Дети Мевы (890г. ии)

Глава 17

Марика:

Я сильно разволновалась, наблюдая за Роджером, пока мы летели. Состояние у него было жуткое: депрессия, отчаянье, даже, кажется, нежелание жить. Блин! Никогда больше не буду использовать на нём травки этой группы!

Как только мы добрались до цивилизации, ещё в зале пограничного контроля на Селену, я нашла аптеку и вколола чертёнку антидот с антидепрессантом.

На границе нас встретила Димуана:

- Как там дела у Мидеи?

- Ну, если откинуть весь мат по поводу того, что ей приходится столь важное событие твоей жизни организовывать за 8 часов, то говорит, что всё хорошо.

- Я знала, что она способна творить и не такие чудеса!

Несмотря на некоторую язвительность, общий вид у Димуаны был очень праздничный. Вся такая подтянутая, безупречно аккуратная.

Начиная уже возмущаться, почему пограничные службы так медленно работают, и когда нас, в конце концов, начнут регистрировать, я заметила, что женщина регистратор стоит неподалёку от нас и просто не решается подойти. Я поманила её рукой. Она натянуто улыбнулась и, стараясь не подходить к нам особо близко, протянула планшет для снятия отпечатков пальцев.

- Ами Армариакка, чтобы оформить документы на вашего нового мужа нужно вот...

До меня медленно дошло, что женщина просто боится Роджера. Весь САП видел его с мечами в руках, весь видел потом в дурмане амосы, готового порвать цепи и убить своих мучительниц, весь видел суд и яркие кадры того кровавого нападения, в котором его обвиняли, и весь уже видел мою зрелищную свадьбу.

Я улыбнулась:

- Не бойтесь, у меня в руках он не опасен.

Сглотнув, женщина подошла чуть ближе, правильно располагая планшет на столе.

- Сначала расположите правую руку, а после того, как загорится зелёный индикатор, левую.

Я, смеясь, огляделась. Все сотрудники пограничной службы, казалось, замерли, косясь на нас с Роджером.

Я расположила ладошку чертёнка на планшете. Женщина кивнула и начала заполнять анкету:

- Домашнее имя?

- Роджер.

- Дата рождения

- Ээээ...

- Подожди-ка! - Нандрель вытащила свой коммуникатор, - У меня тут где-то его личное дело из даккарских закромов было.

Она подсела к женщине регистратору, диктуя все необходимые данные. На всё это ушло ещё минут 10. Потом женщина опять опасливо подошла ближе.

- Ами Армариакка, по правилам нужно сделать фотографию. Это не в документы, просто на случай возникновения споров...

Роджер (Дже):

Мне что-то вкололи, и туман в голове постепенно стал рассеиваться. А вместе с этим появился жуткий пофигизм, и хотелось глупо улыбаться. Я некоторое время наблюдал, как какая-то нэрми в форме трусливо пристраивается напротив меня с фотоаппаратом.

- Гав!

Нэрми отпрыгнула, выронив фотоаппарат. И, вылупившись на меня испуганными глазами, вжалась в стену.

Морена рассмеялась:

- Слава богам! Ты очнулся! Ну что, дорогая, вы закончили с нашей регистрацией?

Женщина судорожно закивала.

Морена снова подхватила меня на руки:

- Я умею ходить сам!

- Радость моя, ты босой, и на ногах ещё держишься плохо. Да и мне нетрудно тебя таскать.

Я попытался сосредоточится на своей одежде. Хи! Я голый, босой и, как ребёнок, завёрнут в покрывало. Морена с участливым выражением на лице гладила меня по макушке и поправляла покрывальце:

- Как ты себя чувствуешь?

- Как парень, которого долго полоскали в толчке.

- Ну, юмор - это уже хороший показатель. Сколько пальцев?

Изображение в глазах сильно двоилось и расплывалось:

- Вижу 6! Хи! Но думаю, что это многовато!

- Ну, видишь пока плохо, зато голова уже работает.

Лайнер остановился. Морена втащила меня в какой-то дом.

- Через 4 часа нас ждёт публика. Сейчас будем умываться и одеваться. Кушать хочешь?

Марика:

После антидепрессанта Роджер оклемался и даже начал шутить. Я с облегчением вздохнула. Он даже хорохорился, требовал не таскать его на руках. Съел пару бутербродов. А когда я вынесла его из душа и, уложив на кровать, пошла за одеждой, уснул буквально в считанные минуты.

Я постояла немного, любуясь. Он улыбался во сне. Посмотрела на часы. Пусть спит. Если он от амосы за 3 часа отходит, пара часов должны полностью снять этот ненормальный эффект от Туманки.

Я вернулась в зал к своим помощницам. Рядом с Димуаной топтался мужчина с волосами ярко синего цвета и с чемоданчиком явно парикмахерского инструмента. Помощница удивлённо глянула на меня:

- А где наш молодожён? У меня всё готово наводить марафет!

- Пусть поспит немного. Больно по-дурацки на него Туманка подействовала. Я аж испугалась такой глубокой депрессии.

Нандрель вытянулась в кресле, потягивая коктейль:

- Думаю, дело не только в Туманке. Его же к смерти сегодня приговорили. Неслабенькое, я скажу, потрясение. Поспать хотя бы пару часов надо обязательно.

Димуана отослала парикмахера:

- Хорошо, чем займёмся пока?

Я тоже плюхнулась в кресло:

- А что там про нас говорят центральные каналы?

Центральные каналы о нас ГОВОРИЛИ!

"Неожиданно закончился сегодня в Кострах суд над даккарцем Роджером Об Хайя обвиняемом в нападении на мастера Морриган. Сразу же после оглашения приговора в зал суда ворвался крупный вооружённый отряд во главе со скандально известной хранительницей Мореной. Пользуясь невнесёнными пока поправками в кодексы основных объединений, Морена объявила Роджера Об Хайя своей собственностью и провела старый неолетанский обряд свадьбы с ним"

"Мастер Сехмет заявила для прессы, что Драконы не имеют претензий к хранительнице Морене по поводу Роджера Об Хайя"

Нандрель усмехнулась:

- За главную осталась Сехмет, думаю, Ника уже едет к нам.

Димуана тоже смеялась:

- Ничего, произнесёт поздравительную речь, а потом нальём ей бокал лёгонькой амосы и дадим пару парней для снятия напряжения. Даниэлла Энастения лёгкий гость. Вот заткнуть язву Перлиаду будет значительно сложней.

"Официальный Даккар пока воздерживается от комментариев."

- Ещё бы они что-нибудь сказали что-то прессе. Пришлось бы объяснять, почему они молчали в зале. А эти упрямцы до сих пор не хотят честно признать, что легко поддаются влиянию Ар.

Впрочем, ничего неожиданного ни один канал СМИ нам не поведал. Все очень дисциплинированно вещали лишь то, что я, собственно, и хотела донести до общественности.

Роджер(Дже):

Я проснулся у большой светлой комнате, на просто невероятных размеров кровати. Из-за тонких портьер пробивалось яркое солнце. Какие-то птицы чирикали...

Сознание было ясным и чистым. Я понимал, что нахожусь где-то в доме Морены. Что меня официально объявили рабом. Даже отпечатки пальцев сняли и бумаги выписали. Я скосил взгляд на свою грудь. Дикарка! Клеймить меня калёным железом! На груди чётко читался непонятный иероглиф. Убью!

Я обессилено вернулся в постель. В том, что в прямом бою Морену мне не победить, я не сомневался. А хитрить ниже чести даккарца. Только какая у меня теперь честь?! Какая честь у раба?! Почему Архо не помог мне там, в зале, почему не пристрелил?! ...Кроме того, она бессмертна...

Я резко встал. Не думаю, что у меня много времени. Но чтобы покончить с этим позором, хватит и 10 минут. Просто убить себя! Я уже смирился с тем, что умру сегодня. Ничем другим такой позор не смыть! Надо только найти, чем. Своего оружия у меня давно нет. Придётся искать оружие у Морены. Я огляделся. В этой комнате ничего такого не было. Осторожно выглянув в коридор, я оказался в маленькой гостиной, а потом в большом зале. Широкие двери из зала привели меня в библиотеку. Нашёл! На стене в большой стеклянной витрине красовалось оружие. Хорошее оружие. Я подхватил небольшой столик и разбил витрину. Из зала раздался оглушительный женский визг. Молодая женщина в розовом платье кричала, вылупив на меня испуганные глаза:

- Вот дура!

Я осторожно вытащил осколки и, раскручивая крепления, отцепил небольшой меч, чуть длиннее традиционного даккарского. Потрогал лезвие. Не особо острое. Зато колоть он должен хорошо. Конец хорошо заострён... Только надо, чтобы наверняка. Трус! Чего ты тянешь?!

В комнату с размаху влетела Морена, Нандрель и ещё какая-то неолетанка.

- Чёрт! Роджер, брось оружие! Нандрель, Димуана, оставьте нас! И Фику захватите.

- Оставь меня одного! Я не собирался трогать эту женщину.

- Оставить?! Ага, чтобы через пол-часа найти твой труп?! Может, я не особо читаю души, но отличить взгляд человека, решившегося на самоубийство, могу!

- Это моё дело! Тот слой позора, которым я покрыт, смывается только кровью!

- Тот позор, как ты говоришь, от твоей смерти никуда не денется! Ты в центре событий. Так получилось, что эти события закрутили именно тебя. Не было бы тебя, они бы так же закрутили другого сына Даккара. Я всё равно тогда бы привезла на бой в Чашу самого симпатичного чемпиона. И он всё равно бы проиграл. И всё равно бы все СМИ трепали бы его имя вдоль и поперёк. Только ему, скорее всего, не удалось бы подставить меня и вывести из игры. Возможно даже, у него не хватило бы сил пережить всё это и остаться гордым, как ты. И Свободные земли смеялись бы ещё над хрупкостью Даккара. Возможно, даккарцы и воспринимают самоубийство очищением, но жители этих земель считают его трусостью. Убьешь себя сейчас и дашь им ещё возможность посмеяться!

Я опустил оружие. Из глаз текли слёзы. Ребёнок! Расплакался, как ребёнок!

- Но быть твоим рабом позор не меньший!

- Чушь! Ты не раб мне! Я назвала тебя мужем, а не рабом! Понимаю, что на даккарский, может, это и переводится как-то похоже, но на местных языках это две огромные разницы. Я назвала тебя своим человеком, в смысле, человеком из моей команды. Семья в наших понятиях - это самая крепкая команда. Неолетанки способны предать друзей, сестёр, мать, взрослых детей, но неспособны предать тех, кого называют своей семьёй. Единственное, что может заставить неолетанку выхватить меч, это угроза её семье. И, в первую очередь, эта семья состоит из мужчин, названных ею мужьями.

Я совсем расплакался. Юбля! Что-то прорвало во мне. Как будто не выдержало давления всго, что накопилось... Морена обняла меня, окончательно забирая оружие.

- Роджер, мне более 100 лет. Я более 50 лет, как получила право создать свою семью. Но ты первый мужчина, кого я согласна принять в свою команду. Да, я командую. Но ты достойный помощник. Я бы не сделала этого без твоего согласия. Я согласна была ждать этого согласия столько, сколько нужно. Но я не могла допустить, чтобы тебя расстреляли!

- Почему мне кажется, что ты просто опять вывернула истину.

- Перестань уже подозревать меня во вранье. Я уже не играю против тебя. Мы уже играем заодно.

Я постарался успокоиться и вытереть слёзы:

- И за что мы играем?

- Помниться, я обещала, если ты поедешь со мной, выступить в защиту Даккара. Конечно, авторитет мой сейчас сомнителен, но я, по мере сил, собираюсь выполнить своё обещание.

- Твои оговорки сразу наводят на мысль, что сил у тебя вдруг окажет очень мало.

- Я сделаю всё, что смогу, и ты будешь принимать в этом непосредственное участие. Так что, могла я что-то или нет, сможешь судить очень обоснованно. Я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Вся информация, которой я обладаю, для тебя доступна. Традиции Арнелет разрешают мужчине вникать в любые вопросы, связанные с его ами, и присутствовать в любом месте, где она находится, кроме отношений с другими мужчинами.

- Морена, если ты меня опять обманешь...

- Роджер, всё, заканчиваем паранойю! Ты учишься доверять мне. Я тоже, между прочим, рискую многим, но между тем собираюсь полностью доверять тебе. И ещё! Мы уже как-то договаривались, что для тебя меня при любых обстоятельствах зовут Марика.

Я наконец успокоился. Глупо, конечно, спрашивать себя, за что мне всё это. Но порой эта мысль просто грызёт мозг. Чем я так провинился перед богами?

- И что теперь? Ещё одна публичная церемония моего позора?

- Ну, столь пафосно я бы не назвала этот приём. Приятным он, конечно, будет вряд ли. Но никаких ритуалов там уже не будет. Просто интриги и игра на публику и прессу.

- И что я там должен делать?

- Лучше ничего. Мы просто оденем тебя прилично по местным меркам. И твоей задачей будет просто никого не бить. Просто присутствовать и внимательно слушать.

- Прилично!? В рабских тряпках с размалёванной рожей?! - я представил себя с тряпкой на лице, размалёванными глазами и губами, и с новой силой возжелал сдохнуть прямо на месте.

- Так! Я помню твоё отношение к местной моде. Во-первых: "тряпку на лице", эта штука называется Сшафа, ты носить не будешь. На планете, где я родилась и выросла, мужчины не закрывали лиц, я имею право перенести этот обычай в свою семью. Во-вторых: я понимаю, что тебе не нравится косметика, но её не обязательно должно быть много. Да и заплаканные глаза, по-моему, смотрятся хуже. А под подводкой не будет видно.

Она взяла меня за плечи, выводя из библиотеки:

- Пошли. Я, знаешь ли, по жизни занимаюсь политикой. А это значит, что ты теперь тоже однозначно занимаешься ею. А в политике такие мелочи, как внешний вид и суждение прессы, имеют очень большое значение. Так что опаздывать нам не стоит.