Дети Мевы (890г. ии)

Глава 25

Марика:

Чувствую себя винтиком, который резко взяли в оборот. За меня решают, что надеть, что говорить, кому улыбаться. Кажется, это выдвижение в Великие - самое жуткое, что со мной случалось. Я даже честно послать ко всем чертям никого не могу!

Роджер, блин... Это не чёртик! Это демон, блин, настоящий! Нандрель вместе с Мидеей перед ним чуть ли не на задних лапках ходят!

По-моему, меня сурово обманули, в упаковке с наивным мальчиком подсунули какого-то матёрого интригана! Хи! Наговорил журналистам, что у Энастении на даккарцев банально "не стоит", и поэтому она всячески препятствует договору. Бабка бушует, вся пресса завалена анекдотами на эту тему, общественность катается со смеху. Я тоже тихо ржу в подушку.

Вчера изображала сладкие улыбки на встрече с журналистами у себя дома. Эмани пузиком вперёд позировала перед камерами. И все они наперебой рассказывали, какой Роджер замечательный. Нет, мне всегда казалось, что неолетанская семья сама по себе неправильная. Из троих родителей кто-то всегда оказывается лишним. В моей семье, по-моему, это я! Они тут и без меня мило полгода жили. И, кажется, никакой нужды во мне не ощущали.

Я сижу в кресле возле расправленной кровати. В комнате полумрак. На постели совсем юный мальчик даккарской крови. Так, как Роджер, за душу он не берёт. Но тело реагирует отменно. Я же живая, в конце концов!

Вот только расслабиться и получить удовольствие мне сегодня не светит. А такой мотив был хороший! Этот мальчик был со мной в плену у Энастении, и там я под дурманом наркотиков, кажется, немного подправила ему мозги. Теперь Анжей настаивал, чтобы я вернула обратно всё, как было, насколько это возможно. В нормальной ситуации это бы означало на недельку забрать мальчишку себе в постель. (Я, между прочим, привычна к разнообразию! В жизни дольше месяца не была верна одному любовнику!) Но... Роджер заявил, что хочет присутствовать... Блин! Сидит в углу в кресле и пьёт коньяк прямо из бутылки. (Производитель этого коньяка уже подарки мне присылает - кажется, Роджер умудряется потреблять большую часть выпускаемой им продукции.) Блин, сижу в кресле и просто беседую с мальчишкой, всё остальное делает Нандрель. Типа мастер-класс по тонкому рефреймингу.

Роджер:

Ещё немножко, и я по-настоящему, кажется, разучусь чувствовать. Такой грязью, таким жалким ничтожеством я себя ещё никогда не ощущал. Я лгу свом поведением, манерами, словами. Я изображаю из себя того, кем никогда не был и не буду - покорного раба. Да, разум говорит, что я на верном пути. Что, возможно, это единственный путь к спасению Даккара. Но... Я продвигаюсь к цели и презираю себя настолько, насколько это вообще возможно. Ни у кого уже не отваливаются челюсти, когда я усаживаюсь на пол у ног Марики. Никто уже не обращает внимания, что я хожу, как девка, с накрашенными глазами... Никто, кроме меня самого...

Утром Анжей напомнил, что до сих пор остаётся в доме Марики потому, что хочет вернуть мальчишку Аль Тобра домой, а для этого Марика должна обратно вправить парню мозги. Нандрель кивнула, что Марика уже достаточно восстановилась и может это сделать. Марика, как всегда последнее время, погружённая в себя, согласилась с каким-то подозрительным энтузиазмом. Уловив это, я вызвался присутствовать. Марика нахмурилась:

- Ты хочешь присутствовать?

- Да, я хочу разобраться в возможностях Ар, так что посмотреть, как с помощью него вправляют мозги, нахожу очень интересным.

Энтузиазм Марики поник.

- Ладно. Только ты будешь молчать и не вмешиваться, что бы ни происходило. Если прервать технику неоконченной, будет ещё хуже.

Я кивнул. Сдаётся мне, она просто хотела потрахаться под шумок. Честно говоря, такое её отношение просто бесило. Ей мало того, что она меня затащила в эту задницу? Решила из всего Даккара бордель сделать? Одного меня, покрытого позором, не хватает? Ладно бы местных рабов тискала. (Хотя этих я тоже, если замечу, с лестницы спущу - нефиг мне на глаза попадаться!).

Я сидел в уголке в кресле. Марика, поняв, что трахнуть мальчишку ей не удастся, притащила Нандрель. Сказала, что той нужно потренироваться. Парень, как собачонка, забрался на кровать, готовый выполнять всё, что скажут. Жутко выглядит. Не знаю, каким был этот парень до того, как Марика поковырялась в его сознании. Но такой... Если она не сможет это исправить, Анжею, наверное, придётся его убить.

- Тоби, сегодня с нами будет Рела, - Марика кивнула в сторону Нандрель, примостившейся на краю кровати, - Я хочу, чтобы ты не стеснялся её и был с ней ласковым, - парень испуганно оглядел Нандрель и кивнул, - Разденься, пожалуйста, - парень удивлённо посмотрел на Нандрель, потом на меня, - Не обращай внимания на Роджера. Он просто посмотрит.

Юбля! Ну издеваться-то над человеком зачем! Пацан мелкий совсем. Даже знак Цуе не носит. А это значит, что до того, как на его голову свалилась Марика, он даже с женщиной не был. Извращенка!

Мальчишка мялся, но медленно стягивал с себя одежду. Нандрель обняла его сзади. Он попытался дёрнуться. Куда там, мало того, что молодой совсем, так ещё и не боец! Нандрель шустро развернула его к себе, приподняла рукой за подбородок, смакуя поцелуи.

Ясно, трахать пацана будет Нандрель. У меня в последнее время закрадывается мысль, что вся эта их магия Ар только через секс делается.

В это время Нандрель уже раздела мальчишку. Он пытался вывернуться из её рук. Но потом ловил суровый взгляд Марики и чуть ли не со слезами возвращался обратно.

- Тоби, я хочу, чтобы ты был ласков с Релой. Я хочу посмотреть на это. Не разочаровывай меня!

Парень с обречённым видом подался к Нандрель, тихонько целуя её.

- Тоби, ты забыл как это делается? Или ты хочешь меня разозлить?

Мальчишка замотал головой. Каким-то заученным движением убрал волосы Нандрель с плеча и принялся покрывать поцелуями шею, висок, глаза, губы, руками неумело расстёгивая блузку на её груди.

Он ещё раз с надеждой покосился на Марику. Но она только кивала:

- Хорошо, продолжай.

Одежда Нандрель осела на коврике у кровати. Между прочим, у неё аппетитная фигура. Гармоничная такая, и мускулы не так явно выделяются, как у Марики. Хотя Марике её мускулы идут.

Марика потянулась в кресле с видом довольной кошки.

- Продолжайте. Я скажу, когда остановиться.

Юбля. Как бы меня ни бесил сам факт существования этого парня, сейчас мне было его жалко. Только сделать ничего нельзя. Никто другой, кроме этих двух извращенок, вывести его из этого рабского состояния не сможет.

Нандрель опрокинула мальчишку лицом в подушки, почти с урчанием покусывая его попу. Ещё одна дурная кошка! Вот кого-кого, а Нандрель явно не смущало ни моё присутствие, ни уж тем более присутствие Марики. Развратная зверушка!

Тем временем Нандрель с теми же повадками хищной котяры перевернула парня на спину и, раскидав по нему свои длинные волосы, нырнула губами в направлении члена. Мальчишка уже не зажимался. Он просто зажмурил глаза и с глупой рожей расслабился на подушке. Кто же от такого прятаться будет. У меня тоже, честно говоря, картина вызывала довольно однозначную реакцию. Правильно, какая тут многозначность? На меня смотрела попа Нандрель, плавно покачиваясь в такт её движениям. Очень призывно так покачиваясь.

Я перевёл взгляд на Марику. Эта хитроухая извращенка сидела и, ухмыляясь, смотрела на меня. Юбля, она издевается?

Нандрель прервалась, так и не дав парню кончить. Забрала с протянутой руки Марики что-то типа помады, не прячась намазала этим губы и впилась ими в губы мальчишки.

Да, с Марикой они явно друг друга и без слов понимают. Хотя чему я удивляюсь, я же видел их тогда в монастыре, вылезающими из одной постели после большой групповухи.

Нандрель отцепилась от парня и, довольно рыкнув, отвалилась на другой угол кровати, предварительно выдернув из-под него одну подушку. Марика перестала на меня пялиться и снова повернулась к происходящему. Она внимательно осмотрела мальчишку. Он жмурился в непонятках. (Я бы уже громко ругался: раздраконили и расползлись по углам!)

- Тоби, сядь. Я хочу с тобой поговорить.

Нашла время, ё-моё!

Парень поднялся. Нандрель придвинула его спиной к себе, только не продолжила ласкать, а так, немного дразнила пальчиком, чтобы не расслаблялся.

- Тоби, я как-то говорила уже с тобой. Я хочу вспомнить этот разговор. Давай я буду начинать историю, и, если ты уже слышал её, ты тут же скажешь мне об этом.

Мальчишка заворожено кивал. Ну правильно, обалдеешь тут от таких издевательств: то одежду сдирают и облизывают, то истории рассказывают.

- Это серая улица. Высокие каменные дома. Длинные улицы, вымощенные безжизненным асфальтом. Высокие закрытые окна и двери. Дождь. Промозглый затяжной дождь. Безразличные, спешащие по своим делам люди. Высокие люди. Они хлюпают ботинками по холодным лужам и молча уходят вдаль по бесконечной каменной улице. Ты сидишь на земле. Прямо посреди дороги, по которой идут люди. Но они не видят тебя, им нет до тебя дела. Им нисколько нет дела, что тебе холодно, что ты давно промок до нитки и тебе некуда идти...

Марика остановилась.

- Тоби, я рассказывала тебе эту историю?

Мальчишка ошарашено помотал головой. Юбля, я, честно говоря, тоже был ошарашен. Что-то как-то неуместна её история была для настроения. Хотя какое настроение?! Настроение от этой истории стало противным. Юбля! Даже Нандрель прекратила свои грязные домогательства к парню и валялась на подушке, кажется, внимая каждому Марикиному слову. Тьфу, блин!

- Тогда, может, это была другая история.

Марика на секунду задумалась, внимательно рассматривая мальчишку:

- Гром. Очень страшный, очень громкий, аж уши больно, гром! Это шумит река. Неширокая, но очень быстрая горная река. Могучая, неподвластная человеку стихия. Холодная, пронзительно прозрачная вода. Сильный, сметающий всё на своём пути поток. Видно каждый камень на неровном, смертельно опасном дне. Они огромные. Они мощными валунами поднимаются из ледяной воды нерушимыми монолитами. Серые, скользкие камни. Ступня скользит по камню. Нет ничего, за что бы ухватиться. Сильный ветер в лицо. Брызги. Холодная вода затягивает потоком. Накрывает с головой. Пальцы бессильно пытаются ухватиться за камни. Но поток слишком сильный...

Марика замолчала разглядывая мальчишку:

- Я рассказывала тебе эту история, - она не спрашивала, а утверждала. Парень мотал головой, тихонько всхлипывая. До меня только сейчас дошло, что, как бы несуразно ни выглядело происходящее, это и есть стиль мастера истины, рефрейминг, правка чужих мозгов. Я припомнил, как сам дважды попадал под стиль мастера меча. И то, что тогда стояло перед моими глазами, было очень далёким от реальности. Не факт, что парень понимает сейчас, что всего лишь сидит в комнате перед двумя извращенками. Скорее всего, он как раз в той реке или на той улице под дождём. Юбля! Ладно, я же сам вызвался смотреть!

- Нет? Ты не слышал эту историю? Хорошо, возможно история была не такая

Марика встревожено наблюдала за мальчишкой

- Пустыня. Голая земля, расходящаяся мелкими трещинами. Сухая, опалённая солнцем поверхность. Ровная, до самого горизонта, подвластная всем ветрам. И прямо тут из земли проклюнулся росток. Он раскрывает лепестки безжалостному солнцу, он из последних сил наливает нежным цветом бутон. Он раскрывает лепестки... Но ветер пустыни с безразличием срывает их. Солнце иссушает юный зелёный стебель. Скупая выжженная земля не даёт сил. Цветок сражается за свою жизнь, старается вырастить семена. Но он не должен был родиться здесь. Глупая случайность занесла его в эти неприспособленные для его тела земли. Он заранее обречён на поражение. Ты сидишь на земле около этого засыхающего цветка. Горячий ветер обжигает щёки. Безжалостное солнце печёт голову. Ты не рождён жить в пустыне. Так же, как и этот цветок, ты чужак ей. Бурая ящерица, громко шурша лапами, пробегает мимо. Она часть этого мира. Она создана для него. Она нужна ему...

Мальчишка в голос рыдал.

- Тоби, ты слышал эту историю?

Мальчишка судорожно кивнул. Марика в полголоса выругалась. Потом сделала знак Нандрель, и та ловко перехватила парня. Минута, и он обмяк на её руках. Марика встала:

- Блин! Глупо было, конечно, надеяться, что он на речку попался, он хоть и не особо сильный физически, но даккарец... А настолько бы всё проще было!

Марика задумчиво повернулась к Нандрель

- Ты узнала антуражку?

- Да, конечно, это "Несвоевременность, ненужность". Коронный вариант, который ты стянула у Морок.

- Точно! Теперь осталось найти для этого мальчика его своевременность... Думаю, после обсуждения ты сможешь закончить без меня. Вариант очень типовой.

Я замахал руками:

- Как я понимаю, сеанс прекращён? Почему? Что с пацаном?

- Прекращён, да. Надо подумать. Мальчик пока поспит.

- Объясни мне, что это было и в чём проблема?

- Что было? Я не помню, как вмешивалась в сознание этого мальчика, и, соответственно, не помню, что именно я делала. Но нам повезло. Я была не особо изобретательна и использовала один из своих любимых приёмов с одной из своих любимых сказок. В душе каждого даже самого сильного человека есть страхи. В определённом состоянии я могу растянуть этот страх в необъятную пропасть, существование которой просто бы уничтожило разум. Эту пропасть я закрываю тем, что нужно мне. Некоторой аксиомой. Так как эта аксиома спасает разум от разрушения, человек не только не отторгает такую мысль, а наоборот, он находит ей дополнительные подтверждения, сживаясь с ней. Это и есть одна из моих любимых техник рефрейминга: "Спасательный круг", - тут она стала серьёзной, - В мозгах этого мальчика пропасть, страх, что он не нужен никому, что его появление в этом мире случайно, несвоевременно и бесцельно. Сейчас эта пропасть закрыта довольно грубой истиной, что смысл его существования быть полезным мне... - Марика хмыкнула, - Теперь о том, как вернуть всё назад. Я легко могу убрать свою аксиому. Но пропасть того самого страха останется, и её надо будет закрыть чем-то другим. Другой аксиомой, другим спасательным кругом, заточенным под этот страх

Я немного ошарашенно пялился на Марику. Юбля! А я думал, что магия - это когда махнул руками, и всё: "Пшик!"... А тут каки-то страхи, мысли...

- А почему речка была бы проще?

Марика рассмеялась:

- Речка - это антуражка страха собственной слабости перед неизмеримо сильным миром. Если бы его страхом была слабость, я бы просто внушила ему мысль, что Даккар целиком очень силён, и нужно просто держаться вместе со всем Даккаром.

- А та, где была улица и дождь?

- Я обычно называю её "Про щенка". Это страх одиночества. Страх быть брошенным всем миром, одиноким и никому ненужным, как бездомная дворняга.

- И что теперь?

Марика улыбнулась:

- Теперь всё хорошо. Диагноз установлен, а это большая часть проблемы. Сейчас Нандрель вместе с генералом придумают, что будем выдавать за нужность и своевременность. А замену она легко произведёт без меня. Так что, если ты не против, я бы пригласила тебя поужинать вместе со мной вдвоём.

Марика:

- В мозгах этого мальчика пропасть, страх, что он не нужен никому, что его появление в этом мире случайно, несвоевременно и бесцельно. Сейчас эта пропасть закрыта довольно грубой истиной, что смысл его существования быть полезным мне...

Блин! Роджер не выдал ни слова. Но он испугался так, как не пугался ни перед мечом, ни перед неминуемой смертью. Настолько напуганным я видела его только один раз, когда юная Суани Аурелия применила на нём дистанционное влияние. Блин! Я почему-то привыкла за эти дни считать его взрослым и сильным. Настолько привыкла, что, кажется, стала невнимательна, если не сказать груба.

Роджер несколько минут смотрел на меня, широко распахнув глаза. Он как будто впервые что-то разглядел во мне. И это что-то во мне ужасало его.

- А почему речка была бы проще?

Страх, удивление, растерянность и беспомощность в одном флаконе. Марика, ты полная дура! Он так старается быть взрослым, сильным...

Если мои объяснения и не успокоили его, то, по крайней мере, они дали надежду, что я сама хорошо понимаю, что делаю. А он готов был мне верить. Я удивляюсь этому? Неблагодарная, бесчувственная эгоистка! Он же принял твою сторону! Он больше тебя самой за тебя сражается!

Я ласково скользила пальчиками по груди Роджера, плечам, шее. Он жмурился. Дремота уже расправляла над ним свои крылья. Он придвинулся, прижимаясь щекой к моей груди. Ужина не получилось, зато получилось что-то другое. Спокойное, наполненное лаской и какой-то необъятной нежностью. Неторопливое, напоённое поцелуями и объятьями...

Бескрайняя вселенная, обширный сектор планет, подчинённых САП, дома, улицы... Ты сама, Марика, ужасно несуразное и несвоевременное создание. Недо-амазонка, недо-неолетанка. Несумевшая остаться в космополитичном обществе империи. Несумевшая смешаться с традиционным обществом Арнелет. Кочевая душа... Зачем?

Роджер улыбался во сне, подмяв мою грудь вместо подушки. Ласковый мальчик, который очень хочет быть хорошим сыном своей страны. А ты чья, Марика? Без авторитетов, нахалка мелкая! Сама себе авторитет! Бессмысленно... А может, в этом и есть смысл? В том, чтобы стать Великой ами?! Применить мозги, воспитанные в университетах Визиона? Иметь возможность переоценить ценности?! Дать образование целым поколениям неолетанок? Сделать общество Арнелет сильней...

Я, улыбаясь, гладила Роджера по щеке. Он улыбался сквозь сон. Сильный, очень сильный мальчик. Мальчик, способный пробуждать силу в других!

Подумав, я выскользнула из постели Роджера и отправилась в свой кабинет. Достала бумаги, приготовленные на завтра. Речь.

Не так! Что-то в этом всём искусственное. Я подхватила на подоконнике бутылку коньяка Роджера. Алкоголь на неолетанок не действует, но мне хотелось попробовать вкус. Обжигающий. Продирающий горло глубоко изнутри. Строптивый напиток. Своенравный. И узнаваемый в этой своей своенравности.

Я хитро улыбнулась в зеркало. Зачем-то боги создали меня хулиганкой. Сегодня я решила, что это был обдуманный шаг с их стороны. Сегодня я решила, что менять себя значит перечить этим самым богам. Сегодня я решила остаться собой. Я скомкала листок с завтрашней речью и лёгким движением отправила в мусорную корзину. Сегодня я решила, что действительно хочу быть Великой ами, что я предназначена для этого. А когда я чего-то хочу, я всегда этого добиваюсь.

Роджер:

Когда я проснулся, Марики уже не было. Мы встретились только на утренней встрече с ами какого-то региона, куда меня привезла Нандрель. Марика опять долго говорила. Сегодня мне даже понравилась её речь. Может, Димуана, в конце концов, научилась их писать, а может, просто то, что Марика сегодня улыбалась и шутила, намного упрощала восприятие. У неё вообще было какое-то задорное настроение. Она, кажется, наконец полностью отошла от наркотиков и наконец избавилась от этой противной задумчивости. Озорная такая и хищная!

Про себя я рассмеялся. Всего-то надо было трахнуть хорошенько.