Дикая связь

Глава 17

— Я, блядь, ненавижу тебя. Я ненавижу каждую мелочь в тебе, и если бы ты не был в этой группе Связных, я бы свернул твою гребаную шею и спрятал твое чертово тело на свалке, где тебе самое место.

Гейб фыркает от смеха, глядя на ярость, исходящую от Атласа, но взгляд Грифона быстро заставляет его замолчать. У меня нет ни энергии, ни кислорода, чтобы говорить гадости кому-то из них, поэтому я просто сосредотачиваюсь на том, чтобы взять дыхание под контроль.

Я провела час на беговой дорожке, потом Грифон заставил меня заниматься с гирями вместе с Гейбом, пока сам тренировался с Атласом один на один. Стало совершенно ясно, что тот, кто занимался с Атласом на Восточном побережье, позволял ему сохранять форму благодаря его дару.

Грифон совсем не такой тренер.

Я никогда раньше не видела, как он использует свои способности, кроме распознавания лжи и блокировки боли, и есть что-то странно-умилительное в том, чтобы наблюдать, как он взламывает мозг Атласа и отключает его дар на каждом шагу. Серьезно, каждый раз, когда Атлас думает использовать его для победы в их спарринге, Грифон просто отключает его.

И вот теперь мы все наблюдаем, как Атлас беснуется из-за этого.

— Если ты не можешь победить меня без обмана, значит, ты бесполезен для меня. Если ты бесполезен для меня, то тебе не доверят защищать Оли, и за пределами этого поместья с вами двумя всегда будет сопровождающий, так что давай, злись на это. Я не буду рисковать своей Связной, оставляя ее с дилетантом. Уверен, что Гейб будет рад подменить тебя, — говорит Грифон, поправляя ленту на руках.

Гейб практически светится от гордости из-за его слов. Я уверена, что его щеки скоро будут болеть от того, как сильно он ухмыляется, но Грифон и со мной никогда не расщедривался на комплименты, так что я уверена, что это просто прекрасное чувство – знать, что он так высоко ценит твои навыки.

Я никогда не сомневалась в Гейбе. Я видела его бои достаточно, чтобы понять, что ему нет равных в нашем классе ТП. Потребовались годы упорной работы, чтобы достичь того, чего он достиг, не только способностей, но и контроля, который он имеет над своим даром.

Он – невероятно полезен не только для нашей группы Связных, но и для всего общества.

Атлас скрежещет зубами, но Грифон лишь пожимает плечами, не раскаиваясь. — Оли занимается этим всего несколько месяцев, и ее работа с ногами лучше, чем у тебя. Твои родители должны требовать возврата денег за того ленивого тренера, которому они переплатили и к которому отправили тебя.

Атлас смотрит на меня, и я сохраняю спокойное выражение лица, снова поднимая гири, Гейб висит позади меня в качестве наблюдателя. Мне это совсем не нравится, но я продвигаюсь в выполнении комплексов, которые назначил мне Грифон, настолько хорошо, что боюсь, как бы он не поменял все местами и не решил мучить меня снова.

Грифон внимательно наблюдает за всеми нами, и когда Атлас делает очередной глубокий вдох, выжидательно поднимает на него брови.

— Ты проделал отличную работу с Оли. Я буду работать усерднее.

Хм.

Не тот ответ, которого я ожидала, но я тихо радуюсь, что Атлас… ладно, не совсем отступил, но он готов признать, что Грифон – лучший в этом деле.

Это многое говорит о человеке.

Грифон ничего не говорит, но когда Атлас поворачивается и снова отрабатывает стойки, медленнее и тщательнее, я вижу, что мой угрюмый Связной со шрамами тоже впечатлен им.

Грифон держит нас там в два раза дольше обычного, но сегодня суббота, и нам не нужно идти на занятия, так что у нас нет причин просить его отпустить нас.

Атлас также становится безумно сосредоточенным на том, чтобы усвоить то, чему его учат, он постоянно сдерживает свой дар, и через некоторое время Грифон, наконец, говорит нам, чтобы мы размялись и исчезли на весь день. Грифон все еще бормочет ему критические замечания все время, пока он проходит через стойки, но, по крайней мере, больше не копается в его мозгу.

Растяжка – моя любимая часть этих пыток, потому что я делаю ее, сидя на заднице на матах, и она не требует ни кардио, ни усилий, так что я не тороплюсь с ней. Гейб едва справляется с основными упражнениями, а потом начинает умолять меня встать, но у меня в спине острая боль, которую хочется выплеснуть, поэтому я игнорирую его умоляющие взгляды.

Когда Грифон заканчивает протирать тренажеры, он собирает свою сумку и уходит, едва кивнув всем нам. У него много забот, я поняла это сразу, как только он пришел забрать меня из комнаты Нокса, поэтому я даже не обиделась, что он не попрощался со мной как следует.

Ладно, может быть, мои узы немного злятся из-за этого, но мой рациональный разум спокоен.

Как только за ним закрылась дверь, Атлас наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку и прошептать: — Как прошла ночь, сладкая? Ты выглядишь хорошо, но я должен проверить.

Я знала, что это произойдет, поэтому просто пожала плечами. — Все было нормально.

Он снова прищурился на меня. — Что, черт возьми, значит «нормально»? Мне кажется, что я должен пойти за тобой в душ и проверить тебя на наличие синяков или дополнительных устройств слежения, которые он мог прикрепить к тебе, пока ты спала.

Я качаю головой и снова растягиваюсь на матах, потому что у меня нет причин торопиться. Позже у меня смена в кафе и задание, которое нужно закончить, но впереди целый день, чтобы все это сделать.

Гейб подходит к нам с водой, протягивает бутылку мне, а затем приседает на корточки, чтобы убрать мои волосы с шеи, открывая место, где прячется Брут. — Он все еще там, так что я уверен, что с тобой все было в порядке, а Бэссинджеру просто нужно вытащить палку из задницы по этому поводу.

Я открываю рот, чтобы попытаться остановить их обоих от начала нового спора, но тут раздается громкий удар, и дом слегка сотрясается на своем фундаменте.

Атлас в мгновение ока оказывается на мне.

Гейб вскакивает на ноги и шагает в моем направлении, выхватывая из кармана телефон, но на нем уже есть сообщение, от которого он злобно ругается.

— Что? Выкладывай! — огрызается Атлас, поднимаясь на ноги и увлекая меня за собой.

Они оба так близко ко мне, закрывая меня своими телами, хотя в этой комнате пока нет никакой опасности, и мне приходится извиваться между ними, чтобы выпить воды, которую Гейб протянул мне.

Если через минуту мы будем с кем-то драться, мне нужно сначала попить.

— Шарп здесь. Он только что открыто напал на члена совета, а теперь пришел за Нортом.

Я бегу через комнату еще до того, как Гейб закончил, и Атлас ругает его, когда бежит за мной. — Ты не можешь просто пойти туда без плана, Оли. Норт может сам о себе позаботиться.

Гейб бежит за нами обоими. — Норт сказал, чтобы мы оставались здесь. Шарп разбудил Нокса и теперь имеет дело с двумя уставшими и раздраженными Дрейвенами.

Я пытаюсь остановиться, но мои узы не хотят этого делать. Совсем нет. Если люди пришли сюда за моими Связными, то они заплатят. Им всем придется узнать, на что мы способны. Я чувствую, как мои глаза смещаются, и это конец игры для любых шансов на рациональное мышление.

— Блядь. Позвони Шору и скажи, что мы идем по горячим следам, — огрызается Атлас, но я двигаюсь слишком быстро, чтобы они успели предупредить других Связных.

Может, я и не знаю, как пройти через дом, но мои узы без колебаний пробираются через коридоры, похожие на военные, а затем мы выходим через парадную дверь.

Лужайка перед домом исчезла.

На подъездной дорожке огромная дыра, с которой придется повозиться. Только через секунду я понимаю, почему Атлас вцепился в мой локоть – из-за черного дыма Норта они ничего не видят.

Слава Богу за зрение пустоты, потому что мои ноги не дрожат.

Здесь должно быть по меньшей мере дюжина людей различных форм Одаренных, стоящих вокруг передней части дома. Все их глаза сияют белым светом, когда они призывают свои дары к борьбе, и меня охватывает желание уничтожить их всех. Как они посмели прийти сюда за моими Связными?

Шарп стоит в самом центре, ухмыляющийся, злобный мужчина, и с ним трое его Привязанных. Черт, ладно, одну из них я узнаю как телекинетика, которая помешивала свой напиток пальцем на том чертовом обеде совета, на который меня притащил Норт, так что за ней стоит понаблюдать. Двое других светятся, но я не вижу ничего, что указывало бы на то, что они могут делать.

Я не знаю, на что способны две другие женщины, но Грифон внимательно наблюдает за ними в своем снаряжении Так, очки обеспечивают ему видимость. Должно быть, он получил вызов, как только покинул нас и оделся, направляясь сюда.

Нокс все еще в той же одежде, в которой спал на диване прошлой ночью, и с усмешкой смотрит на маленькую толпу Одаренных позади Шарпа. Я понятия не имею, кто все эти люди, но моим узам все равно на самом деле наплевать.

Они все на той стороне, значит, они – угроза.

Угрозы не нетерпимы.

Мне действительно нужно разобраться со своими узами, но сегодня они явно не собираются валять дурака. Думаю, в последнее время было слишком много травм и разговоров о том, что мои Связные пострадали, и они решили, что хватит.

Убить их всех.

Шарп кричит своим надменно-резким голосом: — Вот она! Маленькая сбежавшая Связная, ради защиты которой вы разрушаете наше общество. Вы смеете преследовать меня и мою семью только для того, чтобы защитить какую-то маленькую девочку? Какую-то никчемную низкородную Связную, которая не хочет подчиняться? Ей следовало остаться там, откуда она пришла.

Глаза Норта мелькают в моем направлении, и телекинетик Привязанная Шарпа использует преимущество, чтобы бросить в него огромный валун. Одновременно происходят две вещи: из его груди вырывается кошмарное существо, скорее дым, чем форма, и отбивает валун, как будто это ничто.

И мои узы укладывают женщину на землю.

Ее крик короткий, но достаточно громкий, чтобы вся группа людей вокруг нас остановилась и в ужасе уставилась на нее, где ее глаза закатились назад. Я не чувствую ничего, ни единой эмоции, когда она падает на землю и корчится.

Брут решает, что ему не нравится звук этого крика, и спрыгивает на землю, увеличиваясь в размерах так, что к тому времени, когда он рычит во все стороны, он достигает моей талии.

Рука Шарпа дрожит, когда он тянется к своей Привязанной. Из ее глаз уже начинает сочиться кровь, и если он хоть что-то знает обо мне со времен своей работы в совете, то понимает, что ее не спасти.

Он смотрит на меня, и мой голос звучит холодно, безжалостно: — Ты должен знать, что бывает, когда прикасаешься к моему. Это меньшее, что я могла с ней сделать.

Его губы кривятся, а глаза снова вспыхивают белым, но я уже знаю, что сильнее его. Мои узы самодовольно клокочат в груди, когда его дар бросается на меня и ничего не получает. Потеря Привязанной и ее ранение определенно делают тебя иррациональным, так как он вскакивает на ноги, готовый пойти за мной, но успевает сделать всего один шаг, прежде чем существо Норта настигает его.

Но это мой ущерб, поэтому мне не страшно и не противно смотреть, как его буквально разрывают на части, конечность за конечностью, прямо у меня на глазах. Брут наблюдает за происходящим, не вступая в драку, его пустые глаза зорко следят за происходящим, и я приседаю, чтобы обвить его шею рукой и прижаться к нему.

Он очень нравится моим узам.

— Оли, пожалуйста, иди в дом. Пусть другие все уберут, — бормочет Атлас позади, в двух шагах от меня, где упал, когда мои узы проявились. Я рада, что он это сделал, еще больше, когда Норт кричит на нас обоих.

Я поворачиваюсь и вижу, как его существо направляется в нашу сторону.

С каждым шагом оно принимает все более твердую форму, пока передо мной не оказывается существо, похожее на добермана в полный рост, с пустыми глазами и злобным набором острых как бритва зубов в пасти на полном виду, пыхтящее, как настоящая собака. Описание Гейба о том, что все они бешеные, проносится у меня в голове, и Грифон бросается ко мне бегом, но я просто протягиваю существу руку.

Откуда мне было знать, что оно просто хочет, чтобы ему почесали за ухом, как это делает Брут? Я понятия не имею, но оно скулит и вибрирует от чистого удовольствия, когда я это делаю, его язык болтается, а пустые глаза закрываются от удовольствия, когда я уделяю ему внимание.

Я бормочу ему, когда мы слышим звуки ссоры позади нас, но мое внимание полностью сосредоточено на великолепном, грозном существе передо мной. — Ты такой хорошенький, спасибо тебе за помощь. Не придирайся к своему брату, он мой любимчик, но ты тоже можешь быть моим любимчиком, если хочешь? И животик тоже почесать? Хорошо, ты также можешь получить почесывание животика.

Брут толкает меня в плечо, потому что ему не нравится делить мое внимание, и мне приходится работать сверхурочно, чтобы дать им обоим поровну.

— Что, и я не могу достаточно подчеркнуть это, блядь, происходит сейчас? — бормочет Гейб в абсолютном ужасе. Я поднимаю глаза и вижу, что все мои Связные стоят и смотрят, как я ласкаю щенков.

Ладно, сейчас они оба в форме полноразмерных доберманов, но они все еще просто милые щенки.

Грифон очень медленно опускается на корточки, чтобы оказаться на моем уровне, все время глядя на существо Норта, как будто знает, что оно мечтает вонзить свои зубы ему в горло, и говорит мне низким тоном: — Оли, мне нужно, чтобы ты перестала чесать это существо и немного отошла назад, чтобы Норт мог убрать его.

Существу не нравится голос Грифона, и оно поворачивает голову, чтобы зарычать на него.

Брут рычит в ответ, немного сбивая меня с ног, чтобы встать между нами, и мне приходится пробираться обратно, чтобы остановить их драку. Вокруг меня раздается много ругательств, но я не обращаю на них внимания, хватаю существо Норта за морду и поворачиваю его так, чтобы он посмотрел на меня. — Не рычи на моих Связных. Это непослушно, ничего подобного, и если сделаешь это, то не получишь от меня больше ни одного почесывания.

Он опускает зад, чтобы сесть, и его хвост грустно виляет, что говорит мне, что он знает, что я не впечатлена им сейчас.

Я смотрю на Норта, который немного вспотел, и говорю: — Как его зовут? Опять же, если имя отстойное, я буду тебя осуждать.

Он делает медленный вдох и протягивает руку к существу, его ладонь становится черной, когда он призывает его обратно. Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, существо исчезает.

Я вскидываю руки и кричу: — Я не говорила забирать его! Теперь оно вернулось домой, думая, что я на него злюсь! Не будь засранцем, верни его!

Его рука скручивается в кулак, и он рычит на меня сквозь стиснутые зубы: — Успокойся. Твои глаза все еще черные, а у нас тут скоро будет больше тактических групп для очистки.

Брут стучит по моим ногам, недовольный тем, что я разглагольствую, но меня бесит, что Норт забирает существо. — Отдай его мне. Если я могу справиться с Брутом, я могу справиться и с… как, черт возьми, его зовут?

Норт просто поворачивается на пятках и уходит от меня.

Я хочу убить его.

В тот момент, когда я начинаю преследовать его, готовая разорвать его на куски за то, что он просто отказался от спора, как будто я его подчиненная, Грифон встает на моем пути и протягивает ко мне руки. Это очень успокаивающее движение, и оно так на него не похоже, что я действительно останавливаюсь.

— Твои глаза, Оли. Сделай вдох, успокойся, если не можешь, то иди в дом, потому что я не могу позволить тебе выйти из себя и уничтожить мою команду только потому, что ты злишься на Норта.

Я останавливаюсь и снова оглядываюсь вокруг, вглядываясь в окружающую обстановку, теперь, когда не полностью сосредоточена на существах, и, конечно же, тактическая команда Грифона стоит вокруг и смотрит на меня, как будто я самый ужасающий, страшный монстр, который когда-либо существовал.

Для меня это бессмысленно.

Все, что я сделала, это защитила Норта от одной женщины, которая должна была знать лучше. Они все обучены убивать Сопротивление и защищать сообщество Одаренных, и собираются стоять там и осуждать меня за то, что я защищаю своих собственных Связных?

Грифон снова читает мои мысли, засранец. — Нет, они смотрят на тебя за то, что ты обнимаешь кошмарное существо, к которому их всех учили никогда не приближаться и не вставать на пути. Они все миллион раз учились никогда, никогда не прикасаться к кошмару Дрейвена, а ты просто лелеяла самого страшного чертова ублюдка, какой только есть у Норта. Вот что заставило их, блядь, дрожать в своих ботинках.

Я чувствую, как мои глаза наконец-то возвращаются в нормальное состояние, я бросаю на него взгляд и бормочу: — Убирайся из моей из головы. Кроме того, он был милым. Тебе, наверное, нужна новая тактическая группа, если они все так легко пугаются.

Киран, который подходит к нам обоим с едва заметным колебанием, останавливается перед Грифоном и поднимает бровь, глядя на меня. — Ты только что видела, как оно разорвало человека на части, теперь ты не можешь притворяться, что они послушные.

Я отмахиваюсь от него рукой. — Да, потому что Шарп угрожал Норту! Это не убийство, это вынос мусора.

Он медленно качает головой, и когда я ухожу от них, подзывая Брута к себе, я слышу, как Киран бормочет Грифону: — Ты влип по самые уши, она сожрет вас всех живьем, а я буду наслаждаться зрелищем.

Я решаю, что мне может понравиться заместитель Грифона, даже если он немного придурок.