День, когда они возвратились

Глава 9

Почта с Терры наконец-то пришла. Десаи положил рядом с собой пачку сигарет, приказал принести самовар с чаем и примирился с тем фактом, что и обед, и ужин, и полуночный бутерброд ему предстоит съесть в своем кабинете, не отрываясь от дисплея. Это, конечно, не означало, что он сам, его персонал и компьютеры работали неэффективно: ему лично не было никакой необходимости знакомиться с двумя третями материалов, адресованных его управлению. Но вся ответственность за планету, на которой обитали четыреста миллионов человеческих существ, лежала на нем.

Лорд-советник Петрофф из Политического Совета рекомендовал провести реорганизацию административных структур во всей зоне оккупации: всем комиссарам предлагалось представить свои предложения и отчеты о проведенной работе. Лорд-советник Чардон доводил до сведения комиссара Десаи жалобы губернатора Муратори на отсутствие прогресса в умиротворении системы Вергилия и требовал объяснений. Контрразведка Космофлота желала провести разнообразные операции для выявления активности мерсейских агентов в секторе альфы Креста. Экономическое Бюро требовало свежие данные о полезных ископаемых на необитаемых планетах каждой системы и оценку возможности их разработки в целях промышленного развития отсталых регионов. Бюро по Науке настаивало на увеличении ассигнований на исследовательские работы на Дидоне, обосновывая это необходимостью привлечь на сторону Империи ученых из университета Энея. Бюро Общественной Безопасности требовало отзыва с Дидоны всех представителей человеческой расы, опасаясь, что непроницаемый облачный покров и непроходимые джунгли окажутся хорошим прикрытием для партизан. Дворцовое ведомство срочно нуждалось в разведданных о настроениях местного населения на случай, если Его Величество решит совершить инспекцию миров, пострадавших от недавних волнений.

Ночь вливалась в кабинет сквозь прозрачную стену, холодный свет маленькой быстрой Креусы освещал темный город, когда на дисплее наконец появился ответ на запрос Десаи. Он рывком вырвался из объятий сонливости. Нужно перепрограммировать селектор! Его пальцы дрожали так, что он с трудом вставил в мундштук новую сигарету. Раскуривая ее, он даже не заметил протестов раздраженных дымом языка, горла, легких…

«…Сведения о планете с таким названием, прозвищем, оригинальным или в переводе с любого известного языка или диалекта, находящейся в Империи или в ее исследованных окрестностях, отсутствуют во всех доступных архивах. Многие географические названия, например Сан-Жуан на Новой Мексике, восходят к христианскому канону: святого Иоанна, предполагаемого автора одного из Евангелий, следует отличать от Иоанна Крестителя, персонажа упомянутого произведения, его имя на наиболее распространенных языках Терры звучит как Жан-Батист по-французски и Джон Баптист по-английски…

Происхождение индивида, именуемого, по его собственным словам, Айхарайх (см. приложение 3: расшифровка голосовых обертонов), установлено на основании представленного голографического материала (см. таблицы в приложении 2) с достаточно высокой вероятностью, несмотря на скудость имеющихся фактических данных.

По причине несоответствия голографических и акустических характеристик индивида характеристикам всех разумных видов, хранящимся в Императорском Ксенологическом Регистре, было сочтено необходимым послать запрос в архив Контрразведки Космофлота. Оттуда получено сообщение, согласно которому на основании информации, хранящейся в специальных банках данных, Айхарайх может быть отнесен к виду, обитающему на одной из планет Мерсейского Ройдхуната. В соответствии с существующими дипломатическими договорами, в силу своего присутствия в секторе альфы Креста, данный индивид должен рассматриваться как секретный агент, действующий в целях, не служащих интересам Его Величества.

К сожалению, о планете обитания данного вида известно очень мало. Полное досье не содержит ничего, кроме данных, приводимых в настоящем обзоре.

По нескольким случайным замечаниям, сделанным в присутствии должностных лиц Империи и отраженным в их докладах, планета именуется Херейон (см, приложение 3). Упоминая ее в разговорах, представители противной стороны характеризовали ее как „холодную, неуютную“, „карликовую мумию“, „безмолвную древность“, хотя некоторые благоприятные выводы могут быть сделаны касательно местной архитектуры и искусства. Эти высказывания были сделаны мерсейцами и в одном случае представителем другого вида, обитающего в пределах Мерсейского Ройдхуната, посещавшими ее по дороге в другие места. Из этих сведений может быть сделан вывод, что Херейон является планетой земного типа, с низкой средней температурой и небольшой массой, что в сочетании с древностью планеты привело к потере значительной части атмосферы и воды. Можно считать, что имеется определенное сходство природных условий Херейона и Энея. На основании имеющихся данных никакое заключение о принадлежности планеты определенной звездной системе или о спектральном классе ее солнца сделано быть не может. Следует подчеркнуть, что Херейон незначительная, редко посещаемая и неизвестная большинству мерсейцев планета.

Некоторые соображения по поводу рассматриваемого вопроса. Возможно, условия эволюции разума на планете привели к появлению у аборигенов специфических психических образований, высоко ценимых представителями высших слоев в Ройдхунате. Бедность планеты природными ресурсами, промышленная отсталость в таком случае используются властями для привлечения населения на службу в специализированные государственные органы.

Херейониты периодически покидают свою планету. Идентификация Айхарайха как представителя этого вида стала возможной благодаря микросъемкам, сделанным в двух случаях: во время приема в посольстве Терры на Мерсейе и при переговорах касательно Джиханната. В обоих случаях херейонит оказывался в большой смешанной группе, подробные расспросы о нем были невозможны. Полученная информация приведена выше. Следует подчеркнуть, что присутствие херейонитов на мероприятиях такого уровня (а возможно, и других, сведения о которых отсутствуют) говорит о важной роли, которая отводится им мерсейской администрацией.

В качестве дополнительного фрагмента в настоящий обзор включены полученные в последний момент и непроверенные сведения. Контрразведка Космофлота по получении запроса активизировала деятельность своих агентов, положение которых предполагает возможность их доступа к соответствующей информации. В ответ было получено сообщение от командора Доминика Фландри.

Доминик Фландри выполнял задание на Талвине, поскольку ему было поручено расследование событий, приведших к возникновению совместного терранско-мерсейского исследовательского проекта на этой планете (см. приложение 27), и его специальные знания давали ему возможность сбора важной военной информации. Во время командировки он вступил в дружеские отношения с молодым мерсейским офицером. Согласно данным наблюдения, Фландри познакомил его с некоторыми злачными местами. Каков бы ни был примененный Фландри метод, в результате мерсеец стал разговорчив. На одном из приемов, обратив внимание своего спутника на представителей неизвестных ему видов среди мерсейцев, Фландри начал расспрашивать о них. Офицер, под влиянием опьянения, назвал планету Херейон и пробормотал что-то о невообразимой древности населяющей ее расы и особых возможностях херейонитов, которые засекречены. По словам мерсейца, на Херейоне когда-то существовала высочайшая цивилизация, и херейониты, как подозревают правители Ройдхуната, рассматривают своих теперешних властителей просто как инструмент для достижения собственных целей. Фландри думает, что его информатор рассказал бы ему больше, но неожиданно командующий мерсейским отрядом положил конец встрече и отбыл вместе со всеми своими офицерами. После этого Фландри ни разу не видел больше ни своего знакомого, ни херейонита. Настоящий эпизод является частью отчета, присланного Фландри, но региональный отдел контрразведки счел его не заслуживающими внимания слухами и не включил в число сведений, представляемых в центральный банк данных.

Вышеизложенное включено в обзор только ради полноты картины. Поиск офицерами контрразведки сенсационных новостей не должен поощряться. Рекомендуется приложить необходимые усилия к задержанию существа, именующего себя Айхарайхом, хотя не в ущерб другим, более неотложным программам, которые, бесспорно, важнее поимки единственного иностранного шпиона. В случае успеха подозреваемого надлежит держать под стражей и немедленно уведомить вышестоящие инстанции…»

Десаи невидящим взглядом уставился в темноту.

«Но ведь упоминание о Жан-Батисте было обнаружено в архивах на Ллинатавре, — подумал он. — Конечно, было бы не очень сложно платному мерсейскому агенту подложить фальшивые данные… возможно, ему помог хаос, который царил во время беспорядков. Улдвир, зеленый ты дьявол, какую гадость ты и твои приспешники придумали для моей планеты?»

Долина Флоуна по большей части более гостеприимная земля, чем Илион. На ее дорогах, приближаясь к могучему потоку, табор Привал не нуждался больше в столь жесткой дисциплине, как при пересечении пустыни. Веселье начинало бить через край по мере того, как восстанавливались силы.

В одну из ночей табор разбил лагерь на лугу, принадлежащем фермерскому семейству, договоренность с которым существовала уже несколько поколений. Никто и не подумал объявить отбой, дров для костра было в изобилии, и празднество затянулось допоздна. После того как Фрайна исполнила свой номер, она подошла к Айвару, сидевшему у огня, и шепнула:

— Пойдем погуляем? Я только переоденусь, — и скользнула в свой фургон.

Сердце Айвара заколотилось. Шум в ушах заглушил беседу, к которой он прислушивался, пока шло представление. Когда он снова смог слышать, слова показались ему странными и бессмысленными, как гудение роя пчел.

— Да, я провел некоторое время с двумя другими группами кочевников, — говорил Эраннат. — С Темной Звездой к северу от Нового Рима и с Людьми Гурди в районе Форта Лунатиков. Различия в обычаях, бесспорно, любопытны, но, как мне кажется, это все рукава одной реки.

Король Самло, сидя в своем кресле, единственном вынесенном к костру, подергал себя за бороду.

— Тебе следовало бы побывать у Отцов Магии, я у них был подмастерьем. А в таборе Глории хозяйки фургонов — женщины. Только они кочуют в Тиберии, за равниной Антонина, так что я сам их не знаю.

— Может быть, я их и посещу, — ответил Эраннат, — хотя я уверен, что найду там те же основные обычаи.

— Странно, — сказал фермер. — Вы, инопланетяне, — я, конечно, никого не хочу обидеть: у меня были славные приятели-инопланетяне на корабле во время войны за независимость, — так вот, вы больше путешествуете по нашей планете, чем мы сами, да даже и наши профессиональные путешественники тоже.

Он присоединился к веселью на лугу вместе со своими взрослыми сыновьями. Женщины и дети были оставлены дома: сборище не отличалось целомудрием, да и потасовки могут случиться. Фермер глаз не мог отвести от ифрианца. Вокруг него собрались король Самло, Падро Покоритель Дорог, вдова Мара Топотунья и еще несколько солидных людей, лихорадочная атмосфера праздника захватила их меньше, чем молодежь.

«Что я здесь делаю? — удивляясь сам себе, подумал Айвар. — И так же возбужден, как и все, и жду Фрайну… А ведь раньше я думал, что мне лучше не увязать во всем этом слишком глубоко… Хаос побери, кому нужна эта осторожность!»

Огонь костра взвился и осветил стоящие крутом фургоны. Трещали, вспыхивая, сучья, красные и золотые искры взлетали фонтаном. Отблески ложились на сидящих на земле вокруг костра, выхватывали из темноты сверкающие глаза, блестящие зубы, серьги, браслеты, едва прикрытые прозрачной тканью тела… Тут собралась группа игроков в кости, там обнимались парень и девушка, еще где-то болельщики окружили двух борцов, а вот уже парень и девушка скользнули прочь в поисках уединения… Вокруг костра собрались танцоры, появились хромой гитарист, горбун-барабанщик и слепой певец, с топаньем и свистом закружился хоровод. Пахло дымом и разгоряченными человеческими телами…

Дрожащий свет отразился от перьев Эранната, расплавленным золотом вспыхнули его глаза, гребень превратился в корону. Благодаря забавному акценту его слова не показались педантичными:

— Чужеземцы действительно часто исследуют планеты доскональнее, чем аборигены, фермер Васильев, и им к тому же удается увидеть больше. Люди склонны доверять своему первому впечатлению.

— Ну не знаю, не знаю, — возразил Самло. — Не заслоняют ли от тебя большие различия маленьких, которые так много значат для нас? У тебя есть крылья, а у нас — нет. У нас есть настоящие ноги, а у тебя — нет. Не кажемся ли мы тебе в результате похожими друг на друга? Может быть, поэтому тебе и кажется, что разные таборы одинаковы?

— Я этого не говорил, вождь, — ответил Эраннат. — Я сказал, что наблюдал глубоко уходящие общие корни. Может быть, то, что ты называешь мелкими, но важными различиями, заслоняет от тебя общую картину? Может быть, ты придаешь им слишком большое значение?

Айвар засмеялся и вступил в разговор:

— Вопрос в том, не видим ли мы леса за деревьями или, видя лес, не различаем отдельные деревья.

Но туг вернулась Фрайна, и он вскочил. Девушка переоделась в старенькое платьице, но оно оказалось не менее откровенным, чем наряд, в котором она танцевала. На плечо Фрайны, выделяясь на фоне черного водопада ее волос, сидела «удача» фургона Шапито, закутавшись в мантию и высунув наружу только свою мордочку чертенка.

— Пошли? — прощебетала девушка.

— Ты еще спрашиваешь! — Айвар, как было принято среди северян, поклонился королю, — С вашего позволения, сэр!

Самло кивнул. По его губам скользнула мрачная улыбка.

Поворачиваясь, чтобы уйти, Айвар заметил, как напрягся Эраннат. Не нужно было быть ифрианцем, чтобы понять значение взъерошенных перьев и скрюченных пальцев: Эраннат излучал ненависть. Проследив взгляд золотистых глаз, Айвар увидел сверкающий треугольник красных глазок «удачи». Зверек выгнул спину, его шерсть встала дыбом, он возбужденно залопотал.

— Что случилось, радость моя? — Фрайна погладила «удачу», успокаивая любимца.

Айвар вспомнил, как Эраннат отклонил приглашения поселиться в любом фургоне и постоянно оставался снаружи, даже в самые холодные ночи, когда ему приходилось хлопать крыльями, чтобы поддержать высокую температуру тела и не замерзнуть. Неожиданное озарение заставило Наследника спросить:

— Тебе не нравятся «удачи»?

— Нет, — последовал ответ ифрианца. После мгновенной паузы он пояснил: — Мне уже приходилось их встречать в других местах. В Планхе мы зовем их лийялре — «крадущиеся в ночи».

Фрайна надула губы:

— Что за ерунда. Я захватила бедняжку Таис подышать свежим воздухом. Пошли, Рольф.

Она взяла Айвара за руку. Тут он совсем забыл, что тоже никогда особенно не симпатизировал «удачам».

Эраннат пристально смотрел им вслед, пока они не скрылись в темноте.

За кольцом фургонов простиралась широкая лужайка, покрытая мягкой и пружинящей под ногами серебристой заряникой. По краю прогалины толпились деревья — высокие сосны, приземистые молоточники, куполообразные дельфи. Свет обеих лун заставлял их стволы словно светиться, а тени скользить — полумесяц непоседливой Креусы перемещался быстро. Черный бархат неба был усеян звездами, Млечный Путь походил на замерзший водопад.

Музыка стихла вдалеке, и тишину нарушали только трели мыши-летяги. Айвар молчал, преисполненный изумления перед чудом близости девушки.

Фрайна наконец тихо произнесла:

— Рольф, Высочайшие непременно должны существовать: иначе в мире не могло бы быть так много красоты.

— Высочайшие? Бог? Ну…

«Non sequitur,[11] дорогая, — подумал Айвар. — Для нас это — красота, потому что определенный вид приматов развивался в сходных природных условиях на Терре. Хоть мы и способны чувствовать странное очарование пустыни, воспринимать ее красоту так же, как, например, Эраннат, мы не можем… Но разве это не значит, что любая разновидность красоты непременно должна быть замыслена Творцом? Не верить ни во что, кроме случайности, было бы так скучно…»

— Что нам до философии? — произнес он беспечно. — Стоит ли терять на нее время, когда мы вместе?

Фрайна обняла его за талию. Ее прикосновение показалось ему обжигающим, как огонь.

«Я влюблен, — пробилась мысль сквозь шум в голове. — Никогда не был так влюблен. Таня…»

— Айях! — вздохнула Фрайна. — Сколько времени нам остается?

— Разве не вечность?

— Нет. Ты ведь не можешь жить в таборе. Такого еще никогда не случалось.

— Почему?

— Потому что вы, оседлые, — ох, Рольф, извини, ты слишком хороший, чтобы тебя так называть, ты в душе путешественник… Но все же вы, люди с корнями, — вы не то чтобы слабые, вы просто стойкие иначе, чем мы.

«В результате веков отбора…», — подумал Айвар.

— Я за тебя боюсь, — прошептала Фрайна.

— Что? За меня? — Его окатила волна оскорбленной гордости, которая, как он чувствовал глубоко внутри, была просто ребячеством. — Эй, послушай, разве я не перенес путешествие через Кошмар Айронленда так же стойко, как и вы все? Я крупнее и сильнее любого мужчины в таборе, может быть, не такой жилистый и подвижный, но, клянусь хаосом, я способен выжить при любой засухе, голоде, песчаной буре!

Фрайна прижалась к нему теснее:

— И ты такой умный, так много знаешь всяких книжных историй, — и, что гораздо важнее, ты умеешь то, что умеют не многие в таборе. Но все равно тебе придется покинуть нас. Может быть, потому, что мы не сможем дать того, что тебе нужно. Разве у нас есть чем заполнить всю твою жизнь?

«Ты, — ответило его сердце. — И еще свобода быть самим собой… Плюнь на свой проклятый долг, Айвар Фредериксен. Ты ведь не выбирал, кем тебе родиться. Перестань думать об этих светящихся точках в небе как о политической реальности, пусть они снова станут для тебя просто звездами».

— Я… я не думаю, что мне когда-нибудь надоест путешествовать, если рядом будешь ты, — пылко сказал Айвар. — И я… я ведь могу выполнять свою долю работы… может быть, я окажусь нужен Привалу.

— До тех пор, пока тебя не обчистят или не пырнут ножом, Рольф, дорогой, ты такой невинный. Ты веришь, что все люди честны от природы и не убивают без причины. Это не так, по крайней мере не в таборе. Ты же ведь не сможешь перемениться, Рольф.

— Но ведь ты могла бы мне помочь?

— Ох, если бы могла! — Скользящий луч луны блеснул на ее мокрой от слез щеке.

Внезапно девушка вскинула голову и решительно произнесла:

— По крайней мере я могу уберечь тебя от самой близкой и страшной опасности. Рольф.

— Ты о чем? — Привыкнув уже к быстрым, как ртуть, сменам ее настроений, Айвар больше думал о ее красоте, близости, исходящем от нее аромате, чем о ее словах. Они все еще шли к деревьям. «Удача» на плече Фрайны, завернувшись в свою мантию, была почти невидима.

— У тебя ведь много монеток, верно?

Айвар кивнул. На самом деле это были не монеты, а бумажные деньги — имперские кредиты и энейские либры, по большей части полученные от сержанта Астаффа, когда Айвар покидал Викдхоум. («Я принес мои сбережения, Наследник. Не беспокойся, ты расплатишься со мной, если выживешь. Ну а если не выживешь, то какая, к черту, разница, уцелеют мои сбережения или нет?» Каким далеким и неправдоподобным все это теперь казалось!) Среди тинеранов невозможно хранить что-то в секрете.

«Я ведь научился мириться с этим, не так ли? Возможность побыть одному — только в мыслях. Какое имеет значение, если Дулси между делом изучит содержимое моих карманов, если я одеваюсь и раздеваюсь при ней, если они с Миккалом занимаются любовью, когда я лежу на своей койке?»

Таким образом, все знали, что Рольф Маринер — не бедняк. Никто ничего не украл бы у товарища по табору. Воровство невозможно было бы скрыть, а наказание за него полагалось нешуточное — изгнание. Конечно, карманники практиковались на соседях, но непременно возвращали добычу. Айвар всегда отказывался от предложений сыграть, зная, что это считается вполне законным способом обчистить партнера.

— Скоро мы доберемся до реки, — продолжала Фрайна. — Дальше мы пойдем от города к городу, пока не достигнем границ своей территории. На каждой остановке будет представление. Там всегда неразбериха — ты знаешь, ты говорил, что бывал на них. Дело в том, что это для нас время добычи. Мы беремся — если «беремся» подходящее слово — за оседлых. Мы не хотим им зла, но тут уж каждый за себя. В таксе время кто-нибудь может и забыть, что ты не совсем из оседлых. Часто бывает, что в азарте мы обчищаем и своих.

«Но почему? — мелькнула у Айвара мысль. — Хорошо, это общество не разделяет моих взглядов на собственность и нерушимость договора. Но разве не должны кочевники быть более бдительными и собранными, оказавшись среди чужих, быть более спаянными и действовать заодно? Впрочем, нет, я помню, когда табор Братство появлялся у Виндхоума, тинераны бывали так возбуждены, что кидались друг на друга, не различая своих и чужих».

Он тут же забыл о своем недоумении. Они остановились под деревом дельфи. Звезды сверкали, луны лили свой свет, и Фрайна держала его за руку.

— Отдай мне деньги на сохранение, — предложила она. — Я знаю, как их спрятать. А потом…

— Значит, «потом» все-таки будет!

— Обязательно должно быть… — В слезах девушка крепко прижалась к Айвару.

Все барьеры рухнули, не существовало ничего, кроме ее близости. Под деревом раскинулся пронизанный лунными лучами темный грот. «Удача» осталась снаружи, терпеливо ожидая.

Тот, кто был Джааном Сапожником, пока, после шести миллионов оборотов планеты вокруг солнца, не вернулся Каруит, смотрел с балкона башни на толпу, заполнившую рыночную площадь. Люди собрались сюда со всех окрестностей моря Орка на празднование Радмаса. В этот раз на Маунт Хронос собралось больше народа, чем когда-либо. Люди знали, что явился Спаситель и будет проповедовать.

Толпа была смутно различима в синей тени, отбрасываемой стенами. В сумраке, сгустившемся между домами и арками, Джаан с трудом мог разглядеть отдельные лица, сверкающие наконечники копий, бурнусы, шлемы. Вергилий еще только-только поднялся над водами, и Арена заслоняла его, так что величественные руины отбрасывали сюда лишь призрачный перламутровый отблеск. Звезды еще не покинули небосвод. Каждый вдох вонзался в легкие ледяным ножом. Пар от дыхания толпы повис в воздухе как привидение. Вечный шум водопада подчеркивал беспредельную тишину.

«Начинай», — сказал Каруит.

Их общее тело подняло руки. Усиленный резонансом, их голос разнесся над толпой.

— Люди, я преподам вам суровый урок. Вы ждете спасения, сначала от власти тирана, но более всего — от власти смерти, от того, чтобы оставаться просто людьми. Вы ждете преображения. Ну так посмотрите вверх, посмотрите на звезды. Вспомните, что они такое — не цифры в каталоге, но пылающие газовые шары, столь же реальные, как вы или я. Мы не вечны, как не вечны и они, но они ближе к вечности, чем смертные существа. Свет самой далекой звезды пересек невообразимые бездны, прежде чем достиг ваших глаз. И единственная весть, которую он несет вам, гласит: эта звезда прежде сияла тем, кто уже ушел.

Но они вернутся. Я, в котором живет возродившийся разум Каруита, обещаю вам это, если мы сумеем сделать наш мир достойным принять их.

Но это нелегко и не случится быстро. Перед нами трудная дорога, крутой и усеянный острыми камнями путь. Кровь будет сочиться из наших израненных ног, и позади останутся белеть черепа тех, кто не дошел… Подобно тому, кто принес слово истины на Мать Терру, через много веков после Каруита, но за много веков до Джаана, я говорю зам: не мир я принес вам, но меч.