Деликатное поручение

1

Он очнулся в каком-то темном чулане на полу. Голова раскалывалась от боли, один глаз заплыл.

Александр Борисович предпринял попытку ощупать лицо и понял, что у него связаны руки.

«По крайней мере, я жив, — подумал Александр Борисович. — Пока».

Место, в котором он находился, представляло собой совсем маленькую комнатку без окон. Дверь, разумеется, была закрыта.

Превозмогая боль, Александр Борисович зашевелился и попытался сесть. После нескольких безуспешных попыток ему наконец удалось прислониться к стене.

«Надо отсюда выбираться, — сказал сам себе Александр Борисович. — И как можно скорее».

Сказать было легче, чем сделать.

Выбираться.

Но как?

«Чего молчишь? — обратился Турецкий к своему внутреннему голосу. — Чего делать-то?»

«А я откуда знаю?» — огрызнулся внутренний голос.

Дальнейшая дискуссия была бесполезна.

Александр Борисович осмотрелся. Ничего подходящего, для того чтобы перерезать веревку, видно не было.

За дверью послышались шаги.

«Кранты, — подумал Турецкий, — допутешествовался».

Дверь отворилась, и в комнату вошел тот самый африканец, под приклад которого имел несчастье попасть Александр Борисович. В одной руке у него была табуретка, в другой — зажженная керосиновая лампа. На плече висел уже знакомый Турецкому автомат.

Африканец поставил лампу на пол, а сам сел на табурет напротив Александра Борисовича.

— Я знал, что ты придешь, — сказал он по-английски. — Сегодня ты ответишь за все, что ты сделал и собирался сделать.

Знаний Александра Борисовича вполне хватило, чтобы понять сказанное, но его настроение от этого не улучшилось. Правда, тот факт, что африканец говорит по-английски и с ним можно попробовать объясниться, внушал Турецкому хотя и очень маленькую, но все-таки надежду.

«Вот только почему он говорит, что я что-то сделал?!» — подумал Александр Борисович.

Однако думать было уже поздно, надо было начинать объясняться.

— Я прибыл из России, для того чтобы найти Алешу, — заговорил Александр Борисович. — Меня попросили об этом его родственники. Они думали, что ему угрожает опасность.

— Значит, они послали тебя, чтобы ты убил Джо, — жестко усмехнулся Сэм, — а после этого увез Алекса в Россию? Ну что же, первое тебе удалось. А вот о втором ты можешь забыть. Джо был моим лучшим другом, и я поклялся защищать его сына. Сегодня ты умрешь.

«Совсем нехорошо, — подумал Александр Борисович. — Сэм считает, что я убил Джо! Но ведь это легко опровергнуть».

Александр Борисович слегка приподнялся, пытаясь принять более удобное положение. Сэм немедленно отреагировал на его движение, автомат, до этого висевший у него на плече, мгновенно оказался в руках.

— Послушай, Сэм, — как можно спокойней сказал Александр Борисович. — Ты ошибаешься. Я не убивал Джо. В это время я был в России. Семья Алеши обратилась ко мне, когда узнала, что Джо мертв. Они боялись, что после его смерти мальчик останется в чужой стране совсем один. У меня, в конце концов, есть авиабилет. — Тут Александр Борисович вспомнил, что его билет вместе со всеми остальными вещами находится в его рюкзаке, и не стал развивать эту тему.

— Алекс не останется один, — сказал Сэм. — Откуда тебе известно мое имя?

— Я узнал о тебе от верховного вождя Кауримо Ритуако. Я думал, что мальчик находится у него, и поехал к нему в деревню. Но он мне сказал, что ты взял мальчика под свою защиту.

— А в хижину вождя Ритуако ты тоже влез с заднего входа?

— Нет.

Александр Борисович сам сознавал всю нелепость своего положения.

— Нет, верховный вождь принял меня лично. Но он сказал, что по законам вашего народа мальчик должен остаться здесь, в Намибии. Тогда я решился на этот безумный поступок, о чем сейчас сильно сожалею. — Александр Борисович опустил голову. — Я должен был вначале обратиться к тебе.

Сэм повесил автомат обратно на плечо и почесал лоб:

— Значит, ты не убивал Джо. В принципе я готов тебе поверить. Убийца Джо действовал хитро и хладнокровно. Он прекрасно все продумал. Он бы не попался возле засова, как попался ты. Хорошо, я тебе верю.

— Ты отдашь мне мальчика, чтобы я смог увезти его обратно в Россию к матери? — с надеждой в голосе спросил Александр Борисович.

— Нет, — последовал короткий ответ.

— Но… Что тебе мешает? Сэм, у нас с тобой одинаковые цели. Мы оба пытаемся защитить мальчика. Ты выполнил данное Джо обязательство. Если ты считаешь, что в Намибии мальчику угрожает опасность, будет вдвойне благоразумным побыстрее увезти его в Россию.

Сэм помолчал.

— Я гереро, — сказал он после паузы. — Вождь Ритуако сказал тебе правду. По законам нашего народа мальчик должен остаться здесь. Если я сделаю то, о чем ты просишь, мне придется умереть.

Александр Борисович опять сделал неуклюжую попытку сесть поудобнее. Достав нож, Сэм подошел к нему и перерезал веревку.

— Спасибо. — Александр Борисович потер затекшие руки. — Крепко ты меня…

— На кухне есть лед, — сказал Сэм, — можешь приложить.

Сэм пропустил Турецкого вперед, и в молчании они направились на кухню. По дороге Александр Борисович бросил взгляд в висевшее на стене зеркало и ужаснулся. Часть его лица была синего цвета и опухла.

Кроме льда Сэм дал Александру Борисовичу какую-то мазь, сказав, что через несколько дней синяк рассосется.

— Сэм, — обратился к нему Турецкий, когда они сидели за столом, — может быть, ты мне что-то Посоветуешь? Откровенно говоря, я просто не знаю, что делать.

Сэм отрицательно покачал головой:

— Не знаю.

Внезапно на пороге кухни появился мальчик. Он только что проснулся от голосов и теперь тер руками глаза.

— Алеша?

Услышав русскую речь, мальчик встрепенулся:

— Вы понимаете по-русски?

— Да. Меня зовут Александр Бор… Дядя Саша. Я приехал из России, чтобы отвезти тебя обратно… Меня попросил об этом твой дедушка, Михаил Сергеевич.

— Кроме папы, здесь никто не понимает по-русски, — торопливо заговорил мальчик. — Даже дядя Сэм. После того как его убили… — мальчик запнулся, — дядя Сэм защищает меня от злого человека, который убил папу.

— Мне жаль твоего папу, — сказал Турецкий. — Но у тебя есть мама, дедушка и бабушка: Они очень волнуются за тебя.

— А вы видели мою маму?

— Нет, я разговаривал с твоим дедушкой. Твоя мама, к сожалению, очень больна. Она сейчас в больнице.

— Она заболела, потому что папа умер? — спросил мальчик.

Александр Борисович посмотрел на Сэма. Тот не понимал ни единого слова из их разговора, но Александру Борисовичу показалось, что, несмотря на это, Сэм чувствует, о чем они говорят.

Мальчик смотрел на Турецкого широко раскрытыми глазами и ждал ответа. Что мог ответить ему Александр Борисович?

— Да, Алеша, — сказал Турецкий, — мама очень расстроилась, что убили твоего папу и что ты сейчас один и очень далеко от нее.

— Я хочу поехать к маме, — сказал мальчик. — Вы возьмете меня с собой в Россию?

— Да, — ответил Александр Борисович, — мы поедем в Россию. Только немного позже. Мне осталось сделать кое-какие дела.

Александр Борисович глотнул воды.

— Сэм, я постараюсь найти какой-нибудь выход из создавшейся ситуации… — Александр Борисович замялся, — я имею в виду законный выход. Мальчик хочет уехать в Россию к маме.

— Хорошо, если ты действительно найдешь такой выход, который удовлетворит всех, я не стану препятствовать. Могу пообещать, что до тех пор мальчик будет находиться в полной безопасности. Хотя слишком затягивать с поиском выхода тоже не стоит.

Внезапно Сэм насторожился и поднял автомат. Прислушавшись, Александр Борисович понял причину его тревоги.

Возле задней двери слышался какой-то шум.

Сэм поднялся с места и осторожно двинулся в том направлении. Александр Борисович, схватив первое, что попалось под руку, двинулся за ним.

— Не стреляй! — крикнул Турецкий, различив того, кто безуспешно пытался справиться с «легко открывающимся» засовом.

Сэм опустил автомат.

— Майкл, ты что здесь делаешь? — Спросил Александр Борисович. — Я же сказал тебе, чтобы ты уезжал.

— Саша, я ждать, а потом думать, тебе нужен помощь, — сказал Майкл, не сводя глаз с автомата. — Что у тебя с лицом?

— Все в порядке, Майкл, — улыбнулся Турецкий, — спасибо.

2

Пока Александр Борисович Турецкий решал свои вопросы, Витя Солонин тоже не сидел сложа руки. Все это время он продолжал следить за Юрием Даниловичем.

Отставной подполковник, который, по его собственным словам, никогда не выезжал за пределы страны, становился в Намибии все, более популярной фигурой.

К нему постоянно приезжали какие-то люди.

Как и первые дни, они старались остаться незамеченными.

Солонин уже не сомневался, что Юрий Данилович имеет при себе достаточное количество драгоценных камней, которые планирует вывезти в Россию контрабандным путем.

Оставалось только выбрать ситуацию, когда можно будет схватить мерзавца за руку.

В самом крайнем случае его всегда можно будет взять на таможне, но для Солонина это не было решением проблемы. Ему нужно узнать каналы поставок и принцип, по которому функционирует нелегальный алмазный бизнес.

Когда Александр Борисович уезжал, у Вити Солонина было довольно гадко на душе. Он чувствовал себя чуть ли не предателем. Александр Борисович пригласил его в эту поездку в качестве подстраховщика, и вот теперь, когда дошло до дела, он, Витя Солонин, вынужден отпустить его одного.

Но по-другому он поступить не мог. Нельзя было выпускать Кокушкина из поля зрения. В конце концов, он мог попросту скрыться. И тогда особое задание министра внутренних дел окажется провалено.

Тем временем у Юрия Даниловича случилась неприятность. Каким-то совершенно непонятным образом он умудрился порвать свой спальный мешок.

— Сам не знаю, как так получилось, — растерянно объяснял Юрий Данилович собравшимся вокруг него участникам группы выживания.

— Зацепился за что-то, — предположил Феликс Светланов.

— Да за что тут можно зацепиться?! — возмутился Юрий Данилович.

Оказалось, есть за что. В низу стены между камнями торчал железный стержень.

Увидев его, Юрий Данилович помрачнел.

— Да пустяки, — успокоил его Гожелинский, — зашьешь.

Это слово — зашьешь — эхом отозвалось в голове Вити Солонина. Теперь он знал, каким образом Юрий Данилович собирается провозить алмазы через границу.

Но что-то во всей этой истории сильно смущало Виктора. Только он никак не мог понять, что именно.

«Неужели он всерьез собирается провезти алмазы в спальном мешке? — мучительно соображал Солонин. — Ничего тупее придумать нельзя. Разве что везти алмазы в карманах. Но ведь он же не дурак!»

Пока Юрий Данилович, коля себе пальцы и поминутно вздыхая, возился со своим спальным мешком, Витя Солонин намеренно ушел подальше, чтобы лишний раз не попадаться Кокушкину на глаза.

Теперь осталось только выбрать место и время, для того чтобы поговорить с Юрием Даниловичем с глазу на глаз. В самой грубой форме.

Когда никого не было рядом, Витя Солонин быстро достал привезенные из Москвы наручники и спрятал во внутренний карман.

В обещанное время Александр Борисович Турецкий не появился. Витя Солонин хотел было позвонить ему на мобильный, но вовремя одумался.

Хуже всего, когда мобильный звонит в неподходящее время.

Вдруг Александр Борисович сидит в засаде и звонок его выдаст?

К тому же Виктор был уверен, что мобильный Турецкого отключен.

Юрий Данилович, благополучно зашивший свой спальный мешок, теперь был необычайно весел и жизнерадостен. За ужином он пил много вина, постоянно шутил и рассказывал всевозможные истории из собственной жизни, за достоверность которых он каждый раз ручался как за себя самого.

— Вообще-то, ребята, у меня есть одна мечта, — сказал Юрий Данилович, выпив уже изрядное количество. — Знаю, что это выглядит безумно и по-ребячески, но ничего не могу с собой поделать.

— А что за мечта? — поинтересовался Бровкин.

— Новая жизнь, — неопределенно сказал Юрий Данилович и замолчал.

— Ты что имеешь в виду? — удивился Герасим Севастьянович. — До трехсот лет, что ли, дожить хочешь?

— Нет, — поморщился Юрий Данилович, — не в этом дело. Просто как-то раз, давно уже, сидел я, пил водку и думал. Мне как раз тогда тридцать шесть лет стукнуло. В общем, понял я, что половина жизни прожита. И ничего особо хорошего за эти полжизни я не видел: Ничего, — сказал я сам себе, — теперь ты стал умнее и следующую половину жизни проживешь по-другому. А потом у меня водка кончилась — и я пошел в магазин за новой. А пока шел до магазина, минут пятнадцать, — на дворе осень, на улицах слякоть — шел и смотрел вокруг. В общем, пока я шел, понял вдруг, что и следующую половину жизни я проживу точно так же. Среди всей этой слякоти. А потом получу пенсию две тысячи рублей и стану ходить на коммунистические митинги. Я ведь сразу после этого из армии уволился.

— Да, Юра, — засмеялся Герасим Севастьянович, — ты не патриот.

— Да при чем тут патриотизм, Герасим! Просто не хочу я, чтобы ко мне как к скотине относились. Пока можешь ходить — кормят, а после — на мыло. Это и есть наша страна. По-другому у нас к людям не относятся, и не важно, кто у власти. При царе так было, при большевиках так было. И при демократах так же.

— Так ты что, уехать, что ли, хочешь?

— Жить я нормально хочу! Чтобы включать телевизор и не видеть этих паскудных рож.

— Все так живут, — усмехнулся Герасим Севастьянович.

— А я не хочу как все. — Юрий Данилович резко поднялся и вышел из мотеля.

Остальные участники группы выживания какое-то время сидели молча. Разговаривать никому не хотелось.

— Саша не звонил? — нарушил тишину Сергей Юшин, обращаясь к Солонину.

— Нет, — отрицательно покачал головой Виктор.

— Завтра утром мы отправляемся дальше, ему придется нас догонять. Ждать мы не можем.

Утром Александр Борисович тоже не появился, и группа выживания двинулась в путь без него.

Виктор все-таки попробовал набрать номер Турецкого, но, как он и предполагал, абонент оказался временно недоступен.

«Надеюсь, что с ним ничего не случилось», — думал Солонин в машине.

Мысль о том, что Александр Борисович мог попасть в какую-нибудь передрягу, а он, находясь практически рядом, был не в состоянии оказать ему помощь, не давала Виктору покоя.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Солонин еще сильнее сконцентрировался на фигуре Юрия Даниловича.

Профессиональное чутье подсказывало ему, что развязка близка.

3

Расставшись с Сэмом и Алешей, Турецкий с Майклом направились к своей машине. Надо было возвращаться в лагерь.

— Саша, что ты собираешься делать дальше? — спросил Майкл.

Александр Борисович не знал, что делать дальше.

Совершенно не знал. Он попробовал действовать законным путем, попробовал незаконным.

В обоих случаях результат оказался нулевым.

Не совсем нулевым, конечно, но и похвастаться тоже было нечем.

— По крайней мере, я знаю, что мальчик жив, — сказал себе Турецкий. — Он в надежных руках и хочет вернуться в Россию. А это уже кое-что.

Вспомнив о надежных руках Сэма, Александр Борисович пощупал опухшую половину лица и посмотрел в боковое зеркало машины.

Тот еще видок!

Уже начало светать, и Александр Борисович в очередной раз восхитился красотой местной природы.

— У вас очень красивая страна, Майкл, — сказал он.

— Да, — с гордостью ответил тот. — Но я слышал, что Россия тоже красивая.

— Да, красивая.

Александр Борисович снова посмотрел в боковое зеркало.

За ними ехало три военных джипа.

«Черт, Сэм… — подумал Александр Борисович. — Зачем же так?»

Джипы прибавили скорость.

— Майкл, — сказал Турецкий, — похоже, у нас проблема. Ты можешь предположить, кто это?

— Не знаю. — Майкл бросил быстрый взгляд на Александра Борисовича. — Но они мне уже сигналят, чтобы я останавливать машина. Мы должны будем сразу выходить с поднятыми руками. И не надо ничего говорить, пока они сами нас не спросить.

— Это не бандиты? — спросил Александр Борисович. — Может, не стоит останавливаться?

— Нет, это военные, — ответил Майкл, сбавляя скорость. — Они могут арестовать тебя как иностранный шпион, а меня — как друг иностранный шпион.

— И что тогда с нами будет? — поинтересовался Турецкий.

— Нас обоих расстрелять, — объяснил Майкл, — а тебя перед этим еще бить.

— Чтобы я сказал военную тайну? — криво усмехнулся Александр Борисович.

— Нет, чтобы просто бить, — успокоил его Майкл.

Майкл, съехав на обочину, остановил машину. Два джипа остановились перед ними, перегородив дорогу, третий таким же манером остановился за ними.

Майкл тут же вышел из машины и поднял руки вверх. Александр Борисович Турецкий, хотя ему это было не по душе, последовал примеру Майкла.

«В чужой монастырь, — вспомнил Александр Борисович народную мудрость, — со своим уставом не ходят».

Одновременно из всех трех джипов выскочили вооруженные автоматами люди в камуфляжной форме и принялись их обыскивать.

Оглядев саванну, Александр Борисович подумал, что о правах человека в данный момент лучше не заикаться.

А еще он мысленно поблагодарил Федора Хмелева, настоятельно советовавшего ему не иметь при себе никакого оружия.

Тем временем из первого джипа вышла молодая женщина. Она тоже была одета в камуфляжную форму и, судя по тому, как вытянулись остальные бойцы при ее появлении, была здесь главной.

Когда она приблизилась и Александр Борисович Турецкий увидел ее лицо, у него отвисла челюсть.

Если бы Александр Борисович был героем американского боевика, то в данный момент он бы сказал только одну фразу. Он бы сказал: «Твою мать!»

Но он был помощником заместителя генерального прокурора Российской Федерации и, если верить словам художника с московской автомобильной стоянки Сереги, хорошим мужиком.

Поэтому вместо фразы «Твою мать!» он произнес всего лишь одно слово.

Да и то про себя.

Он сказал: Мия…

Это была Мия, так неожиданно разорвавшая их отношения.

Мия, уехавшая на родину, не попрощавшись.

Мия, которую Александр Борисович Турецкий, несмотря на все свои попытки, так и не смог забыть.

Мия, встреча с которой здесь, на ее родине, в Намибии, была насколько вероятной, настолько и неожиданной.

Мия не узнала Турецкого.

Внимательно осмотрев обоих пленников, а они оказались именно пленниками, Мия резко обратилась на местном языке к Майклу.

— Она хочет видеть наши документы, — перевел Майкл. — Саша, надеюсь, у тебя есть при себе паспорт.

К счастью, паспорт у Александра Борисовича с собой был.

Но в данный момент ему было не до паспорта.

Он смотрел на Мию и не мог поверить, что она не узнаёт его. Он был готов закричать: Мия, это же я! — но мрачные физиономии стоящих вокруг африканцев с автоматами на изготовку остановили его.

У Турецкого взыграла мужская гордость.

«Ну и к черту! — подумал он, наблюдая, как Мия рассматривает его паспорт. — К черту!»

Не удостоив Александра Борисовича взглядом, Мия опять обратилась к Майклу. И опять на местном языке.

— Они арестовывать нас, — перевел Майкл. — Мы должны следовать, куда они нам скажут. А если мы отказываться, то они нас застрелить и бросить саванна.

— Меня уже застрелить, — ответил Александр Борисович и улыбнулся Мии. — Сейчас меня застрелить второй раз.

Все расселись по своим машинам, и свой дальнейший путь Александр Борисович Турецкий продолжил в сопровождении солидного эскорта.

— Майкл, а ты понял, кто они? — спросил Турецкий. — Полиция, спецназ или кто?

— Это особый отряд, — ответил Майкл. — Они работать с наш президент.

— А куда они нас везут?

— Я не знать, — покачал головой Майкл. — Но пока они нас не убивать, я буду с ними ехать. И ты, Саша, лучше тоже с ними ехать.

— Куда уж лучше, — вздохнул Александр Борисович.

Пока они ехали, Александр Борисович думал о том, что группа выживания как раз в это время снимается с места и отправляется на точку следующего испытания.

«Господи, да у меня же есть мобильный, — подумал Александр Борисович. — Чего же я сижу? Надо срочно звонить. Хмелеву, Вите Солонину…»

Достав телефон, Александр Борисович вздохнул. Вообще-то этого следовало ожидать. Аккумулятор был разряжен: на последней стоянке он просто не успел его зарядить.

— Не надо звонить, — Посоветовал Майкл. — Все равно не получаться. Там в машине специальный прибор, который блокировать любой звонок. Поэтому они оставлять нам телефон, а не отбирать.

— Будем ждать, — развел руками Александр Борисович.

И вновь Александр Борисович сидел на земле и не имел ни малейшего представления о том, что ему предстоит в ближайшем будущем.

Только на этот раз его руки сковывали наручники, а над головой вместо потолка была брезентовая палатка.

Вот только настроение у него было гораздо хуже.

Как и в прошлый раз, тогда, в Москве, он не мог объяснить себе поведение Мии.

Она его не узнала.

Их с Майклом разместили в разных палатках. Уже прошло часа три, с тех пор как отряд Мии остановился на Ночлег.

Никаких объяснений.

Ни единого взгляда.

Уже, наверное, тысячу раз Александр Борисович повторил свою заветную мантру: к черту! — но с каждым разом он все больше начинал думать о Мии.

Она появилась в его палатке внезапно. Просто вошла, серьезная, собранная, не улыбаясь.

— Здравствуй, Саша, — сказала она. — Не ожидала тебя здесь увидеть… — Она сделала паузу. — Вообще не ожидала тебя увидеть.

— Ну извини, Мия, — криво усмехнулся Турецкий. — Я тоже не ожидал, что наша встреча окажется именно такой.

— Сейчас я их сниму.

Мия села рядом и сняла с Александра Борисовича наручники.

— Так было нужно. Теперь ты и твой друг можете идти куда вам нужно.

— А к чему весь этот цирк?

— Это не цирк, Саша, — серьезно посмотрела на него Мия. — Это группа немедленного реагирования при президенте. Она выполняет особые поручения. Я ее возглавляю.

— Ваш президент отдал особое поручение арестовать меня?

— Ты глупый. — Мия обвила руками его шею. — Ты ничего не понимаешь. Никогда ничего не понимал.

— Подожди, Мия, — отстранился Турецкий. — Я, наверное, действительно глупый, потому что сейчас я тоже ничего не понимаю. Разве нельзя было поздороваться сразу, а не тащить нас сюда под дулами автоматов?

— Нельзя, — улыбнулась Мия. — Законы конспирации как у ваших русских революционеров. Я не могла при подчиненных признаться в нашем знакомстве. Тем более у тебя сейчас такое замечательное лицо. Ты с кем-нибудь подрался?

— Скорее подружился, — усмехнулся Александр Борисович. — А вообще, это чертовски длинная и запутанная история. И конец этой истории до сих пор неизвестен.

— Ну так расскажи, — предложила Мия. — Может быть, мы сумеем придумать конец вместе.

— Откровенно говоря, я чего-нибудь бы выпил, — признался Александр Борисович. — Слишком много впечатлений за последние полтора дня.

— Виски подойдет? Или вино?

— Все пойдет. Но лучше виски.

— Сейчас принесу. — Мия вскочила на ноги.

— Подожди минутку.

— Да? — Она обернулась.

— Я надеюсь, Майклу не придется сидеть всю ночь в наручниках? — сказал Александр Борисович. — За последние полтора дня он тоже получил достаточно впечатлений, пытаясь спасти мне жизнь. И к тому же наверняка сильно проголодался.

— Не волнуйся, Саша, — улыбнулась Мия. — Не придется.

Александр Борисович рассказал Мии все. Про то, как ему позвонил министр иностранных дел, про его разговор с Горностаевым. Про то, как он приехал в Намибию в составе группы выживания и перебирался через дюны. Про свой разговор с верховным вождем Кауримо Ритуако и его отказ вернуть Алешу на родину. Про свою встречу с Сэмом и про то, что теперь он не знает, что делать дальше.

— Да, я слышала об этом, — сказала Мия, выслушав историю Турецкого. — Ужасно жалко, что Джо убили.

— Ты знала Джо? — удивился Александр Борисович.

— Ну разумеется, я его знала, — подтвердила Мия. — Не в том смысле, какой вы у себя в России вкладываете в это слово. Я его знала по работе. Он был хорошим человеком. К сожалению, мы до сих пор не нашли его убийцу.

— Может быть, хоть ты мне подскажешь, что делать дальше, — спросил Александр Борисович. — Я не знаю.

— Ничего не делать, — спокойно ответила Мия. — Возвращайся в свою группу выживания.

— Но…

— В данной ситуации может помочь только один человек, наш президент, но с тобой, к сожалению, он разговаривать не станет. — Мия выдержала паузу, разглядывая расстроенное лицо Турецкого. — Зато он станет разговаривать со мной, — неожиданно закончила она.

— И что из этого? — недоуменно спросил Александр Борисович.

— А то, что ты получишь своего мальчика и сможешь отвезти его обратно в Россию.

— Ты серьезно?

— А как же еще, Саша? В некотором смысле я имею на нашего президента определенное влияние, и, если я попрошу его решить этот вопрос, он мне не откажет. Когда я все улажу, мы с тобой встретимся в Виндхуке.

— Подожди, Мия, — Александр Борисович по-прежнему был в недоумении, — а как же законы народа гереро, о которых говорил верховный вождь?

— Я думаю, что Кауримо Ритуако согласится исполнить личную просьбу президента, — лукаво улыбнулась Мия. — Между прочим, Саша, мой отец тоже верховный вождь. Я овамбо. Наш народ крупнее гереро.

— Я знаю, — вздохнул Александр Борисович, — Майкл мне уже об этом говорил. Он тоже овамбо. Значит, я в ближайшее время смогу забрать мальчика?

— Я же сказала, что сможешь. Через два-три дня. Только знаешь, Саша… — Мия замолчала. — Если бы Джо был жив, я бы не стала тебе помогать. Потому что правда была на его стороне.

— Ты считаешь, что он имел право увезти мальчика? — удивился Турецкий.

— Он увез не мальчика, — серьезно сказала Мия. — Он увез своего сына. Я считаю, что сына должен воспитывать отец, а не мать. Мать его только испортит. Я изучала вашу российскую систему и думаю, что это неправильно, когда суд отдает сына матери. Разве женщина сможет научить мальчика тому, что ему нужно знать? Она только воспитает его слабым и беззащитным. Разве она сможет заступиться за него так, как это сможет сделать отец? Мальчику нужен тот, на кого он захочет быть похожим. Разве это правильно, если мальчик захочет быть похожим на свою мать?

— Не знаю, Мия. — Александр Борисович почесал затылок. — Я никогда об этом не задумывался. Может, ты и права. Хотя слышать такое из уст женщины неожиданно.

— Потому что ты привык общаться с европейскими женщинами, — сказала Мия, — а они другие. В большинстве своем они лицемерны и слабовольны. Они выступают за женское равноправие, но предпочитают жить за счет мужчины. А это, на мой взгляд, трусость и слабость. Очень жаль, что я не могу сейчас тебя познакомить со своей подругой из Кении Ван-гари Маатаи. Месяц назад она получила Нобелевскую премию мира. Тогда бы ты понял разницу, понял бы, что женщины бывают и другие — умные, сильные и храбрые.

— И очень красивые, — добавил Александр Борисович, привлекая ее к себе, — безумно красивые.

4

Отставной подполковник с Урала Юрий Данилович Кокушкин тоже искал время и место. С этой слежкой пора было заканчивать.

Юрий Данилович давно обратил внимание на странное поведение двоих участников группы выживания — Александра Турецкого и Виктора Солонина.

Эти двое могли быть кем угодно, но только не морскими пехотинцами, принимавшими участие в боевых действиях.

Потом он обратил внимание на то, что они действуют поодиночке. У каждого из них были свои собственные дела. И если Александр Турецкий вел себя абсолютно естественно, то Виктор Солонин явно что-то недоговаривал.

Тогда Юрий Данилович понял, с какой целью Солонин находится в группе выживания.

Целью Виктора Солонина был он, Юрий Данилович Кокушкин.

В следующие дни Юрий Данилович внимательно наблюдал за Виктором, при каждом удобном случае пытаясь спровоцировать его на какие-то действия.

То, что Виктор упорно не поддавался на провокации и каждый раз старательно отмалчивался, убедило Юрия Даниловича в том, что он прав. Виктор Солонин действительно следил за ним.

Теперь Юрию Даниловичу надо было выбрать время и место для того, чтобы избавиться от этого назойливого следопыта.

Когда Александр Турецкий неожиданно уехал из лагеря вместе с каким-то африканцем, Юрий Данилович понял, что обстоятельства складываются в его пользу.

Надо было выманить Солонина из лагеря, оказаться наедине с ним в укромным месте и пристрелить. Пистолет Юрий Данилович приобрел сразу же по прибытии в Намибию. Отличный пистолет с глушителем.

«Все-таки Бабушкин разбирается в оружии, — подумал Юрий Данилович, взвешивая пистолет в руке. — Отличная штука».

Юрий Данилович не собирался везти алмазы через границу. Это было бы безумием. У них есть кому возить алмазы. Дипломатическую почту не обыскивают. А желающие подзаработать есть и среди дипломатов. Не все, конечно. Некоторые не понимают или делают вид, что не понимают намеков. Тогда с ними происходит то, что недавно произошло с этим… как там его звали?

А Юрий Данилович слишком серьезный человек, чтобы заниматься подобной мелочью.

Свои алмазы он оставит здесь. Еще в одном тайнике. А таких тайников у него на территории Намибии было уже много.

Юрий Данилович вспомнил, как он делал свой первый тайник. Еще в далекие советские времена, когда попал сюда, по долгу службы.

Тогда сразу два офицера Советской армии были арестованы на таможне при попытке вывезти драгоценные камни. И лишь благодаря, счастливому случаю майор Юрий Данилович Кокушкин не оказался в их числе.

От ареста и позора его спас внезапный приступ диареи. Вместо того чтобы утром отправиться в аэропорт, Юрий Данилович оказался в военном госпитале.

Несколько дней подряд он изрыгал проклятия в адрес Африки, своего недуга и всего, что только приходило ему в голову. А спустя несколько дней он узнал, чего сумел избежать благодаря своей болезни.

Именно тогда он понял, что пытаться пройти через таможню, имея при себе драгоценные камни, чревато самыми нехорошими последствиями.

Выписавшись из госпиталя, он выехал на военном джипе в саванну и, выбрав неприметное место, зарыл свои алмазы в землю.

Юрий Данилович решил ждать.

Он знал, что однажды вернется за ними. Неизвестно как, неизвестно когда, но это произойдет.

Впоследствии, когда уже активно занялся драгоценными камнями и стал достаточно часто бывать в Намибии, он понаделал множество таких тайников. Юрий Данилович никогда не наносил места захоронений на карту, опасаясь, что карту могут выкрасть или он сам может ее потерять, — он все держал в голове.

Нынешний визит Юрия Даниловича в Намибию тоже не должен был стать исключением. Лежащие в его рюкзаке алмазы должны были найти свое временное прибежище в земле Намибии.

Именно эти алмазы и должны были стать приманкой для Виктора Солонина.

Прежде всего Солонин ни в коем случае не должен был заподозрить, что его слежка обнаружена. От этого зависел успех всего плана. А дальше расставляется простейшая ловушка, в которую попадается сам охотник.

Самое главное, чтобы охотник ни на минуту не усомнился, что охотником является именно он. Тогда он теряет бдительность, и обезвредить его становится очень просто.

Обычно следователи считают себя слишком умными. И не просто умными, а прозорливыми. Людьми, которые способны разгадывать чужие комбинации.

И в этом заключается их слабость.

Когда они сидят у себя в кабинете, имея в своем распоряжении данные, полученные оперативниками, экспертами-криминалистами и всеми остальными, — это одно. А африканская саванна, полная хищных зверей, — это совсем другое.

«Здесь и выясняется, кто умнее и хитрее, — думал Юрий Данилович. — Именно это называется словом «выживание». А не игра «Зарница», в которую продолжают играть все эти отставные герои».

План Юрия Даниловича по устранению Виктора Солонина был прост. Он состоял всего-навсего из трех пунктов.

Солонин должен был заподозрить, что у Юрия Даниловича есть драгоценные камни. А это уже произошло.

Солонин должен был догадаться, что Юрий Данилович не собирается вывозить их за пределы Намибии.

После этого он должен был понять, что Юрий Данилович собирается их спрятать в тайнике.

«А ведь все это чистая правда, — подумал Кокушкин. — Только все должно быть окутано тайной, разобраться в которой под силу только самому проницательному следователю».

Для начала на глазах у всей группы выживания, и в особенности на глазах у Виктора Солонина, устроил неприятность со спальным мешком.

Сидя на земле с иголкой в руках, Юрий Данилович посмеивался про себя, вспоминая, как сразу же после этого Виктор Солонин куда-то исчез.

Наживка была закинута.

«Первые пятнадцать минут, — размышлял Юрий Данилович, — проницательный следователь станет ликовать. Еще бы! Он уже наверняка догадался, каким именно образом я собираюсь провозить контрабанду. Но это продлится не более пятнадцати минут. Потом его должны охватить сомнения. Он станет теряться в догадках. Одно он будет знать точно — алмазов в спальном мешке нет. Он перестанет спать и начнет следить за каждым моим шагом. И однажды ночью, может быть даже завтра, когда остальные участники группы выживания будут крепко спать и видеть во сне женщин, проницательному следователю повезет. Он увидит, как я выйду из лагеря и отправлюсь в неприметное место — за камни или еще куда-нибудь. Именно тогда его осенит гениальная догадка — он поймет, что Юрий Данилович Кокушкин собирается зарыть свой клад в землю. Разве он упустит шанс поймать меня с поличным? Разумеется, не упустит. Об одном только проницательный следователь Виктор Солонин не будет знать. О том, что Юрий Данилович уже ждет его. Но такие ошибки человек совершает в жизни всего один раз. Его труп будет лежать и указывать вытянутой рукой в ту сторону, где будет зарыт клад. — Юрий Данилович радостно засмеялся про себя. — Все получится как у пиратов. Как в «Острове сокровищ». А что, именно в этих краях они все и плавали. Надо отдать дань уважения месту».

Этой ночью Виктор Солонин не спал. Он лежал с закрытыми глазами в своем спальном мешке и тщательно вслушивался в окружающие звуки.

Со всех сторон раздавался привычный храп участников группы выживания. Громче всех храпел Юрий Данилович Кокушкин.

От Александра Борисовича по-прежнему не было никаких известий. Несколько раз в течение дня Солонин пытался связаться с ним по мобильному, но абонент по-прежнему оставался недоступен.

Попытка дозвониться в Москву тоже не увенчалась успехом. Высококлассный международный роуминг, обещанный Виктору Солонину компанией МТС, почему-то сейчас не работал. Пользоваться для служебного звонка чужим телефоном Виктор не захотел.

Внезапно он понял, что больше не слышит храпа Юрия Даниловича. Спустя несколько минут он уловил звук расстегивающегося спального мешка.

Развязка приближалась.

Юрий Данилович, как всегда осторожно переступая через тела спящих людей, вышел из мотеля.

— Значит, вот в чем дело, — подумал Виктор Солонин. — Кокушкин, очевидно, заметил слежку и решил подстраховаться. Сделал вид, что спрятал алмазы в собственном мешке. А на самом деле он не собирается их никуда вывозить.

Виктор вспомнил разглагольствования Юрия Даниловича о том, что он мечтает начать другую жизнь.

«Так, значит, он собирается начать ее здесь, — подумал Солонин. — Приобрести недвижимость. А дальше ему будет проще».

Виктор вылез из мешка и вышел вслед за Юрием Даниловичем. Его силуэт еще был виден, он явно направлялся в сторону каменных нагромождений.

Виктор видел днем эти камни, там можно было спрятать все что угодно. Сейчас он вспомнил, что Юрий Данилович тоже разглядывал эти камни.

Кокушкин скрылся из виду.

Солонин отключил свой мобильный и быстрыми перебежками добрался до места, в очередной раз пожалев о том, что у него нет оружия.

В кармане лежали наручники, в кармане жилета сложенные чистые листы бумаги и ручка. Для того чтобы Юрия Даниловичу было чем написать признание.

Осторожно подобравшись к камням, Виктор увидел в середине широкий разлом. Он прислушался, но никаких звуков не уловил.

Юрий Данилович мог направиться только сюда. Виктор успокоил дыхание и двинулся вперед.

При свете звезд было мало что видно, поэтому Виктор решил двигаться вдоль стены. Коридор извивался, в некоторых местах становился уже, в некоторых, наоборот, шире. И вдруг впереди, метрах в пятидесяти, Виктор увидел слабый свет. Такой свет получается от карманного фонарика. Свет пробивался из-за угла, и Виктор понял, что он практически у цели.

Стараясь ступать как можно тише, Виктор подбирался к источнику света. До него оставалось пятнадцать, десять, пять метров. Коридор в этом месте максимально расширился. Виктор заглянул за угол.

В расщелине между камнями он увидел горящий электрический фонарь. Кроме фонаря, здесь ничего не было.

Поняв, что его провели, Виктор отскочил в сторону и резко развернулся. Прямо перед своим лицом он увидел лицо Юрия Даниловича. Кокушкин тут же схватил Виктора за плечи и резко ударил своей головой в лицо.

Утром группа выживания недосчиталась еще двоих участников — ни Виктор Солонин, ни Кокушкин в лагерь не вернулись. Хотя их вещи были на месте. Мобильные телефоны обоих молчали. Александр Борисович Турецкий тоже был недоступен.

Подчиняясь правилам группы, командир Сергей Юшин принял решение — двигаться дальше.

Оставшиеся вещи спрятали на дереве.

Погрузившись в машины, в которых теперь было три свободных места, группа выживания отправилась к месту следующего испытания.

5

Хорошо, что Виктор Солонин умел держать удар. Юношеская секция бокса научила его этому. Он быстро вскочил на ноги и тряхнул головой. До Юрия Даниловича было около семи метров.

И тут Солонин увидел, что Кокушкин держит в руках пистолет, на конце которого навинчен глушитель.

«Почему он сразу не выстрелил? — подумал Виктор, глядя на дуло пистолета. — Захотелось вначале выяснить отношения?»

Юрий Данилович с улыбкой смотрел на Солонина.

— К стене, — скомандовал он.

Виктор сделал два шага назад и почувствовал спиной холод камня.

— Ну что, Витя, конец? — ухмыльнулся Кокушкин. — Наигрался в следопыта?

Солонин молчал. Он спокойно смотрел на Юрия Даниловича, а его мозг в это время лихорадочно искал выход.

«До тех пор пока вы живы, — вспоминал он слова инструктора из антитеррористической группы «Пятый уровень», — у вас есть преимущество перед противником».

Похоже, снова настало время применить полученные навыки.

— А я ведь давно тебя вычислил, — продолжал Юрий Данилович. — Ты мне еще в самый первый раз не понравился. Когда пришел на собеседование.

«Тот факт, что ваш противник вооружен, а вы нет, — говорил инструктор, — делает уязвимым не вас, а его».

— А ведь ты, Витя, наверное, считал себя очень умным, — все еще ухмылялся Юрий Данилович. — Ты, кстати, где служишь-то? МВД? Прокуратура? Куда скромному уральцу до московских умников? А уралец-то поумнее оказался.

«Пистолет делает вашего противника самоуверенным, — наставлял инструктор. — Он считает, что у вас нет шансов, и теряет бдительность. Усыпите его еще больше, выглядите растерянным, дайте ему почувствовать свою власть над вами».

— Хотел видеть, куда я спрячу камни? — Юрий Данилович полез в карман и достал небольшой металлический футляр. — Вот они. Извини, Витя, показать не могу, одна рука занята. Здесь и спрячу. И камни спрячу, и тебя спрячу.

«Уклониться от пуль совсем не сложно, — продолжал инструктор. — Принцип заключается в том, чтобы ваш противник не знал, где вы окажетесь в следующий момент. Каждое ваше движение должно быть обманным. Вы всегда должны быть на один шаг впереди».

Юрий Данилович убрал футляр обратно в карман. Его лицо приняло жесткое выражение.

— Ладно, Витя, хватит шуток, — сказал он. — Есть предложение. Предложение действительно одну минуту. От того, как ты себя поведешь, будет зависеть, умрешь ты быстро и безболезненно или мне придется перед этим прострелить тебе обе коленки. Мне нужно знать, что вам известно о нашей деятельности. Время пошло.

«Вы должны четко представлять себе расстояние между вами и вашим противником, — поучал инструктор. — Рассчитайте, сколько пробежек вам надо сделать».

— Я жду. — В голосе Юрия Даниловича зазвучали металлические нотки.

«Не дожидайтесь того момента, когда ваш противник готов выстрелить. Пусть он думает, что вы станете ждать до конца».

Витя Солонин наклонил голову и медленно стал приседать на корточки.

— Это еще что за цирк?..

В это время Солонин уже сделал рывок к противнику, впереди была стена, а проход оставался у него за спиной.

«Встал, — скомандовал сам себе Виктор, — и замер».

Послышался хлопок первого выстрела, и Виктор почувствовал, как перед его лицом пролетела пуля.

«Бежать».

Он снова ринулся вперед, но уже через два шага плашмя бросился на землю.

Второй хлопок — и пуля пролетела в метре над ним.

«Катиться».

Он несколько раз прокатился по земле и, вскочив на ноги, тут же прыгнул в сторону.

Третий хлопок — и он почувствовал, как ему обожгло руку.

До Юрия Даниловича оставалось не более двух метров.

Четвертого выстрела не последовало.

Солонин стремительно рухнул на землю, а его нога вошла в непосредственный контакт с пахом Кокушкина. Пистолет выпал из рук Юрия Даниловича, и Солонин откинул его в сторону. Вторым ударом ноги Виктор отбросил согнутого пополам Юрия Даниловича к стене.

На всю операцию у Вити ушло двадцать восемь секунд.

Он быстро вскочил на ноги и подбежал к стонущему Юрию Даниловичу.

— Береженого Бог бережет, — сказал Солонин и со всего маха врезал Кокушкину по бедру.

Стоны усилились.

Наконец-то Вите представился случай достать из кармана наручники и защелкнуть их на запястьях уральского подполковника.

Только после этого он посмотрел на раненую руку. К счастью, пуля прошла вскользь.

«Твердая четверка, — прокомментировал Солонин собственные действия. — Хотя вообще-то три с плюсом».

Он поднял пистолет и уселся напротив Юрия Даниловича. Подумав, встал и достал из кармана Кокушкина металлический футляр.

Внутри лежали алмазы.

Солонин закрыл футляр и сунул себе в карман.

После этого вытащил из кармана Юрия Даниловича мобильный телефон и выключил его.

— Ну что, Юра, долго стонать будем? Поднимайся, разговор есть.

— Гад! — с ненавистью прошипел Юрий Данилович. — Сволочь паскудная!

— Еще какой гад, — подтвердил Солонин. — Ты пока себе даже не представляешь. А уж как я ненавижу всех козлов, которые пытаются меня убить! — Виктор покачал головой. — К сожалению, в Москве человеку на моей должности каждый раз приходится сдерживать свои чувства. Другое дело здесь. Красота! Никого нет, никто ничего не узнает. Где Юрий Данилович Кокушкин? А шут его знает. Может, в саванне заблудился, а может, его дикие звери съели. В общем, вариантов хоть отбавляй. Как ты там сказал? И алмазы спрячу, и тебя спрячу? Отличная фраза, Юра. Не возражаешь, если я воспользуюсь этой схемой?

Юрий Данилович перестал стонать и сел, прислонившись к стене.

— Что ты имеешь в виду? спросил он.

— Да ты и сам все понял, — улыбнулся Виктор. — Или ты действительно настолько тупой, что тебе даже придуриваться не надо?

— Ты этого не сделаешь, — проговорил Юрий Данилович.

— Почему? — с самым искренним видом удивился Солонин. — Ты же только что хотел это сделать? А меня что должно удерживать?

— Послушай, Витя, — быстро заговорил Юрий Данилович, — эти камни стоят полмиллиона. Долларов. У меня есть еще. Много. Ты станешь миллионером. Но не надо меня убивать.

— Полмиллиона — это хорошие деньги, — кивнул Виктор. — На них ведь всю жизнь жить можно.

— Я дам тебе еще.

— А зачем? Жадность фраера сгубила. — Виктор засмеялся. — Уж кому, как не тебе об этом знать?

— Я дам тебе еще, — повторил Юрий Данилович, и по его лицу потекли слезы. — Витя, не надо меня убивать. Пожалуйста.

— Послушай, Юрий Данилович, — лицо Солонина стало серьезным, — я тебя предупреждаю по-хорошему. Пока. Если из твоею поганого рта еще хоть раз вылетит фраза о деньгах, которые ты хочешь мне дать, я тебя тут же пристрелю. Ты меня понял?

Юрий Данилович молчал.

— Я спрашиваю, ты меня понял? — повысил голос Солонин.

— Понял.

— Молодец. Тогда давай разговаривать. — Солонин опять засмеялся. — Смотри-ка, а ведь я говорю твои фразы. В общем, Юра, объясняю по-русски. Есть предложение. Предложение действительно одну минуту. Либо ты соглашаешься со мнс(й сотрудничать, либо не соглашаешься. В случае, если твой ответ меня не устраивает, я тебя застрелю. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — мрачно ответил Юрий Данилович.

— Хорошо, что понимаешь, — одобрил Виктор, — тогда поехали. Для начала расскажешь о том, что меня интересует, а потом напишешь. Бумага и ручка у меня найдутся. А интересует меня все, что связано с нелегальным вывозом драгоценных камней из Намибии в Россию. Кто за этим стоит? И здесь, в Намибии, и в России? Как функционируют каналы поставки? Какова роль фирмы «Урализумруд»? Ну и все остальное, что вспомнишь. Разумеется, мне нужны точные данные, настоящие фамилии и реальные люди. Ну так как? Предложение принимается?

— Долго рассказывать придется, — ответил Юрий Данилович после паузы.

— Ничего, я не тороплюсь, — пожал плечами Виктор. — Вон светает уже. Как раз, когда кончишь рассказывать, совсем рассветет. Писать удобно будет. Начинай.

Из рассказа Юрия Даниловича Солонин понял следующее…

Сразу после того как Намибия получила независимость, в нее хлынул поток иностранных бизнесменов, желавших сделать капитал на торговле драгоценными камнями.

Большой процент составляли бизнесмены из России.

Некоторые намибийские вожди, которым после провозглашения независимости стали принадлежать месторождения, решили по-быстрому разбогатеть, не считаясь с интересами собственных народов.

Но подавляющее большинство бизнесменов плохо представляли себе, что такое Намибия.

Драгоценных камней здесь действительно было в избытке, но как их добывать, никто не знал.

До сих пор этим занимались специалисты из ЮАР, когда они ушли, специалистов практически не осталось.

Именно в тот момент у Юрия Даниловича родилась идея.

Он хорошо был знаком с внутренней жизнью Намибии, лично знал некоторых вождей, а также ему было известно об их огромном желании получить много денег и сразу.

В России Юрий Данилович познакомился с екатеринбургским бизнесменом Яковом Трениным. А тот в свою очередь свел его с молодым, но необычайно способным человеком — Борисом Кантором.

Идея Юрия Даниловича заключалась в следующем.

В России приобретается месторождение, обогатительная фабрика и вся сопутствующая техника. В Намибии, через посредничество Юрия Даниловича, приобретается несколько по-настоящему богатых месторождений. После этого, опять через посредничество Юрия Даниловича, организуется транзит.

Дети и родственники тех вождей, с которыми были заключены договора, были сотрудниками намибийского посольства. Некоторые из них работали и в России. Таким образом, появилась возможность беспрепятственно вывозить драгоценные камни через дипкурьеров.

В России камни подвергались минимальной обработке и отправлялись на Запад — в Германию, Францию и, конечно, в Америку.

Эти функции выполняла фирма «Самоцветы», хозяевами которой также были Тренин, Кантор и Бабушкин.

Учитывая дешевизну рабочей силы в Намибии, затраты оказывались минимальными.

Что касается взятого в аренду российского месторождения, то оно являлось обыкновенным прикрытием. Никаких работ на нем не велось.

С помощью взяток крупным чиновникам до сих пор удавалось избегать официальных проверок.

Тем же способом хозяева месторождения собирались в ближайшем будущем продлить свою лицензию еще на пятнадцать лет.

О намибийском партнере, том самом африканце, которого Солонин видел в ресторане, Юрий Данилович не мог рассказать ничего определенного, кроме того, что его звали Роберт.

Роберт вел дела напрямую с Бабушкиным, и Юрия Даниловича в них не посвящали.

Когда Юрий Данилович закончил говорить, было уже, как и предположил Солонин, совсем светло.

Посмотрев на часы, Виктор понял, что группу выживания на месте он, скорее всего, не застанет. Они должны были выехать полтора часа назад.

Впрочем, это несильно его расстроило.

Дело было сделано, а это главное.

Вместе со скованным Юрием Даниловичем они отправились к месту стоянки, где Кокушкину предстояло изложить все вышесказанное в письменном виде.

Юрий Данилович шел впереди опустив голову. За ним следовал Виктор, прихвативший Особой пистолет задержанного.

Группу выживания они действительно, не застали.

Но для Солонина так было даже лучше. Никаких лишних вопросов.

Приковав левую руку Кокушкина к какой-то железной конструкции мотеля, Витя Солонин положил перед ним стопку чистой бумаги и ручку.

Пока Юрий Данилович старательно писал признание, Солонин подумал о Турецком. Он до сих пор не знал, что с ним произошло.

Виктор достал телефон и только тогда вспомнил, что все это время его мобильник был отключен.

На дисплее высветилось сообщение о трех пропущенных звонках.

Два звонка были от Юшина, увидев третий номер, Виктор улыбнулся и нажал кнопку обратного вызова.

— Привет, Александр Борисович. Ты живой?.. Да, у меня тоже все нормально… Только куда идти дальше, не знаю… Александр Борисович, ты все еще на машине? Тогда тебе придется меня подобрать… Нет, нас тут двое… До встречи, жду с нетерпением.

6

Попрощавшись с Мией и договорившись встретиться через пару дней в Виндхуке, Александр Борисович в сопровождении Майкла отправился догонять группу выживания.

Настроение у него было самое радужное.

Положа руку на сердце, Александр Борисович Турецкий не мог сказать, чему он рад больше. Тому, что в порученном ему деле наконец-то появилась какая-то ясность, или встрече с Мией.

К тому же теперь его мобильный телефон снова функционировал. Пока Александр Борисович находился в плену, Мия его зарядила.

Первым делом Турецкий позвонил Солонину, но его телефон был отключен.

Тогда Александр Борисович связался с командиром группы выживания Сергеем Юшиным.

После их разговора от хорошего настроения Александра Борисовича не осталось и следа.

Юшин сообщил ему, что Витя Солонин и Юрий Данилович исчезли, оставив все свои вещи, и в данный момент группа выживания продолжает путь без них.

Но долго терзаться Александру Борисовичу не пришлось.

Спустя пятнадцать минут Солонин объявился сам.

Подъехав к бывшему лагерю группы выживания, Александр Борисович застал удивительную картину.

Прикованный наручниками к мотелю, Юрий Данилович добросовестно исписывал очередной лист бумаги, а Витя Солонин с внушительным синяком на физиономии сидел на дереве и размышлял, как бы ему снять свой рюкзак.

Увидев Турецкого, он замахал руками.

Сняв с помощью Александра Борисовича и Майкла оба рюкзака, Виктор слез и сам.

Оба бывших участника группы выживания оценивающе рассмотрели лица друг друга и остались довольны.

Потом Александр Борисович посмотрел на Кокушкина.

— Витя, тебя можно на минутку? — попросил Александр Борисович.

Они отошли на несколько метров.

— Это что? — поинтересовался Турецкий, показывая глазами на Юрия Даниловича.

— Это личный приказ министра внутренних дел, — пояснил Виктор. — Стопроцентная секретность.

— Понятно, — кивнул Турецкий. — И куда ты его теперь?

— Пока в наше посольство, — ответил Солонин. — Теперь уж не до «выживания». Только Юшина надо предупредить о нашем отъезде. А когда и ты свои дела закончишь, полетим в Москву. Как дела-то, кстати? Конец виден?

— Не хочу сглазить, — махнул рукой Турецкий.

— Слушай, Саша, — спросил Витя Солонин, — ты до Москвы отсюда дозванивался?

— Дозванивался. А что?

— Да я по своему мобильнику прозвониться не могу, — поморщился Солонин. — Может, у меня оператор другой… Выручишь?

— Что за вопрос, Вить? — развел руками Александр Борисович. — Разумеется, звони.

Виктор принялся дозваниваться до министра внутренних дел.

«Может, и мне позвонить Меркулову? — подумал Александр Борисович. — Хотя чего сейчас звонить? Закончу дела, тогда позвоню. Пусть они с Грязновым меня в аэропорту встречают».

В российском посольстве в столице Намибии они временно сдали Юрия Даниловича службе безопасности и, распрощавшись с Майклом, вернулись в гостиницу.

Только оказавшись в номере, оба поняли, что дико хотят есть и спать. Но сил, чтобы идти обедать, не было.

Поэтому, завалившись на кровати прямо в одежде, они заснули и проспали почти двенадцать часов.

7

Мия действительно позвонила Александру Борисовичу через два дня и пригласила к себе домой.

Приехав по указанному адресу, Александр Борисович сначала подумал, что он что-то перепутал. Но адрес был тот самый, и таксист заверил Турецкого, что перепутать такое место во всем Виндхуке просто не с чем.

Почесав в затылке, Александр Борисович направился к воротам.

Там его встретили два вооруженных охранника, но, узнав имя, тут же без вопросов пропустили.

Дом, в котором жила Мия, собственно, домом не являлся. Скорее это был дворец в миниатюре. Не исключено, что этот дом действительно был уменьшенной копией какого-нибудь знаменитого восточного дворца.

По крайней мере, Александру Борисовичу сразу вспомнились сказки из «Тысяча и одной ночи».

Внутренняя обстановка была еще роскошней.

Но наибольшее впечатление на Александра Борисовича произвел построенный прямо в центре дома самый натуральный фонтан.

Мия вышла навстречу в легком свободном платье и, улыбнувшись Турецкому, поцеловала его в щеку.

— Здравствуй, Саша, — сказала она. — Я очень рада тебя видеть.

Турецкий почему-то не смог сказать ничего вразумительного и только глупо улыбнулся.

«Точь-в-точь как влюбленный школьник, — подумал Александр Борисович, — даже страшно».

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Да, пожалуй, — сказал Турецкий. — Чего-нибудь прохладительного.

Мия снова очаровательно улыбнулась и легкой, слегка пружинящей походкой направилась в глубь дома.

— Проходи, Саша, — позвала она, оборачиваясь к Турецкому. — Или тебе принести прямо сюда?

— Уже иду.

Повторного приглашения Александру Борисовичу не требовалось, он в три прыжка нагнал Мию.

— Ты прекрасно выглядишь. Извини, что не сказал тебе этого сразу. Просто все это, — Александр Борисович показал вокруг, — как-то неожиданно. У тебя очень красивый дом.

— Потом осмотришь, — кивнула Мия, — но вначале я хотела бы поговорить с тобой о твоем деле. А затем я с удовольствием устрою тебе- экскурсию.

— Если можно, я бы хотел начать экскурсию с осмотра спальни.

— Я боюсь, что в таком случае тебе не удастся осмотреть остальной дом.

— Ну и ладно, — чистосердечно признался Александр Борисович.

В кабинете, куда привела его Мия, Турецкий увидел огромный, во всю стену, аквариум. Рыб, которые плавали в нем, Александр Борисович видел только по телевизору.

— Ух ты! — восхищенно сказал он. — Ты сама ими занимаешься?

— Да. Рыбы — моя слабость, — ответила Мия. — Удивительные существа. Многие люди не могут есть животных, а я не могу есть рыбу. Смешно?

Александр Борисович, который мог есть все что угодно, пожал плечами:

— Почему смешно? Нормально.

— Хочешь все-таки бокал вина? — предложила Мия. — Или просто минеральной воды?

— Хочу бокал вина, — улыбнулся Александр Борисович.

— Вчера я разговаривала с президентом, — без всякого перехода сказала Мия. — Завтра утром мальчика привезут в российское посольство.

— Так просто? — изумился Турецкий.

— Просто, — засмеялась Мия, — просто ты везучий, Саша. Если бы меня в данный момент не было в стране, ничего бы не вышло.

— Мия, я не знаю, как благодарить тебя.

— А ты уже отблагодарил меня, — ответила Мия, — и даже сам не представляешь как…

— Значит, послезавтра я улетаю, — грустно сказал Александр Борисович. — А я уже привык. Мия, ты не собираешься посетить Россию?

— В ближайшее время точно нет, — покачала головой Мия. — У нас сейчас огромное количество работы. Президент проводит реформы, и отдельные группы людей с ними не согласны. А многие из этих людей достаточно влиятельны. Так что…

Раздался стук в дверь, и в кабинете появилась девочка лет семи.

— Проходи, Адель, — ласково улыбнулась Мия, обращаясь к ней на родном языке. — Я познакомлю тебя со своим старым другом.

Девочка, глядя на Александра Борисовича, прошла через весь кабинет и села рядом с Мией.

— Это моя дочь Аделаида. — Мия снова перешла на русский.

— Так ты замужем? — удивился Турецкий.

— Нет, Саша, я не замужем.

— А… — Александр Борисович замялся и не окончил фразу.

— Что ты хотел спросить?

— Да нет, это не мое дело, — стушевался Турецкий.

Мия, улыбаясь, смотрела на него, ожидая продолжения.

— Я хотел спросить, где отец девочки? — наконец выпалил Александр Борисович.

— Вот он. — Мия показала глазами за спину Турецкого.

У Александра Борисовича упало сердце.

Чего он никак не ожидал встретить в доме Мии, так это другого мужчину.

Александр Борисович обернулся… и никого не увидел. Сзади него висело только огромное инкрустированное зеркало.

Повернувшись обратно, он вопросительно посмотрел на Мию.

— Посмотри в зеркало, — продолжала улыбаться Мия.

Александр Борисович посмотрел.

Оттуда на него смотрел Александр Борисович Турецкий.

— Аделаида — твоя дочь, Саша, — услышал он за спиной голос Мии.

— Но…

— Я привезла ее семь лет назад из России в Намибию. И знаешь где?

— Где? — Александр Борисович соображал сейчас очень медленно.

— В своем животе. Я была беременна от тебя, дорогой, но тебе ничего не сказала.

— Мия, но почему?

— Потому, Саша, — Мия сделала глоток вина, — я знала, что у тебя есть любимая жена Ира. У тебя есть любимая дочь Нина. Зачем эти проблемы? Я решила обойтись без них. И тебе не хотела доставлять ненужные волнения. Мы, африканские женщины, сильные, гордые и самостоятельные люди. Я же тебе это уже говорила.

Александр Борисович посмотрел на спокойно сидящую рядом с матерью Адель. Девочка заметила его взгляд и улыбнулась.

— А она знает? — спросил Турецкий.

Мия отрицательно покачала головой:

— Пока нет. Но когда-нибудь я ей обязательно скажу.

8

В аэропорту Виндхука их провожали Сэм и Федор Хмелев.

Юрий Данилович в наручниках в сопровождении охраны шел к самолету.

— Прощай, Алекс. — Сэм похлопал мальчика по плечу.

— До свидания, дядя Сэм. А вы приедете к нам в гости? — Турецкий перевел вопрос на английский.

— Не знаю, Алекс. — Сэм сделал попытку улыбнуться. — Может быть, когда-нибудь ты приедешь ко мне в гости? Ты ведь знаешь, где я живу.

— Я обязательно приеду, дядя Сэм, — серьезно пообещал мальчик.

Сэм посмотрел на Александра Борисовича:

— Как глаз?

— Намного лучше, — улыбнулся Турецкий. — Мазь действительно очень помогает.

— Я хотел бы попросить тебя, — Сэм сделал паузу, — когда вы приедете в Россию, постарайся объяснить матери Алекса, что Джо действительно любил его. И ее он тоже любил. Не надо, чтобы она настраивала Алекса против отца. Тем более что он уже мертв.

— Хорошо, Сэм, — сказал Александр Борисович, — я постараюсь. Полиция так и не нашла убийцу Джо?

— Пока нет. Но мы обязательно найдем.

— Сэм, пожалуйста, не натвори никаких глупостей.

Виктор Солонин все это время стоял рядом и сосредоточенно о чем-то думал.

— Скажи, Сэм, — спросил он, — а ты случайно не знаешь здесь в Виндхуке крупного бизнесмена, которого зовут Роберт?

— Роберт? — переспросил Сэм.

— Да, Роберт. Фамилии я, к сожалению, не знаю.

Александр Борисович заметил, как напряглось лицо Сэма. Какое-то время он стоял молча.

— Нет, — ответил Сэм. — Я не знаю бизнесмена по имени Роберт.

— Не натвори глупостей, Сэм, — повторил Александр Борисович.

Поднимаясь по трапу, Александр Борисович обернулся. Сэм и Хмелев шли к зданию аэропорта.

В какой-то момент Турецкому показалось, что за стеклянной дверью он увидел силуэт Мии.

Но, наверное, это ему только показалось.

9

Для начала я сделал Тома вождем. Сам я не могу им стать, но, может быть, это даже к лучшему. Я могу оставаться в тени. Всегда.

Я убил своего старшего брата.

Как же сложно это было сделать!

Не психологически, конечно.

Технически.

Лев объявился очень своевременно.

Апундо решил его убить. Он поступил глупо. Он всегда поступал глупо. Он всегда был слишком самовлюблен.

Я выстрелил в него за две секунды раньше, чем он пошел на льва.

Никто ничего не понял.

Дурачок Том до сих пор считает, что это он попал в своего отца.

Естественно, я не буду его в этом разубеждать.

Меня не было среди охотников. Но я был рядом. Все это время, пока Апундо бродил по саванне, я был рядом.

И я ждал.

Я убил его. Я убил своего старшего брата.

Для того чтобы вождем стал Том. Который станет слушаться меня.

Фактически вождем стал я. Только я могу им быть. Потому что знаю, что нужно.

Я знаю, что нужно.

Нужны деньги, и я знаю, как их получить.

Апундо не соглашался на это — все это ерунда о судьбе нашего народа.

При чем здесь народ? Народ должен работать, на большее он не способен.

Если бы Апундо понимал это, он был бы жив.

Все хотят денег. Белые люди хотят денег. Они хотят наши рудники. Почему бы и нет?

Кто-то продает ковры, кто-то автомобили.

Я торгую рудниками.

Теперь, когда Том стал вождем, у меня появился реальный шанс воспользоваться месторождениями всех гереро. Надо только немного подождать. У Тома родится наследник, который станет верховным вождем всех гереро. Но верховным вождем всех гереро стану я.

Для того чтобы никто не смог этому помешать, я убил Джо.

И я пойду дальше.

Постепенно я приобрету все рудники.

Он сидел в своем кабинете за закрытой дверью и разговаривал по телефону.

— Да, Илья, у меня все в порядке. Но у тебя и твоих партнеров в России возникла проблема. И я очень надеюсь, что вы ее решите. Они должны прибыть в Москву завтра днем. Номер рейса ты уточни сам. Юрий не должен начать давать показания. Это твое дело, как ты с этим разберешься. Но думаю, ты понимаешь, что я не собираюсь ставить под угрозу свой бизнес. И у меня есть из кого выбирать. Нет, Илья, ты меня никогда не подводил. Именно поэтому я сам позвонил тебе. Я хочу, чтобы наши партнерские отношения и наша личная дружба не пострадали. Сообщи мне, пожалуйста, когда проблема исчезнет. Всего тебе доброго.

Закончив разговор, он бросил трубку на стол и потер лоб.

«Не пора ли устроить себе отпуск? — подумал он. — Слетать куда-нибудь на острова. Сразу на месяц. Обязательно надо будет слетать. Сразу как только Илья сообщит хорошие новости».

Дверь отворилась, и в кабинет зашел растерянный Том.

— Дядя Боб, там внизу полиция. Они говорят, что им нужно задать тебе какие-то вопросы.

— Хорошо, Том. Проводи их в зал и скажи, что через пять минут я спущусь.

Когда Том вышел, дядя Боб откинулся на спинку кресла и от души потянулся.

— Полиция, — сказал он вслух. — Интересно, что у них на этот раз?

Дядя Боб выдвинул ящик стола и достал пачку денег. Потом подумал и достал еще одну.

10

В Шереметъеве-2 встречали всех, кроме Александра Борисовича Турецкого.

Витю Солонина и Юрия Даниловича ждала милицейская машина. Алешу встречали дедушка с бабушкой.

Александру Борисовичу Турецкому позвонил только по телефону Славка Грязнов.

— Саш, извини, — закричал Грязнов, — мы с Костей в пробке стоим. Здесь надолго. С тех пор как мигалки отобрали, все время так. Так что ты уж как-нибудь сам доберись, ладно? Ну давай, от Кости привет.

— Снова на родине, — сказал Александр Борисович Солонину. — Ты сам-то сейчас куда?

— Вначале доставлю задержанного на место, а потом домой.

— Да брось, Вить. Без тебя, что ли, не доставят.

— Я хочу лично.

— Хозяин — барин. — Александр Борисович протянул руку. — Удачно добраться.

— Увидимся, — кивнул Виктор.

Солонин пошел к выходу.

— Витя, — окликнул его Турецкий, — с наступающим тебя!

— И тебя тоже! — крикнул Солонин.

К Александру Борисовичу подошел Горностаев:

— Александр Борисович, я не знаю, как благодарить вас. Вы совершили чудо. Если вам что-нибудь будет нужно, обращайтесь сразу. Даже если самая мелочь, документы оформить… все что угодно.

— Не стоит, Михаил Сергеевич. Как ваша дочь?

— Ей лучше. А теперь, я думаю, она совсем поправится.

— Михаил Сергеевич, у меня есть к вам просьба. Мальчик сохранил очень хорошие воспоминания о своем отце и о некоторых людях, с которыми он там общался. Не разрушайте эти воспоминания.

К ним подбежал Алеша:

— Дядя Саша, а вы придете к нам в гости?

— Как-нибудь обязательно приду.

— Может быть, вас подвезти? — предложил Горностаев.

— Это было бы кстати.

В машине мальчик без умолку рассказывал об Африке:

— А еще там были слоны. Они ходят совсем рядом. Мы с папой очень долго на них смотрели. А колдун мне не понравился. Он совсем старый, и у него на руке не все пальцы. А еще…

— Авария там, что ли? — сказал водитель. — Что-то серьезное.

Машина сбавила скорость и медленно потащилась вперед.

Поравнялась с каретой «скорой помощи», в которую как раз в этот момент задвигали носилки.

На обочине стояла прошитая автоматными очередями милицейская машина.

— Тормози! — закричал Турецкий.

Не дожидаясь, пока машина остановится, он выскочил и бросился к стоявшему неподалеку капитану:

— Генеральная прокуратура. Что здесь случилось?

— Пятнадцать минут назад расстреляли машину. Была засада.

— Живые есть?

— Только один, но он сейчас в тяжелом состоянии.

Александр Борисович бросился к «скорой помощи»:

— Генеральная прокуратура.

В машине на носилках лежал Витя Солонин.

— Что с ним?

— Он без сознания. Несколько огнестрельных ранений.

— Он будет жить?

— На первый взгляд жизненно важные органы не задеты. Извините, мы должны как можно скорее отвезти его в больницу.

Дверь «скорой помощи» закрылась, и под вой сирены она помчалась в сторону Москвы.

Александр Борисович отошел к обочине и сел на землю. К нему подошел Горностаев:

— Александр Борисович, пойдемте в машину. Мы отвезем вас домой.

— Высадите меня, пожалуйста, возле метро, — попросил Турецкий. — Возле ближайшего.