День после Розуэлла

ГЛАВА 17 Звездные войны

К весне 1962 года генерал Трюдо сказал мне о своем желании уйти. Он сказал, что ему не хочется командовать американскими войсками во Вьетнаме. Старик уже взял достаточно высот за время службы в армии. И чтобы он внутри себя не чувствовал, генерал Трюдо был всего лишь человеком, но он никогда не боялся. Он был требовательным к исполнению приказов, упорным в противостояниях и никогда не прятался от борьбы. Все, кто его знал, уважали ли его или боялись, все они ценили его. Выпускник Уэст-Пойнта, он родился в поколение Американских военных офицеров, которые не имели абсолютно никаких сомнений относительно того, что было правильным, а что нет, и он прошел через две войны и череду командующих, включая главу Военной Разведки США, уверенный в том, что он был на правильной стороне.

Он обладал великолепным качествами военачальника, но как мы оба узнали, во время Холодной Войны было множество вещей, которые могли сделать вас уязвимым перед политиками, которые ловят рыбу власти, во время борьбы с врагом, которого нельзя было заметить, но чье присутствие косвенно чувствовалось.

"Хватит с меня этих Порк Чоп Хилл, Фил", — сказал генерал Трюдо после того, как узнал, что генерал Максвелл Тейлор обошел его в Южно-Вьетнамском командовании при поддержке армейских лидеров. Это значило, что он уволится с места своего последней работы, как генерал-лейтенант. "И я боюсь, что эта война — попытка армии воевать посредством политического процесса вместо настоящей войны."

"Мы бы там обязательно победили, Генерал", — сказал я, ярость распирала меня. "Мы оба помним уроки Кореи".

Вероятно, генерал увидел, как мое лицо покраснело, потому что он сказал, "Нет, за Корею нас, вероятно, судили бы военным судом. Просто подумайте, что бы они сделали с нами, если бы мы выиграли войну". Затем он засмеялся и по его смеху я понял, что он с нетерпением ждет своей пенсии. "Мы бы умыли этих коммунистов. И Вы знаете, что этого делать нельзя, Фил."

Как раз, когда мы в тот день говорили об окончании лета, еще один советский траулер встал на рейд у порта Гаваны, ожидая инструкций по разгрузке, в то время как один из наших наблюдательных самолетов кружил на высоте, фотографируя под сорванным брезентом МБР на юте судна. Я этого еще не знал, но последовательность развернувшихся событий будет самым большим вопросом в моей жизни, точно таким же, как и пугающая правда о попытках колонизировать нашу планету и собрать урожай из людей и животных, которые все еще продолжались и были очевидными. Решающий поединок был не за горами. Он был уже на горизонте. Никто этого не видел, но некоторые из нас знали, что под тихой водяной гладью нечто мутило воду.

Генерал Трюдо со всеми попрощался и стал считать дни, когда сменит свою униформу на штатскую одежду, а свой кабинет в Пентагоне на люксовый кабинет президента корпорации, подобающей его опыту, как командира самых важных подразделений наших вооруженных сил. Он был у руля УИР в течение шести лет, командуя Военной разведкой до этого в течение трех лет. Хотя генерал открыто не комментировал множество невероятных фактов, которые мы узнали из документов из Розуэлла, так как он считал это просто частью работы, он в действительности время от времени шутил на эту тему со своим старым другом сенатором Стромом Термондом. Несколько раз я заходил в его внутренний кабинет через черный ход, чтобы найти сенатора Термонда, когда я заходил, то генерал Трюдо, сидя на своем диване осматривал меня сверху вниз.

"Арт", — сенатор Термонд растягивал слова, скрывая свою улыбку Чеширского кота, "какие жуткие вещи в голове у старины Фила?"

"Вы все еще думаете о своем барахле, Фил?" — спросил генерал.

"Я предположил бы, что Вы можете предсказать будущее, Фил", — сказал сенатор Термонд. "С тем, что Вам известно, Вы можете что-нибудь предсказать".

"Я просто поступаю, как хороший офицер разведки, Сенатор", — сказал я, будучи максимально правильным и по возможности уклончивым в присутствии своего командира. "Моя работа состоит в том, чтобы читать данные разведки и делать анализ".

"Ну, они достаточно информативны для Вас, Фил", — сказал сенатор и все в комнате точно знали, что за "они" имелись в виду, когда нам не разрешалось говорить о "них" на публике.

А что же касаемо меня? Я готовил свои файлы для генерала Бича, нового руководителя УИР, я знал, что моя пенсия наступит в конце 1962 года. Таким образом, я приготовился помалкивать о Розуэлле, пока готовился в ближайшие шесть месяцев запустить столько проектов, сколько мог, включая те, что оставались в моих секретных документах. Только после ухода генерала Трюдо я больше не называл их секретными файлами или как-либо еще. С новым боссом у меня было молчаливое соглашение не разглашать что-либо о Розуэлле или документах.

К концу лета 1962 года, по всему Вашингтону циркулировали зловещие доклады о советских грузовых судах, держащих курс в кубинские воды. Движение было интенсивным, но о том, что происходило, от нашей разведки не было никакой информации. ЦРУ хранило полное молчание, а из Пентагона пробивалось только то, что Советы нас прихлопнут и нам надо вести себя тихо.

И что бы это ни было, мои друзья в Военной разведке говорили, что ЦРУ собиралось все сгладить, потому что администрация Кеннеди не хотела конфронтации с Советским Союзом.

Что же это было? Продолжал я спрашивать себя, все время зная, что Советы на Кубе с чем-то игрались, из-за этого там столько судов. Они там сосредотачивали войска? Действительно ли это была череда военных учений? Ответ пришел ко мне вместе с серией шокирующих фотографий, совершенно четких наблюдательных фотографий, которые были переданы мне от друзей в Военной разведке, они находились в такой глубине Пентагона и были настолько секретными, что в кабинете было запрещено даже делать какие-либо заметки. Офицеры, которые может быть еще живы и поэтому их нельзя называть, попросили меня посмотреть на полученные с разведывательных самолетов на Кубе фотографии. Они сказали, "Запомните это, Полковник, потому что здесь копии делать нельзя". Я не мог поверить своим глазам, пока просто смотрел на глянцевые отпечатки, а только потом взял лупу, чтобы получше рассмотреть. Да, это были они, новейшие советские баллистические ракеты средней дальности. Эти малышки могли долететь до Вашингтона всего за минуты и вот они здесь, лежат у ангаров, всего в нескольких милях от нашей базы морской пехоты в заливе Гуантанамо.

Видел ли Генерал Кертис Лемей эти фотографии, спросил я себя? Лемей, ветеран корейских бомбежек, должен был залить слюной весь свой стол от перспективы бомбового удара по Кастро, даже только от мысли, что он мог разместить БРСД так близко к американскому воздушному пространству. И все же никакой реакции от Вашингтона не последовало. Армии нечего было сказать, военно-воздушным силам нечего было сказать, а мои военно-морские друзья были просто безразличны. Кто-то это прикрывал и я начинал волноваться по этому поводу. Поэтому я позвонил одному из своих друзей, сенатору Кеннету Китингу из Нью-Йорка и расспросил его, что он знал.

"Что за ракеты Вы имеете в виду, полковник Корсо?" — спросил он. "Какие ракеты, где?"

Был октябрь 1962 года.

"На Кубе, Сенатор", — сказал я. "Они уже на Кубе в ожидании размещения на стартовых позициях. Разве Вы не знаете?"

Правда была в том, что ни сенатор Китинг, ни представитель Майк Фиэн, которому я также позвонил, ничего не знали. Оба законодателя хорошо знали, что лучше меня не спрашивать, откуда я взял эти фотографии или кто их мне дал, но прежде чем они сделали или сказали что-либо, они хотели узнать, почему я считал эти фотографии подлинными.

"Они получены от наших лучших источников", — сказал им я. "Я сам смог различить там ракеты. Я знаю на что они похожи. И это не одна единственная фотография, а целый ряд за несколько недель отслеживания их перевозок на палубах советских грузовых судов. Это не ошибка, это очень пугает."

Сенатор Китинг спросил, знал ли я точно, что президенту Кеннеди сообщили о присутствии ракет, но я сказал, что у меня не было возможности это узнать. Лично я был бы потрясен, если бы разведывательные источники хранили эту информацию вдалеке от президента, потому что у Овального кабинета было так много путей разведки, что президент узнает все независимо от того, что кто-то пытается утаивать информацию. Таким образом, мне было довольно ясно, что администрация пыталась скрывать новости от американцев, чтобы ни русские, ни кубинцы, не были сконфужены и напряжены.

Я также знал, что обратившись к сенатору Китингу и представителю Фиэну, я взял на себя огромный риск. Я выпустил информацию за пределы цепочки военных и исполнительных инстанций законодательной власти. Но, уже в этот апрель, я свидетельствовал перед комитетом сенатора Дирксена по применению Закона о внутренней безопасности, что я верил — и у меня было для этого доказательство — что через наши разведывательные службы, особенно в Бюджетную комиссию, проникло КГБ и в результате мы проиграли войну в Корее, которую должны были выиграть. Свидетельство было расценено, как совершенно секретное и никогда не публиковалось. Но оно проделало себе дорогу к генеральному прокурору Роберту Кеннеди, который обещал мне в частной беседе в Министерстве юстиции, что лично удостоверится, что его брат, президент, прочитает это. Теперь уже прошло более чем шесть месяцев и безотносительно получаемой президентом разведывательной информации о советской угрозе безопасности США, было ясно, что если их никто не остановит, то русские собирались выйти сухими из воды. Но не во время моей службы.

Президент Кеннеди уехал в Хайанниз Порт, а вице-президент Линдон Джонсон, друг Кена Китинга с периода, когда он был лидером большинства в Сенате, был полностью вне механизма принятия решений в Белом доме. Были слухи, что из-за его связи с Бобби Бейкером, вице-президент устроил расследование и мог вернуться в 1964 году с членским билетом. Таким образом, сенатор Китинг не рекомендовал ходить к Линдону Джонсону с этой информацией. Кроме того, мы должны были получить ее прямо на глазах общественности, чтобы ее нельзя было отмести, оставив Белому дому право все игнорировать, пока не станет слишком поздно, чтобы форсировать события. Конечно, это была азартная игра, потому что на наших глазах мог взорваться весь мир, но я знал, что единственный метод иметь дело с русскими состоял в том, чтобы взять их за нос и преподать им урок. Если бы мы в Корее сделали, как хотел Макартур, то вероятно во Вьетнаме не было бы войны.

Одним из моих старых друзей в Вашингтонской пресс-службе был Пол Скотт, синдицированный политический обозреватель, чьи статьи печатались в Boston Globe и Washington Post. Если бы мы дали ему тему, то она одновременно появилась бы в обоих изданиях и прямо перед Президентом, тем самым побуждая его к действиям. Меня это не веселило, но другого пути не было. Итак, сенатор Китинг, Майк Фиэн и я скоординировали стратегию. Я позвонил Скотту и сказал ему, что видел некоторые фотографии и мог кое-что по этому поводу услышать. Мы встретились не в Пентагоне и я описал ему фотографии, которые я видел и в самых общих чертах объяснил, не упоминая ничего совершенно секретного о нашем аппарате наблюдения, как их получили, почему они были подлинными и что они означали.

"Понимаете, когда я увидел эти цилиндры", — сказал я ему, рисуя в блокноте крошечные трубы с фотографий на палубе судна, "это были баллистические ракеты средней дальности, которые могут поразить Вашингтон, Нью-Йорк или Бостон в течение пятнадцати минут после запуска. Мы даже не сможем обнаружить этих крошек, пока они не сойдут с орбиты и станут снижаться. Это даст нам возможность в течение пяти минут спрятаться под стол. Но от их ядерных боеголовок, кто-бы где-бы не находился, спастись нельзя."

"Какой смысл?" — спросил он. "Зачем кубинцам война с Соединенными Штатами?"

"Это не кубинцы", — объяснил я. "Это шантаж Советов. Они не собираются передавать ракеты Фиделю Кастро и отдавать кнопку начала ядерной войны в чьи-либо руки. У Советов будет полный контроль, у них будут свои войска на острове и они будут угрожать применить их, если мы или кто-либо попытается свергнуть Кастро".

"Почему Вы мне это рассказываете?" — спросил он.

"Потому-что", — сказал я, в надежде на его чувство негодования, которое побудит его к действию, "президент уже знает и ничего с этим делать не собирается".

Я был прав; журналист был шокирован. Он отчасти подозревал, что Кеннеди хотел избежать любой конфронтации, пока не дойдет до второго срока, но он сказал, что это было настоящей капитуляцией. "Он не сможет выйти сухим из воды".

"О да, он сможет", — предупредил я его. "Если мы не выведем историю наружу, она уйдет. Это закапывание президентом головы в песок и надежда на то, что ее никто не выкопает. Вы должны запустить это в Globe, сразу же, как только он прилетит в Массачусетс и заставите его сопротивляться. Он вернется в Вашингтон, а это уже в Post. Затем Советы узнают, что он все знает и это будет полный бардак".

"А вдруг это спровоцирует войну", — сказал Скотт.

"С Кубой? Послушайте, даже люди Хрущева не готовы жертвовать Москвой ради Гаваны", — сказал я ему. "Это Русский гамбит, потому что КГБ сказало Хрущеву, что он может выйти сухим из воды. Он наказывает нас за "У-2" и залив Свиней. Мы должны прямо здесь и сейчас встать перед русскими, потому что, если мы не закончим Холодную войну, мы проиграем. Это все касается территории, если мы не защитим наше полушарие, мы проиграем. Если мы заставим их отступить, унизим их, мы победим".

История попала в Boston Globe и Washington Post в течение нескольких дней, вынудив президента вернуться в Вашингтон для противостояния кризису, который останется в истории, как один из определяющих моментов работы администрации Кеннеди. Роберт Кеннеди знал, что Белый дом получал искаженные разведданные из ЦРУ и Джон Кеннеди знал, что должен был держаться середины между людьми из ЦРУ, которые сказали ему, что все будет в порядке, если он позволит Хрущеву соскочить с крючка, и его командующим военно-воздушными силами Кертисом Лемеем, который хотел начать вторжение на Кубу.

Было очень мудрым, что президент Кеннеди не вторгся на Кубу. И он к тому же не отступил, по крайней мере на публике. Наша блокада Кубы развернула русский военно-морской флот и унизила Никиту Хрущева, гамбит которого потерпел неудачу. Президент Кеннеди поменял местами некоторые устаревшие ракеты в Турции, чтобы дать Хрущеву что-то, что он мог показать в Кремле. Но мы всегда знали, что после разворачивания наших субмарин Polaris в Средиземноморье и в Северных Морях, у нас стало больше огневой мощи, чем когда-либо было в Турции, упакованной и готовой направиться против Советов, и Советы даже не узнают, что они там были. Кроме того, мы знали, что турки никогда не позволять нам запускать ракеты в русских с их земли. Они боялись, что русские будут это использовать, как повод для нападения на Турцию, но и Кремль это знал и знал, что мы искали повод, чтобы грациозно уйти из Турции.

Все это произошло именно таким образом и президент Кеннеди получил право провести черту через океан, которую русский военно-морской флот не мог пересечь, и заставил их развернуться и отправиться назад домой. Русские отступили от всего мира.

Президент Кеннеди был героем.

Но у меня появились несколько новых влиятельных врагов и я видел конец своей карьеры в армии, как приближающийся знак на пустой автомагистрали, в момент, когда на нем читается надпись "Конец автострады", а ты все еще летишь на скорости в восемьдесят миль в час. Теперь я посвятил себя упаковке документов из Розуэлла для тех, кто придет после меня и написанию своих бумаг для работы, которую я мог бы найти после того, как я оставлю армию. Кто мог знать, что спустя несколько месяцев я буду сидеть в кабинете на Капитолийском холме, смотреть через стол на одного из моих преемников, который был там в качестве научного советника министра обороны. Возможно, что я отдавил пальцы ног некоторым самым влиятельным людям из Вашингтона, но это была хорошая борьба и прежде всего, я был солдатом на холодной войне и воевал с хитрой стратегией EBE, которые становились все более агрессивными, появляясь над нашими базами, городами и рядом с нашими управляемыми и неуправляемыми космическими зондам. Даже русские разведывательные службы стали жаловаться на странные происшествия со своими космическими зондами. Но они не могли обратиться напрямую и сказать нам о причинах. Мы должны были сами все понять.

Если в начале 1960-х годов Холодная война казалась сложной и хаотической, так как Кеннеди манипулировал стратегиями Трумэна и Эйзенхауэра, признаваясь при этом, что он не мог доверять своим собственным разведывательным службам, представляете каково было принимать в расчет "другую" холодную войну или, как ее называли некоторые, "реальную" холодную войну с инопланетянами. Это походило на слона посудной лавке, о котором все знают, но продолжают это отрицать.

Он настолько большой, что его надо обходить вокруг. Его хобот качается с такой силой, что надо наклоняться, когда он пролетает над головой. Следите за тем, чтобы он не отдавил вам пальцы на ногах, когда он наступит на них и не подходите слишком близко к его заду, чтобы не быть похороненным под тем, что оттуда выходит.

Другими словами, дела с Советами были просто большим беспорядком, к которому надо было приспособиться, когда мы вместе садились за стол. Советы и американцы, изображали, что вместе они преломляют хлеб, а не взрывают мир. И все же, каждый из нас искал преимущество, пока наблюдал за руками другого. Вы следите за руками врага, он следит за Вашими руками независимо от того, что Вы делаете ногами. Между тем, ваш противник делает то же самое.

Руки у армии были связаны операцией прикрытия, отказом правительства в использовании против инопланетян всех нашими ресурсов, потому что мы осторожно обходили правду. Но помимо нескольких конгрессменов, которые знали о прикрытии, были те, кто знал о вторжениях EBE, похищениях людей, увечьях рогатого скота и они поддерживали планы армии по программе ускоренной разработки оружия в космосе.

Мы были убеждены, что, кем бы ни были инопланетяне из НЛО, они нагло вмешивались в жизнь нашей планеты и управляя нами постоянно и тайно. Но это была тайна, которая нам полностью подходила, мы не желали признавать правду и вести войну. Некоторые из нас в армии, кто знал о том, что происходило, также чувствовали, что мы могли испытать на себе большее, чем просто просачивание — вторжение врага. Я предположил, что они ставили под угрозу наши самые важные системы обороны и управления, а затем, к тому времени, когда конфликт откроется, мы будем уже открыты и уязвимы. Если бы EBE находились вокруг нас достаточно долго, сказал я однажды генералу Трюдо, то возможно, они видели, как троянцы забрали себе огромного деревянного коня, в котором греки въехали к ним в город прямо через открытые ворота?

Со своей стороны, генерал Трюдо, сделал множество выступлений перед Конгрессом в течении месяцев, предшествующих его отставке. Он прямо утверждал, что у армии действительно было реальное место в космосе и у нас была возможность организовать противоракетную оборону, которую он испытал в Лос-Аламосе, с помощью управляемой ракеты и команды Redstone в Хантсвилле, Алабама. Кроме того, армия могла использовать немецких ученых сразу после окончания войны в Европе. Генерал Трюдо засвидетельствовал, что это не было вопросом о том, кто мог бы получить самый большой бюджет. Фактически он предложил на выступлении перед Комитетом Конгресса по Науке и Астронавтике, что если космические исследования необходимо полностью исключить из армии, то все это нужно передать военно-воздушным силам. По крайней мере, сказал он, военно-воздушные силы были армейской службой и у них были офицеры и военнослужащие, которые знали, как воевать. Но по крайней мере в первые годы, Конгресс и президент решили, что космонавтикой должно управлять НАСА. Однако, к концу 1960-х годов, они полностью изменили это решение и поняли, что у исследования космоса был серьезный военный аспект.

У генерала Трюдо также были свои союзники среди крупных оборонных подрядчиков с которыми мы работали. Не только ученые, но и члены советов директоров подозревали, что у армии была крайняя необходимость в развитии оружия для космоса. Некоторые из них даже поняли, что у нас, вероятно, был тайный план, потому что каждый из предложенных нами проектов, таких, как Горизонт и энергетическое оружие, казалось разрабатывался для войны с врагами, намного более влиятельными и неуловимыми, чем Советы. Когда он обратился к промышленным группам по вопросам научно-технических разведывательных данных и примененным разработкам, генерал Трюдо получил ответ, который можно было назвать, как "знаем". Он сам однажды написал в своих неопубликованных мемуарах о приглашении для знакомства в одну из компаний, с которой мы работали, то на встречу пришли люди, принимающие важные решения. Он сказал: Я думаю, что в каждом случае, там был председатель правления, генеральный директор, который обычно был президентом и впечатляющий срез старшего руководящего персонала или директоров. Я скажу, что даже когда я пошел в Sperry-Rand, ужин почтил своим присутствием, не кто иной, а сам генерал Макартур и другие важные лица, этот ужин был не для всех.

Генерал Трюдо был отцом баллистической ракеты и человеком, который, с 50-х до 60-х годов дал нашим вооруженным силам возможность применять баллистические ракеты. Его работа в Сперри-Рэнд со своим боссом в Корее Макартуром, была тем более важна, потому что генерал Макартур знал правду об НЛО и говорил, что армия готовилась к войне в космосе. И он не хотел воевать в космосе с русскими, он имел в виду инопланетян.

Но мы боролись в такой черной глубине нашего официального опровержения, что фантастическая природа правды, продолжающееся воздействие истины и подчинение гражданских разведывательных служб какому-то их собственному сумасшедшему проекту мироустройства, на основе международного правительства, иногда заставляли нас сомневаться в своих собственных чувствах. Однако, когда Вы посмотрели на то, что я назвал секретной историей Соединенных Штатов с 1947 года, Вы поняли, что по комнате прошел невидимый слон. Даже лучшей аналогией будет концепция черной дыры.

Черные дыры, сверх плотные остатки сжатых звезд, которые проглатывают свет и силу притяжения, сжимая их как галактический уплотнитель в нечто, что можно описать только физическим понятием субатомных частицы и фактически, это нельзя "зарегистрировать". Поведение света и силы притяжения вокруг них можно определить только косвенно. Таким образом, предполагается, что черная дыра может присутствовать в специфичной части космоса, когда свет и сила притяжения огибают ее, как вода стекает от места протечки под раковиной.

Вот на что была похожа правда о нашей стратегии холодной войны и о разработке любого ультравысокотехнологичного или экзотического оружия. Возможно, что это имело смысл в 1947 году, но к 1962 году, отказ правительства признать войну, которая уже шла, мешал ведению этой войны. С 1947 года и формирования рабочей группы, каждый новый слой бюрократии, работающей в черной дыре стратегии по отношению к НЛО и сбору информации, обнаруживали себя все более запутанным в беспорядке правды и лжи в прошлом. Как легионы слепых солдат, они сталкивались друг с другом, ломали планы друг друга и думали, что друзья были противниками, а противники друзьями. В отсутствие ясной долговременной политики, которой придерживались из поколения в поколение, стратегия контакта с EBE запуталась в собственных сетях.

После декабря 1947 года, когда Генерал Хойт Ванденберг, начальник штаба военно-воздушных сил, направил военно-воздушные силы на оценку и отслеживание наблюдений за НЛО — в ответ на рабочую группу — в Воздушном Центре Научно-технических разведывательных данных начался проект "Знак". Он был так важен, что даже Дж. Эдгар Гувер в 1947 году выпустил 59-й Бюллетень Бюро с приказом все будущие сообщения об НЛО не проверялись агентами ФБР, а вместо этого отправлялись в военно-воздушные силы.

Хотя официально НЛО и не искали, проект военно-воздушных сил "Знак" исследовал 243 наблюдения и представил свой отчет в феврале 1949 года. Но в то же время "Знак" дал свою оценку, Воздушный Центр Научно-технических разведывательных данных выпустил свой собственный документ, под названием "Оценка ситуации". В основном, но наивно, в документе делались выводы, что мы имели дело с внеземными нарушителями, которые наблюдали за нами из НЛО. Но у генерала Ванденберга, по словам одного из офицеров, с которыми я позднее столкнулся в Пентагоне, "была корова, и не искалеченная".

"Полковник", — сказал этот офицер, "из ушей старика шел пар, он был так разъярен. Радуйтесь, что Вас там не было".

Я спросил этого офицера, отчего генерал Ванденберг так раскипятился. В конце концов, он приказал первым сделать отчет. Почему он не согласился с генералом Твинингом и адмиралом Хилленкоттером, обратиться к президенту и начать выпускать информацию?

"Вы сумасшедший?" — сказал этот офицер. Был 1956 год и меня отправили из Белого дома на доклад в Пентагон.

"Вы разве не помните то, что произошло, когда просто передали по радио "Войну Миров" Орсона Уэллса? В городах были беспорядки, потому что они подумали, что это было реально. Можете вообразить, что произошло бы, если бы это было реальным? Если бы наше правительство точно также по радио сообщило о приземлении летающих тарелок, только на сей раз мы поймали одну, а они все еще прилетают? Подумайте об этом. Беспорядки, грабеж, безумство людей, потому что они подумают, что инопланетяне разрушат планету".

Он был прав. И что было хуже, инопланетяне настраивали нас своего рода враждебными действиями, чем бы они не являлись.

Когда генерал Ванденберг прочитал "Оценку ситуации", он раскипятился и приказал сжечь весь доклад, прежде чем кто-либо еще сможет его прочитать. Это была одна из последних официальных оценок правительством ситуации с НЛО, когда-либо подходивших близко к разглашению, прежде чем реальное прикрытие ее запрещало.

Но ворчание об отсутствии государственной политики относительно докладов об НЛО продолжалось. Проект "Недовольство" содержал и оценивал 244 наблюдения НЛО. Затем в 1949 году появилась записка из отдела ЦРУ по Научным Исследованиям об очень опасной ситуации с необъяснимыми наблюдениями полетов объектов. Затем в 1952 году, появилась другая записка из ЦРУ; от главы отдела Научных Исследований Вооружения и Подразделения Оборудования, в которой также жаловались на отсутствие у нас знаний и политики в области наблюдений НЛО. Теперь казалось, что даже в ЦРУ был помешан на том, что делать с НЛО, на разных уровнях своего управления. Генералам Твинингу и Ванденбергу было достаточно. В 1952 году военно-воздушные силы формально начали проект "Синяя книга". По крайней мере, если бы мы не собирались делать что-либо с НЛО публично, то у нас должен был быть путь к смягчению страха общественности перед наблюдениями НЛО. Этим бальзамом была "Синяя книга".

Независимо от того, что рабочей группе полагалось делать в 1952 году, она не удовлетворяла Совет национальной безопасности, который приказал ЦРУ определить, создаст ли существование НЛО опасность для Соединенных Штатов. Конечно, ЦРУ уже это знало, так как двое из их директоров разведки были членами рабочей группы, что НЛО демонстрировали враждебные намерения не только по отношению к Соединенным Штатам, но и к Советам, итальянцам, а также скандинавам. Все НАТО пыталось постичь ответ на угрозу НЛО, не вызывая реакции Советов. Тридцать лет спустя это было одной из причин, по которой президенты Рейган и Михаил Горбачев смогли приехать на встречу умов по теме НЛО, которые в конечном счете положили конец необходимости холодной войны.

14 января 1953 года, как раз перед инаугурацией президента Эйзенхауэра, офицеры из ЦРУ и офицеры военно-воздушных сил встретились в Пентагоне по приглашению ЦРУ для обсуждения ситуации с НЛО и что наша рабочая группа изучила до сего момента. Первым ее возглавил Х. П. Робертсон, сотрудник ЦРУ и директор Weapons Systems Evaluation Group в кабинете министра обороны, в группе был также член рабочей группы доктор Ллойд Бернер, физик и один из директоров Национальные Лаборатории Брукхевена, как один из его участников. Группа Робертсона провела последующие три дня, рассматривая собранные для них Разведкой Военно-воздушных сил истории наблюдений НЛО и просмотрев два фильма, в которых была приведена видеозапись предполагаемых летающих тарелок. Группа пришла к заключению, что никакой угрозы Соединенным Штатам не было и не рекомендовала, чтобы правительство начало разоблачать наблюдения НЛО в целом. Это, ЦРУ сообщило уже в 1988 году, был только один официальный ответ правительства на наблюдения НЛО.

Чуть более чем год спустя, Белый дом согласился, что было необходимо иметь своего рода политику, управляющую выходом информации об НЛО в прессу. Чтобы препятствовать офицерам низшего уровня выпускать несанкционированную информацию — под несанкционированной, как сообщил Совет национальной безопасности, президент подразумевал только засекреченную рабочей группой информацию — генерал Натан Твининг, теперь уже начальник штаба военно-воздушных сил, подписал Постановление 200-2 ВВС США, в котором было сказано, что было допустимо публиковать отчеты в СМИ только тогда, когда объект был идентифицирован, как болотный газ или метеорит. Но только Воздушный Центр Научно-технических разведывательных данных (ATIC) мог определить, какие объекты были идентифицируемыми, а какие не были. Другими словами, только ATIC мог разрешить выпуск любой информации об НЛО и они делали это только тогда, когда объекты были четко идентифицируемыми, как обычные явления, а не летающие тарелки.

В течение 1950-х годов я стал свидетелем, как правительство становилось все более скрытным с НЛО, хотя в частном порядке я думал, что они получали бы более качественную информацию, если бы были более открыты в этом. Но я был офицером и понимал необходимость хранения информации в тайне, пока не удастся понять что это такое.

Кроме того, Советы делали большие успехи в гонке полетов в космос и мы не знали, сотрудничают ли они с EBE. Действительно, здесь шла война и я выполнял приказы штаба Белого дома, как раз тогда, когда я наблюдал, как офицеры прикрытия начали регулярно спотыкаться.

Темнота сгущалась вокруг нас.

В 1961 году военно-воздушные силы начали два секретных проекта, которые в действительности действовали с 1947 года, но не участвовали в политике. "Лунная Пыль" имела дело с организации спасательных команд для поиска и сбора приземлившихся или упавших "иностранных" космических кораблей. Но общественность знала только, что намерения и цели военно-воздушных сил были направлены на поиск упавших или приземлившихся советских спутников. В действительности военно-воздушные силы восстанавливали программу по НЛО точно так же, как армия собирала разбитый в пустыни Нью-Мексико четырнадцатью годами ранее НЛО. Затем, в проекте "Синяя Муха", военно-воздушные силы получили полномочия на срочную доставку разбитых инопланетных космических кораблей и любые другие интересующие предметы из научно-технической разведки на Авиационную базу ВВС Райт-Паттерсон в Дейтоне, Огайо, для изучения. Это было повтором возвращения космического корабля из Розуэлла из 509-го в Райт Филд генералом Твинингом в 1947 году.

В 1962 году один из помощников министра обороны Артура Сильвестра, сказал прессе на брифинге, что, если бы правительство считало это необходимым по причинам национальной безопасности, то оно даже не предоставило бы информацию об НЛО Конгрессу, не говоря уже об американской общественности. И теперь я был в Пентагоне, я в полной мере понял, какие шаги предприняли военно-воздушные силы, чтобы взять под свой контроль всю ситуацию с НЛО. У НАСА был мандат от президента на управление исследованием космоса, но вооруженные силы все еще должны были защищать от угрозы НЛО даже с учетом того, что нам препятствовали на каждом шагу.

Проекты Военно-воздушных сил "Saint" и "Blue Gemini", возникшие несколько лет спустя по номером 7795, были первой противоспутниковой программой ВВС США, агрессивной операцией, разработанной для определения местоположения, отслеживания и разрушения вражеских наблюдательных спутников или, что еще более важно, находящихся на орбите НЛО. Мы разработали в УИР с помощью технологий, а военно-воздушные силы, и затем армия, сделали начальные шаги, чтобы защитить американскую систему ракет от нападения советов в космосе и защиты планеты от вторжений НЛО.

Спутник "Saint" был орбитальным инспектором НЛО, ЦРУ использовало версию стандартного плана B спутника, у которого на борту была телевизионная камера и отслеживающая и наводящая радарная система. Его работой было наблюдение. Обнаружить потенциальный вражеский спутник или НЛО, скрывающихся на орбите и навести на него телевизионную камеру с радаром. Как только происходило фиксирование на цели, приближались спутники-убийцы "Blue Gemini". Один из проектов Hughes Aircraft, главного подрядчика по ПВО и строительству спутников, "Blue Gemini", был военной версией капсулы НАСА "Gemini". Его миссия, простая и ясная, состояла в нападении с более высокой орбиты и уничтожении или отключении вражеского спутника или НЛО. Если бы это было возможным, то "Blue Gemini" попытались бы "захватить" НЛО на орбите, сделав его неподвижным для ожидания подготовленной к выходу в открытый космос команды астронавтов и получению в свои руки всего, что мы только могли. Все эти спутники были, конечно же развернуты под покрытием других миссий и сегодня они формируют одну из линий защиты для системы противоракетной обороны и обороны от НЛО.

В нашей войне с НЛО "Saint" и "Blue Gemini" были важными первыми шагами. Технология, которая вышла из ВоенУИР в 1960-х годах, была взята у самих инопланетян, и была направлена на развитие нашей способности организовать защиту от инопланетян, даже с учетом того, что в часы после катастрофы в Розуэлле наше положение выглядело абсолютно безнадежным.

Как и у многих других продуктов, которые вышли из ВоенУИР и использовались в военных целях, у них было также и общее применение.

Даже сегодня, когда Вы смотрите на маленькие тарелки антенн цифрового спутникового телевидения, продающиеся всюду по стране, Вы видите свой собственный продукт Hughes. Это пример того, как технология, которая первоначально предназначалась для вооруженных сил, становится в итоге самым основным и повседневным потребительским товаром.

17 декабря 1969 года министр ВВС объявил о закрытии проекта "Синяя книга". Он сказал, что приведенный в ней обзор более чем тринадцати тысяч случаев не дал никакой информации о наличии угрозы для национальной безопасности в любом случае и в действительности, в связи с тем, что каждое приведенное в "Синей книге" наблюдение, было определено, как нечто земное, а не внеземное, в ней не было того, что называется неопознанными летающими объектами. "Синяя книга" сделала свою работу и теперь могла сообщить, что наше небо безопасно. Но "Синяя книга" с самого начала была чисто для связи с общественностью, а анализ вооруженными силами НЛО продолжается непрерывно.

В 1975 году и в начале 1976 года, НЛО серьезно посягали на хранилища ядерного оружия военно-воздушных сил в Loring AFB, штат Мэн, на важные и чувствительные стратегические сооружения Авиационного командования в Майноте, Северная Дакота и на другие сооружения в Монтане, Мичигане, и даже на базу Королевских военно-воздушных сил Канады в Фолкон-Бридж в Онтарио. Это были не просто случайные наблюдения. НЛО фактически проводили наблюдения и операции по сканированию баз, которые вылились в сигналы тревоги и секретные доклады в Вашингтон о вторжениях.

Затем НАСА наконец разработало и запустило проект по сканированию радиоэфира и поиска сигнала от других развитых цивилизаций, сигналы которых мы могли поймать. Проект, который был назван "Поиск Внеземного Разума" — SETI, одобрен Карлом Саганом и с тех пор был закрыт, это была не только сеть с расставленными по всему миру приемниками, а еще и набор международных правительственных протоколов для взаимодействия в случае установления контакта с внеземной цивилизацией.

На протяжении более пятидесяти лет и в настоящее время продолжается война с НЛО и мы пытаемся защитить себя от их вторжения. Спутники-убийцы из Hughes в 1970-х годах были нашими первыми шагами в развертывании планетарной системы обороны, которая противостояла бы любой реальной угрозе от EBE. Когда в конце 1970-х годов мы поняли, что энергетическое оружие и высокоэнергетический лазер были еще более эффективными, чем взрывающиеся спутники, наша обороноспособность увеличилась еще больше. Мы признали, что применяя обнаруженные в Розуэлле технологии и видение Теслой пучков частиц для наших противоспутниковых ракет и установок лазерного наведения, мы могли быстро получить необходимую для обороны возможность быстрого наведения/быстрого огня. Но мы продолжали играть в прикрытие даже при том, что русские теперь наконец признали возможность сотрудничества между супердержавами, которое требовалось для встречи с общей угрозой.

В 1980-х годах президент Рейган и председатель Горбачев признали необходимость во взаимном сотрудничестве против общего врага. В то время как никто честно официально не признавался в угрозе EBE и военном вторжении инопланетян, оба признали что, если Соединенные Штаты и Советский Союз могли бы отложить свои разногласия и поучаствовать в общей политике защиты космоса вокруг земли, то обе супердержавы извлекли бы из этого выгоду. Со своей стороны, президент Рейган боролся за быстрое развитие и развертывание космической технологии защиты планеты. Она называлась "Стратегической Оборонной Инициативой", а пресса насмешливо называла ее "Звездными войнами", СОИ была описана в 1985 году со слов президента Рейгана, как "защитный щит, который не причинит людям боли, но отразит любое ядерное оружие, прежде чем оно сможет причинить людям боль".

Если вкратце, то "Стратегическая оборонная инициатива", представлялась Белому дому и вооруженным силам, как базирующаяся в космосе система обороны для защиты Соединенных Штатов от тотального ядерного удара Советского Союза. В нее входили бы спутники, которые в течение секунд могли обнаружить обширный запуск ракет с ядерным зарядом, орбитальные лазеры для уничтожения первой волны ракет, оборудованные лазером подводные лодки, которые могли бы защитить от следующего залпа и наземные ракетные системы, образующие последнюю линию защиты. Кроме того, СОИ также включал в себя то, что как я думал, было его лучшим оружием, выпускаемый из ракеты кинетический энергетический луч, который наводится на вторгающиеся боеголовки или орбитальные космические корабли на низкой орбите и выбивает их электронику пучком частиц. Изящный аспект кинетического энергетического луча состоит в том, что от него нет никакой защиты. У лазеров, даже у лазеров высоких энергий, были свои недостатки, как только лазерный луч отражается от поверхности, окружившая поверхность область энергии защитит ее от следующего импульса. Цель будет или уничтожена сразу или станет защищенной от последующих импульсов. Но с пучковым оружием можно проникать сквозь оболочку, точно так же, как нагревается мясо в микроволновке и разрушать электронику, чтобы вывести ракету противника из строя, а затем разрушить ее на части или испепелить.

Одним из признаков, что СОИ не будет работать, было то, что огромная антинаучная игра и корпоративные поддавки не смогут обеспечить солидный противоракетный щит, нарушит ли президент Джонсон соглашением по ПРО с русскими, наряду с гигантской растратой денег налогоплательщиков, угадайте как?

Это сработало!

Нам не надо было сбивать тысячи советских боеголовок и Советы в действительности никогда не ставили на первое место выполнение соглашения по ПРО, потому что знали, что не собирались первыми наносить удар, как и мы. Мы знали, каковы были реальные цели СОИ и это не была кучка ядерных боеголовок. Это были НЛО, инопланетные космические корабли, которые думают, что они неуязвимы и невидимы, когда подлетают к границам нашей атмосферы, имея возможность выводить из строя наши коммуникации ЭМ импульсами, нападать на наши космические корабли, колонизировать нашу Луну, калечить рогатый скот для своих ужасных биологических экспериментов и даже похищать людей для проведения медицинских тестов и гибридизации живых существ. И что было хуже всего, так это то, что мы должны были позволить им сделать это, потому что у нас не было оружия для защиты.

Эти существа не были доброжелательными инопланетянами, которые прилетели, чтобы просветить людей. Это были генетически измененные гуманоидные автоматы, клонированные биологические существа и фактически они собирали биологических существ на Земле для своих экспериментов. Пока мы не могли обороняться, мы должны были позволить им вмешиваться по их собственному желанию. Это было частью того, с чем должна была иметь дело рабочая группа. Пока мы не могли сопротивляться, мы договорились с ними о своего рода уступке. Они диктовали условия, потому что знали о наших опасениях разоблачения. Скройте правду и она станет Вашим врагом. Раскройте правду и она станет Вашим оружием. Мы скрыли правду и EBE использовали ее против нас до 1974 года, когда мы впервые реально сбили инопланетный корабль на Авиационной базе ВВС Рамштайн в Германии.

В течение многих лет они пытались разрушить нашу космическую программу — "Mercury", "Gemini", "Apollo" и даже "Space Shuttle".

Они нападали на наши капсулы в космосе, вмешивались в наши передачи и направляли на нас ЭМИ точно так же, как мы в прошлом делали с советскими надводным судами, когда поражали их радарным импульсом, настолько мощным, что гидроакустический персонал выл от боли в медсанчасти судна. Но когда с нами так поступили EBE, то нам нечем было ответить. Это было перед началом СОИ.

Наши высокоэнергетические лазеры или "HEL", после того, как они были построены и протестированы, работали подобно ударам молний в темные ночи 3 и 4 июля 1947 года, которые полностью нарушили работу генератора электромагнитной волны в космическом корабле над Розуэллом и пилоты не смогли справиться с управлением своим кораблем. Мы в конечном счете поняли, что НЛО был сбит, в тот самым момент, когда хотел улететь, природным вариантом мощного пучка частиц. И мы знали, что EBE были в курсе нашей обороны планеты, когда мы развернули пучковое оружие и проверили его на орбите, чтобы это видели все и EBE в том числе.

Хотите верьте, а хотите нет, но Горбачев также был этому рад, потому что президент Рейган гарантировал, что Соединенные Штаты накроют своим щитом также и весь Советский Союз. Уверен, эти два лидера обменялись рукопожатием и обняли друг друга на публике. То, чего они достигли взаимным сотрудничеством, но что виделось всем борьбой, было поразительным. С чем бы ни мы ни бились, все стало малозначительным перед угрозой существ, которые так превосходили нас в технологии, что мы были их подопытными животными. И когда Соединенные Штаты и СССР в начале 1980-х годов пришли к согласию прекратить борьбу друг с другом на разных территориях и начали сотрудничать ради победы над общим противником, мы были непобедимыми. Теперь, когда Шаттл стыкуется с Миром и астронавты с космонавтами поднимают тосты с водкой из своих пластиковых тюбиков и смотрят в самые темные глубины космоса, они знают, что вокруг них есть электронный щит. И сейчас, когда война в общем и целом закончена и мы защищаем свой плацдарм, правда в конечном счете выйдет на белый свет. Теперь можно сказать реальную правду пятидесятилетней истории войны, похожей на полной уничтожение человеческого рода в Холодной войне, угрожавшей нам смертью от ядерного оружия, потому что мы добились своей цели. Так произошло потому, что в темные предрассветные часы в июле 1947 года, армия, только смутно понимая, что мы были на краю потенциальной катастрофы, нашла в пустыне разбитый космический корабль и забрала его, точно так же, как экипаж этого космического корабля хотел забрать нас. В те минуты, даже при том, что мы могли спотыкаться и падать в темноте в течение следующих пятидесяти лет, мы привели в движение процессы, которые привели нас к первоначальному выводу о столкновении с превосходящей нас военной силой. Это помогло нам в конфронтации с русскими и если мы не отклонимся от пути, то поможет нам управлять угрозой вторжения. Когда наконец опубликуют правду о вмешательстве инопланетян в дела нашей планеты и наш постоянный контакт с инопланетной культурой, она уже не будет так пугать, но будет шокировать.

Ночь в пустыне окружает, обнажая самые глубокие детские страхи перед пустынным пейзажем и чернотой неба. И даже сидя в автомобиле Вы продолжаете разговаривать, чтобы держать ночь подальше.

"Вот что я думаю обо всем этом, об НЛО, о холодной войне", — сказал я своему компаньону в автомобиле, когда мы ехали на юг через пустыню Нью-Мексико к городу Розуэлл. "Мне сейчас больше восьмидесяти лет и я вот что думаю".

Ночь заглатывала нас, пока автомобиль вибрируя на дорожном покрытии, все еще теплом и влажном от мимолетных летних ночных гроз, светил огнями вперед, куда-то за горизонт.

"Холодная война, Карибский кризис в 1962 году, международные волнения в 1973 году, вся история перед нами, Вы так не думаете?" — спросил я.

"Возможно инопланетяне на зря вынудили нас оборонять планету. По крайней мере, это держало нас в состоянии Холодной войны, даже при том, что мы использовали настоящие пули".

"И почему же вы решили, что Холодная война закончилась, товарищ?" — спросил мой друг, аккуратно вынимая сигарету, прикуривая ее и выпуская дым из окна. "Американские сигареты", — сказал он. "Разве я не самый буржуйский декадент, которого Вы когда-либо встречали? Что бы вы Американцы делали без меня?"

Я посмеялся сам над собой и устремил взгляд на миллионы звезд в небе над пустыней, видимых везде, куда бы я ни посмотрел. Коровы спали у кустов, у песчаного вала, насыпанного вдоль обочины одинокой федеральной трассы, время от времени лучи света фар выхватывали из темноты пробегавшего койота и я слышал, как мой друга выдыхает дым, когда выпускал дым сигареты в воздух пустыни. Была точно такая же, как тогда ночь, вдалеке сверкали молнии и по пустыне точно также, как тогда разносились раскаты грома.

И пока мы ехали в Розуэлл по ночной Нью-Мексико, я увидел пролетевший по дуге с юга на север яркий метеор.