Джено и красное зеркало истины

Глава двенадцатая Орлица, сокол и две голубки

В шесть утра Гулкий удар, как обычно, пробил время, объявляя о начале нового дня.

Антеи всю ночь не сомкнули глаз, проговорив в Комнате единения. Под внимательными взглядами своих друзей Суоми поведала о смерти третьего экстрасапиенса и о том, что, угасая, он передал свою душу и свое могущество Джено. Установилось почтительное молчание, все задумались о судьбе братьев Астор Венти.

Эзра был очень встревожен, ведь его первый цикл заканчивался и ему, как и всем остальным, вскоре предстояло подвергнуться воздействию Обратного поворота.

— Я боюсь последствий Обратного поворота, кажется, эта техника плохо сказывается на здоровье. А вы с Джено во время интерканто не испытывали недомоганий? — спросил он.

— У нас поднялась температура, кружилась голова, но потом все прошло. К тому же нам помог клонафорт. Вы же пили его, значит, и вам он поможет, — ответила Суоми.

— Ты права. А что нам сейчас делать? Входить в свои печати и отправляться в путь или нет? Когда у нас будет интерканто? — расспрашивал англичанин.

— Это тебе объяснит Марго. Я предвижу возвращение Рене. Думаю, нам надо остаться здесь, — сказал Юди Ода.

Суоми кивнула, а Ламбер сказал:

— Да, вы пока останетесь здесь, но запомните: ни одному антею не разрешается присутствовать на Уникальном противостоянии. Мадам Крикен говорила, что Джено и Суоми предстоит пройти его. Я буду сидеть взаперти в своей комнате и ничего не увижу. Впрочем, мне предстоит жить здесь постоянно.

Эзра поспешил успокоить друга, сидевшего в своей коляске:

— Ты никогда не будешь одинок.

— Знаю. Жизнь здесь скоро изменится. Когда освободят родителей Джено и Рене, все станет по-другому.

— Что вы думаете о суммусе сапиенсе? Невероятная история, правда? Она Астор Венти! — пробормотал Юди Ода, и в его словах прозвучала некоторая подозрительность.

— Да, история действительно странная, но это правда. Поверьте мне, когда я узнал обо всем, я был потрясен. Именно поэтому я и вернулся в Аркс. Теперь вы понимаете, почему мадам приняла меня и сделала все, чтобы я остался здесь, — откровенно признался Ламбер.

Суоми уже знала, что это Ламбер рассказал мадам о ее истинном происхождении, и попыталась сгладить неловкость:

— Наша суммус сапиенс и в самом деле исключительная женщина. Я все поняла, когда познакомилась с Тантре Стендж Виоо. И могу заверить вас, что семья Джено действительно много страдала. Когда был убит Пауль Астор Венти, проклятье пало на всех его наследников. Поэтому важно, чтобы Пьер с Коринной вернулись наконец в Нижний Колокол и чтобы Джено и Рене обрели семью и мир в душе.

Суоми была убедительна, и ребята внимательно слушали ее, понимая, в каком тяжелом положении находятся братья-итальянцы. Пока в Комнате единения продолжалось собрание антеев, на четвертом этаже, в Ложе психо, Марго и Джено мысленно готовились к схватке с Пило. Мадам, сильно ссутулившись, расхаживала взад и вперед.

— Когда прилетит Рене, первым делом надо будет уничтожить Ятто. Ты применишь Бесконечную Адуларию. Не бойся, у этого камня необычайная сила.

— Я даже чувствую, как от него распространяются флюиды волшебства. — Джено держал Адуларию в руках. — Я использую его, как подскажет мне интуиция. Тантре внутри меня. Теперь я обладаю его мудростью. И Ятто будет уничтожен, — решительно произнес он.

Но мадам Крикен все-таки опасалась, как бы он не пострадал от излишней самоуверенности. Крикен была слишком опытна, чтобы не предвидеть опасных последствий.

— Да, дух Тантре всегда будет с тобой, но любой твой поступок предопределен той силой, которой ты сейчас обладаешь. Кто знает, какие еще случайности готовит нам судьба. А я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло. Я всегда буду рядом, — сказала Марго.

— Этот камень принадлежит и вам. Мы Асторы Венти, и ничто больше не разлучит нас, — произнес Джено с уважением и покорностью.

— Мой дорогой! В нас течет одна кровь, и мы одинаково испытываем друг к другу расположение. Но теперь понадобится мужество, чтобы открыть белую дверь. Я чувствую ненависть фродеров и олленей, но больше всего боюсь появления сильфид. Они выглядят как красивые женщины, но их вид обманчив, а голоса и глаза заставляют терять ощущение реальности. Будь сильным, Джено. Не позволь им обмануть тебя, — предостерегла Марго.

— Ну да, в Расширенном кодексе объясняется, что они появляются неожиданно и часто меняют обличье, заставляя следовать за ними. Вот только боюсь за ребят с первого и второго уровня. Они не знают, как себя вести при встрече с ними.

Джено был прав, но у каждого антея была своя судьба.

— Надеюсь, что никому не придется рисковать жизнью, — сказала мадам. — Я уже дала распоряжения сапиенсам и псиофам защитить самых юных. Владение ментальными искусствами должно быть доведено до совершенства. Это станет экзаменом для всех нас. Труднейшим экзаменом.

Звук тромботты и запах завтрака немного разрядили напряженность. Ранья Мохатдина приготовила подносы с метафизической пищей, необыкновенно богатой энергией. Псиофы смаковали бриоши с Категорическим кремом, а антеи с наслаждением поедали блинчики с Мармеладом мечтательницы.

Ожидание Рене вызывало волнение. Аноки Кериоки точил свои стрелы, бормоча молитвы сиу. И только Джено с мадам Крикен молча смотрели на Бесконечную Адуларию.

В восемь часов десять минут они получили телепатическое послание — это был Рене. Он летел на золотых крыльях, а его новая черная туника развевалась ветром. Он приземлился прямо у главного входа в Аркс и потянул веревку — запели все три хора: детский, мужской и женский. Строгие часы прозвонили несколько раз, и Доротея, как образцовый церемониймейстер, открыла дверь.

Перед прекрасной сапиенсой предстал предмет ее любви. Они радостно обнялись.

— Ты здоров? Мне так тебя не хватало! Здесь столько всего произошло, — щебетала Доротея.

— Я все знаю, — сказал крылатый юноша.

— Как? — удивилась сапиенса.

— Ты забываешь, кем я скоро стану. — Рене указал на свою черную тунику, типичное одеяние оскурабов.

— Твой брат встречался с Тантре!

Доротея вновь была прервана.

— Я знаю, знаю. Сейчас я должен поговорить с ним и с мадам Марго Крикен Астор Венти, — сказал Рене, четко произнося свою фамилию.

Девочка улыбнулась — она все поняла. Илиас Букар уже информировал Рене.

— Вот перстень, — сказал он. — Теперь мы можем им воспользоваться. Наконец-то мои родители будут свободны.

Они направились в Салон фламинго. Доротее не терпелось рассказать Рене, что теперь и она способна трансформироваться и превращаться в голубку, но она дала обещание мадам держать это в секрете.

Рене опять удивил ее, прочтя ее мысли.

— Для меня это не секрет, — неожиданно сказал он.

— Ты вошел в мой разум! Зачем ты делаешь это? — обиженно спросила Доротея.

— Успокойся. Илиас Букар объяснил мне, что Счастливая Трансмутация, которую вы с Суоми и Марго пили, превращает вас в птиц. Подумать только, на что вы идете ради меня! Вы с Суоми сможете навещать меня в Домус Эрметика, обратившись голубками, а мадам — великолепной орлицей.

Рене нежно обнял Доротею за плечи. Она вдруг представила себя голубкой, а его — соколом. И тогда они смогут всегда быть вместе, подумала девочка.

— Ты будешь любить меня, даже если у меня будет клюв, как у тебя?

— Конечно. Я уверен, что ты будешь прекрасной голубкой, — ответил Рене, взяв ее за руку.

Едва псиофы увидели Рене, они стали громко аплодировать, а Джено стремглав спустился с лестницы вместе с Крикен.

— Брат! Время пришло!

У Джено была Бесконечная Адулария, а у Рене — перстень. Толпа в эйфории двинулась из Комнаты единения к Железной клетке.

Ятто фон Цантар не хотел признать себя побежденным Асторами Венти. Одна мысль о том, что Рене станет оскурабом и что ему удалось сделать перстень безопасным, приводила бывшего суммуса в состояние полного помешательства. Он попытался вступить в контакт с Пило Магическим Ростком с помощью телепатии, попросив его о помощи, но бывший церемониймейстер больше не отвечал. Немногочисленные фродеры, которые спаслись от чудесного воздействия Тантре Стендж Виоо, вернулись в Золотой купол и мешали Пило вступить в сражение.

Пьер и Коринна оказались во власти их темной силы: они думали, что так и умрут, никогда больше не увидев своих сыновей.

Призраки изо льда хотели захватить абсолютную власть в Арксе, их поддерживали оллени и сильфиды. И только мисс О’Коннор удалось вступить в мысленный контакт с фродерами. Она заставила их действовать самым решительным образом.

У фон Цантара не было выбора, ему пришлось довериться мисс О’Коннор. Узники поставили цель: сорвать с петель электрическую решетку и объявить сбор привидений, которые ожидали мысленного сигнала от бывшей экономки. Они взялись за руки, объединили свою мысленную энергию и призвали призраков и сильфид.

Псиофы из Нового Союза немедленно предугадали, что должно было произойти. Они простерли вперед руки и попытались остановить демоническую энергию. Многие маги начали декламировать древние герметические фразы, чтобы блокировать негативное влияние арестантов.

Фон Цантар, Агата и мисс О’Коннор, чудовищно разинув рты, завопили:

— Фродеры, оллени, сильфиды! Идите к нам! Уничтожьте неверных!!!

Джено несколькими прыжками спустился с лестницы и встал вместе с братом напротив Железной клетки, держа в руке волшебный камень. А с пола тем временем начал подниматься бело-зеленый дым.

— Давай быстрее! — торопил его Рене.

Мадам Крикен, Эулалия и Дафна левитировали, взлетев над клеткой, Набир Камбиль, Стас Бендатов и Ранья Мохатдина вошли в медитацию, чтобы помочь мальчикам заставить врагов прекратить свои страшные действия.

Аноки Кериоки направился было к братьям, но был отброшен мощнейшим энергетическим барьером.

Джено сосредоточился. Он расположил Адуларию в центре лба. Радужный свет кристалла распространился повсюду, и поток неистовых лучей обрушился на Ятто. Всего за несколько мгновений злодеи оказались погруженными в красное облако. Когда Бесконечная Адулария погасла, кровь, которая была у нее внутри, забурлила и вытекла. Она ручейками потекла по лицу и волосам Джено. Его лицо превратилось в кровавую маску. Волшебный камень снова засветился, и фон Цантар издал последний животный крик.

А потом установилась тишина.

Трое заключенных были поглощены волшебством Бесконечной Адуларии. Ни тени, ни следа от них не осталось.

— Потерянные души! Теперь они всего лишь потерянные души, которые будут вечно скитаться, никогда не обретая мира. — Тишину разорвал голос Джено.

Кровь неожиданно вернулась в камень, и лицо мальчика снова стало чистым. Джено взял брата за руку:

— Заветы Тантре Стендж Виоо, как и его мудрость, теперь живут во мне. В Меморандуме, который он мне вручил, есть одна фраза, которой я хочу поделиться со всеми вами: «Добрые мысли побеждают, когда разум освобождается от ненависти». Пришло время предать забвению обиды, уничтожить всякую охоту к мести. Правосудие состоится, но без кровопролития.

Рене распахнул крылья и заключил Джено в объятия:

— Ты прав, брат мой. Благодаря нашей ментальной силе наши родители снова обретут свободу. Ненависть порождает лишь ненависть.

Мадам Крикен расправила плечи и с высоко поднятой головой произнесла:

— Поражение фон Цантара укрепляет наш Новый Союз. Секты повстанцев больше не существует. Мы должны освободить Аркс. Настало время действовать всем вместе.

Она первая поднялась по лестнице, а за ней последовали все остальные. Добравшись до Комнаты видений, они почувствовали, как содрогнулся пол: это вернулись Спокойный Медведь и Фионн Айртеч. Они примчались в Аркс с помощью полной билокации. Экстрасапиенсы направились к Джено, радуясь, что снова видят его.

— Именно твои юные силы могут влить новую кровь в жизнь Аркса, — сказал Фионн Айртеч, постукивая своим длинным посохом друида.

Астор Венти с улыбкой поблагодарил их:

— Надеюсь, что окажусь достойным нового назначения. Ваше присутствие придаст мне еще больше мужества.

Аноки Кериоки встал рядом с дедом и, надув грудь, продемонстрировал свою отвагу:

— Фродерам и олленям не будет спасения!

Джено поднял в правой руке Бесконечную Адуларию, а Рене показал перстень. Восторженный хор вознесся к сводам: все приготовились к открытию белой двери. Братья решительно вышли вперед, а за ними последовали мадам Крикен, Суоми и Доротея.

Все затаили дыхание, когда Рене вставлял перстень в ручку. Быстрым и ловким движением он повернул перстень — замок щелкнул, и дверь отворилась. На ребят повалил желтый дым, но они продолжали бесстрашно продвигаться вперед.

Небольшой коридор вел к лестнице. Джено поднялся по ней. Там была кромешная тьма. Тяжело дыша, с Адуларией в руке он двигался как в замедленном кино. Неожиданно он очутился в какой-то комнате и почувствовал, как что-то коснулось его волос. Он вскрикнул, к нему подбежал брат.

— Это фродер? — спросил он.

— Нет, что-то металлическое, — ответил Джено, вытягивая вверх руки.

Это оказалась цепь! Он потянул ее, приведя в действие механизм, открывавший проход в правой стене.

— Здесь можно пройти, — сказал Рене.

— Я знаю путь, по которому можно добраться до Архива идей, — сказала Крикен.

Джено помнил карту, которую Крикен дала ему во время первого цикла, но не успел он промолвить и слово, как увидел картину, на которой был изображен большой синий сосуд.

— Смотрите, по-моему, за этим полотном есть потайной ход. Интуиция подсказывает мне идти туда. Я чувствую мощную энергию.

Это был сигнал: опасность близка! Фионн Айртеч и Спокойный Медведь вцепились в Джено:

— Стой! Не надо!

Вдруг из картины просочились трое олленей. Их фиолетовые головы с острыми ушами, без глаз и с ужасными ртами рванулись к друиду и шаману сиу. Фионн ударил своим волшебным посохом одного из олленей, а Медведь выдохнул так, что чудовище оказалось в огне.

— Идите сюда! — внезапно прокричал Рене.

Мальчик нашел стену с большим красным гобеленом, на котором был выткан гроб. Это и был потайной ход, известный Ятто фон Цантару, который он сам хорошо помнил, потому что не раз приходил навестить родителей. Он положил руку на полотно, и оно свернулось, словно подчинившись приказу Рене.

Яркий свет ослепил братьев. Они прикрыли глаза руками и шли, не видя дороги. Вдруг налетел холодный ураганный ветер, и ледяная плита, словно стена смерти, отгородила от всех Джено и Рене. Братья в ужасе смотрели по сторонам.

Некогда уютная комната, где долгие годы жили Пьер с Коринной, теперь представляла собой страшное зрелище. Все предметы в ней были покрыты льдом. Мебель изуродована, пузырьки разбиты вдребезги, одежда валялась в куче тряпья, из которой торчали две ноги и рука.

— Там внизу, кажется, труп, — пролепетал Джено, вытаращив глаза.

Его охватила тревога: неужели там могли оказаться его отец или мать?

Тут фродеры протянули свои костлявые руки к братьям. Джено и Рене пытались защититься, но ледяные призраки парализовали все их действия. Джено, прижатый к стене, вдруг обнаружил ручку. Он быстро повернул ее, надеясь найти путь к бегству.

— Сюда, скорей сюда! — крикнул он брату.

Красная стена, заскользив как раздвижная дверь, открылась. И Джено увидел необыкновенную оранжерею Ятто фон Цантара. Фродеры кололи его своими костлявыми пальцами, но мальчик шел вперед и думал: «Вот где фон Цантар хотел воссоздать клонафорт! Значит, мои родители где-то здесь!»

— Выходи из оранжереи! Комната родителей с другой стороны, за фиолетовой стеной! — крикнул ему Рене, хорошо знавший, куда надо идти.

Джено стал звать мать по имени. Но никто не откликнулся. Краем глаза он вдруг заметил, что ноги, торчавшие из кучи тряпья, зашевелились, и перед ним появился Пило Магический Росток. Израненный, с опухшим лицом, бывший церемониймейстер, ставший без фон Цантара заложником призраков и привидений, еле-еле пробормотал:

— Оставьте этих детей… не будьте жестоки с ними. Я отдам вам все, что пожелаете. Аркс будет ваш.

Фродеры повернулись к нему, продолжая висеть в воздухе.

Рене сложил крылья, а Джено в изумлении смотрел на слугу Ятто, который, казалось, раскаялся. Неужели он стал другим, изменившись от общения с привидениями, или это новая ловушка?

— Где мои родители?! — крикнул Джено.

Пило указал на фиолетовую стену.

И в тот же миг в центре комнаты подобно струйке дыма появилась прекраснейшая и светящаяся женская фигура. Она была прозрачной, с нежным лицом и белокурыми волосами длиной до пят.

Очаровательное создание обратилось к привидениям.

— Прекратите! — приказала она.

Фродеры повиновались и бросились на Пило, который даже не пытался защищаться. От него остался лишь медальон.

Братья закричали от ужаса. Джено почувствовал, что голова у него вот-вот разорвется. Он сжал Бесконечную Адуларию и взмолился, чтобы дух Тантре проявился со всей своей мощью. «Помоги мне, прошу тебя», — просил он в крайнем отчаянии.

Женская фигура ступила босыми ногами на пол и изящными ручками погладила одного за другим всех призраков, которые замерли, как послушные псы.

Рене, очарованный ею, сделал шаг вперед, но тут же остановился: на горбатом столе он увидел другую женщину. Она тоже была привлекательной и прозрачной, с вьющимися темно-рыжими волосами. Незнакомка грациозно подлетела к братьям и, ласково улыбнувшись, пристально посмотрела на них светящимися янтарными глазами:

— Не бойтесь. Доверьтесь нам. Мы знаем, что делать. Фродеры нам повинуются. Они нас слушаются.

— Сильфиды! — воскликнул Джено, хватая Рене за руку.

— Да, мы сильфиды. Но все, что вам про нас говорили, — ложь. Мы нежные создания и поддерживали ваших родителей. Если они до сих пор живы, то только благодаря нам, — сказала первая женская фигура, которая, оставив призраков, перенеслась к фиолетовой стене.

— Нет. Я вам не верю! — Сердце Джено разрывалось от страха.

— Где наши родители?

— Они здесь. За этой стеной, — ответила сильфида с белокурыми волосами.

Рене шагнул вперед, но Джено остановил его:

— Не ходи.

— Ты нам не веришь? Жаль. Твой разум тебя обманывает, — в один голос заявили сильфиды.

— Я прекрасно знаю, что за этой стеной комната наших родителей. Все эти годы я приходил сюда, чтобы навестить их. Но вам я не верю. Вы коварны и лицемерны, — ответил Рене.

— Как красив этот драгоценный камень! — заговорила одна, встряхивая густыми светлыми волосами.

Джено сжал в кулаке Бесконечную Адуларию и прижал ее к груди.

— Если ты подаришь его мне, я отведу тебя к родителям, — сказала сильфида, приближаясь к мальчику.

— Держись от меня подальше. Ты никогда не получишь его. Это камень Асторов Венти! — ответил Джено, пятясь.

В то же мгновение у сильфид покраснели глаза, а рты удлинились, обнажив острые зубы, их тела вытянулись, а волосы спутались: из прекрасных и грациозных женщин они превратились в ужасных страшилищ.

— Вы умрете! — зашипели они, как змеи.

И тут ледяная стена обрушилась. Магия Фионна Айртеча и Спокойного Медведя, объединенная с силой Аноки и способностями мадам Крикен, развеяла чары фродеров.

Подняв посох, друид метал громы и молнии. Медведь, воздев руки, создавал огонь, растопивший фродеров. Мадам Крикен своей энергетикой заставила сильфид рассыпаться черной пылью.

Марго была доведена до изнеможения. Фионн Айртеч заключил ее в объятия и усадил на диван:

— Дыши глубже и восстанавливай силы.

В комнату, превратившуюся в поле битвы, вошла группа псиофов, антеев и сапиенсов.

Суоми в сопровождении Доротеи искала Джено.

— Ты жив! Я так боялась за тебя, — сказала она и уже собиралась обнять Джено, как вдруг услышала чьи-то стоны.

Асторы Венти переглянулись и, ни слова не говоря, побежали к фиолетовой стене. Рене вспомнил, что она открывалась вверх, как подъемная ставня на витрине. Братья переступили через порог и в полумраке увидели распластавшихся на кровати двух человек. Джено несмело приблизился к кровати, за ним вошли Медведь, Аноки и Фионн с канделябрами в руках, а потом и мадам Крикен.

Теплый розоватый свет свечи упал на лицо Коринны: она лежала с закрытыми глазами.

— Мама… Мама… Это я, Джено! — Мальчик бросился к матери.

Коринна медленно открыла глаза, и глубокий и полный любви взгляд пронзил сердце сына, которого она не растила и не воспитывала.

— Мое сокровище!

Эти слова, подобно дуновениям весны, питали слезы Джено. Капли счастья утопали в белокурых волосах женщины, которая его родила.

Их объятие длилось бесконечно.

Рене подошел к отцу, который с трудом поднял голову с подушки:

— Вы здесь. Вы живы. Мы уже потеряли надежду.

Теплые отцовские руки гладили щеки крылатого мальчика.

— Сын мой! — Пьер поднялся с постели и, покачиваясь от слабости, протянул руки к Джено.

— Папа, я тебя очень люблю!.. — едва произнес Джено, и его новые слезы и рыдания наполнили разоренную комнату Аркса Ментиса.

Все вместе, дети и родители, плача от счастья, обнялись, и в этом объятии разбилась мучительная боль разлуки. Экстрасапиенсы и мадам Крикен молча смотрели на них, боясь нарушить тепло долгожданной встречи. Джено хотелось рассказать сразу о всех своих приключениях, раскрыть все секреты Асторов Венти, но чувства, которые его переполняли, затмили все его мысли.

— Пора идти домой. Вернемся в Нижний Колокол, оставим это проклятое место, — слабым голосом сказал Пьер.

— Да, папа, едем скорее. Я должен столько всего тебе рассказать! — воскликнул Джено, который наконец видел лицо отца — он столько раз видел это дорогое лицо на фотографии.

Стас Бендатов помог исхудавшей Коринне подняться с постели. Набир Камбиль вместе с Эулалией и Дафной позаботились о родителях юных итальянцев, помогая им идти. Псиофы ликовали от радости.

Тибетский сапиенс был рад за Пьера и Коринну и горд за Джено и Рене.

— Мир в Арксе! Теперь мир будет царить вечно! — громко возвестил он.

Маги и шаманы, медиумы и экстрасенсы поступили в распоряжение Стаса Бендатова, чтобы создать энергетические эликсиры, способные вернуть здоровье Пьеру и Коринне.

Джено и Рене ни на мгновение не оставляли родителей: они ухаживали за ними в Клинике неопределенности, кормили их метафизической пищей, богатой энергией.

Мадам Крикен отдала распоряжение не беспокоить семейство Астор Венти, и в течение нескольких дней только доктор Бендатов мог посещать их.

Мучительная трансформация Рене вызвала беспокойство у родителей. Рене, Руа, Ре, сокол-король, золотой кречет — таким был их сын, мальчик-сокол, который распахивал золотые крылья и летал среди облаков. Отец с матерью так и не смирились с насмешкой судьбы и отказывались признавать, что каждый вечер, на закате солнца, их сын превращался в волшебную птицу.

— Разве нельзя снова сделать тебя нормальным? — обеспокоенно спросила Коринна.

— Нет, я останусь таким навсегда. — Рене должен был рассказать родителям о своей новой жизни оскураба. Он знал, что скоро оставит свою семью, чтобы жить в Домус Эрметика.

Джено был охвачен неудержимым желанием поведать всю правду об Асторах Венти, и он начал говорить о дедушке Свево, о Флеммо, о Тантре Стендж Виоо.

Пьер в смятении выслушал его.

— Если бы я знал настоящую историю нашей семьи, то, несомненно, не стал бы использовать клонафорт. И трагедии не случилось бы. Это моя вина! — сокрушался он.

— Наша судьба была предопределена. Двенадцать лет мы несли тяжкий крест, но теперь мы вместе. Все вместе, — успокаивал отца Джено.

Коринна с восхищением посмотрела на сына: этот мальчик был необыкновенным.

— Теперь мы можем пить клонафорт и ничего не бояться! — добавил Рене, разливая волшебный напиток в хрустальные бокалы.

Тут подошла мадам Крикен. Братья понимали, что именно она должна открыть последнюю истину. Ведь она участвовала в их похищении. Марго, безусловно, хотела добиться прощения. История о ее происхождении могла стать верным ключом, заставившим Пьера с Коринной понять зловещую паутину, созданную ложью и завистью к Асторам Венти.

Коринна и Пьер с любопытством смотрели на мадам, ожидая, что она скажет.

— Вы даже не представляете, кто я такая. Моя настоящая фамилия — Астор Венти! Я сестра-близнец Свево и Тантре.

Марго рассказала сложную и грустную историю о своем рождении и о смерти Тантре, третьего близнеца, которого на самом деле звали Джено.

Коринна чуть не лишилась чувств, Пьер не мог поверить ни единому ее слову. Но Джено и Рене убедили родителей в правдивости Марго.

— Теперь Асторы Венти восстановили свою честь. Я суммус сапиенс, Джено — экстрасапиенс, а Рене… — Мадам Крикен бросила взгляд на крылатого мальчика.

Пьер сжал руку жены.

— Что такое? Что еще должно произойти? — взволнованно спросил он.

— Отец, послушай меня. Я не хочу причинять вам боль. Но моя жизнь не может быть такой, какую вы себе представляете. Я переселюсь в Домус Эрметика, стану оскурабом, но сделаю все, чтобы иметь возможность навещать вас в Нижнем Колоколе. Это моя судьба. И мне от нее не уйти.

Коринна обратилась к Марго:

— Вы не можете отнимать у меня сына! Сейчас, когда я обрела наконец своих мальчиков. Это жестоко!

— Мама, никто нас не разлучит! Рене станет навещать нас, когда сможет. И он всегда будет рядом, благодаря любви, которая нас связывает. — Джено обнял брата, демонстрируя, что их союз нерасторжим.

— Вы должны это принять. Асторы Венти сейчас играют важную роль в Арксе Ментисе и в магипсии, — сказала мадам Крикен.

— Я не хочу делить свою семью! Ведь ты же сама входишь в нее. Если магипсия желает людям добра, то нельзя допустить новой драмы. Я хочу вернуть своих сыновей! — возмущался Пьер.

— Понимаю. Но сыновья рано или поздно избирают собственный путь. Так происходит в каждой семье. Вы с Коринной должны признать, что они становятся взрослыми, что у них будет своя жизнь. Рене уже сделал свой выбор, но вы его не теряете. Более того, вы должны им гордиться.

Скрепя сердце родители смирились с выбором первенца, и Рене представил им Доротею:

— Я ее люблю. Даже став оскурабом, я сумею поддерживать с ней связь. Это необыкновенная девочка. Она сапиенса и церемониймейстер Аркса. Когда-нибудь у нас тоже будет семья.

Коринна взяла девочку за руку и легонько пожала ее, а потом поцеловала ее в щеку, как будто та была ее дочкой.

— Я доволен, что вы дружите, но не кажется ли вам, что вы слишком молоды для столь серьезных обетов любви? — сказал Пьер.

Рене не успел ответить, потому что вмешался Джено.

— Если они слишком молоды, то что же вы скажете обо мне? Вот моя девочка, — сказал он, выводя вперед Суоми.

— Мы ее помним. Ты говорил нам о ней, когда друид Фионн Айртеч устроил нам встречу в магическом измерении. Она тебе очень помогла, — сказала Коринна, глядя на антею.

Интуиция подсказала Суоми, о чем сейчас подумала женщина, заметившая белую трость.

— Да, я слепая, — моментально сказала девочка.

Пьер оцепенел, но Коринна успокоила его:

— Если мой сын так любит тебя, значит, у тебя глаза в сердце.

Никакая магия не смогла бы создать такой радостной атмосферы. Одиночество, жертвы, ненависть фон Цантара были заменены надеждой на иное будущее. В Крепость разума возвращалась древняя гармония. Обязательным оставалось лишь соблюдение правил, и самое важное из них было об Уникальном противостоянии.

Джено и Суоми предстояло пройти его. Приготовления были недолгими: в первую очередь пришлось потрудиться Дафне, которая помогла Марго и Доротее проверить быстронити.

Однако антеи Эзра Мур, Тоам Ратандра и Юди Ода не могли присутствовать и отправились в интерканто.

Техника Обратного поворота была отменена, и ребята должны были вернуться домой в соответствии с правилами, миновав перевалы печати. Их прощание с Джено и Рене происходило в Комнате единения, куда прибыл и Ламбер со своим неразлучным Оскаром.

— Как нам теперь звать тебя? Джено или экстрасапиенс? — шутливо поинтересовался Юди.

— Зовите меня «друг мой». Так проще. Кто знает, возможно, я даже сумею появиться в твоем будущем интерканто и перенести тебя в какое-нибудь таинственное место. Экстрасапиенсы на такое способны. Помни об этом, — ответил Джено, демонстрируя силу своей ментальной энергии.

Эзра пожал ему руку:

— Я рад, что ты нашел свою семью. Это самое дорогое из всего, что у нас есть.

Тоам Ратандра застенчиво посмотрел на Астора Венти и крепко-крепко обнял его:

— Рад буду встретиться с тобой в Арксе в следующем цикле.

— Хорошо. Но сейчас я думаю только о возвращении домой. Вы понимаете меня, правда? — Джено — снял красную тонку, повертел ее в руках, а потом добавил: — Пусть эта тонка останется мне на добрую память, ведь она символизирует такой важный этап в моей жизни. Интересно, красными были моя тонка, перчатки и сапоги, а потом еще и красное зеркало истины, в котором я нашел самого себя.

Прозвонили Строгие часы. Образцовая экономка Дафна уже ждала у ворот, провожая одного за другим антеев. И Джено подумал, что теперь и эти ребята вернутся и будут спать у себя дома вместе со своими родителями. Пришла пора и ему подумать об этом. Он больше не испытывал тоски, которая разъедала душу.

На другой день на Туманном лугу все было готово к последнему торжественному экзамену. Псиофы элегантно оделись. Суоми пришла в сопровождении Доротеи, нарядившись в сиреневые брюки и короткую маечку в тон.

Четыре волшебных воздушных змея изображали дельфина, звезду, гигантский цветок и красное сердце. В небе, почти на километровой высоте, два черных буйка держали знамена Аркса.

Приход Джено был встречен аплодисментами.

— Итак, все собрались, — начала мадам Крикен. — Быстронити готовы к испытанию, небо чистое, и ветер дует благоприятный. — Марго указала на воздушные змеи: — Скажите мне, какой выбираете.

Суоми потрогала веревки и остановилась перед той, на которой вился спиккафило в форме звезды. Джено выбрал красное сердце. Они одновременно схватились за веревки и начали полет.

На огромной высоте, в чистом воздухе Долины мыслей, они парили, превосходно сохраняя равновесие. Звезда сияла в лучах солнца, а сердце четко выделялось среди безоблачной лазури. В полной гармонии и совершенно синхронно они с помощью мысли поменяли курс своих спиккафило, которые достигли буйков, и вернулись, спланировав, как в учебнике. Весело смеясь, они плюхнулись в траву.

Коринна все это время сидела, прильнув к Пьеру. Но страх за своего сына испарился, как туман на ветру. Хохот Суоми и Джено оказался заразным, и все псиофы начали петь и отплясывать.

Во время ужина мадам Крикен сделала долгожданное объявление:

— Завтра утром семья Астор Венти вернется в Нижний Колокол. Джено получит там аптеку, как место для размышлений, и будет посещать Аркс Ментис, когда сочтет нужным. Рене, прежде чем окончательно войти в Домус, может провести некоторое время дома. Так я решила.

Джено запрыгал от радости, узнав, что аптека опять откроется и он войдет туда со своими родителями.

Ночь подобно теплому одеялу накрыла Аркс Ментис. Джено снились дядя Флебо и друг Никозия. Скоро, очень скоро они встретятся. Но одного Астор Венти не знал: он уже не совершит путешествие, войдя в печать. Он стал экстрасапиенсом, и, чтобы переместиться, он мог попросту воспользоваться Большим О.

Когда в семь часов он получил парасферу от Марго, на него нахлынула печаль. Забросить черную печать? Больше никогда ее не использовать?

Сидя в постели с посланием в руке, он не смог даже выпить чашку Кантианского шоколада.

Суоми, как обычно, вошла со своим подносом, собираясь позавтракать:

— Ты ничего не ешь?

— Нет. Мадам написала мне, что я не буду пользоваться печатью! — ответил он.

Суоми уже знала, что произойдет, но хотела до конца сохранить секрет:

— Не беспокойся. Ты получишь необыкновенный опыт, воспользовавшись полной билокацией. Я так хочу побыстрее сесть на би-флэп. Ты хоть понимаешь, что в следующий раз меня объявят псиофой?

Джено посмотрел на Суоми. Он испытал к ней нежность, и ему стало грустно оттого, что он должен проститься с ней.

— Ты очень скоро встретишься со мной. Поцелуй на прощание ты все равно получишь, но не здесь и не сейчас, — сказала Суоми, уходя.

Джено остолбенел. Он не понимал ее поведения, а когда попытался снова поговорить с ней, ее уже и след простыл. Он впопыхах оделся и поднялся на четвертый этаж, где его ждали мадам Крикен, Рене, Доротея и родители.

— Ты готов? — спросила Марго, оглядывая его с головы до пят.

— Да, хотя и не совсем хорошо знаю, что делать, — ответил Джено, немного смутившись. — Они будут путешествовать вместе с тобой в кабриолете, так?

Вопрос Джено остался без ответа. Пожилая француженка зашагала к маленькому разводному мосту в Ложу психо. Джено вместе со всеми последовал за ней. Войдя в Большое О, мадам помогла Пьеру и Коринне расположиться на теплых камнях.

— И они с нами?! — воскликнул Астор Венти.

— Да. Вы вместе оправитесь в путешествие и через несколько мгновений окажетесь дома, — объяснил Рене, мягко колыхая золотыми крыльями.

Тут вошла Суоми, и Джено не смог скрыть удивления:

— Что же происходит? Не понимаю. Что ты тут делаешь? А ты, Рене, ты не едешь с нами?

— Не ломай голову. Даже не пытайся догадаться, что мы задумали. Используй энергию полной билокации. Увидимся в Нижнем Колоколе. Больше не задавай вопросов. — И мадам подтолкнула его на третий камень.

Благодаря ментальному воздействию Марго Три великана засверкали. Джено высвободил силу мысли и вошел в магопсихический вихрь. Начался полет в измерении без времени. Ослепительное сияние вспыхнуло в кухне розового домика под номером шестьдесят семь на улице Душистого Розмарина. Коринна оказалась у плиты, Пьер открыл глаза и увидел, как появляется Джено.

— С вами все в порядке? — спросил отец, озираясь по сторонам.

— Где же мы? — Коринна обняла сына, думая, что попала в Аркс.

— Мы дома, мама. Мы у себя дома. В розовом домике, о котором Тантре Стендж Виоо всегда заботился ради нас, хотя никто и не подозревал об этом. Это тот подарок, который он хотел нам сделать. — Джено прикрыл глаза и послал Тантре нежную мысль с благодарностью.

Выйдя потихоньку из кухни, Джено прошел в коридор и замер перед дверью, которая вела в секретную комнату с печатью. Он с опаской открыл ее: большого заколдованного круга там больше не было. На его месте стояли две кровати, большой гардероб, книжный шкаф и мягкий голубой ковер.

— Комната для меня и брата… Ну конечно… Рене иногда будет ночевать у нас! — воскликнул он.

Джено уже не нуждался в печати. Теперь он был экстрасапиенсом и мог путешествовать с помощью полной билокации. У него сжалось сердце, ведь печать была местом открытий, приключений, испытаний.

Пьер и Коринна осматривали дом и не верили своим глазам. Они выглянули на улицу и увидели вывеску аптеки.

— Мы дома! Мы действительно дома! — приговаривала Коринна.

Неожиданно они заметили, как из глубины улицы Душистого Розмарина неуклюжей поступью к ним приближался мужчина с пухлым мальчишкой.

— Дядя! Никозия! — закричал Джено, побежав им навстречу.

Флебо Молекула и Никозия ускорили шаг.

— Коринна! Сколько я ждал этой минуты!

Флебо поцеловал Джено и обнял сестру. Никозия подошел к Джено и радостно произнес:

— Великий Джено! У тебя все получилось! Я так рад за тебя! Теперь уже никто не сможет утверждать, что ты сумасшедший.

Вскоре прибежали Галимед со своим мячом, Мирта, а Джоя и Марлония примчались на велосипедах.

Джено, не помня себя от радости, крикнул им:

— Вернулись мои родители! Идите все сюда!

Из окон высунулись люди, с любопытством наблюдавшие эту сцену.

— Аптека открыта! Все в порядке! — закричала Мирта.

Флебо поднял голову с помутневшими от слез очками и спросил в недоумении:

— Как открыта? Кто это сделал?

Все помчались в аптеку. Действительно, пол блестел как стеклышко, сосуды для медикаментов и ампулы оказались совершенно чистыми. «Здесь собирались антеи во время своих интерканто», — подумал Джено, все больше ощущая свою роль экстрасапиенса.

В неразберихе никто не заметил двух голубок, сокола и орлицы, смотревших на все украдкой среди ветвей деревьев.

Жители приходили в аптеку, собралась целая толпа народу. Пьер со всеми здоровался и всех благодарил.

— Благодарить следует нас, — вдруг послышался знакомый голос.

Это был голос мадам Крикен. Марго пробиралась в толпе, за ней шли Суоми, Доротея и Рене, спрятавший свои крылья под белый плащ.

Джено развел руками — он никак этого не ожидал.

Флебо испугался, как бы мадам не устроила какое-нибудь волшебство перед всем честным народом. Но когда увидел Рене, то покраснел и начал заикаться.

— Дядя! Обожаемый дядя Флебо! — Рене протиснулся к своему смущенному смешному дяде, и они обнялись.

Мирта с Марлонией с удивлением уставились на Рене:

— Какой красавчик! Кто же он такой?

Джено ответил им в том же тоне:

— Его зовут Рене, это мой брат. Настоятельно советую вам быть с ним повежливее, иначе вам не поздоровится.

Мадам Крикен смотрела на Пьера с Коринной и думала о том, что они совсем не походили на безумных фармацевтов, о чем в деревушке распускали слухи.

Джено подошел к мадам и прошептал ей на ухо:

— Как вам удалось привести в порядок аптеку? Как вы добрались сюда?

— Воспользуйся разумом, Джено. Теперь ты должен уметь делать это гораздо лучше. — Марго улыбнулась и не добавила ни слова.

День пролетел в приветствиях, объятиях, в слезах радости.

Домик абрикосового цвета вновь зажил своей жизнью, как и все дома в этой деревне. Коринна отправилась стряпать вместе с Марго, ребята разговаривали в саду, а Пьер включил радио и после долгого перерыва наслаждался звуками музыки. Флебо оберегал Рене, чтобы никто не заметил крылья, которые мальчик держал под плащом.

— Когда Джено сказал мне, что ты стал соколом, я подумал, что он не в себе. Но вот как все обернулось. Каким ты стал большим и красивым! А чем ты собираешься теперь заняться? — не унимался старик.

Рене объяснил дяде Флебо, что не сможет теперь жить дома и что расставание уже очень близко:

— Как только сядет солнце, мне придется уйти. Марго, Суоми и Доротея тоже отправятся со мной. Нам нельзя тут оставаться.

Флебо Молекула помрачнел.

— Я тоже отправлюсь туда, — сказал Джено. — Не сейчас, и даже не через несколько дней. У меня появились обязанности. Но мой дом всегда будет здесь. И никто больше не сможет лишить меня родителей.

Джено взял велосипед и предложил Суоми покататься, но она отказалась.

Последние лучи солнца угасали, наступал вечер.

Спустя некоторое время из окон дома вылетели черная орлица, золотой сокол и две белые голубки. Джено содрогнулся. Никозия тоже застыл, разинув рот.

Джено заметил у одной из голубок зеленые глаза. Он узнал эти глаза.

Телепатическая мысль голубки молнией ворвалась в разум Джено:

— Я тебя вижу. Ты понимаешь? Я могу тебя видеть. Это и есть тот секрет, который я не могла открыть тебе. Я голубка. Как восхитителен мир, а ты точь-в-точь такой, каким я тебя представляла.

Джено был потрясен. Он взял маленькую белую голубку за лапки и смотрел на нее, переполненный любовью. Она медленно раскрыла клюв и под недоверчивыми взглядами ребят коснулась губ Джено.

Поцелуй, один поцелуй, и все.

Джено почувствовал, как заструилась его кровь, и так же телепатически ответил:

— Суоми… Суоми!.. Твои глаза видят. Это чудесно! Но зачем вы трансформировались в птиц?

— Это воля Илиаса Букара. Я становлюсь голубкой, чтобы иметь возможность видеть и попадать в Домус Эрметика. Только так мы с мадам Крикен и моей кузиной сможем навещать твоего брата, когда он станет оскурабом. Но не волнуйся. Вернется обычная Суоми, и мои глаза снова потухнут. Эта магическая формула действует, только когда я захочу. А тебе не надо пить этот эликсир. Ты экстрасапиенс и сможешь попасть в Домус Эрметика в любой момент.

Мирта, Марлония, Галимед и Никозия не смогли и слова вымолвить. Затаив дыхание, они смотрели на голубку, которая целовала Джено.

Затем, взлетев ввысь, голубка присоединилась к остальным птицам, и орлица повела эту маленькую стаю на север.

Слезы навернулись на глаза Джено. Он повернулся к Мирте и сказал:

— Надо научиться смотреть на мир разумом и сердцем. Надеюсь, что тебе однажды это удастся. Я уже понял, что жизнь посылает нам сюрпризы, печальные и радостные. Сумасшедшие — это те, которые не умеют идти по ней, любя воздух, которым дышат.

Мирта опустила голову, Галимед, Джоя и Марлония промолчали, лишь Никозия произнес:

— А я умею видеть сердцем, потому что дружба, которая связывает нас с тобой, заставила меня открыть необыкновенный мир.

Тишину прорезал женский голос.

— Джено, ужин готов. Иди есть, — позвала Коринна, высунувшись в окно.

Знакомый оклик. Голос, полный любви.

Джено сел на велосипед и, бросая вызов ветру, помчался домой. У аптеки он остановился, сунул руки в карманы и пощупал руну и волшебный самоцвет.

«Кто знает, что теперь готовит мне судьба, — думал он. — Может быть, настоящее волшебство состоит в том, чтобы бесстрашно встречать ее. Мой брат будет рядом со мной, и я помогу ему, если потребуется».

Он доехал до калитки. В окне его дома горел свет, на кухне за шторками виднелись силуэты Пьера, Коринны и дядюшки Флебо, сидевших за столом.

Этот миг стоил целой жизни. У двери дома стоял уже не грустный, меланхоличный мальчик, а Джено Астор Венти, который наконец нашел самого себя и свою семью.