Дети-крестоносцы

XIII

Ранним утром весь стан разбужен был веселым криком сторожей.

— Возвращаются! Еще возвращаются!

— Действительно к лагерю торопливо ехали три всадника держа в поводу еще трех, тяжело нагруженных вьюками, лошадей. Утренний туман не позволял еще различить лиц приближающихся, а потому толкам и переговорам не было конца. Всякий угадывал, что возвращается именно его убежавший земляк, соскучившийся и истосковавшийся о товарище.

— Я знал, что из вашей деревни не найдется бессовестных, говорили многие с горделивою радостью.

Каково же было удивление всех, когда один из всадников бросил или передал соседу поводья вьючного своего коня и, пришпорив собственного своего коня, быстрым галопом подскакал к лагерю.

— Амалия!..

Амалия была та самая девочка, которую мальчики не хотели было брать с собою и наконец взяли в надежде, что она, может быть, на что-нибудь и пригодится.

Она действительно пригодилась, пригодилась по крайней мере к тому, чтобы устыдить многих. Еще вечером ее видели в лагере и теперь она очевидно возвращалась с нападений, а не с побега.

— Мы отобрали всех трех коней и увезли почти половину хлебов, кричала между тем запыхавшаяся от езды, раскрасневшаяся от радости и сверкающая глазами Амалия.

— Вы? Да кто вы? — крикнуло несколько голосов.

— Мы — девочки! — гордо отвечала Амалия.

Две другие девочки подъехали в это время к стану, ведя с собою и трех тяжело навьюченных коней. Николай, а вместе с ним, и целая толпа детей-крестоносцев приблизились в это время к месту происшествия.

— Да как же вы сделали это?

— Стойте! я расскажу, — повелительно закричала Амалия своим, раскрывшим уже было рты, товаркам. — Мы подъехали к ним и сказали, что хотим бежать вместе с ними, что если им приходится поход уж не по силам, то нам девочкам и подавно не грех воротиться домой. Когда же они уснули все, как убитые, мы навьючили коней и ускакали. Они вероятно и теперь еще не успели проснуться.

Подвиг Амалии и двух девочек влил новую бодрость в начинавшее уже предаваться унынию войско.

— Зачем не перевязали вы кстати и этих сонных трусов? — раздалось несколько голосов.

— Мы и хотели было перевязать их, да боялись, что кто-нибудь крикнет и помешает всему делу, — отвечали девочки.

— Зато я вымазала сонному Францу все лицо грязью, — самодовольно сказала Амалия. — Пусть он вперед постыдится своего побега. Он уже догадается, что это сделала именно я.

Общий хохот явился отголоском на эти слова.

Но подвиг Амалии только на время ободрил душевное настроение войска. Решено было тотчас же прогнать из стана всех нищих. Нищие, жалуясь на неправоту обвинений, уверяя, что они вовсе не похожи на своих бессовестных товарищей, действительно отделились от двинувшегося в путь отряда, но следовали за ним по пятам и ночью ухитрились опять увезти несколько телег с провизией. В одном месте они были замечены сторожами, началась схватка и двое нищих было убито поднесенными в Страсбурге детскими мечами.

Это было первое кровопролитие в стане детей-крестоносцев. А между тем более счастливые грабители удалялись, увозя с собою значительную часть запасов молодой армии.

Через два дня воинство крестоносцев достигло уже настоящих гор. Приходилось карабкаться нередко с опасностью жизни. Остающиеся запасы таяли постепенно, а новые достать было совершенно невозможно, хотя корзина, заменяющая казну, и была почти полна деньгами.

Отряд уже находился на значительной высоте. Третий уже день войско карабкалось в гору. Хлеб раздавался уже самыми скромными порциями. Несколько мальчиков нашли себе смерть, попадав в горные пропасти. Все чувствовали голод. В лагере было множество больных.

К концу третьего дня несколько сотен объявило, что они не в силах тронуться с места. Остановка всей армии была бы предтечею голодной смерти. Надо было во что бы то ни стало двигаться вперед, как можно скорее выбраться из горной снеговой пустыни, где не было ни людей, ни хлеба.

Утомленные сотни не в силах были идти. Они остались, оставив себе часть провианта, и товарищи их уже более не виделись с ними.

А впереди были все еще только горы да горы. С каждым переходом армия крестоносцев таяла и убывала.

Наконец и последний перевал, а за ним, по уверениям проводников, богатая страна, в которой есть и деревни, и города, и хлеб, и люди.

Николай перебрался через этот перевал и увидал эту новую обетованную страну, но с ним перевалила через горы только половина его прежнего войска, т. е. пять с небольшим тысяч человек.

Храбрая Амалия одною из последних спустилась в долину. Ей, как отличившейся, поручено было командование арьергардом.