Деньги или закон

Глава четвертая

Гуров пригласил только "гвардейцев" - оперативников, с которыми работал не первый год. Станислав занимал свое место за столом напротив. Чапаев сидел на стуле рядом. Котов и Нестеренко разместились за ничейным столом, стоявшим сиротливо слева от входной двери. Ребят из МУРа не было, генерал собрал оперативное совещание. Выявленное накануне предательство "своего" всегда переживалось тяжко.

Настроение у собравшихся было отвратительное, а у Гурова хуже всего. Хотя и задержание провел он лично, но и за отсутствие конкретных результатов отвечал тоже только он лично.

Задержание предотвратило возможные неприятности, но толку от него было мало. Прокуратура арестовала лишь стоявшего в коридоре охранника. И только потому, что при нем имелся пистолет, больше человеку предъявить было нечего. Ранее судимый путался в показаниях, объясняя, зачем он пришел в больницу, никакой привязки к убийству в резиденции Тура обнаружить не удалось.

Преступного умысла в действиях врача и охранявшего Турова оперативника обнаружить тоже не удалось. Больному врачом было выписано снотворное, а то, что укол собирался делать врач, а не медсестра, криминалом не является. А дежуривший опер, когда разобрался в ситуации, "смертельно обиделся", на вопросы не отвечал, да и спросить у него было нечего.

В общем, положение сложилось дерьмовое, нового направления в работе у Гурова не имелось.

- Мы только люди, потому требовать от себя чего-то сверхъестественного несерьезно, - сказал Станислав. - Лев Иванович, ты подведи итоги, что мы имеем на сегодняшний день. Может, у кого свежие мысли появятся.

- Сам факт, Станислав, что ты не ерничаешь, говоришь серьезно, доказывает, что положение у нас скверное, - начал Гуров. - Николай Рябов и Илья Рудин имеют к преступлению отношение, вероятно, в качестве заказчиков и держатся настороже. Нам бы так хотелось, не более того. Еще раз спрашиваю: вас засекли или нет?

- Разреши? - сказал Светлов, Гуров кивнул, старый опер, ныне водитель, продолжал: - Я в этом деле понимаю. Лева. В таком плотном потоке вычислить мою тачку невозможно. Охранники проверялись, это так, но к нам это отношения не имеет.

- Спасибо, Чапаев, я тебе верю, - ответил Гуров. - Тур своих конкурентов не любит, соперничает, опасается. Покушение на Тура не доказывается, но у нас сомнения не вызывает. Типичная работа исполнителей из криминальной среды, заказчик неизвестен.

- Извините, Лев Иванович, я не согласен, - сказал Нестеренко. - Кто украл диск, тот и организовал нападение. Ему нужен шифр, чтобы вскрыть диск и овладеть информацией.

- Не факт, Валентин, далеко не факт, - Гуров развел руками. - Ты опытный сыщик, знаешь, в серьезных делах прямых линий не бывает. Преступники - не дураки и учитывают вариант провала в одном из звеньев. Если даже мы за звено ухватимся, то никогда не выйдем сразу на организатора, даже на убийцу не выйдем. Сейчас маленькое отступление.

Гуров закурил, вышел из-за стола, но кабинет не был создан для прогулок, и сыщик вернулся на свое место.

- Я разговаривал с нашим специалистом по защите и взлому защиты информации. Понял я мало, но для нашей работы достаточно. Профессионал убежден, что информация Турова записана не на дискету. Эта штука называется "сидиром".

- Мне безразлично, как она называется, Лев Иванович, - заявил Станислав, который не любил подолгу молчать. - Как она выглядит?

- Диск, на котором пишут свои концерты музыканты, представляешь? Такой же диск, только золотого цвета, металлический - его так и зовут - золотой, очень высокой прочности. Я спросил, что такого может быть записано, если потеря довела человека до инфаркта? Мне ответили коротко: все. Секретные сведения о конкурирующих фирмах, досье их сотрудников, включая фотографии. Номера кредитных карточек, то есть возможность снять необходимую сумму со счета своего и противника. Ключ к компьютерам своим и конкурента, номера телефона и фотографии его любовниц. Сведения о налогах. Перечислять можно до бесконечности. Переписать золотой диск можно, однако трудно, необходима специальная аппаратура. Защищен сидиром сложной комбинацией знаков и цифр. Распечатать, то есть взломать сидиром, теоретически возможно, однако очень дорого и долго. Этим занимаются специальные профессионалы - хакеры.

- Писали, какой-то наш малец залез в американский банк, - сказал Котов.

- Другой малец выиграл международный турнир по шахматам, - парировал Гуров.

- В общем, крыша над нами не течет, и время у нас имеется, - подвел итог Станислав. - Сидиром - здорово интересно. Лев Иванович, что у нас по убийству?

- Станислав, что у тебя по убийству? - Гуров посмотрел на друга.

- Как поется в давнишней блатной песне: "Не смотри ты на меня в упор, твоих не испугаюсь глаз". Я могу ответить. Убийца и вор - "родной", свой в семье человек, а не пришел со стороны. В первый день нам сообщили, что в ночь перед ограблением и убийством, которые произошли между пятью и шестью утра, в особняке якобы ночевал брат потерпевшего и убитого - Олег Туров. Следователя, который сообщил сведения, следует кастрировать, чтобы не размножался. Элементарной проверкой установлено, что в указанной служанкой спальне вообще никто не ночевал. Ни брат, ни сват, ни любовница. Выдумки. Накануне была маленькая вечеринка, устраивал убитый утром Игорь. Пара его друзей собиралась ночевать, но в два часа ночи уехали. Имеется пятеро свидетелей, молодые люди в три часа приехали к себе домой. Ночевала любовница Игоря, она спала в своей постели и поднялась в одиннадцать, когда мы уже затоптали все, что можно затоптать. Девушка перепила, ничего не слышала. Такое дело не могла поставить женщина, да и на крыльце ясные следы мужских ботинок. По нашим сведениям Олег в это время находился в Швейцарии, въездная и выездная визы в паспорте сомнений не вызывают. Сестра в день убийства посетила Калифорнию.

Замечу, не Рязань, на электричке не доедешь. Опять же виза в паспорте.

- Я считаю на данный момент перспективной версией только любовницу убитого. У нее может существовать парень, которому она рассказывала, возможно, и помогала, - сказал Котов.

- Флаг тебе в руки, Григорий Давидович. У нее не парень, а несколько десятков любовников, - саркастически ответил Станислав.

- Нам не нужны десятки, требуется лишь один, - философски ответил Котов. - Как только образуется амбразура, в нее суют еврея.

- Мания величия, - пробормотал Нестеренко.

- Тебе лечиться надо, - сказал Станислав.

- Вы представляете себе ситуацию? - Нестеренко откашлялся. - Банда, каждый вооружен до зубов. И вдруг один из шайки прилюдно заявляет, что у него сперли пистолет? И он - бедный, несчастный, абсолютно безопасный парнишка. Очень выгодная позиция.

- Интересно, - заметил Гуров. - Однако родного брата убили, и инфаркт приключился. Давайте поиски убийцы временно прекратим, вспомним о Толике, которого мы стережем на Бронной. Я хотел его из Москвы выслать. Но, во-первых, мой друг, который в далеком городе за Уралом руководит уголовным розыском, на чью помощь я рассчитывал, в настоящий момент в длительной командировке. Главное. После некоторых размышлений я понял, что в данном вопросе ошибся. И мы зря в засаде парней мучаем. Золотой диск до заказчика еще не дошел. Похищать человека, держать его неизвестно сколько времени - неразумно.

- Но в больницу к Туру пришли, - заметил Станислав. - Почему ты решил, что диск не дошел?

- Чувствую. Мне кажется, все проще. Убийца свое дело выполнил, проконсультировался, знающий человек подсказал, мол, ты, умница, сто долларов хочешь за деревянный рубль отдать. И сейчас между заказчиком и исполнителем идет торг. Параллельно убийца ищет хакера, который способен распечатать эту штуку.

- В сущности, мы все знаем, - снова включился Станислав. - Осталось ответить лишь на два вопроса. Кто убил? Где золотой диск?

- Ты мне надоел! - Гуров, сдерживаясь, передохнул. - У тебя имеются серьезные предложения?

- Обязательно, господин полковник. Работу по делу прекратить, отписывать руководству бумажки.

- А деньги Турову вернуть, - Гуров улыбнулся.

- Что делать? Вернем. Машина новехонькая, остальное пошарим в банке. В стеклянной банке.

- Мы уже истратили семьдесят тысяч. Ну, минус машина.

- Да ты что? - Станислав схватился за голову. - Куда же ты, уважаемый, такие деньжищи потратил?

- Большое дело, - Гуров презрительно фыркнул. - Намедни меня Мария в казино затащила... Я не выиграл. - И уже другим тоном продолжал: - Я тебе семь дал? Валентину с Григорием по пять, Чапаеву - четыре. Ребята в засаде сидят? Сколько ребят от МУРа приходило, ты считал?

- Все взял обратно! - быстро заявил Станислав. - Командуйте, господин полковник!

Шеф фирмы, в которой служили Ярцев и Узлов, сидел за столом своего кабинета, смотрел на разместившегося напротив отставного милицейского генерала, старался держаться естественно и спокойно, своего волнения не выдавать.

- Я благодарен вам, Марк Михайлович, что вы приняли меня без проволочек, - сказал генерал, закидывая ногу на ногу, устраиваясь в кресле удобнее и пододвигая изящную пепельницу на высокой инкрустированной "ноге". - Хотя интерес в предстоящем разговоре у нас обоюдный, вы человек крайне занятой и подобными разборками обычно не занимаетесь.

Генерал, старый опытный мент, умышленно говорил долго и витиевато, приглядываясь к хозяину, пытаясь понять, насколько тот заинтересован в происходящем.

- Не стоит прибедняться, уважаемый Лев Васильевич, хотя Коржанова от Президента и убрали, ваши возможности известны. Должность начальника охраны, которую вы занимаете, может обмануть лишь человека недальновидного. Чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне?

Генерал на самоуничижение хозяина ответил скупой улыбкой, закурил.

- Нам придется быть более откровенными друг с другом. Когда две машины оказываются на одном шоссе, во избежание катастрофы одна должна уступить дорогу. Как серьезно вы заинтересованы в деле Турова, мы можем договориться? - генерал стряхнул пепел, смотрел испытующе. - Вы понимаете, что это шкура неубитого медведя. Я имею полномочия предложить отступного, в разумных пределах. Тем более разумных, что у вас нет профессионалов данного профиля. В такой игре ставка на Юрия Узлова даже не смешна. Семен Ярцев человек серьезный, но, насколько мне известно, он предпочитает оставаться в стороне.

- Я не знал о заинтересованности вашей фирмы, иначе сумел бы убедить Ярцева, - уклонившись от прямого ответа, сказал хозяин.

- Узлов уже порядочно напортачил, разгребать его дерьмо придется Ярцеву или моим ребятам, неважно, но разгребать придется. Этот придурок связался с авторитетами, даже с вором в законе. Мне удалось дыру временно залатать, я заплатил, мне дали слово чести, что воры в дело вмешиваться не будут.

- Назовите сумму, я готов нести расходы.

- Разумеется, - генерал погасил сигарету, - но "слово чести" вора в законе весит девять граммов, может, чуть больше, если стреляют очередями.

- Какая гадость, - хозяин поморщился. - Но ваши воры и авторитеты понятия не имеют о системах электронной защиты, это же не сейф вскрыть.

- Во-первых, не мои, а наши, российские. Во-вторых, они знают человека, который защиту ставил, они захватят человека, разрежут на кусочки и узнают все, что требуется. - Генерал помолчал, затем продолжил: - Я не хочу вас обижать, уважаемый Марк Михайлович, пока у вас нет профессионала. Если Семен Ярцев скажет мне, что он на вашей стороне и будет работать, мы вернемся к данному вопросу. Если нет, считайте, я нанес визит вежливости, предупредил об опасности, денежные вопросы решайте с моим хозяином.

Шеф прикусил губу, задумался, затем спросил:

- Если Ярцев согласится работать, тогда как?

- Сначала пусть он мне скажет о своих намерениях, - ответил генерал. - Лично. В вашем присутствии. Тогда мы, старые менты, потолкуем, доложим о своем решении.

- Интересно. Человек платит, а он находится в роли стороннего наблюдателя, - раздраженно сказал хозяин.

- Даже Президент лишь наблюдает, как исполняются его указы. Он может сменить исполнителя, но лично ничего сделать не может.

- Ну, раз вы сказали о своем присутствии, пожалуйста, - хозяин снял трубку внутреннего телефона. - Красавица, попроси Ярцева немедленно зайти ко мне.

Отставной полковник вошел буквально через минуту, присутствию генерала не удивился, пожал ему руку, сказал:

- Здравствуй, Лев Васильевич, мне уже сообщили, что ты приехал, что захочешь меня видеть, - он лишь поклонился шефу, так как уже виделся с ним. - Чем могу быть полезен?

- Мы обсуждаем кражу у Турова. Узлов с делом не справляется. Вот уважаемый генерал интересуется, вы не собираетесь заняться данным вопросом? - спросил хозяин, взял блокнот, что-то написал.

- Извините, шеф, но я достаточно ясно сказал, что считаю данное дело слишком сложным и опасным.

- Я всегда знал, что ты, Семен Петрович, умница и профессионал, - сказал, улыбаясь, генерал.

Хозяин постучал карандашом по столу, когда Ярцев поднял на него взгляд, жестом попросил его подойти. Ярцев подошел, шеф показал ему запись в блокноте. Ярцев развел руками, огладил ладонью седую голову, сказал:

- Пятьдесят процентов аванса, с моей стороны закладом может служить только моя жизнь.

- Благодарю за визит. Лев Васильевич, звоните, всегда рад, - шеф надел очки, открыл лежавшую перед ним папку.

Когда отставники пришли в кабинет Ярцева, генерал недовольно сказал:

- Верно говорят уголовники, купить можно всякого, надо лишь предложить его цену.

- Ясное дело, - Ярцев достал из шкафа бутылку коньяка, стаканы, два яблока.

Старые оперативники выпили молча, после чего генерал сказал:

- Я тебе сделаю предложение, обещай не драться.

- А ты не делай подобных предложений, - Ярцев налил по второй. - Шеф не купил меня, он мне предложил деньги за работу, которую я не хочу делать. А ты, генерал, собираешься именно купить меня. Напрасно. Давай лучше думать, как нам жить дальше.

- Хреново. Сейчас все уперлись в шифровальщика. - Генерал выпил, хрустнул яблоком. - Убийца неизвестен, где сидиром, никто не знает, а шифровальщик уже нужен. Идиоты ставят телегу впереди лошади. Розыском занимается Гуров, у нас с тобой нет его таланта. Ему поручено, пусть ищет, мы будем дремать и ждать. У меня нет подходов к Гурову, но имеются подходы к его начальству.

- Ты же его отлично знаешь, Васильевич, - сказал Ярцев. - Если Гуров зацепится, ни один из начальников об этом не узнает.

- Верно, точно ничего не узнаем, но, если у Левы будет результат, мы почувствуем. Ты понимаешь, такое не может остаться незамеченным. Изменение распорядка дня, активизация оперов, работа тех же шоферов, получение результата мы услышим точно, я тебе гарантирую. Тогда мы вновь встречаемся и решаем, думаю, самое верное и простое - вынудить наших хозяев объединиться. Такой кусок ни одному из них не по зубам, - уверенно сказал генерал.

- Значит, сейчас мы ждем. Если кто начинает работать, то звонком оповещает: мол, я двинулся... А уж вперед, назад или в сторону - касается только его одного, - ответил Ярцев.

- Лады, полковник, - генерал пожал Ярцеву руку, - данное тобой слово не забывай.

- Ты собрался уходить, - Ярцев открыл перед гостем дверь кабинета. - Давай, рад был тебя видеть.

- Ну мне зайти к твоему шефу попрощаться?

- Не оценит. - Ярцев пошел с гостем по коридору. - Звони.

Генерал кивнул и сел в свою "Волгу".

Мария уехала на съемки. Гуров решал сложный вопрос: отдыхает он без любимой или скучает?

Станислав почти не уходил из квартиры друга, ждал, что сейчас позвонят и скажут... Дальше фантазия буксовала, он не мог придумать, а что, собственно, может произойти?

- Лев Иванович, давай все-таки займемся ближайшим окружением девицы Игоря, ночевавшей в ночь преступления. У нее связи огромные, среди них не только воры и убийцы. Змея Горыныча можно разыскать.

- Займись, - равнодушно ответил Гуров, лениво протирая пыль в гостиной. - Начни с того, что познакомишь ее с Катюшей, позже подойди и сам.

- Мы девчонку обещали на работу пристроить, а сами ее заново в бордель посылаем, - почему-то обиженно ответил Станислав.

- Дьявол! - Гуров швырнул тряпку на диван. - Я же должен ехать к Туру с докладом! Я тебя спрашивал, ты мне не ответил. Мы снимаем засаду на Бронной? Гноим людей, деньги тратим...

- Снимаем. Снимаем, - повторил Станислав. - Ты меня посылал на Бронную погулять, присмотреться, что там и как? Так мне в тот раз не все там понравилось. Разве я тебе не докладывал?

- У тебя от пьянства и обжорства разжижение мозгов! Что тебе не понравилось?

- Так не объяснишь. По соседству с домом булочная. Двое парней хлеб с машины разгружали. Один, мне показалось, совсем не из той колоды. Очень на наружку смахивал.

- И ты молчишь?

- А чего кричать? Я с Тишей и Мишей по пять раз на дню разговариваю. Тихо у них все и мирно. Они хозяина от водки отучили.

Гуров насмешливо глянул на друга.

- Во всем мире с этим не могут справиться...

- Ну, у них особый метод, - уклончиво ответил Станислав.

- Поедем, взглянем и на метод, и на все остальное. - Гуров надел плащ, сунул пистолет в карман. - Поедем на двух машинах, так как потом я отправлюсь к Туру, рассказывать, на что мы его деньги тратим.

Пятиэтажный, добротной постройки дом походил на букву "п". "Ножки" упирались в тротуар улицы, а широкая "перекладина" располагалась в глубине. Перед домом образовалась площадка, где парковали машины жители Дома, имелись небольшая детская площадка с песочницей и поломанными качелями и некое деревянное сооружение, задуманное как беседка, скамейка вдоль покосившихся стен и стол посередине. Ясно, что детей сюда не пускали, дяди тут играли в домино, реже - в карты, в основном пили водку, раньше говорили о хоккее и футболе, в последние годы обсуждали дела политические, можно сказать, Дума дворового созыва. Стоит отметить, местные "депутаты" разговаривали друг с другом уважительнее, чем те, которых показывают по телевизору. Спикером местного собрания являлся, безусловно, Толик - Анатолий Пантелеевич Теплов, никто его не подсиживал, интриг не плел. Пантелеевич, как уважительно звали мастера, являлся народным избранником. Он больше всех платил, всегда возвращался домой самостоятельно, не имел жены, которая могла бы ворваться на совещание, нарушить регламент. Речь местной элиты была культурнее и понятнее, чем выступления всенародных избранников, мат и оскорбления здесь не поощрялись.

Сыщики миновали дом Анатолия, прокатились вдоль знаменитой аллеи, где в свое время появился загадочный "иностранец" Воланд, обогнули пруд, припарковались и отправились обратно пешком. Шли они порознь, достаточно деловито, как ходит большинство москвичей.

Гуров зашел в булочную, о которой рассказывал Станислав, купил пару пирожков, вышел, ел на ходу. Когда они в первый раз прошли мимо "своего" дома, то ничего предосудительного не заметили, двое мужчин среднего возраста пили в "беседке" баночное пиво. Было около четырех часов, накрапывал мелкий дождик, поэтому во дворе находилось лишь двое мамаш с детьми.

Гуров и Крячко миновали квартал, когда Станислав перешел на сторону Гурова и указал взглядом на троих парней, стоявших на углу, словно поджидая машину. Они, правда, не голосовали, жевали "Орбит", никуда не торопились. Гуров внимательно оглядел троицу, двое были безусловно "качками", что ничего не значит, сейчас много молодежи увлекается культуризмом. На запястье одного из них сыщик заметил дорогие часы, на шее другого поблескивала массивная цепь. Все это ровным счетом ничего не значило, но мальчики явно деловые, с чего бы им стоять под дождичком. Гуров зашел в магазин, доел пирожок, вытер руки, бросил бумажку в урну, оглядел улицу. На некотором расстоянии от парней стояла иномарка, разглядеть, какая именно, не удавалось, но водитель отсутствовал, видимо, машина принадлежала кому-то из ребят. Тогда непонятно, чего они ждут на улице, не сидят в машине.

На противоположной стороне за витриной маячил Станислав, тянул через соломинку сок. Гуров усмехнулся: он мог поклясться, что друг рассуждает так же, и они с ним отсюда не уйдут, пока трое любителей дождя не уедут.

За улицей и парнями наблюдал и Куба. Он не обратил внимания на оперативника, они не засекли вора в законе, который в поношенной курточке, с затертой сумкой в руках переходил из магазинчика в магазинчик, благо они имелись практически в каждом доме.

Куба взял деньги у генерала, вор звания человека не знал, но что ментовский мужик, понял сразу. Вор и "слово чести" дал, только слово, данное вором фраеру, никакой силы не имеет. Отставник совершил ошибку, когда сказал, мол, оставьте человека в покое, так как он вам совершенно ни к чему, сидиром вы не достанете, и распорядиться информацией и сотнями миллионов долларов не сумеете, вернетесь на нары на долгие годы. Генерал в свое время был классным оперативником, но последние годы практической работой не занимался, лишь руководил, оторвался от земли, забыл, что с законниками, как бы ты к ним ни относился, следует разговаривать уважительно. В результате бывший высокопоставленный мент добился обратного результата. Воры не забыли о мастере Толике, а обратили на него самое серьезное внимание.

Куба мгновенно встретился с двумя корешами равного положения, все рассказал, посоветовались, и упомянутые ментом миллионы перевесили природную осторожность, раззадорили. Чего это мы не достанем и "зеленью" распоряжаться не сможем? Мы уж не глупее ментов точно, не хуже их сработаем. Мужика, что хитрую штуковину мастерил, захватим, а нужных головастиков найдем, никуда они не денутся.

Кубе выделили несколько толковых боевиков, деньги на работу у него имелись, вора благословили, объявили дело общим и на время операции запретили группировкам вооруженные действия и всякие разборки. Авторитетам обещали за послушание выделить долю.

В ту же ночь, под утро, собрались авторитеты, которые в принципе презирали "законников". Многие из авторитетов имели высшее образование, был среди них даже кандидат наук. Они считали воров в законе, "общаки", которые никто никогда не видел, как веру в бессмертие человеческой души и в коммунизм, лишним доказательством, что человек произошел от обезьяны, многие из которых еще не спустились с деревьев и добывают огонь трением. Но среди авторитетов были люди действительно умные и понимали реалии. Тюрьмы и зоны заключения находились под властью законников, и не считаться с подобным фактом неразумно.

Живущих на воле динозавров можно за сутки изничтожить, но от тюрьмы, как и от сумы, как известно, никто не застрахован. Сейчас авторитетов, попавших к хозяину, принимали достойно, а тронь кого из воров на воле, жизнь авторитетов за колючкой превратится в ад. Потому решение воров о временном замирении было принято с должным уважением. Авторитеты понимали, что воры, взявшись за данное дело, залезли не в свои сани, вслух восхитились размахом законников. На своем совещании авторитеты вынесли вердикт, дублирующий решение отставников - генерала и полковника, - наблюдать за Гуровым, ждать его результата, затем все по ситуации.

Захват Толика Куба ставил с размахом. За домом три дня наблюдали, "просекли" постояльца, но, как и все в доме, решили, что "племянник" у Пантелеевича один.

Гуров вора не увидел, а Станислав засек, так как Куба зашел в магазин, в котором сыщик пил сок, вытряхнул из холщовой сумки мятую газету, сумку сложил аккуратно и положил в карман. Мятая газета, придавшая сумке объем, прием известный от Рождества Христова, однако пользуются им регулярно и проходит он великолепно. Только не следует опустошать сумку в двух шагах от сыщика. Последний воспринимает подобные действия своеобразно. Станислав, к примеру, вынул из кармана кепку и водрузил ее на голову.

Гуров увидел Станислава в кепке, снял пистолет с предохранителя, мгновенно определил выходившего Кубу как источник опасности и двинулся не торопясь по своей стороне к дому Анатолия, туда же шли и три парня, любители дождя.

Из подъезда вышел Тиша, направился к мужикам в беседке, вскоре появился и Анатолий. Неожиданно выскочил из соседнего подъезда вроде бы пьяный мужичок с бутылкой и стаканом, воинственно закричал:

- У нас демократия! Я в своем праве выпить в свои именины! - Он увидел Анатолия, наполнил стакан, протянул: - Пантелеевич, выпей за здоровье раба Божьего! Сегодня день моего святого, храни Господь!

Даже Гуров на происшедшее не реагировал, смотрел, как Анатолий, примериваясь к стакану, походил на спортсмена, готовящегося взять старт, но Тиша, шагнув из беседки, стакан отобрал, расплескав половину, протянул одному из собутыльников, домучившему свое пиво.

- Дядя зарок дал, до шести ни грамма, - твердо заявил Тиша.

Три парня подошли к ним, один локтем ударил Тишу в челюсть, и не будь оперативник профессионалом, так лежать бы ему на земле.

- Ты, сучонок, человеку подносят с почетом. Шестой час, ты что, секундомером работаешь? Я тебя на винтики разберу, - он отобрал бутылку, но под "грибком" уже осушили стакан.

Во двор вкатился "рафик" "Скорой помощи", из него ловко выпрыгнули крепкие парни в халатах и с носилками. Один из них громко и весело, словно Дед Мороз, крикнул:

- Где у вас сорок шестая квартира? Кто там загибается, звонки оборвал, помощи просит?

- Я сорок шестая, - Толик выпятил грудь, - ошибочка вышла...

Оперативники переглянулись, им все стало ясно. Гуров, Станислав, Тиша и Миша - четверо. Три "гуляющих" парня и два "санитара" - пятеро. Совсем неплохое соотношение сил, учитывая, что на стороне оперативников неожиданность нападения.

Мужик, выпивший водку, валялся бесчувственно в беседке, но на него уже никто не обращал внимания. "Именинник" тихо исчез. Гуров кивнул и, вспомнив, что времена, когда он правым боковым мог наверняка "срезать" человека с ног, прошли, сцепил пальцы и двумя руками ударил за ухо амбала, стоявшего рядом. Этого оказалось достаточно, амбал рухнул на колени и отключился. Тиша и Миша были ребята простые, глушили своих "клиентов" рукоятками пистолетов. Станислав поставил одного из "санитаров" враскоряку у "рафика", защелкнул на нем наручники, поманил пистолетом второго "санитара", когда тот подошел, оперативник пристегнул бандита к руке его товарища.

И, когда можно было праздновать победу, произошло самое худшее, что случается в жизни оперативного работника. В пылу схватки забыли водителя "скорой". И водитель распахнул свою дверцу и саданул из автомата. А на улице находились посторонние люди, главное, дети.

Станислав и Гуров выстрелили почти одновременно. Бандит, согнувшись, вывалился из кабины, успел короткой очередью прочертить землю: рухнул стоявший на коленях амбал, закричали женщина и ребенок.

Станислав приставил пистолет к животу "санитара", спросил:

- Где ближайшая больница?

- Да откуда же я знаю? - "санитар" смотрел в белые глаза оперативника, явственно ощущал пулю в своем желудке. - Не стреляй, пригожусь... Там, - он кивнул на "скорую", - еще врач... Настоящий.

Женщину, раненную в грудь, уложили на носилки, которые задвинули в "рафик", маленькому пацану перевязали ногу.

Станислав повернулся к "санитару":

- Бери пацана на руки, садись рядом со мной и молись.

Станислав сел за руль, "рафик" укатил в Склифосовского. Гуров остался на поле боя, имея на руках труп амбала, который схватил пулю в шею, бесчувственное тело мужика, выпившего в беседке неизвестно что, одного бандита в наручниках, стоявшего тихо, Тишу и Мишу, ждавших указаний, и беззвучно плакавшего Толика. Да еще лежал труп водителя, мертво сжимавшего автомат.

- Отведите его домой, ждите, - Гуров кивнул на Толика.

Во дворе начали появляться люди. Гуров подумал, что за всю длинную жизнь он, полковник и важняк, оказался на вторых ролях, руководил операцией Станислав. Подумал без ревности и зависти, просто констатировал факт: он неохотно выполнял эту работу, потому в решающий момент оказался несобранным. Но теперь, когда пролилась кровь, это его, Гурова, дело, и пусть организаторы поберегутся.

Подлетела "канарейка", и тут же появилась "скорая". "Скорая" забрала трупы, менты усадили скованного "санитара" в свою машину, молоденький лейтенант переминался с ноги на ногу, вопросительно глядя на Гурова.

- Отвези в МУР, передай генералу, скажи, мол, от полковника Гурова. Вскоре привезут еще одного. Я заеду в Министерство, отпишу своему начальству рапорт и приеду в МУР, - сказал Гуров, оглядел двор, увидел валявшуюся на земле бутылку. - Подбери, скажи, нужны "пальцы", и передай в лабораторию, пусть определят химический состав содержимого.

- Слушаюсь, - лейтенант явно обиделся, принес из машины газету, забрал бутылку и уехал.

Во всей этой суматохе сыщик не заметил толкавшегося на противоположной стороне Кубу. Гуров в тот день работал плохо.

Но и старый рецидивист тоже был хорош. Вместо того, чтобы при первом "атас" исчезнуть, он досмотрел весь спектакль до конца, стоя у витрины, отирал ладошкой мокрые от пота волосы. Он растерялся, не мог понять, как это он, законник, так крепко лопухнулся. Как проглядел такое количество ментов, да явно не простых, козырных сыскарей? И что он теперь скажет корешам, которые его план одобрили и дали парней и технику?

Куба проводил взглядом скрывшуюся за угол статную фигуру явно главного мента, подумал: а он сильно "мажет" на сыскаря Гурова. Уголовник приободрился, теперь есть чем прикрыться. Никакой валет против козырного туза не пляшет. Скажет, налетел, как на трамвай, пусть осудят. О сыскаре Гурове дважды на сходках "базар" поднимался. Одни говорят, вынести ему приговор, организовать бригаду и кончить. Другие в лоб идут, говорят, мол, мы делаем свое дело, он - свое. Ни один из его "крестников" зла на мента не имеет, дважды случалось, что Гуров людей, незаслуженно под "вышку" сунутых, на небольшие сроки переводил, с прокуратурой бодался. О нем братва разное мнение имеет, но никто не скажет, что против такого мента лопухнуться грех.

Генерал Орлов слушал Гурова, как всегда, не перебивая; сидел в кресле, откинувшись и закрыв глаза, сцепив короткие пальцы на животе.

- Все? - Орлов навалился на стол, начал без надобности перекладывать карандаши. - Станислав звонил, женщина в реанимации, но жизнь вне опасности.

- Слава Богу, хоть в одном повезло. - Гуров поднялся со стула, пересек кабинет, шире открыл форточку и закурил.

- Ужо мы все в порядочном говне.

- Говно не бывает порядочным, - обронил Гуров.

- Не перебивай, у меня душа болит... Вчера включаю телевизор - а там Директор ФСБ. Мы-де - спецслужба, мы не вяжемся. Это-де милиция вяжется, "крышу" предоставляет, деньги берет... Каково?

- Ну и что? Он правду сказал.

- Он прав. Лева. Деньги мы получаем подчас весьма грязные.

- Я не страдаю. Какое время на дворе - такие и деньги. Они там свою зарплату тоже получают вонючими бумажками. Мало ли кто их лапал.

- Я не в этом смысле. Не придуривайся, ты все понимаешь. У них деньги не пахнут. А у нас?

- Не знаю... Хирург уникальную операцию сделал и тридцать миллионов - отдай! Об этом по телевизору как раз и говорят, только ты не видишь! Наши операции, ваше превосходительство, дороже врачебных стоят. Они одного спасают - мы все общество. Другая, Петя, жизнь, другая - хоть умри!

- Да я понимаю... И все равно - противно. Я, видишь ли, человек старого закала.

- Я тоже не молод. Только прошлое - умерло. Нравится нам это или нет - значения, как говорится, не играет.

- Не имеет?

- Это человек не имеет. Роли. Никакой. В нынешнем обществе. Все.

- Теперь о делах сегодняшних. Неплохо вы сработали, но и хвалить не за что. Два человека ранены. Пусть вы не виноваты, но раненые не виноваты точно. Предотвратили покушение, взяли двух бандитов. Сам понимаешь, они лишь паутина, а пауки за происходящим лишь наблюдают. Взяли вы обыкновенных бандитов, а дело ставили люди иные. Здесь непонятное складывается.

- "Иные люди" боевой силы не имеют, обратились за помощью к авторитетам. - Гуров вернулся к столу, сел.

- Те люди, что твоему подопечному противостоят, все имеют. Главное, они голову имеют и не станут похищать человека, не обладая сидиромом Турова. Авторитеты влезли в дело со стороны. Главные твои неприятели уже знают о происшедшем, посмеиваются. Они и о тебе все прекрасно знают, на амбразуру не полезут, обойдут стороной. Я не удивлюсь, если кто-то из них у министра по воскресеньям обедает. Эдакие солидные высокопоставленные люди. Им нужен сидиром Турова, мелочи и грязь жизни их не интересуют. Они даже не знают, что после дождя на асфальте образуются лужи.

- И чего же мне делать? Я-то по лужам каждый день и шлепаю? - Гуров сердился, смотрел на начальника и друга недоброжелательно.

- Главное, не разбрасывайся. Уверен, авторитеты отступят. Они узнают тебя, им война с Главком и Петровкой не нужна. Не хапнули, ладно, возьмем в другом месте, пусть меньше, но проще. У Турова имеются брат и сестра? Задержанных сегодня отдай ребятам с Петровки и забудь. Ты мне говорил, что дело это семейное. Альпы, Калифорния, визы в паспортах, наплюй, так и должно быть. Упрись в эту пару, они в сейфы не лазают и стрелять не умеют. Но один из них в деле. Вопрос идет о сотнях миллионов, может и больше. Разберись в их окружении, в психологии, здесь твой стадион, захвати.