Девчонка из Слезных трущоб

ГЛАВА 17

Никогда не думала, что испытаю такое облегчение при виде спящего в своей комнате папочки. Он лежал на кровати, положив руки под голову, рядом с — о, чудо! — полной бутылкой. Значит, заснул трезвым.

— Пап, — потрясла его за плечо. — Пап, поднимайся.

Он отреагировал довольно быстро, что вполне можно было считать чудом номер два. Говорю же, странная ночь!

Пока он находился в ванной, меняя облик орка на человека обыкновенного, я готовила завтрак. Уже отправляя на сковороду пару куриных яиц, задумалась: а откуда они взялись? Вчера же вроде бы не было…

— Откуда продукты? — спросила у папочки, когда он разместился за столом и принялся наворачивать горячую яичницу.

Вот теперь меня снова игнорировали, что было гораздо привычнее мгновенного ответа.

— Тимард приносит, — нехотя ответил отец, чем привел меня в состояние глубочайшего шока.

Тим? Сосед? Серьезно?!

— Говорит, что вину свою заглаживает, — пояснил папа, наткнувшись на мой изумленный взгляд. — И правильно, пусть хоть так моральный ущерб выплачивает. Да из-за этого тролля проклятого моя дочь в камере целый день просидела!

Он с силой треснул кулаком по столу, чем окончательно меня успокоил. Неожиданно для себя я осознала, что видеть его таким — взрывным, хмурым и эмоциональным — гораздо приятней, чем страдающим и пытающимся встать передо мной на колени.

Когда мы шли в порт, алое небо постепенно блекло, будто выцветало, становясь бледно-розовым. На улицах все еще встречались любители долгих гулянок, из таверн доносились охрипшие крики и обрывки музыки, по тротуарам, виляя из стороны в сторону, шастали мелкие карманники, добросовестно прикарманивая все, что потерялось за эту ночь.

Невзирая на праздник, работа в порту кипела. Прибыли два торговых судна, которые разгружали несчастные, страдающие от недосыпа грузчики. Неподалеку стоял сверяющий бумаги бригадир, к которому мы и направились.

Я переживала, что не обойдется без проблем, но страхи не оправдались. Самое главное — папа не соврал, и десять золотых оказались той самой суммой, которую он должен был выплатить.

Обратно в Морской корпус обессиленная я возвращалась походкой тех самых карманников. Так и подмывало устроиться на одной из скамеечек или на худой конец просто рухнуть в снег. Как назло, ни одного извозчика не встретилось, и весь путь до скалы пришлось проделать пешком.

Остановившись у подножия, я посмотрела наверх и чуть не заплакала. Подняться по глубинной лестнице — где-то за гранью возможного.

А потом вспомнила о ши и тихонько его позвала, но ответом мне был лишь шум волн. Позвала еще раз — и снова тишина.

— Ши возьми! — от безысходности притопнула ногой. — Знала же, что нельзя верить этому Гану!

Только произнесла, как прямо перед моим носом, словно из ниоткуда, появился, собственно, ши.

— Ну вот так бы сразу, — разулыбался он. — По имени звать надо, по имени! А иначе ни один порядочный ши не откликнется!

Не став долго мучить, он быстро перенес меня на вершину скалы, а у меня не осталось ни сил, ни желания о чем-то его спрашивать. Вопросов было просто уйма, но все, на что я оказалась способна, это с горем пополам доползти до комнаты, не раздеваясь, рухнуть на неразобранную кровать и моментально провалиться в сон.

Сегодня традиция была нарушена: вместо привычных воплей глубинных таратаек меня разбудил стук в дверь. Самочувствие было до того скверным, что я бессовестно этот стук игнорировала и даже не до конца понимала, что вообще происходит.

— Так впускать или нет? — поинтересовалась одна из потерянных душ.

— Там подруга твоя пришла, — любезно сообщила другая.

Только я задумалась над тем, когда сумела обзавестись таковой, как третья пояснила:

— Крилл.

Вряд ли наши с ней отношения были более чем приятельскими, но я надеялась, что в дружбу они все-таки перерастут. Поэтому пересилила себя, приняла сидячее положение и сиплым после сна голосом прохрипела:

— Впускайте.

Войдя, Крилл на несколько мгновений замерла на пороге, смотря на меня широко распахнутыми глазами, после чего припечатала:

— Жуткий вид.

Я вымученно улыбнулась, даже не пытаясь представлять, на кого сейчас похожа.

— Зашла сказать, что сегодня все тренировки отменили по личному распоряжению адмирала Рея. Половина наших до сих пор отсыпается, так что ты не одинока.

— По личному распоряжению адмирала? — как эхо переспросила я.

Возникшее предположение было слишком эгоцентричным, слишком нескромным, но все-таки… В голове так и зазвучали его сказанные перед моим уходом слова: «Вам нужно отдохнуть».

— Обед скоро, — напомнила о своем присутствии Крилл. — Пойдешь?

Коротко кивнув, я поднялась с кровати, и комната перед глазами тут же покачнулась. Пришлось немного постоять, дожидаясь, пока головокружение утихнет, и только после лезть в шкафчик за полотенцем и мылом. Душ хотелось принять неимоверно.

Те же вещи были в руках и у Крилл, поэтому на утренние, точнее уже дневные процедуры, мы собрались идти вместе. Уже выходя из комнаты, я вспомнила о просьбе адмирала, быстро вернулась обратно и, взяв со стола шкатулку, протянула ее Крилл.

— Что это? — удивилась она.

— Тебе просили передать, — просто ответила я, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Во мне проснулось любопытство, и, пожалуй, посмотреть, что находится в шкатулке, я хотела не меньше самой Крилл.

Внутри оказался мешочек с приличной суммой денег. Очень приличной. До неприличия приличной.

Крилл мгновенно помрачнела:

— Это от адмирала?

Не дожидаясь ответа, попыталась вернуть мне шкатулку, но я вовремя отпрянула.

— Можешь вернуть ему обратно, — хмуро бросила она. — Мне это не нужно.

Меня снова так и подмывало спросить, что их связывает, но я сдержалась. Вдобавок сейчас жаждала лишь принять душ, спокойно дойти до обеденного зала и на весь остаток дня снова лечь спать, чтобы впервые за долгое время по-человечески отдохнуть.

Обратив на Крилл страдальческий взгляд, я выдохнула:

— Слушай, разбирайся с ним сама. Не хочу показаться грубой, но я вам не посыльный, поэтому если не хочешь брать эти деньги — иди и возвращай. А я отправляюсь в душевую.

И вышла в коридор, помня, что сирены все равно запрут за мной дверь. Крилл довольно скоро нагнала меня и, яро источая волны недовольства, молча зашагала рядом.

Судя по реакции немногочисленных встретившихся нам по пути кадетов, видок у меня и впрямь был еще тот. Это подтвердилось, когда, придя в душевую, я взглянула в висящее над умывальником зеркало. Честное слово, даже папочка после недельного запоя лучше выглядит!

В первое мгновение я даже чуть не вскрикнула. Из зеркала на меня смотрело нечто очень бледное, взъерошенное, с темными мешками под глазами, помятой щекой и белесыми обветренными губами. Как есть обворожительная, соблазняющая одним взглядом ундина!

Душ немного привел меня в чувство и, стоя под горячими струями, я снова наслаждалась водой, ее прикосновениями, возможностью чувствовать ее всей кожей и впитывать, точно губка, блаженство.

— Уже лучше, — обрадовала замотанная в полотенце Крилл, которая выглядела привычно свежо и бодро.

Правда, мрачность ее при этом никуда не делась.

Присев на деревянную скамью, я вытянула вперед ноги, поправила на груди полотенце и, пропустив пальцы сквозь влажные волосы, все-таки решилась задать давно интересующий меня вопрос:

— Что вас связывает с адмиралом?

Крилл вмиг будто окаменела, и я, заметив ее реакцию, поспешила добавить:

— Если не хочешь рассказывать, я не настаиваю.

Она отвела взгляд, нервно покусала губу, мысленно что-то решая, и в итоге присела рядом.

— Он друг нашей семьи, — спустя еще несколько мгновений молчания все-таки ответила она. — Хороший друг моего старшего брата, если быть точнее. Видишь ли, в семье я единственная дочь, и все очень надеялись на мое удачное замужество. Несмотря на то что мой отец — дальний родственник короля, в последнее время положение у нашей семьи сложное. Не в материальном плане, скорее в социальном. Младший связался с дурной компанией и попал в неприятности, подпортил нашу репутацию. А тут выгодное предложение от высокородного лорда. Ты не думай, у меня и родители, и братья хорошие, силой замуж бы не отдали, но…

— Но отказать ты не могла из чувства долга перед ними, — догадалась я.

— Именно, — подтвердила Крилл, которой, судя по взволнованному взгляду, захотелось выговориться. — Хотя в итоге я поступила еще хуже. В день, когда должна была давать ответ, ушла из дома и бесцельно побрела по улице, надеясь отвлечься. А потом как-то случайно наткнулась на объявление о наборе кадетов в Морской корпус. Веришь или нет, но ветер сорвал его со столба и принес прямо мне под ноги. Я тут же вспомнила, что об этом говорил заехавший к нам накануне Эртан Рей, и решила: судьба. Вернулась домой, быстро собрала самые необходимые вещи, села на Полночь и полетела прямо к Двулунному театру. В столице именно оттуда можно на ваш призрачный мост попасть. Почти все деньги как раз на это перемещение и ушли, так что теперь приходится экономить. Ну, ты знаешь. А адмирал, он… в общем, не одобряет моего поступка. Мягко сказать. Он же ко мне как к младшей сестре относится, думает, что должен оберегать. А мне не нужна его помощь! Ничья не нужна, потому что я впервые в жизни хочу сама чего-то достичь! Сама, понимаешь?

Последний вопрос ответа не требовал, но я все равно задумчиво кивнула. Было нечто странное в том, что Крилл бежала от той жизни, о которой я когда-то мечтала. Бросила семью, поставила под удар собственную репутацию, лишилась всех привилегий и все ради того, чтобы стать независимой. Свободной. Свобода… наверное, в конечном счете это и есть то, к чему мы все так или иначе стремимся. Одно из самых главных богатств.

Пребывая под большим впечатлением от ее рассказа, я спросила о самом незначительном:

— А Полночь — это…

— Черный пегас, да, — усмехнулась Крилл. — Тот самый, что стоял в ангаре рядом с летуном адмирала. Кстати, это он мне его и подарил в день совершеннолетия.

Только после этого я вдруг до конца осознала сказанные ею слова. От таких новостей испытала потрясение до того сильное, что голос прозвучал очень глухо:

— А твой отец, он правда… — Закончить фразу снова не сумела и молча воззрилась на Крилл, как на нечто невиданное.

— Дальний родственник короля, — со спокойной улыбкой подтвердила она и тут же рассмеялась: — Очень дальний. Фрида, не нужно так на меня смотреть. Это все не важно, правда. Тем более в Морском корпусе не имеет значения, какого ты происхождения, так что все мы здесь равны.

Понимать-то я понимала, но вот до конца принять тот факт, что рядом со мной сидит леди из высшего общества, не могла.

— Почему я? — удержаться от очередного вопроса не получилось.

— Друзей не выбирают, — улыбнулась Крилл. — Так сложилось. Вдобавок мне действительно все равно, какое у кого происхождение. Даже наоборот — всегда мечтала пообщаться с кем-нибудь из низов. Это ведь так здорово, что ты, родившись в тяжелых условиях, стремишься что-то изменить, берешь жизнь в свои руки и сама строишь свою судьбу! По-моему, это и есть самое ценное.

Разговор вышел неожиданно теплым, и я чувствовала, что он нас в некотором смысле сблизил. Кроме Далии, подруг у меня никогда не было, а теперь, кажется, появилась.

Да, пожалуй, именно подруга — явно больше, чем просто приятельница.

В обеденный зал мы шли с невысохшими волосами, все еще немного сонные, но зато в прекрасном настроении. За столами ловцов было непривычно мало, в помещении царила тишина. Все немногочисленные присутствующие молча ели, подпирая подбородок рукой и периодически зевая.

Пользуясь случаем, мы с Крилл заняли удобное место в центре, и, как только присели, перед нами появилось первое, второе, десерт и кисель.

— Почему кисель? — удивилась Крилл. — Никогда прежде его не подавали!

— Так ведь алые рассветы же, — бодро отозвался Карк. — Алые рассветы, алый клюквенный кисель, сечете? Ай-ай-ай, стыдно не знать традиций родного корпуса!

Переглянувшись, мы с Крилл взялись за чашки, подозрительно покосились на студенистое содержимое и сделали глоток. Синхронно скривились, закрыли рты руками, через силу проглотили, борясь с выступившими на глаза слезами.

Карк громко загоготал и ехидненько пожелал:

— Пусть алый рассвет всегда освещает ваш путь!

Было кисло, горько, вязко — одним словом, противно.

— Вот ши! — закашлявшись, прохрипела Крилл. — Наверное, испортил то, что повар приготовил!

— Нет, это традиционный розыгрыш новых кадетов! — смеясь, крикнул сидящий за другим столом ловец. — Приятного аппетита, девушки!

К счастью, остальная еда оказалась вкусной, а сам обед прошел в приятной, даже расслабленной атмосфере. Это было новое и крайне приятное чувство — понимание, что не нужно спешить, куда-то бежать и что-то делать. Просто сидеть, наслаждаться покоем и…

— Кадет Талмор!

Что я там говорила о покое?

К нам приблизился Косичка, позвавший меня на разговор. В ответ на вопросительный взгляд Крилл я заверила, что скоро вернусь, и проследовала за своим куратором в другую часть зала. Там мы присели за отдельный пустующий стол, где обычно сидели старшие по званию, и Косичка без предисловий спросил:

— Как все прошло?

— Как видишь, жива, — улыбнулась я, поняв, что подразумевается вчерашнее общение с адмиралом. — Слушай, Тэйн… спасибо. Правда, спасибо. Ты не был обязан за меня вступаться. Я бы поняла, если бы ты ушел.

Куратор недобро прищурился:

— Ты за кого меня принимаешь? Среди ловцов никогда не было трусов и предателей. Ты спасла Льео, так что мы в расчете.

В отличие от меня, Тэйн наказание все-таки получил — то самое, о котором говорил адмирал. Его нагрузили дополнительными работами, и теперь вместо продолжения празднований ему предстояло убирать ангары. По его словам, этот вариант был самым безобидным, но я все равно считала такое положение вещей несправедливым, поэтому без колебаний приняла решение.

— Тебе нужно идти прямо сейчас?

Получив утвердительный ответ, демонстративно поднялась с места и выразительно посмотрела на куратора:

— Мы вместе были в катакомбах дроу и вместе будем отбывать наказание. Среди кадетов, ловец Брогдельврок, трусов и предателей тоже быть не должно.

Возразить на такой аргумент Косичке было нечего, и ему не осталось ничего другого, кроме как принять мою помощь.

Быстренько попрощавшись с Крилл, я вместе с куратором отправилась отрабатывать свои ночные подвиги. Человеческий отдых отменялся, но, как ни странно, это вовсе не огорчало. За время обеда я набралась сил и в ангары входила, полная энтузиазма.

Мой энтузиазм жил ровно до тех пор, пока смотритель летунов не всучил нам лопаты и не отправил прямиком к дрыхнувшим грифонам. Следом за энтузиазмом на тот свет отправились и мои наивные представления о том, что летуны — прекрасные, изумительные и во всех отношениях возвышенные существа.

«Полночь, ну ты и…» — хотела было высказаться я, но все-таки промолчала.

Как вскоре выяснилось, пегасы ничуть не уступают в «возвышенности» грифонам, а судя по количеству того, что требовалось убрать, даже их превосходят.

Выкатывая из очередного стойла наполненную доверху тележку, я подавилась смехом, увидев, как Косичка справляется с ящерами. Закатав рукава, сосредоточенный, прекрасный в своей надменности, ундин работал лопатой с таким видом, словно присутствовал на аудиенции самого короля.

Смотритель тем временем отсиживался в сторонке, почитывал свежий выпуск столичной газеты и неспешно раскуривал трубку, явно наслаждаясь происходящим. Проходя мимо него, я машинально бросила взгляд на газету и вдруг задержалась на заголовке одной из статей.

— Простите, можно взглянуть?

Нехотя оторвавшись от чтения, смотритель выдохнул колечко белого дыма и красноречиво глянул на мои перепачканные рукавицы. Я тут же поспешно их сняла и, как только газета оказалась у меня в руках, быстро пробежалась взглядом по заинтересовавшей статье. В первой новостной колонке говорилось о том, что через две недели в Сумеречье прибывает принцесса Линария.

— «Хотя визит ее высочества позиционируется как неофициальный, есть основания полагать, что королевская семья обеспокоена происшествиями в Сумеречном море и желает контролировать ситуацию лично, — полушепотом зачитала я. — По этим же причинам продлено пребывание в Сумеречье адмирала Рея, который должен был вернуться в столичный корпус сразу после праздников алых рассветов».

Дочитав до конца, я вернула газету недовольному смотрителю летунов, машинально надела рукавицы и задумалась. Больше всего удивляло то, что в Сумеречье отправили именно Линарию — принцессу, к которой никто и никогда не относился серьезно. Она сторонилась политики, редко появлялась на людях, да и вообще при своем положении умудрялась вести уединенный образ жизни.

Если королевская семья желала наблюдать за ситуацией лично, почему не доверили это Калисте, которая уже находится в Сумеречье? Или кронпринцессе Оксаре? Или тому же принцу Дэрену, который везде стремится быть первым?

— Навоз сам себя не уберет! — выдернул меня из размышлений смотритель. — Работаем, работаем, не то сообщу вашему капитану, что от наказания отлыниваете!

Пришлось возвращаться с поднебесного к глубинному, браться за ручки тележки и продолжать трудиться на благо родного корпуса. Через несколько часов ангары блистали чистотой, да так ярко, что хоть торжественный прием здесь проводи!

— Я без сил, — сползая по стеночке, сообщила стоящему рядом Тэйну.

— Обычное состояние для кадета, — сложив руки на груди, хмыкнул тот. — Скоро привыкнешь.

Да я уже. За то недолгое время, что живу в корпусе, действительно привыкла и к его распорядку, и к устоям, и к тем, кто в нем служит. Вся жизнь стала суматошной, насыщенной, полной самых разных событий, и мне это начинало нравиться.

— Э-э, чего расселись? — задорно спросила входящая в ангар Агира.

— В комнате отдыхать уже не нравится? — поддакнул ей Аргар.

Увидев, как ящеры, которых они вели под уздцы, оставляют за собой мокрую дорожку талого снега, Тэйн взревел:

— Только ведь убрали!

Саламандры переглянулись, окинули взглядами все еще существующую здесь чистоту, одновременно щелкнули пальцами, и вода испарилась.

— Так-то лучше, — величественно кивнул ундин и, сделав ручкой, сообщил: — Я к себе.

Агира проводила его задумчивым взглядом и, дождавшись, пока отойдет достаточно далеко, обратилась ко мне:

— И с каких это пор он с тобой так любезен?

С ответом я не нашлась и за неимением оного мило улыбнулась.

Вообще-то была уверена, что после такого марафона захочу лишь последовать примеру куратора и вернуться к себе, но озвученное саламандрами предложение оказалось очень заманчивым. Уже через час они намеревались снова лететь в город, дабы как следует погулять, и пригласили составить им компанию. И хотя я особой выносливостью и неугомонностью не отличалась, да и праздно шататься по городу не хотела, но предложение все-таки приняла, попросив подвезти меня в центр. Слишком уж долго я оттягивала визит к лучшей подруге — пора наверстывать упущенное.

— Фрида, у тебя совесть есть?! — встретила меня воплем Далия, когда я появилась на пороге ее дома.

Предвидя такую реакцию, я заранее подготовилась: купила ее любимые пирожки в лавке господина Гринда и даже прихватила пару шоколадных пончиков.

Подруга мрачно смотрела на меня несколько долгих мгновений, явно преисполненная решимости как можно дольше не прощать, но запахи свежей выпечки были такими волшебными, такими притягательными и одурманивающими, что она сдалась.

Молча посторонилась, давая пройти, и, как только я оказалась внутри, мгновенно переменилась. Не дав переодеться, схватила за руку и в нетерпении потащила на кухню. Вытолкала оттуда ужинающих братьев, плотно закрыла дверь, медленно повернулась ко мне лицом и с горящим взором потребовала:

— Рассказывай!

Пока я честно и добросовестно делилась подробностями жизни в корпусе, благоразумно опуская некоторые моменты, в кухню заглянула госпожа Виана. Мама Далии тоже проявила интерес к моей службе, искренне порадовалась скромным успехам и, заварив нам свой фирменный чай, удалилась.

— Фридка, я так за тебя рада! — восторженно проговорила Далия, когда я закончила рассказ. — А ведь говорила, что у тебя все получится!

Сидя в небольшой, но уютной кухоньке, я чувствовала себя счастливой. Искренняя радость подруги трогала до глубины души, и мне тоже было радостно оттого, что в моей жизни есть такие хорошие люди, как она. Все заботы и переживания в проведенные здесь часы остались где-то далеко, за стенами этого гостеприимного дома.

Примерно на четвертой по счету чашке чая зазвонил дверной колокольчик. Госпожа Виана пыталась угомонить близнецов, ее супруг находился на работе, и открывать пришлось Далии.

Из-за стола она поднималась нехотя, но зато обратно возвращалась, сияя ослепительной улыбкой и под руку… с Нэрвисом.

— О! — только и выдохнул страж при виде меня.

— Вы уже знакомы, — не спрашивала, а утверждала Далия, пристраивая в вазу букет зимних хризантем. Уткнувшись в них носом, она вдохнула сладкий запах и, блаженно прикрыв глаза, проговорила: — Красота…

Синие хризантемы вправду были красивыми. Только вот ассоциации вызывали слишком беспокойные.

Немного поерзав на месте, пытаясь решить, стоит ли портить такой дивный вечер, я все же пришла к выводу, что это неизбежно.

— Нэрвис, — обратилась я к стражу, обхватив пальцами кружку давно остывшего чая и подбирая нужные слова. — Ты не знаешь, что случилось минувшей ночью в катакомбах дроу?

Тот перевел на меня удивленный взгляд:

— Понятия не имею, почему ты этим интересуешься, но говорить об этом не могу.

— Нэ-э-р, — неожиданно зловеще протянула Далия. — Ты не забыл, что Фрида моя подруга? Кто обещал, что, если ей понадобится помощь, она всегда может на нее рассчитывать?

Выражение лица стража сделалось страдальческим и упрямым одновременно. Рассказывать об этом он и впрямь не хотел, и только я собралась настоять, как Далия перешла к активным действиям. В несколько шагов подойдя к двери, рывком ее распахнула и, в упор глядя на Нэрвиса, заявила:

— До свидания. Цветы тоже можешь забрать!

Такого я никак не ожидала. Но не успела толком удивиться, как заметила, что Далия делает это не всерьез. За несколько лет дружбы я хорошо ее узнала и сейчас видела, что выставлять своего парня она не собирается, лишь хочет раскрутить его на информацию.

В отличие от меня, Нэрвис знал ее не так давно, изучить еще не успел и на такую откровенную провокацию повелся. Я даже не знала, чему удивилась больше: выходке Далии или его сговорчивости.

— Да нечего особо рассказывать, — нехотя произнес он, снова переключив внимание на меня. — Я лично там не присутствовал, но наши говорили, что проходила операция по задержанию дроу, ограбившего ломбард. Появились сведения, что к этому причастна сама верховная жрица, но ей удалось уйти.

Все сказанное подтвердило мои собственные умозаключения, но этого было мало.

— А ты не знаешь, что именно было украдено из ломбарда? — пользуясь представившейся возможностью, продолжала расспрашивать я. — Только не говори, что обычный антиквариат. Никогда не поверю, что Хью Одноглазого убили из-за такой мелочи!

Взъерошив густые волосы, Нэрвис выдохнул:

— Да я и сам толком не знаю. А если бы и знал, все равно не смог бы рассказать, — бросил косой взгляд на Далию. — Потому что дело серьезное, и посторонним в него лучше не лезть. Подробности мне неизвестны, но случившимся очень обеспокоен капитан Говард. А судя по тому, что он попросил о содействии адмирала Рея, убийство Одноглазого и кража связаны с активностью душ в Сумеречном море.

Сказанное снова совпало с ранее сделанными мною выводами, но я все еще не знала главного.

— Ты точно не знаешь, что именно было украдено? — переспросила, чувствуя, что страж чего-то недоговаривает.

— Нэ-э-эр, — снова пришла мне на помощь Далия, сложив руки на груди и буквально испепеляя его взглядом.

— Ши возьми, да вы понимаете, о чем меня спрашиваете?! — вскипел подвергающийся шантажу влюбленный. — Если начальство узнает, что я об этом треплюсь, меня уволят, если не хуже!

Далия оказалась прекрасным стратегом и тут же изменила линию поведения. Вмиг подобрев, мягкой походкой приблизилась к Нэрвису, присела к нему на колени, обвила руками шею и выдохнула прямо в губы:

— Но ты же такой смелый, Нэр. Мне так нравится твоя решительность…

И страж поплыл. Как снеговик под летним солнцем!

— Я правда не знаю наверняка, что было украдено, — не отрывая взгляда от губ Далии, проронил он. — В нашем подразделении ходят слухи, что вроде бы какая-то стекляшка. Осколок, часть магического камня… Говорю же, не знаю.

— Стекляшка, — эхом повторила я, зацепившись за это слово.

Прошло совсем немного времени, прежде чем в памяти всплыли слова Джика: «Вот разбогатею и всю эту таверну выкуплю! Только дельце одно дядька провернет, стекляшку продаст…»

— Где сейчас Джик? — спросила с усилившимся волнением.

— Карлик? — переспросил Нэрвис. — Все еще под стражей, но уже завтра утром его отпускать собирались за неимением улик.

Резко подскочив с места, я уперлась руками в стол, вперилась в оторопевшего стража горящим взглядом и запальчиво проговорила:

— Он знает, что это за вещь! Нэрвис, пожалуйста, мне нужно с ним поговорить!

— Ты в своем уме? — Он так удивился, что даже забыл о Далии. — В тюремную камеру не поведу, даже не проси. Все, что знал, он и так рассказал капитану Говарду, через него и вышли на дроу. Сам Джик не имеет ни малейшего представления о том, что это за вещь, можешь поверить. Но если все-таки так хочешь с ним поговорить, разыщи его завтра, когда он снова будет побираться по тавернам.

Я мгновенно остыла. Опустилась на стул, глубоко вдохнула и очень медленно выдохнула. Нэрвис прав, нет смысла добиваться встречи с Джиком прямо сейчас. Да и вообще встречаться с ним, в сущности, бессмысленно. Вряд ли он сможет сказать что-то, чего не знаю я.

Остаток вечера прошел мирно и спокойно, мои расспросы все-таки не смогли его испортить. Тепло попрощавшись с Далией и стражем, которые рвались проводить меня до корпуса, я вышла в снежную ночь. Госпожа Виана снова уходила присматривать за больной девочкой, мать которой работала в ночную смену, и Далии предстояла «веселая» игра: уложить спать неугомонных близнецов.

Улицы вновь гудели, гуляния шли полным ходом, мой путь лежал через хорошо освещенные кварталы, поэтому возвращаться в корпус было совсем не страшно. Не то что когда-то в Слезные трущобы…

Миновав перекресток и свернув на дорогу, ведущую к скале, я внезапно заметила мелькнувшую рядом тень. Тут же остановилась, зная, кому она принадлежит, и рядом в тот же миг прозвучал знакомый голос:

— Вам следует поговорить с Гвианой и убедить ее помочь.

После празднества дроу, разговора со жрицей и адмиралом общение с Флинтом стало пугать еще больше. Я вовсе не хотела с ним встречаться, подвергая себя опасности, и напрягаться, скрывая от всех наше с ним знакомство.

Только хотела сообщить об этом теневому охотнику, как он оказался стоящим напротив и протянул мне сверток со словами:

— Кай просил передать.

И как только я машинально его взяла, исчез, оставив после себя едва уловимый запах горького пепла.

Я опустила взгляд на сверток, и сердце тут же забилось чаще.

«Синеглазка, ты заставляешь меня повторяться: это платье твое», — гласила надпись на прикрепленном листке.

Немного помедлив, я решительно подошла к располагающейся неподалеку лавке, купила в ней угольный карандаш и написала на том же листке пару строк. Затем вернулась на то место, где мне явился теневой охотник, и положила сверток прямо на снег.

Развернулась и, не оборачиваясь, зашагала прочь.