Дети большого дома

XXIII

Для людей, бредущих по грязи темной ночью, и ночь и дорога кажутся бесконечными, особенно, если это происходит во время отступления.

Казалось, что все вокруг насторожилось и замерло, время остановилось, что люди этого маленького отряда идут — и все никак не дойдут, всматриваются — и ничего не могут увидеть, прислушиваются — и не слышат ни близких, ни дальних голосов.

Было, наверно, за полночь, когда перед ними выросли смутные очертания домов. Повидимому, это село, но не видно ни огонька, не слышно ни лая собак, ни каких-либо других звуков и шорохов. Отряд остановился. Каро с Игорем отправились узнать, есть ли тут жители, не могут ли они сообщить, в каком направлении проходили наши войска. Прислонившись к стволам деревьев, остальные переводили дух в ожидании разведчиков.

— Совесть меня упрекает, что я задержал вас разговорами, — обратился Тигран к женщине. — Вы, пожалуй, могли бы догнать уходящих. А теперь мучаетесь с нами.

— Что вы, я благодарна вам, очень благодарна! — промолвила женщина. — Судьба людей теперь зависит от всяких случайностей, многие находятся в более худших обстоятельствах. А что мне сделается — я иду с друзьями. Спасибо вам, товарищ старший политрук… вот только хотела бы я знать ваше имя.

— Тигран Ованесович, — услужливо вмешался в разговор Сархошев. — Тигран Ованесович Аршакян!

— А меня звать Клавдией Алексеевной Зозулей. Никогда не забуду вас, Тигран Ованесович! Кто знает: живы останемся — может, и встретимся снова. В жизни всякое бывает. А вот найду ли я своего ребенка?.. Вое случается не так, как думаешь и желаешь. Сейчас у меня создалось такое впечатление, что события управляют людьми, а не наоборот.

Сархошев зашептал на ухо Иваниди:

— Это что за философ в юбке? Не подозрительна ли, как ты думаешь?

Иваниди шепотом же ответил:

— Послушаем, что она говорит, а свою бдительность пока придержи.

— Такие мысли возникают у людей только в трудные минуты, — отозвался на слова женщины Тигран. — Особенно у тех, которые видят только кусочки больших событий, как мы с вами сегодня. Будущее покажет всю неосновательность подобных мыслей. Душа у вас исстрадалась, и это понятно. Но именно поэтому вы и ошибаетесь.

Каро с Игорем вернулись и сообщили, что перед ними бывший совхоз «Кутузовка». Из служащих остался только старик лесник, который говорит, что вечером наши войска направились в сторону Старого Салтыва и уже часа два как по этой дороге ни одной части не проходило.

— А в домах тепло? — спросил Аршакян.

— В той комнате, где живет старик, топится железная печка, тепло, есть и свет, — доложил Славин.

— Может быть, отдохнем немного? — предложил Аршакян.

Лейтенанты поняли, что вопрос относится не к ним.

— Вы больше нас намерзлись и устали, Клавдия Алексеевна, — добавил Тигран и, не дожидаясь ответа лейтенантов, на этот раз тоном приказа произнес: — Пошли, товарищи!

Старый лесник нехотя отпер дверь во второй раз. При тусклом свете коптилки Тигран оглядел товарищей, их усталые лица. Особенно внимательно вглядывался он в Игоря и Kapo. Оба — молодые парни, почти подростки, и хоть не похожи внешне, но, видимо, у них много общего, раз так сблизились друг с другом.

Взгляд Тиграна упал на порванные ботинки Клавдии Алексеевны. Женщина заметила это и поджала ноги.

— Так нельзя! — покачал головой Тигран. — Утром что-нибудь придумаем. Так недолго отморозить ноги.

Клавдия Алексеевна махнула рукой:

— Мы родных теряем — стоит ли думать о таких пустяках?!

— Вы должны постараться поберечь себя! И попробуйте отогнать грустные мысли.

Клавдия Алексеевна горько улыбнулась.

— Вы добрый человек…

Развязав свой мешок, Каро достал оттуда пару новых солдатских ботинок.

— Может быть, подойдут ей, товарищ старший политрук? Взял с повозки, разбитой бомбежкой, — словно оправдываясь, объяснил он.

— И хорошо сделал, очень хорошо. Вот смотрите, Клавдия Алексеевна! Думали завтра найти вам ботинки, а нашли сейчас. Ну, надевайте. А портянок нет, ребята?

— У меня есть лишняя пара, — откликнулся Игорь, вынимая из своего мешка новые бумазейные портянки и протягивая их женщине. — Носите на здоровье!

— Спасибо, ребята, большое спасибо, дорогие! — взволнованно произнесла Клавдия Алексеевна. — Если мне удастся добраться до места… я в Москве на улице Горького остановлюсь. Запишите себе мой адрес…

Чтобы снять старые ботинки, обмотать ноги портянками и надеть новые, женщина повернулась к мужчинам спиной. Сархошев, посмотрев на Иваниди, улыбнулся; Иваниди так и не понял, чему он улыбается. Клавдия Алексеевна, обув новые ботинки, сразу почувствовала, что ноги не только согрелись, но и отдохнули, словно исчезла усталость целого дня. В глазах ее мелькнула слабая, но теплая улыбка.

— Теперь легче будет идти! — сказала она, обнимая взглядом своих спутников, которых она узнала всего несколько часов назад и с которыми успела так сродниться.

Сархошев еще раз посмотрел! на слегка припухшие губы спутницы, на ее темные глаза, высокий лоб, красивую фигуру — и с завистью подумал: «Интересная женщина!»

Аршакян тоже смотрел на Клавдию Алексеевну, но как на давнишнюю приятельницу. Он представлял себе новую знакомую в большом городе мирного времени, среди друзей. Такая женщина, думал он, всегда будет центром внимания, будет вносить всюду радость и бодрость.

Старый лесник сначала прислушивался к разговорам военных, но, не выдержав, задремал, прислонившись спиной к стене и тихонько вздыхая по временам.

Они отдыхали и грелись уже более двадцати минут. Аршакян поднялся; за ним встали и остальные.

— До свидания, дед! — окликнул он старика.

Лесник проснулся, с трудом встал с места, чтобы запереть за гостями дверь, и дребезжащим голосом пожелал им счастливого пути:

— Удачи вам, родные, будьте живы-здоровы!

Казалось, ночная мгла еще более сгустилась. Они отыскали дорогу и снова двинулись вперед.

Клавдия Алексеевна шла рядом с Аршакяном. Сархошев повернулся к Иваниди:

— Вот не ожидал, что Аршакян такой! Нашел себе бабенку и таскает за собой. А как знать, что это за тип? Но кусочек и правда лакомый.

Его слова услышали Каро и Игорь. Оба были поражены. Ни один из них не думал, что старший политрук с нечистым намерением оказал покровительство встреченной на дороге женщине. В поведении Аршакяна они видели чуткость и добросердечие, и намек лейтенанта Сархошева искренне огорчил их.

— Постыдился бы так говорить! Нет для тебя ничего святого, что ли?! — остановил Сархошева Иваниди.

Ответ лейтенанта пришелся по душе Каро и Игорю.

Послышался шум мотора. Все остановились. Гул мотора все усиливался, но трудно было сказать, автомашина это или танк.

Иваниди со Славиным пошли к машине. Если гитлеровцы, лейтенант выстрелит и таким образом предупредит товарищей. Немного погодя он радостно крикнул:

— Товарищ старший политрук, это свои, идите!

Они увидели тягач, в кабине которого рядом с водителем сидел майор отдельного артиллерийского полка их же армии. Тягач был послан вытаскивать автомашины, завязшие в грязи под Харьковом или застрявшие в воронках по дороге. Задержавшись, он не нашел в условном месте свою часть и теперь разыскивал ее. Было решено двигаться дальше. В кузове оказалось всего два бойца. Аршакян помог Клавдии Алексеевне взобраться в машину. Все удобно разместились, и тягач, грохоча точно танк, продолжал свой путь.

Пошел дождь со снегом. Тигран полою своего плаща укрыл Клавдию Алексеевну. Вскоре уставшая женщина задремала, и голова ее опустилась на колени спутника. Тигран ощущал тепло ее дыхания. Женщина время от времени тяжко вздыхала, но не просыпалась даже при сильной тряске. Так они ехали довольно долго. Колени Аршакяна затекли, казалось, что тысячи иголок впиваются в бедро, но он перемогался, чтобы утомленная женщина не проснулась. Пусть отдохнет, пусть забудется хоть на час…

Клавдия Алексеевна проснулась оттого, что Аршакян осторожно поднял ее голову. Она зажмурилась, увидев огромное слепящее зарево.

—> Что это, где мы? — спросила она тревожно.

— Сейчас узнаем, — ответил Аршакян, спрыгивая с машины.

Горели хаты, крытые соломой, горели стога сена. Но кто их поджег? Что это за место? Майор с Аршакяном решили послать двух человек для выяснения обстановки. Отправились Каро и один из бойцов, сидевших в кузове. Возвратившись, они доложили, что пожар вызван вечерней бомбежкой и что здесь недавно стояли наши воинские части; ночью они двинулись на северо-восток, и сейчас в этих местах нет ни одного подразделения. В селе уцелело всего несколько дворов.

— Едем! — сказал майор-артиллерист Аршакяну. — Едем, все равно тут ничем нельзя помочь.

Клавдия Алексеевна снова задремала. Спали и другие под шум дождя, барабанившего по плащ-палаткам. Незаметно задремал и Аршакян. Начались запутанные сны.

…Вот он бежит по полю, его преследуют самолеты неприятеля и осыпают бомбами. А вот на танках идут в наступление фашисты. Но это не танки, это слоны с воинственно вскинутыми хоботами… Вот он в своем кабинете. Вечер, горит лампа под голубым абажуром. Входит Лусик в розовом халатике. Тигран подходит, зарывается лицом в волосы Лусик. Так хорошо, так приятно пахнут ее волосы!..

Тягач сильно тряхнуло. Тигран поднял голову, которая касалась волос Клавдии Алексеевны.

Поля черны, но уже светает. Какая-то станция. Идут военные повозки, возницами на них — красноармейцы.

Все спустились с тягача.

— Ну вот мы и догнали своих! — проговорил майор-артиллерист. — До свидания, желаю удачи!

— Спасибо, товарищ майор, и вам удачи!

Тягач с грохотом отъехал. Маленькая группа постояла около разрушенной станции, потом направилась к пристанционным строениям. Вот какая-то хата. Она пуста, сени завалены пшеничной соломой, печь не остыла, в ней еще тлеет огонь. Затопили снова, и хата наполнилась едким, вызывающим слезы дымом. Но все же какая это была блаженная минута: они находились в помещении, у топившейся, хоть и дымящей печи, могли просушить мокрые портянки. Сархошев куда-то вышел и вернулся вскоре, неся ощипанного гуся и бутылку водки.

— Откуда? — спросил Аршакян.

Сархошев объяснил, что гуся купил! а водку выпросил в ДОПе одной из дивизий, что стоит здесь.

Гусь прожарился в печи, весь закоптившись. Вынули из мешков сухари. С благодарностью и интересом смотрела молодая женщина на своих ночных попутчиков, словно увидела их впервые. Тигран, почувствовав ее взгляд, ласково улыбнулся. «Как он похож на молодого Гете — лоб, глаза, нос, подбородок! — подумала Клавдия Алексеевна. — И смотрит так, словно родной человек… Такой никогда не станет ссориться с женой, не оставит в беде друга!»

Коричнево-смуглый Иваниди — должно быть, сверстник Аршакяна — чем-то напоминал Клавдии Алексеевне ребенка. У него такой вид, словно он восхищен и миром и людьми, благодарен всем за то, что они такие дружные и хорошие, что они вместе с ним. Когда лейтенант Иваниди глядит на кого-нибудь, кажется, будто его взгляд говорит именно это.

Каро с Игорем тоже славные ребята, совсем еще юноши.

«А вот этот, видимо, не очень доволен тем, что я примкнула к ним», — решила Клавдия Алексеевна, бросив взгляд на Сархошева. Этот коротконогий человек с большой круглой головой и маленькими глазками на темном лице вызывал невольную настороженность. Когда он смеялся, раздвигая толстые губы, выступавшие над крупными зубами, слышался какой-то птичий клекот. Туловище у него было длиннее ног, руки тоже непропорционально длинные, с огромными мясистыми кистями. «Нельзя судить о человеке по его внешности!» — упрекнула себя Клавдия Алексеевна и отвернулась от Сархошева.

Она взяла протянутую Аршакяном фляжку с водкой, отпила глоток, не глядя протянула фляжку обратно и вдруг закрыла лицо руками.

Послышались глухие рыдания.

— Не надо, Клавдия Алексеевна.

Она отняла одну руку, нашла платок и прижала к глазам.

— Нюра… моя Нюра!

— Крепитесь, Клавдия Алексеевна, — мягко проговорил Аршакян. — Найдется ваша Нюра! Не так уж мрачна и беспросветна жизнь, как вам кажется сейчас. Найдется Нюра, вот увидите.

Клавдия Алексеевна подняла голову и посмотрела на своих попутчиков. Нет, свет не без добрых людей! Ах, если бы только нашла она Нюру!

Закрыв лицо обеими руками, она опять горько разрыдалась.

У Тиграна щемило сердце, он не находил слов для утешения.

— Клавдия Алексеевна, о живой дочери так не плачут! Клавдия…

Сархошев, который только что вошел и как будто не знал о несчастье, постигшем их попутчицу, удивленно спросил:

— О какой такой Нюре речь?

— Дочь она потеряла, неужто не знаешь? — ответил Иваниди.

— Да что вы говорите! — вскрикнул Сархошев. — Вчера я встретил! девочку по имени Нюра! Полковник-артиллерист посадил ее в машину и увез.

Клавдия Алексеевна подняла полные слез глаза, не веря словам этого человека.

— Что же вы молчали? — с укоризной спросил Тигран.

— Я не знал об этой истории…

— Вы говорите неправду, — сказала Клавдия Алексеевна, не сводя глаз с Сархошева. — Неправда, что вы видели мою дочь!

— Почему я должен вас обманывать, мадам? Это была семи- или восьмилетняя белобрысая девочка, с волосами до плеч, в — синем пальтишке. Она на мгновение мелькнула перед моими глазами, и я услышал слова полковника: «Садись, Нюра, в машину, я повезу тебя к твоему дедушке».

Клавдия Алексеевна вскочила:

— Так и сказал — «к твоему дедушке»? Значит, правда: дедушка же в армии. Нюра все твердила: «Поедем поскорее, разыщем дедушку»… О, как я признательна вам, товарищ, как благодарна! Но как мне ее теперь найти?

— Вы уже почти нашли вашу Нюру, Клавдия Алексеевна, — заметил Аршакян. — Поздравляем вас от всего сердца! Девочку отправят в тыл, в эвакуационный пункт. А вы поспешите в Воронеж…

— Какие вы хорошие, какие вы добрые люди! — растроганно проговорила Клавдия Алексеевна. — Да, правильно, я должна спешить.

И она встала с места.

Сархошев доложил Аршакяну, что он нашел какую-то хату, чистую и теплую. Там можно постлать на пол сено и немного отдохнуть. Часа через два они примутся искать свою дивизию.

Иваниди посмотрел на Аршакяна.

— Можно, пожалуй, — кивнул Аршакян.

Проводив спутников до хаты, Клавдия Алексеевна пошла узнать, на чем отсюда можно уехать в Воронеж. Остальные впятером улеглись на сене, сложив шинели и плащ-палатки на печь для просушки. Маленькая дочка хозяйки, лет девяти-десяти, с серьезным видом взрослой женщины справившись, не нужно ли еще чего красноармейцам, укрыла их тряпьем и притворила дверь, чтобы снаружи не доносился шум.

— Ничего нам не надо, милая, ничего!

Стояла глубокая тишина.

Слух у Тиграна был напряжен, как у всякого человека, попавшего из шума в безмолвие. Казалось, он слышит даже стук дождевых капель, стекающих со стрех на землю.

Проехала какая-то машина, и снова воцарилась тишина.

Тиграна разбудил Иваниди. Лейтенант сообщил, что удалось выяснить местонахождение штаба дивизии, остановив машину под номером «ГО-59-51». Ведь номера всех машин их армии начинались с «ГО»…

У изголовья Тиграна, ласково улыбаясь, стояла Клавдия Алексеевна.

— Отправляюсь сейчас в Воронеж. До Валуек — с машинистом на паровозе, а оттуда — поездом: там, говорят, регулярное сообщение. Если б там, на эвакопункте, отыскалась моя Нюра! Ну, счастливо вам оставаться, желаю удачи и благополучия!

Тигран поднялся. Сархошев еще храпел.

— Счастливого пути, Клавдия Алексеевна! Желаю вам найти вашу Нюру, желаю всего-всего хорошего, чего только может пожелать друг. Счастливо доехать вам!

На станции загудел старенький паровоз с несколькими прицепленными к нему открытыми платформами. Проводив Клавдию Алексеевну до выходных дверей, военные смотрели вслед быстро бежавшей к паровозу женщине.

Из хаты вышел заспанный Сархошев. Все вместе они отправились к автомашинам.

В небе показались вражеские самолеты, с ревом приближавшиеся к станции. Машина уже тронулась, когда два самолета сбросили бомбы. Взметнулись к небу клубы желтоватого дыма. Машина остановилась. Держась за борт кузова, все смотрели в сторону станции.

— Паровоз успел уйти, — сказал Славин. — Хорошо, что спаслась наша Клавдия Алексеевна!

Машина понеслась вперед.

Аршакян задумчиво смотрел вдаль…