Джим-кнопка и Лукас-машинист

Глава пятнадцатая, в которой путешественники попадают в диковинную местность и обнаруживают гибельные следы

На другое утро друзья проснулись довольно поздно. Это и понятно, ведь накануне они легли далеко за полночь. Солнце стояло уже высоко, и жгучий зной все усиливался. В пустыне, где ни дерево ни куст не дают тени, воздух быстро становился удушающе горячим, как в печке.

Друзья спешно позавтракали и тронулись в путь. В веселом настроении покатили они сразу на север. Поскольку компаса у них не было, единственным ориентиром служили горы «Корона Мира».

Они решили ехать так, чтобы горы все время было видно справа. По их расчетам, где-нибудь на севере они должны были выехать к Желтой Реке и оттуда вверх по течению до самого Дракон-города. Карта больше не помогала, но поначалу все и так шло хорошо.

Эмма опять была в отличном настроении. Похоже, она полностю оправилась после трудной починки. Несмотря на свой возраст и тяжеловатую фигуру, она была очень хорошим и надежным локомотивом.

Солнце поднималось все выше и выше. Из-за жары воздух над пустыней дрожал. Лукас и Джим плотно закрыли оба окошка. Хотя внутри маленькой кабины из-за топки тоже было довольно жарко, но по сравнению с наружной температурой все-таки сносно.

Время от времени на их пути попадались наполовину погруженные в песок выбеленные скелеты зверей. Друзья провожали их задумчивыми взглядами.

Было где-то за полдень, когда Лукас вдруг изумленно воскликнул:

— Да неужели?

— Что такое? — спросил Джим, потягиваясь. Он немного задремал, утомленный жарой.

— Кажется, мы сбились с пути, — проворчал Лукас.

— Почему?

— Погляди-ка в правое окно! Ведь горы все время стояли там. А сейчас они вдруг оказались на другой стороне.

И в самом деле, все было, как сказал Лукас: в правом окне виднелся пустой и далекий горизонт пустыни, а слева — горы в красную и белую полоску.

Все это было уже довольно странным, однако еще более странным оказалось то, что горы, кажется, тоже были не совсем в порядке. Они выглядели так, словно не стояли на земле, а парили чуть повыше.

— Что же такое случилось? — забеспокоился Джим.

— Я тоже не знаю. — ответил Лукас. — Во всяком случае, надо повернуть, что ли.

Но не успел он этого сказать, как горы совсем исчезли, их не было больше видно ни справа ни слева.

Вместо них друзья внезапно обнаружили в отдалении морской пляж с пальмами, гнувшимися от ветра.

— Во, видали? — пробурчал ошарашенный Лукас. — Джим, ты что-нибудь понимаешь?

— Не-а, — отозвался Джим. — Мы, кажется, попали в какую-то необычную местность.

Он обернулся и стал смотреть назад.

К его величайшему удивлению, позади них высились красно-бело-полосатые горы.

Только теперь они стояли вверх тормашками! Так сказать, свешивались с неба.

— И все-таки что-то не так! — опять пробурчал Лукас, зажав в зубах трубку.

— Что будем делать? — испуганно спросил Джим. — Если так пойдет дальше, нам ни за что не найти нужного направления.

— Разумнее всего будет, — рассудил Лукас, — на всякий случа ехать дальше до тех пор, пока мы не выберемся из этого треклятого «НЕЗНАЮЧТО».

Итак, они поехали дальше. Но выбраться не получалось. Наоборот, все стало еще более странным. Например, они вдруг увидели большие айсберги, плывущие по небу.

Это было особенно поразительно, потому что в такой жаре любой айсберг вообще-то сразу же должен был бы растаять.

Тут перед ними возникла Эйфелева башня, которая в действительности стоит в городе Париже, а уж никак не в пустыне «Конец Света». Потом слева появились множество вигвамов, окружавших костер, и воины в оперении с боевой окраской, исполнявшие дикий танец. Справа тут же оказался город Пинь со своими золотыми крышами. Затем все исчезло также внезапно, как и появилось, и вокруг опять лежала лишь голая пустыня. Однако через несколько мгновений в дрожащем воздухе опять возникло что-то непонятное.

Лукас надеялся, что после обеда по положению заходящего солнца сумеет отыскать северное направление. Но, к сожалению, об этом нечего было и думать. Солнце палило то справа, то слева, и частенько даже одновременно с обеих сторон. Оно и в самом деле раздвоилось. Казалось, что все кругом просто-напросто взбесилось.

В конце концов видения вовсе перемешались. Так, например, перевернутая колокольня стояла на кончике своего флюгера, а над ней в воздухе парило озеро, на волнах которого паслись коровы.

— Ну просто сумасшедший беспорядок! Такого со мной еще не случалось! — пробасил Лукас чуть ли не смехом.

Теперь возникла огромная ветряная мельница, стоявшая на спинах двух слонов.

— Если бы не такая круговерть, — сказал Лукас, — то вся эта сумятица была бы просто потехой.

В этот момент по небу проплыл могучий корабль под парусами, исторгавший водопад.

— Я точно не знаю, — пробормотал Джим и озабоченно покачал головой, — мне все это совсем не нравится… Хотелось бы поскорее отсюда выбраться.

Тут перед ними по пустыне проскакала большими скачками половинка «Чертова колеса» с ярмарки, как будто ища другую половинку. Но той нигде не было видно.

— Мне бы тоже этого хотелось, — согласился Лукас и поскреб за ухом. — Мда, когда-нибудь мы наверняка покинем эту куръезную местность. По моим подсчетам, с полудня мы покрыли добрую сотню миль. И в самом деле, глупо, что мы забыли взять с собой компас.

Какое-то время друзья молча ехали дальше и наблюдали за картинами, которые то появлялись, то исчезали. Как раз когда Лукас хотел сказать Джиму, что солнце теперь видно даже в трех местах, мальчик издал оглушительный вопль.

— Лукас! — кричал он. — Там, смотри-ка! Этого не может быть! Это же, это… там Усландия!

И правда! Совершенно отчетливая Усландия лежала, окруженная синим океаном.

Большая и маленькая вершины горы поднимались вверх, а между ними можно было узнать замок короля Альфонса Без-Пятнадцати-Двенадцатого. Блестели извилистые рельсы железной дороги, и все пять туннелей были там, и дом господина Эрмеля тоже. Там же стояли маленькая железнодорожная станция и домик госпожи Ваас с лавкой! А по морю плыл почтовый кораблик.

— Скорее! — крикнул Джим совершенно вне себя.

— Скорей, Лукас! Давай! Едем туда!

Но Эмма уже сама взяла курс на Усландию. Она похоже тоже заметила родной остров.

Они подъезжали все ближе. И вот уже стало видно, как король выглядывает из окна.

А перед замком стоит госпожа Ваас с письмом в руках, рядом с ней почтальон и господин Эрмель.

Все они кажутся очень унылыми. Госпожа Ваас то и дело вытирает глаза уголком фартука.

— Госпожа Ваас! — крикнул Джим, открыв окно и высунувшись наружу, так далеко, как он только смог, несмотря на раскаленный зной, тут же его атаковавший.

— Госпожа Ваас, я здесь! Вы меня видите, госпожа Ваас? Это я, Джим Кнопка!

Оставайтесь там, мы едем!

Он так взволнованно кричал и махал рукой, что чуть не вывалился из окна. Лукас едва успел схватить его за большую кнопку на штанишках.

Эмме оставалось проехать до Усландии каких-то десять метров, когда все исчезло не менее внезапно и загадочно, чем остальные видения. И опять по обе стороны простиралась лишь бесконечная, прокаленная солнцем пустыня.

Джим поначалу просто не хотел в это поверить. Но ничего не помогло, Усландии как не бывало. Две большущие слезы скатились по его черным щекам. Он не мог сдержаться.

Лукасовы глаза тоже подозрительно блестели, и он выпускал из носогрейки большие облака дыма.

Молча поехали они дальше. Однако самое удивительное ожидало их впереди. Перед друзьями внезапно предстал другой локомотив, выглядевший точь-в-точь как Эмма.

Этот локомотив ехал рядом примерно в сотне метров от них, с точно такой же скоростью.

Лукас, не веря своим глазам, высунулся из окошка, и на другой машине другой водитель тоже высунулся из окошка.

Лукас помахал ему, и другой машинист тоже помахал в ответ.

— Это уже просто какое-то сумасшествие в квадрате! — сказал Лукас. — Ведь не спим же мы!

— Ни чуточки! — заверил Джим.

— Ну что ж, тогда давай-ка разглядим эту штуку поближе, — предложил Лукас.

Они немного повернули и поехали к другому локомотиву. Но тот повернул одновременно с ними, так что оба локомотива стали двигаться навстречу друг другу.

Наконец Лукас остановил Эмму. Другой локомотив тоже остановился. Лукас и Джим спустились на землю. Одновременно с ними машинист и маленький чернокожий мальчик тоже вышли из другого локомотива.

— Тут, должно быть, одинако… — забормотал озадаченный Лукас.

И они пошли каждый навстречу друг другу, Лукас к другому Лукасу, Джим — к другому Джиму. Только хотели оба Лукаса и оба Джима протянуть руки для обоюдного приветствия, как задул легчайший ветерок. Другие Джим, Лукас и Эмма стали прозрачными и… испарились, превратившись в ничто.

Джим в полной растерянности уставился круглыми глазами на то место, где только что стоял Джим номер два.

Вдруг он услыхал, как Лукас, присвистнув, сказал:

— Теперь мне все ясно! Ну, конечно, так оно и есть!

— Что — оно? — спросил Джим.

— Ты когда-нибудь слыхал про зеркальную комнату Фата Морганы?

— Не-а, — ответил Джим. — Какой патер?

— Да не патер! — ухмыльнулся Лукас. — Фата Моргана! Пошли назад, к Эмме, там я объясню тебе, в чем дело. А то здесь жарит, как на сковородке!

Они опять забрались в кабину, и Лукас по пути стал объяснять Джиму, что такое зеркальная комната Фата Морганы.

Такие комнаты иногда бывают на ярмарках. Они состоят сплошь из зеркал. Если зайти внутрь, то можно совсем сбиться с толку, потому что совершенно непонятно, где отражение, а где нет. На ярмарке это очень весело, и когда надо, тебе помогут найти выход.

Совсем другое дело в пустыне!

Фата Моргана здесь состоит, конечно, не из зеркал. Да и откуда им взяться в пустыне? Нет, просто это так говорится, потому что речь идет о похожих вещах.

Фата Моргана — это так называемое природное явление. Когда солнце накаляет песчаную поверхность, воздух становится очень горячим, потом еще горячее, и наконец, начинает дрожать от зноя. И вот, накаляясь все больше и больше, он вдруг дает отражение, как настоящее зеркало в ванной комнате. При этом он отражает не только предметы, находящиеся поблизости, а чаще приносит отражения тех, которые находятся где-то очень далеко. И вот тогда внезапно возникают предметы, удаленные от пустыни на многие-многие мили. К примеру, может произойти, что люди, странствующие по пустыне, ни с того ни с сего увидят впереди ресторанчик с вывеской следующего содержания:

И когда они туда побегут, испытывая ужасное чувство жажды, то все тут же исчезнет. Так можно заблудиться и совершенно не знать, где находишься.

Разумеется, запросто может случиться, что эти отражения, называемые еще миражами, на долгом пути через пустыню немного перемешиваются. Вот и появляются миражи курьезного содержания, вроде тех, что видели друзья.

— А под конец, — завершил Лукас свои объяснения, — под конец мы даже увидели самих себя. Но когда подул ветерок, воздух малость охладился и перестал отражать.

Джим какое-то время молча размышлял, а потом восхищенно сказал:

— Лукас, мне кажется, что ты знаешь все про все на свете.

— Нет, — ответил Лукас и засмеялся, — я очень многого не знаю. Например, я не знаю, что там такое впереди.

Друзья стали напряженно вглядываться в линию пути.

— Кажется, там в песке какие-то следы, — сказал Джим.

— Верно, — пробормотал Лукас. — Выглядят как паровозные.

— Если это опять не Фата, — озабоченно проговорил Джим. — В такой вот пустыне никогда заранее неизвестно, природное это явление или какое другое.

Они подкатили поближе, однако на сей раз картина не пропала. Это действительно были следы в песке, следы от паровозных колес.

— Выглядит так, — констатировал Джим, — как будто тут кто-то проехал до нас.

Лукас остановил Эмму, спустился вниз и осмотрел след.

— Черт побери! — выругался он наконец и поскреб у себя за ухом. — Тут и в самом деле кое-кто уже проехал до нас. И знаешь, кто это был?

— Не-а. А кто?

— Мы сами. Это Эммины следы. Похоже, мы сделали огромный круг и вернулись к нашим собственным следам.

— Оой-ой-ой! — ужаснулся Джим. — Но ведь нам как-то надо выбираться из этой проклятой пустыни!

— Совершенно верно! — подтвердил Лукас. — Весь вопрос в том, как.

Он стал внимательно осматривать все вокруг.

В небе справа от них ехал паровоз, выпуская из трубы большие и пестрые мыльные пузыри. Слева возвышался старый маяк. На его самой верхней площадке какой-то кит делал стойку на голове. Позади Лукас увидел универмаг, из окон и дверей которого росли деревья. А прямо перед собой он заметил длинный ряд телеграфных столбов.

Там по проводам разгуливало семейство бегемотов.

Лукас взглянул на небо. Три солнца стояло на трех разных местах. Какое из них настоящее, а какое мираж, определить было невозможно.

Лукас покачал головой.

— Это бессмысленно, — проворчал он. — Нужно ждать, пока миражи Фата Морганы не кончатся. Иначе нам отсюда ни за что не выбраться. И потом нечего понапрасну тратить уголь и воду. Ведь совершенно неизвестно, сколько нам придется держаться на старых запасах.

— А как ты думаешь, когда Фата кончится? — мрачно осведомился Джим.

— Думаю, что ночью, — ответил Лукас, — когда не будет так жарко.

Тут они залезли обратно в кабину, чтобы передохнуть и дождаться захода солнца.

От зноя обоих клонило в сон, и Лукас уже задремывал, когда Джим вдруг спросил его:

— Почему же они были такие печальные?

— Кто-о? — зевнул Лукас.

— Все, — тихо ответил Джим, — я имею в виду Усландский мираж.

— Может быть, мы увидели их как раз в тот момент, когда пришло наше письмо, — задумчиво проговорил Лукас.

Джим глубоко вздохнул. Немного погодя он грустно спросил:

— Лукас, как по-твоему, мы когда-нибудь еще увидим Усландию?

Лукас дружески положил руку на плечо Джиму и, желая утешить, ответил:

— Есть у меня такая уверенность, что в один прекрасный день мы все втроем вернемся в Усландию — ты, Эмма и я.

Джим поднял голову, и его глаза стали большими-пребольшими.

— Ты честно так думаешь? — с надеждой в голосе спросил он.

— Я могу чуть ли не слово дать, — пробасил Лукас.

На душе у Джима сразу стало так легко и весело, словно они уже были на пути домой.

Он знал, что если Лукас что-то говорит, то это, считай, дело надежное.

— А, думаешь, скоро? — спросил он еще.

— Может быть, да, а может быть, и нет, — ответил Лукас. — Кто его знает. Это только предчувствие.

И, немного погодя, добавил:

— Лучше попробуй сейчас заснуть. Возможно, нам придется всю ночь ехать.

— Идет, — ответил Джим и почти тут же уснул. А Лукас бодрствовал и размышлял. Он был сильно озабочен. Закурив трубку, Лукас принялся разглядывать пустыню, лежащую в полуденном зное, и заметил, что прилетели стервятники.

Они терпеливо сидели вокруг Эммы в молчаливом ожидании.

По всей видимости, стервятники твердо рассчитывали на то, что путешественники никогда не выберутся из этой ужасной пустыни.