Джорджина

Глава 12

Но как осуществить это решение, она не знала. Само собой разумеется, она не могла попросить миссис Квинливен заложить коляску и отправиться в «Дубы», чтобы увидеться с Шенноном и все ему объяснить, — ее тетя пришла бы в ужас от одной этой мысли.

Утром она пошла к Брендону, которого застала сидящим в постели, выздоравливающего и с нетерпением ожидающего услышать от нее рассказ о прошедшем вечере.

Выслушав все до конца, он с досадой воскликнул:

— Я же тебя предупреждал, — что никак не улучшило и без того подавленного состояния Джорджины.

Она даже не стала обижаться на его укоры и лишь в отчаянии спросила:

— Но что же мне теперь делать?

— Ты и так наломала дров, — ответил Брендон. — Боюсь, что теперь ты ничем не сможешь поправить положение.

— Но я не могу допустить, чтобы он думал, будто я пригласила его лишь затем, чтобы посмеяться! — возразила Джорджина. — По крайней мере, я должна ему все объяснить. Только я понятия не имею, как это сделать.

— Напиши ему письмо, — посоветовал Брендон. — Хотя он в любом случае тебе не поверит, — пессимистически добавил он. — Знаешь, это была ужасно глупая затея, а после всех твоих выпадов против него ты вряд ли можешь ожидать, что он оценит твою искренность.

Джорджина и сама это понимала. Она поднялась к себе, чтобы написать письмо.

После нескольких отчаянных попыток, когда она уже собиралась отбросить в сторону перо, ей доложили о прибытии мисс Мотт. После случившегося Джорджина не горела желанием видеть Бетси, однако велела провести гостью в зеленую гостиную.

Настроение Бетси было не лучше ее собственного. Подруга, едва не плача, поведала ей о ссоре с мистером Дарлингтоном, который приревновал ее к Шеннону. Бетси смотрела на Джорджину с надеждой, что та даст ей совет, как все поправить, поскольку именно ее просьба о помощи поставила Бетси в столь затруднительное положение.

Джорджина постаралась уверить Бетси, что мистер Дарлингтон безумно влюблен в нее и стоит ей подождать всего несколько дней, как все само собой уладится.

— Мне бы твои проблемы, — мрачно завершила свои увещевания Джорджина. — Уверена, мистер Шеннон считает, будто я пригласила его сюда с единственной целью посмеяться над ним, и он будет продолжать так считать, если я не найду способ все ему объяснить…

Неожиданно ей пришла в голову отличная идея. Она помолчала немного, потом сказала:

— Послушай, я не могу поехать в «Дубы» одна, но если бы ты поехала со мной… Да, я уверена, что так и следует поступить!

— Если бы я поехала с тобой? — удивилась Бетси. — Но я… я не могу… — запротестовала она. — Мама никогда мне этого не позволит…

— Ей совсем не обязательно об этом знать, — возразила Джорджина. — Мы просто договоримся о прогулке верхом на завтрашнее утро. Полагаю, у тебя есть грум, которому ты можешь довериться? — Она замолчала, видя, с каким испугом смотрит на нее Бетси. — Боже мой, чего ты так испугалась? Я не могу поехать к Шеннону одна, но как иначе я все ему объясню? Лучше сказать человеку прямо в глаза, чем писать в письме.

Бетси явно не понимала, каким образом можно уладить ссору с Шенноном, но поскольку она обладала уступчивым характером и романтическим складом ума, то сумела взглянуть на поездку как на захватывающее, хоть и рискованное, приключение. Она согласилась утром отправиться вместе с Джорджиной к Шеннону, прихватив для нее чалого, принадлежащего сэру Хемфри.

Поскольку леди Мотт и миссис Квинливен не возражали, обе девушки отправились кататься рано утром в сопровождении грума сэра Хемфри. По плану Джорджины, они должны были попытаться перехватить Шеннона прежде, чем тот отправится осматривать угодья, — тогда им не придется входить в дом и они смогут поговорить с Шенноном не спешиваясь.

— Тебе лучше отъехать немного в сторону, пока я буду разговаривать с ним, — сказала Джорджина. — Мне придется признаться в том, что это я, а не тетя Белла прислала ему приглашение, и если об этом станет известно в округе, то мне не избежать сплетен.

Бетси потратила еще полчаса на то, чтобы отговорить Джорджину от задуманной авантюры, — она боялась окончательно рассориться с мистером Дарлингтоном, но усилия ее были бесполезны.

— Я все равно поеду к Шеннону! — сердито оборвала ее Джорджина. — И если ты боишься ехать со мной, то, разумеется, я не стану настаивать. Поеду одна и приведу чалого после того, как исполню задуманное!

Бетси, хорошо понимая, какую взбучку получит от леди Мотт за то, что позволила Джорджине разъезжать по округе одной, наконец окончательно сдалась.

После горячих споров они нашли компромисс: Бетси будет сопровождать Джорджину до «Дубов», и, если план Джорджины перехватить Шеннона у дома осуществится, она оставит Джорджину с Шенноном с глазу на глаз, после чего они снова встретятся в условленном месте.

Что они будут делать, если им не посчастливится встретить Шеннона, решено не было. Бетси, скорее всего, надеялась, что в этом случае она сумеет убедить подругу вернуться домой, а Джорджина твердо намеревалась идти до конца.

К счастью для них обеих, первым, кого они увидели, когда подъезжали к «Дубам», был Шеннон, выезжавший из конюшни на своем Джуно. Он не сразу заметил девушек и уже развернул лошадь в другую сторону, когда Джорджина окликнула его. Поравнявшись с Шенноном, она воскликнула:

— Мистер Шеннон! Какая удача, что я вас встретила! Я должна вам сказать кое-что важное…

Она запнулась, потому что серые глаза смотрели на нее с холодной неприязнью.

— Я вас слушаю, — с сарказмом произнес их обладатель. — Что-то очень важное, мисс Пауэр? Позвольте мне высказать догадку. Уж не связано ли это с тем розыгрышем, который вы устроили в доме вашей тети? Вы, вероятно, хотите извиниться? Уверяю вас, в этом нет необходимости. Я оказался слишком легковерным и позволил обвести себя вокруг пальца, так как не мог заподозрить, что подобная выходка могла прийти в голову юной благовоспитанной леди.

На какое-то мгновение Джорджине показалось, будто земля под ней покачнулась. Смертельно побледнев, она лишь смогла слабо выразить свой протест:

— Я не собиралась извиняться! Мне незачем извиняться! Я просто хотела вам все объяснить.

— Полагаю, это не меняет сути дела, — безразличным тоном заметил Шеннон. — Считайте, что вы это сделали, мисс Пауэр. А теперь, если вам нечего больше сказать…

— Но мне есть что сказать! Вы ничего не поняли и даже не желаете меня выслушать. О! — в отчаянии воскликнула она, глядя на его окаменевшее лицо и чувствуя, как вся начинает дрожать от гнева. — Вы заставляете меня пожалеть о том, что я пыталась помочь вам!

— Помочь мне? — Он бросил на нее быстрый заинтересованный взгляд, и его лицо снова приняло ироничное выражение. — Боюсь, что я не попадусь на эту удочку, мисс Пауэр, — холодно заметил он. — Вам стоило придумать что-нибудь более убедительное.

— Но это так! Я думала, когда все соседи увидят, как вас принимают в Крайторне, они перестанут относиться к вам с враждебностью… которой, как я вижу теперь, вы вполне заслуживаете!

К своему удивлению, она увидела, как его губы скривились в насмешливой улыбке.

— Боже мой, кажется, вы и в самом деле говорите правду! Да вы просто сумасбродный ребенок! Неужели вы надеялись, что ваша затея может хоть в чем-то убедить этих людей?

— Да, я на это надеялась! И моя затея вполне могла бы закончиться успешно, если бы Брендон не слег в постель, а майору Роту не пришлось срочно уехать в Англию!

Шеннон недоверчиво посмотрел на Джорджину:

— Значит, и Рот знал об этом?

— Нет, конечно же нет! Я встречалась с ним лишь однажды, в Стокингсе, но он тут ни при чем. Он обмолвился о вас… сказал, что считает вас своим близким другом и… и кое-что ещё!.. словом, он убедил меня в том, что я судила о вас неверно…

— И вы решили поправить дело? — Теперь Шеннон снова насмешливо улыбался, и Джорджина опять рассердилась.

— Не вижу причины для улыбки! — вспылила она. — Вам будет одиноко жить здесь, если никто не пожелает признать вас.

— О, вы правы, — беззаботно рассмеялся Шеннон. — Однако я не слишком люблю общество, мисс Пауэр, как вы, вероятно, уже успели заметить. Но, полагаю, в любом случае должен поблагодарить вас за доброе намерение.

— Не стоит благодарности, — сухо ответила Джорджина. — Сэр Джон, мой дедушка, всегда говорил, что притворная благодарность хуже отсутствия благодарности.

Его брови изогнулись.

— Видимо, это ваш дедушка привил вам столь обостренное чувство справедливости, мисс Пауэр? — спросил Шеннон. — Насколько я помню, юный Квинливен говорил мне, что вас воспитывали две леди самых высоких правил, что заставило меня крепко призадуматься.

Джорджина покраснела.

— Да, бабушка и мама, — сказала она. — Но только после того, как умер сэр Джон. До этого я почти полностью находилась под его опекой. И я уверена, что его мысли и поступки были самыми правильными. — Она все еще сердилась. — Если не считать его сожаления, что я не мальчик, о чем мне рассказала бабушка. Хотя я не вижу разницы…

Шеннон снова улыбнулся, на этот раз, как показалось Джорджине, без иронии.

— Теперь вы заставляете меня краснеть, мисс Пауэр, — сказал он. — Я начинаю думать, что это я должен принести вам свои извинения. Но откуда мне было знать, что вы не похожи на других красивых девушек вашего возраста, которые мечтают лишь о собственных развлечениях?

Он замолчал, увидев, как она вздрогнула. Ее смутило воспоминание о Ноле, которая была почти ее возраста, когда он женился на ней. Джорджина пришла в замешательство, услышав от Шеннона такие слова. Казалось, он прочел ее мысли, поскольку мягко спросил:

— Вы думаете о Ноле? Вы не хуже меня знаете, что эта характеристика как нельзя лучше подходила ей.

Джорджина покачала головой. Неожиданная проникновенность в его голосе поразила ее.

— Я не знаю, — покраснев, ответила она. — Я с ней не была знакома. Мне говорили, что она необыкновенно хороша собой…

— Это правда, — холодно сказал Шеннон, и Джорджина догадалась, что он не желает продолжать этот разговор.

Она терялась в догадках, пытаясь понять, чем вызвана перемена в его настроении: острой болью утраты или же нежеланием вспоминать о… о нелюбимой жене. Он не позволил ей долго размышлять над этим, спокойно напомнив:

— Кстати, о приличиях. Надеюсь, вас будут ждать?

— Конечно, — поспешила заверить его Джорджина. — Я присоединюсь к своим друзьям позже: так было задумано. Видите ли, Бетси побоялась подъехать со мной к вам, поскольку обещала мистеру Дарлингтону…

Она замолчала, испугавшись, что ее замечание снова ранит его, но он закончил вместо нее:

— Не общаться со мной. Неужели вы думаете, будто я не понимаю? Единственное, что меня удивляет, как вам удалось уговорить ее ехать с вами и быть любезной со мной в Крайторне?

— Но это было нетрудно, поскольку Бетси считает вас очень романтичным.

— Вы опять за свое, мисс Пауэр? — сердито сказал Шеннон.

— Нет, нет, уверяю вас, это правда.

Улыбка согнала хмурость с его лица.

— Надеюсь, мисс Пауэр, вы не разделяете глупых иллюзий мисс Мотт. В них нет и намека на правду, в чем вы убедитесь, если узнаете меня ближе.

— О, я в этом уверена! — поспешно ответила она. — Сэр Джон всегда говорил, что такие смуглые и высокие мужчины, как вы, редко имеют склонность к романтизму. Но я и сама к нему не склонна. Бабушка любит повторять, что я унаследовала от деда на редкость приземленный и практический склад ума, что, по ее мнению, не слишком годится для хорошо воспитанной юной леди.

В серых глазах Шеннона мелькнула улыбка.

— Если вы приглашаете нежеланных гостей в дом своих ничего не подозревающих родственников, то должен согласиться, что ваша бабушка не столь далека от истины.

— Вы так думаете? А я по-прежнему считаю, что это была неплохая идея, если бы мне хоть немного помогли. Но даже теперь никто не знает об этом наверняка, я убедила тетю Беллу не выдавать меня.

— Убедили или заставили?

— О, как вам будет угодно! Но она на самом деле самое добродушное существо в мире, только до смерти напугана и боится, что скажут соседи… — На лице Джорджины появилось задумчивое выражение. — Полагаю, было бы неплохо, если бы вы приехали в Крайторн и извинились перед ней за свой визит без ее позволения. Если вы это сделаете, я уверена, она останется вами довольна и, может, даже начнет испытывать к вам симпатию, а когда увидит, что Брендон дорожит дружбой с вами…

— Кстати, как себя чувствует Брендон?

— Он почти поправился. Думаю, он был бы очень рад, если бы вы навестили его, — с надежной сказала Джорджина.

Она увидела, как улыбка тронула губы Шеннона.

— Я вижу, вы по-прежнему намерены реабилитировать меня. Вы никогда не сдаетесь, мисс Пауэр?

— Почти никогда. Сэр Джон всегда говорил…

Он поднял руку, останавливая ее:

— Благодарю вас, я могу догадаться, что говорил сэр Джон. Хотя сомневаюсь, что он одобрил бы ваш нынешний прожект.

— Пожалуй, вы правы. Но мы не станем спорить по этому поводу. Самое главное, скажите — вы приедете?

— Ни в коем случае. Миссис Квинливен настолько шокировало мое появление в тот вечер, что у меня нет намерения повторять свою ошибку. — Шеннон помолчал, потом добавил: — Но вы можете передать Брендону, что, когда он окончательно поправится, я буду счастлив видеть его у себя.

— Благодарю вас! — обрадовалась Джорджина. — Он очень огорчен тем, что лишен возможности видеться с вами из-за глупых предубеждений соседей. — Она собрала поводья и с надеждой в голосе спросила: — Вы заглянете к нам в Крайторн, если я уговорю тетю Беллу пригласить вас на чай?

— Боюсь, что теперь мне следует остерегаться подобных приглашений, мисс Пауэр! — улыбнулся Шеннон.

— О нет… Поверьте мне, я больше не стану посылать их без ведома миссис Квинливен. Я достаточно сильно обожглась в этот раз! Но было бы очень хорошо, если бы вы с ней подружились. Ссоры в семье всегда порождают сплетни соседей. И если она желает, чтобы скандал, вызванный вашей женитьбой на Ноле, был позабыт, ей лучше наладить с вами добрые отношения.

Шеннон как-то странно посмотрел на Джорджину, и она спросила:

— Что такого я сейчас сказала?

— Неужели вам не приходило в голову, что вы могли бы сама стать хозяйкой «Дубов»? Вы говорили мне, что никогда об этом не думали, но… — сказал Шеннон.

— Но именно это не дает вам покоя, и поэтому вы мне не верите, — закончила она за него. — Но я и в самом деле на вас не в обиде. Возможно, я была бы обижена, если бы у меня ничего не было. Но если только моя бабушка не разгневается на меня за что-либо, она обеспечит меня неплохим приданым. — Она посмотрела ему прямо в лицо. — Так что, как видите, не обладая наследством моей кузины, я не рискую услышать, когда выйду замуж, что на мне женились лишь потому, что я богатая наследница.

Выражение глаз Шеннона привело Джорджину в замешательство: под этим прямым, пронизывающим насквозь взглядом она почувствовала, что дружеские отношения, которые ей удалось наладить, мгновенно исчезли без следа.

— Вряд ли о вас могли бы сказать такое при любых обстоятельствах, — обронил Шеннон, после чего повернул свою лошадь в том направлении, в котором удалилась Бетси. — Я провожу вас, пока мы не увидим вашу подругу. Поехали!

И он пустил лошадь вскачь. Они больше не обмолвились ни словом. Бетси остановилась на вершине небольшого холма и с нескрываемым волнением поджидала подругу. Увидев ее, Шеннон развернул лошадь и, обернувшись в седле, проговорил хриплым голосом, каким не говорил прежде:

— А теперь я вас оставляю. Могу дать вам небольшой совет? Я неподходящий объект для альтруизма, мисс Пауэр. И вам лучше не строить больше планов относительно меня.

Их глаза встретились, Джорджина первая отвела взгляд, чувствуя, как вспыхнуло ее лицо. В следующий момент Шеннон тронул лошадь и ускакал прочь, а она медленно двинулась в сторону Бетси.

— Что он сказал тебе? Он разозлился? — прошептала Бетси, когда они повернули своих лошадей в сторону дома Моттов.

Грум держался позади на почтенном расстоянии, но Джорджина не была настроена на разговор.

— Нет, он не был зол.

— Но он выглядел каким-то странным… — настаивала Бетси. — Я даже подумала…

— Тебе не стоит думать ни о чем таком! У тебя не хватило духу поехать со мной, так что у тебя нет права задавать мне вопросы, — оборвала подругу Джорджина, едва удерживаясь от того, чтобы не расплакаться.

Но, поймав на себе удивленный взгляд Бетси, поспешила взять себя в руки. Было бы вполне в духе мисс Мотт, подумала она, поделиться своей тревогой с первым, кто был бы готов ее слушать, но она желала обратного. Некое странное чувство не давало ей покоя — в те несколько секунд, когда глаза Шеннона неотрывно смотрели в ее глаза, проникая внутрь нее и заставляя сердце биться пойманной птицей, ее словно озарило.

Так и не сумев убедить себя в том, что всего лишь пыталась помочь этому человеку, она с ошеломляющей ясностью осознала, что безумно влюблена в него и что — если только она не ошиблась в выражении его глаз — он, может быть, отвечает ей взаимностью.