Джейн. Леди-служанка

Глава 24

– Мисс, – в дверь постучали.

– Войдите, – громко ответила я и повернулась к входу. Внутрь помещения вошла молоденькая служанка и, сделав быстрый книксен, отчего-то густо покраснела (скорее всего, потому что приходится кланяться равной себе) и затараторила:

– Его Светлость приглашает вас к себе в кабинет. Он интересуется, будет ли вам удобно?

Я высоко вскинула брови: чтобы сам герцог волновался удобно ли какой-то служанке побеседовать с ним? Ха! Вот это поворот!

– Думаю, да.

– Тогда погодите немного, вам принесут платье, – ещё один книксен, блеск любопытных тёмных глаз и девушка скрылась за дверью.

Чудно, однако.

Долго ждать не пришлось – не прошло и десяти минут, как мне доставили две коробки: в одной лежало дорогое муслиновое платье, в другой аккуратные тканевые туфельки. На стол поставили кувшин с водой.

– Я помогу вам с нарядом и смочу* платье в нужных местах, – всё та же девушка, замерла в центре комнаты и глядела на меня с нескрываемым интересом.

И этот мир не минула так называемая муслиновая болезнь*.

– Мочить ткань не нужно, не люблю такое, – вздохнула я, мысленно недоумевая от подобного широкого жеста хозяина дома. Что же ему нужно? Неужели настолько печётся о здоровье какой-то служанки? В этом мире и времени аристократы стояли над законом, особенно те, кто были приближены к королю.

Нежно-персикового цвета ткань, фасон, приближённый к греческому, тонкие туфельки и высокая причёска снова превратили меня в юную леди. По расширившимся глазам Аманды (имя горничной я узнала в процессе переодевания), поняла – девушка в шоке от произошедшей метаморфозы.

– Следуйте за мной, мисс Дженни, – позвала меня Аманда и мы вышли в коридор с дорогой ковровой дорожкой на мраморном полу.

Кабинет герцога располагался в другом крыле здания, идти пришлось достаточно долго, по пути встречались многочисленные слуги, все чем-то занятые: кто-то протирал пыль с напольных ваз, статуэток, столиков у окон, кто-то нёс стопки чистых полотенец, кто-то с кем-то негромко беседовал, а кто-то вытирал столовое серебро в высоких из тёмного дерева шкафах. Имитация бурной деятельности во всей красе. Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть.

Тем временем все они внимательно, исподтишка меня рассматривали. А я, как-то внутренне подобравшись, несла себя гордо, так как учили Джейн и как умела сама: не платье красит человека, а человек, умеющий достойно и выгодно себя подать.

Короткий стук в тяжёлую дубовую дверь и вот я стою посреди шикарно обставленного кабинета: дерево с дорогим бархатом. Всё лаконично и со вкусом.

За широким столом сидел высокий седовласый мужчина, и пока он что-то писал, я позволила себе оценить его внешность. Красивый, подтянутый, даже сухопарый. Строгие черты лица нисколько не портили морщины, говорившие о возрасте, я бы дала ему приблизительно столько же лет, сколько было моему деду – Патрику ла Асолье. Густые седые волосы и столь же пышные посеребрённые усы внушали уважение и добавляли шарма незнакомцу.

Я стояла тихо, как мышка, скромно сложив руки перед собой.

– Юная леди, – вдруг заговорил герцог, а это был несомненно именно он, в тот самый момент, когда я с любопытством рассматривала картину, на которой, по всей видимости, была изображена его семья. Взгляд невольно зацепился за симпатичного темноволосого мальчика, с озорной улыбкой на устах и бесенятами в тёмных глазах. Мужчина смотрел на меня так пристально, что невольно по спине пробежался сонм мелких мурашек. Что-то будет. – Присаживайтесь, прошу прощения, что не могу встать и сопроводить вас к креслу, недавно подвернул ногу и теперь приходится использовать трость, – кивок на клюку с красивым золотистым набалдашником виде головы орла.

– Благодарю, – я сделала книксен, здраво рассудив, что реверанс для служанки – это перебор, хотя на автомате очень хотелось поступить как положено. – Но я постою.

– Что же, – лорд пожевал губами и, полуприкрыв веки, кивнул: – ваша воля.

– Мне бы очень хотелось знать…

– Вы ведь внучка Патрика, – перебил он меня, его слова заставили меня буквально поперхнуться воздухом от неожиданности, – графа Патрика ла Асолье. И я уверен в том, что прав. Вас переодели мои служанки и подтвердили наличие родового пятна на внутренней стороне бедра.

Тут уж я и вовсе прикусила кончик языка, чтобы не выдать себя бесповоротно.

Вот это поворот!

– Вы ошибаетесь, господин! Я вовсе не чья-то внучка! Я сирота… – зачастила я, но меня, кажется, не желали слушать.

– Вижу испуг в ваших глазах, их цвет достался вам от матери, а той, в свою очередь, от вашей бабушки – Софии, – и сказал он это с такой глубоко затаённой грустью, что я тут же догадалась: за всем этим явно скрывалась какая-то тайна, скорее всего, сердечная. – Ваше лицо и фигура – точная копия графини Софии ла Асолье.

– Эээ, – промычала я, и правда не зная, что ответить.

– Каким образом вы стали служанкой и почему стремитесь скрыть своё истинное имя, вот что я хочу узнать, – продолжал говорить мужчина и, сложив пальцы домиком, требовательно на меня посмотрел.

Я стояла, едва дыша и быстро взвешивала все "за" и "против".

Если этот человек на моей стороне и не выдаст меня Луизе, законной опекунше, то он может стать мощной поддержкой и опорой.

Если старый лорд против меня, и давние обиды на моего деда будут перенесены на меня, то мне не поздоровится и очень скоро я окажусь в жадных коготках "бабушки".

Мне хотелось бы верить в первый вариант, но наученная горьким опытом, что в этом мире нельзя никому доверять, лучше останусь при своих исходных.

– Я никакая не аристократка. Вы приняли меня совершенно за другого человека, могу предоставить документы, подтверждающие мою личность. Мне бы хотелось притвориться тем, кем я не являюсь, вот только, боюсь, правда слишком быстро вскроется и за клевету меня упрячут в темницу, – говорила твёрдо, глядя в глаза собеседнику, продолжавшему сверлить меня нечитаемым взором тёмных глаз.

– Документы, говорите… – через пять минут давящей тишины, наконец выдал он, – что же, будет любопытно на них взглянуть. Скажите Ллойду, это дворецкий, он отправит кого нужно по указанному вами адресу, юная леди. А пока я останусь при своих умозаключениях.

Я мысленно медленно выдохнула и даже несмело улыбнулась:

– Если можно, мне бы хотелось вернуть свою форму. Это платье красивое, благодарю за возможность хотя бы недолго его поносить, но всё же оно мне вовсе не по чину.

– Считайте этот наряд подарком за принесённые вам неудобства. Мой сын был неаккуратен на дороге, из-за чего вы пострадали. И мне бы хотелось хотя бы отчасти загладить нашу вину перед вами.

Примечание автора:

*С помощью муслиновых платьев находчивые француженки подчёркивали свою фигуру и соблазнительные изгибы. Девушки надевали наряд на голое тело и смачивали ткань водой. Оставаться привлекательной модницам хотелось круглый год. Даже холодные зимы не были помехой для того, чтобы выйти в свет в любимом платье из самого востребованного материала. Именно это и стало роковой ошибкой европейских красавиц. Муслин абсолютно не подходил для прохладного климата. Любовь к невесомой ткани привела к худшим последствиям – внезапно в стране начался рост заболеваемости пневмонией и гриппом. В 1803 году Париж накрыла эпидемия пневмонии. В день врачи регистрировали около 60 тысяч новых случаев, а высокая смертность была именно среди женской половины населения.