ГЛАВА ПЯТАЯ


Она сидела, обхватив кружку обеими руками. Время от времени Лиаден поглядывала на Адриана, сидевшего в кресле напротив. Она пыталась понять, чем вызвано это желание интимности, которое витало между ними.

— Что вы хотите знать? — спокойно спросила она.

— Давно вы живете в деревне? Я никогда не встречал вас раньше.

— Я переехала сюда три с половиной года назад. До этого я жила в Дорсете с матерью. Теперь она живет в Испании.

— Почему вы бросили гостиничный бизнес, когда уехали из Дорсета? Почему не нашли другого места, кроме книжной лавки? — Он улыбался, но теперь в его улыбке не было насмешки.

— Здесь поблизости не так много отелей. А в тех, в которые я обращалась, не было вакансий. У моей подруги Мел есть знакомая Дженни. У нее магазин, и она искала помощника. Все получилось удачно. У бойфренда Мел агентство недвижимости. Он помог мне получить ипотеку на коттедж, когда я решила переехать сюда.

— А Мел? Она тоже жила в деревне?

— Поэтому я и переехала сюда. Мы с Мел знаем друг друга с детства. — Лиаден сделала глоток молока. Удивительно, это приготовленное им молоко неожиданно сделало их отношения гораздо интимнее.

— Так... вы здесь три с половиной года и все еще одна?

Лиаден крепко ухватилась за кружку.

— Был человек, — призналась она. — Мы собирались пожениться, но потом между нами все разладилось.

— Вы решили, что замужнее положение вам не подходит?

Сердце предупреждало: осторожно. Лиаден сомневалась, можно ли ему открыться. Она пожала плечами и продолжала:

— Нет. Мужчина, за которого я собиралась замуж, переживал конфликт приоритетов. Вопрос стоял так: или я, или его призвание быть с церковью. В конце концов, церковь взяла верх. Я не упрекаю его. Это выбор сердца.

— И вы любили этого мужчину? — Вопрос прозвучал так, будто он спрашивал про виски или сигареты. Лиаден отчаянно хотелось прервать рассказ, но было уже невозможно, с таким жарким напряжением он смотрел на нее.

— Я... я думала, что любила. — Лиаден пожала плечами. За этими словами стояло столько душевных поисков и сомнений, что их невозможно объяснить. Боль охватила ее. Она анализировала свое поведение так глубоко и так часто, что могла бы написать книгу по психологии. — Не знаю, была ли я влюблена в Майкла. Он солидный, надежный, а в то время мне казалось, что я нуждаюсь именно в этом. — Пока он не начал диктовать, что ей можно, а что нельзя делать.

Лиаден подумала, что ей надо быть точнее в своих суждениях. И вдруг у нее вылетели слова, которые она вовсе не собиралась произносить.

— Понимаете, умер отец. У меня было чувство, что земля уходит из-под ног. Он казался таким здоровым, таким сильным. И вдруг сердечный приступ. Мы с мамой не могли понять, что произошло. Страшно, когда кто-то вас любит — и вдруг его больше нет. А мы всегда были очень близки. Я чувствовала себя совершенно потерянной. Когда появился Майкл, мне показалось, что все наладится. По-моему, ему нравилась идея спасать меня. Он такой человек, который любит брать на себя ответственность. И он хотел, чтобы я поступала так, как он считает правильным. Даже в отношениях с друзьями. Мне бы следовало сразу понять, что у нас ничего не получится. Короче говоря... Я вздохнула с облегчением, когда он принял решение, которого я ждала. — Она замолчала. Странно, что она позволила себе так открыться. И кому? Адриану. Он так цинично относится к миру.

— Интересно, он все еще верит, что принял правильное решение?

Не успела Лиаден ответить на его вопрос, как он протянул руку и положил на ее пальцы, обхватившие кружку с горячим молоком. Его прикосновение обожгло ее. Кожа у него была гладкая и теплая. И невероятно эротичная. На несколько кратких секунд сильное желание охватило ее. Она смотрела в его глаза, позволив чувству взять верх. Она убеждала себя, что этот жест означает всего лишь утешение. Ему и в голову не приходило ничего эротичного. Но почему-то ее буйно стучащее сердце не хотело прислушаться к разуму. Адриан, должно быть, владеет особого рода магией, если может одним кратким прикосновением вызвать столько чувств.

— Конечно, верит. Почему бы ему не верить?

Лиаден подвинула стул. От резкого движения молоко расплескалось по столу. В замешательстве она отвернулась в поисках тряпки.

— Лиаден, а вы не задавали себе вопроса, почему мужчина предпочел строгое безбрачие жизни с вами? — Адриан встал и посмотрел ей в глаза. Это длилось несколько воспламеняющих секунд. Потом он взял тряпку и деловито вытер стол. Лиаден словно загипнотизированная наблюдала за ним.

— Не думайте, что наши платонические отношения послужили своего рода поводом. Майкл считал, что я опорочена, потому что уже спала с предыдущим бойфрендом. — Лиаден уставилась в пол. Майкл унизил и отверг ее. — Я не думаю, что в наши дни церковная жизнь такая уж строгая. Во всяком случае, я надеюсь. Просто Майкл любит комфорт. — Она понимала, что ее понесло. Лиаден всегда слишком много говорила, когда нервничала. А Адриан Джекобс заставлял ее нервничать. Она подняла голову и увидела, что его задумчивые темные глаза изучают ее. Она ухватилась за воротник халата и попыталась улыбнуться. Но это у нее не получилось.

— Спасибо, что вы вытерли стол. Это должна была сделать я.

— Так вы и этот Майкл никогда не занимались любовью?

— По-моему, он ждал дня, когда Бог лично спустится вниз и на глазах у Майкла отпустит мне грехи. — Ее рот скривился в ироничной улыбке.

— Этот мужчина, должно быть, ненормальный. — Адриан покачал головой, он явно не мог в это поверить. Лиаден прониклась к нему безмерной благодарностью.

— Мне не надо было беспокоить вас.

Он долго и волнующе смотрел на нее. Затем покачал головой.

— Ложитесь спать. Нам обоим завтра рано вставать.

В сердце Лиаден закралось разочарование.

— У вас столько забот, а я нагрузила вас своими проблемами.

— Я просил вас рассказать о себе, помните?

Адриан хотел одного — чтобы она поскорей ушла. Его потрясла ее женственность и беззащитность. Все те прелести, которые ни один нормальный мужчина, не оставит без внимания. У ее бывшего бойфренда или была железная воля, или он принимал таблетки, убивающие страсть. Если правда, что глаза человека отражают его душу, то у Лиаден она должна быть чистой и незамутненной, как вода из хрустального колодца.

— Что насчет завтра? — неуверенно спросила она, направляясь к двери.

— А что?

Озадаченная его холодностью после минут ошеломляющей интимности, она обиделась.

— Как насчет репортеров и всего прочего?

— Я справлюсь. Только не выходите из дома, пока все не закончится. Потом я хочу в конце подъездной дорожки установить электронные ворота. Это следовало сделать с самого начала. А сейчас идите спать, Лиаден. У вас усталый вид.

Лиаден нехотя повернулась к нему спиной. Она убедила себя, что эти широкие могучие плечи справятся с неприятностями, которые подстерегают его. Она молилась, чтобы репортеры, получив от адвоката Адриана заявление, спрятали свои фотокамеры и ушли. Надо завтра на обед сделать что-нибудь необыкновенное, решила она. Конечно, замечательный обед не разрешит его проблем. Но забота, с которой она все приготовит, может показать ему, что есть человек, который беспокоится о нем.


— Первоклассный кофе, Лиаден. Благодарю вас. Сейчас, Адриан, друг мой, думаю, нам лучше пойти усмирить этих волков. Ты так не считаешь?

Эдвард Барри, адвокат Адриана, оказался привлекательным мужчиной лет тридцати с небольшим. Безукоризненный костюм от Армани. Безупречно и стильно постриженный. В глазах вспыхивали искорки. И в то же время в нем чувствовалась надежность. На него можно было рассчитывать. Лиаден смотрела на него с надеждой. Адриану нужен такой человек, как Эдвард Барри. Атака репортеров у двери для неопытной Лиаден показалась просто пугающей. Она не могла дождаться, когда они уйдут. Еще на рассвете они разбили лагерь в саду. Повсюду их машины и оборудование для съемки. Они будто не замечали ни снега, ни холода. Они готовы были претерпеть любые трудности, лишь бы лицом к лицу столкнуться со своей жертвой.

Убирая чашки и молочники, она перехватила на секунду взгляд Адриана. Невозможно определить, что происходит в его голове. Она хотела сказать «удачи вам» или что-нибудь в этом роде, но потом решила, что это глупо. Тогда она рискнула просто улыбнуться. Пусть он знает, что она молится, чтобы его встреча с прессой не была слишком болезненной. Адриан сощурился, словно молча принимая ее поддержку. Потом без лишних слов открыл дверь и вывел своего адвоката из кухни.

Она поднялась в комнату на третьем этаже. Там она сразу отправилась к большому окну, которое выходило в сад перед парадной дверью. Каменные ступени сплошь были заняты людьми. Ей показалось, что все они выкрикивали имя Адриана. Они требовали, чтобы он посмотрел в сторону камер. Точно полчище стервятников, дерущихся за падаль. От того, что Лиаден увидела, у нее закипела кровь. Как они смеют? Как они смеют врываться в дом, будто армия мародеров, для которых закон не писан? Конечно, все знают, что этот печальный эпизод подстроен рекламной машиной Петры Коллинз. Их задача сделать так, чтобы Петра выглядела хорошо, а Адриан — плохо.

Сквозь шум до нее долетел внушительный голос Эдварда Барри, который просил тишины, чтобы зачитать заявление Адриана.

Дочитав заявление, написанное с достоинством, которое ни в коей мере не унижало Петру Коллинз ни как женщину, ни как актрису, Эдвард повел Адриана в дом. Толпа на ступенях нехотя расступилась. Лиаден отошла от окна со вздохом облегчения. Тяжелое испытание для Адриана почти завершилось. Она включила пылесос.

Когда гул наполнил тихую комнату, Лиаден заставила себя вспомнить, что она всего лишь экономка Адриана Джекобса. Она должна проявить здравый смысл и понять, что он не нуждается в ее сочувствии, которое появилось у нее после вчерашнего неожиданного разговора.

Она отнесла Адриану кофе и сэндвичи. Как обычно, поставила поднос на крышку рояля и покосилась в его сторону, пытаясь угадать настроение. После отъезда Эдварда Барри они не обменялись ни словом. Адриан тотчас отправился в кабинет. Лиаден увидела, что все его внимание отдано экрану компьютера. Она поразилась его способности сосредоточиться на работе. Ведь утром он столкнулся с ужасной сценой на пороге своего дома.

— Как идет работа? — Лиаден сама удивилась своему вопросу. Она не собиралась ни о чем спрашивать. И теперь, когда вопрос прозвучал, ей хотелось просто проглотить язык. Адриан повернул голову. У него был такой вид, будто он только сейчас понял, что она в кабинете.

— Прекрасно. — Он ограничился кратким ответом. Лиаден поняла, что это намек. Но она так беспокоилась за него, что не могла уйти, не убедившись, что у него и вправду все прекрасно.

— О чем книга?

Он покачал головой. Темные глаза моментально насторожились.

— Почему вы спрашиваете?

— Мне интересно.

Будь храброй, сказала она себе. Не позволяй его мрачному взгляду запугивать тебя.

— Вам же не нравятся мои книги. В них нет счастливого конца. И главная мысль — жизнь мрачная и опасная штука. Только вооружившись, мы можем отчасти справиться с ней.

— Если позволите сказать, это очень пессимистический взгляд.

— Вы можете говорить, что вам хочется. — Он пожал плечами. — Но в книгах правда.

— Нет. — Она так хотела убедить его, что он ошибается, что забыла об осторожности. — Жизнь такая, какой ее сделаете вы. Если вы верите во все мрачное и опасное, то будете готовиться к нему и, вероятно, притянете его к себе. Но если вы оптимист и ожидаете лучшего, тогда оно и поспешит вам навстречу. Я понимаю, вы, должно быть, пережили тяжелое время, видели такое, о чем мало кто знает. Но нельзя же в черном цвете рисовать свое будущее!

Старые болезненные воспоминания навалились на него. Перед глазами вновь возникла картина: Николь лежит на тротуаре, ее дивные волосы слиплись от крови... Адриан вскочил с кресла и прошел к окну. Черт возьми, кто сказал этой женщине, что она может указывать ему, в какой цвет красить будущее? Да кто она такая?

— Лиаден, не могли бы вы оказать мне любезность? Оставьте свои поучения насчет жизни для себя. Я нанимал вас как экономку, а не как наставника. Если мне нужно будет поговорить об этом, я обращусь к профессионалу. Понятно?

Он повернулся к ней. Она смотрела в холодное красивое лицо и отважно старалась скрыть обиду. Ведь она лишь хотела помочь. Она не собиралась вмешиваться в его жизнь. Неужели он и вправду думает, будто она хотела поучать его? Но Лиаден знала, что она права. Жизнь такая, какой мы ее делаем...

— Простите, если вам неприятны мои слова. Я не хотела обидеть вас — всего лишь пыталась ободрить.

— Лучший способ, каким вы можете мне помочь, — это помнить, для чего я вас нанял. Не забывайте, и все у нас пойдет прекрасно.

Ее без колебаний поставили на место. Она кивнула и повернулась к двери. И только толкнув ее, она вспомнила, о чем хотела спросить.

— В полдень я пойду в деревню за покупками. Вы не будете возражать, если я задержусь на полчаса, зайду в свой коттедж и проверю, все ли там в порядке?

— Не буду. Пожалуйста.

— Спасибо.

— Лиаден?

— Что?

— Если вы встретите кого-нибудь из репортеров, спрячьтесь или постарайтесь любым способом отделаться от него. Понимаете? А лучше забудьте о покупках до завтра.

— Я справлюсь с ними.

— Нет, не справитесь. Вы не представляете, какими могут быть эти люди. Поэтому делайте так, как я говорю. Хорошо?

Она закусила нижнюю губу и нехотя кивнула. Неужели он думает, что она им что-нибудь расскажет? Печально. Ей стало очевидно, что он не доверяет ей. Она заспешила по коридору в кухню.


Она вошла в свой коттедж, и тут же появился Джек Кемпси, ее очаровательный пожилой сосед. Он принес Иззи, капризную персиянку с длинной шерстью. Она купила ее в Лиге защиты котов. Лиаден с удовольствием плюхнулась на свою кушетку с ошеломляющим множеством подушек. Взгляд упивался видом уютной комнаты, по которой она так скучала в последние дни. Лиаден взяла на колени Иззи и с наслаждением гладила шелковистую шерсть.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, — улыбался Джек. — Голубушка, у тебя есть время выпить чашку чая?

— Ох, Джек, тебя сам бог мне послал! Да, конечно. Как вела себя Иззи?

— Не беспокойся. Она испорчена до мозга костей! Днем приходит поесть и ведет себя словно королева. К ночи через кошачий лаз возвращается домой с таким видом, будто она сторожит дом до возвращения хозяйки.

— Моя девочка. — Почесывая под подбородком довольно мурлыкавшую кошку, Лиаден окончательно стряхнула утреннее напряжение. Если возвращаться домой хоть ненадолго, будешь чувствовать свои корни, лучше поймешь, что мир не ограничен тем большим домом. У нее есть коттедж, куда она может вернуться. Чтобы ни случилось, какую бы работу ей ни пришлось выполнять, она сохранит свой маленький дом. Это ее рай. «Обитель снов» — так он назывался. И когда Лиаден возвращалась в свои четыре стены, все заботы и волнения исчезали.

— Как тебе работается у этого парня? — спросил из кухни Джек.

По шкале от одного до десяти? Ниже нуля... Лиаден молчала, задумавшись. Потом она подняла планку выше. Напомнила себе, что не все так плохо. Красивый дом, в нем приятно работать. Адриан Джекобс... он мог быть и хуже. Она сухо засмеялась.

— Что ты сказала, голубушка? Я не расслышал. — Джек выглянул из кухни, озадаченно вздернув брови на морщинистом лице.

— Я сказала, Джек, что все хорошо. Все хорошо.

— Это приятно. Приятно снова видеть твою улыбку. Когда ты была с Майклом, я скучал по твоей улыбке.


Днем Адриан множество раз смотрел на часы и не мог подавить тревогу и озабоченность. Где она? Она ушла давно. Даже если зашла в свой коттедж... Сэндвичи с цыпленком, которые она принесла раньше, так и остались на тарелке. И кофе остывал в кофейнике. После событий этого утра и последующей сцены с Лиаден он не думал о еде. Он размышлял, как бесполезно с каждым днем уходит его жизнь. Почему не он был одним из тех, кто остался лежать на тротуаре, когда взорвалась бомба? Почему это должна была быть Николь?.. Полная жизни, красивая, молодая. Она бы стала его женой... Матерью его детей.


Загрузка...