Дикая Морковка

ГЛАВА 7

Орать было, конечно, интересно, но неумно. И в результате на следующий день у Саньки напрочь пропал голос. Этим тут же воспользовалась Алена и оставила Саньку дежурить на кухне. Благо, жертва не могла отказаться. Так что в течение целого утра ей пришлось чистить мидий, выловленных Серегой и Костиком из моря. Из них изготовляли что-то вроде жаркого. Раковин было целое ведро, а еды получилось совсем мало. Санька исцарапала себе все руки и даже не могла повозмущаться как следует.

После утренних трудов Костик велел всем отдыхать и сам завалился в Пал Палычевскую палатку, откуда вскоре раздался могучий храп в два голоса: Костику вовсю помогал Каша, который всегда старался быть поближе к руководству.

Санька хотела было пообщаться с Вадиком, чтобы хоть чуть-чуть привести в порядок свои растрепавшиеся чувства, но ему было не до нее: он так утомился после сегодняшнего похода за дровами, что сразу уснул в тени кухонного тента, даже не добравшись до родной палатки.

Жара растекалась страшная. Санька пошла позагорала, но одной было как-то скучно, и она вернулась в лагерь. Оказалось, что все набились в «мальчишеский дом» и слушали Андрюшку, который врал, будто бы знает, как надо кадрить женщин. Народ, по всей видимости, уже просто физически не мог горевать, волноваться и страдать, и остро мечтал о нейтрализации негативной энергии. Поэтому хохот то и дело настолько сотрясал хлипкую палатку, что она ходуном ходила. Саньке тоже захотелось каких-нибудь положительных эмоций, поэтому она решила наплевать на присутствие Андрюшки и, протиснувшись между чужими коленками и локтями, проникла внутрь.

— Так, про Асю, Гагарину и меня все понятно. А ее как надо кадрить? спросила, улыбаясь Алена, показывая на Саньку.

Андрюшка чуть-чуть подумал в позе мыслителя, потом вдруг выхватил что-то из своего кармана и, выкрикнув: «А вот как!», кинул ей это «что-то» прямо за шиворот. Санька молча раскрыла рот, пытаясь заорать, но не могла. Тогда она каким-то непостижимым образом засунула руку себе под футболку, схватила «что-то» и поднесла к глазам. На ладони сидел огромный мохнатый паучище.

— А-а-а! — беззвучно завопила Санька.

— А-а-а!!! — вполне звучно завизжали все остальные девчонки.

Не помня себя, Санька куда-то ломанулась, врезалась в стойку палатки, все полетело к чертовой матери, к девчоночьим голосам добавились еще и мальчишечьи, и палатка рухнула наземь, образуя зеленый копошащийся комок.

На белый свет вылезали по одному: полуослепшие, полуоглохшие и встрепанные. Последним выбрался Андрюшка и тут же получил от Саньки хорошего пинка.

«Ты, придурок!» — хотела было сказать она, но голос ей не повиновался, поэтому Андрюшка так ничего и не узнал. Но остальные были не столь беспомощны.

— Совсем мозгов нет?! — кинулась на него с кулаками Алена. — Погляди, что ты наделал!

— Я наделал?! — искренне изумился Андрюшка. — Это Санька палатку сбила. А я ей только свою игрушку хотел показать. Паук-то не настоящий! Он же резиновый!

— Мозги у тебя резиновые! Палатку теперь сам будешь переставлять!

Андрюшка пожал плечами.

— Ну ладно, ладно… Чего кричать-то?

И опять полез внутрь, чтобы установить стойку.

— Погодите, — сказала Аська, — мы все дно свезли. Надо вытащить вещи наружу и переставить палатку.

— Да ну еще! — проворчал ленивый Андрюшка. — Еще возиться с ней! Пусть так стоит.

— Работай, работай! — подбодрила его Рая. — Не фига тут выеживаться, как муха на стекле.

Мальчишки все же решились помочь негодяю и тунеядцу и, взявшись за четыре конца палатки, попробовали водворить ее на место. Внезапно Мухин пал на колени и просунул руку под днище.

— Чего там? Что случилось? — заговорили все разом.

Из-под палатки был извлечен какой-то длинный сверток, замотанный в брезент и обрывок целлофанового пакета. Уже смутно догадываясь, что он там найдет, Толик дрожащими руками развернул пакет… Внутри тусклой горкой блестели браслеты, ожерелья, крошечные статуэтки, короткий меч с золоченой рукояткой.

— Мой клад… — выдохнул пораженный Мухин.

Убийство Пал Палыча мог совершить кто угодно. Но вот клад украли свои. Это было очевидно. Браконьеры всяко бы просто увезли сокровища с собой. Но кто? Кто? Кто?

Услышав о находке, Костик велел всем собраться на агоре, чтобы подробно изучить обстоятельства дела. Почесывая со сна спину, он взгромоздился на Большой Камень, упер руки в коленки и грозно оглядел свою паству.

— Значит, собаки моторные, вы меня собирались в тюряжку отправить, а на самом деле все сами совершили… Вот она, наша молодежь! Проявляется во всей красе! Ну, выкладывайте, что и при каких обстоятельствах было обнаружено. Сейчас учиню над вами розыск и привлеку виновных к неминучей ответственности.

Перебивая друг друга, все загалдели, стараясь объясниться. И только Санька молчала по причине поломки голосового аппарата, а Гагарина хваталась за сердце и шептала:

— Если это и вправду кто-то из наших, я ведь не усну ночью… Не усну…

Райка потянулась вверх и хлопнула ее по плечу.

— Глаз даю на холодец, уснешь! Куда ты денешься! А потом, может, это ты и есть воровка?

— Так вы что, совсем не чувствовали, что спите на таком бугре? грозно спросил Костик мальчишек, когда все наконец утихомирились.

— А чего мы, принцессы на горошине? — пожал плечами Сальери. — Мы трудностей не боимся.

— Да-с, задали задачку… Тогда властью данной мне Богом, объявляю, что отныне и впредь клад будет храниться в лаборатории. Ответственность за него несет дежурный по лагерю. Если прозевает — отправлю вслед за Палычем.

Все одобрительно загудели, так как всё равно было чуть-чуть страшно, что Костик заныкает клад себе.

И тут Санька боковым зрением заметила, что Андрюшка почему-то не участвует в обсуждении проблемы, а чего-то вымеряет шагами на земле и бормочет себе под нос. И это ей показалось подозрительным.

— Ты чего там колдуешь? — спросила она шипящим шепотом.

— А? — Андрюшка поднял голову. — Я выясняю, кто спер клад.

— И каким же это способом, позвольте… э-э… спросить? — осведомился Мухин.

— Самым что ни на есть научным! — с вызовом ответил тот. — Представьте себе, что отсюда до сюда — наша палатка, сверток лежал примерно вот тут. А так как у самой стенки спит Серега, которому для спанья требуется сантиметров сорок пять, то получается, что на кладе все время возлежал Вадик. Не заметить под собой такого большого предмета было нельзя, а раз он не возмущался, то вывод напрашивается один…

Все посмотрели на Вадика… И тут даже вечное олимпийское спокойствие изменило ему.

— Побойся Бога! — накинулся он на Андрюшку. — Чего несешь-то?

— Да! — прошелестела губами Санька. — Чего?

— А ты вообще молчи, тебе вредно разговаривать! — оборвал ее Андрюшка и тут же вновь повернулся к Вадику. — Так как ты объяснишься, а? Вроде тихенький такой всегда ходишь, богомольненький, а когда до дела доходит…

Лицо Вадика перекосилось, кулаки сжались.

— Да ты сам спал на нем! С чего ты взял, что я сплю на сорока пяти сантиметрах?!

— А с того! — не сдавался Андрюшка. — Я это сто раз видел!

Костик задумчиво подпер подбородок рукой.

— Я бы на твоем месте за такие обвинения Дрюне в глаз дал, — сказал он Вадику.

Тот смотрел яростно и зло.

— И дам!

— Да я сам ему дам! — закричал Андрюшка, порываясь ринуться в бой. — А то нашелся тут!

Костику, как оказалось, только того и надо было.

— Вот и расчудесненько! — хлопнул он в ладоши. — Объявляю своему народу, что сегодня в полдень по моим фирменным часам объявляется дуэль Вадима и Дрюньки. Оружие применять запрещается, все остальное разрешается. Форма одежды — парадная. Вот и выясним, кто тут прав, а кто виноват! А то я уже запутался к чертям собачьим!

— Ты что и вправду будешь в этом участвовать?! — шептала Санька, схватив Вадика за рукав. — Андрюшка ведь все это из ревности сказал! Он в меня влюбился, и поэтому пристает к тебе… Ты, конечно, каратист, и его на обе лопатки уложишь, но ведь это глупо…

Вадик остановился, глядя на нее горящими глазами.

— А что ты предлагаешь? Просто спустить такое оскорбление?

— Но ведь драться — не выход!

— Пусть Бог все решит.

— Бог, Бог… — Санька чуть не плакала. — У тебя один Бог на уме!

— А у тебя нет? — изумился Вадик.

Санька только рукой махнула.

Дуэль решили устроить на пляже. Весь народ собрался под скалами и расселся по камням. Костик согнал Мухина и занял лучшее место, как и положено царю.

Скрестив руки на груди, Вадик стоял в теньке и презрительно смотрел на окружающих. Санька металась рядом, не зная, что ей делать. Конечно, в том, что Андрюшке сегодня наконец-то набьют морду, нельзя было и сомневаться, но все равно ей было неспокойно, неспокойно, неспокойно!

Андрюшка появился на пляже разряженный в свой любимый хоккейный наряд. Вид у него был какой-то весьма корявый и угловатый.

— Жарко же! — крикнул ему со своей «трибуны» Костик, но тот лишь отмахнулся.

Вадик скинул с себя куртку и, разминая на ходу рельефные мышцы, тоже вышел на место ристалища.

— Объявляю правила мордобоя! — провозгласил Костик. — Лупите друг друга, как хотите, кто первый шлепнется на землю и за десять секунд не встанет, тот — фигня, а не боец. А фигня у нас проигрывает! — Он повернулся к Гагариной и прошептал суфлерским голосом: — По-моему, из меня вышел бы классный царь. Я даю народу хлеба и зрелищ.

Но Гагарина лишь отмахнулась.

— Да ну тебя!

Костик вздохнул.

— Как скажешь… Тогда вперед, собаки моторные!

С замиранием сердца Санька смотрела на все это придурство. Легкий пластичный Вадик стал в красивую стойку, прищурился, кончиками пальцев поманил к себе Андрюшку. А тот просто торчал посреди пляжа коломенской верстой — руки в боки — и тоже, представьте себе, улыбался!

— Ну чё вы! — крикнула Рая. — Бодайтесь давайте уже!

В конце концов Вадик сделал своими руками что-то замысловатое и изо всей силы дал Андрюшке кулаком в грудь. И тут же отпрыгнул, побелев от боли. А Андрюшка лишь отступил на два шага.

Санька видела, как лицо Вадика исказилось яростью, и он вновь кинулся в атаку, в каком-то невероятном прыжке вскинул правую ногу, явно целясь пяткой туда, куда обычно мужики не целятся.

Все юноши на «трибунах» как-то сдавленно вздохнули, предвкушая катастрофу, но произошло что-то совсем другое: Вадик вдруг опал на лету как кленовый листочек по осени и, шлепнувшись на спину, схватился за ступню.

— Вадя! — выкрикнула вне себя Санька, у которой вдруг откуда ни возьмись на секунду образовался голос.

— Восемь, девять, десять! — быстренько отсчитал Костик, сверяясь с часами. — А Дрюнька-то завалил нашего Шао-линя!

Его голос заглушили крики зрителей.

— Ни фига себе у него добро в штанах! — услышала Санька завистливый шепот Сальери. — Чисто железо! Вадька-то наверное себе все пальцы на ноге выбил!

Андрюшка потрясал над головой сложенными руками и улыбался отдельно трибунам и совершенно отдельно Саньке.

Она выбежала на поле боя и пала на колени перед поверженным Вадиком.

— Что с тобой! Что?!

Стиснув зубы, Вадик молчал и терпел.

— Ты! Негодяй! Что ты с ним сделал?! — зашептала Санька, набрасываясь на ухмыляющегося Андрюшку.

И тут же сама пребольно ударилась о его грудь.

— У него там что-то есть! — радостно закричал Костик, увидев, что и Санька уже машет ушибленной кистью.

Андрюшка подбоченился.

— Ну и есть! Ты же сам сказал, что «все остальное применять разрешается». Вот я и применил! Что я виноват, что у Вадьки мозгов хватает только на то, чтобы кулаками махать?

— А ну снимай немедленно свой балахон! — крикнула Гагарина, разгораясь любопытством.

Андрюшка пожал плечом:

— Да пожалуйста!

И стянул через голову свою хоккейную кофту. Несколько секунд народ просто таращился на него, а потом грянул хохотом. Все Андрюшкино тело было прикрыто странным сооружением из бельевой веревки и всевозможной кухонной утвари: на груди и на спине — по крышке от баков, с боков — узенькие разделочные досочки, на руках с помощью узлов макраме укреплялись разрезанные жестяные банки из-под тушенки…

— А в штанах что? — выкрикнул Сальери, крайне занимаясь этим вопросом.

Андрюшка охотно снял и штаны. И тут даже Санька покатилась со смеху. Из ее бывшей «гестаповки» было сделано что-то вроде щитка на самое интересное место. Через дырочки в ушках продевались какие-то тесемки, которые и держали все это сооружение.

— Да, Дрюня, — умилился Костик, вытирая пальцем набежавшую слезу, изобретательный ты наш… Просто какой-то немецкий рыцарь с Ледового побоища!

— А чего я на турнир без доспехов должен был идти? — задал риторический вопрос Андрюшка. — Я придумал, а Аленка меня нарядила…

В связи с тем, что он вопреки правилам использовал оружие («гестаповка» и крышки от баков были все же признаны за таковое), Костик объявил результаты поединка недействительными, и народ снова был вынужден удариться в догадки: кто прав, а кто виноват.

Саньке же не было никакого дела до всех этих перипетий. У нее было горе: после поражения на поле брани Вадик заполз в свою палатку, уткнулся носом в стенку и не вышел обедать. Санька тормошила его, как могла, даже анекдоты шепотом рассказывала. Но ничего не помогало. Вадик глядел перед собой широко открытыми глазами и молчал.

— Ну хоть поешь чего-нибудь! — чуть не плакала Санька, после чего Вадик все-таки выдал:

— Не хочется.

— А чего тебе хочется?

— Теперь уже ничего.

— Это из-за Андрюшки, что ли? Так ведь он сжульничал, сукин сын!

— Не из-за Андрюшки. Я в чем-то согрешил, и мне указали на это… Надо только найти, в чем…

— Съел что-нибудь не то?

Но Вадик больше не отзывался.

Вся негодуя и трепеща, Санька направилась за моральной помощью к подруге.

Аська обнаружилась на агоре. Она мученически играла с Данилкой в родео и исполняла роль быка. Санька без обиняков сняла ребенка с ее спины.

— Ась, поговорить надо! Я знаю, кто убил Пал Палыча и спер сокровища! — зашептала она, уведя подругу в сторонку.

Аська побледнела, как наволочка.

— Кто?!

— Это Андрюшка!

— Как он мог убить Пал Палыча? У него же оружия не было!

— Как, как… — Санька аж разозлилась от недогадливости подруги. Помнишь, он нам сказал, чтобы мы не совались в наш прекрасный туалет под скалой? Типа там мины остались с войны… Так вот, там не только мины! Там наверняка еще и другое оружие имеется!

Обдумывая услышанное, Аська схватилась за сердце.

— Быть не может!

— Еще как может! Мы должны туда пробраться и все проверить!

— А вдруг подзорвемся?!

Санька знающе покачала головой:

— Ни фига! Андрюшка же там был, и ничего — жив, как огурчик!

— Тогда пошли! — решительно сказала Аська, которой остро хотелось кого-нибудь разоблачить.

Ступая на цыпочках друг за другом, они пробрались на каменную гряду. Но тут всю их конспирацию разоблачил Каша, которому вдруг зачем-то понадобилось потащиться вслед за ними. Завидев любого встречного-поперечного, он тут же принимался мельтешить обрубком своего хвоста и призывно лаять. В результате к девчонкам по очереди пристали Рая, Сальери и Алена, и все с одним и тем же вопросом:

— А куда это вы идете, а?

Приходилось делать спокойные и умиротворенные лица и говорить пасторальными голосами:

— Да так, ничего… Мы Кашу выгуливаем.

Но народ с трудом понимал, зачем выгуливать пуделя, который и так целыми днями пасется на свежем воздухе.

— Давай скинем Кашу в пропасть! — предложила Санька после того, как мерзкий пес отказался идти домой, несмотря на все приказания.

Но Ася проявила больше гуманизма и сообразительности.

— Не, мы его пустим вперед в пещеру, чтобы он проверил насчет заминирования.

Санька кивнула, ибо это была бы достойная месть для непутевой скотины.

С великими предосторожностями они пробрались под скалу, скрывающую вход в пещерку. Сделав несколько шагов вперед, Санька остановилась, невольно принюхиваясь.

— Да, Александра… — сказала Аська, когда их глаза уже несколько привыкли к полумраку. — С фантазией у тебя хорошо… Здесь, конечно, действительно «мины», но не совсем те, что ты думала.

Санька уже и сама все поняла: никакого склада военной техники тут не наблюдалось, а наблюдался обыкновенный мальчишечий сортир.

— А клево Дрюня придумал, чтобы нас отвадить от этого места, проговорила Аська, когда они выползли на свет божий. — Если бы не ты, я бы в жизни сюда не сунулась.

— Клево, клево… — передразнила ее Санька, чье терпенье относительно подвигов несносного Андрюшки уже окончательно лопнуло. — Эх, он у меня сейчас получит! Я ему все глаза повыцарапываю!

Будь Санька убийцей, она ни за что не стала бы убивать Пал Палыча. Она бы убила Андрюшку. Это ж надо, каков мерзавец, а? И из-за него теперь Вадик должен страдать и умирать? Из-за него всеми уважаемая Санька должна позориться? Нет, она ему еще покажет, где раки зимуют.

Над ним надо было срочно учинить разборку.

Как она и ожидала, Андрюшка как ни в чем ни бывало валялся на пляже и грел пузо на солнце. Вокруг было совершенно пусто: только небо, вода и тяжелые черные скалы, нависающие отвесной стеной. Вздохи моря заглушали ее шаги, поэтому Санька подобралась к Андрюшке незамеченной. Хотелось дать ему такого пинка, чтобы сразу своих не узнал. Но вместо этого она встала над ним как суровый полицейский над упившимся бомжом и выкрикнула едва слышным командным голосом:

— А ну поднимайся, мерзавец!

Вместо этого Андрюшка медленно сдвинул с левого глаза край футболки, которую он как всегда использовал в качестве панамки.

— А, это ты… — произнес самым благодушнейшим тоном. — Можешь сесть на меня, гостем будешь.

И опять закрыл лицо футболкой. От такой наглости Санька просто опешила.

— Да ты… Да ты знаешь, кто?!

— Кто? — донеслось из-под футболки.

— Собака моторная! — вспомнила Санька любимую обзывалку Костика.

Андрюшка присвистнул.

— И только-то?!

— Нет, не только! Я знаю, это ты убил Пал Палыча! А Раиса — твоя соучастница!

Санька видела, что он над ней издевается, и мучительно изобретала, как бы отомстить «моторной собаке». И тут до нее дошло… Прямо перед ее носом валялся ничейный стаканчик из-под йогурта, вынесенный штормом на прибрежную гальку. Схватив его, она кинулась к морю, зачерпнула воды и вылила содержимое прямо на футболку нечестивца.

Андрюшка вскочил, как ужаленный.

— Ты сдурела?! — дико выкрикнул он, отплевываясь.

— Это ты сдурел! — в свою очередь зашептала Санька. — Вадик из-за тебя сейчас ничего кушать не хочет!

— Вот и прекрасно! — двинулся на нее Андрюшка. — Нам больше достанется!

Не желая отступать, Санька тоже подалась вперед.

— Ничего тебе не достанется, ты, вредитель! Тебе бы только жрать и… и… — Она уже запуталась в своих эмоциях и с трудом подыскивала слова.

А Андрюшка и вовсе не стал ничего подыскивать. Он просто схватил ее в охапку и, сдернув с ног тапочки, вошел в море. Тут Санька окончательно убедилась в своем подозрении: Пал Палыча грохнул Андрюшка, кто ж еще? А теперь он и ее собрался утопить. Но Санькиных безголосых визгов никто не слышал. А негодяю от этого было только смешней. Он все больше и больше погружался со своей ношей в морскую пучину и, когда Санька набрала в грудь как можно больше воздуха, чтобы испустить хотя бы один пронзительный вопль, взял и уронил ее в воду.

Андрюшке-то при его росте воды было только по плечо, а Саньке — с головкой, так что гибель была абсолютно неминуема. Вынырнув с вытаращенными, как у ошпаренной кошки, глазами Санька схватилась за то, что было всего доступней — за Андрюшкину шею, а потом и вовсе вцепилась в него, разумно полагая, что сам-то он тонуть не собирается. Но Андрюшка как-то неадекватно среагировал на ситуацию: он решил, что если девушка обхватила его и руками, и ногами, то это не из-за того, что она пытается спастись от гибели, а из-за того, что она имеет на него какие-то сексуальные виды. Поэтому он взял и поцеловал Саньку прямо в губы.

Инстинктивно она разжала руки, чтобы дать ему по наглой ухмыляющейся морде, но от этого снова начала тонуть. И тут до Андрюшки дошло, что эдак он может много добиться от жизни. И он тут же воспользовался всеми представившимися возможностями.

Все происшедшее снесло Саньку, как сносит лавина. И самое ужасное заключалось в том, что ей было очень хорошо с точки зрения физической и очень кошмарно с точки зрения нравственной.

Конечно, внезапный секс не единожды случался в ее жизни… Но чтобы настолько внезапный… Да еще с кем? С хулиганом, балбесом, мелким пакостником и безответственным сукиным сыном…И это при том, что мужчина всей ее жизни лежал и помирал сейчас в палатке.

Какие-то сомнения пометались в ее голове, но чувство приличия все же взяло верх. За такие выходки все нормальные девушки должны давать в глаз. А Санька хотела быть нормальной.

Отплевываясь и бормоча что-то себе под нос, она выбралась на сушу и попробовала запустить в ухмыляющуюся Андрюшкину башку большим камнем, но не подняла его, попробовала запустить камнем поменьше — не попала.

Нет, совершенное насилие требовало отмщения! Санька брела по направлению к лагерю, выжимала свой халат и думала о мести. И в тот момент, когда она преодолевала вершину завала, ей навстречу вышел Мухин, явно направляющийся на пляж. Увидев Саньку в насквозь промокшем халате и в совершенно растрепанных чувствах, он остановился.

— Что с тобой? — проговорил он изумленно.

— Со мной? — Санька растерялась. — Это… Как его…

— Тебя кто-нибудь… э-э… обидел?

И тут Санька поняла, как отомстить негодяю!

— Да! Меня обидели! — прошептала она напористо. — Андрюшка! По-моему, его надо вообще исключить из… — ей явно не хватало слов.

— Из комсомола? — растерявшись, предположил Мухин.

— Да какого, к черту, комсомола! Из нашего племени! Он на меня руку поднял! Он отобрал у меня мое полотенце! И шампунь! А меня зашвырнул в воду, чтоб я не возникала!

— За что? — испугался Мухин, начиная подозревать, что экспедицию медленно, но верно охватывает безумие.

— За то, что я его отвергла! Его все отвергают… кроме Раи! продолжала едва слышно врать Санька. — Вот он и покусился…

От перенесенной в воображении обиды у нее навернулись слезы. Видя такое дело, Мухин взял ее за руку.

— Пойдем, я провожу тебя… э-э… в лагерь, — сказал он решительно.

Санька покорно кивнула.

— Пойдем.

По дороге им встретились Сальери, Гагарина, потом Данилка, а потом Рая. И каждый из них узнал об ужасающих преступлениях Андрюшки. Всякий раз рассказы становились все более красочными и наполнялись новыми подробностями. В конце концов выяснилось, что Андрюшка отобрал у Саньки не только полотенце и шампунь, но и мыло, носки, резинку для волос, цепочку и лак для ногтей.

Вскоре весь лагерь был в курсе происшедшего. И только Рая вопреки обыкновению не подхватила новость и не стала ее всем радостно пересказывать.

— Ладно свистеть-то! — только и сказала.

Когда же им встретился еще и Сережа, который, как и все, спросил, что случилось, Санька вопреки обыкновению заявила, что ничего. Он был недостоин откровенных рассказов обиженных девушек. Пусть ему его строительная Оля признается, как ее в море кидали. Но Мухин решил, что об этом должны знать все, и сам поведал об Андрюшкином преступлении, нечаянно добавив к отобранным предметам еще и методичку по археологии.

Алене обо всем рассказал Данилка. Правда, слово «методичка» он пока не выговаривал, а посему она была заменена свистком, «ножичком» и машинкой «Вольво».

Услыхав о совершенном братом злодеянии, Алена хватила бывшей у нее в руках кружкой о землю.

— Да что он за бестолочь такая! — только и сказала. — Костик знает?

— Не-а, — покачала головой ребенок.

— Я ему все расскажу, — спохватилась Алена, — пусть он его приструнит, а то уж совсем совесть потерял!

Когда сам Андрюшка узнал о своих «злодеяниях», было уже поздно. Вся общественность шарахалась от него, как от чумы, а Данилка был послан сказать ему, что Костик вызывает злостного нарушителя всех общественных порядков на суд.

Крайне расстроившись, Андрюшка сначала послал всех на три советские буквы, но после того, как родная сестра не выдала ему вечерней порции еды, был вынужден предстать перед трибуналом.

Народ собрался на агоре. Костик возвышался на своем Большом Камне подобно царственному Посейдону. В одной руке у него была длинная коряга, символизирующая скипетр, в другой — откуда-то раздобытое яблоко, символизирующее державу. Правда, оно постепенно теряло свою округлую форму: Костик его время от времени ел.

— Ну что? — спросил он грозным правительственным голосом, глядя на угрюмого Андрюшку. — Как мы должны отнестись к твоему бесчинному поведению? У нас покойник в доме, все честные люди заняты делом: думают, кто бы мог это совершить, а ты?

Костик обвел собравшихся огненным взором, почесал «скипетром» спину и спросил народ:

— Ну, что мы будем делать с нечестивцем, который лапы распускает против наших баб?

— А давайте его грохнем! — подал голос Сальери.

Костик замахнулся на него яблоком.

— Глупые предложения оглашать запрещается!

Тот явно мешал ему наслаждаться образом владыки и магната.

— Давайте спросим жертву! — предложил он. — Морковка, подь-ка сюда!

Санька чувствовала себя несчастной и виноватой. В конце концов Андрюшку судили за ее вранье, а он даже не отпирался. Да и выходить на всеобщее обозрение ей совершенно не хотелось. Но Сальери и Мухин вытолкнули ее на середину агоры. Костик буравил ее насмешливым взглядом, и Саньке на секунду показалось, что в глубине души он просто помирает со смеху надо всем этим дураковалянием.

— Ну, Морковка, как нам поступить с твоим обидчиком?

Санька разнесчастно шмыгнула носом.

— Да ну его в баню! — сказала в сердцах. — Прощаю я его!

— Не! — тут же загудел Костик. — Этак, он начнет к другим бабам безнаказанно клеиться. Вон, к Гагариной, например. А за это я ему башку сверну. И чтобы не доводить дело до бытового травматизма, мы его лучше накажем за тебя. От этого ему наверняка станет неповадно, и он все учтет на будущее… Ну, будут еще предложения от подданных?

Санька посмотрела на археологов с надеждой. Ей очень хотелось милости для Андрюшки. Сальери и Мухин скребли в затылках, изобретая какую-нибудь удивительную кару, Сережка просто глядел себе под ноги, Аська с Раей о чем-то взволнованно перешептывались…

— Эй, сестрица Аленушка! — позвал Костик завхоза и шеф-повара. — Чего делать-то будем?

Алена спустила с колен хулиганящего Данилку.

— Ничего ты с ним не сделаешь! — в сердцах сказала она. — Как был балбесом, так балбесом и помрет!

— Ну что ты сразу! — насупился Андрюшка.

— Делом тебе надо заниматься! Хоть каким-нибудь! — не слушала она брата. — Или вот женился бы!

Санька видела, как глаза Костика округлились от восторга перед новой идеей.

— О! — закричал он, выбрасывая огрызок яблока за спину. — Ты, Дрюня, Морковку в море кидал? Кидал. Тапочки с ног снимал? Снимал. Все знают. Теперь как честный человек ты должен на ней жениться! Церемония торжественного бракосочетания назначается на сегодняшнюю ночь. Аудиенция окончена.

На некоторое время на агоре повисла вседавлеющая тишина.

— Ты что? Совсем больной? У нас же траур! — выкрикнула из толпы Аська, но Костик не обратил на нее никакого внимания.

— Морковка, иди сюда! — позвал он Саньку.

На подгибающихся ногах она приблизилась.

— Ну что, целуй меня за проявленную гуманность! — радуясь еще одному поводу поглумиться, потребовал он и подставил ей губы трубочкой.

Но Санька ему отомстила: взяла и поцеловала в лоб. Тогда Костик обнял ее, прижал к груди и всхлипывающим голосом произнес:

— Мама! — а потом со вздохом добавил: — Ну и народ у меня: сплошные лицемеры! Палыча никто не жалеет, а все равно все блюдут приличия. С сегодняшнего дня показуха в моем царстве отменяется! Мы молодые и хотим веселиться. А кто откажется это признавать, тот мой враг навек и подлежит немедленному угнетению!

Санька сначала решила ни за что не будет выходить замуж за Андрюшку. Это было бы не то что глупо, это было бы просто идиотично! Да еще по какой причине? Потому, что Костику на сегодняшний вечер нечем заняться, и он придумал подобную развлекаловку?!

Вся разъяренная и разнесчастная она отправилась к Вадику.

Он лежал все также с открытыми глазами и глядел в потолок.

— Вадь, — позвала его Санька, всхлипывая погромче и пожалостливей, — а меня замуж выдают за Андрюшку.

Ресницы Вадика дрогнули, и она тайно обрадовалась: ура, значит, слышит! Придвинувшись поближе, зашептала тревожно:

— Чего делать-то будем, а?

Вадик поворотил на нее тяжелый взгляд, улыбнулся слабо.

— Тебя это пугает?

Санька аж поперхнулась.

— А тебя нет?

— Что-то странное получается… Какой-то рок сгустился над нами… Слова Вадика были тихими и очень спокойными. — В последнее время мы совершенно не властны над тем, что происходит…

— Да я тебе уже рассказала, что происходит! — теряя терпение, проговорила Санька. — Костик хочет оженить на мне Андрюшку! Дошло?!

Зрачки Вадика вновь переместились на зеленый потолок.

— Ты еще так далека от настоящего осмысления.

Санька только плюнула.

— Тьфу ты! Так тебе что, все равно?

И, не дождавшись ответа, она выскочила из палатки.

Нет, определенно здесь все посходили с ума! Ну как так можно: твою девушку выдают замуж за другого (пускай даже понарошку!), а ты лежишь себе на спинке и размышляешь о бренности бытия!

И тут Саньке захотелось сделать что-нибудь очень уж назло всем на свете, то есть взять и действительно выйти за Андрюшку. А чего? Он-то, по крайней мере, в отличие от всех здесь присутствующих хоть ведет себя как мужик, сексом желает заниматься… А эти придурки либо шарахаются от женщин, либо вообще их не желают воспринимать как противоположный пол. Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Так им тогда и надо, курица-помада!

«Ну не идиотизм ли? — думала Санька, когда ей на голову приделали полиэтиленовую фату. — Точно, у всех крыша поехала. У нас человека убили, а они… Когда люди дичают, у них психика нарушается».

Костик оказался невероятным знатоком всех аспектов свадьбы понарошку.

— Все слушаем меня и тщательно выполняем приказания! — заявил он и начал распределять роли.

Андрюшка с Санькой назначались женихом и невестой. Аська и Сальери свидетелями. Причем Аська долго отказывалась, утверждая, что у нее и всех окружающих траур. Серега ее поддержал, за это Костик велел ему изображать Санькиного папу, а Мухину — Санькину маму. Мухин обиделся, но возражать не посмел. Рая с Данилкой были избраны почетным хором. Гагарина — статуей Афродиты, которая была призвана всех вдохновлять. Еще ей поручили держать кольца, изготовленные из крышек от пластиковых бутылок.

— Давайте лучше меня поженим, — предлагала Райка, не желая даже понарошку отдавать другой своего любовника.

— Всему свое время, — воспротивился Костик. — На все моя воля и график!

Тем временем Алена с пуделем Кашей были объявлены друзьями и родственниками. Себя же Костик провозгласил Попом-священником, епископом Всекирейским, и велел срочно раздобыть ему какую-нибудь книгу.

— Зачем уж книгу-то? — не понимала Санька, маясь и боясь позора.

— За надом, — объяснил Костик. — По чему я, интересно, буду вас венчать?

Во всем лагере, как оказалось, было всего три ненаучных книги: Сальерьевская про вампиров, Андрюшкинская фэнтази и Гагаринский иронический детектив. Но это Костику не подходило.

— А у Саньки есть «Плейбой», — разболтала нечаянно Рая.

— Да ведь это же самая лучшая венчальная книга! — заявил он. — Тащите сюда немедленно! А еще захватите из моей палатки мадеру. Там еще целая трехлитровая банка есть.

Вопреки всем прогнозам народ развеселился и впал в какое-то дикое безумство. Санька в глубине души называла все это пиром во время чумы, а Костик вслух — поддержкой морального духа в трудных жизненных обстоятельствах. Хор, забравшись с ногами на кухонные лавочки, пел:

— Нинка, как картинка, с фраером гребет…

Точнее пел не хор, а одна Рая. Данилка иногда подхватывал последние слоги и выкрикивал их с детским энтузиазмом. Ему нравилось, что наконец-то с ним играют во взрослую игру.

Санька с Андрюшкой стояли на коленях перед Костиком, а свидетели держали над их головами венцы в виде Алениных кастрюль. Родители и друзья изображали радость и волнение, по-идиотски улыбаясь и молитвенно сжимая руки. А завернутая в простыню Гагарина пыталась померить брачные кольца на все свои пальцы, а также на нос и свернутую в трубочку губу, но после замечания Костика встала смирно.

— Скоро, что ли, целоваться? — уже второй раз спрашивал Андрюшка.

— Как только скажу «марш!», — объяснил Костик, — сразу целуй!

После этого, замотавшись в чей-то черный спальник, он взял в руки «Плейбой» и начал протяжно читать:

— Тот не был молод, кто не занимался сексом по пять раз в день. После каждого раза нам кажется, что такое прочувствовать не удастся никогда, что мы больше никогда не будем так хотеть друг друга, что желание не придет… Как интересно… Ну, ладно, как говорится, ближе к телу. Согласна ли ты раба археологическая Санька… Как тебе фамилия?

— Савина.

— Так. Савина. Взять себе в мужья раба и прохиндея Андрюшку Воинова и провести с ним брачную ночь в палатке нашей статуи Гагариной? Она все равно уже там не живет. А вам моей милостью выделяется отдельная жилплощадь. Ну, согласна или нет?

— А если не согласна? — спросила вдруг Санька.

— Ни фига себе! — изумился Костик. — Я тут не щадя живота своего… Даю тебе на добровольное согласие три секунды! Раз-два-три! Все, по глазам вижу, что согласна. Андрюшку мы не спрашиваем — и так понятно. Объявляю вас супругами, на старт, внимание, марш!

И тут Андрюшка снова начал ее целовать. Теперь уже при всех.