Джои

8

После этого разговора прошло ещё две недели. Дилан вёл себя так, как будто начисто забыл об этом разговоре, а меня всё ещё потряхивало при одной мысли об Адаме и о том, что со мной то же может случиться несчастье от рук ревнивца. "Мертвая шлюха из Гудзона." — Рассуждала я, вспоминая слова Дилана. Зря я поселилась у побережья, ему даже далеко тащить не надо и в этой реке постоянно кого-то вылавливают. Судя по заголовкам газет и заявлений полиции все сплошь одни самоубийцы, мафиози, бутлегеры и проститутки. Хорошо, что всё же на нашей набережной паромная станция. Много людей и свидетелей. Значит он найдёт другой способ. Например: холодильный шкаф даст течь аммиака и убьёт меня как прошлую семью своих хозяев. Прекрасная версия для полиции. Возможно, Дилан так уже и делал, ведь именно он притащил этот агрегат сюда. Нужно как-нибудь выяснить на сколько близко он был знаком с прошлыми хозяевами этого холодильника. Может там как раз жила его бывшая невеста, о которой я ничего не знаю.

— Я думаю, нам нужно выкинуть этот холодильник! — Заявила ему я.

— А что с ним? — С явным не пониманием спросил Дилан.

— Он меня пугает.

— Хорошо, давай только не сейчас, а когда вернёмся с вечеринки. Надеюсь, ты уже готова? — Согласился он, подойдя к туалетному столику, за которым сидела я, и подводила глаза тушью Джои. Он поправил свою бабочку и поцеловал меня как ребёнка в темя. А затем, со словами: "Я жду тебя в машине" — развернулся и вышел из дома.

Мы собирались на вечеринку к его боссу, Фокуснику, в честь тридцатилетия. Мне было очень интересно посмотреть на человека, о котором я столько слышала, но прежде не удостаивалась честью увидеть даже мельком. А больше всего меня волновало, будет ли на этой вечеринке Джои, так как Френк тоже работал на Фокусника. Хотя на сколько мне было известно, со слов Дилана, Френк последнее время допускал слишком много непозволительных и раздражающих босса вольностей, на их жестоко конкурирующем рынке. Он часто напивался, пропускал работу и допускал ошибки, которые приводили к тяжелым последствиям. О каких именно ошибках шла речь, я конечно же не знала. Да меня это особо и не тревожило. Я лишь беспокоилась за Джои, которая к концу четвёртого месяца, после нашего расставания окончательно поглотила все мои мысли. То, чего требовала от меня Джои, было немыслимо и аморально.

Даже мысли о её прикосновениях меня пугали, особенно когда я сравнивала касание её губ с заигрываниями Дилана. Всякий раз, когда я закрывала глаза, рисовался её образ, тянущийся к моим губам со словами:

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. — Звучало у меня в ушах заменяя любые слова Дилана на шепот Джои.

Я каждый раз прогоняла эти мысли прочь, взывая к нормальным, общепринятым чувствам, которые я должна была испытывать:

"О Дилан". — Говорила я и образ Джои, целующей меня или стоящей на коленях в своей постели, с засунутой под себя рукою тут же испарялся.

Но действительно я испугалась, когда поняла, что именно этого мне и нехватает. Что без этих воспоминаний ни Дилан, ни даже красавец Адам, меня не привлекали, в то время как образ Джои, за эти четыре месяца, начал постепенно исчезать.