Девушка на скале

Глава XXII. УЧАСТЬ ДЭВИДА РЕШЕНА

В следующее мгновение дверь открылась, и в ней показался Гок. Секунд двадцать он молча стоял и смотрел на пьяного Брокау. Его глаза холодно и мрачно блестели. Дэвид медленно встал и отодвинул свой стул. Теперь взор Гока обратился на него. По кривой усмешке, появившейся на его лице, Дэвид понял, что его обман обнаружен. Он быстро взглянул на Брокау: голова гиганта опустилась на стол. Пытаясь выиграть время, Дэвид произнес:

— Мне очень жаль. Он страшно пьян.

Гок кивнул головой.

— Да, он пьян, — сказал он жестким голосом. — Лучше идемте в дом. Я приготовил вам комнату… Мак-Кенна.

Он медленно произнес имя. Дэвид уловил в его тоне легкую насмешку и рассмеялся: пора с честью кончить игру, — подумал он.

— Меня зовут не Мак-Кенна, а Дэвид Рэн, — сказал он. — Он ошибся, но он так пьян, что я не мог растолковать ему его ошибку.

Ничего не ответив, Гок вышел из хижины, как бы приглашая следовать за собой. Дэвид снова взял свой Тюк и винтовку и направился вместе с Гоком, который за весь путь до Гнезда не произнес ни слова. Ночь стала светлее, и Дэвид увидел Бэри, который некоторое время молчаливой тенью следовал за ним по пятам и снова исчез, едва они приблизились к зданию. На этот раз они вошли не через задний ход и очутились в большой комнате, откуда несколько времени тому назад доносились ругань и смех. В ней сидело десять-двенадцать мужчин — все белые; у Дэвида, едва он вошел, появилось внезапное подозрение, что все они ждали его, что Гок предупредил их о его приходе. Нигде Не видно было ни бутылок, ни стаканов, но никто не догадался вытереть разлитую на столе водку. Дэвид, идя вслед за торговцем, мельком взглянул на сидевших мужчин. Никогда ему не приходилось видеть более грубой и неприятной компании. Кое у кого в глазах он уловил тот же угрожающий блеск, какой он видел в глазах Гока. Никто не кивнул ему и не заговорил с ним. Очутившись в конце комнаты, Дэвид уже не сомневался, что Гок намеренно провел его среди этих людей; их поведение было полно какого-то глубоко скрытого зловещего значения.

Они прошли переднюю; Гок остановился у двери, против которой находилась, по словам девушки, дверь в ее комнату.

— Пока вы у нас в гостях, эта комната будет принадлежать вам, — с деланной улыбкой проговорил Гок. — Располагайтесь, как дома. Завтракать будем вместе с моей племянницей. — Он секунду помолчал, а затем продолжал, пронзая взором Дэвида: — Вы, наверно, вовсю старались дать понять Брокау, что он ошибся… И что вы вовсе не Мак-Кенна. В трезвом виде Брокау хороший парень.

Дэвид обрадовался, что Гок ушел, не дожидаясь ответа. Сейчас ему не хотелось с ним разговаривать. Нужно было обдумать все услышанное от Брокау, чтобы тщательно взвесить все возможности и вести себя завтра спокойно и выдержанно. Даже сейчас ему не приходила в голову мысль о трагическом исходе дела. Конечно, будут неприятные моменты, но вряд ли Гок и Брокау, зная, что ему сейчас так много известно, осмелятся противиться его решению забрать Мэдж из Гнезда. Войдя в комнату, где уже горела лампа, Дэвид немедленно стал вырабатывать план действий. Он вступит с ними в соглашение. В вознаграждение за потерю девушки он пообещает им — поклянется, если понадобится — хранить в тайне торговлю, которой они занимаются, а также еще более важное обстоятельство — убийство Гоком белого с форта Мак-Ферсон. Предстояло очень неприятное дело, продолжал он себя уверять, но он не сомневался, что эти негодяи будут думать только о спасении собственной шкуры, и все обойдется как нельзя лучше. Он стал размышлять о других вещах, представлявших для него сейчас гораздо больший интерес.

Итак, Тэвиш, этот полусумасшедший отшельник, живший в кишевшей мышами хижине, оказался виновником всего! Тэвиш! Это открытие не слишком сильно поразило Дэвида: он почему-то всегда связывал Тэвиша с карточкой девушки. Другие мысли сильнее взволновали его. Он вызвал в своем воображении происшедшую много лет тому назад сцену, когда мать Мэдж О'Дун с криком выбежала навстречу ночной буре, чтобы избавиться от Тэвиша, и в страхе и безумии оставила своего ребенка. Тэвиш думал, что она умерла, но она не умерла! Эта мысль жгла теперь мозг Дэвида. Она жива. Она искала своего мужа Майкла О'Дуна, превратившегося, по-видимому, в полубезумного скитальца по лесам. Она искала его многие годы. Искала и в ту ночь, когда он встретил ее в трансконтинентальном экспрессе. То была ее мать. Живая. В поисках Майкла О'Дуна…

Он набил и раскурил свою трубку. В беловатых клубах дыма перед ним встало посеревшее мертвое лицо Тэвиша. Без конца шагая взад и вперед по своей комнате, он вспоминал картины той ночи, вспоминал то, что последовало за ней. Брокау дал ему ключ, с помощью которого он разрешил одну загадку за другой. «По-моему он и сам походил на сумасшедшего», сказал Брокау о Тэвише, встреченном им на Файрпене. Сходил с ума! А в конце-концов покончил самоубийством. Неужели возможно, чтобы такого человека, как Тэвиш, так долго преследовали видения прошлого? Это казалось невероятным. И все же… Дэвид вспомнил об отце Ролане, о странной перемене, происшедшей в нем в ночь смерти Тэвиша, о таинственной комнате в «замке», в которой он чтил память женщины и ребенка… Сжав руки, Дэвид остановился. Промелькнувшая в его голове мысль потрясла все его существо. Это совершенно невозможно! И все же, когда он продолжал вспоминать, в его мозгу вставал и вопрос за вопросом, на которые он не пытался найти ответа. Тэвиш, женщина, девушка… отец Ролан! Бессмыслица! Он встряхнулся, буквально встряхнулся, чтобы отогнать от себя эту дикую, невероятную мысль. Он заставил себя вернуться к размышлениям о карточке девушки… И о женщине. Как попала к ней карточка? Что пыталась, умирая, сказать Найзикус Мэдж О'Дун? Какие слова она шептала, слова, не услышанные девушкой, потому что она плакала, и ее сердце разрывалось на части. Знала ли Найзикус, что ее мать жива? Не она ли, почувствовав приближение смерти, послала ей карточку?

Дэвид продолжал шагать по комнате, как вдруг скрип двери заставил его остановиться. Кто-то медленно, с чрезвычайной осторожностью открывал дверь. Спустя мгновение, Мэдж О'Дун очутилась в комнате. Никогда ее лицо не было таким бледным. Ее большие, потемневшие глаза блестели; в них светились трепещущий страх и бесконечная мольба. Она подбежала к Дэвиду и обняв его за шею прижалась к нему.

— Сэкуэвин… дорогой Сэкуэвин нам нужно уходить… нужно торопиться… сейчас же…

Вся дрожа, она прижалась к нему. Он нежно обнял ее.

— В чем дело, дитя? — прошептал он, и в его сердце внезапно что-то оборвалось. — Что случилось?

— Мы должны бежать! Как можно скорее!

Она прильнула к его груди. Казалось, остатки мужества покинули ее. Она так странно смотрела на Дэвида, что его сердце наполнилось тревогой.

— Я ему ничего не говорила, — прошептала Мэдж таким тоном, словно боялась, что он не поверит ей. — Я не сказала ему, что вы не Мак… Мак-Кенна. Он слышал, как вы и Брокау проходили мимо моей комнаты. Затем он пошел к мужчинам. Я пошла за ним и подслушала. Он говорил о вас… о том, что вы шпион… что вы состоите на службе провинциальной полиции…

Какой-то звук в передней прервал ее. Тело девушки напряглось. Она выскользнула из объятий Дэвида и бесшумно подбежала к двери. В передней послышались нетвердые шаги и громкий голос, произносивший что-то невнятное. Звуки затихли. Мэдж с еще более побледневшим лицом повернулась к Дэвиду.

— Гок… и Брокау! — она продолжала стоять прислонившись к двери. — Нам нужно торопиться, Сэкуэвин. Мы должны уйти сегодня же ночью!

Тревога Дэвида улеглась. Одно мгновение он боялся чего-то более зловещего, чем слова Гока этим людям. Шпион? Полиция? Конечно, Гок первым делом должен был подумать об этом. Он боялся за свою шкуру, и этот же самый страх заставит его завтра отдать ему Мэдж. Он улыбнулся испуганной девушке, прислонившейся со смертельно бледным лицом к двери. Но его хладнокровие не успокоило ее.

— Он сказал… что вы шпион, — повторила она, как бы стараясь втолковать ему, что это значит. — Они хотели пойти за вами в хижину Брокау… и… убить вас…

Вот чего она боялась. Дэвид сопоставил ее слова со взволнованным выражением лиц, среди которых он проходил.

— А Гок не позволил им? Так было? — спросил он.

Мэдж кивнула головой.

— Он сказал, чтобы они ничего не предпринимали, пока он не повидает Брокау. Он хочет удостовериться. А потом…

— Вы должны вернуться в свою комнату, Мэдж, — быстро произнес Дэвид. — Теперь Гок уже видел Брокау, и то. чего вы боитесь, не случилось. Уверяю вас. Завтра мы открыто, с разрешения Гока и Брокау покинем Гнездо. Но если они найдут вас сейчас в моей комнате, хлопот не оберешься. Мне нужно многое вам рассказать, но Гок может снова явиться сюда. Идите скорей к себе.

Он приоткрыл дверь и прислушался.

— Спокойной ночи, — прошептал он, на секунду прикоснувшись рукой к волосам девушки.

— Спокойной ночи, Сэкуэвин.

В дверях она одно мгновение поколебалась, а затем, тяжело вздохнув, ушла. Какие у нее чудные глаза! Как они смотрели на него в этот последний момент! Пальцы Дэвида слегка дрожали, когда он запирал дверь. Он взял стоявшее на столе маленькое зеркало и с иронической улыбкой взглянул на свое отражение. У него был не слишком красивый вид. Давно небритая белокурая борода придавала ему вид бродяги; за последнее время его виски сильно поседели. Наследственно? Возможно, но это было неприятным напоминанием о том факте, что ему уже тридцать восьмой год!

Она не могла продолжать, увидев, что Дэвид улыбался в то время, как ее сердце трепетало от ужаса.

Он приставил к двери стол, сунул под подушку револьвер, уверяя себя, что это совершенно излишние предосторожности, а затем лег в постель. И в то время, как Мэдж О'Дун, держа на коленях маленькое ружье Найзикус, всю ночь просидела, бодрствуя, у дверей своей комнаты, Дэвид спал крепким сном.