Дело об удачливом проигравшем

15

Когда Мейсон вошел в свой кабинет, Делла Стрит объявила:

— У нас проблемы.

— Какие? — поинтересовался адвокат.

— Пока не знаю. Звонил Аддисон Балфур.

— Лично?

— Лично.

— И говорил с тобой?

— Да.

— Чего он хотел?

— Он заявил, что это оказалось совсем не простое дело, как представлялось вначале, под угрозу поставлена вся империя Балфуров, и тебе решать, как наилучшим образом выпутаться из сложившегося положения. Вскорости с тобой свяжется его правая рука, Баннер Болес. Аддисон сказал, что Болес умеет разбираться со сложными вопросами и утрясать их, как нужно.

— Он пояснил, в чем конкретно состоит проблема?

— Нет.

— Или почему Баннер Болес хочет со мной встретиться?

— Нет. Просто сообщил, что возникли проблемы и что тебе следует ждать Болеса, который в самое ближайшее время с тобой свяжется.

— Ладно. Подождем.

— А что там с Флоренс Ингл? — спросила Делла Стрит.

— Мы мило побеседовали.

— Что-то ты не особо весел.

— Радоваться, в общем-то, нечему.

Зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку.

— Да, минуточку, мистер Болес. Я уверена, что он переговорит с вами. — Делла Стрит закрыла рукой микрофон, кивнула в сторону аппарата и сообщила Мейсону: — Баннер Болес на проводе.

Мейсон поднял трубку у себя на столе и сказал:

— Алло! Говорит Перри Мейсон.

— Это Баннер Болес. Добрый день, мистер Мейсон.

У Болеса оказался резкий волевой голос.

— Как дела, Болес? — спросил Мейсон.

— Вам звонил Аддисон Балфур?

— Он разговаривал с моей секретаршей. Я сам только что вошел.

— Я хотел бы встретиться с вами.

— Я так и понял. Приезжайте.

На другом конце провода последовало молчание, затем Болес заявил:

— Нам предстоит обсуждать очень деликатный вопрос, мистер Мейсон.

— Хорошо, мы его обсудим.

— Но, боюсь, что это следует сделать не в вашем кабинете.

— Почему нет?

— А откуда мне знать, что в нем не установлены подслушивающие устройства?

— Мной? — спросил Мейсон.

— Кем угодно.

— А где вы предпочли бы встретиться?

— На нейтральной территории. — Голос Болеса стал полным радушия и веселья. Он старался сгладить неприятные моменты и возможное оскорбление. — Я предлагаю следующее, мистер Мейсон. Я зайду за вами в контору. Мы сразу же покинем ее, спустимся вниз, пройдем пешком столько, сколько вы пожелаете, затем поймаем первое попавшееся такси. Поговорим в машине.

— Пусть будет по-вашему, — согласился Мейсон. Адвокат повесил трубку и повернулся к Делле Стрит. — Не нравится мне все это, — признался он.

— Зайдет сюда?

— Да, а потом предлагает отправиться куда-то, где мы сможем поговорить с глазу на глаз.

— Шеф, я боюсь, что они попытаются тебя подставить, если ты не сделаешь именно то, что хотят они. Они сильны и играют по-крупному.

— Меня посетила та же мысль, — признался Мейсон, шагая из угла в угол.

— Ты что-то услышал от миссис Ингл, не так ли?

— Да.

— Что?

— Дай мне немного подумать, — попросил Мейсон, продолжая расхаживать по кабинету. Внезапно он остановился и снова повернулся к Делле Стрит. — Мне требуется полная информация о Джексоне Эгане — все, что только возможно.

— Но он мертв.

— Я знаю, что он мертв. Однако, мне все равно требуется полная информация о нем. Пока у нас имеются лишь сведения с водительского удостоверения и телеграмма от сотрудника Пола Дрейка. Я хочу выяснить, как он выглядел, где жил, что у него были за друзья, как он умер, где похоронен, кто присутствовал на похоронах. Одним словом — все.

— Он умер на полуострове Юкатан в Мексике.

— Я попрошу Дрейка выяснить, кто опознавал тело, а также раздобыть копию водительского удостоверения Эгана, чтобы сравнить отпечаток большого пальца на удостоверении с отпечатком большого пальца нашего трупа.

Делла Стрит кивнула, села за пишущую машинку и отпечатала список того, что требовалось Мейсону. Адвокат продолжал ходить из угла в угол.

— Я лично отнесу список в контору Дрейка, — сказала Делла Стрит.

— Нет, пусть сходит кто-то из приемной, — решил Мейсон. — Мне нужно, чтобы ты оставалась в конторе, потому что, когда появится Болес, я хочу, чтобы ты вышла его встретить и оценила его перед тем, как я начну с ним разговаривать.

— Ладно, сейчас попрошу кого-нибудь из девочек…

Делла Стрит вышла в приемную и через минуту вернулась.

— В контору Дрейка отправилась Герти, — сообщила секретарша. — Пока я давала ей задание, вошел Болес. Я сказала ему, что предупрежу тебя, что он уже здесь.

— Опиши его.

— Довольно высокого роста… дюйма на полтора или два меньше шести футов. Симпатичный, высоко держит подбородок, черные вьющиеся волосы, большие голубые глаза. Хорошо одет, уверен в себе. Представительного вида.

— Да, уполномоченный по улаживанию конфликтов в империи Балфуров должен быть ловкачом, иначе его быстро заменили бы на другого. Пора на него посмотреть. Он с «дипломатом», Делла?

Секретарша покачала головой.

— Ладно, приглашай его.

Делла Стрит вышла в приемную и практически сразу же вернулась с Болесом. Широко, по-дружески улыбаясь, Болес крепко пожал руку Мейсона.

— Простите, что докучаю вам, господин адвокат, но вы, я надеюсь, меня понимаете. При такой работе, как у меня, частенько возникают трудности. Так мы погуляем?

— Если хотите, но могу вас заверить, что здесь разговаривать абсолютно безопасно.

— Нет, нет, пойдемте на улицу.

— Я смотрю, «дипломата» у вас с собой нет?

Болес откинул голову назад и расхохотался.

— Вы же умный человек, Мейсон. Я с вами не стал бы действовать так грубо. Признаю, мне приходилось пользоваться спрятанным в портфеле диктофоном, но я не пытаюсь проворачивать подобное с людьми вашего калибра. Более того, с такими, как вы, я веду честную игру. Мне не хотелось бы, чтобы вы записывали наш разговор, и будь я проклят, если попробую сам записать его.

— Справедливо, — согласился Мейсон и повернулся к секретарше. — Делла, я вернусь в… так, что там у вас с часами? Сколько сейчас времени, мистер Болес?

Болес мгновенно вытянул руку вперед и посмотрел на наручные часы.

— Без десяти три, — сообщил он.

— Вы ошиблись, — заметил Мейсон.

— Нет. Сейчас ровно без десяти три.

— Но ваши часы показывают половину первого, — заявил Мейсон.

— Это вы ошиблись, — засмеялся Болес.

— Дайте мне взглянуть.

— Я повторяю, что вы ошиблись.

Голос Болеса внезапно потерял дружелюбность, улыбка исчезла с губ.

— Или я смотрю на ваши часы, или мы прекращаем разговор.

— Ладно, — вздохнул Болес. Он расстегнул ремешок, отсоединил два провода и опустил часы в карман. — Мне даже не стоило пытаться, — заметил он.

— Еще есть микрофоны? — поинтересовался Мейсон. — Мне стоит посмотреть под галстуком?

— Смотрите, — предложил Болес.

Мейсон воспользовался приглашением, также ощупал карманы посетителя, достал из внутреннего небольшой компактный магнитофон и сказал:

— Я буду чувствовать себя спокойнее, если выну из него батарейку.

— Могу предложить лучший вариант, — ответил Болес. — Несите его в своем кармане, а микрофон-часы останется у меня.

— Согласен. Пойдемте.

Она молча отправились по коридору к лифтам и спустились вниз.

— В какую сторону? — спросил Болес.

— В любую.

— Нет, вы выбирайте направление, — настаивал Болес.

— Тогда пойдемте вон по этой улице.

Они прошли пару кварталов. Внезапно Мейсон остановился.

— Ладно, — сказал он. — Ловим первое такси.

Им пришлось подождать две или три минуты, потом остановилась машина, они забрались внутрь и откинулись на сиденьях.

— Куда? — спросил водитель.

— Прямо, — ответил Мейсон. — Выбирайтесь из потока движения. Мы поднимем стекло, потому что нам нужно поговорить.

— В каком-нибудь определенном направлении? — уточнил таксист.

— Нет, просто покружите по городу, пока мы не скажем вам ехать обратно.

— Тогда я постараюсь не попадать в пробки, если вам все равно.

— Мы согласны.

Таксист поднял стекло, чтобы не слышать разговор пассажиров.

Мейсон повернулся к Болесу.

— Ладно, выкладывайте.

— Я — смазочное масло для империи Балфуров. Это означает, что мне довольно часто приходится попадать в переделки.

Мейсон кивнул.

— Мне позвонил Гатри Балфур. Он хотел, чтобы я сел на самолет и присоединился к нему в Тихуане.

Мейсон снова кивнул.

— То, что я собираюсь сказать вам — абсолютно конфиденциально. Вы не должны это никому пересказывать.

— Разговаривая со мной, вы разговариваете с адвокатом, представляющего определенного клиента. Я не делаю никаких обещаний и ничем себя не связываю.

— Не забывайте, что вам платит «Балфур Аллайд Ассошиэйтс», — зловещим тоном напомнил Болес.

— Для меня без разницы, кто платит. Я представляю клиента.

Болес с минуту задумчиво смотрел на адвоката.

— Это меняет ситуацию? — поинтересовался Мейсон.

— Я намерен сообщить вам кое-что, — ответил Болес. — Если вы умны, то вы сыграете, как я того хочу. Если попробуете вести какую-то свою игру, можете пострадать.

— Понятно. Так что вы хотите мне сообщить?

— Миссис Гатри Балфур не должна ничего знать о нашем разговоре.

— Она не моя клиентка, но опять же, я не даю никаких обещаний.

— Ладно, поехали. Вам нужна кое-какая информация по Джексону Эгану, не так ли?

— Пытаюсь ее раздобыть.

Болес засунул руку в карман.

— Вот его водительское удостоверение. Вот копия, сделанная под копирку, того контракта, что он подписал с агентством, сдающим машины напрокат. Вот квитанция за оплату номера в мотеле «Берлога». Вот бумажник с кредитными карточками, различными документами, подтверждающими членство в нескольких клубах, и двумястами семьюдесятью пятью долларами наличными. Вот связка ключей. Вот довольно дорогие часы с разбитым стеклом. Часы стоят. Остановились в час тридцать две.

Болес передал всю коллекцию Мейсону.

— Что вы хотите, чтобы я со всем этим сделал?

— Положили себе в карман, — ответил Болес.

Мейсон колебался с минуту, потом поступил так, как предлагал Болес.

— И откуда у вас все это? — поинтересовался адвокат.

— Как вы думаете?

Мейсон бросил быстрый взгляд на таксиста, но тот не обращал на пассажиров никакого внимания, маневрируя на средней скорости в потоке движения.

— Я слушаю вас, — снова повернулся к Болесу Мейсон.

— «Балфур Аллайд Ассошиэйтс» — крупная корпорация, — продолжал Баннер Болес. — Однако, все акции принадлежат исключительно членам семьи. С другой стороны, у членов семьи практически нет никакой собственности, кроме этих акций. Политика империи Балфуров — все вкладывать в корпорацию. Члены семьи получают неплохой доход. Они выплачивают себе заработную плату, как руководящим работникам корпорации. В дополнение к этому, все транспортные расходы, большая часть каждодневных и многие дополнительные покрываются компанией под одним или другим предлогом, например, как представительные расходы, арендная плата за офисные помещения для работы по субботам и воскресеньям и все в таком роде.

— Продолжайте.

— Вы — адвокат. Вы должны понимать, что означает подобная система. Предположим, что-то происходит и в пользу человека со стороны выносится судебное решение. На акции отдельного Балфура обращается взыскание. В таком случае, если компания не договорится с этим человеком о крупной денежной компенсации, появляется акционер со стороны. Никто не хочет подобного.

— Кого вы имеете в виду? — спросил Мейсон.

— Дорлу Балфур, — кратко ответил Баннер Болес.

— И что с ней?

— Мозговым центром корпорации является Аддисон Балфур, — продолжал Болес. — Гатри, в общем-то, не занимается управлением собственности. Теодор, я имею в виду отца Теда Балфура, был правой рукой Аддисона, Гатри никчемен в том, что касается дела. Естественно, когда Гатри женился во второй раз и выбрал Дорлу, Аддисон очень внимательно проанализировал новое положение вещей. Он присутствовал на свадьбе, поздравил молодых, поцеловал невесту в щечку, а потом стал потихонечку создавать так называемый смазочный фонд[3] в форме наличных, чтобы расплатиться с Дорлой, когда придет время.

— Продолжайте.

— Однако, Дорла даже не стала ждать, чтобы сыграть по-умному. Она начала изменять Гатри. Я не собираюсь вдаваться в подробности. Естественно, Аддисон, который даже не смел надеяться на подобное, велел мне следить за ней. Я уже практически собрал весь нужный материал, чтобы спустить Гатри с крючка, когда у него самого зародились подозрения и, как полный идиот, он решил собственноручно получить доказательства. Если бы он только обратился ко мне, я показал бы ему фотографии страниц книг регистрации постояльцев в мотелях, где дюжину раз останавливались Дорла и этот Джексон Эган. Однако, Гатри решил сам раздобыть доказательства. Он считал себя очень умным — идиот! Гатри отправился в Мексику. Он заявил Дорле, что хочет, чтобы она проводила его до Пасадены. Он сказал это специально, чтобы она считала, что он поехал дальше и она сама может делать, что заблагорассудится.

— Это сработало? — в голосе Мейсона не было никаких эмоций.

— Великолепно! Она вышла а, когда поезд тронулся, Гатри спрыгнул на землю с другой стороны. Он подождал, пока состав не промчится мимо, отправился к машине, взятой им на прокат, и последовал за Дорлой. Дорла торопилась. Ей не терпелось оказаться в мотеле «Берлога», где зарегистрировался ее любовник, Джексон Эган. Она появилась в его номере, произошла страстная встреча, затем Дорла отправилась домой за какими-то вещами. Гатри прибыл, готовый ко всяким случайностям. Однако, получилось так, что судьба сыграла ему на руку. Соседний номер с тем, что занимал Джексон Эган, оказался пустым. Гатри принес с собой магнитофон и очень чувствительный микрофон, который прикрепляется к стене. Он стал слушать. Этот микрофон ловит звуки, которые невозможно услышать сквозь стену при обычных условиях. Гатри подсоединил микрофон к магнитофону, включил записывающую аппаратуру и через наушники мог слышать все, что происходило в соседней комнате.

Мейсон снова кивнул.

— Он услышал достаточно. Затем Дорла уехала на машине Джексона Эгана за своими вещами. Вот в этот момент Гатри Балфур сделал самую большую глупость. Все доказательства, которые ему требовались, были записаны на магнитофон, но, как неумелый и неопытный любитель, он решил, что ему следует встретиться лицом к лицу с Джексоном Эганом, изобразить разгневанного мужа и заставить Эгана подписать какое-то признание. Гатри открыл дверь соседнего номера и вошел в тускло освещенную комнату. Эган направил яркий фонарик прямо ему в лицо, узнал Гатри и начал бросать в него все, что только попадалось ему под руку. У Гатри с собой был пистолет двадцать второго калибра, который он достал из «бардачка» машины Теда. Они вступили в схватку. Пистолет случайно выстрелил, и Эган свалился на пол с пулей в голове. Гатри запаниковал. Он выбежал из мотеля и бросился к ближайшему телефону-автомату. Он позвонил мне. Таким образом на сцене появился я. Мне звонят, когда что-то случается. Гатри сообщил, что находится в мотеле «Берлога», у него возникли проблемы и они очень серьезные. Я велел ему подождать и сказал, что немедленно выезжаю. Гатри страшно перепугался. Он не мог нормально разговаривать. Казалось, что он находится в полубессознательном состоянии. Я примчался туда на полной скорости. Гатри сидел во взятой напрокат машине и дрожал, как лист на ветру. В конце концов, мне удалось вытянуть из него, что на самом деле произошло.

— И что вы сделали?

— Единственное, что представлялось возможным, чтобы выпутать Гатри. Предполагалось, что он едет в поезде до Эль-Пасо, там пересаживается и отправляется в Тихуану. Никто не знал, что он сошел с поезда. Я велел ему взять самолет, принадлежащий компании, лететь в Финикс и садиться обратно на поезд. Я пообещал ему, что позднее я договорюсь, как перегнать самолет обратно, и все улажу.

— И как он поступил?

— Сел на самолет, в соответствии с моими указаниями.

— Он умеет им управлять?

— Да. У него был ключ от ангара. Обычно самолет стоит на частной площадке для взлета у одной из наших фабрик, расположенной в окрестностях города. Гатри ничто не мешало. Это был прекрасный план.

— А вы сами чем занялись?

— Ну как вы думаете? Вытащил труп из мотеля, привязал к своей машине и тянул по шоссе, пока совершенно не разбил лицо — до неузнаваемости. Он у меня стукался головой об асфальт, пока голова не разбилась вдребезги, затем я оставил его на автомагистрали, чтобы все походило на несчастный случай. Нам повезло: Гатри стрелял из малокалиберного оружия, крови натекло не так много и она вся впиталась в коврик в мотеле. Я забрал этот коврик из номера, а впоследствии сжег его. Коврик из номера Балфура я перенес в номер Эгана. Пока я занимался всем этим в мотеле, вернулась Дорла.

— И что вы сказали ей?

— То, что и следовало хорошему специалисту по улаживанию конфликтов при сложившихся обстоятельствах. Я объяснил ей, что мне было поручено следить за ней, что мне известно все, чем она занималась, у меня собраны доказательства и имеется магнитофонная запись, показывающая ее измену. Я получил от Джексона Эгана письменное заявление, а после этого он попытался наброситься на меня и мне пришлось его убить, чтобы спасти свою жизнь. Я сказал ей, что она должна помочь мне подбросить тело на шоссе таким образом, чтобы все выглядело, как несчастный случай с пешеходом. Потом я велел ей лететь первым самолетом в Тусон, а там подсаживаться в поезд, на котором ехал Гатри. Она должна была признаться Гатри, что попала в переделку, вела машину в состоянии опьянения и сбила человека. Он обязан защитить ее и клясться, что уговорил ее поехать с ним дальше, и она ни на минуту не покидала поезд. Он возьмет ее с собой в Мексику и, таким образом, обеспечит ей алиби. Итак, я втянул Дорлу в это дело по самую ее симпатичную шейку. Она в самом деле поверила, что Гатри все время оставался в поезде, а я — единственный, кто знает, что произошло на самом деле.

— Значит, она помогла вам вывести из гаража машину, на которой в тот вечер ездил Тед?

— Конечно. Мы подбросили труп в нужном месте, а потом я велел Дорле ждать, пока Тед не вернется домой. К счастью, он был здорово пьян. Его привезла Марилин Кейт, отвела наверх и, как я понимаю, уложила в постель. Затем она спустилась вниз и — молодчина! — даже не оставила следа, вызывая такси к дому. Смелая девочка. Отправилась на Главную автомагистраль и стала ловить попутную машину, чтобы поехать домой. Для такой красивой девушки это было рискованно. Предана своим работодателям. Когда все это закончится, я прослежу, чтобы ей увеличили жалованье.

— Продолжайте.

— После этого осталось только разобраться с деталями. Дорла взяла машину, врезалась в труп, мы оставили за собой несколько улик, затем она вернула машину в гараж. Утром я анонимно позвонил в полицию и посоветовал им взглянуть на машину Балфура. Вот здесь Дорла меня обманула. Она неглупая стерва. Я планировал, что улики будут указывать на нее — что это она сидела за рулем и сбила человека. Однако, она действовала по-умному. Перед тем, как улететь в Тусон, она незаметно прокралась в спальню Теда и подложила ключ от машины ему в карман. Тед лежал в стельку пьяный. Марилин Кейт сняла с него только ботинки, вся одежда оставалась на нем. Дорла раздела его, натянула на него пижаму и представила все таким образом, словно он еще раз выходил из дома и именно тогда сбил человека. Теперь Мейсон, вы представляете, с чем вы столкнулись.

— У меня есть один вопрос, — сказал адвокат. — А откуда взялась свидетельница Миртл Анна Хейли?

— Чистая фальшивка. Я хотел, чтобы Дорла оказалась в таком положении, где ей будет предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве пешехода, если ей не удастся уговорить Гатри обеспечить ей алиби, в результате чего она полностью оказалась бы в его власти. Но здесь запутался временной фактор, Тед слишком много трепался со следователями, а Дорла чрезвычайно умело поработала над Гатри. Все свалилось на Теда. Я это так не планировал, но следовало ожидать, что у Теда никаких проблем не возникнет. Однако, этот идиот Хоуланд все испортил. Миртл Анна Хейли работает в дочерней компании «Балфур Аллайд Ассошиэйтс». Я объяснил ей, в чем ей следует поклясться. Я и раньше ее использовал. Она преданная, даже если и не особо сообразительная. За тысячу баксов она сделает что угодно. Я признаю, что с Хоуландом допустил ошибку. Возможно, ему недостаточно заплатили. Он попытался поскорее решить дело, заключив сделку с окружной прокуратурой, в результате чего Тед получил приговор с отсрочкой исполнения. Вот и все. Я выложил вам эту историю целиком.

— А что вы хотите от меня?

— Вы уже неплохо начали. Вы подняли очень хитрый вопрос насчет невозможности дважды понести уголовную ответственность за одно и то же преступление. Продолжайте в том же духе. Всячески используйте этот уже имевший место судебный процесс. Все глубже и глубже вбивайте им в головы, что нельзя дважды судить человека за одно преступление. Я считаю, что вы избрали прекрасную тактику. Точно также думает еще один юрист, у которого я проконсультировался. Он говорит, что вы — лучший адвокат в этой части страны, а если вы будете настаивать на поднятом вами аспекте, то они никогда не смогут представить доказательства, которые у них имеются. Он говорит, что вы — гений.

— Возможно, мне не удастся провернуть это таким образом, — холодно заметил Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Предположим, я выступаю с возражением о том, что невозможно дважды понести уголовную ответственность за одно и тоже преступление, а судья его отклоняет? В таком случае окружной прокурор начинает судебный процесс.

— Если все получится именно так, как вы говорите, вы просто не будете принимать в нем участия. Сидите на месте и позволяйте им делать все, что они пожелают. Отказывайтесь проводить перекрестные допросы свидетелей, отказывайтесь выступать с прениями по любым вопросам, кроме поднятого вами. Если после этого присяжные вынесут вердикт о виновности, вы имеете полное право обратиться в Верховный Суд по вопросу проведения двух судебных процессов над одним человеком за одно и то же преступление. Симпатии Верховного Суда будут на вашей стороне, потому что вы не представили никаких доказательств и отказались от защиты.

— Вы пытаетесь указывать мне, как вести дело? — уточнил Мейсон.

Последовало молчание. Голубые глаза Болеса стали холодными, как сталь.

— Вы абсолютно правы. Мы платим по счету.

— Возможно, вы платите по счету, но я представляю клиента. Предположим, Верховный Суд не отменит вынесенный вердикт на основании представленной мной теории? В таком случае, Тед Балфур обвиняется в предумышленном убийстве.

— Значительно лучше, если Теда Балфура обвинят в убийстве второй степени, чем всю семью Балфуров будет сотрясать семейный скандал и на них повиснет обвинение одного из членов в предумышленном убийстве первой степени. Тед не так важен. Гатри Балфур — чрезвычайно важен. Однако, мы с легкостью можем состряпать самооборону для Теда, тогда как для Гатри это практически невозможно.

— Я, в первую очередь, несу обязанности перед своим клиентом, — заявил Мейсон.

— Послушайте, — холодным тоном возразил Болес, — ваш долг — делать то, что вам велю я. Мы платим. Я организую все дело. Попытаетесь меня перехитрить — и станете самым больным человеком в штате Калифорния. И не сомневайтесь, это не пустые слова. Предполагается, что вы умны и представляете, с какой стороны бутерброд намазан маслом. Если вам пришлось бы столкнуться хотя бы с половиной того, что я воспринимаю в порядке вещей, вы поняли бы, что вообще ничего не знаете. Не думайте, что это первое убийство, от которого мне приходится кого-то отмазывать. И кое-что из того, через что я прошел, было, по меньшей мере, отвратительно.

— Прекрасно. Теперь я знаю вашу позицию, а вы — мою. Я тоже хочу вам кое-что сказать на память: я никого не подстрекаю к лжесвидетельству и не занимаюсь темными делами и всякими аферами. Я полагаюсь на правду. Правда — гораздо лучшее оружие, чем все ваши мошеннические, противозаконные махинации.

— Вы выбрасываете из окна шанс заработать сто тысяч долларов и оставляете себя открытым.

— Да пошел этот гонорар к чертям собачьим, — воскликнул Мейсон. — Я защищаю своего клиента. Я делаю то, что считаю лучшим в его интересах.

Болес наклонился вперед и постучал по стеклу, разделявшему их с водителем.

Таксист повернулся.

— Остановитесь. Выпустите меня здесь, — велел он.

Болес повернулся к Мейсону.

— При сложившихся обстоятельствах за такси заплатите вы.

Машина уже затормозила, когда Мейсон вытащил из кармана сложенный лист бумаги и сунул в руки Болеса.

— А это еще что такое?

— Повестка о явке в Суд, обязывающая вас присутствовать на слушании дела по обвинению Теда Балфура в качестве свидетеля со стороны защиты, — объяснил Мейсон.

На какое-то мгновение у Болеса от удивления отвисла челюсть.

— Чертов сукин сын, — наконец, выругался он.

Болес так хлопнул дверцей машины, что задрожали стекла.

— Поворачивайте, — приказал Мейсон таксисту. — Поезжайте туда, где нас забирали.