Девиант

Глава 15

Зет

— Зет! Зет! Проснись!

Что-то маленькое и твердое толкает меня в ребра. Я вздрагиваю, в одну секунду откатываясь от этого. В следующие две секунды я подскакиваю на ноги, жестко хватаю того, кто это делал, замахиваясь кулаком, готовый ударить. Мне удается удержать его, как раз в тот момент, когда он хочет ускользнуть. Человек, который был настолько глуп, чтобы пробраться в мою комнату, готовый причинить мне вред. Но когда я прихожу немного в себя, стряхивая нервное потрясение, я понимаю, что это не человек, а простая ручка веника. Мои колени саднят от боли, потому что, когда я откатывался от тычков, я прямиком скатился на пол, упав на него коленями. Мое сердце стучит как перегруженный работой поршень

Это не он. Это не он. Дыши. Все в порядке.

Я смаргиваю, смотря на ручку веника, пытаясь заглушить приступ страха, который разрывает мою голову на части.

— Зет.

Голос глухой. Спокойный. Уверенный. Я отвожу взгляд от ручки веника, которая сейчас лежит на полу у моих ног, и нахожу взглядом Лейси, которая стоит в дверном проеме. Она стоит в розовом махровом полотенце, что плотно обернуто вокруг ее тела. Оно выглядит ужасно потрепанным, но девушка совершенно не желает выбрасывать его. Ее кожа настолько бледная, что она похожа на приведение. Она прекрасно знает, что меня нельзя беспокоить, когда я нахожусь в своей комнате, тем более, когда дверь плотно прикрыта. Скорее всего, что-то произошло, раз девчонка решилась потревожить меня. Но она довольно смышленая, чтобы будить меня самой, она поступает по-хитрому, используя постороннюю вещь. Но я лучше испытаю неуважение, пренебрежение и унижение, чем причиню ей вред.

И тут я понимаю, что стою перед ней, в чем мать родила. Я вообще всегда сплю голый. Медленно выпрямляясь, я немного выхожу из оборонительного состояния и вопросительным взглядом смотрю на Лейси.

— Что такое? — резко спрашиваю я.

Ее никоим образом не тревожит тот факт, что я нападаю на людей, которые пытаются потревожить мой сон, что сплю абсолютно голым. Мы прекрасно знаем, что лучше не лезть в темные уголки нашего разума, где могут скрываться чудовищные воспоминания. Она все понимает. У нее есть свое дерьмо, у меня полно своего.

— Я не могу уснуть. Эти раны не дают этого сделать, не очень переношу все это врачебное дерьмо, — говорит она немного отстраненно. — У нас есть какие-нибудь обезболивающие?

Когда ваша соседка по квартире решает предпринять попытку суицида, примите определенные меры предосторожности, когда она возвратится домой из больницы. Также сделал и я. Есть ли у вас Кодеин в аптечке? Парацетамол? Ножи на кухне? Отбеливатель под раковиной в кухне? У меня ничего этого нет, я все убрал. Пока Лейси не оправится, этому не место в моем доме.

Я шлепаю босиком к ночному столику и достаю оттуда бластер Тайленола, который я держу там, чтобы снимать похмелье. Они могут отлично помогать, в зависимости от того, как сильно я накачался алкоголем, или насколько ужасные кошмары преследуют меня во сне. Я достаю пару таблеток из бластера и протягиваю Лейси на открытой ладони. Она закатывает глаза.

— Господи, Зи, ты невыносимый тормоз.

— Это ты тормоз, — гневно рычу я на нее.

Она прекрасно знает, что я еще не простил ее за ту херню, которая произошла на днях, но она даже не сказала мне, что ей жаль или еще как-то объяснила. Она никогда не скажет этих слов. Я скорее умру оттого, что задержу дыхание, чем она скажет мне: «Прости меня, Зет». Мне кажется, часть меня хочет выплеснуть на нее это дерьмо: «Прости, Лейси, что опять вытащил твою неблагодарную задницу с того света. За то, что спас тебе твою жизнь».

Но знаете что, мое терпение подошло к концу! Больше я не боюсь задеть ее гребаные чувства. Сейчас она ведет себя как гребаная эгоистичная сука. Я наблюдаю за тем, как она закидывает в рот таблетки, не запивая, проглатывает их. И это, бл*дь, последняя капля.

— Зачем, Лейс?

Она даже не заморачивается, чтобы притвориться, что не понимает о чем речь. Все те доктора, каждый из них, скорее всего, спрашивали ее: «Зачем, зачем, ты это совершила?». Она заправляет выбившийся локон за ухо и покрепче затягивает кончик полотенца на груди. Я собираюсь докопаться до гребаной истины, сломать неприступные стены нашей обособленности, хотя бы в этом.

Она прекрасно понимает мои намерения. И да, ей известно, что от меня просто так не избавиться. Она должна мне сказать правду, ну хотя бы половину. Да, бл*дь, мне хватит даже гребаного предположения, почему она это сделала. Она хмурится, гнев вспыхивает в ее взгляде.

— Тебе знакомо такое состояние, когда просыпаешься среди ночи, а твое сердце, словно отбойный молоток, стучит не переставая!? Когда ты боишься даже прикрыть на секунду глаза, потому что страх, словно инородный вирус, пожирает твое тело и разум изнутри?

Я стою словно гранит, не двигаясь, сохраняя предельное терпение, яростно изучая ее. Стерве прекрасно известно, что со мной такое тоже происходит, мы даже в этом похожи. Пошло все в задницу, я никогда этого не признаю. НИ-КО-ГДА.

Лейси принимает мое молчание.

— Ну, вот, а я этого больше не чувствую, Зет. Когда я сплю, мне снятся сны... Затем я просыпаюсь, и мне больше не страшно. Я приняла все. Что-то со мной не так, — тихо говорит она.

Я все еще яростно смотрю на нее. Чтобы не случилось с ней, ее тело приняло этот акт предательства по отношению к ней: оно начало наслаждаться этим. Больше нет страха, нет желания выкарабкаться, тело примирилось со всем.

— Смерть — это единственная вещь, которой я боюсь, — выдыхает она. — А мне нужно испытывать этот страх. Я нуждаюсь чувствовать хоть что-то. Понимаешь? Если есть выбор принять все или чувствовать, я хочу чувствовать, поэтому смерть — это выход из всего дерьма.

Сейчас она выглядит как маленькая потерянная девочка, в своем потертом полотенце, со спутанными волосами, и глазами жертвы. Я отвожу глаза, кивая.

— Тебе нужно что-нибудь еще? — спрашиваю я.

Я не могу ее обнять. Не могу ее пожалеть. Есть определенные вещи в жизни, которые я могу делать, и которые я не могу делать. Которые не хочу.

— Ничего, — говорит она честно. — Ты и так сделал достаточно.

Ее выражение глаз становится пустым и безучастным, она осматривает мышцы моей груди.

— Та крошка доктор. Она так просила меня, чтобы я посетила ее подругу. Она сказала, что та мне поможет.

— И что ты ей сказала?

— Несмотря на то, что она мне понравилась, я бы не смогла выполнить этого. Я сказала ей чистую правду. Нет смысла что-то исправлять, если ты даже не знаешь, каким оно должно быть. Я едва ли чувствую что-то человеческое, Зет. Я как одна из тех статуй, что осталось после извержения Везувия на Помпеи. Мое тело все еще здесь, но это просто оболочка, нет больше души, чувств, эмоций. Я никогда не смогу стать прежней. Я как те статуи, только лишь камень, покрытый слоем пепла.

***

Слоан

Я слышу отдаленный стук в дверь, но мое радио стоит на максимальной громкости. У меня нет соседей в радиусе пары миль, поэтому я никогда толком не парюсь по поводу шума или громкой музыки.

БАМ. БАМ. БАМ.

От глухих стуков в дверь практически вылетают стекла из рам.

Я на минуту прекращаю доставать белье из стиральной машины. И вот опять. Бах. Бах. Бах. Громкие стуки практически перебивают крик радио. Кто бы это ни был, он явно охрененно зол.

Я мгновенно думаю о самом плохом — это он. Но затем я вспоминаю, что у Зета есть ключ от моего дома. Он бы просто вошел без лишнего шума, если бы это был он. Почему я опять поддалась его влиянию? Я направляюсь по коридору и мимоходом захватаю свою бейсбольную биту, которую постоянно держу у стены за входной дверью. Я смотрю в глазок, и мой желудок ухает вниз. Я покручиваю в руках биту и жую нижнюю губу.

Может, у него и есть ключ от моего дома, но по какой-то причине, он долбит кулаком в мою дверь в десять утра. В единственный выходной на этой неделе. Он выглядит чертовски разъяренным. Глазок немного искажает его выражение лица. Он выглядит словно великан.

— Слоан, если я сейчас открою дверь ключом, и ты будешь там, то это будет немного неловко, и кто-то получит по заднице.

Он произносит слова не срывающимся от крика голосом. Он говорит это спокойно, как будто прекрасно знает, что я стою за дверью и смотрю на него в глазок. Он смотрит прямо в глазок и приподнимает вопросительно бровь.

Бл*дь.

Я открываю дверь, бросая на него недовольный взгляд.

— Что ты здесь делаешь, Зет? Ты что, не мог хотя бы написать сообщение?

Уголок его губ дергается вверх, но он подавляет улыбку, посматривая на бейсбольную биту в моих руках.

— Мог бы, но не стал.

— Ну, тебе следовало бы.

— Я просто хотел посмотреть, где ты живешь.

Он улыбается загадочной улыбкой, и я прекрасно понимаю, что она означает. Он прекрасно знает, где я живу. Он выглядит поразительно сексуально в своей обтягивающей черной футболке, кожаной куртке и джинсах, которые обтягивает все самые соблазнительные части тела ниже пояса. Темные волосы, черные глазища и одежда темных тонов... Я даже удивлена увидеть его у себя на пороге в светлое время суток.

— Если я не приглашу тебя войти, ты останешься стоять на пороге и не сможешь пройти в дом?

Я чувствую себя до забавного самодовольно, когда отпускаю едкую шуточку. Зет приподнимает брови, отодвигая меня в сторону, и заходит в дом.

— Ты думаешь, что мы в фильме ужасов про вампиров?

— Ну, это вряд ли напоминает сказку.

— Почему же... Если ты позволишь этому случиться, то будет сказка.

— Да ты что!? И кто же ты тогда? Мой прекрасный принц?

Он только фыркает в ответ на мои слова

— Нет же, глупышка. Я страшный серый волк.

Он осматривается вокруг с явным любопытством, которое ни сколько не уменьшает его яростную энергетику. Мне почему-то кажется, что он осматривается на наличие запасных выходов, чтобы запомнить их расположение. Не для себя конечно. Для меня. Предполагая, в какую же я сторону побегу.

— Что ты здесь делаешь, Зет?

— Я же уже тебе сказал, что хочу посмотреть, где ты живешь.

— Нет, не хочешь. Лгун

— О, даже так? Ты настолько хорошо изучила меня?

Он берет в руки рамку с фотографией, на которой запечатлены мы с Алексис в летнем лагере. На фотографии мы словно близнецы, обе улыбаемся и у обеих скобы на зубах. Он не должен быть здесь. Он не должен трогать мои вещи, не должен просматривать мою почту, не должен садиться на мой кухонный стол.

— Надеюсь, ты не против? Кстати, ты живешь одна?

— Да.

— Отлично, — говорит он кратко, продолжая осматривать комнату.

Выходя из кухни, он направляется в гостиную. Моя гостиная немного пустовата, но мне нравится. Тут есть пара книжных полок, слегка потрепанный кожаный диван, небольшой плоский телевизор, который я никогда не смотрю. Его взгляд скользнул по моей гитаре, которая стоит в углу.

— Ты играешь? — интересуюсь я.

— Нет.

Он, наконец, поворачивается и сосредотачивает на мне свое внимание.

—Ты что-то ищешь?

— Единственная комната, в которой я заинтересован что-то найти — это спальня Слоан. А сейчас я просто убеждаюсь насколько безопасно у тебя дома.

— У меня достаточно безопасно. Я потратила тысячи долларов, чтобы быть уверенной, что вор не заберется вовнутрь, когда я нахожусь дома. А сейчас, если ты не возражаешь, мне нужно делать некоторую работу по дому.

Зет усмехается, как будто то, что мне нужно делать работу по дому, нечто забавное.

— Твоя подруга, которая работает мозгоправом, — говорит он. — Я хочу с ней встретиться

— Что?

— Я хочу встретиться с ней.

— Зачем?

— Для того чтобы я смог договориться о том, чтобы она помогла Лейси.

Помогла Лейси? У меня занимает минуту-другую, чтобы, наконец, вникнуть в сказанное им. Он хочет попросить помочь его подруге? Ни за что и никогда Я не могла бы подумать, что он попросит о таком. Потому что мне показалась, что девушка была непреклонна в вопросе оказания помощи. И если честно, меня нисколько не удивило, что она обещала вернуться в больницу и не сделала этого, потому что люди часто говорят то, что, по их мнению, я хочу услышать.

— Имя моей подруги Пиппа. И какого черта я должна тебе помогать?

Его беспечная улыбка приподнимает уголок его губ.

— Пиппа? Что, правда?

Он выглядит так, будто забавляется над какой-то шуткой, известной только ему. Он медленно направляется через гостиную в мою сторону, его выражение лица становится опасным и сокрушительным. Я чувствую себя словно загнанная жертва. Я медленно отступаю от него, все дальше и дальше, пока мое отступление не останавливает преграда в виде стены. В три больших шага он настигает меня. Зет наклоняется ко мне, проводит носом по линии челюсти и глубоко вдыхает мой запах. Медленно выдыхает, затем говорит:

— Ты поможешь мне по четырем причинам.

Он хватает меня за бедра, проводя ладонями медленно по моему телу, пока не находит карман и не вытаскивает телефон. Я стою, не двигаясь, словно приросла к месту. Он ласкает мое тело, бережно поглаживая меня, откровенно прикасается, и все это происходит при свете дня.

— Во-первых, — говорит он, опуская взгляд на экран телефона, — ты позвонишь Пиппе, потому что я прошу тебя об этом. Это единственная причина, по которой ты будешь делать то, что я тебя прошу, начиная с этого самого момента.

Он начинает нажимать на кнопки, затем нажимает вызов, слегка хмурясь.

— Во-вторых, ты позвонишь ей, потому что ты доктор и хочешь помочь Лейси.

Зет передает телефон мне. Я беру его и полностью ошеломлена тем фактом, что я опьянела от его запаха, поэтому не могу возразить ему. Он настолько властный, сильный и уверенный в себе и в том, что я не смогу отказать ему. В телефоне слышатся гудки вызова абонента.

— В-третьих, ты сделаешь все, что я бы тебя не попросил, потому что я решил, что помогу тебе. Помогу найти твою сестру.

Он поднимает руку и прикладывает указательный палец к моим губам, не позволяя мне сказать ни слова.

— И в-четвертых, — он прикусывает мою нижнюю губу, терзая ее между зубов.

И тут я понимаю, что совершенно сдалась ему, он сделал меня податливой его желаниям. Он прижимается ко мне, касаясь губами моего уха. Я вздрагиваю всем телом, когда его рука ласкает меня между ног.

— Я подарю тебе оргазм, Слоан. И ты будешь мне очень благодарна.

Он раздвигает влажные складочки моей киски указательным и средним пальцем, прикасается к клитору, заставляя меня задыхаться от нахлынувших ощущений.

— Готова?

Я напрягаю каждую мышцу в своем теле. Развратная искорка вспыхивает в его взгляде, мое сознание вопит, убеждая меня противостоять ему. Но я не буду. Не хочу. Не могу. Он проскальзывает влажными пальцами в лоно, сосредотачивая на мне взгляд своих темных глаз. Моя киска стискивает его пальцы, словно жесткий кулак, пульсируя от восхитительных ощущений. Я втягиваю в себя резкий вдох, борясь с желанием закатить глаза от блаженства.

— Слоан? Слоааан? Ты еще здесь?

Бл*дь, я даже не заметила, как гудки сменились ее голосом.

— Чееерт.

— Ну, что ж, и тебе привет.

Кажется, Пиппа пытается беззлобно подшучивать над моим приветствием. Зет выглядит дьявольски опасно, когда толкается в меня.

— Ты что хочешь, чтобы я остановился?

Я качаю головой.

— Ну, тогда тебе лучше начать говорить.

Волна удовольствия от того, как он проникает пальцами, захлестывает меня. Я больше не могу терпеть и прикрываю глаза от ощущения блаженства. Он прикончит меня, он моя смерть. Я чувствую это.

— Пиппа, привет… я... я хочу попросить тебя об одолжении.

Продолжение следует…