Детективная весна

Наталия Антонова Спасение чужого жениха

Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.

Автор

Сиреневый шелк струящихся сумерек медленно перетек в мягкий глубокий бархат вешней ночи. Май в этом году выдался теплым, но ночи все еще овевала легкая прохлада.

Хозяйка детективного агентства Мирослава Волгина возвращалась домой с девичника своей одноклассницы Маши Аверьяновой.

На этом девичнике Мирослава оказалась, можно сказать, случайно. С Аверьяновой она не виделась со школьного выпускного вечера. И никогда о ней не вспоминала.

На вечеринку Волгину уговорила пойти ее близкая подруга и тоже одноклассница Людмила Стефанович, или, как ее зовут друзья, Люси.

Люси умудрялась быть в курсе дел не только бывших одноклассников, однокурсников по институту, но и тех ребят и девчат, которые когда-то жили вместе с ними в старом дворе, а потом разъехались не только по разным уголкам родного города и страны, но и мира.

Мирослава терялась в догадках, как ей это удается. А главное — зачем?

Подруга отвечала коротко — за надом.

Их общий друг и тоже бывший одноклассник, следователь Александр Наполеонов, для друзей просто Шура, был уверен, что Стефанович нужно было заниматься сыском, а не машинами. Но Людмила с детства обожала автомобили и поэтому при первой же возможности на пару с отцом, всю жизнь проработавшим в государственном автосервисе, открыла свой собственный техцентр.

Дела у отца с дочерью шли в гору, и на ворчливые замечания Шуры Люси отвечала с улыбкой: «Много денег тебе приносит твой сыск?»

На что Наполеонов отвечал с достоинством: «Я следователь!» В подтексте читалось — это звучит гордо. Шура добавлял: «Сыщица у нас Мирослава и, насколько я знаю, она не бедствует».

Обе подруги в таких случаях обычно отвечали Наполеонову дружным хохотом. А он делал вид, что обиделся. Хотя на самом деле любил обеих девчонок. Мирославу он вообще считал своей сестрой. А Людмилу своим парнем-сорванцом. Несмотря на то, что Люси давно повзрослела и превратилась в молодую соблазнительную девушку, в глубине ее души по-прежнему жил пацан, всегда готовый оторваться по полной.

Вот и на этот раз, получив приглашение от Аверьяновой, она, еще даже не получив согласия Мирославы, заявила Маше, что они придут на ее девичник вдвоем с Волгиной.

— А, приходите, — отозвалась Маша, — хоть посмотрю, какой стала Славка. Сто лет ее не видела!

— Она стала славной, — заверила одноклассницу Люси, — но какой она будет в сто лет, не могу представить, — хмыкнула Стефанович и отключилась, не дожидаясь ответной реакции Марии.

Когда она вывалила на голову Мирославы информацию о том, что Машка Аверьянова выходит замуж и они с ней идут на девичник, Волгина порадовалась за Машу и одновременно возмутилась, что Людмила «без нее ее женила».

— Я не собираюсь идти ни на какой девичник, — заявила Мирослава.

— Что значит не собираешься? — возмутилась в свою очередь Людмила. — Я уже сказала Машке, что мы придем обе.

— Ты заварила эту кашу, ты ее и расхлебывай, — резонно ответила Мирослава.

Но не тут-то было! Люси относилась к той категории людей, от которых не так-то легко было отвязаться. Отец Людмилы Стефанович Павел Степанович говорил про дочь, что она не мытьем, так катаньем добьется своего.

Вот и на этот раз Люси принялась донимать Мирославу:

— Ты носа никуда не высовываешь! Сидишь в своей норе. Если и бегаешь, то только по своим детективным делам.

— Неправда, — возразила Волгина, — мы с Морисом бываем на всех премьерных спектаклях, выставках, не говоря о прогулках. И живем мы, если ты запамятовала, не в норе, а в коттедже.

— Помню я, где вы живете! — недовольно отозвалась Люси. — Я же выразилась фигурально! И имела в виду не культурные мероприятия, а светские!

Мирослава рассмеялась.

— Чего ты хохочешь?!

— Просто я не знала, что Машин девичник — светское мероприятие.

— Теперь знаешь, — отрезала Стефанович.

Не дождавшись ответа от Мирославы, она проговорила в трубку:

— Короче, готовь наряд.

— Сейчас, — ответила Мирослава и отключила связь.

— Ничего, — пробормотала Людмила себе под нос, — пойдешь на девичник, как миленькая.

— Куда это Людмила вас звала? — спросил Морис, сидевший в гостиной с книгой в руках.

— На девичник, — усмехнулась Мирослава.

— Интересно… — протянул он.

— Ничего интересного! — И, встретив его удивленный взгляд, объяснила: — Маша Аверьянова, моя одноклассница, выходит замуж, но мы с ней после окончания школы не виделись ни разу.

— Понятно, — Морис снова уткнулся в книгу.

Но пойти на девичник Мирославе все-таки пришлось. Люси так надоела ей ежедневными напоминаниями и уговорами, что она, вопреки своим привычкам не уступать надоедавшим ей, согласилась пойти к Аверьяновой.

Все-таки Люси была ее единственной подругой с детских лет. Так сложилось само собой.

Правды ради надо сказать, Мирослава не пожалела о том, что уступила, как она выразилась «Людмилкиным домогательствам». Вечеринка удалась на славу.

Даже вывалившийся из огромного торта стриптизер не испортил общего веселья.

Мирослава считала этот прием тривиальным, но если героине праздника номер с голым парнем пришелся по вкусу, что ж, имеет полное право и на банальность.

Трехкомнатную квартиру родителей Маши Аверьяновой детектив покинула раньше остальных.

Все девчонки уже были чересчур веселыми и буквально ходили на головах. Могли себе позволить, так как разъезжаться по домам собирались на такси. Волгина же сама была за рулем.

Поэтому, возвращаясь с девичника, Мирослава жалела только об одном: что на вечеринке не было вместе с ней Мориса Миндаугаса. Она с улыбкой подумала о том, что его отсутствие помешало ей выпить хотя бы один бокал шампанского. Ведь если бы Морис был с ней, то его бы она и усадила за руль.

И вообще с некоторых пор она стала ловить себя на том, что думает о своем сотруднике чаще, чем следовало бы. Хотя они так сроднились за то время, что работали вместе.

Детективное агентство «Мирослава» находилось в том же коттедже, где жила его хозяйка. И Морис, устроившись работать в ее агентство, стал жить в ее коттедже. Не мотаться же ему на работу и с работы, из города и в город. Эдак на одну дорогу может уходить до трех часов в день.

К тому же Морис Миндаугас оказался незаменимым помощником. Он не только выполнял свои должностные обязанности, но и практически единолично вел дом, даже не заикаясь о прибавке к жалованью.

Близкий друг Шура откровенно намекал ей на то, что она хорошо устроилась.

Мирослава не возражала, но и не спешила менять сложившийся уклад в их доме, хотя прекрасно знала, какие чувства испытывает к ней Морис и какие лелеет намерения.

Ветер донес откуда-то издалека аромат полусонной, влажной от росы черемухи.

Аромат черемухи сонной

Так волнует и так пьянит

И в бокале ночи бездонной

Звездный блеск горстью льдинок звенит

И рождается чувство безмерное!

Заполняет всю душу оно.

Ты не спишь дорогой мой, наверное,

И в открытое настежь окно

С ароматом черемухи льется

Моя нежность, не зная границ.

Ах, послушай, как сердце бьется.

С губ слетает невольно — мой принц.

Потом через открытое окно в салон автомобиля втек волнующий запах нарциссов, и мысли Мирославы о Морисе унеслись прочь.

Неожиданно к самому краю дороги из густой темноты выбежали темные силуэты деревьев и засверкали молодыми листьями, попав под свет фонарей.

Дорога была пустой, несмотря на то, что стрелки часов не так давно расстались, встретившись на цифре двенадцать. Первой, как всегда, обгоняя сестру, устремилась по кругу минутная стрелка.

Полночь и первые часа два после полуночи, наверное, самое таинственное время суток.

Где-то совсем рядом запел соловей, и Мирослава догадалась, что она только что проехала парк, бывший когда-то лесом и сохраненный в окружении многоэтажек усилиями жителей, давших бой жадным до земли строительным компаниям.

Май кружил голову ароматами и трелями любви. Мирославе захотелось остановить автомобиль, приткнувшись у бровки, выйти из машины и пройтись пешком или хотя бы просто немного постоять под ночным небом. «Вот место удачное, — подумала она, — переулок. Тишина».

И вдруг она услышала звуки, которые никогда бы не спутала ни с какими другими. Драка! Она выскочила из машины, не забыв закрыть ее, и бросилась под арку.

Так и есть, трое разъяренных парней пинали четвертого, лежавшего на земле. Он не пытался защищаться, только стонал и прикрывал руками голову. Вероятно, на большее у него уже не было сил.

— Эй! — крикнула Мирослава громко, — кто на новенького?

Они почти одновременно отпрянули от своей жертвы и изумленно оглянулись. Их тени прижимались друг к другу, и в очертаниях угадывались страх и алчность шакальей стаи.

Мирослава решила не делать резких движений и для начала просто оставалась на месте.

Луна, заплывшая за облако, через миг появилась вновь и облила три темные фигуры холодным светом, делая их безжизненными пришельцами потустороннего мира.

Но это длилось недолго. Вскоре фигуры пришли в движение. Увидев, что это всего лишь девушка, бандиты осмелели.

— Объясним красотке, что нехорошо вмешиваться в чужие дела, — проговорил один из них со смехом.

Три темные тени сомкнули ряды и двинулись на девушку.

Мирослава отступила на несколько шагов и приободрила их:

— Ну-ну, смелей, бесстрашные герои.

Ирония, прозвучавшая в ее голосе, разозлила их. Один из них оказался на достаточно близком для удара расстоянии и прежде, чем получил каблуком в лоб, успел схватить ее за куртку, тотчас выскользнувшую из его пальцев. Удивиться он не успел. Качнулся пару раз туда-сюда и рухнул на землю.

Мирослава отступила в сторону, не желая оставлять его за спиной: «Вдруг очухается, хотя навряд ли так быстро».

Второй ринулся на девушку сбоку. Уйдя от прямой атаки, Мирослава нанесла ему ощутимый, но не сильный удар по виску. «Надеюсь, что не роковой», — быстро пронеслось у нее в голове.

До третьего она успела дотянуться только по касательной, так как он инстинктивно отпрянул. Она только успела заметить его выпученные глаза и подумала: «Неужели я так сильно напугала его? Скорее, удивила».

Закряхтел и зашевелился первый. Не давая ему подняться, девушка ударила его ногой. Судя по воплю, который он издал, поднимется он теперь не скоро.

Мирослава вовремя повернулась и инстинктивно отскочила вправо. В руках у третьего был пистолет.

Такое развитие событий ей абсолютно не понравилось, но подсознанию детектива это не понравилось еще больше. Мирослава сделала бросок на автопилоте, и ей удалось опередить нападавшего. От удара в солнечное сплетение он выронил пистолет. «Хорошо, что забыл спустить курок». Ударом ноги Мирослава отшвырнула оружие как можно дальше в темноту.

На поле боя никто не шевелился. Девушка с облегчением вздохнула и поспешила к переставшему стонать распластавшемуся на земле человеку.

Он лежал на спине, раскинув руки. Мирослава наклонилась над ним. На подбородке кровь. Дыхание слабое. Но он жив.

«Слава богу», — подумала она.

За пару минут ей удалось привести парня в сознание. При этом она умудрялась не упускать из поля зрения поверженных «героев». Через минуту его взгляд стал осмысленным.

— О, боже! — вырвалось у него.

— Все в порядке, — тихо проговорила Мирослава и спросила: — Вы можете идти?

Он утвердительно кивнул головой.

— Вот и хорошо. Идем.

— Куда?

Она помогла ему подняться.

— К моей машине.

Он сделал шаг и покачнулся.

— Держись, будь умницей, — Мирослава обняла его за талию и осторожно потянула в направлении оставленного автомобиля.

— А они? — спросил он растерянно.

Мирослава не собиралась вызывать «Скорую». Поэтому, не давая ему оглянуться, увлекла за собой.

В конце концов, какое ей дело до них? Каждый сам выбирает свои неприятности. Они сделали свой выбор, ну что ж, это их проблемы…

Волгина помогла парню забраться в салон автомобиля, пристегнула его ремнем и тронула машину с места. В зеркале она увидела его искаженное болью лицо и тихо спросила:

— В больницу?

— Нет, пожалуйста, не надо, — жалобно попросил он.

— Как хочешь. Где ты живешь?

Он назвал адрес.

— Неблизко.

— Простите, я вызову такси.

— Не глупи.

Он снова извинился.

Мирослава подумала, что, наверное, именно таких называют ботаниками или ботанами. Спросила:

— Как ты оказался здесь?

— Здесь живет моя бабушка, и я прихожу к ней каждый вторник.

— Так, давай я отведу тебя к бабушке, — проговорила она, притормозив.

— Что вы, — испугался он, — не надо к бабушке!

— Это еще почему?

— Я не могу ее так волновать, — и, встретив вопросительный взгляд Мирославы, стал объяснять: — Поймите, она старенькая, и здоровье у нее соответствующее возрасту.

— Хорошо, поехали к тебе, — решила Мирослава.

Он благодарно кивнул.

— Давайте знакомиться, — перейдя на вы, сказала она. — Меня зовут Мирослава, а вас?

— Слава.

— Прекрасное имя, меня тоже друзья называют Славой, можно сказать, что мы тезки. — Девушка увидела в зеркале растерянное выражение его лица и добавила: — Сокращенно, от Мирославы.

Он кивнул.

— А вы, вероятно, Станислав?

— Почти, — улыбнулся он почему-то виновато, — Вячеслав.

— Замечательно.

— Простите, что так глупо получилось, — смущаясь, произнес он.

— Ну что вы, как раз наоборот! — Мирослава достала платок и протянула ему.

— Спасибо. Как вам это удалось?

— Что это? — сделала она вид, что не понимает.

— Раскидать троих парней.

— Ерунда. Мой дед постоянно твердил, что женщина в наше время должна быть сильной. Кисейные барышни отошли в прошлое. Вот я и окончила школу каратэ.

На самом деле Мирослава лукавила, она не применяла приемов, которым была обучена и которыми могла не только покалечить, но и убить противника.

— А я в детстве ходил в музыкальную школу, — признался он.

«Оно и видно», — подумала про себя Мирослава и хотела спросить: пианино, но почему-то проговорила: — Скрипка?

— Да. Как вы догадались?

Она пожала плечами. Оба замолчали и остальную часть пути проехали молча.

Шел второй час ночи. Дороги были почти пустынными, хотя обычно машины двигались по ним в обе стороны и днем, и ночью.

Мирославе показалось, что у нее завибрировал телефон. Но, глянув на экран, она поняла, что ошиблась. В это время мог позвонить только Морис. Но он знал, что она на девичнике, а девичник — мероприятие непредсказуемое, поэтому он не ждал ее раннего возвращения и не беспокоился.

Может быть, беспокоился Дон, ее большой, пушистый черный кот. Но Дон не умел пользоваться телефоном.

— Мы почти доехали, — услышала она голос Славы, — поверните, пожалуйста, на первую междворовую дорогу.

— Хорошо.

Свернув, она увидела во дворе три дома.

— Который ваш?

— Тот, что справа.

— А подъезд?

— Третий.

Она остановила машину возле третьего подъезда, посмотрела на своего пассажира, прикидывая, поднимется ли он по лестнице самостоятельно. Спросила:

— Какой этаж?

— Четвертый, — он улыбнулся.

— Мой вопрос показался вам смешным? — приподняла она одну бровь, снова перейдя на «вы».

— Не сам вопрос, — смутился он, — просто вспомнил О’Генри. В одном из его рассказов приехавший в город родственник поднимается по лестнице многоквартирного дома на лошади.

— Понятно. И вы вообразили, что я стану подниматься по лестнице на машине.

— Нет, конечно, просто…

— Вытряхайтесь.

— Что? — удивился он.

— Выходите из машины.

— Зачем?

— Вы передумали идти домой?

— Нет, я…

— Идите.

— Спасибо.

— Не за что.

Он с трудом выбрался из машины, сделал шаг, другой, покачнулся.

По лестнице он таким Макаром не поднимется, поняла Мирослава, и, выбравшись из салона, привычно подхватила парня и закинула себе на плечи его руку.

— Идемте, — скомандовала она.

— Вы не волнуйтесь, я сам.

— Молчите уже.

И он благоразумно замолчал.

— Ну, вот и ваша квартира, — сказала она, буквально на себе доволочив его до двери.

— Да. — Он вытащил ключ, который запрыгал в его руках.

Мирослава извлекла связку из его пальцев и открыла дверь сама. Провела хозяина квартиры в прихожую, включила свет. Толкнула его на стоящий там диванчик и наклонилась, чтобы стащить с него кроссовки.

— Нет, нет, — испугался он, — я сам.

— По-моему, вам не следует наклоняться.

— Нет, нет, я сам, — повторил он.

Слава довольно сносно справился со снятием обуви. Они прошли в комнату. Мирослава видела, что парню нужно снять грязную одежду и умыться. Но не знала, справится ли он.

— Я в порядке, — заверил он, поймав ее сомневающийся взгляд.

— Ладно. Ты иди, приведи себя в порядок, — снова перешла она на «ты», — а я пока заварю чай, не возражаешь?

— Нет, но… — запнулся он.

— Все «но» потом, — усмехнулась она, — иди в душ.

Он ушел. Она подошла к двери и прислушалась к шуму воды. Вроде все было нормально.

Слава вышел из ванной спустя десять минут в чистом банном халате.

Она внимательно осмотрела его лицо с красующимися на нем кровоподтеками.

— У тебя ничего не болит? — осторожно спросила она, когда они уже сидели на кухне.

— Болит, но не очень, — признался он.

— Может быть, все-таки вызвать врача?

— Нет, не надо, — упрямо проговорил он.

— Как хочешь, — пожала она плечами. Хотя его состояние вызывало у нее опасения.

— До свадьбы все заживет, — рассмеялся он не слишком натурально.

— А ты что, собираешься жениться? — Она обвела его оценивающим взглядом.

— Вообще-то да. — Он снова замялся, а потом добавил: — Поэтому я не могу жениться на вас в знак благодарности.

Она недоуменно посмотрела на него, а потом спросила:

— Это шутка такая? — и искренне расхохоталась.

— Я не это имел в виду, — принялся он поспешно оправдываться.

— А что же? — Она отерла тыльной стороной ладони слезы, выступившие на глазах от смеха.

— Просто я заметил, как вы смотрите на меня…

— Как?

— Оценивающе. А я не хочу изменять Нине.

«Так вот как он расшифровал мои беспокойные взгляды», — усмехнулась про себя Мирослава и спросила:

— Ты что же, подумал, что я потребую от тебя расплатиться за услугу натурой?

— Не знаю. Но вы такая мужественная.

— Что есть, то есть, — с нескрываемой иронией отозвалась она и добавила: — Вообще-то это не мужественность.

— А что?

— Не важно. Лучше скажи, что эти парни хотели от тебя?

— Я и сам не понял. Они подошли и сразу стали бить. Это было, честно говоря, неожиданно.

— Они не попросили у тебя закурить?

— Нет, я же не курю, — недоуменно отозвался он.

— Они могли этого не знать.

— Вообще-то да, — после недолгого раздумья согласился он.

— Не требовали отдать деньги, часы, мобильник?

— Нет, в том-то и дело, что они ничего не требовали. Они вообще не говорили со мной!

— Странно.

— Да. Наверное, они просто обкурились и решили над кем-то покуражиться.

— Не исключено, — согласилась Мирослава, хотя у нее эта версия не вызывала доверия. Несмотря на то, что она видела нападавших при зыбком ночном освещении, они не показались ей находящимися под воздействием наркотиков. Пьяными они тоже не были. То, что у одного из них не был снят курок с предохранителя, говорило о том, что они не готовились убивать, только напугать или, в крайнем случае, покалечить. Но кому это было нужно, раздумывала детектив.

— Говоришь, что у тебя есть невеста? — спросила она приунывшего парня.

Было видно, что чувствовал он себя плохо, но по непонятным причинам не хотел сознаваться в этом. Может, из-за ложного опасения показаться слабым в ее глазах. «Все-таки я девушка, — подумала Мирослава, — и он может испытывать банальное стеснение. Черт бы побрал эту пресловутую мужскую гордость».

— Да, Нина, — прозвучал голос Вячеслава.

— Красивая?

— Очень. Хотите посмотреть?

— Хочу.

Он взял в руки свой недешевый мобильник, который и не подумали отбирать у него бандиты, провел пальцем по экрану и протянул его Мирославе:

— Вот она.

— И впрямь симпатичная, — проговорила детектив, вглядываясь в изображение девушки. Яркая брюнетка с хорошей фигурой. На ум Мирославе пришли строки Некрасова: «Вьется алая лента игриво в волосах твоих темных, как ночь». Алой ленты, правда, в волосах девушки не было. Но темные блестящие волосы, рассыпанные густым водопадом по плечам, и впрямь были хороши. Полные губы, карие глаза. Смущали только брови, почти срастающиеся на переносице. Но говорить об этом Славе Мирослава, естественно, не стала. Вместо этого она спросила:

— Может быть, позвоним твоей невесте?

— Зачем?

— Как зачем? Пусть приедет и побудет с тобой.

— Нет, что вы не надо! Я не хочу ее волновать.

— Разве ты не хочешь, чтобы твоя девушка поухаживала за тобой?

Он покачал головой.

Мирославе нужно было ехать домой. Но и оставлять спасенного парня одного она не решалась.

— У тебя есть кто-то, кто мог бы приехать и побыть с тобой?

— Никого не надо, — улыбнулся он слабо и, догадавшись о ее чувствах, добавил утешающим тоном: — Не волнуйтесь за меня. Все будет хорошо. Если я почувствую себя плохо, то позвоню бабе Варе.

— Это твоя бабушка?

— Нет, это моя соседка.

— Ты с ней дружишь?

— Можно сказать и так. Она опекает меня. А я ее.

— Ну, хорошо. Я, пожалуй, пойду, — проговорила детектив, — а ты закройся на все замки и ложись спать. Ты дойдешь обратно из прихожей до дивана?

— Да.

Мирослава вышла на лестничную площадку, услышала, как щелкнул замок, постояла еще полминуты в задумчивости, а потом решительно нажала на кнопку звонка соседней квартиры. Она надеялась, что соседка, как и многие пожилые люди, коротает большую часть ночи наедине со своей бессонницей и не спит. Так и вышло.

— Кто тут? — спросил настороженный, слегка хрипловатый голос из-за двери.

— Детектив Мирослава Волгина. — Мирослава приложила к глазку свое удостоверение.

— Погодите, сейчас возьму очки.

Послышались удаляющиеся шаги и стихли. Но вот они раздались снова, теперь уже приближаясь. Потом дверь приоткрылась на цепочку.

Мирослава решила не пугать старую женщину. Оставаясь на месте, она спросила:

— Вы баба Варя?

Старушка улыбнулась:

— Можно звать меня и так. Вообще-то я Варвара Павловна.

Мирослава поняла намек, баба Варя она для Славика, а для всех остальных, и для нее в том числе, Варвара Павловна.

— Ваш сосед сегодня попал в переделку, — начала она.

— Что с ним? — Старушка всполошилась не на шутку и открыла дверь. — Заходите!

Мирослава шагнула в прихожую, но проходить в комнату отказалась, было уже поздно.

— Разве вы здесь не по долгу службы? — насторожилась женщина.

— Нет, я оказалась случайным свидетелем. — Мирослава не стала темнить, тщательно подбирая слова, чтобы не напугать старушку до смерти, все потихоньку рассказала ей. И попросила: — Вы тут присмотрите за ним, и вот моя визитная карточка на всякий случай. Позвоните мне, если что. — И стала спускаться вниз по лестнице.

— Можете на меня положиться, — суровым голосом заверила ее Варвара Павловна. Хотя имя «баба Варя» с точки зрения детектива подходило ей гораздо больше.

— О! Да вы трезвы, как стеклышко! — воскликнул Морис, встречая ее у ворот.

— Ты прекрасно знаешь, что я за рулем! Так с чего бы мне быть нетрезвой?

— Могли бы взять такси, а свой автомобиль оставить на стоянке. Я бы завтра за ним съездил.

— Ничего, — сказала Мирослава, — это даже лучше, что я не пила.

Он посмотрел на нее несколько удивленно.

— Если напоишь чаем, то все расскажу, — ответила она на его немой вопрос.

Морис молча вошел в дом, поставил чайник и лишь после этого спросил:

— Есть, надеюсь, вы ничего не будете?

— Буду! — крикнула она из прихожей.

— Что?

— Мармелад.

— Лимонный?

— Грушевый.

Мирослава осторожно сняла с себя легкую куртку из кожи и, аккуратно сложив ее, поместила в целлофановый пакет, который тут же закупорила. После чего отправилась в ванную.

Потом они сидели на кухне и пили чай с мармеладом. Дон сидел рядом и тихонечко мурлыкал, радуясь возможности лицезреть свою любимую хозяйку. Мирослава положила на ладонь маленький кусочек мармелада, и кот с удовольствием слизнул его с ее руки.

— Как все прошло? — спросил Миндаугас, едва заметно улыбнувшись краем губ.

— Отлично! — проговорила она сердито. — Даже стриптизер из торта вылез, как черт из табакерки.

— Вам не понравился стриптизер? — улыбнулся он чуть шире.

— Не в этом дело, — отмахнулась она, — бог с ним, со стриптизером и со всем Машиным девичником.

— Тогда что же?

— На обратном пути я впуталась в историю!

— Не понял.

— Короче, я услышала подозрительный шум и поспешила туда, откуда он доносился.

— И что же там происходило?

— Драка! Вернее, побоище! Трое били одного, лежащего на земле.

— Вы вмешались?

Она повела плечами, мол, как же иначе.

Тогда Миндаугас спросил бесстрастно:

— И чем же все закончилось?

— Пока не знаю.

— То есть?!

— Избитого парня я отвезла домой. А что там с теми, кто напал, я не знаю.

— Но вас явно тревожит не самочувствие хулиганов, которых, как я подозреваю, вы отделали как бог черепаху. Кстати, почему так говорят?

— Не знаю!

— Не злитесь. Лучше скажите, что там было не так?

— Понимаешь, — проговорила она осторожно, — они его били целенаправленно!

— Вы хотите, чтобы хулиганы его гладили?

— Нет, но что-то здесь не то.

— Что именно?

— Пока не знаю.

— Что значит пока?

— Пока то и значит пока. Давай лучше ложиться спать, — Мирослава поднялась из-за стола, взяла на руки кота и направилась к двери.

Как ни странно, но уснула она, едва коснувшись головой подушки, и проспала, ни разу не проснувшись, до восьми утра.

Когда она спустилась вниз, ее уже ждал на столе легкий завтрак. «И как он умудряется все угадать и рассчитать», — подумала она с улыбкой о прозорливости своего помощника.

— Какие планы на сегодня? — спросил Морис.

У них уже две недели не было нового расследования, и Миндаугас был не прочь заняться чем-то новым.

— После завтрака хочу навестить Шуру, — ответила Мирослава.

— Соскучились?

— Не так чтобы, — улыбнулась она.

— Вам не дает покоя вчерашняя история, — догадался он.

Она кивнула.

— Моя помощь нужна?

— Пока нет.

— Тогда я сегодня займусь садом, — проговорил Морис.

— Буду признательна тебе за это.

Деревья и кусты Мирослава начала сажать давно, еще до строительства коттеджа. Плотнее она занялась садом, перебравшись в построенный дом. Но ухоженный вид сад приобрел именно трудами Миндаугаса. И Мирослава была благодарна своему помощнику за это и за все другое.

Друг детства Мирославы следователь Александр Романович Наполеонов не слишком-то обрадовался приходу Волгиной.

— Привет, Шура! — сказала она.

— Привет, — буркнул он и спросил: — Чего это тебя принесло в такую рань?

— Соскучилась.

— Не лги.

— Ты мне не веришь? — сделала она большие глаза.

— Верю всякому зверю, — начал он.

— А тебе, ежу, погожу, — завершила она со смехом.

— Чего такая веселая?

— Я вчера, Шура, в заварушку ввязалась.

— Ничто не ново под луной, — закатил он глаза.

— Нет, ты не иронизируй, а послушай.

— Ладно, — сказал он, — рассказывай.

И она кратко изложила ему хронологию вчерашнего дня, начиная со своей поездки на девичник и завершая событиями вечернего происшествия.

— Маша Аверьянова замуж вышла? — оживился Наполеонов.

— Выйдет в эту субботу.

— Симпатичная девчонка, — сказал Шура и огорчился: — Жаль, что меня на свадьбу не позвала.

— Угу. Гулять будут в ресторане, от яств и напитков будут ломиться столы, — поддела друга детства Мирослава, ни на минуту не забывая о том, как любит поесть Наполеонов.

— Издеваешься, — проговорил он обиженным тоном.

— Ни в коем разе! Просто хочу спустить тебя с небес на землю.

— Уже спустился и что?

Мирослава положила на стол перед следователем пакет с курткой:

— Хочу, чтобы Незовибатько исследовал ее на предмет оставленных пальчиков.

— Тебя что, во время драки зацепили? — встревожился следователь.

— Если ты хочешь знать, досталось ли мне, то нет. Но один из них успел схватить меня за куртку на одно мгновение. Однако для того, чтобы остались отпечатки, этого вполне достаточно.

— Согласен. Ты что же, хочешь заняться драчунами?

— Вполне возможно.

— Зачем?

— Моя интуиция подсказывает мне, что это нападение на парня было не случайным.

— Опять твоя пресловутая интуиция, — Шура закатил глаза. — Ты что же думаешь, что они его специально караулили?

— Да, я так думаю, — проговорила она уверенно.

— Откуда они могли знать, что он будет там в этот вечер?

— Слава ходит к бабушке каждый вечер вторника.

— Допустим. Но им-то откуда это стало известно? Не бабушка же заказала хулиганам своего внука?

— Не бабушка, — согласилась Мирослава, — но кто-то хорошо знакомый с привычками парня их все-таки проинформировал.

— Ладно. Отдам я твою куртку Афанасию Гавриловичу. Но ты же знаешь, сколько работы у экспертов-криминалистов, так что не знаю, когда он ей займется.

— Ты главное отдай, — сказала Мирослава и покинула кабинет следователя.

Из салона автомобиля она позвонила Незовибатько и изложила свою просьбу.

Судя по голосу, криминалист обрадовался ее звонку и мягко укорил: — Ты, Славушка, только по делу и звонишь.

— Ну что вы, Афанасий Гаврилович! Просто лишний раз беспокоить вас не хочется.

— Оксана о тебе на днях спрашивала.

Оксана была женой Незовибатько, супруги хоть и не были юными, но друг друга обожали, и это трогало Мирославу до глубины души.

— Передавайте Оксане привет! И недели через две приезжайте к нам на первую клубнику.

— Клубника это хорошо, — пробасил Незовибатько, — да только нам бы съесть всю ту, что выращивает на своей даче теща.

Оба рассмеялись.

Потом Мирослава сказала:

— Тогда просто так приезжайте.

— Я лучше придумал! Мы приедем к вам со своей клубникой, а уедем с вашей!

— То есть будем дружить клубниками? — рассмеялась Мирослава.

— Умница! Именно это я и имел в виду.

На этой веселой ноте они и распрощались.

Мирослава развернула машину и решила съездить навестить своего невольного подопечного. И тут раздался телефонный звонок. Звонили с неизвестного номера.

— Да, — осторожно проговорила Мирослава.

— Здравствуйте! — прозвучал взволнованный голос. — Это я, Варвара Павловна! Вы мне вчера свой номер оставили.

— Да, я помню. Что-то случилось?

— Славке ночью плохо стало, он мне в стенку постучал. Я сразу к нему кинулась. А он уже без сознания. Я сразу «Скорую» вызвала.

— Черт! — вырвалось у Мирославы.

— Что? — озадаченно переспросила женщина.

— Это я не вам, Варвара Павловна. А как вы к нему вошли, если он без сознания был?

— Так у меня же ключи есть от Славиной квартиры.

— Это хорошо. Где он сейчас?

— В больницу его увезли. В городскую, — ответила баба Варя.

— Я сейчас туда съезжу. Как фамилия Славы? — поинтересовалась сыщица.

— Вы разве не знаете? — удивилась соседка.

— Откуда же!

— Красиков он! — воскликнула Варвара Павловна и спохватилась: — Я супчику сварю и еще чего-нибудь и отвезу ему поесть.

— Пока ему, наверное, ничего нельзя. — Мирослава вспомнила о вчерашней бледности парня и принялась ругать себя за то, что сразу же не отвезла его в больницу. Не иначе, как он получил сотрясение.

Она оказалась права. Лечащий врач в больнице подтвердил, что у парня сотрясение мозга средней тяжести и трещины в двух ребрах.

— Вчера он отказался от врачебной помощи.

— В горячке не почувствовал, — пожал плечами доктор. И добавил: — Пациент не хочет говорить, где он получил свои повреждения.

Мирослава решила, что доктору стоит быть в курсе. И рассказала ему все или почти все.

— Я вынужден буду проинформировать правоохранительные органы, — заявил врач.

Красиков лежал в реанимации, и Мирославу к нему не пустили. Возвращаясь домой, она ломала голову над тем, как будет разыскивать нападавших, если отпечатков с ее куртки не окажется в полицейской базе. «Надо было хотя бы одного из них сфотографировать», — укоряла она себя.

Но ей повезло. Позвонил Наполеонов и велел приезжать немедленно.

Она и приехала.

Отпечатки оставил ранее судимый за хулиганство Катков Евгений Сидорович.

— Шура! Красиков в больнице.

— Красиков?

— Да! Слава, на которого напали в подворотне.

— Понял, понял, — замахал руками Наполеонов.

— Я сейчас съезжу к этому Каткову.

— Погоди. Красиков заявление писал?

— Нет. Сделать звонок в полицию собирался его лечащий врач.

— Это хорошо. Но заявление от самого потерпевшего не помешает.

— Он в реанимации.

— Пусть его невеста напишет.

— Я бы не стала обращаться к ней с подобной просьбой, — осторожно проговорила Мирослава.

— Почему? — удивился Наполеонов.

— Не знаю. Но пока не надо.

— Тогда бабушка. Ты же сказала, что у него есть бабушка.

— Только она пока ничего не знает.

— Ладно, этим я сам займусь. А тебя мы сейчас экипируем. — Наполеонов схватил Мирославу за руку и потащил в технический отдел.

Через час Волгина уже была возле дома Евгения Сидоровича Каткова. В полиции ее просветили, что Катков жил вдвоем с пьющей матерью в старом деревянном доме почти в самом центре города, где встречались участки, сплошь застроенные халупами.

Мирослава обошла вокруг дома Катковых и даже заглянула в окна.

Неожиданно ее окликнули:

— Гражданочка!

Мирослава оглянулась.

— Вы Зинку ищете?

— Какую Зинку?

— Каткову.

— Нет. Ее сына.

— Тогда ладно. А то Зинка траванулась паленой водкой и лежит в больнице.

«Слава тебе господи, — невольно подумала Мирослава и укорила себя: — Нельзя радоваться чужой напасти». Но обрадовалась она, конечно, не тому, что Зинаида Каткова в больнице, а тому, что не придется еще и с пьяницей разбираться. Кто знает, как повела бы себя Зинаида в этой ситуации. Может быть, кинулась бы защищать сына. Хотя в таких случаях бывало все легко уладить небольшой суммой денег. Алкоголик тотчас терял интерес к происходящему и бежал за бутылкой в ближайший магазин.

Но детективу повезло. Евгений Катков был дома один. Звонка нигде не было, и Мирослава постучала по рассохшемуся дереву хлипкой двери.

— Кто там? — раздалось из глубины дома.

— Свои, — отозвалась она.

— Коль свои, то заходите. Там открыто.

Детектив толкнула дверь и оказалась то ли в сенях, то ли в захламленной прихожей. Разбираться с этим она не стала, сразу двинулась дальше.

Катков сидел за столом, застеленным газетой, и уплетал хлеб с маслом, запивая бутерброд какой-то бурдой, по запаху не похожей ни на кофе, ни на чай.

Увидев Мирославу, он вытаращил глаза, выругался, кинул кусок хлеба мимо тарелки и бросился к окну.

Но детектив успела догнать его и втянула обратно в комнату.

— Куда же вы, Евгений Сидорович? — проговорила она ласково.

Лицо Каткова было перекошено от злости и изумления:

— Как вы нашли меня?!

— Так мы умеем разговаривать на «вы», — усмехнулась Мирослава.

— Чего надо? — выкрикнул он. Было заметно, что парень перепуган, скорее всего, ее неожиданным появлением. — Вы мне чуть лоб не пробили! — заорал он, надеясь, что собственный крик придаст ему храбрости.

— Зря стараешься, — сказала Мирослава.

— Чего?

— Кто велел вам избить Красикова?

— Какого еще Красикова? Никакого Красикова я не знаю!

— А как ты его знаешь, как Славу?

— Никак не знаю, — вырвалось у Каткова, — просто Вадик сказал, что одного парня надо поучить уму-разуму. Вот мы с Кренделем и Рыжим и помяли его немного.

— Кто такой Вадик?

— Дружок мой. Мы, правда, с ним давно не виделись, а тут он пришел и денег дал.

— Фамилия Вадика.

— Сухоруков.

— Как вы с ним познакомились? — спросила Мирослава.

— Мы вместе учились в колледже. Я еще хотел за его сеструхой приударить, а он мне сказал: «Нинку не тронь!».

— Сестру зовут Ниной?

— Ну! Клевая девка. Она сейчас в супермаркете работает.

— Скромная девушка?

— По-моему, оторва, — усмехнулся Катков.

— Ты что же, в колледже учился? — сменила тему Мирослава.

— А то! — вздернул подбородок парень.

— Закончил?

— Нет, — помотал головой Катков.

— Как бы мне увидеть этого Вадика Сухорукова? — небрежно проговорила Мирослава. — Познакомишь?

— Нет, — быстро замотал головой Евгений, но, вовремя заметив, как нахмурилась Мирослава, быстро добавил: — Но адрес Вадькин могу дать.

— Давай.

Косясь на нее одним глазом, Катков взял со стола обмусоленный карандаш, оторвал кусок от края газеты и нацарапал на нем адрес своего дружка.

— Ты только не звони ему, — ласково попросила напоследок Мирослава и выразительно помахала в воздухе обрывком с адресом.

По его затравленному взгляду она поняла, что звонить он не станет, и спросила:

— Ты как в тюрьму попал?

— По глупости.

— Ой ли?

— Зуб даю! Мы с ребятами выпили, пошли прогуляться.

— Поискать приключений на свою пятую точку?

Он пожал плечами и продолжил:

— Ребята пристали к одной парочке, парень оказался не промах, тут еще и два его дружка подоспели. Началась заварушка, один из наших нож вытащил, и двое ихних в больницу угодили. А мы все в кутузке оказались.

— У тебя был нож?

— Откуда!

— Но срок дали.

— Так за компанию, — Катков поджал губы, а потом и вовсе отвернулся от детектива.

Мирослава вышла из дома Катковых, прошла несколько шагов, свернула за угол и подошла к стоящей там полицейской машине, открыла дверцу и спросила сидевшего за рулем оперативника:

— Все слышал?

— Все.

— С ним, — она кивнула в сторону дома Катковых, — разбирайтесь сами и Кренделя с Рыжим разыщите.

— Это уж как водится, — улыбнулся ей оперативник. И подумал про себя: «И чего ушла из следователей? Работу как свои пять пальцев знает».

— Я к Сухорукову, — сказала между тем Мирослава.

— Машина сопровождения следом.

Кивнув головой, Волгина вернулась к своей машине. Не доезжая до нужного ей адреса пару кварталов, Мирослава переоделась в машине и преобразилась в разносчицу пиццы. Возле дома Сухоруковых она взяла пиццу с пассажирского сиденья и направилась к нужному подъезду. Позвонила в первую же попавшуюся квартиру и на вопрос, кто там, привычно ответила:

— Почта.

Дверь открылась. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, детектив подошла к квартире Сухоруковых, нажала на звонок.

— Кто там?

— Пиццу заказывали?

— Нет! — рявкнул мужской голос.

— Но у меня заказ!

Дверь распахнулась:

— Щас с лестницы спущу! — пригрозил появившийся на пороге парень со сросшимися на переносице бровями.

— Каши мало ел.

— Чего?! — выпучил глаза парень.

— То, что слышал. — Мирослава уже догадалась, что это был Вадим, дружок Каткова и брат невесты избитого Красикова. Он не успел как следует замахнуться, как детектив скрутила его и втащила в квартиру.

— Пусти! Больно!

Мирослава лениво и несильно ударила его.

— Убью, — прошипел он.

Еще один удар заставил его замолчать. Дотащив своего пленника до окна, Мирослава приковала его наручниками к батарее.

Не успела она приступить к допросу, как из комнаты выбежала черноволосая кареглазая девушка с румянцем во всю щеку. Притом румянец был натуральным. Мирослава узнала в красотке Нину, невесту Славы Красикова.

— Не трогайте брата! — закричала девушка. — Вы из полиции, да?

Мирослава, не проронив ни слова в ответ, одарила ее выразительным взглядом.

— Он ни в чем не виноват! — вырвалось у девушки.

— А кто же виноват?

— Я!

— Молчи, дура! — прохрипел брат.

— Рассказывайте, рассказывайте, — велела Мирослава и, несмотря на то, что жучок, прикрепленный к ее одежде, транслировал разговор в полицейскую машину, незаметно включила еще и свой диктофон, чтобы дать прослушать запись Морису. Ее помощник имеет право быть в курсе.

— Понимаете, — запинаясь и размазывая по щекам вытекающие из глаз слезы, начала Нина, — Славик мой жених. Я очень люблю его!

— Да ну? — недоверчиво проговорила Мирослава.

— Правда, правда! — затараторила Нина.

— И что?

— Несколько дней назад я ехала в автобусе и увидела его с другой девушкой! «Бывает», — подумала Мирослава.

— Они заходили в кафе. Я вышла из автобуса на ближайшей остановке, вернулась к этому кафе, вошла в него, заняла столик, надвинула чуть ли не на самые глаза бейсболку и стала следить за ними. Эта наглая девица так весело щебетала, что у меня сердце кровью обливалось, она не сводила с моего Славика влюбленных глаз. А Славик смотрел на нее и улыбался. Потом поцеловал ей руку!

— И что?

— Как что? Он изменил мне! Вот я и решила его проучить! Рассказала все брату.

— Ваш Славик лежит в больнице в реанимации с сотрясением мозга и сломанными ребрами.

— Нет! Этого не может быть! — вырвалось у девушки искренне.

— А вы спросите у своего братца! — Детектив кивнула в сторону Вадима, застывшего с перекошенным от злости лицом.

— Вадик! Ведь это неправда? — Сестра кинулась к брату.

Мирослава расстегнула наручники и, не дожидаясь завершения родственных разборок, ушла.

Едва она села в салон, как мимо ее автомобиля проплыла полицейская машина в сторону подъезда, в котором жили Сухоруковы.

Мирослава тем временем поехала к следователю. Ей нужно было вернуть жучок и поговорить с Наполеоновым.

Шура уже ждал ее.

— Заходи, — распахнул он перед ней дверь своего кабинета.

Мирослава прошла и села на стул рядом с его столом.

— Знаю, что это не совсем по твоей части, — начала она с места в карьер, — но и спускать такое нельзя. Так что предприми сам знаешь что.

— Уже предпринимаю. Ты же видишь!

— Вижу, — согласилась она.

— Однако нужно заявление потерпевшего, — напомнил он.

— Думаю, что он не напишет заявления, — с сомнением в голосе проговорила Мирослава.

— Бабушка напишет. Я уже говорил с ней.

Мирослава бросила на него встревоженный взгляд.

— Не волнуйся. Парню уже лучше. К тому же, чтобы не сильно пугать старушку, я прихватил Варвару Павловну, ну, ты знаешь, ту самую соседку парня, что вызвала «Скорую». Прошло все гладко. Бабушка согласилась написать заявление, если внук откажется.

— Хорошо, если так, — отозвалась Мирослава. — Я, пожалуй, пойду.

— Иди. Скажи Морису, что я не сегодня завтра к вам заеду. Пусть готовит ужин из трех блюд.

— Приготовит.

И тут Мирослава увидела, что Наполеонов улыбается во весь рот.

— Чему это ты так радуешься? — спросила она.

— Тому, что и ты в кои-то веки бесплатно поработала.

— Я-то поработала бесплатно, — не осталась она в долгу, — но ты-то за свое протирание штанов в кабинете зарплату получаешь, — и скрылась за дверью.

— Вот злыдня, — продолжая улыбаться, любовно обронил ей вслед Наполеонов.

Через некоторое время Мирослава навестила Славу Красикова в больнице. Из реанимации его перевели в обычную палату.

В палате она застала девушку. Та сразу же выпорхнула за дверь, оставив их наедине.

— Это и есть причина ваших неприятностей? — спросила Мирослава, улыбнувшись.

— Можно сказать и так, — улыбнулся ей в ответ Слава и произнес с особой нежностью в голосе: — Это Лиля.

— Красивая девушка. Мне она понравилась с первого взгляда.

— Мне тоже. Только я и не думал изменять Нине! — громко проговорил Слава. Детектив вопросительно изогнула бровь.

И Красиков принялся объяснять:

— Мы с Лилей вместе учились в музыкальной школе целых восемь лет. Но я потом стал айтишником, а она окончила консерваторию и стала скрипачкой.

— Скрипит, значит, — улыбнулась Мирослава.

— Вы не смейтесь. У Лили огромный талант и не меньшее упорство! Она победила на конкурсе молодых исполнителей. Едет с концертами в Европу.

— Прекрасно. Я рада за нее.

— Я тоже, — почему-то вздохнул он.

Мирослава посмотрела на хмурое лицо парня и проговорила ободряюще:

— Вы могли бы поехать с ней.

— Что вы! А Нина?

— Разве вы ничего не знаете? — удивилась Мирослава.

— Знаю, — понуро опустил голову он, — но…

— Вы написали заявление?

— Нет, — он отвел глаза, — бабушка написала, ее уговорили следователь и баба Варя.

— Молодцы, — похвалила Мирослава.

Красиков, точно не слыша ее, продолжил:

— И как это ни странно, полицейские задержали Нининого брата и всех его приятелей.

— Что же в этом странного, — пожала плечами Мирослава, — наоборот, так и должно быть.

— Может быть, — не стал спорить Красиков.

«Вот ботаник», — подумала Мирослава с легкой иронией и проговорила вслух:

— Вашу Нину тоже стоит привлечь.

— Она просто не подумала, что так выйдет, — попытался вступиться за бывшую невесту Слава. Мирослава на все сто была уверена в том, что Нина, несмотря на Славину нерешительность, все-таки уже стала наполовину, а то и на две трети бывшей. И, чтобы окончательно сделать ее таковой, положила рядом с ним на тумбочку диктофон и включила его.

Красиков слушал молча. Потом закрыл лицо руками.

— Мне кажется, что свадьбу придется отменить, — проговорила Мирослава.

— Мне тоже так кажется, — грустно отозвался он и убрал руки с лица.

В это время приоткрылась дверь, и девичий голос спросил звонко:

— Можно войти?

— Да, конечно, — Мирослава обернулась к девушке и ласково ей улыбнулась. А потом сказала парню: — Впрочем, отменять свадьбу совершенно необязательно.

— Как это? — спросил Слава.

— Очень просто. Заменить одну невесту на другую и все дела, — детектив подмигнула Красикову.

Он моргнул пару раз и, обернувшись к девушке, спросил:

— Что ты думаешь по этому поводу, Лиля?

Глаза девушки засияли так ярко, что никаких сомнений в том, что именно она думает, не могло возникнуть ни у кого.

Мирослава перевела взгляд с одного на другого и поняла, что замена невесты состоится.

Теперь она могла со спокойной совестью отправляться домой к своему помощнику и коту.

Тем более что Морис перед ее уходом намекнул, что у них вот-вот появится новое дело, за расследование которого обещан крупный гонорар.

Работать бесплатно по доброте душевной, конечно, очень благородно. Но на привычную комфортную жизнь, как это ни банально, требуются деньги, которые хоть и не делают никого полностью счастливыми, но заметно облегчают бремя земного пути и дарят время от времени воистину волшебные мгновения.