Девочка со скрипкой

Глава 10

Заранее спрятавшись в маленькой кладовке, я стоял, держа оба револьвера наготове. Несмотря на то, что я готовился ликвидировать только лишь двух человек, два раза по семь патронов, явно не лишние.

Судя по ассортименту вещей хранящихся в кладовке, сразу сюда никто не полезет. Просто незачем. Тут им нечего делать, по крайней мере сразу. Дверь в «детскую» комнату я закрыл. Если они пойдут туда… Ну не знаю… Тоже сразу не должны, вроде бы…

У меня было время подумать. Вот приходят взрослые люди домой. Снимают обувь… Верхнюю одежду… Моют руки или посещают туалет… Или они сразу зовут сына, а может идут к нему в комнату? Вряд ли. Я погасил везде свет. А обувь и личные вещи юноши закинул к нему в комнату. Ну и дверь прикрыл, чтобы из коридора не бросалась в глаза лужа крови рядом с трупом.

Хлопает входная дверь. Счёт пошёл на секунды.

Я весь превратился в слух…

Я отчётливо слышу голоса. К тому же голоса людей, которые ругаются друг с другом. Голоса на повышенных тонах. Слов не разобрать. Но ругаются… Женщина и мужчина… А ещё один мужской голос… Что? Мужчин двое…

Голоса смещаются. Кажется, в сторону кухни… Да. Вот хлопнула дверь холодильника. Теперь ясно, кто научил мальчика, не помыв руки сразу на кухню… Как их глисты ещё не съели?

Я взвожу курки на обоих револьверах.

Мужской голос громко и отчётливо обращается ко всем присутствующим:

— А где водка?

Мгновенно понимая, что сейчас внимание всех присутствующих на кухне обращено к холодильнику, распахиваю дверь из кладовки и открываю огонь на поражение.

В армии учили многому. А потом в милиции переучивали. Я хорошо помню, как сдавал рукопашный бой при поступлении на службу опером. Приём по защите от удара ножом я провёл безукоризненно. Только мне сразу же сделали замечание, что отобрав у злодея нож, не надо сразу же перерезать ему горло. Вот и в армии учили стрелять так, чтобы поражать противника с первого, максимум со второго выстрела. А в милиции уповали на то, чтобы попасть в ногу, при этом не задев бедренную артерию.

Милицейские приёмы мне категорически здесь не годятся…

Стреляю не целясь по тушкам. Интуитивно наводя стволом в середину тела, в грудь. Благо расстояние — ближний бой. Как в окопе.

На кухне трое. Женщина и двое мужчин. Один из них в ментовской форме.

Выстрел в грудь, выстрел в голову. Раз за разом. Снова в тело. Снова в голову. Выстрелов не слышно. Криков тоже не слышу.

Что так сильно стучит? Это моё сердце… Из-за его стука я больше ничего не слышу. Пульсирует в ушах. Ужасный шум.

Подхожу ближе к упавшим телам и почти в упор делаю контроль. Каждому, в голову… Звон в ушах… Тишина…

Хорошо, что из револьверов при выстреле не выскакивает гильза по непредсказуемой траектории, как в Макарове или в ТТ. Иначе я бы задолбался собирать стреляные гильзы по всей кухне среди валяющихся трупов.

На всякий случай откидываю барабаны наганов и проверяю наличие патронов.

Я не считал количество сделанных выстрелов. А зря… Мой косяк. Старею…

Правый револьвер пустой, а в левом осталось два патрона. наган без патронов кладу на пол, а с другим в правой руке проверяю свои «цели». Уже никто не дёргается, но я не верю своим глазам.

Человек — тварь живучая. Случаи бывали… Ладно. Не сейчас. Как-нибудь потом…

У женщины нет правого глаза, а левый остекленело смотрит бессмысленно в потолок. Кровь из уголка рта уже не течёт. На шее не бьётся жилка.

Мужчина в штатском лежит лицом вниз, а мент полусидя, привалился к кухонному окну.

Блин. Я идиот. Я стрелял в сторону окна. Одно попадание в стекло и шухера на весь квартал. Какой же я идиот. Бросаю взгляд на стёкла… Фу-ух. Целы. Обе створки и форточка. Всё цело. Это нереальное везение. На всякий случай стреляю в лоб менту. Тело дёргается и сползает по стене, оставляя за собой красную полосу. После этого стреляю в затылок штатскому. А вот он дёргается не так как труп, а как новый труп. Я так и знал… На всякий случай проверяю и его шею. Всё…

Положил второй разряженный наган рядом с первым. Теперь я безоружен. На кухне везде кровь. Топтаться в своей обуви — это не один залёт, это сразу два залёта. Первое — останутся мои отчётливые следы, а второе — на моих кедах останутся следы крови трёх разных людей. Возвращаюсь в прихожую. Развязываю кеды и примеряю туфли хозяйки. Просто сую в них ноги. Руками не трогаю. Перчатки я снял ещё в кладовке, чтобы не мешали. Туфли великоваты, но сойдут. Мне ненадолго.

Стараясь не потерять слетающие с ног туфли, возвращаюсь на кухню. На всякий случай снова всех проверил. Все — двухсотые. Отлично. Шмонаю карманы у мужчин. Деньги, бумажники, документы забираю. У мента извлекаю связку ключей. Связка солидная. Наверное ещё и ключи с работы… Тоже забираю.

Так… Больше здесь делать нечего. Вопросы задавать некому. Брать нечего… Стоп… Женская сумка на полочке в прихожей.

Достаю свои перчатки, снова надеваю. Обыскиваю сумку. Забираю деньги. И неожиданно нахожу маленький револьвер импортного производства. Я такой не видел. Брать не буду. Калибр мелкий. Где потом брать патроны? Решил похулиганить… Вложил в руку женщины на кухне. Так и оставил. Пусть потом следаки разбираются, что тут было и как…

Кстати, а почему у капитана не было оружия. Дёрнул труп за плечо, чуть повернул, но нет. Ни спереди, ни сзади, ни сбоку в кобуре. Видимо сдал на работе в оружейку. Ничего не боится. Без оружия ходит. А я вот почти голым себя чувствую с револьверами без патронов. Пора мне уже валить отсюда.

Найдя в комнате родителей старый портфель, складываю туда всё, что у меня есть. Два разряженных нагана. Документы и деньги, взятые с убитых. Немного денег мелкими купюрами сую в карман. Остальное потом разберу. Что с бою взято — то свято. Меня так учили.

Сбрасываю с ног чужие туфли. Надеваю свои кеды. Полотенцем берусь за ручку входной двери. Приоткрываю дверь. Прислушиваюсь. В подъезде тихо. Выхожу. Дверь за мной неслышно захлопывается, щелкает язычок замка. Спускаюсь по лестнице. Кепку надвинул на глаза поглубже. Но никого так и не встретил до выхода из подъезда. Немного забираю вправо. Сворачиваю за угол. Иду в сторону соседнего дома. Снова сворачиваю. Обогнул дом. Вошёл в сквер и пошёл, гуляя не спеша…

Время позднее. Пора бы и до дому. До метро иду пешком, не торопясь. Я просто иду. Мне нельзя привлекать внимание. Документов нет, а в портфеле — два стреляных нагана. Свежие. Ещё порохом пахнут. Мне может и не заметно, но если нарвусь на бдительных стражей правопорядка, сразу учуют…

Не доходя до метро, вижу продуктовый магазин. Шарю по карманам. Вот она. Выручалочка. Авоська. Не зря засунул в карман куртки.

В магазине накупил всего, что было в продаже. Бутылку кефира. Треугольный пакет молока. Пару банок рыбных консервов. Конечно пища не особо совместимая друг с другом. Но зато какой натюрморт со стороны. Молодой человек с портфелем и авоськой в руке — человек невидимка для сотрудников в форме. Авоська сверху портфеля — отличная маскировка. Еду в метро. Никто на меня даже внимания не обращает.

По дороге много думаю. Обо всём и ни о чём сразу. Просто гоняю мысли по кругу.

Я до сих пор не могу понять, почему у меня всё идёт так странно. Случайная встреча с тётей Наташей на вокзале, а потом с дядей Наташей на Тишинском рынке. Да… Смешной каламбур получился. Тётя и дядя и оба Наташи.

Что меня толкает идти и ехать туда, где меня ждут неожиданные, но очень нужные мне встречи? Всё-таки что-то свыше меня подталкивает волшебным пенделем в нужную сторону. И дело не в дороге, которую я выбираю, а в том, что внутри меня заставляет выбирать именно эту дорогу.

Вот с такими псевдо философскими мыслями я незаметно и доехал до нужной станции.

Сделав пару лишних пересадок, уже минут через сорок выхожу на Новых Черёмушках.

К дому Натана иду «огородами», не по прямой. Ещё немного. Пару этажей… Звонок в дверь… Дверь распахивается сразу. Наверное, ждал стоя за ними.

— А спросить: Кто там? Не судьба, наверное? — наезжаю на хозяина квартиры, хотя вижу, что он очень рад снова меня видеть.

— Я тебя видел в окно. Вот и ждал у входа. — улыбается мне в ответ.

— Я так жрать хочу! Слона бы съела.

Разуваюсь в прихожей. Теперь в доме музыканта чисто, а у меня есть свои тапочки.

— Яичницу будешь?

— Лучше омлет. Вот молоко есть… — протягиваю ему авоську.

А сам иду в ванную комнаты и смываю с себя пыль и грязь сегодняшнего дня.