Девять граммов на удачу

Глава 10

Электронный анализатор трудился почти десять часов, обрабатывая генетический материал. Задача оказалась очень непростая. Во-первых, материала было ничтожно мало. Во-вторых, в пробах перемешались несколько групп тканей: людей, панцирных псов и особей неустановленного биологического вида. Программа в анализаторе то и дело сбивалась, выдавая абсурдный результат, а две минуты назад вообще зависла.

Иван Аркадьевич Зинчук не сразу осознал сей неприятный факт. Он смотрел на монитор покрасневшими от недосыпа глазами, не замечая, что изображение застыло. Наконец до профессора дошло, что мелькание цифр и букв на экране сменилось статичной картинкой.

– Что за черт?

Зинчук пошевелил мышкой, но ничего не изменилось – компьютер по-прежнему висел. Док машинально посмотрел на нижнюю строчку, где отображалось время, оставшееся до окончания работы программы. «3 минуты 14 секунд».

Дока едва удар не хватил. Всего три минуты до получения результата! Возможно, на этот раз программа сработала бы правильно и выдала коды ДНК существ, напавших на «Ошарское» и взорвавших нефтеперерабатывающий завод.

Всего три минуты не хватило, чтобы разгадать тайну!

Из-за дурацкой поломки идиотской техники десять часов работы и ценнейший генетический материал пошли псу под хвост! Монитор, словно издеваясь над профессором, мигнул на прощанье застывшей картинкой и погас окончательно, а спустя мгновение вырубился и сам анализатор.

Несколько секунд Док пялился на темный экран, не веря своим глазам, а потом схватился за рацию, чтобы вызвать заместителя по технической части, иными словами – главного ремонтника экспедиции:

– Петя! Ерохин! Бегом ко мне… – Зинчук осекся. В эфире царило не обычное приглушенное потрескивание, а глухое, ватное молчание.

– Да что ж за день такой сегодня! – завопил Док, ощущая, как зашевелился в штанах пока еще маленький жучок тревоги. Неосознанное предчувствие сдавило грудь, мешая вздохнуть.

Зинчук выскочил из палатки, едва не столкнувшись на пороге с одним из лаборантов.

– Иван Аркадьевич, – торопливо заговорил тот.

– Анализатор вырубился! – перебил Зинчук. – И рация. Срочно разыщи Ерохина…

– Ерохин занят под завязку. У нас вся техника полетела. Вообще вся, вплоть до лагерных генераторов и наручных часов. Я как раз к вам шел, чтобы доложить обстановку. Возможно, это какой-то электромагнитный феномен типа «Глушилки».

Жучок тревоги Дока рос как на дрожжах.

– Связь с Ванаварой есть? – быстро спросил Зинчук.

– Нет связи. Говорю же, вырубилось абсолютно все. А еще компасы сбоят. Стрелки пляшут, будто мы на магнитном полюсе.

– Странно, – Док задумался. – Если это и «Глушилка», то очень и очень нетипичная… Где Ерохин?

– С бригадой на вертолетной площадке. Пытаются запустить хоть одну вертушку. У них там все приборы…

Лаборанта перебил вой сирены предупреждения. Обычно такие сигналы извещали о приближающемся Сиянии – самом страшном аномальном явлении в АТРИ.

Зинчук и лаборант недоуменно переглянулись.

– Это еще что? – спросил лаборант.

Не ответив, Док завертел головой, разыскивая Останкинский Шпиль, или, как его частенько называют, Атрийский Маяк – аномальный базальтовый голец, вершина которого возвышается над лесом и сопками и видна из любой точки АТРИ вопреки всем известным законам природы. Перед Сиянием возле Останкинского Шпиля, как правило, появлялся призрачный Двойник – оптический эффект, пока не имеющий научного объяснения. Но сейчас Двойника не было и в помине.

Лаборант тоже посмотрел на Маяк и переспросил:

– Почему сирена?

Док пожал плечами и заспешил в штабную палатку. По дороге к нему присоединился командир охранной роты егерей.

– Иван Аркадьевич, – на ходу заговорил егерь, – я за вами. Из СКАПа сообщили, что Сияние на носу.

СКАП – Служба Контроля Аномальных Проявлений – является в АТРИ чем-то вроде аномального метеобюро: следит за нетипичными характеристиками окружающей среды – резким повышением электромагнитного фона, например, или распространением не изученных до конца ка-волн. В числе прочего специалисты из СКАПа отслеживают признаки приближающегося Сияния и других аномальных бурь. Обычно такие признаки проявляются за сутки, а то и больше до начала катаклизма. Но на этот раз все пошло по-другому…

Штаб СКАПа находился в Ванаваре, но в каждом более-менее крупном поселении имелись небольшие филиалы. Мобильная группа скаповцев сопровождала и экспедицию Зинчука.

– А там ничего не перепутали? Точно Сияние? – переспросил Док. – Ведь Двойника-то нет…

Машинально он вновь глянул на Шпиль и застыл в изумлении. За каких-то две минуты Маяк разительно изменился – потемнел, стал почти черным. Его силуэт четко выделялся на фоне облачного сероватого неба. А рядом с пикообразной вершиной гольца туманилась его точная копия, извещая о приближении катаклизма.

– Странно… – пробормотал Док.

Обычно Двойник формируется гораздо медленнее – двадцать часов или даже больше. Скорость его «материализации» сообщает о том, как скоро начнется Сияние. Сейчас же, судя по плотности туманного Двойника, до начала смертельно опасного явления и впрямь оставалось совсем немного времени.

– Почему в СКАПе так поздно спохватились? – недоволь спросил Док. – Ну ладно, запоздало появился Двойник, но приборы-то должны были заранее зафиксировать изменение электромагнитного поля!

– Должны были, но не зафиксировали, – ответил егерь. – Скаповцы говорят, что ни малейших признаков Сияния не наблюдалось. Даже намека. А потом вдруг – резкий скачок всех показателей, причем аккурат перед тем, как вырубились приборы… Иван Аркадьевич, вам лучше проследовать в землянку.

Подземные укрытия в обязательном порядке создавались в каждом, даже временном научном лагере – как раз на подобный случай.

– Я приду чуть позже, – пообещал Док. – Люди оповещены?

– Вы же сами слышали сирену. Но на всякий случай егеря сейчас обходят всех.

– А полевые группы? – уточнил Зинчук.

– Я разослал людей за ними, – помолчав, откликнулся военный.

Сейчас вне территории лагеря работали три полевые группы, которые занимались сбором генетического материала. Две из них находились примерно в получасе ходьбы, так что должны были вернуться в срок. А вот одна группа вертолетом улетела в Каракумы – исследовать тамошнюю дневку неизвестных врагов. Вернуться они собирались лишь к вечеру.

– Связь с каракумской группой прервалась, – пояснил командир егерей. – Мы пытаемся запустить вертолет, чтобы эвакуировать их до Сияния, но надежды на успех мало.

Зинчук молча кивнул, отлично представляя весь расклад.

Каракумская группа оказалась в крайне опасном положении. Пешком им до лагеря идти около шести часов – до Сияния ни за что не успеть. Связи нет. Вертолеты бесполезны. Единственный шанс спастись – найти естественное укрытие вроде глубокой пещеры или норы. А еще лучше – бетонный бункер. Но есть ли нечто подобное в Каракумах?..

«А в Байкитке? – подумал Зинчук. – Есть ли глубокие норы в Байкитке? Ведь где-то там сейчас Бедуин…»

Док стиснул зубы и поиграл желваками, что означало у него сильнейшую степень беспокойства.

Радиосвязь с группой Потапа прервалась еще сутки назад. Где она сейчас, неизвестно. Есть только координаты ее последней ночевки в Каракумах. Дальше Потап собирался двигаться в Байкитку – малоизученную «мутную» территорию с очень нехорошей репутацией. За прошедшие сутки могло случиться что угодно. Возможно, вся группа уже полегла в неизвестной аномалии, от зубов хищников или нарвавшись на пули таинственного врага. А если кто-то и уцелел, ему предстоит пережить приближающееся Сияние. Вне укрытия человек обречен. А найти укрытие в незнакомом месте за пару часов практически нереально…

«Ерунда, – постарался успокоить себя Док. – И Бедуин, и Потап – опытные егеря. Уж кто-кто, а они выживут. Если надо, зубами землю будут грызть, но сумеют переждать и Сияние, и даже всемирный апокалипсис…»

Зинчук глубоко вздохнул, усмиряя разошедшегося не на шутку жучка. Док не мог понять, связаны его тревожные предчувствия с Бедуином или с каракумской группой исследователей, но интуиция вопила, что на пороге беда…

Прошедшие сутки ничего нового не принесли. «Дичь» шла себе потихоньку в глубь Байкитки. Мы следовали за ней как привязанные. Засланный казачок после убийства Сани и «приманки» затаился, ничем себя не проявляя. Чертова дюжина тоже затихарилась. Да и хищное зверье попряталось. Короче, тишь да благодать. Ну просто загородная прогулка! Огорчало одно – связь так и не восстановилась.

Мы бодро топали по маршруту, ведомые следопытами. Погода радовала отсутствием дождя, а к серому небу в АТРИ все уже привыкли.

Внезапно Потап замедлил шаг, дожидаясь, пока я его нагоню.

– Бедуин, а как там поживает твой жучок?

– Спит мертвым сном, – удивленно отозвался я. – А твой?

– Кажется, собирается проснуться.

– О как! И есть повод?

– Слишком спокойно идем, – признался Алексей. – А когда долго хорошо, потом все бывает о-о-очень плохо…

Я не успел ответить – нас догнал Могильщик.

– Потап, ну-ка тормозни ребят. – Заросший мехом изгой заговорил впервые с начала маршрута.

Голос у него был необычный – множился эхом, будто доносился из трубы или колодца. Мне и раньше доводилось слышать его, поэтому я воспринял эхо спокойно, но по первости голос Могильщика производил убойное впечатление. Так и есть. Идущий впереди Кочкин нервно вздрогнул, оглянулся и уставился на изгоя ошалевшим взглядом, словно увидел привидение.

Могильщик не обратил на рядового внимания.

– Тормозни, – повторил изгой.

– Причина? – коротко поинтересовался Потап.

– Сияние скоро.

Мы дружно поглядели на Останкинский Шпиль. Ни малейших признаков Двойника. Атрийский Маяк в одиночестве торчал над вершинами на фоне серого неба.

– У меня встали часы. Кварцевые, – вмешался в разговор Механик.

– И у меня, – поддакнул Таран.

– Потап, ты сюда глянь. – Сапер Фига протянул командиру компас.

Стрелка металась по кругу как бешеная, а потом внезапно застыла, указывая синим острием точнехонько на Меха. Фига повернулся к наемнику боком, стрелка послушно повернулась, цепко держа Механика на прицеле. Наемник сделал шаг назад. Стрелка качнулась следом.

– Мех, ты ее чего, прикормил? – хохотнул Фига.

– Теперь ты у нас будешь заместо магнитного полюса! – сказал Таран и хлопнул Механика по плечу. – Я давно подозревал, что ты не человек, а аномалия. Стихийное бедствие!

– Очень смешно, – скривился наемник.

– Товарищ командир, поглядите! – возглас Кочкина отвлек внимание от Механика.

Рядовой указывал рукой на Останкинский Шпиль. Теперь Шпиль зловеще чернел над лесом, а рядом с ним наливался белым туманом Двойник.

– Могильщик, сколько до Сияния? – торопливо спросил Потап.

– Э… Около часа, – прогудел изгой.

– Больше, – заспорил Таран. – Двойник пока размытый, нечеткий. Так что часа три-четыре…

– Нет! – отрезал Могильщик. – Пятьдесят – шестьдесят минут максимум.

– Отставить базар, – вмешался Потап. – Парни, надо срочно искать укрытие. Разбились на двойки и разошлись по сторонам. Фига, Лось, – окликнул он двоих егерей, – начинайте копать землянку.

– Погодите, – остановил их Механик. – В пяти-шести километрах к западу есть пещеры.

– Показывай дорогу, – велел Потап.

– Сойдем со следа, – возразила Юрун.

– А других вариантов нет. Потом вернемся, – пообещал Потап и скомандовал: – Группа, бегом!

Небо постепенно наливалось свинцом, темнело, словно близилась ночь. Воздух сгущался… или это только казалось? Но все труднее становилось дышать.

Ерш начал задыхаться первым. Он заглатывал воздух распахнутым ртом, как рыба на берегу, шумно, хрипло выдыхал его.

Постепенно хрипеть и задыхаться стали все, кроме Могильщика. В какой-то момент мне даже показалось, что он вовсе не дышит.

Вынужденно перешли на шаг…

И тут меня прошиб пот. Вроде и не жарко, и с влажностью порядок, но струйки пота бежали по всему телу, будто я в парной. С другими, кстати, происходило то же самое. Плохо дело. Это признаки приближающегося Сияния. Мне уже доводилось испытывать подобное. Мы с Потапом были тогда на маршруте и успели заскочить в бункер в самый последний момент – когда небо уже пестрело разноцветными убийственными сполохами.

– Мех… далеко еще? – прохрипел Потап.

– Чуть-чуть… осталось… – Механик с трудом перевел дух и утер рукавом обильно текущий по лицу пот. – Где-то там… внизу… в скале…

Мы находились на каменистой возвышенности, которая обрывалась скальным откосом, а внизу бежала река.

– Где-то там? Где-то?! – вытаращил глаза Шебай. – Ты че, прикалываешься?! Точное место называй!

– А я не знаю! – огрызнулся Механик. – Не помню… Почти год прошел… Тут поменялось все…

– Ну, ты и… Зря тебя послушались. Давно б уж землянку вырыли! – Шебай запыхтел от негодования. И его можно было понять.

Скальная стена тянулась в обе стороны насколько хватало глаз. У ее подножья разросся кустарник. Если не знаешь точных ориентиров, искать пресловутую пещеру можно часами, тем более в сгущающихся сумерках. Конечно, скоро станет гораздо светлее, вернее, ярче – разноцветные столбы Сияния украсят потемневшее небо. Но когда это произойдет, искать укрытие будет поздно…

– Спускаемся, – принял решение Потап. – Могильщик, Толмач, Лось, веревки…

Изгой и егеря достали из рюкзаков мотки, попутно оглядываясь по сторонам в поисках большого валуна или дерева потолще, за которые можно закрепить конец.

Дышать по-прежнему было тяжело. Группа стояла на месте, а легкие качали воздух так, будто мы продолжали бежать. Пот заливал глаза.

Плотный воздух постепенно насыщался электричеством – я чувствовал, как волоски на теле буквально встают дыбом. У Лося между пальцами проскочил сиреневатый разряд. Я хмыкнул. Скоро мы все уподобимся Ершу – сможем запросто кидаться молниями. Вот только длиться это будет недолго – пару минут перед смертью…

– Вы слышите? – внезапно спросил Фига.

– Да… – Глаза Юрун испуганно расширились. Неправдоподобно красные зрачки затопили всю радужку. – «Песня сирен»…

Звук, вернее, заунывный вой был пока еле слышным. Но скоро он усилится настолько, что у нас полопаются барабанные перепонки, мозги буквально закипят в черепушках, а каждая клеточка тела завибрирует в разрушительном, смертельном ритме.

Если поют сирены, значит, Сияние вот-вот начнется. Ну, так и есть! На потемневшем небе появились первые, пока еле заметные разноцветные сполохи.

На поиск пещеры у нас не оставалось времени.

– Юля, – ринулся к следопыту Механик. – Попробуй разглядеть мою нить! Я проходил здесь меньше года назад! Может, она еще сохранилась.

Опаньки!

Мне не послышалось, и он не оговорился. Наемник отчетливо произнес: «нить». Но откуда ему известно, как именно Юля идет по следу?

Я подозрительно уставился на Механика. Что-то ты слишком много знаешь о Юрун, приятель…

Оба следопыта, судя по их лицам, разделяли мои удивление и подозрения. И все же Юля решила выполнить отчаянную просьбу наемника – напряженно сморщила носик и даже прикрыла глаза, сосредотачиваясь, а потом неуверенно двинулась вдоль откоса. Я кивком спросил у Потапа разрешения и пошел за ней.

Тем временем изгой и егеря закрепили веревки.

– Первый-второй-третий пошел. – Алексей указал на Фигу, Ерша и Кочкина.

Сапер оказался внизу почти мгновенно, когда изгой еще только начинал спуск. Спускался Ерш не ловко и мучительно медленно. Кочкин справился с задачей куда проворнее. Мне даже показалось, что рядовой мог бы и без веревки обойтись…

Вообще, приближающееся Сияние Илью напугало не очень. У меня, например, каждая поджилка тряслась: успеем – не успеем. Механика, Тарана, Ерша и следопытов буквально колотило от напряжения. Да и егеря нетерпеливо приплясывали на месте. Невозмутимым оставались только Могильщик и… Кочкин. Впрочем, может, Илья не испугался по незнанию – не понимает, что его ждет.

Группа спускалась, Юля все еще шла вдоль откоса. Наемник топал следом, не сводя с нее взгляда, полного надежды. Чуть сзади и сбоку шел я, поглядывая на расцветающее смертельными сполохами небо.

Мы прошли метров триста, когда под ногой следопыта что-то хрустнуло. Механик встрепенулся.

Юля остановилась и покачала головой:

– Нет, не вижу я твоей нити, Мех. Слишком давно это было…

– Ты на что-то наступила, – перебил наемник.

– Старые кости. Здесь их много, скелетов пять-шесть.

Юля потянулась, чтобы поднять одну из них. С ее пальцев сорвалась ломаная ниточка молнии. Следопыт вскрикнула, отшатнулась и затрясла рукой.

А наемник подскочил к одной из кучек засыпанных землей костей и принялся выкапывать их, по-собачьи роя землю голыми руками. Извлекал кость за костью, тщательно рассматривал каждую, словно что-то искал, и переходил к следующей кучке.

На мой взгляд, кости как кости. Старые – пролежали тут полгода минимум, а то и больше. Часть явно человечьи – тщательно обглоданные, а часть принадлежалвшие животным. Скорее всего, волколакам, если судить по искривленным, непропорциональным костям конечностей.

Вероятно, некоторое время назад стая волков-мутантов загнала несчастного бродягу-одиночку, сожрала его, а потом передохла сама. Отчего – вопрос открытый. Может, этот бедолага волколакам поперек горла встал?..

Механик бросил перебирать звериные кости и с удвоенной энергией принялся за человечьи. Разглядел что-то в берцовой кости и едва не расцеловал ее, невразумительно бормоча себе под нос. Я разобрал только: «Лажа… Спасаешь во второй раз…»

Механик замолчал, отбросил кость и судорожно огляделся, потом подбежал к краю откоса, перегнулся, всмотрелся.

– Бедуин! Я узнал место! Пещера должна быть вон там. За тем гибридным кустом.

– Уверен?

– На сто пудов.

Я вытащил «Ярыгин» и два раза пальнул в воздух, привлекая внимание Потапа. Леха услышал не сразу – «Песня сирен» вызывала боль в ушах и притупляла слух. Казалось, уши залиты водой. Пришлось еще несколько раз нажать на спуск.

Звуки выстрелов первым услышал Могильщик. Толкнул Потапа в плечо и указал в мою сторону. Я ткнул рукой вниз: дескать, нашли пещеру. Леха в ответ сделал жест: понял, спускайтесь.

Я быстро достал из рюкзака веревку, закрепил на поясе, а свободный конец сбросил вниз с откоса:

– Юрун, спускайся первая. Мех, пойдешь за ней.

Пещера была занята стаей панцирных собак. Свое гибельное воздействие Сияние оказывало не только на людей, но и на прочих обитателей АТРИ, поэтому зверье тоже старалось найти укрытия поглубже. Исключение составляли хуги. В разгар явления они впадали в подобие комы и очень быстро приходили в себя без последствий для здоровья.

Зачистку укрытия провели рекордно быстро, и вскоре группа обосновалась в тесной, хоть и глубокой пещерке. И очень вовремя – снаружи стремительно, во все небо разгорались ядовитым светом фиолетовые и зеленые сполохи.

Мы протиснулись в самый дальний закуток, сняли рюкзаки, расселись вдоль стен.

Фига отстал, заложил у входа маломощный заряд. Короткий взрыв потряс пещерку, послышался грохот падающих камней, и стало темно. Мы зажгли керосиновый фонарь.

– Замуровали, демоны, – пошутил егерь по прозвищу Толмач.

– А мы потом обратно выберемся? – забеспокоился Ерш.

Фига смерил его взглядом и проворчал:

– Спецу не доверяешь, задрыга? Я ж взрывал не абы как, а с умом.

Юрун подобралась ко мне поближе. Я обнял ее. Сейчас следопыт напоминала испуганного взъерошенного котенка.

– Ну, ты чего, а? Первое Сияние что ли? – я попытался ее подбодрить.

– В том-то и дело, что не первое, – вздохнула Юрун и призналась: – Терпеть их не могу. До такой степени страшно становится, что хоть вой…

Это у многих так. Сияние воздействует на психику, и настолько сильно, что некоторые люди даже в убежищах сходят с ума. Но есть надежное средство против этого безумия…

Потап достал флягу с разбавленным спиртом.

– Ну чего, мужики… И дамы, – галантно поправился он. – Начнем курс лечения?

Алексей протянул «лекарство» Юрун. Юля сделала глоток, закашлялась и передала мне. Фляга пошла по кругу. Затем по второму. А после третьего Потап сказал:

– Хватит, – и убрал флягу.

– Слушайте анекдот, – предложил я. – Свеженький, с Большой земли…

Потом анекдот рассказал Потап, а затем хохмы посыпались как из рога изобилия. Смешные и не очень, свежие и бородатые, они пришлись как нельзя кстати.

Захмелевшая Юрун прижалась ко мне и прошептала на ухо:

– С вами, егерями, весело. И совсем не страшно.

Я ободряюще улыбнулся ей, а сам подумал о Немом и Кубометре. Успели ли они добраться до лагеря Зинчука? Если нет, то нашли ли укрытие?..

А тем временем снаружи набирало силу и разворачивалось во всей красе убийственное Северное Сияние…

Митя Немой и Сева Кубометр пришли в Каракумы ранним утром – задолго до начала Сияния. Еще на границе услышали отголоски выстрелов. Впрочем, перестрелка быстро прекратилась.

Егеря затаились в небольшой ложбинке, настороженно слушая тишину.

– Как думаешь, это наши «научники» палят? – шепотом поинтересовался Немой.

– А кто ж еще? Небось егеря из полевой группы зверушек отстреливали, – отозвался Куб и предложил: – Пойдем глянем, что да как…

Короткими перебежками от сосны к сосне егеря продвинулись вперед. За редкими деревьями невдалеке замаячили зеленые туши вертолетов.

Куб и Немой на всякий случай опять залегли.

– Одна… Две… Три… Четыре вертушки, – посчитал Куб.

– Не многовато ли для одной полевой группы? – удивился Немой.

Обычно научная полевая группа состоит из шести-восьми «ботаников», пятерки егерей и одного борта с двумя пилотами.

Кубометр пожал плечами и достал бинокль. Мощная оптика мгновенно приблизила бок вертолета и показала стоящего рядом с ним бойца.

– Чужак, – отметил Куб.

Человек у вертолета и впрямь не походил ни на «ботаника», ни на егеря. Вместо форменного «Ската» на нем был обычный лесной камуфляж без брони. Но главное, что насторожило Кубометра, – зеленая шапка-маска, скрывающая лицо. Подобное в АТРИ было редкостью.

– Ты прав. Чужак. И не один. – Немой тоже поднес к глазам бинокль, рассматривая снующих между вертолетами людей и пытаясь понять, чем они занимаются…

Понял. Помрачнел. Толкнул в бок Куба:

– Угостим сволочей гранатками?

– Забудь, – отрезал Куб. – Их тут полроты, не меньше. У нас на всех гранат не хватит.

– Предлагаешь спустить им это? – разозлился Митя. – Они там наших добивают, а мы…

– А мы будем лежать тихонько и сопеть себе в тряпочку, – перебил Куб. – А если ты хочешь бессмысленно сдохнуть, лучше застрелись. Понял?

Немой набычился, но замолчал.

Ситуация, в которую они попали, была следующей. Чужаки – те самые люди в масках – десантировались с трех вертолетов и напали на полевую группу «каракумцев». Возможно, застали пятерку егерей врасплох атакой с воздуха, но, скорее всего, просто подавили численным превосходством. Перестрелка, которую слышали на подходе Куб и Немой, была финалом неравного боя. Чужаки одержали победу и теперь добивали противника – методично обходили тяжелораненых и даже мертвых егерей и «ботаников» и перерезали горло каждому.

Именно этот процесс и застали Куб с Немым.

Убедившись, что в живых никого из «каракумцев» не осталось, чужаки погрузились в вертолеты – даже вертушку полевой группы захватили. Закрутились винты, со свистом рассекая воздух. Винтокрылые машины одна за другой взмыли ввысь и взяли курс на юго-восток.

Егеря проводили их взглядами. Три борта не имели опознавательных знаков, а на боку у четвертого красовался символ НИИИАП – микроскоп, вокруг которого кружат электроны по своим орбитам.

– Ты понял, куда они полетели? Нет? Юго-восток. Ничего не говорит? – Куб попытался активировать рацию.

– В той стороне базовый лагерь экспедиции Зинчука, – протянул Немой. – Думаешь, они рванули туда? Здесь зачистили, теперь базу хотят ликвиднуть?

– По-любому надо предупредить наших. – Куб продолжал терзать молчащую рацию.

– Нет, вряд ли они на лагерь пошли, – проговорил Немой. – Там не пятеро егерей, как здесь. Лагерь полуротой не взять.

– А кто тебе сказал, что их всего полроты? Возможно, тут поработала одна из боевых групп. – Куб оставил рацию в покое. – И этих групп может быть туева хуча… Знаешь, что я думаю, Митяй? Нам надо как можно скорее мчаться к Зинчуку.

– Вертолеты все равно не обгоним, – резонно возразил Немой.

– И не надо. Главное – найти местечко, где заработает связь.

Егеря поправили снаряжение и бодро рванули на юго-восток.

До начала Сияния оставалось еще больше шести часов. Времени вполне достаточно, чтобы спокойно дойти до лагеря экспедиции и укрыться в ее надежных землянках.

…Первая задержка в пути произошла из-за упыря, который избрал Куба и Немого своим обедом.

Егеря давно покинули Каракумы и пересекали лиственничное редколесье, а хищная тварь притаилась высоко на ветке, в густой кроне. Завидев добычу, упырь спикировал вниз этакой огромной уродливой летучей мышью.

– Митька, сзади! – Куб первым заметил врага, мощным толчком сбил Немого с ног и сам откатился в сторону.

Упырь промахнулся, спланировал чуть дальше, приземлился, сложил коричневатые кожистые крылья и зашипел, обнажая клыки.

Внешне он походил на изуродованного человека. Да он и был человеком. Раньше. До того, как попал под воздействие ка-волн, которые превратили его в мутанта.

В отличие от изгоев упыри теряли человеческий разум, полностью лишались памяти, превращаясь в опасных хищников со звериными инстинктами, главным из которых был голод. Жажда крови.

Темно-коричневая кожа монстра многочисленными складками свисала с лысой головы и голого тела, отчего упырь напоминал собаку породы мастино неаполитано. На лицо было страшно смотреть. Все в рубцах и шрамах, оно выглядело отталкивающей маской, в прорезях которой бегали абсолютно черные глаза с красными точками зрачков. Из оскаленной пасти мутанта, похожей на складчатую щель, торчали такие клыки, что тигру и не снились. Язык деформировался в трубочку, вернее, гибкую присоску, которой упырь высасывал кровь. Сначала прокусывал жертве вену клыками, а потом втыкал в рану свой мерзкий хоботок.

…Упырь просканировал голодным взглядом предполагаемую добычу и ринулся в атаку, выставив перед собой обезображенные руки с длинными когтями-кинжалами.

Не успевший встать с земли Куб сдернул с плеча автомат и с колена полоснул очередью. Но тварь проявила немыслимую верткость – стрелой взвилась ввысь, помогая себе крыльями. Пули прошли ниже, не задев монстра.

– По крыльям стреляй! – завопил Немой, послав вдогонку упырю порцию свинца. И тоже промахнулся.

Хищник набрал высоту, сложил крылья и молнией спикировал вниз, рухнув прямо на Куба. Ноги твари ударили егеря по ребрам и левой руке, выбивая автомат. «Калаш» отлетел в сторону.

Если бы на Куба так спикировал живоглот или волколак, Немой уже оплакивал бы своего напарника. Но сейчас был особый случай.

Мутация изменила не только внешность упыря, но и его кости. Кости стали полыми, как у птиц, отчего вес твари существенно уменьшился, что и позволяло ей летать. При росте в сто восемьдесят сантиметров упырь весил всего сорок килограммов, поэтому не сумел задавить егеря своим весом. Но главным оружием твари была невероятная быстрота. Представьте сорок килограмм, падающие на вас со скоростью шестидесяти километров в час! Для многих такая встреча могла оказаться последней. Куб выжил, но удар все равно оказался весьма ощутимым.

Отброшенный мощным толчком ног упыря, Сева упал навзничь. Броня на боку была вмята. Кубу послышался сухой негромкий треск в ребрах и стало трудно дышать. Начала неметь рука.

Упырь взлетел для повторной атаки. Немой полоснул по нему из автомата. Промах. Увертливая тварь снова пикировала на лежащего Куба. Митя хладнокровно отследил перемещение упыря, добавил чуть-чуть на опережение и нажал на спуск. Вместо выстрела раздался щелчок – рожок опустел.

А тварь неумолимо приближалась к распростертому на земле Кубометру. Еще секунда, и острые клыки вонзятся егерю в горло. В последний момент Куб резко откатился в сторону. Когти упыря вонзились в землю, а егерь вскочил на ноги и здоровой рукой нанес молниеносный удар в голову противника. Вес Куба превосходил вес упыря почти в два раза, после такого удара тварь должна была кубарем отлететь в сторону. Но монстр лишь мотнул головой и отступил на шаг.

Куб подскочил к нему, наступил на когтистую лапу и локтем нанес удар по складчатой морде снизу вверх. Упырь откинулся на спину. Прижимая стопу противника к земле левой ногой, правой Куб ударил по колену твари. Раздался хруст ломающейся кости.

Тварь заверещала и со всех сил пнула егеря здоровой лапой по ребрам. Сева отлетел в сторону, как кегля. Силища у монстра оказалась неимоверная.

Куб сел, судорожно пытаясь вздохнуть. Острая боль пульсировала в груди. Разъяренный упырь вскочил и, припадая на покалеченную лапу, бросился к Севе.

Чем бы закончилось это противостояние – неизвестно. Немой наконец-то перезарядил автомат и выпустил в голову упыря почти весь рожок.

Башка твари взорвалась фонтаном крови, тело рухнуло наземь. Митя пнул упыря, удостоверяясь, что он сдох, и подошел к товарищу:

– Живой?

– Не дождешься, – через силу усмехнулся Куб.

– Что с рукой?

– А хрен ее разберет. Кость вроде цела. А вот с ребрами, боюсь, беда. Хорошо, если просто трещина…

Пока Немой накладывал на ребра напарника тугую повязку и накачивал его обезболивающим, время утекало как песок сквозь пальцы. Затем пришлось перекладывать вещи – травма не позволяла Кубу нести прежний груз. Напоследок Куб снова попробовал оживить рацию. И снова безуспешно. Эта возня отняла еще несколько драгоценных минут.

Когда егеря вновь тронулись в путь, до начала Сияния оставалось три с половиной часа…

Первый час прошел более-менее спокойно, егеря двигались к базовому лагерю. Разве что пришлось снизить скорость – Куб хоть и не показывал виду, но поврежденные ребра беспокоили его, при каждом вздохе вызывая нудную, приглушенную лекарствами боль.

Да и левая рука немела и плохо слушалась. «Перелома нет, и ладно. По ходу, просто кровоизлияние в мышце от сильного ушиба», – промелькнуло у Куба в голове. Не сбавляя шага, он пошевелил пальцами левой руки. Травмированная конечность ответила прострелом, да таким, что боль отозвалась в шее.

Егерь затаил дыхание, пережидая боль, и обвел взглядом окрестности. В полукилометре к северу виднелся многообещающий пригорок.

– Мить, – окликнул Куб товарища, – видишь ту высотку?

– Ммм? – отозвался Немой. Он на ходу набивал рот сушеными кусочками пеммикана и не мог говорить внятно.

– Сбегай туда с рацией, – предложил Куб. – Вдруг с высотки возьмет.

Немой кивнул, поспешно дожевал последнюю порцию сухпайка, скинул рюкзак к ногам товарища, пристроил полевую радиостанцию у себя за спиной и бодрым галопом рванул к каменистому пригорку.

На полпути к вершине он сбавил шаг, а потом и вовсе остановился, не сводя взгляда с кучки разнокалиберных камней. Ему показалось, что один из них шевельнулся, будто задетый гигантской ногой. Немой замер, напряженно рыская взглядом по склону пригорка, и вскоре заметил, как неподалеку от насторожившего его камня примялась трава, словно под подошвой невидимого великана. Трава тут же распрямилась, а справа от нее шевельнулся следующий камень – великан неторопливо шествовал по пригорку.

Немой одобрительно кивнул сам себе. «Ай да Митька, ай да сукин сын! Молоток, „Невидимку“ углядел. Доберешься до лагеря, дернешь лишних сто грамм. Заслужил…»

Аномалия «Егоза», или, на егерском жаргоне, «Невидимка», была смертельно опасна. Угодившего в зону ее действия человека или зверя расплющивало в кровавый блин, словно жука под каблуком. Предсказать, куда в следующую минуту «ступит» невидимый великан, было абсолютно невозможно. Расстояние между «шагами» разнилось значительно. «Невидимка» мог топтаться на месте, сдвигаясь в сторону по сантиметру, а иногда делал скачок аж на пять-шесть метров.

Но имелась у аномалии и одна очень полезная особенность – она усиливала радиосигнал. Рядом с «Егозой» рация обычно работала как часы. При условии, конечно, что у принимающей стороны не было проблем со связью.

Немой поспешно скинул со спины прямоугольную коробку рации, присел на корточки, надел наушники и принялся крутить настройки. Глухо. Эфир молчал. Не слышалось даже треска помех. С большим успехом можно было вслушиваться в морскую раковину – там хоть есть какой-то шум.

Егерь поморщился – придется подойти ближе, а это реальная опасность угодить под каблук «Невидимки». Несколько секунд Митя прикидывал, насколько будет оправдан такой риск.

Вражеские вертолеты, если они и впрямь летели к научному лагерю, давно уже там. Значит, связываться с Зинчуком поздно – бой, скорее всего, кипит вовсю. С другой стороны, неприятель мог не сразу ломануться в атаку, а выждать какое-то время. Например, для того, чтобы собрались остальные боевые группы. В таком случае еще есть возможность предупредить наших о готовящемся нападении.

Больше Митя не колебался. Он подхватил рацию и сделал осторожный шаг вперед…

Кубометр в бинокль наблюдал за действиями товарища. Вначале Митя бодро бежал по склону, потом притормозил. Застыл, всматриваясь в камни перед собой.

Сева Куб недовольно крякнул:

– Вот остолоп. Повыше поднимись…

Сказано было вполголоса – для себя, не для напарника. На таком расстоянии кричать бесполезно.

Немой выше не пошел – присел на корточки и завозился с рацией. Потом встал в полный рост, завертел головой и сделал осторожный шаг вперед.

«Увидел какую-то аномальную дрянь, – понял Куб. – Надо пойти, подстраховать…» Он подхватил рюкзаки и побрел к высотке, кряхтя от боли.

Немой внимательно наблюдал за «Егозой», пытаясь сделать невозможное – понять, куда в следующее мгновение шагнет невидимый великан, и двигался вслед за ним или отступал. Перемещения Мити были хаотичными, рваными. Они словно танцевали с «Невидимкой» – смертельно опасный для одного из партнеров танец.

Егерь попытался на ходу активировать рацию и едва не завопил от радости, когда услышал привычный и родной шум помех. Он покрутил верньеры. В наушниках раздался незнакомый голос:

– Беркут, Беркут, я Троян. Вышел на позицию. Мои координаты…

Немой тщательно запомнил несколько цифр. А неизвестный радист продолжал:

– К операции готов. Жду лучей. Как поняли? Прием.

Продолжения диалога Немой не услышал. Увлекшись, он упустил из вида «Егозу». Обиженный невниманием аномальный великан тут же напомнил о себе.

Мите показалось, будто с неба хлынул ледяной воздушный душ. Он инстинктивно шарахнулся в сторону, зацепился ногой за камень, не удержал равновесия и повалился на спину. Рация выскользнула из рук и лязгнула о камни. В следующую секунду ее накрыло «Егозой», превращая в лепешку из металла и пластика. К счастью для егеря, невидимый великан удовлетворился гибелью техники и шагнул в сторону.

Немой машинально поднял с земли блин, в который превратилась рация, растерянно повертел в руках, матернулся и побежал с пригорка навстречу Кубу.

– Прикинь, Сева, – завопил Немой еще на подходе. – Я поймал волну чужаков! Они сообщили кому-то свои координаты…

Кубометр смерил взглядом изуродованную рацию, которую Митя зачем-то нес в руке, но вопросов задавать не стал. И так все ясно.

Не теряя времени, Куб достал из кармана разгрузки бумажную карту АТРИ:

– Координаты запомнил? Диктуй, сейчас посмотрим, где это…

Оба егеря уставились на карту, пытаясь сориентироваться. Получалось, что чужаки расположились в пяти километрах от базового лагеря экспедиции Зинчука. От того места, где сейчас находились Куб и Немой, до позиции чужаков было всего полтора часа быстрой ходьбы.

– Значит, говоришь, Троян вышел на позицию и к операции готов? – уточнил Куб.

– Готов, – кивнул Немой. – Ждет каких-то «лучей». По ходу, «Троян» – это наши старые знакомые из Каракумов. Ты был прав, они не стали штурмовать лагерь сразу, ждут подкрепления – тех самых «лучей».

– Думаешь, «лучи» – это боевые группы? – засомневался Куб.

– А кто ж еще?

– Мда… Ну что, Митяй? Нет желания наведаться в гости к Трояну? – подмигнул Куб.

– Еще как есть. Я им задолжал пару гранат в Каракумах. Хорошо бы вернуть должок.

– Забудь, – осадил товарища Куб. – Наша задача – разведка. По-тихому собираем информацию о неприятеле и пулей мчимся в лагерь Зинчука с докладом. Усек?

– Усек, не маленький, – проворчал Немой. – Это ж я так, помечтал…

Егеря поправили снаряжение и споро двинулись в путь.

До начала Сияния оставалось меньше двух часов. Этого времени уже не хватало, чтобы добраться до лагеря Зинчука, даже если б егеря знали о приближающемся катаклизме и пустились бежать напрямик, минуя позицию чужаков. Но Немой и Куб не ждали подобной пакости от природы, ведь «предсказатель неприятностей» – Останкинский Шпиль – и не подумал вовремя обзавестись Двойником. Поэтому егеря месили болотистую грязь, о Сиянии не думая. Их волновала другая опасность – вышедшие на позицию чужаки, которые явно собирались штурмовать лагерь экспедиции Зинчука…