, но с этим у нас было не густо. А вот три человека в рамках советской эстрады – это все – таки маловато.

– Давайте сменим название на «Прожиточный минимум», – предложил я. – Это многое объяснит…

– А может быть пришло взять в команду еще кого – нибудь?

Сергей сделал руками движение, словно нарисовал в воздухе восьмёрку словно оглаживал гитару. Или девушку с очень большими достоинствами в области груди и попы.

– Девушку? Кто про что, а вшивый все про баню…

– Человека на клавишные, – уклончиво продолжил он. – Предпочтительно, конечно, девушку с голосом…

– И красивую.

– Ну разумеется….

Мы молчали переглядываясь.

– Если дать волю фантазии, – сказал я. – Можно было бы предложить место Пугачёвой. Её сейчас не видно и не слышно. Она где – то, кажется, в «Веселых ребятах» на подпевке… Она сейчас почти никто.

– А кстати, – оживился Никита. – А давайте что – нибудь из Пугачевой и приглядим?

– Тогда нам певица нужна…

– Посмотрим. Сначала с песней определимся. Есть предложения?

Мы замолчали, перебирая в голове шедевры. Репертуар Примадонны мы знали неплохо. Многое было «на слуху». Мы перебирали варианты записывая и вычеркивая название одно за другим.

– А чего стесняться? Давайте «Миллион алых роз». Годится?

Мы одновременно пожали плечами.

– Кто там автор текста? – спросил наш барабанщик.

– Кажется Вознесенский… Калибр подходит?

– Вполне. А адрес? Откуда адрес возьмем? Интернета тут нет.

– Позвоним в Союз Писателей… Или подойдем в Совет с письмом. Там передадут.

Хорошо, когда решение есть. Его тут же надо детализировать.

– Хорошо бы одним письмом не ограничиться. Кто их этих, поэтов, знает? Может просто не ответить, а нам – неприятности. Живет где – нибудь на даче в Переделкино…

– Нет уж… – согласился с Сергеем я. – Давайте попробуем найти адрес человека. Слишком многое стоит на карте.

Я почесал затылок.

– Сделаем так… В Союз Писателей мы сходим и адрес попросим. А если повезет, может быть и лично с человеком пообщаемся.

– Хорошо. С этим понятно… Песня хорошая и ход интересный. Теперь о другом. Чем еще мы сможем всех предков удивить?

– Хор мальчиков…

– … и Бунчиков…

Мы все улыбнулись забытому анекдоту.

– На Бунчикова никто из нас не тянет, а вот на счет хора это очень хорошая мысль! Я и сам хотел её предложить. Не откладывать же это до появления «Пинк Флойда»? Двинем культуру в массы!

– У меня есть другая идея… – сказал Никита. – Давайте сделаем «минусовку»… Да какую – нибудь такую!

Он взмахнул рукой над головой. Слов и идей пока не было, но эта идея точно была стоящей…

Второй ход выделяющий нас из общей массы продолжал Сергей.

Мы искали способы выделить себя чем – то из ряда неплохих, вероятно, ансамблей и никак не могли найти. На одной из репетиций, отложив в сторону инструменты мы снова вернулись к этой проблеме. На нашей чаше весов лежал наш талант, таланты Вознесенского и Паулса и… Все. Мы были совершенно неизвестны. Нам кровь из носу требовалось привлечь к себе внимание. Хотя бы и скандальное. Но как? Чем?

Мысли вернулись к этой проблеме.

– Электроники мало, – в очередной раз с сожалением констатировал я. – Ни ревербератора, ни бустера, ничего… Барабаны чужие… Никаких эффектов…

Я посмотрел на Сергея, ожидая, что он присоединится к моей скорби, но увидел круглые глаза товарища. Такое случалось, если в его голову приходили судьбоносные мысли.

– Эффекты? – Переспросил он – Какие хрен эффекты… Есть бомба!

Он продолжал молчать, толи формулируя мысль, то ли нагнетая настроение.

– Только взрывать её нужно кому – то из вас… – сказал Сергей. Мы переглянулись. Он продолжал молчать с ленинской хитринкой переводя взгляд с меня на Никиту.

– Ну, не томи. Давай, рожай… Девушка в бикини на шесте?

– Круче! «Лунная походка…» Представляете эффект? И зеркальная перчатка….

Мы переглянулись и представили. Ни я, ни Никита не тянули на Майкла Джексона внешне, да и плавность движений наверняка у нас вовсе не та, что у него, но если получится… Если получится, то оно о – го – го как получится!

– А почему – то и нет? – сказал Никита. – Давайте пробовать…

Визит в Союз Писателей дал нам не один, а два адреса. Вместе с адресом Московской квартиры мы получили и адрес дачи в Переделкино. По обеим адресам мы и отправили два одинаковых коротких, можно сказать, деловых письма.

«Уважаемый Андрей Андреевич! В настоящее время в Москве проводится Конкурс молодёжной и политической песни, посвященный дню рождения Комсомола. Мы– молодой московский ВИА «Мятое зеркало» являемся его участниками, добившихся право участия в нем через победу на районном конкурсе. Наше письмо продиктовано желанием использовать одно из Ваших стихотворений для создания песни. Мы просим Вашего разрешения создать песню на Ваше стихотворение «Миллион алых роз».

С уважением….»

Честно говоря, я не надеялся на ответ, но к удивлению, нашему мы его получили. Через неделю на мой адрес пришла телеграмма с двумя словами. «Разрешаю. Дерзайте».

То есть с репертуаром мы определились. Осталось придумать как донести прелесть «Миллиона алых роз» до зрителей без таланта Аллы Борисовны….

Мы думали, думали и…. Придумали!

Директором нашей школы был Семен Петрович Креймерман.

Тот, кто помнит время своего обучения в школе должен помнить и какие чувства он испытывал от общения с директором. Самое нормальное слово, описывающие отношение «ученик – директор» было бы слово опасение. Все наверное помнят самую серьезную угрозу времен школьного возраста «Тебя с родителями вызывают к Директору!»… Но тут все было иначе. Мы и в своем детском сознании помнили, что он был хороший мужик, а уж в сознании шестидесятипятилетних пенсионерах вообще смотрели на моего сорокалетнего директора со смесью понимания и снисходительности.

Выбрав время, мы втроем подошли директорский кабинет и попросили дать нам время для разговора. Хотя бы десять минут. Наша просьба его сильно удивила, ибо была редкостью необычайной и он, возможно от любопытства, выделил нам целых четверть часа.

Надо сказать, что в школе мы не афишировали нашей работы в ДК. То, что мы дели оставалось в его стенах. В тот момент пришло время приоткрыть завесу тайны.

Мы не стали ходить вокруг да около и сразу взяли быка за рога. Предъявив полученные от РК ВЛКСМ грамоты победителей, мы попросили содействия.

– Семен Петрович! Мы победили в районном конкурсе и уверенны, что сможем добиться большего на городском.

Откинувшись на стуле, он смотрел на нас с интересом, время от времени отвлекаясь на грамоты.

– Я рад за вас, но чем мы можем вам помочь?

– Можете…. Мы хотим сыграть на конкурсе свою песню, в которой хор будет у нас очень кстати… Нам нужна помощь нашего школьного хора.

– И еще помощь учителя английского языка.

Директор удивился.

– Песня будет на английском языке?

– Нет, – успокоил его я. – Песня будет на русском языке. На слова нашего известного поэта Вознесенского… А помощь Лидии Ивановны нам нужна только для того, чтоб мы смогли сделать качественную запись. В нашем лингафонном кабинете стоит очень хороший магнитофон.

И Семен Петрович согласился. Может быть даже от неожиданности. Я не знаю, чего он ждал от нашего разговора, но такого поворота событий он явно не предполагал. То, что мы предлагали, выходили за рамки обычной школьной жизни. Он удивился и помог.

Как и в любой среднеобразовательной школе уроки пения в расписании присутствовали. Ученики третьего или четвёртого класса постигали на них искусство пения.

Детям наша затея понравилась, как и сама песня. Младшие школьники теперь часто распевали «миллион, миллион, миллион алых роз…» и, как подтверждение качества песни, вокруг нас зазвучали хулиганско – матерные переделки шедевра. Мы прославились. На нас начали указывать пальцами.

Были бы мы детьми, то мы смотрели бы за это все иначе. У детей вся жизнь впереди, а мы смотрели на все происходящее иначе. Лазами людей, которые уже один раз видели если не край жизни, то его окончание.

В день городского Конкурса мы сидели в буфете ДК ЗИЛ и выпивали.

Пиво тут, разумеется было, но мы блюли себя и поэтому пили только лимонад. Мы сильно надеялись если не победить, но хотя бы войти в тройку призёров. Если это случится, то наверняка будут и интервью, и разговоры, а в этой ситуации запах пива от школьников – это моветон….Насколько мы слышали никто из «подпольных» роковых команд, что – то реально умеющих, в конкурсе участвовать не стали. Мы их понимали. Не та у них была слава, да и официальная благодарность, которая обрушится на победителей им могла только навредить. Поклонники запросто могли подумать, что те продались и отвернуться.

Кроме того, на нас играло то обстоятельство, что подавляющее большинство песен о войне создавалось серьёзными композиторами для серьёзных же музыкальных коллективов. Для джазов и эстральных оркестров. Это прямо чувствовалось с первых тактов. Музыка просила торжественных труб, нежных скрипок… А исполнять их пытались на гитарах и барабанах. Не вязалось одно с другим! Выиграть тут мог либо тот, кто вытащит с собой на сцену полноценный джаз – банд или тот, кто напишет песню специально для своего набора – рокового набора – инструментов.

То есть шансы имела новая песня. А с новыми текстами, да особенно о войне, у нас тут имелись сложности. Хороших стихов для самодеятельных песен было не достать.

Эту проблему мы увидели еще на районном уровне – стихи…

Вторая песня– лирическая. Казалось бы, тут – то и развернуться, почему молодёжи не спеть о любви? Но тут возникала вторая проблема. Слова… Песни были большей частью авторские, что автоматом означало– убогие. Так что у нас на этом поле было очень существенное преимущество.

Кроме того, и у нас имелась домашняя заготовка. Минусовка….

Потягивая лимонад, мы ждали своей очереди, которая должна была наступить в середине второго отделения.

– Привет!

Обернувшись, я увидел наших знакомых девчонок из «МК» и с ними какого – то возрастного парня, лет тридцати. Это – то точно журналист.

– Ой, здравствуйте! – я сделал вид, что только заметил Лену. – Вы давно тут? Посмотреть пришли?

– Мы тут официально, – важно сказала она. – От редакции с заданием.

Я встал, уступая ей место.

– Статья будет?

– Да. О конкурсе и о победителях… Вы знаете, что вы в числе основных претендентов?

– Догадываемся…

– И что?

Никита усмехнулся.

– Трепещем….

– Со стороны непохоже… – вклинился в разговор мужичок. – Здравствуйте.

– Здравствуйте.

Мы пожали руки.

– А на что похоже? – поинтересовался Сергей. – Со стороны – то?

– На репетицию триумфа.

– Ну вы сказали, – отозвался я. – Сразу видно, что вы в Древнем Риме редко бывали и с Цезарем дружбу не водили…

– А вы?

– О – о – о – о – о! – протянул я. – Сколько угодно… Кто, вы думаете, обеспечивал на таком мероприятии музыкальное сопровождение?

Мы посмеялись.

– А серьезно, о чем разговор? Что у вас за повод для веселья?

Мы переглянулись, и Никита сказал:

– Да вот говорим о текстах у конкурентов…

– А что с ними не так?

– Слишком они примитивны, ну те, которые самодеятельные, – пояснил Сергей. – Такое впечатление, что тексты написаны способом игры в буриме.

Журналист кивнул понимающе, а девчонки переглянулись.

– Во что?

– Есть такая игра– «буриме», – объяснил я. – Французы придумали. Хотите попробовать?

– Время есть?

– На такое найдем.

Я протянул им салфетку и шариковую ручку.

– Вот вам бумага. Напишите в столбик несколько рифм. Вот все, что только в голову взбредет. А мы тут напряжемся и стих для вас создадим… А если слова будут подходящие, то потом как – нибудь и песню сделаем.

Мужичок покачал головой.

– А мы подумали, что вы нервничайте…

Я сразу стал серьезным.

– Ну… Есть только немножко… Мы больше злимся. Раздражают, честно говоря, такие тексты. О патриотизме надо писать либо хорошо, либо вообще не трогать эту тему, а то стыдно получается.

Мужичек посмотрел на меня серьезно.

– Согласен. Рифмы типа «пошел – нашел» выбивают из колеи.

– Вот – вот… Есть масса достойных стихов, написанных поэтами, переживший войну, фронтовиками, но такие стихи требуют и соответствующей музыки.

– А вас что? У вас по – другому?

Мы переглянулись.

– Подождите. Все услышите…

– Но у вас – то тоже свои тексты или нет?

С незаметной со стороны заминкой Никита ответил:

– Отчасти. Одну песню мы написали на собственные слова, а вторую– на слова поэта – профессионала.

Тем временем девчонки пошушукавшись положили перед нами листочек с рифмами. Я посмотрел.

– А ничего… «Камни подобранны со вкусом…»

Передав листочек Никите, я объяснил девушкам.

– Никита у нас штатный поэт. Дайте ему минуту, и он выдаст шедевр.

Никита хмыкнул, и я поправился.

– Ну если и не шедевр, но по крайней мере не хуже того, что сейчас поют.

Никита посмотрел на меня уничижительно и зачирикал ручкой по бумаге. Писал он быстро, и я едва успел остановить его.

– Погоди! Дай и мне отметиться. А то пресса подумает, что только ты у нас стихи пишешь.

Он усмехнулся и передал салфетку мне. Несколько секунд я потрудился над ней и вдохновение позволило мне закончить произведение. Прокашлявшись я с выражением прочел.

– Видите, как легко? И смысл есть и чувство…. Музыку сочиним и – все!

– А дальше? Дальше можно? – спросил нас спутник девчонок.

– Да сколько хотите. Если есть рельсы дальше все просто…

Никита поморщил лоб и выдал:

– Какой вы кровожадный.

– Это от нервов, – улыбнулся я. – Сейчас все закончится, и я подобрею.

Журналист с сожалением согласился.

– Да. Стихи – скороспелки. А у вас не так?

– Да, – согласился Сергей. – У нас– не так. Первая песня, она хоть и на наши стихи, но это реально хорошие стихи. Думаю, что сумеете оценить, а вот вторая – вторая песня у нас на стихи поэта Вознесенского. Знаете такого? Это профессионал.

В этот момент двери зала открылись и стадо видно, как зрители устремились в буфет. Закончилось первое отделение, отыграла половина команд.

– Вот и наше время пришло… – сказал Никита. – Двинулись?

Мы поднялись.

– Извините, но нам пора. Мы там должны выступать третьими.

– Удачи…

Сергей усмехнулся.

– Пожелание принимается. Потом посмотрим насколько оно искренно.

Мы были готовы к выступлению. Все было отрепетировано. Нам оставалось только подняться в радиорубку и напомнить о своей «минусовке».

В этот раз зал был полон. Там, разумеется, не было атмосферы рок-концерта, но какая – то нотка свободы присутствовала, витала в воздухе.

Две команды впереди нас отыграли неплохо. Зал наградил их аплодисментами и вот после них пришла наша очередь.

– Смотрят… – немного по опереточному, шепотом сказал Никита. – Глазами смотрят! А жюри уже устало…

– Не мудрено. Сколько они всякого услышали…

По условиям конкурса первая песня– военно – патриотическая.

Какое впечатление мы произведем на жюри «Комбатом» мы уже догадывались. Действенная песня. И все получилось так, как нужно. Песню зал принял. А вот что будет с «Миллионом алых роз» пока все было неясно. Несмотря на то, что мы отпели песню уже несчетное количество раз, в голове все – таки звучал голос Примадонны. Не сказать, что песня была «женской», но все – таки память оставалась памятью. Я начал перебирать струны и через секунду вместе с сочными шлепками бас – гитары возник голос Никиты.

Мы сделали правильный выбор. Мелодия была проста, но она трогала душу. И даже комсомольцы, не верящие в её существование, улыбались и потихоньку покивали головами. Куплет закончился, начался второй…

Припев стал неожиданностью. Мы стояли на сцене втроем, но изменения музыки обрушалась на слушателей звонкими детскими голосами.

«Минусовка» у нас получилась замечательная. Детский хор школы № 456 пел с чувством и удовольствием. А за детскими голосами бродили отзвуки школьного пианино… Постарались все.

К третьему куплету члены жюри невольно начали раскачиваться, и я понял, что мы достигли той цели, что ставили перед собой. Губы людей невольно шевелились, выговаривая «миллион, миллион, миллион…» вместе с хором детских голосов. Это было похоже на гипноз. Мы также репетировали и эффектную концовку с «лунной походкой», но потом решили, что это будет лишним– отвлечет от мелодии и испортит впечатление. Если все пойдет гладко, то нам еще будет где её показать.

Когда мы закончили на несколько секунд повисла тишина. Ни единого мгновения я не думал, что она расколется осуждающим свистом и топотом. Только аплодисментами.

Так оно и вышло…За кулисами мы отдышались.

– Справились?

– Думаю, что да…. Сейчас у журналистов спросим.

Мы вышли из – за кулис и вошли в зал. На сцене уже работала следующая группа, но девчонки увидели нас и подошли.

– Вы молодцы!

– Мы знаем, – скромно ответил Сергей.

– А откуда взялся хор?

– Наш. Школьный… Те песни, что мы играем, нам в три инструмента тяжело играть. Вы представляете, как «Миллион алых роз» будет звучать в исполнении хорошего эстрадного оркестра?

Они переглянулись и отрицательно качнули головами. Ну еще бы!

– А мы представляем.

Итоги конкурса подвели минут через сорок. В части военно – патриотического жанра наш «Комбат» занял второе место, а вот «Миллион алых роз» стал безусловным фаворитом.

То есть «Мятое зеркало» стало победителем. Ну, собственно, как мы и планировали. Мы получили грамоты МГК ВЛКСМ, нас удостоили рукопожатия горкомовское руководство. Это все, разумеется было здорово, но самым важным для нас оказались две вещи: качественная запись наших песен, сделанная в студии ДК и глубокий интерес к нам редакции «МК». Знакомые журналисты поздравили нас и договорились, что мы, предварительно созвонившись, приедем в редакцию на предмет разговора. Возражать мы не стали – такая гласность нам только в помощь.