Джим-кнопка и Лукас-машинист

Глава двадцать пятая, в которой госпожа Мальцан прощается, а из Усландии приходит письмо

Было около полудня, когда Джима и Лукаса разбудил сильный стук в дверь.

— Откройте! Откройте! Важные новости! — услыхали они писклявый голосок.

— Это Пинг Понг, — сказал Джим и, спустившись со второго этажа, открыл дверь.

В комнату пулей влетел крошечный главбонза и, едва переведя дух, защебетал:

— Извините, благородные друзья, что я так внезапно нарушил ваш покой, но мне необходимо передать вам привет от драконши, и чтобы вы были так любезны немедленно пойти к ней, дело не терпит отлагательств!

— Ну и ну! — проворчал чуть-чуть недовольный Лукас. — Что это значит? Она должна иметь терпение!

— Она сказала, — залепетал Пинг Понг, — что ей надо попрощаться с вами, но сначала еще что-то вам сообщить.

— Попрощаться? — озадаченно переспросил Лукас. — Что это на нее нашло?

— По-моему, это серьезно, — сказал Пинг Понг с озабоченной миной. — Такое впечателние, что она… что она…

— Что она что? — стал допытываться Лукас. — Договаривай до конца.

— Точно не знаю, — выдавил из себя маленький главбонза, — я думаю, что она умирает.

— Умирает? — воскликнул Лукас и обменялся с Джимом ошеломленным взглядом. У них такого и в мыслях не было!

— Да-а, ну и дела!

Они проворно сунули ноги в ботинки и поспешили вслед за Пинг Понгом в дворцовый сад. Драконшу они нашли в большом полузаброшенном павильоне, который раньше служил вольером для царских белых слонов. Она лежала за толстой решеткой, опустив голову на лапы и закрыв глаза, словно в дреме.

Пинг Понг предусмотрительно держался позади, в то время как друзья подошли к самой решетке.

— Ну, что случилось? — спросил Лукас. Его голос непроизвольно прозвучал дружелюбней, чем ему хотелось.

Драконша не отвечала, не шевелилась, вместо этого произошло нечто совершенно странное. Словно по всему ее огромному телу от острой морды до кончика хвоста пробежало золотое сияние.

— Видал? — прошетал Лукас, и Джим так же тихо ответил:

— Да, но что с ней такое?

Теперь драконша медленно открыла свои маленькие глазки, в которых не было прежнего злобного блеска, они выглядели теперь просто очень-очень усталыми.

— Спасибо, что пришли, — слабо пробормотала она. — Простите, но я не могу говорить громче. Я так жутко устала, так жутко устала…

— Слышишь, она вообще больше не рычит и не шипит, — прошептал Джим.

Лукас кивнул. Потом он громко спросил:

— Скажите, госпожа Мальцан, вы ведь не умрете?

— Нет, — ответила драконша, и на секунду словно улыбка промелькнула на ее отвратительной морде. — Со мной все в порядке, не беспокойтесь. Я попросила позвать вас, чтобы поблагодарить…

— Да за что? — спросил Лукас, озадаченный не меньше, чем Джим, у которого глаза опять стали круглыми от удивления.

— За то, что вы победили меня и оставили в живых. Тот, кто может победить дракона, не убив его, помогает ему преобразиться. Никто, если он зол, особо не счастлив, так и знайте. А мы, драконы, злы собственно только для того, чтобы грядущий нас победил. Правда, при этом нас чаще всего, к сожалению, убивают. Но если все произойдет иначе, так, как у нас с вами, то потом случится нечто великолепное…

Драконша закрыла глаза и некоторое время молчала, и вновь по ее телу пробежало это странное золотое сияние. Лукас и Джим молча ждали, пока она опять не открыла глаза и не продолжила еще более слабым голосом:

— Мы, драконы, очень много знаем. Но, пока нас не победили, мы творим этим лишь зло. Мы ищем для себя того, кого можно помучить нашими знаниями — как я, например, детей. Да вы сами это видели. А когда произойдет преображение, каждого из нас называют «Золотой Дракон Мудрости», нас можно обо всем спрашивать, мы знаем все тайны и разгадываем все загадки. Но это случается только один раз в тысячу лет, потому что большинство из нас убивают до того, как произойдет преображение.

Драконша опять замолчала, и в третий раз по ней пробежало золотое сияние. Но в этот раз так, словно на ее чешуе повис тончайший золотой след, подобно блестящему налету, который остается на пальцах, если прикоснешься к бабочке.

Прошло довольно много времени, прежде чем она опять раскрыла глаза и едва слышно продолжила:

— Воды Желтой Реки, в которых я плыла, погасили мой огонь. Теперь я смертельно устала. Когда в следующий раз по мне пройдет золотое сияние, я погружусь в глубокий сон, и это будет выглядеть так, как будто я умерла. Но я не умру. Я буду целый год лежать без движения. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы в это время меня никто не трогал. Через год, в это же самое время я проснусь и буду «Золотым Драконом Мудрости». Тогда приходите ко мне, и я отвечу на все ваши вопросы. Потому что вы оба — мои повелители, и я буду выполнять все, что вы мне прикажете. Чтобы доказать вам свою благодарность, я хотела бы уже сейчас вам помочь. Итак, если вы хотите что-то узнать, спрашивайте. Но поторопитесь, времени остается мало.

Лукас поскреб у себя за ухом. Джим схватил его за рукав и прошептал:

— Усландия!

Лукас сразу понял и спросил:

— Локомотив по имени Эмма, Джим Кнопка и я, мы втроем покинули Усландию, потому что для одного из нас там больше не было места. Что нам сделать, чтобы мы смогли вернуться назад, но так, чтобы там опять не стало слишком тесно? Ведь Усландия такая маленькая.

Некоторое время драконша молчала, и Джим испугался было, что она заснула. Однако в конце концов послышался едва уловимый ответ:

— Завтра, с восходом солнца, выходите в море курсом на Усландию. На второй день вашего путешествия в 12 часов пополудни в точке пересечения 321 градуса 21 минуту 1 секунду западной долготы и 123 градусов 23 минуты 3 секунды северной широты вам встретится плавучий остров. Опаздывать нельзя, иначе он проплывет мимо, и вы его больше никогда не найдете. Острова такого рода — очень большая редкость. Возьмите с собой несколько коралловых ветвей, что растут из океанских глубин, и бросьте их в воду рядом с Усландией, именно там, где вы поставите на якорь плавучий остров. Из коралловых ветвей вырастут деревья, которые будут поддерживать остров снизу, а когда Джим станет полным подданным, он превратится в настоящий остров, такой же прочный и надежный как Усландия… не забудьте…

— Пожалуйста! — воскликнул Джим, увидев, что драконша закрывает глаза.

— Скажите, где меня похитила чертова дюжина, перед тем как положить в посылку?

— Я… не могу… — прошептала драконша, — извините… это… длинная… история… но… сейчас…

Она умолкла, и золотое сияние в последний раз пробежало по ее чешуе.

— Прощайте… Прощайте… — едва-едва слышно выдохнула она.

А потом завалилась на бок.

Выглядело все и впрямь совершенно так, как будто она умерла. Вот только золотое сияние усилилось.

— Теперь уже ничего не поделаешь, — вполголоса сказал Лукас. — Придется подождать до следующего года. Но совет она дала нам неплохой. Если предположить, что эта история с плавучим островом не выдумана.

— То, что сейчас произошло с этой до сих пор весьма неприятной персоной, — заметил Пинг Понг, который к между тем преодолел свой страх и подошел к друзьям, — в высшей степени загадочно и непонятно. Если вам кстати, то давайте пойдем к Его Царскому Величеству и расскажем ему об этом.

Он подхватил полы своего малюсенького раззолоченного халатика и быстро зашагал прочь. Джим и Лукас последовали за ним…

Спустя четверть часа все трое сидели напротив царя в тронном зале и обсуждали с ним происшедшее.

— Право же, — под конец сказал царь, — за свою долгую жизнь я немало повидал и услышал, но ничто не кажется мне столь удивительным, друзья мои. Разумеется, я распоряжусь, чтобы преображению драконши не помешали.

— А мы, стало быть, можем рано утром спокойно отправляться по океану в Усландию и там увидим, встретится ли нам плавучий остров, — рассудил Лукас, обнадеживающе попыхивая трубкой, — дело, конечно, дорогого стоит.

— Думаешь, что король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый разрешит нам посадить рядом с Усландией новый остров? — спросил Джим.

— А почему же он может не разрешить? — удивился царь. — Он этому очень обрадуется.

— К сожалению, все не так просто, Ваше Величество, — сказал Лукас, — мы вам еще не рассказывали, что тогда все трое — Джим, Эмма и я — просто тайком удрали.

Король и госпожа Ваас, наверное, будут ужасно сердиться на нас. Они скажут, что Джим сбежал, а вина на мне. По-своему они тоже правы. Может быть, они не хотят, чтобы мы возвращались.

— Я поплыву вместе с вами, — предложил царь, — и все объясню королю Альфонсу.

Но тут малютка Пинг Понг вдруг хлопнул себя по лобику и закричал:

— О боги, боги! Пять тысяч раз прошу у вас прощения, достопочтенные локомотивные машинисты!

— А что случилось? — поинтересовался Джим.

— Нечто ужасное, нечто абсолютно кошмарное! — пищал Пинг Понг вне себя.

— За всей этой суетой с вашим прибытием, со снаряжением корабля для ребят и историей с драконшей я забыл про самое главное. О я, презренный червь! Склеротик с мушиными мозгами!

— Успокойся, Пинг Понг! — остановил его царь. — И скажи нам, в чем дело?

— Уже три дня назад для достопочтенных машинистов пришло письмо, — запричитал главбонза. — Письмо из Усландии!

— Что? Давай сюда! — закричали Джим с Лукасом в один голос.

Пинг Понг побежал прочь столь же резво, как он бегал до этого только один раз, когда надо было спасать друзей от дворцовой стражи.

— А откуда же в Усландии могут знать, где мы? — взволнованно спросил Джим.

— Да ты забыл, что ли? — удивился Лукас. — Мы же им написали, перед тем как уехать в Дракон-город. А это, должно быть, ответ. Сейчас все решится. Куда же подевался Пинг Понг?

Но не успел Лукас договорить, а кроха-главбонза был уже тут как тут и протягивал ему довольно толстый конверт, запечатанный красной сургучной печатью и снабженный гербом короля Альфонса Без-Пятнадцати-Двенадцатого. Адрес был такой:

Локомотивному машинисту Лукасу и Джиму Кнопке в настоящее время находящимся в Пине (столице Миндалии) царский дворец А на обороте стояло:

Отправители: Король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый Госпожа Ваас Господин Эрмель Усландия Лукас разорвал конверт, и, когда он разворачивал письмо, его толстые пальцы немного дрожали. Внутри было три листа. Он стал читать вслух первый:

«Дорогой локомотивный машинист Лукас!

Дорогой Джим Кнопка!

Благодаря вашему письму мы наконец и слава Богу знаем, где вы. Поверьте мне, когда мы обнаружили, что вас здесь больше нет, опечалился весь народ Усландии, то есть сколько от народа еще было. Сам я тоже весьма основательно опечалился.

На всех знаменах моего замка с тех пор — траурные ленты. На нашем маленьком острове стало очень тихо и одиноко. Теперь больше никто не насвистывает в туннелях на два голоса, как это делали Лукас и Эмма, и никто не съезжает с большой вершины вниз, как Джим Кнопка. Когда я подхожу к окну в воскресные и праздничные дни без четверти двенадцать, не слышно больше ликований. Мои оставшиеся подданные стоят такие печальные, что у меня сердце разрывается. И вкусным клубничным мороженым госпожи Ваас никому из нас больше не хочется угощаться.

Разумеется, я и не предполагал всего этого, когда распорядился ликвидировать старую толстушку Эмму. Со временем мне стало понятно, что эта мера не представляет для всех нас удовлетворительного решения проблемы.

Поэтому я прошу вас всех троих вернуться обратно как можно скорее. Мы на вас совершенно не сердимся и лишь надеемся, что и вы на нас больше не сердитесь.

Хотя я до сих пор не знаю, как быть, когда Джим Кнопка вырастет и ему понадобятся своя железная дорога и свой локомотив, но какой-нибудь другой выход мы, конечно, найдем. Итак, приезжайте скорее!

С особой благосклонной милостью писано королем Альфонсом Без-Пятнадцати-Двенадцатым.»

— Лукас! — запинаясь, проговорил Джим, глаза у которого становились все больше и больше. — Это же значит…

— Минутку! — ответил Лукас. — Это еще не все.

Он развернул второй лист и прочитал:

Лукас задумчиво сложил листок. Глаза у Джима наполнились слезами. О да, в этом была вся госпожа Ваас со своей любовью и добротой!

Тут Лукас прочел и третье письмо:

Джим опять засмеялся и вытер слезы со своих черных щек. Потом он спросил:

— Теперь нам все-таки можно утром ехать?

Лукас усмехнулся:

— Весь вопрос только в том, на чем. Опять придется нашей доброй толстушке Эмме держать ответ, или мы могли бы получить корабль, Ваше Величество?

— Предлагаю всем нам отправиться на государственном корабле, — сказал царь.

— Всем нам? — изумленно переспросил Лукас. — Вы сказали «всем нам»?

— Разумеется, — ответил царь. — Вы вдвоем, моя дочь Ли Си и я. Мне очень хочется познакомиться с госпожой Ваас. Она представляется мне очень приятной и достойной уважения женщиной. Кроме того, мне следует нанести визит королю Альфонсу Без-Пятнадцати-Двенадцатому, поскольку наши страны предположительно могут в скором времени установить друг с другом дипломатические отношения. — При этом он с улыбкой посмотрел на Джима.

— Черт возьми! — смеясь, воскликнул Лукас. — Что за суета поднимется в Усландии!

У нас, Ваше Величество, остров и вправду очень маленький.

— Потом он повернулся к Пинг Понгу и осведомился: — Можно нам будет отплыть завтра на рассвете?

— Если я немедленно отдам распоряжение, — пропищал главбонза, — то государственный корабль будет готов к завтрашнему утру.

— Отлично, — сказал Лукас, — тогда отдай, пожалуйста, прямо сейчас свои распоряжения!

Пинг Понг подпрыгнул и умчался прочь. Для такого малюсенького главбонзы всего этого было, пожалуй, многовато, но зато в Миндалии он счтался важной персоной и имел право носить раззолоченный халат. Как гласит одна старая миндальская поговорка: положение обязывает.