Джинния против!

Глава одиннадцатая ТРЕНЕРСКАЯ

– Вы наверняка желаете знать, почему я здесь? – печально начал правитель.

Мне хотелось закричать, что нам это совершенно неинтересно, что важнее всего мой Миша, которого могут казнить прямо сейчас, и вообще…

– Пока я не дам приказ, пленники в безопасности.

Мы с джиннией облегченно выдохнули. Ладно, тогда послушаем…

– Прожив столько времени среди древних богов и представителей других цивилизаций, я убедился, что человек все-таки высшее из Божьих творений, – повел он свой рассказ, Акиса подобралась, но сдержалась и не стала возражать. – А то, признаться, при жизни я начал в этом сомневаться, и это сводило меня с ума, только попав сюда, я обрел относительный покой. Не мертво то, что в вечности живет, со смертью времени и смерть уйдет…

Мне дико хотелось влезть с комментариями, ведь существует по крайней мере еще три перевода этого стихотворения, и теперь уже джинния дергала меня за рукав…

– Я всегда чувствовал себя царем какой-нибудь великой древней цивилизации. И вот я правитель пусть черного, но могущественного города, – сказал Лавкрафт, тяжело вздохнув. – Как часто я мечтал об этом, гуляя ночами по родному Провиденсу. С детства представлял я себя на троне сказочной восточной страны, не зная, каким ужасом может обернуться осуществление мечты. Не могу сказать, как все получилось, это реалии недоступные даже мне после всего, что я видел и пережил. Намеренно не говорю «создал». Потому что твердо знаю, что это не я, а кто-то другой – истинный творец всего этого…

– А как же ваши темные боги Мрак и Луна, которым посвящен храм на главной площади? – вежливо спросила я, чувствуя, что лихорадочное возбуждение, вызванное страхом за Мишу, сменяется холодным оцепенением, все девяносто процентов воды, из которых я состояла, начали превращаться в лед.

– Вам холодно?

– Нет-нет, пожалуйста, продолжайте, очень интересно.

Я чувствовала себя, как Герда на аудиенции у Снежной королевы. Они тут явно экономят на отоплении.

– Так вот, это выдуманные божества… Я придумал их и написал здесь на досуге их биографии. Надо было дать богов местным богам, чтобы никто не решил возвеличиться над остальными. Это нарушило бы равновесие, и зло начало уничтожать себя, вместо того чтобы бороться со своим традиционным противником – добром. А я весьма консервативен, сторонник старых традиций. Но как же я рад, что вы зашли…

– Бросьте, неужели вам все равно, что творят ваши подданные? – с жаром спросила я, зная, что это не так, не может быть так, с самого начала я почувствовала странную внутреннюю близость с этим человеком. Пусть он трижды классик и научился читать в три с половиной года, а писать в четыре, а я обычная студентка, не открывшая в себе пока никаких талантов, и читать я научилась только в семь, и, конечно, у меня нет права его учить, но я не удержалась.

– На самом деле ничего уж такого они себе не позволяют. Но максимум две жертвы в год им нужно для поддержания веры в то, что они не отошли от своих принципов творить черное зло. Что они самые зверские, кровавые тварюги и исправить этого не дано никому! У всех свои иллюзии и свои игры, разве нет?

Симпатия и чувство родства почти испарились после такого признания.

– Вы хотите сказать, что они вам как дети, поэтому вы им и потакаете? – презрительно сощурилась я.

– Нет, я их сдерживаю, – тихо прошептал правитель, наклонившись ко мне, и в глазах его вместо бравады я пораженно отметила страх и даже отчаяние.

Краем глаза я покосилась на стоящих у дверей шоготов и Аумакуу. Рыбья морда последнего по-прежнему выражала хитрое самодовольство, а шоготы с остекленелыми глазами, вперившись прямо перед собой, застыли, готовые к новым приказаниям, кажется, они всегда такие. Может быть, Акиса верно сказала, что правитель этого города на самом деле пленник, но откуда она знала? Может, в этом разгадка? Я посмотрела на нее, она строила глазки акульему демону. Нормально, в своем репертуаре…

– Понятно, но у меня есть конструктивное предложение. Может, отпустите нас всех?

– Обоих пленников? А кто нам их заменит?! – громко, как будто хотел, чтобы слышали все, вопросил мастер ужаса.

– Допустим, для начала поменять человеческие жертвы на животных, потом на растения, а потом, и поскорее, на символы? Человек – соломенное чучело, кровь – вино, как во всем цивилизованном мире, система проверена и работает. Это будет гораздо веселее. Сами увидите, им понравится. Главное, вина побольше!

– Они не пьют вино, – покачал головой Лавкрафт, в его тоне мелькнуло сожаление. Значит, он еще остается человеком. – Их вино – это кровь…

– Акиса тоже думала, что простоквашу любит, пока мартини не попробовала.

Последняя отвлеклась от перемигиваний с начальником местной Тайной полиции и смерила меня сердитым взглядом.

Лавкрафт покачал головой:

– Ничем не могу помочь. У вас есть только один выход. Сразитесь с Тиамат, победите, и я отпущу вас всех. Их не тронут до времени и даже приведут посмотреть на бой. Не беспокойтесь, условия будут соблюдены.

– Мы согласны! – воспрянула я.

Мне показалось в тот миг, что я ухватила то, что он хотел передать. В его тоне и взгляде (он как-то особо смотрел, говоря последнее) я уловила знак, что он поможет нам победить. В общем, чтобы я положилась на него, и я с радостью это сделала! И как же пришлось разочароваться в мужском благородстве и своей сообразительности позже…

– Как ты могла кокетничать с другим, когда твой Яман-баба всего в полушаге от страшной гибели?! – возмущенно налетела я на Акису, как только нас оставили одних. Не то чтобы я так симпатизировала этому противному Яман-бабе, скорее мне больше надо было выпустить пар…

– Знай, о спешащая осудить безвинную подругу, я договорилась с ним, что он окажет нам помощь в спасении наших нареченных.

– И ты этого добилась своими женскими чарами? – завистливо уточнила я.

– Нет, просто у меня есть то, чего он боится больше всего, – она достала из сумочки нечто вроде гавайской погремушки. – Вот оно!

– Погремушка? Именно ее ты и тащила из своей квартиры в Иреме?!

Игрушка была похожа на волосатый орех, только раскрашенный и на палочке.

– Да! – гордо ответила джинния. – Аумакуа ужасно боится младенцев и всего, что с ними связано.

– С чего это вдруг у него такая фобия?

– Ай, привередливейшая, мне-то какое дело?! Главное, что я не теряла времени, пока ты сама утешала царя Абдулу в его одиночестве.

Я посмотрела на нее испуганно – как бы она такую двусмысленность при Мише не ляпнула. Но тут же впервые за день успокоилась, видя, что и Акиса странным образом уверена в нашей победе.

В дверь постучали, и вошел Аумакуа…

– Сердце мое, у тебя и твоей подружки почти нет шансов, но я ваш тренер, – радостно проинформировал он нас с порога. И зачем он взялся нас тренировать? Только для того, чтобы попасть в женскую раздевалку?

В ней-то мы сейчас и сидели, то есть в выделенной для нас комнате в стиле римских гладиаторов, в каком-то грязном подвале. Сюда нас привели из дворца шоготы, и мы даже не успели понять каким путем: кругом была только темень и склизь. До боя оставалось целых полчаса, наверное, время это дано было больше для Тиамат, чтобы она приняла предложение и не торопясь добралась до места. Неизвестно какие у них здесь, в Иреме, расстояния, хотя пространство тут уж точно не подчиняется законам физики. Ой, не забыть уточнить, кто такая эта Тиамат? Ее явно все знают, кроме меня…

– Она наша чемпионка! Только одно существо смогло ее победить за миллионы лет, – с серьезной миной сообщил Аумакуа, словно читая мои мысли. Он перекинул мокрое полотенце через плечо с видом заправского боксерского тренера и добавил: – Но на то он и был богом!

– Мардук из Вавилона? – Акиса растроганно улыбнулась, как будто знала Мардука лично и их связывали отношения более интимные, чем просто у идейных противников – мусульманки и языческого бога, но я бы не удивилась, если так оно и было. – Кстати, где он сейчас, не знаешь, о мой прекрасножаберный друг?

– У себя в Вавилоне, говорят, снова отстраивает башню.

– Тогда напомни нам сам, какие у Тиамат слабые места?

Аумакуа фыркнул:

– У нее нет слабых мест, но я расскажу вам, что надо делать, а там уж сами постарайтесь, чтобы сработало. Другого выхода у вас действительно нет, кроме как сразиться с Тиамат, а если она по-настоящему разозлится, то вам придется биться и с ее армией человекоскорпионов! Это нашими правилами не возбраняется…

– Чудненько! – всплеснула я руками. – Идея бокса с этой тетенькой мне с самого начала показалась ужасно заманчивой. А тебе, подружка?

Акиса мрачно усмехнулась. Похоже, она искренне жаждала драки…

– Победить ее невозможно, – напомнил Аумакуа, кажется желая поддержать наш интерес.

– Еще более чудненько! – еще беззаботнее воскликнула я.

– Мардук использовал для этого молнии и сеть, которую держали ветра. Послушайте:

– Всего-то, а мы беспокоились?! – в совершенно уже ополоумевшем веселье подпрыгнула я и спросила, придя в себя: – Ну, с ним все ясно, он – бог, а мы где все это возьмем?

– Эти ветра он сам сотворил, я тоже такое умею, – гордо оповестила Акиса, но тут же, опустив голову, добавила: – Правда, не сейчас. Ах, если бы хоть на минуту ко мне вернулась моя сила…

Эпилятор выполз из ее сумочки и утешающе заурчал.

– Ага, значит, мы и ветра умеем вызывать. – Меня уже тоже понесло, не остановишь. – А почему тогда не создала ни одного даже легкого дуновения, когда мы Ирем от Аджи-Дахаки освобождали? Помню, как жарко тогда было и как я буквально молила о дожде…

– Потому что были поважнее заботы, – буркнула джинния.

– Может, у вас хотя бы есть Костюм Ужаса и стрелы-молнии? – явно издеваясь, спросил Аумакуа.

– Не язви, у меня есть футболка, а она может швыряться бусинками от декольте. И стишки ты не умеешь декламировать, видно, плохо тренировался, читая оды всяким мелким богам…

– Если вы погибнете, мне это только на руку, добрые мои сердечки, – без промедления парировал он, глядя на Акису. – Но одна из вас знает правильное решение…

– Я не знаю, – как всегда, не сразу въехала я. – А тогда кто, не Акиса же?

– Клянусь Аллахом, мы сделаем то, чего ты больше всего боишься, если не поможешь нам сейчас же, – сладким голосом произнесла джинния, игнорируя мой посыл и многозначительно похлопав по своей сумочке. – У нее должна быть слабость.

Аумакуа тут же подобрался, со страхом глядя на ее сумочку.

– Тиамат – это первозданный хаос, и если вы ее победите, вы установите здесь порядок. Правда, только символический. Кому захочется менять свою жизнь ни с того ни с сего? Здесь у нас уже все устоялось, и наши порядки нас устраивают.

– Ой ли?

– Ну, совсем все никогда не будут довольны. Короче, слабостей у нее нет. Могу помочь лишь советом: лучше откажитесь. Тиамат разделает вас орехом быстрее, чем банан почистит обезьяну.

– Под орех, а не орехом, так правильно, – рассеянно поправила я. – И обычно обезьяны чистят бананы, а не наоборот. Если, разумеется, речь не о банане-мутанте, тут, конечно, ты компетентнее…

– Блин, фигневую же я, получается, заключил сделку с Уваллом, отдав ругательные слова своего океанийского за русские обиходные выражения.

«Фиговую», – хотела поправить я, но удержалась, чтобы окончательно его не расстроить.

Вдруг Аумакуа возбужденно затараторил:

– Для начала вы должны знать ее историю. Все говорят, что Мардук из ее трупа создал небо и землю, но это всего лишь легенда. На самом деле только. индусы знают правду, земля сделана из великана Пуруши. Так что богиня Тиамат осталась жива-живехонька, Мардук проиграл, но сами понимаете, это политика, вмешались другие, и она уступила власть – получив хорошие отступные, ушла себе на пенсию. И теперь подрабатывает тут для собственного удовольствия, наводит ужас на пришлых, чтобы поддерживать статус. Именно на ней держится слава о Черном Иреме как о чудовищном месте, настоящей преисподней для живых!

– Так в чем смысл, о недоговаривающий? – строго напомнила Акиса.

– Тиамат нельзя убить. А вот ПОБИТЬ можно! У Мардука же получилось…

Но тут в раздевалку заглянул какой-то тощий демон и пропищал, что пора на арену. И я поплелась вперед на ватных ногах, не без помощи Акисы, которая подталкивала меня в спину.

Арена представляла собой неправильный круг, в центре квадрат из резиновых канатов, черный песок под ногами, высокое ограждение из все тех же шоготов и шумно галдящая публика разномастных демонов, демонят и демоних. Надеюсь, хоть среднего рода у них нет…

Прямо напротив нас в клетке, подвешенной на этот раз на ветке огромного арбузного дерева, сидел мой жених. Увидев меня, он ободряюще улыбнулся и поднял вверх большой палец. А я обалдело смотрела на пронзительно улюлюкавшее и махавшее ветками дерево, у него на кроне было явственно обозначено лицо, вернее сказать, злорадная красно-зеленая харя. Она же копировалась на каждом его арбузе, и корчилась, ухмылялась и скалилась в унисон главному. Похоже, дерево притопало сюда из местного ботанического сада на представление на собственных корнях. Даже дерево-монстр не желало пропускать, как нас с Акисой будут «разделывать орехом». Очередной тычок в спину, теперь уже от Аумакуи, вывел меня из прострации. Мама-а-а…

Дико взвизгнув, я кинулась обратно в раздевалку! Но меня перехватил демон-тренер, а Миша ободряюще крикнул:

– Не бойся, любимая! Я с тобой! – и радостно помахал рукой.

Легко ему говорить, он там отдыхает практически как в VIP-ложе, в своей утыканной кольями клетке, а мне идти на смерть. Кому легче?

– А где мой бесценный Яман-баба? – вскричала Акиса, переведя взгляд с Миши на толпу демонов, жаждущих нашей крови. Кажется, я знаю, что у них, у демонов, будет сегодня на ужин, две девушки, когда-то прекрасные телом и душой, а после бокса – готовые отбивные…

– Может, его тележка в пробке застряла? – предположила я, попытавшись придать голосу слабую уверенность.

– Не бойтесь, его неожиданно вызвали на допрос в пыточную! – крикнул Миша. – Он передавал вам привет. Обеим!

Акису это не успокоило, но отвлекло явление нашей соперницы. Поверьте, это было нечто из серии «о ужас!».

– Даже святому Августину, да будет над ним милость Аллаха во веки веков, хоть он и не мусульманский святой, шайтан в таком пакостном обличье не являлся, – тихо ужаснулась Акиса, увидев Тиамат.

Древнешумерская богиня действительно выглядела как смертный грех! Первое впечатление, что это была состарившаяся курица-переросток или мутировавший до безобразия страус? Гибрид пьяницы и толстого пеликана? Бешеный шимпанзе, скрещенный с самым глупым бакланом? Можно было бы долго строить разные предположения, но суть от этого не менялась – Тиамат была жутким страшилищем… Простите за злые высказывания.

Вспомнилось, как в одном футуристически-фантастическом фильме в раненого пилота космического корабля вселился древний бог с телом Аполлона, головой орла и парой мощных крыльев, тоже очень эротично гармонировавших с его сильной спиной. Кажется, это был Гор, он все время ходил обнаженным и заваливал приглянувшихся девиц, используя тело больного пилота. Я просмотр выдержала два часа, действие особо не продвинулось, чтобы узнать развязку, не хватило бы терпения и у терпеливого Иова, хотя, конечно, библейские праведники такое бы и смотреть не стали. Так вот она была чем-то из той же оперы, вроде этого бога-птицы, только в женском обличье, правда, ее формы были далеки от форм Афродиты, хотя ее принадлежность к прекрасному полу смутно угадывалась, но ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО по женскому роду ее имени.

Я старалась крепиться и внушить себе, что наша соперница не настолько сильна и опасна, но…

– Воистину, о отважнейшая сестра моя, против этого уродства во плоти у тебя нет ни малейшего шанса!

Добрые слова Акисы были чистой правдой и мешали уйти в пленительный самообман.

Вразнобой загремели трубы, и Лавкрафт – правитель Черного Ирема – уселся в представительскую ложу в первом ряду, оживленно потирая ладони.

– Мой старый друг Роберт Говард любил боксировать, а я, наверное, лет сто не видел нормального поединка, ну-ка поностальгируем, – в радостном возбуждении подпрыгнул сочинитель, и, вовремя сделав сочувствующий взгляд, добавил: – И поверьте, мне правда очень-очень вас жаль…

– Жаль, что Боливар не выдержит двоих, – презрительно передразнила я.

– Не осуждайте меня, вы не знаете, что такое двадцать лет провести в одном доме с двумя престарелыми тетками, – сказал он, обиженно отворачиваясь. – Такое калечит душу не на одну жизнь.

– О, простите, мы не знали о вашем несчастье, – язвительно усмехнулась я. – Можно подумать, ваша биография – тайна за семью печатями! А теток боятся лишь инфантильные подкаблучники…

Лавкрафт оскорбленно выпрямился, что-то хотел мне сказать, потом передумал и сел на место, надутый, как резиновый кролик.

– Кингу, ты знаешь правила этой игры? – наконец обратился он к кому-то из толпы. Вперед выступил и поклонился лысый демон-кенгуру с рядком каких-то дощечек под мышкой и, если судить по тому, что пришел он с Тиамат, то явно был из ее лагеря.

– Конечно, босс, – бодро откликнулся малый. Вид у него был забавный, он выглядел в точности как эмбрион кенгуру.

– Будешь рефери.

Кингу кивнул и, подскочив, запрыгнул на арену. И сразу стал деловито проверять ее готовность – наскакивал лапами на бортики из резиновых прутьев, покрытые противной слизью (правда, я уже догадывалась, из кого они вытянуты), утаптывал пол длинными лапами. Новоявленный рефери делал все так потешно, что я бы даже улыбнулась, глядя на этого Кингу, если бы сидела среди зрителей с пакетом орешков в руках, а не тряслась от страха в углу арены…