Дембельский аккорд 1

Глава 24. Незванно-нежданно — негаданные гости…

— Ты чего? В Москву собрался звонить? — насмешливо спросил я Стаса, жадно пожирающего взглядом своеобразный ценник тире прейскурант.

— Да погоди ты! — отмахнулся он, не отрываясь от чтения. — Я в Рязань хочу…

Мы находились сейчас в длинном вагончике-КУНГе, в котором когда-то располагались дальнобойные радиостанции. Вся «Центровая» аппаратура уже отсутствовала и теперь здесь проживало всего два человека, если судить по двум кроватям в дальнем торце. Чуть поближе у стены размещался стол с электроплиткой и железным чайником. Под ним в деревянном ящике находилась столовая посуда. Через весь вагончик была протянута широкая дорожка, придававшая своеобразный уют этому военному жилищу.

А у самого входа стоял уже небольшой стол с компактным полевым коммутатором и военным телефоном ТА-57, над которым и висел прейскурант цен на услуги военно-проводной связи…

— Алле! Коммукакер! Алле! Смольный! — это Пуданов после усиленного дудения и шипения в трубку пытался всё же познакомиться с барышней-телефонисткой.

Я же скромно топтался на влажном половичке, аккуратно постеленном как раз у входа и телефонного узла… Уже сориентированного исключительно на рыночные отношения. Ни тушёнки, ни сгущёнки, ни гречневой или рисовой каши у меня с собой не имелось. Даже той самой перловой, от которой так упорно открещивались доморощенные коммерсанты. Таким образом успешная бартерная сделка нам сегодня не угрожала. И вообще вся эта затея позвонить перед выходом родным мне казалась маловероятной…

Но майор Пуданов продолжал упорно дуть в телефонную трубку и стучать пальцами по двум небольшим рычажкам в корпусе ТА-57. Он всё ещё питал надежды дозвониться до своей законной супруженицы, проживавшей сейчас где-то под Новочеркасском…

Стас же стремился пообщаться хотя бы с горячо любимой тёщей или же с уважаемым тестем. В ростовской квартире, которую они снимали с женой и дочкой, телефонной связи не имелось, и поэтому он хотел довольствоваться переговорами с хотя бы близкими родственниками по линии жены.

— Ага… Берут всё-таки перловку… Но только целый ящик и за связь с Камчаткой… — громко сказал он, дочитав листок до последней строчки. — Наверное, для самообороны… Дробь-шестнадцать, понимаете ли, не шутка…

— Это уже картечь! — ухмыльнулся Иваныч. — Аллё!.. Ну, где вы там?

— Саня! Дай-ка мне их помучить… Щас они у меня все запоют…

Старший лейтенант Гарин забрал телефонную трубку в свои руки и начал очень активно домогаться телефонных голосков невидимых красоток… Но пока-что бесполезно… Не было даже и намёка на положительный результат его стараний… С гораздо большим успехом он мог бы попросту докричаться через распахнутую дверь до этих самых телефонисток, которые наверняка находились где-то поблизости… Ведь военный узел связи располагался на небольшой площади, да к тому же огороженной колючей проволокой… Ночью истошные вопли разносятся очень хорошо, командирский голос у Стасюги был поставлен тоже неплохо… Так что перепуганные «барышни» далеко бы не разбежались и в конце-то концов, уступив сокрушительному натиску Засады, соединили бы его хоть с самой «ридной батькивщиной — Харькивщиной»…[41]

Время шло… Телефонистки не поддавались… Но истошно трубный зов истосковавшегося старлея в ханкалинскую темень являлся самой крайней мерой, и поэтому настырный Гарин попытался наладить связь самостоятельно. И теперь он невозмутимо-настойчиво терзал уже небольшой коммутаторный блок, то вставляя наконечники телефонных проводков в различные разъёмы, то попеременно нажимая и поднимая обратно переключатели- квадратики с нарисованными буковками и цифирками…

— Сейчас-сейчас… Сейчас… Сей… Час… — бормотал он, всерьёз увлёкшись своим занятием.

Мы тоже знали эту арию Охотника из мультяшной оперы про Зайца и его любовь-морковь…

— Пиф! Паф! — поддразнил его Пуданов. — Пошли что ли…

— Не-ет… — отвечал настырный Стасюга. — Я хочу с родной тёщей поговорить… Она так-кой самогон гонит!.. Выпить и не встать! А эти телефонистки не дают мне побеспокоиться о тёщином здоровье… Уж я до них доберусь!..

Я усмехнулся и уселся поудобнее на колченогом стуле… Раз уж Засада всерьёз взялся за выбивание материальных благ и нематериальных услуг, то он будет мурыжить «вражин» упорно и до самого их конца… Старший лейтенант Гарин обладал уникальнейшей способностью практически без какой-либо смазки влезть в любую узкую щель или же отверстие… Особенно при миномётном обстреле или артиллерийском налёте… Добиться там своего желанного результата, а затем преспокойно вылезти обратно целым и невредимым… Если сказать «сухим из воды», то для Стаса это будет слишком лёгким и даже поверхностным эпитетом…

Тут снаружи послышались чьи-то шаги… Сначала с деревянного настила, а затем уже и с металлической лестницы вагончика…

— Стас! Атас! Хозяева идут!

Пудановское предупреждение оказалось запоздалым… Засада принялся всё восстанавливать в прежнем виде, но… В открывшуюся дверь уже вошёл невысокий подполковник… Он спокойно оглядел нас и привычно кинул взор внутрь вагончика… Как бы проверяя, всё ли находится на своем месте… Но там наблюдался идеальный порядок и мокрые отпечатки нашей обуви фигурировали лишь на половичке у входа…

— Та-ак!.. Кто такие и с чем пожаловали? — почти гостеприимно и даже дружелюбно спросил нас вошедший.

Баритон у него был приятный, а уверенные интонации в голосе неуловимо напоминали мне какого-то сказочного царька, к которому пришли свататься естественно три брата… И разумеется, два умных и третий… Такой ход моей мысли мне же и не понравился… Ведь как по званию, так и по должностной сетке мне отводилась самая незавидная участь… Но ведь это в сказках… Да и в итоге кому в них всё-таки везёт?! Вот то-то и оно!..

А старший лейтенант Гарин уже превратился в ласковый и обходительный, но всё-таки буравчик…

— Здравия желаю, товарищ полковник! А какой у вас хороший телефонный аппаратик стоит!.. А военный коммутатор ещё лучше! И я ведь таких раньше никогда не видел! Это вам новое выдали?..

— Хехе… Да эта техника тебя постарше будет… — добродушно посмеиваясь, пояснил хозяин вагончика и всего его содержимого.

— Да ну!.. — самым натуральным образом обиделся тире огорчился Стас. — Не может такого быть!

Но «товарищ полковник» даже и не думал использовать своё превосходство в виде двух звёзд на каждом погоне для умышленного издевательства над младшими по званию. Он уже успел неторопливо переобуться в солдатские тапочки и сейчас не хотел терять своё драгоценное время отдыха после напряжённого трудового дня.

— Вы мне зубы не заговаривайте… — Всё также приветливо, но с некоторой строгостью произнёс товарищ подполковник. — Вы позвонить хотите?

Других развлечений в этом КУНГе вроде бы не наблюдалось и отпираться уже было бессмысленно.

— Так точно, товарищ полковник! — сдался Гарин.

Хоть буравчик и обломился, но самостоятельно выкручиваться, то есть добровольно оставлять занятые позиции, совсем не собирался.

— Мы из Ростовской бригады спецназа. — вступил в диалог майор Пуданов. — Послезавтра уходим на задание… В горы… Надо бы поговорить с родными…

Хоть мы и являлись незваными гостями… Причина была очень уважительная… Да и искренность всегда найдет положительный отклик в сердце хорошего человека. Нам повезло… Ибо мы повстречались с самым лучшим телефонным начальником!

— Так бы сразу и сказали… — подполковник уже подсел к коммутатору. — А куда звонить-то собрались?

— Мне надо через Ростов на Новочеркасск, и там уже по номеру… — сказал повеселевший Иваныч.

Командир роты заметно приободрился, предчувствуя самую большую радость…

— А остальным куда? — поинтересовался подполковник отстранённым голосом, но тут в трубке ему уже ответили, и он стал говорить с телефонисткой. — Это Марина? Карнаухин! Дай-ка мне «Акацию»…

Пока шло соединение сначала с Ростовским узлом связи и далее с Новочеркасским, Пуданов продиктовал нужный номер домашнего телефона жены… И через несколько минут Александр Иванович уже разговаривал с супругой…

Чтобы не мешать чужому мимолётному счастью, мы сообразили беседу на троих…

— А мне в Рязань надо бы позвонить! — мечтательно говорил Гарин. — Скоро у любимой тёщи день рождения… А я только-только прибыл из госпиталя после ранения… Даже не смог к ним заехать… Переживают там за меня…

Его словоохотливость была уже привычным для нас явлением, но у посторонних лиц вызывала самый широкий спектр чувств: от неподдельного сопереживания до откровенной недоверчивости… «Товарищ полковник» хоть и находился где-то посередине этой шкалы, но уже начал клониться в сторону с минусовым значением…

— А куда ранили?

Обычный вроде бы интерес словно масла подлил в огонь… И Гарин расцветал с каждой минутой…

— Вот сюда! Прострелили бедро насквозь! — Стас ткнул пальцем в свою ногу, но для пущей убедительности предложил большее. — Хотите, покажу? Там такая дырка! Правда, уже заросла! А ведь сквозная была! Показать?

— Что ты, что ты!? — связист даже рукой замахал, чтобы не травмировать свою натуру. — верю… верю…

Весьма довольный произведённым эффектом, случайная жертва второй роты уже показывала на пальцах ужасающие подробности…

— Вот такое выходное отверстие было! Целый шмат мяса вырвало! С одной стороны маленькая дырочка, зато с другой!..

Я тоже слушал его с большим вниманием, поскольку знал лишь первопричину, но вот последовавшие затем кровавые результаты мне были совсем неизвестны.

А Стас, как это говорится, «наконец-то нашёл себе свободные уши» и испытывал чрезвычайное удовольствие от общения со столь внимательным собеседником. Ведь после непосредственного ранения произошло столько самых различных событий: невыносимая тряска в БТРе, нахлынувший кайф от вколотого промедола, экстреннейшая переброска самолётом в госпиталь… Он прервался лишь на минуту, когда подполковник попросил телефонистку соединить уже с ростовским телефоном…

Я подсел к столику и от волнения сильно сжал чёрную трубку, напряжённо вслушиваясь в треск и шорох в ожидании дорогого мне голоса… Фортуна улыбнулась и мне… Она была дома…

Когда я закончил беседу с самой красивой девушкой на свете и в радостно-млеющем состоянии поднялся со стула, старший лейтенант Гарин уже добрался до послеоперационного лечения своей драгоценной ножки…

— А теперь и мне можно? — не сбавляя темпа речи, произнёс Стас. — Но мне в Рязань, а там ещё дальше на двадцать километров…

Подполковник назвал в телефонную трубку необходимый позывной «СПОР» и передал её старшему лейтенанту Гарину, который на удивление ожидал подключения в молчаливом состоянии…

Начальнику местных военных связисток, видимо, уже до чёртиков надоело ежедневное и рутинное однообразие его службы, вследствии чего он не чурался любого общения с посторонними военнослужащими. Но сейчас разговор шёл степенный и обстоятельный. Оказывается этот невысокий подполковник знал лично начальника связи нашей 22-ой бригады и даже был в курсе его увольнения по выслуге лет на долгожданную пенсию. Интерес вызывал и наш предстоящий выход в горы и всё, что с ним связано… Мы даже узнали от него некоторые особенности передачи сообщений в той местности…

— С этой вашей 166-ой бригадой у нас нет телефонной связи. Только по радиостанции можно переговариваться. Да и то неважно… Сигнал слабый идёт. Горы отражают и происходит накладка…

До этого момента я практически не вступал в диалог между Пудановым и подполковником, но известия о плохой связи меня всё-таки подтолкнули к активному общению.

— А разве тропосферных станций у них нет? — спросил я, вспомнив афганские дни. — Они же хорошо передают сигнал.

Тогда посредством небольших радиоизлучающих тарелок на высоких мачтах можно было связаться даже с ташкентскими таксистами, в «Волгах» которых имелись очень маломощные передатчики. Но и в этом деле Чечня оказалась не четой Афганистану…

— Не тот масштаб. — пояснил связист со стажем. — Тропосфера используется для передачи информации на дальние расстояния. А тут же всё близко!

— От этого и обиднее! — рассмеялся Иваныч. — На тысячи километров можем пробить связь, а на пятьдесят не удаётся…

— Вот так вот! — развёл руками подполковник. — Сильна Красная Армия, но связь её погубит!

Мы с ротным невольно улыбнулись… Смешно было слышать такое признание от матёрого связиста, прослужившего в войсках лет пятнадцать-шестнадцать…

— А это что у вас за документ? — Пуданов осмелел настолько, что даже показал рукой на прейскурант. — Всерьёз или в шутку повесили?

— И так. И так. — с улыбкой ответил подполковник.

Без долгих колебаний хозяин вагончика объяснил причину этого явления.

— То мой напарник придумал… Надо же хоть как-то солдат подкармливать! Да и девочки от сладкого не откажутся!

— А сколько девочкам лет? — донесся из-за спины голос Стасюги. — Молодые?

Он уже успел чуть ли не до драки поругаться с военными телефонистами на узле связи Рязанского гарнизона и теперь ждал продолжения… Уникальная его способность тут оказалась нереализованной, потому что в телефонной трубке у микрофона хоть и пять дырочек, но слишком уж они малюсенькие…

— Да они все у меня молодые и красивые! — похвалился подполковник. — Но все уже замужем и по несколько детишек имеют.

Больше Гарин не отвлекался… Чтоб не перевозбуждаться понапрасну.

— А перловую кашу почему вы избегаете? — ротный вновь вернулся к любопытной теме. — Она же вкусная…

— Мы особо так не злоупотребляем служебным положением… Кто что может — тому мы и рады! Но эта перловка!.. — связист даже передёрнулся от одного только её упоминания. — Нас тут один день сечкой кормят, следующий — перловой крупой. И в супе она, и во втором блюде. И так уже полгода! Ну, сколько же можно её трескать? Одна крупа и голая вода…

— Понятненько! А на сковородке поджаренная, да ещё и с лучком! — Пуданов мечтательно закатил глазки. — Обожаю!

— Нет-нет-нет! — связист категорично отказался даже от этой мысли. — Я на неё уже смотреть не могу!

— Ну, на вкус и цвет товарища нет! — опять отозвался Гарин, но мгновенно переменил направление своего разговора. — Алло! Мария Николаевна?! Еле до вас дозвонился! Поубивав бы усих телефонустов! Да-да… Это я — ваш самый любимый зять…

Его слова нас немало позабавили, но затем мы как культурные и порядочные люди решили ему не мешать… Товарищ подполковник пошёл в дальний конец вагончика на свою кровать. Мы же вышли на свежий воздух…

Прошло минут пять — десять… И вот в дверях появился Гарин, который уже прощался на ходу с гостеприимным хозяином телефонной станции. Мы тоже попрощались и поблагодарили его за помощь…

— Да не за что! — отнекивался подполковник.

— Мы вам с выхода постараемся нож трофейный привезти. — пообещал ему Иваныч. — Если получится…

— Вы сами обратно вернитесь целыми и невредимыми. — пожелал нам связист. — А ножик — это мелочь…

Мы ещё раз попрощались с ним и в темноте да на ощупь направились к выходу с территории узла связи. Бронетранспортёр с военным таксистом терпеливо ждал нас снаружи… На наш условный стук откинулась сначала нижняя створка бокового люка, а затем поднялась и верхняя… Путь был свободен…

А в канцелярии первой роты водка лилась уже рекой и дым стоял коромыслом… Правда вот… Девочек посторонних не было… Да и непосторонних тоже…

В гости к молодым лейтенантам, а значит и к нам пришли собратья по боевому оружию — десантники из Новороссийской дивизии.

Крепкий рябой капитан и худощавый старлей сидели на раскладушке командира роты и поочерёдно привстали, чтобы с нами поздороваться. Но затем заняли эти же места…

— Да сидите-сидите! — расщедрился Пуданов. — Она уже троих не выдержит… Проверено на практике…

После дружного смеха стали рассаживаться поудобнее. Чтобы у всех имелся доступ к маленькому импровизированному столику, который разместили между двух кроватей. Вообще-то это был всё тот же армейский табурет…

— Ну, первым делом — за знакомство! — предложил тост рябой капитан.

— Да мы почти все одно и тоже училище окончили… — прервал его лейтенант Михаил. — Хоть и не лично, но издалека все знакомы…

До нашего приезда они уже успели торжественно уничтожить одну белую поллитровку, вследствии чего общение у них было свободное и непринуждённое. После произнесённого тоста, приглушенного звяканья-чоканья кружек, да почти неслышного бульканья… Э-эх-х… Пуданов и я влились в общую струю офицерского застолья…

— А ну-ка… Кто какого года выпуска! — скомандовал рябой десантник.

Телосложения он был не очень-то и крупного, но зато плотного… Словно вытесанный скульптором из одного монолитного камня… Причём только лишь грубым инструментом и без последующей обработки шлифованием. Поэтому на его широком лице с массивным подбородком небольшие «оспинки» были почти незаметны… Но они не портили его мужской облик… Да и он сам особо так не комплексовал по их поводу…

— Ты не смотри так! — громко рассмеялся капитан. — Это не оспа! Так меня осколками посекло… Зимой…

— Да я ничего… — ответил я, чуть устыдившись. — У нас недавно тоже так «разукрасили» нашего лейтенанта.

— Руслана Цветкова! — поддержал меня ротный. — Подорвали фугас… Президента охранял…

— А-а… Тогда понятно… — по-прежнему балагурил плотный десантник. — Итак! Кто у нас какого года выпуска?!..

Стали выяснять кто же кого старше… Пальма первенства досталась капитану, который окончил Рязанское воздушно-десантное училище в 91-ом году. Его боевой коллега в звании старшего лейтенанта и я, как оказалось, выпустились одновременно в 93-ем… Ну, и два наших молодых лейтенанта были выпускниками нынешнего, 95-го года.

Один лишь Иваныч скромно умолчал про свою памятную дату, но именно поэтому он оказался в центре всеобщего внимания…

— Девяносто второго года выпуска. Владикавказское общевойсковое командное училище. — всё-таки «раскололся» он после недолгих расспросов. — Но когда поступал, называлось оно ОрджВОКУ…

— Тоже неплохо! — с достоинством и уважением произнёс капитан, после чего попытался взять бразды правления в свои руки. — Как самый старый, принимаю командование на себя!

Моё неуёмное стремление к должному порядку и здесь решительно поперло наружу…

— Но-но-но! — полушутливо запротестовал я. — Здесь у нас есть старший по воинскому званию! Надо получить сначала разрешение у него! К тому же майор Пуданов — командир нашей первой роты! Субординацию нельзя нарушать…

— Товарищ майор! — торжественно обратился к Иванычу посечённый осколками капитан. — Вы не возражаете? А то ваши подчинённые халтурят — пьют слабовато! Следовательно, надо усилить контроль!

— Не возражаю! — соблаговолил ответить командир подразделения, на территории которого мы сейчас и находились. — Только вот много нам нельзя! Мы послезавтра на войну идём, а завтра целый день надо готовить людей, имущество и технику…

— А куда? — спросил старлей-десантник.

— Под Шали. — ответил ему я.

Как ни старалась, но моя память никак не могла вычленить лицо этого старшего лейтенанта из более чем трёхсот курсантов первого батальона нашего училища. Хоть наши роты и располагались в одном пятиэтажном здании и все четыре года мы варились в одном общем котелке, но… Увы… Прошло ведь более двух с половиной лет напряжённой офицерской службы с бесконечной чередой постоянно меняющихся подчинённых и командиров, случайных товарищей в форме и мимолётных военных попутчиков в разных бортах или поездах…

А вот он меня помнил и даже указал моё постоянное место в строю роты…

— Ты всегда был правофланговым в самой последней шеренге.

— Точно! — засмеялся я. — И от начальства подальше, и вся обстановка на виду… Никогда не любил ходить в середине колонны…

— Товарищи офицеры! Я командую… — после этих слов десантный капитан быстро оглядел поле битвы. — Кружки — к бою! За воинское братство!

Мы безоговорочно отдали должные почести этому священному понятию, как одному из столпов непобедимой обороноспособности страны. Затем настал черёд славы российского оружия, символизирующей немеркнущие во все времена достижения военно-промышленного комплекса государства. Потом сполна вознесли хвалу в честь русских офицеров, как основоположников всех блистательных побед наших войск. Далее соблюли древние традиции и почтили память всех наших предков, отстоявших с оружием в руках свободу и территориальную целостность России. Вспомнили и о кузницах военных кадров, подготавливающих достойную смену командного состава.

А вот на тосте за наших славных подчинённых случилась заминка…

— Боеприпасы на исходе! — сообщил нам голосом десантный капитан. — Требуется организовать срочный подвоз снарядов…

— Это последний залп и всё! — почти радостно произнёс Иваныч. — На сегодня бой заканчивается…

— Нам завтра готовиться надо… — почти твёрдым тоном сказал я, стараясь изо всех сил поддержать решение ротного. — Мы должны…

— Отлично! — лужёная глотка посечённого десантника воспроизводила слова и целые фразы абсолютно без каких-либо искажений. — Тогда мы по приказу товарища майора производим крайний на сегодня залп! И продолжаем завтра боевые действия!

Не знаю как Пуданов, но я невольно вздрогнул… Моему организму и сегодняшних испытаний оказалось предостаточно. Ведь я только из караула вернулся, то есть после бессонной ночи… А на следующий день мне были бы очень полезны долгий отдых и всеобщее оздоровление… А тут надвигалась такая провокация…

— Нет! — твёрдо возразил командир роты. — Завтра нам нельзя! Приходите в гости дней так через двенадцать-тринадцать. Тогда и продолжим…

— Договорились! — согласился крепкий на все случаи жизни капитан. — А сейчас пьём за подчинённых… Лично я — за здоровье своего сержанта! Отправили сегодня в госпиталь… Эту заразу…

Мы подвергли свои тела и души крайнему на данный вечер испытанию на прочность и уверенно отложили кружки в сторону.

— А что с ним? — спросил я, остужая горящий пищевод прохладным рассолом.

— Ты на утро оставь! — возмутился ротный. — Что мы завтра будем пить?

— Товарищ майор! Физическая зарядка — это самое лучшее средство от похмелья! — Сообщил ему я. — Проверено на себе не один раз!

Но трёхлитровую банку я всё же убрал под кровать, чтоб более никого не соблазняла… Всё-таки это было пожелание командира роты…

— А мы сегодня самолётные катапульты обезвреживали! — произнёс десантный капитан. Там же рядом со взлёткой столько реактивных спарок находится…

— Л-29… - подсказал я. — Учебно-тренировочные…

— Мы там каждый день занимаемся с группой… — сказал лейтенант Винокуров.

Он тоже держался молодцом и сидел уверенно, ни к чему не прислоняясь. Лейтенант же Михаил как подпёр сначала плечом стенку да так по ней и сполз вниз…

— Видели-видели вас… — продолжил десантник. — Так вот! Самолёты эти вроде бы раскуроченные, но катапульты в них остались. И срабатывают ведь они от порохового заряда, который до сих пор никто не обезвреживал. Позавчера какой-то умник перегнулся в кабину, увидел красную ручку, ну, и дёрнул её… Короче, голова улетела в небо вместе с катапультой, а тело отбросило метров на пять… Вот и приказали мне ликвидировать эту пакость. Я отобрал самых толковых бойцов во главе с этим сержантом, лично показал им как нужно привязывать кусок двухметровой стропы к красной ручке и всё… Больше от них ничего не требовалось — дёргать за стропу мы должны были вдвоём с Андрюхой…

— Так точно… — старлей даже покачал головой.

Правда, сперва он качнул головой лишь пару раз. Сверху вниз и опять… А потом его отяжелевшая голова качалась дальше почти самостоятельно.

— И вот только отправил я их выполнять приказание, а сам уже привязал первую стропу к ручке… Как слышу… Ба-бах! И вижу, что вверх летит катапульта, а в ней сидит кто-то из моих бойцов!.. Бегу… Смотрю на ходу вверх, а он там кувыркается…

— Она же невысоко подлетает…

Но слова Иваныча вызывают лишь отрицательные жесты…

— Нифига подобного! Она взлетела метров на тридцать! Это точно я тебе говорю… — в горячке доказывает капитан. — Подбегаю. А это кресло уже упало на землю… Гляжу! Сиденье снизу, а на нём лежит мой же сержант… Без сознания… Ну, вызвали доктора с носилками… Шум поднялся… Комбат мой прибежал, поругался и побежал докладывать о ЧП КэПу…[42] Ну, думаю, сожрут меня сейчас с потрохами… А тут ещё сержант очнулся на носилках… Лежит и стонет… Я нагибаюсь над ним и спрашиваю: Что, зараза, довыделывался?!.. Я же вас лично инструктировал!.. А он смотрит на меня невинными глазками и вполголоса отвечает… «командир! И так х. ёво! Хоть ты не подъё. ывай!..» А я его чуть ли не убить готов был… Не за нарушение субординации, а за его идиотизм…

— Так он, значит, уселся в сиденье лётчика и дёрнул за красную ручку? — поражается Винокуров. — Это же дурость…

— А вот ты и скажи ему! — хохотнул капитан. — Сержант насмотрелся этого фильма… Крепкий орешек — два… И решил точно также вые. нуться! Но там же кино! И парашют у этого полицейского раскрылся в верхней точке полёта, а потом он приземлился спокойно… А здесь же Чечня… Никаким кино и не пахнет! Там самолёт «Боинг» здоровенный, а здесь учебный… Хорошо, что он приземлился сиденьем вниз! Живой остался! Но позвоночник, говорят, повредил сильно… увезли его в госпиталь… Пообещали ему писать письма… Идиоту…

— А потом что было? — задаю я вопрос о дальнейших событиях и неминуемых последствиях для командиров.

— А мы с Андрюхой затем целый день собственноручно привязывали стропы и тут же их дёргали… Все катапульты обезвредили…

Голос капитана грустнеет, отчего становится понятным то, что наказание от вышестоящего начальства до них пока что не дошло…

— А сколько же там самолётов было? — интересуется Винокуров.

— Да чуть поболе тридцати… — говорит старлей-десантник. — Точно мы не считали…

— Да-а… — со вздохом произносит Пуданов. — У нас пока такого не было…

— Своих клоунов хватает… И фокусы у них совсем другие… — тоже невесело говорю я.

Постепенно разговор угасает и нас начинает медленно клонить в горизонтальное положение. Видя это безобразие, крепкий капитан и его младший брат собираются в свою роту… Мы тоже поднимаемся и я машинально одергиваю вниз полы своей новенькой горной куртки тёмно-серого цвета…

Это моё телодвижение не остаётся незамеченным…

— Слушайте! А где у вас можно такую форму достать? — вдруг спрашивает посечённый осколками десантник. — А то нам кроме камуфляжа ничего не выдают. Хватает его только на один выход… А у вас…

— Это горное обмундирование! — гордо произносит Иваныч. — Куртку можно хоть сверху носить, хоть в штаны заправлять… Комбинезон получается…

— А как можно такое достать? — настойчиво повторяет капитан.

Я усиленно молчу, стараясь не вмешиваться в этот интересный для них диалог. Мой ум уже смекнул, что и куда клонится… Десантники сидели как раз напротив моей кровати, а под ней…

— А вы моего командира группы попросите! — великодушный и щедрый командир первой роты показывает пальцем на мою рачительную персону. — Вот у него есть… Даже у меня нету… Только у него…

Первые секунды я пребываю в молчаливом столбняке от внезапного коварства Иваныча… Ибо у меня под кроватью лежит всего-навсего две стопки горного обмундирования по десять комплектов… Ну, минус один, который сейчас на мне… Тогда как в запертой каптёрке преспокойненько лежит целых девяносто комплектов!.. И остаётся мне только горестно вздохнуть…

— Да не вздыхай! Не вздыхай! — подбадривает меня мой славный и добрый командир. — Подари братьям — десантникам по одному комплекту! Не жмоться!

Я воспринимаю эти слова Иваныча как прямое указание. А значит у меня теперь есть законный повод восполнить эту утрату завтра… Когда мы случайно столкнёмся на углу ротной каптёрки…

— Да мне для боевых друзей ничего не жалко! — искренне произношу я и возвращаюсь к своему ложу. — какие у вас размеры?

Пока мы с Иванычем вели закулисные переговоры, оба десантника стояли молча и ожидали конечного результата. Но вот фортуна повернулась к нашим гостям нужной им стороной, то есть лицом… А после моего бесхитростного и прямого вопроса капитану и старлею оставалось только назвать свои размеры… я достал сначала одну стопку, но выяснилось, что это обмундирование будет для них маловатым. А вот вторая стопка горной формы, до сих пор ещё перевязанная фабричной бечёвкой, оказалась в самый раз… Вернее, это были точно их размеры… Я вытянул два комплекта и вручил их боевым соратникам…

— Ну, спасибо, Мужики! — растроганно высказался капитан. — Честное слово… Спасибо от всей души!

— Да ладно! — по-королевски улыбался Пуданов. — Это вы вот ему спасибо говорите! Это же его группа…

— Ну, что вы, товарищ майор! — вежливо отнекивался я. — Моя группа входит в состав первой роты! И это вам нужно говорить спасибо!

Наши двусмысленные дипломатические игры были понятны только нам обоим… Хоть Пуданов и давал мне отчётливо понять, что эти два подарка так и останутся на персонально-материальной ответственности командира первой группы… А я упрямо намекал, что никто его за язык не тянул… Это раз! В каптёрке лежит целых девяносто комплектов горного обмундирования — это два! И у командира роты должно быть всего побольше… И материальной ответственности, и возможностей по их списанию… Да и душа должна быть пошире и подобрее… А это уже и три, и четыре, и пять…

Мы передавали друг другу эту информацию и соответствующие эмоции через многозначительные взгляды и вежливые улыбки… что ни говори, но именно так и должны понимать друг дружку командир роты и его командир группы…

А десантники уже развернули свои новенькие горные штаны и куртки… они были очень довольны… Штаны вполне совпадали с длиной их ног, а куртки очень хорошо облегали их сильные плечи… Даже с небольшим запасом…

— Класс! Я её даже снимать не буду… — восхищённо пообещал нам капитан. — комбат обзавидуется…

— Слушай!.. — предупредил его Пуданов. — пусть он сначала определится с результатами сегодняшнего инцидента… Ну, с твоим сержантом… а только потом одевай эту горку…

— А то конфискует… — возвращаясь на бренную землю, пробормотал старлей. — как пить дать… Скажет, что не положено…

— Вот хрен ему! — взъерошился капитан. Я буду отстреливаться до последнего патрона…

— Да вы скажите, что подарок! — вмешался я. — А подарки нельзя же забирать… Не по мужчински это…

— Попробуем… — сказал нам воздушно-десантный капитан. — Он же сам ходит в ментовском камуфляже!.. Который светло-серый…

— А-а… — Иваныч слегка небрежно махнул рукой. — То «Снежок», кажется… Это ВеВешное обмундирование. Красивое на вид, но беспонтовое… Сыреет быстро.

— А комбат говорил, что оно влагу не пропускает.

Но эти слова воздушно-десантного старлея не убеждают Пуданова ни в чём. Уж он-то с этим делом сталкивался.

— Тело потеет и все испарения остаются внутри! — пояснял командир первой роты. — А шелестят!.. Аж страшно рядом с ними идти!.. Ночью же слышно гораздо сильнее! Мы в сентябре вместе выходили на общую засаду… С ВеВешными спецназёрами. Умора, да и только! Ночные прицелы хранятся в железных футлярах! Это уже перед выходом в ночь! Не пристреляно ни хрена! Думаю, хоть перед засадой закрепят ночные прицелы… Ничего подобного! Так и пошли гуськом… И в руках понесли прицелы! В железных коробках!.. От их болоньевых камуфляжей шум стоит на всю округу! По радио одно и то же: «Слоник-один! Я Слоник-два! Приём!» Вот такие дела-а-а… Послушал я этих «Слоников», которые шуршат своей одеждой… Да и отстал от них метров на пятьсот… Всё равно было их слышно!.. Когда один «Слоник» идёт, то ещё более-менее нормально. Но когда целое стадо!.. Лучше держаться подальше. А то все боевики сбегутся на их шелест.

Майор Пуданов наконец-то выговорился и замолчал… Его разгорячённой точки зрения я совершенно не разделял… Ну, будь моя воля, прибил бы я слегонца одного замполитика… Но всё Внутреннее Войско-то здесь ни при чём… А тем более их разведгруппы… Пусть наши младшие братики по спецназовской деятельности потренируются — походят в своей шумной одёжке… Может быть чему-нибудь и научатся… А сейчас уже было слишком поздно… То есть…

Близилась полночь…

— Так что… — сказал я напоследок. — Лучше нашей горки нет ничего! Очень плотная — ветер не продувает! Конечно она промокает, но только снаружи и внутрь вода почти не проникает. Попробуйте как-нибудь в ней под дождём походить! Сами всё узнаете…

— Хорошо! Попробуем. — ответили десантники и стали прощаться.

— Товарищ майор, а как у вас с памятью? — поинтересовался я, когда в ночной темноте затихли шаги наших гостей.

— А ты хотел, чтобы я их повёл прямо в каптёрку? — расхохотался Иваныч, сразу догадавшись о чём сейчас идёт речь. — Тогда бы им пришлось отдать целую стопку! Десять комплектов!

— Да что вы говорите? — неподдельно удивился я. — Так уж и десять?

— Ну, ты же меня знаешь… — закивал головой ротный. — Добрая же у меня душа… Ох, какая добрая…

— Вот и отличненько! — Я сразу сообразил, куда следует повернуть русло нашей беседы. — Вот завтра и проверим…

— А это ты о чём? — старательно ничего не понимая, полюбопытствовал командир.

— Да всё о том же… — загадочно улыбнулся я и стал разбирать свою постель.

А майор Пуданов, чтобы в лишний раз подтвердить свою добрейшую натуру, уже растолкал уснувших в полусидячем положении лейтенантов, приказал им раздеться и улечься под одеялки, так сказать, «в люли»… Михаила, правда, пришлось подсадить, чтобы он оказался на своём втором ярусе… Но это были уже такие мелочи…

С кем ведь такого не бывает? Вот и я говорю… Уморили парнишку наши боевые действия…