День между пятницей и воскресеньем

Николай. Сейчас

Николай закончил совещание, наспех со всеми попрощался, выскочил из номера и поспешил к другу. Он рассчитывал освободиться намного раньше, но, к сожалению, все затянулось, филиал компании в Дмитроводске подводил со сроками и явно что-то недоговаривал, а Николай терпеть такого не мог, вот и устроил разнос по полной программе. Но теперь все — отпуск, солнце, отдых. Он решил пройти мимо бара, немного пококетничал с девушками за столиком, взял два коктейля в ледяных стаканах, холодной воды и теперь шел очень быстро, двумя руками крепко держа маленький поднос, но при этом осторожно поглядывал под ноги, стараясь не споткнуться и не расплескать живительную влагу.

— Леня! Ленчик! — закричал он издалека, хоть за большим деревом ему и не было видно Леонида. — Просыпайся, старина! Тихий час закончился. Прибыла скорая помощь! Готовься к приему микстуры… Леня? Ты где?

Он огляделся по сторонам и ничего не понял. На лежаке, где он оставил Леонида, никого не было. Чуть поодаль валялись костыли, а довольно большой кусок плиточного пола возле бассейна был обнесен красно-белой лентой.

— Леня, — еще раз растерянно позвал он, как будто его друг мог прятаться где-то за деревом или за лежаками.

Но обманывать себя было бесполезно, Леонида нигде не было. И с ним явно что-то произошло. Руки у Николая сразу задрожали, стаканы на подносе зазвенели. Он дрожащими руками поставил его на столик, и в голове у него мгновенно возникла картина происшествия. Трагического происшествия! Ну конечно! Он так и знал. Леониду стало нехорошо, от жары у него закружилась голова, он слишком резко поднялся, поскользнулся и упал. Прямо на каменную плитку! Он опустился на колени и стал рассматривать плитку внутри красно-белой заградительной ленты — не было ли на ней крови. Солнце светило ярко, а плитка бликовала так, что разглядеть толком ничего не получалось. Ему показалось, что на одном из темных квадратов была довольно большая трещина. Ну, конечно, Леонид упал и опять что-то себе сломал! На этот раз наверняка шейку бедра. Или все-таки сотрясение? Да что же произошло? Тут совсем рядом кто-то вдруг очень громко и быстро заговорил по-турецки, он поднял голову — перед ним стояла женщина с ведром, метелкой и шваброй и отчаянно жестикулировала, явно требуя, чтобы он немедленно уполз с обозначенного лентой квадрата.

— Что тут случилось? — спросил он у нее сначала по-русски, потом по-английски, но она ничего не понимала, только махала руками, чтобы он ушел.

— Пат! — сказала она. — Джам кырыклары!

«Сотрясение мозга! Раскроил себе башку», — в ужасе догадался Николай, с трудом поднялся и помчался на поиски лучшего друга.

Сначала он кинулся к местному доктору, но там русскоговорящая медсестра объяснила ему, что сегодня к ним обращались только родители с маленькими детьми с незначительными простудами и ссадинами. Никакого почтенного господина с раскроенной головой не было. Да, она уверена. Да, если бы произошел такой ужасающий случай, они непременно были бы в курсе. Нет, скорую в отель никто не вызывал и реанимационный вертолет не прилетал. Совершенно точно.

Закончив допрос с пристрастием, он помчался в номер Леонида, долго колотил в дверь, обежал домик со всех сторон, попытался заглянуть в окно, подпрыгивал, несколько раз крикнул: «Леня!» — но ему никто не открыл. Тогда он помчался к себе — по счастью, жили они совсем недалеко друг от друга, — чтобы забрать мобильный телефон. Дрожащими руками несколько раз набрал номер — абонент вне зоны доступа. Разумеется, Леонид же сам сказал, что не зарядил телефон! И как теперь прикажете его искать? Господи, ну почему они поселились в разных номерах? Ну и что, что Леня хотел выспаться, а Николай всегда вставал ни свет ни заря, ну и что, что они оба храпели и будили друг друга, можно было вполне потерпеть, зато сейчас он бы знал, что случилось. Он выбежал из домика и помчался по территории, он расспросил всех барменов в барах и кафе, спрашивал всех встречных знакомых — кто-то сказал ему, что видел Леонида в кофейне с беседками якобы в компании нескольких женщин. Николай сразу воспрянул духом. Ах ты ж, старый котяра! Значит, доковылял до кафе, костыли бросил, чтобы произвести впечатление, а его дожидаться не стал. Ну, сейчас он ему задаст! Николай Иванович мчался по газонам и дорожкам со всей скоростью, на которую был только способен, и впервые пожалел, что у их отеля оказалась настолько огромная территория. Совершенно запыхавшись, он примчался в кофейню, но все беседки были пусты. Однако девушка за витриной с разноцветными десертами сказала ему, что его друг на самом деле тут был, она точно его видела, но он ушел, и уже довольно давно. И да, его сопровождали две или три дамы. Очень приличного вида. А еще ей показалось, что у Леонида с собой был чемодан.

Он совершенно растерялся. Чемодан? Если бы дома у Леонида что-то случилось и он внезапно решил бы уехать, то он непременно разыскал бы его и сказал об этом. Но дома у Леонида ничего не могло случиться — его домом был он сам, он жил один, как улитка. А самым близким человеком, ради которого он мог бы сорваться и улететь куда угодно, был Николай. Голова у него просто разрывалась. Он снова набрал номер — абонент по-прежнему недоступен. Еще несколько минут он потоптался на месте, сел за столик, тут же снова вскочил и помчался к главному входу, к стойке ресепшена. Там, к счастью, дежурил тот самый молодой человек, который работал и в день их приезда в отель. Он заметил его издалека и широко улыбнулся.

— Здравствуйте! Все ли у вас хорошо? — спросил он. — Вы довольны отдыхом?

— Мой друг… — выдохнул Николай. Оказалось, от всей этой беготни он так запыхался, что говорить получалось с трудом. — Вы видели моего друга?

— Конечно, — кивнул администратор. — Он буквально пятнадцать минут назад уехал в аэропорт.

В глазах у него мгновенно потемнело, а в ушах начался противный свист.

— В аэропорт? — переспросил он. — Вы уверены?

— Абсолютно, — просиял администратор. — Наш Саид лично помогал ему поставить в автобус вещи.

Ему показалось, что сейчас он сам рухнет на каменную плитку и разобьет свою несчастную голову вдребезги, но он собрался, сделал глубокий вдох и выбежал за ворота.

Мали и Таркан были самыми крутыми парнями на всем побережье. Им было по семнадцать, и они были гордыми обладателями сверкающих новеньких мопедов. Ну, не совсем новеньких и не совсем обладателями: Мали стащил мопед старшего брата, пока тот был на учебе, а Таркан позаимствовал отцовский и должен был непременно вернуть его домой до того, как отец вернется с работы и оторвет ему голову. А если уж говорить начистоту, то и имена свои парни тоже позаимствовали. Мали состряпал свое имя из Мехмеда Али, а Тарык решил особо не мудрить и назвался в честь популярного певца. Не представляться же, в самом деле, Тарыком иностранным красоткам, в поисках которых юные джентльмены удачи и крутились возле самых лучших отелей. Напрасно старшие братья и отцы пытались вбить им в головы, как важно получить хорошее образование, трудиться не покладая рук и выбиваться в люди, нет-нет, у мальчишек был свой план. Они мечтали вовсе не о мозолистых руках и сожженной на солнце коже, им не хотелось вставать до зари и угождать капризным покупателям в лавке. Кормить ослов, растить баклажаны и вкалывать до седьмого пота на стройке не входило в список их приоритетов, они знали настоящий путь к успеху — и он лежал через сердца иностранных красавиц, которые непременно должны были влюбиться в Мали и Таркана до беспамятства и увезти их с собой в спокойный европейский рай. Возраст и внешность девушек совершенно не имели значения. Знакомство с иностранкой автоматически означало билет в богатую жизнь. Так говорили их друзья, старшие ребята в школе и даже вполне взрослые парни в кафе и в чатах. Для этого нужно было совсем немного: идеальным вариантом было бы устроиться в какой-нибудь отель барменом, официантом, а еще лучше — аниматором. Опытные обольстители рассказывали, что иностранки падки на турецких мужчин как на мед, а в анимации делать толком ничего не нужно — улыбаться, шутить, играть с дамочками в игры, танцевать танцы, барахтаться в бассейне под теплым солнышком и поигрывать бицепсами и кубиками на животе. Над бицепсами и кубиками наши герои активно работали. Но вот беда — брать Мали и Таркана на работу никто не рвался. И не то что аниматорами, а даже чистильщиками овощей и уборщиками на пляж. Желающих и без них было предостаточно, да и возраст не играл им на руку. Однако терять надежду парни не собирались, поэтому все свободное время околачивались возле отелей подороже — вдруг кому-нибудь из отдыхающих дамочек захочется выйти на прогулку или изучить ассортимент местных магазинчиков. Вот тут-то Мали и Таркан пустят в ход все свои чары! Они твердо решили, что в этом сезоне им непременно повезет. А возраст в любовных делах вовсе не помеха. Как раз наоборот — если дамочка окажется постарше, можно будет потом давить на совращение малолетних. Но это вряд ли понадобится, решили ребята: устоять против их черных глаз и смоляных волос, на которые оба ежедневно выливали по полбанки геля, не сможет никто. Стрелы любви были наточены и готовы пронзить любое сердце, Мали и Таркан сидели на мопедах как на лихих скакунах, время от времени газовали, выделывали незамысловатые трюки и делали вид, что главный вход отеля их совершенно не интересует, не спуская при этом глаз с большой вращающейся двери. Недавно из нее высыпала группа туристов, но от них толку было мало — эти уже уезжали в аэропорт. Мали и Таркан на всякий случай поулыбались всем подряд, а одной девушке даже помахали, но туристы быстро загрузились и укатили, оставив парней кашлять в облаке пыли. Таркан вытащил из кармана мобильный телефон и проверил время — вечерело, отдыхающим пора было бы прогуляться по окрестностям перед своим пятизвездочным ужином. Но, как назло, на улицу вышла только какая-то парочка, потом семейство с тремя детьми, потом молодой папаша с коляской, а за ним вдруг выбежал пожилой мужчина, явно очень взволнованный и расстроенный, он вертел головой во все стороны и повторял:

— Такси! Такси!

Мали и Таркан переглянулись. Разумеется, нужно было объяснить расстроенному господину, что такси он мог бы вызвать прямо у себя в отеле или пройти сто метров за угол, где собирались желтые машинки. Но… ведь это был шанс! Раз уж они собирались работать в отеле, то практиковать общение с иностранцами нужно было при любой возможности.

— Хей, мистер! — крикнул ему Мали. — Ду ю вонт такси?

— Йес, йес, — кивнул пожилой человек. Он тяжело дышал, лицо у него было багровое, и лоб весь в капельках пота. — Мне нужно такси. Мне нужно в аэропорт. Эйрпорт.

Мали готов был поклясться перед Аллахом, что в тот момент собирался лишь показать этому человеку стоянку такси или подбросить его до нее, но его опередил проныра Таркан.

— Эйрпорт о’кей! — сказал тот, выкатившись вперед. — Бат ноу такси. Сорри, мистер. Такси ноу. Ду ю вонт лифт ту эйрпорт? — И похлопал по хлипкому сиденью мопеда у себя за спиной.

Пожилой человек посмотрел на него с недоверием, но парни уже поняли, что у него был явно очень срочный и из ряда вон выходящий случай — мужчина хватался то за голову, то за сердце, то за мобильный телефон, и все время повторял что-то: похоже, он говорил по-русски.

— Спешл прайс, — подмигнул ему Тарык-Таркан. — Тен доллар. Вери квик эйрпорт!

— Вери-вери квик! — подтвердил Мали.

Мужчина все еще сомневался.

— Такси рилли ноу. — Мали еще раз покачал головой для убедительности и пожал плечами.

— Донт ворри, — добавил Тарык-Таркан, и на этом его английский словарный запас иссяк, но мужчина вдруг махнул рукой, сказал что-то с отчаянием в голосе и неловко взгромоздился на мопед позади Таркана.

Миллион раз Николай потом спрашивал себя, как его — такого разумного, осторожного и предусмотрительного во всем человека — угораздило усесться на хлипкий мопед к турецкому мальчишке, который и ездить-то толком не умел. Ответа у него не было. Помрачение, помешательство, не иначе. А еще отчаяние — вот от чего он тогда начисто потерял разум. А может, это было чистой воды провидение.

Они помчались по дороге, и ему показалось, что мопед сейчас или взлетит, или развалится на части, причем второй вариант был более вероятным. Он крепко вцепился в тощего Таркана и закрыл глаза. «Ничего страшного, — убеждал он себя. — Тут ведь близко. Тут ехать-то всего ничего. Я должен его догнать. Я его догоню». Иногда он открывал глаза, чтобы посмотреть — вдруг поблизости окажется большой туристический автобус, но мимо неслись только кусты, бесконечные поля с кривыми квадратиками теплиц, а вдалеке в одну широкую полосу сливались горы. Мопед вдруг неожиданно вильнул, но Николай только крепче ухватился за своего лихого водителя. Ему показалось, он оказался в настоящем шпионском фильме с преследованиями и погонями, и он улыбнулся. Что он творит? Он вел себя как неразумный юнец, как полный безумец! Он не потребовал немедленно остановиться или сбавить скорость и ехать аккуратнее, он не слез с трясущего мопеда, чтобы пересесть в комфортное или хотя бы не такое опасное такси, ничего подобного! Что-то внутри него, какой-то сумасшедший внутренний голос напрочь парализовал его разум, логику и инстинкт самосохранения и сказал: «Ты все делаешь правильно, все хорошо». Он ни секунды не чувствовал страха за себя, он боялся только одного — потерять Леонида, потому что был уверен — тот попал в беду. Иначе не исчез бы вот так, ничего не сказав. Так что Николай Иванович Королев, руководитель крупной архитектурно-строительной корпорации, мудрый и уважаемый человек, мчался в шортах, футболке и резиновых шлепанцах на трясущемся мопеде с турецкими мальчишками, рассекая раскаленный воздух, закрыв глаза и повторяя про себя: «Я его найду. Я его догоню!»

Двое отчаянных парней с трясущимися поджилками летели по дороге в сторону аэропорта. Да только вот беда — раньше они ездили исключительно по проселочным деревенским дорогам, где правил было раз-два и обчелся: не сшибать чужих ослов и стараться не попадаться на глаза соседям и родственникам в учебное время. А вот на большой трассе оба мгновенно растерялись: и ехать, как назло, было далеко, да и машин вокруг становилось все больше. А еще Мали рассердился на Таркана, что тот перехватил у него богатого иностранца — в том, что иностранец богат, они ни минуты не сомневались, в таком отеле бедноту не селили, и оба надеялись по приезде стребовать с мистера щедрые чаевые. Но пока Таркан, обливаясь потом, старался не вляпаться в аварию, не попасться на глаза дорожной полиции и не потерять ценного пассажира, Мали вдруг решил полихачить и стал нагло обгонять его, прижимая почти к обочине, потом вообще выехал вперед, чтобы покрасоваться, то и дело оглядывался назад и корчил рожи. У Таркана от напряжения уже сводило обе руки, да еще и мопед с увесистым пассажиром стал тяжелым, неповоротливым и плохо его слушался. Они проехали небольшой городок, виртуозно миновали большую ротонду и свернули по нужному указателю в правильную сторону. Таркан наконец-то выдохнул и немного расслабился: дальше большой кусок пути можно было гнать по прямой — никаких серьезных населенных пунктов тут не предвиделось, да и полицейские вряд ли станут караулить нарушителей на жаре в чистом поле. Таркан осмелел и решил показать Мали, кто тут настоящий гонщик и крутой мотоциклист, он прибавил газу и смело пошел на обгон. Уверенно и решительно он проделал маневр, но тут глянул в зеркало и похолодел: к ним стремительно приближалась машина с мигалками. Со страху он не разобрал, скорая это, пожарные или полиция — конечно, полиция, решил он, и конечно, это погоня! Это дядя Мурат или его отец собственной персоной заявили о пропаже мопеда. А может, на них настучал кто-то из отеля? Точно, тот жирный охранник из будки, который все время на них пялился. Мысли в голове у Таркана заметались, словно стайка перепуганных воробьев, руки перестали слушаться, а мопед вдруг неожиданно взбрыкнул и кинулся куда-то вправо. Мали только успел затормозить, развернулся и увидел, как его друг рухнул в кювет, а богатый господин слетел с багажника и кубарем покатился вниз.

Когда они выволокли злосчастный мопед обратно на дорогу, зубы у Тарыка стучали так сильно, как будто его окунули в бочку с ледяной водой, а руки тряслись как у заядлого пьяницы.

— Отец убьет, — повторял он. — Совсем убьет. Я пропал.

— Не убьет, заткнись уже, — рявкнул на него Мехмед и показал вниз на лежащего в жухлой траве иностранца. — Что с ним делать будем?

— Что делать? Сам не понимаешь? Видишь, обувь у него слетела, значит, убился совсем!

— Как так совсем? Насмерть?

— А как еще? Бабка моя всегда говорила: раз обувь слетела, значит, все — считай, покойник.

— Так надо, может, скорую вызвать?

— Зачем покойнику скорая? Ему не поможешь.

— Тогда полицию?

— Чтобы нас с тобой посадили? За убийство? Мы же иностранца убили!

— Аллах, что же делать? — Мехмед закрыл руками рот.

— Поехали, — быстро и решительно сказал Тарык. — Поехали отсюда!

— Но не можем же мы его тут бросить?

— Я тебе сказал, он покойник! А если мы тут останемся, то и мы покойники! Быстрее! Уматываем!

Они быстро развернули мопеды и помчались в обратную сторону. Пожилой господин так и остался неподвижно лежать в пыльной траве, неловко вывернув руку.