Дело коптящей лампы

Глава 9

Джорджу Карперу только-только перевалило за пятьдесят. Кожа на его лице была совершенно гладкой, без единой морщинки. Волосы его, хоть и тронутые кое-где сединой, все еще были темными, густыми и вьющимися. Его глаза были серо-стальными, чуть выпуклыми, губы кривились в добродушной улыбке, а такой фигурой, как у него, мог бы гордится и более молодой человек: он был ни толстый, ни тонкий, широкоплечий и длинноногий, с узкими бедрами и великолепной грудной клеткой. Костюм сидел на нем превосходно.

Только небольшая складка у рта намекала, что этому человеку свойственна жестокость, да иногда глаза его застывали, как будто в голове у него работал невидимый маленький компьютер, просчитывая всякую, пусть незначительную, выгоду от ведущегося разговора.

Когда Стэнвуд пришел в клуб, Карпер уже ждал в кабинете. Он бросил беглый взгляд на лицо Стэнвуда, и в его глазах возникло одобрительное выражение. Взгляд был мимолетный, но Стэнвуд понял, что Карперу вполне хватило его, чтобы понять, что он не ошибся в своем выборе и Стэнвуд — именно тот человек, который ему нужен. Его, фигурально выражаясь, оценили, проштемпелевали и повесили на шею ярлычок с ценой.

— Присаживайтесь, Стэнвуд. Это я хотел поговорить с вами.

Стэнвуд уселся и взглянул через стол на Карпера, но с удивлением отметил, что, едва взглянув на своего собеседника, был вынужден отвести взгляд в сторону.

Этот единственный факт значил для Стэнвуда больше, чем предварительный таинственный разговор. Он был теперь уверен, что Карпер знает, или, по меньшей мере, подозревает его, а поэтому Стэнвуд не смог бы смотреть ему прямо в глаза даже ради спасения своей жизни. То, что он был вынужден отвести взгляд, случилось с ним в первый раз в жизни.

Карперу, по всей видимости, не терпелось начать разговор. Как только на столе появился суп и официант ушел, опустив за собой портьеру, он повернулся к Стэнвуду:

— Мне нужна от вас информация, Стэнвуд! Тот не шелохнулся.

Карпер предложил очень тихо:

— Вы тоже не останетесь внакладе — сумма вашего вознаграждения должна приятно удивить вас. А может быть, вам помогут выгодно пустить в оборот некоторую сумму наличными — ведь у вас есть теперь небольшая сумма денег?

Стэнвуд почувствовал, как сердце ёкнуло у него в груди и покатилось куда-то, а краска отхлынула от лица. Нечеловеческим усилием воли он старался удержать маску спокойствия на лице. Поднеся ко рту стакан с водой, так чтобы можно было сделать глоток, если голос подведет его, он спросил:

— Чего вы хотите? Карпер улыбнулся:

— Того, что я могу получить только от вас. И никто не узнает об этом. В наше соглашение будут посвящены только двое: вы и я.

— Я не сделаю ничего такого, что могло бы повредить интересам моего патрона, — высокопарно заявил Стэнвуд.

— Ну конечно, ну конечно, — заулыбался Карпер. Оба молчали, ожидая, пока официант расставит на столе блюда. Карпер был рад, что за это время Стэнвуд сможет подумать над его словами.

Наступившая тишина неприятно действовала на нервы Стэнвуда. Он едва прикоснулся к заказанному им, затем вдруг резко отодвинул тарелку и спросил:

— Ну так все-таки, что вам нужно? — Голос его звучал достаточно твердо, однако то, что он в это время прикуривал сигарету от зажигалки, дало ему возможность не смотреть Карперу в глаза, пока он говорил.

— Я хочу знать все об этой нефтяной афере в Петри, все до мельчайших подробностей, — объяснил Карпер.

— Но это невозможно, — запротестовал Стэнвуд.

— “Невозможно”, — мягко сказал Карпер, — это совершенно определенное слово, и звучит оно обычно в конце.

Стэнвуд слегка вздрогнул.

— Нет такой вещи, которая была бы невозможна, — продолжал Карпер.

Снова между ними повисло молчание.

— Давайте забудем слово “невозможно”, — вкрадчиво сказал Карпер?

— Давайте взглянем на это дело с другой позиции. Все в мире имеет свою цену. Иногда какая-нибудь вещь, которую вы непременно хотите, является настолько ценной, что никакая сумма денег не кажется достойной. И вот в этих-то редких случаях мы употребляем слово “невозможно”. А вообще, в большинстве случаев вопрос только в цене.

— В цене? — переспросил Стэнвуд.

— Совершенно верно.

— Боюсь, что я не совсем понимаю вас, — заявил Стэнвуд, уже прекрасно понимая, о чем пойдет речь.

Какое-то мгновение Карпер размышлял, потом неторопливо начал:

— Один мой друг, которого я, кажется, уже упоминал во время нашего с вами телефонного разговора, — студент, специализирующийся на психологии азартных игр. Он как-то говорил мне, что может совершенно точно определить, почему человек играет: просто ли ради удовольствия или потому, что рассчитывает выиграть, а быть может, потому, что он просто несчастлив… Интересное наблюдение, вам не кажется? Ведь все мы в большей или меньшей степени игроки… Я достаточно честен, чтобы признать, что нуждаюсь в этой информации настолько, что готов рисковать, но рисковать тоже нужно с умом и наверняка. Это примерно все, что я намеревался вам сказать.

Внезапно Стэнвуд поднял голову, и его глаза встретились с глазами Карпера.

— Сколько? — спросил он внезапно севшим голосом.

— Пять тысяч.

— Но это смехотворно мало.

Карпер не отводил от него своих неприятных неморгающих глаз, как бы подчиняя себе его волю.

— Вы можете во много раз увеличить эту сумму за карточным столом.

Стэнвуд покачал головой.

— Нет, уж если продаваться, так по крайней мере получить что-то стоящее за это.

— И сколько вы хотите?

— Восемнадцать тысяч.

— Это совершенно невозможно, — твердо заявил Карпер.

Внезапно Стэнвуд осознал, что он может спокойно выдерживать взгляд отвратительных глаз Карпера. Уже более спокойно он сказал:

— Карпер, не принимайте меня за полного дурака. Пускай я слабовольный человек, тряпка, но я не болван и не бессловесная скотина. Такая информация может принести вам кучу денег.

— Ну уж и кучу?

Стэнвуд поднялся из-за стола и потянулся за своей шляпой.

— Чудесно, пусть будет так, — без обиды сказал он. — Большое спасибо за обед. Не забудьте заплатить за него.

— Подождите минутку, — привстал Карпер, в голосе его прозвучало удивление.

Стэнвуд продолжал стоять.

— Сядьте, — скомандовал Карпер.

Стэнвуд какое-то время колебался, затем присел на самый краешек стула, все еще держа в руке шляпу, всем своим видом показывая, что ему некогда.

Карпер заговорил:

— Послушайте, меня ведь не интересуют все эти права на землю. Мои интересы очень ограниченны. И поэтому я не могу позволить себе заплатить вам восемнадцать тысяч. Семь тысяч — самое большее, что могу вам предложить. А в рулетку вы можете выиграть значительно больше, чем восемнадцать тысяч. Раньше вам не везло, но ведь у вас не было достаточной суммы денег, чтобы постигнуть законы рулетки и заставить их работать на вас. Полученные от меня семь тысяч дадут вам возможность отыграть все, что вы оставили там раньше.

Стэнвуд бросил неторопливый взгляд на наручные часы.

— У нас еще будет время поговорить о рулетке, — сказал он, — когда я приду в ваш банк договориться о размещении восемнадцати тысяч долларов.

— Восемь тысяч, — заявил Карпер. — Это последняя цена.

Стэнвуд откашлялся.

— Послушайте, но вы не понимаете, дело в том, что ваши восемь тысяч не решат мою проблему, даже если мне и удастся выиграть, если только мистер Прессман не вернется в офис еще день или два.

Карпер предложил:

— У нас еще есть время съездить в банк до двух часов — у меня на это время назначена деловая встреча, — но только если мы выйдем немедленно.

Карпер взглянул на Стэнвуда, и тот увидел холодный блеск в его глазах. Он снова откашлялся.

— Хорошо, — вяло сказал он. — Поехали.