Дикие грехи

Глава 12

Обычно поводом для пробуждения Трея было или урчание от голода в животе, либо полный мочевой пузырь. Но этим утром что-то другое прервало его сон. Он лежал с закрытыми глазами и не мог успокоиться.

Ощущение неправильности спровоцировало его волка подняться на поверхность. Он был раздражен его человеческой стороной, не осознающей проблему.

Глубоко вздохнув, Трей потёр глаза. Ему не нужно было открывать веки, чтоб понять, что беспокоило его зверя.

Экзотический аромат Тарин мгновенно коснулся его носа, но он был едва осязаем. Что означало – её нет рядом.

Он открыл глаза, и его догадка подтвердилась. Остальные чувства подсказывали, что её нет в ванной, а это значило, Тарин проснулась раньше и тайком ускользнула из комнаты. Она, должно быть, кралась и двигалась незаметно – иначе он бы проснулся.

В отличие от Тарин, он чутко спал.

После утра годовщины дня рождения ее мамы Тарин никогда не уходила из комнаты раньше него.

Они всегда немного резвились прежде чем пойти вместе завтракать.

Похоже, она опять устанавливала между ними расстояние, и, очевидно, не только эмоциональное.

Ну, да ну на хрен!

Да, он все испортил. Да, сказал глупость, которую не стоило говорить. И да, он обидел её. Но она все еще была его парой, и если бы уделила ему немного своего времени, то узнала бы, что он сожалел.

Хорошо, возможно Тарин никогда и не создала бы с ним пару, если бы не их сделка, но благодаря этому союзу между ними возникла связь. Это была связь, не допускающая расстояния – он шел к принятию этого длинным путём.

Поэтому, сейчас его волк был крайне взволнован и боролся за контроль над ситуацией. Зверь хотел выследить её и показать, что он думал о той дистанции, которой она хотела.

На самом деле, Трей не думал, что это такая уж плохая идея.

В течение нескольких минут он умылся, оделся и штурмом направился через туннели. Он нашел маленькую ведьму на кухне, сидящую на прилавке, откусывающую кусочек тоста за чтением журнала.

Она даже не подняла глаз, когда он зашел. Трей заметил, что Тарин была одна и подумал: смылись ли другие, подозревая, что может случиться.

Сделав три больших шага, он оказался перед ней и положил руки на кухонную стойку с двух сторон от неё.

Она медленно подняла голову и вопросительно изогнула бровь, как будто просто не могла себе даже представить, в чем его проблема.

– Тебя не было, когда я проснулся, – зарычал Трей.

– Да. И?

Тарин на самом деле не ожидала, что он так плохо на это отреагирует.

Наверно, его волк чувствовал себя обманутым из-за того, что стало его утренним ритуалом и, возможно, в результате она опять останется с прокушенной губой – Трей всегда так делал, когда Тарин его раздражала, но сейчас на неё смотрел не волк. А Трей.

Сейчас, со сжатыми в тонкую линию губами и полыхающими глазами, он выглядел очень серьезным, и чертовски сексуальным. Её предательское тело откликнулось на похотливый призыв. Но было во всём этом, и кое-что другое… если бы она не знала его лучше, то сказала бы, что увидела в его глазах боль.

– Мне нравиться доводить тебя до оргазма, слышать твои стоны, чувствовать твой вкус на языке. Этим утром тебя там не было.

– Ха. Ну, цель моей жизни не заключается в том, чтобы угождать тебе, так что…

Он приблизил свое лицо к её.

– Раздвинь ноги.

У неё всё внутри перевернулось.

– Что?

– Я хочу получить свою утреннюю дозу твоего вкуса. Так что раздвинь ножки, как хорошая девочка.

– Никаких шансов, задница.

Огонь в ее глазах заставил его уже твердый член мучиться от боли.

– Не говори о задницах, если только не хочешь, чтобы я трахнул твою. Ты прекрасно знаешь, в чём моя проблема, так что перестань разыгрывать из себя идиотку. Ты сбежала из моих рук и из нашей кровати. Сбежала – ключевое слово. И поверь мне, когда я говорю, что это не в твоих интересах отталкивать меня далее, потому что сейчас я действительно зол.

Она склонила голову набок и спросила:

– А я получу дополнительные очки, если притворюсь, что меня волнует подобное дерьмо?

Трей зарычал, запустил руку в волосы Тарин и смял её губы своими, просунув язык внутрь, исследуя её рот. Это был жесткий, собственнический, наказывающий поцелуй, но, конечно, его маленькая пара не была готова принять такое наказание.

Она прикусила его язык и отодвинулась.

– Иди и принуждай того, кто преклоняется перед таким чудом, как ты.

Потеряв терпение, Трей схватил Тарин за задницу и потянул к краю прилавка, где он нахально прижал её и наклонился вперед, чтобы лизнуть свою метку.

Как всегда она задрожала.

– Вот так, детка, расслабься для меня. Моя хорошая девочка.

Он расстегнул верхнюю пуговицу её джинсов и потянулся к молнии. Тарин швырнула ему в лицо кусок тоста, повергнув его в шок и заставив замереть.

Прежде чем он отреагировал, девушка соскользнула с кухонной стойки, проскочила под его рукой и побежала к двери. Сучка. Удивление и гнев боролись внутри него за превосходство.

Он погнался за ней по туннелям, через входную дверь, вниз по узким лестничным пролетам и прямиком в лес.

Он бы потрясен тем, какое расстоянием между ними Тарин могла установить. Господи, она была быстрая. И такая невероятно сообразительная.

Зная, что девушка приближалась к пруду и вскоре должна была свернуть налево, Трей обошел деревья и, прыгнув перед ней, встал напротив.

Она застыла и самодовольно улыбнулась, все больше возбуждая его волка. Он настаивал, чтоб Трей взял ее, взял ее сейчас. Трею эта идея очень понравилась, и он содрал с себя одежду, ни на минуту не отрывая от неё взгляда.

Не в силах противостоять эффекту, который производил на неё вид голого тела её пары, Тарин облизала губы, осматривая Трея. Он был невероятно мужественным.

Его формы, казалось, были созданы, чтоб соблазнять, доставлять физическое удовольствие в чистой, примитивной форме. И Тарин этого хотела. Жаждала почувствовать этот длинный, толстый член, входящий и выходящий из неё.

Волна дикого желания скрутила её внутренности, и тело девушки затрепетало.

Опасаясь, что в конце концов сдастся, и всё произойдёт именно так, как сказал этот хрен, она попятилась. Предостерегающее рычание заставило её остановиться.

– Это твое новое увлечение Тарин – держать между нами дистанцию? – спросил он качая головой и прицокивая языком. – Так не пойдет. Мы пара.

– Ошибаешься. Мы создали пару, но сделали это не потому, что выбрали друг друга и хотели этой связи. Мы заключили сделку. Поэтому, получается, это – договоренность, а не союз.

– Мне все равно, как хочешь, так и называй наш брак, Тарин. Но из-за того, что я заклеймил тебя, у нас появилась связь, и ты не можешь её игнорировать, ни один из нас не может.

– И эта связь означает, что я должна давать тебе всё, чего ты хочешь? – она насмешливо фыркнула. – Да пошел ты.

– Знаю, я тебя огорчил, детка, но разве ты дала мне шанс извиниться? Или ты опять хотела от меня отгородиться?

Её поразило, что в его голосе звучала истинная боль. На самом деле, и выглядел он так же.

– Кто сказал, что я расстроена?

– Если ты не расстроена, то докажи это. Подойди, чтоб я смог дать тебе то, что мы оба хотим. Я чувствую твое возбуждение Тарин, – сказал он и зажал в руке свой член. – Ты хочешь это.

Ублюдок был прав. Её тело не давало ей покоя – предательской плоти было всё равно, что Трей обидел её.

Нет, оно реагировало на него как всегда – она была грёбаной потаскушкой, как её и описывала Грета! Даже сейчас, когда Тарин подыскивала хорошее место для того, чтобы похоронить его тело, она не могла отвести взгляд от того, как он себя ласкал.

Не веря, что сможет продолжать сопротивляться, Тарин разозлилась, подпрыгнула и ухватилась за ветви над головой.

Она поднялась и встала на ветку, прекрасно держа равновесие. Трея это нисколечко не впечатлило.

– Живо тащи сюда свою симпатичную маленькую задницу, чтобы я её отшлепал.

Тарин фыркнула.

– Ты так говоришь, будто я позволю тебе отшлепать себя.

– Сейчас, Тарин, – протянул он.

Вместо этого девушка лишь вызывающе на него посмотрела. Как она и ожидала, Трей начал карабкаться на дерево за ней.

Она перепрыгнула на другое дерево, потом перешла на следующее и на следующее, и на следующее, прежде чем наконец спрыгнуть на землю и побежать прочь.

Она могла слышать, как он дышал ей в затылок, следуя за ней по пятам, но ни разу не обернулась.

Мгновение спустя, сильные руки сомкнулись вокруг Тарин и потянули на землю. В последнюю секунду Трей перевернулся, беря на себя основной удар от падения, а затем перевернул её на живот.

– Поймана. Загнана. И скоро будешь обуздана, словно непокорная кобылка.

Тарин сопротивлялась.

– О, я так не думаю! – он застонал, когда девушка приподнялась и ткнула локтем ему в ребра. Хоть ей и удалось выкарабкаться из-под него, он схватил ее за ногу и подтащил обратно к себе.

– Хитрая маленькая сучка, – сказал он с улыбкой. – Моя хитрая маленькая сучка.

– Нет.

Он накрыл Тарин собой и прикоснулся губами к её уху.

– Ах, да, детка, твоя задница определенно моя. И если ты продолжишь бороться, клянусь, я трахну её.

Девушка мгновенно замерла, но когда почувствовала его высокомерную усмешку на своей шее, ее охватил гнев. Она схватила горсть земли и швырнула ему в лицо.

Трей закашлялся и стал отплевываться, всё время при этом ругаясь. Так как давление на тело Тарин ослабло, она смогла выползти из-под него и уже почти поднялась на ноги, когда его руки снова схватили её и прижали к земле.

Трей был возбуждён больше, чем когда-либо в своей жизни. Он разорвал джинсы Тарин, а затем зажал её запястья у неё за спиной, держа их одной рукой.

Другой рукой он обхватил девушку за талию и потянул её задницу вверх.

– Боже, ты даже не представляешь, какой горячей выглядишь прямо сейчас. Полностью покорная, – без каких-либо предисловий, он погрузил в нее два пальца. – Ты такая влажная для меня. Видишь, малышка, твое тело знает, что принадлежит мне.

Она ненавидела себя за вырвавшийся из груди стон. Не желая оказаться побеждённой, Тарин продолжила сопротивляться, но потом остановилась, задыхаясь от возмущения, когда он шлепнул её по заднице.

Но ещё больше девушку разозлило то, что ей это понравилось.

– Сделаешь это снова, и почувствуешь каково на вкус твое правое яичко!

Она сопротивлялась его хватке, но не смогла даже немного ослабить её.

– Ты же не хочешь уходить на самом деле, Тарин. Чего ты хочешь – так это почувствовать меня внутри своего тела.

Он опять был прав.

– Грёбаный пещерный урод.

Приблизив член к ее входу, он сказал:

– Я собираюсь трахнуть тебя. Потому что могу, потому что ты принадлежишь мне, потому что это тело мое, и я буду его трахать, когда мне вздумается.

Он застонал, когда её мышцы сжали его, словно тиски. Она была такая горячая, узкая, и как всегда, дарила такие прекрасные ощущения.

Дав ей немного времени, чтобы привыкнуть, Трей накрыл её тело своим и провел зубами по метке на шее.

– Я собираюсь трахать тебя сильно и глубоко, Тарин. Трахать тебя до тех пор, пока ты не будешь наполнена моей спермой. И ты примешь ее, как хорошая девочка.

– Ты укуреный дерьмо мордый хер, ебаный кусок обезьяньего дерьма, – зарычала Тарин, опять начав извиваться, чтобы избавиться от его хватки. Но добилась лишь того, что Трей предостерегающе сжал зубы на её плече, обездвиживая девушку.

– Ты же знаешь, я не стану заставлять тебя, малышка. Я никогда не причиню тебе вред. Если ты хочешь, чтобы я остановился, – сказал он, медленно вытаскивая свой член из ее тела, желая, чтобы она чувствовала каждый его дюйм, – тебе нужно только попросить.

Он сделал паузу, когда внутри нее осталась только головка члена.

– Этого ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я остановился?

Когда она лишь зарычала, он улыбнулся, и добавил:

– Или ты хочешь, чтобы я трахал тебя, пока ты не кончишь так сильно, что вместе с наслаждением придёт и боль? – спросил он и толкнулся в нее очень медленно, но глубоко, наслаждаясь протяжным стоном, который вырвался из её горла – Мне остановится?

– Просто сделай это!

– Сделать что, детка? Остановиться, или трахнуть тебя? Выражайся яснее.

– Трахни меня!

– Всё что пожелаешь.

Трей сжал зубами кожу у неё на затылке и, рыча, резко вошел в её тело.

Тарин подумала, вполне вероятно, что Трей мог затрахать её до полуобморочного состояния. Он вбивался в неё с бешеной скоростью, словно занимался любовью в последний раз в своей жизни.

В таком положении, прижатой его телом, единственное, что она могла сделать – принимать то, что он ей давал. Тот факт, что его мощное тело сдерживало её подобно клетке, не позволяя двигаться, должен был привести её в ярость

Но, как ни странно, она обнаружила, что ей нравилось его поведение. Это было чистое мужское доминирование, но оно не было опасным, или болезненным.

Волчица Тарин одобряла доминирование своего самца, считая, что он достоин её капитуляции. Удовольствие нахлынуло на Тарин, и она позабыла, что всё ещё обижена из-за слов Трея, а её сердце было разбито.

Её тело сжималось всё сильнее и сильнее, заставляя девушку стонать, скулить, и хныкать.

Внутренний голос Трея шептал, что он груб, но он слишком далеко зашел, чтобы прислушиваться к нему. Похоть снедала его кровь. Тарин снедала его кровь.

Каждый звук, который издавала Тарин, распалял его тело сильнее, все ближе и ближе подводя к кульминации. Он уже чувствовал характерное покалывание вдоль позвоночника, но не мог позволить себе кончить, пока его пара не достигла разрядки.

Именно тогда Трей уловил знакомый запах, и почти улыбнулся. Видимо, Тао вышел на пробежку в обличье волка и случайно напал на их след.

Трей вытащил зубы из шеи Тарин и прошептал ей на ухо, чтобы только она могла услышать:

– Ты ведь знаешь, что Тао неподалеку? Я рад, что он наблюдает. Я хочу, чтобы он видел, как мой член погружается в тебя, пока я заявляю на тебя права. Хочу, чтобы он запомнил – лишь я тебя трахаю, не он, и никто другой.

– Никто мной не владеет, – каким-то образом Тарин далось это прорычать, не смотря на то, что она все еще стонала и хныкала. Она вывернула руки, которые он удерживал за спиной и в отместку оцарапала его живот.

Он застонал.

– Да, детка, царапай меня. Мне нравиться, когда ты так делаешь. А знаешь, что еще мне нравиться? Чувствовать, как твои мышцы сжимают мой член, когда ты кончаешь. Сделай это для меня, Тарин. Я хочу этого, прямо сейчас, – с этими словами он ускорил толчки и впился зубами в свою метку.

Она тут же вскрикнула, ее мышцы резко стиснули его член, выжимая из него все до капли, пока он выкрикивал ее имя, изливаясь внутри неё.

Абсолютно пресыщенный, он выпустил ее руки, и они оба рухнули на землю. Трей всё ещё прижимал её своим телом, и до сих пор находился в ней.

– Клянусь Богом, я собираюсь выдрать позвоночник через твою задницу, – рычала она, тяжело дыша. – Как только буду в состоянии пошевелиться – я это сделаю.

Он усмехнулся и лизнул свою метку, ему понравилась, как Тарин задрожала от этого. Боковым зрением он заметил какое-то движение, и он снова увидел Тао.

Скорее всего, ощутив, что волк Трея расценил это, как вторжение и хотел напасть, Тао повернулся и побежал прочь.

Только удовлетворившись, что другой волк на приличном расстоянии, Трей вернул внимание к Тарин, уткнувшись носом в её волосы.

– Прости за то, что я наговорил. У меня было дерьмовое настроение. Я выместил его на Данте.

Без малейшего труда, все эмоциональные страдания, отодвинутые ею, нахлынули вновь. Она сглотнула.

– Как я уже говорила, ты не сказал того, чего я итак не знала, а лишь озвучил правду.

– Нет, – он вышел из её тела, перевернул, и вновь скользнул внутрь. Они оба застонали. Трей двигался медленно и чувственно, продолжая говорить. – Когда я зол, я несу всякую чушь. Я ничего такого не имел в виду.

– Тогда зачем ты это сказал?

– Не знаю. Я не очень хорош в этом, детка. Всё пошло не так, как я предполагал. Наши отношения стали развиваться, хотя мы всего лишь заключили сделку.

Это прозвучало так растерянно и смущенно, что задело защитные инстинкты Тарин, и, не долго думая, она обвила руками его шею.

– Когда Данте говорил о твоем уходе, я понял, как сильно хочу, чтобы ты осталась. Меня чертовски напугало это, и я начал нести всякие глупости.

Тарин понимала, почему он испугался. Осознав, что любит Трея, она чуть не наделала в штаны. Даже сейчас ей не хотелось произносить слово на букву "Л", хотя она была уверенна, что чувствует именно это.

– Я знаю только то, что не хочу, чтобы ты уходила. Если ты это сделаешь, Тарин, я выслежу тебя и верну тебя обратно. Можешь даже не сомневаться. И я сделаю это не из-за сделки, и не из-за своего волка, а потому что хочу быть рядом с тобой.

Затем Трей начал вбиваться в Тарин, ловя её крики жадными поцелуями.

Он застонал, когда она начала посасывать его язык. Трей хотел бы, чтобы Тарин обводила языком кое-что другое. И ей, конечно, это было хорошо известно.

– Если снова так сделаешь, я вытащу из тебя свой член и вставлю его в твой рот.

Она ногами ударила его по спине

– Я откушу его и впихну тебе в задницу.

– И кто тогда будет трахать тебя так, как тебе нравиться?

Трей потянулся к одной из меток на её шее, наклонился, и облизал кожу в том месте. Ему нравилось, как её мышцы сжимаются вокруг его члена, а ноготки впиваются в спину.

Но, как и всегда, они не разрывали кожу.

– Ты знаешь, чего я хочу, Тарин. – прорычал он, наклоняясь к ней, выгнув бедра, увеличивая темп. – Дай это мне.

Тарин знала, что он имел ввиду, но зажала рот на замок и замотала головой.

Его глаза по-волчьи сверкнули.

– Укуси меня, оставь свою метку, сейчас.

– Нет!

Он запустил обе руки в ее волосы и грубо потянул.

– Сделай это, Тарин. Оставь на мне на свое чёртово клеймо.

Она извивалась под ним, рыча:

– Пошел ты!

Он немного смягчил свой голос и заставил ее смотреть ему в глаза.

– Почему ты борешься с этим? Зачем?

– Это все не по-настоящему, – чуть ли не рыдала она.

– Неправильно, детка. Реальнее не бывает.

– Я говорила тебе, что не буду постоянно угождать твоему волку.

– Он нуждается в этом, детка. Я этого хочу. Нуждаюсь в этом.

Тарин снова покачала головой, зная, что он сам не понимал, чего просит, не догадывался, что могло произойти. Он не знал, что с собой она боролась так же, как и с ним.

– Она никогда не исчезнет!

– Я и не хочу этого. Я хочу смотреть в зеркало и видеть след твоих зубов. Хочу, чтоб все вокруг видели это.

– Ты хочешь, чтоб я заклеймила тебя, и чтобы другая женщина потом оставила поверх моей метки своею? Да пошел ты!

Он насмешливо приподнял бровь.

– Тебе не нравиться мысль о том, что другая женщина может меня заклеймить? Тогда оставь на мне свой знак, предупреди их, покажи им, кому я принадлежу.

– Это может начать запечатление. Ты этого не хочешь!

Ее удивило, что выражение его лица внезапно смягчилось.

– Ты не слушаешь, что я говорю, детка. Я не брошу тебя. Даже если мы не запечатлимся, я не брошу тебя, я не могу. Если другой мужчина к тебе прикоснется – я его убью. Вырву его чертово горло и даже не моргну. Ты моя, Тарин, и ты никуда не уйдешь. Мне нужно, чтоб ты была здесь, со мной, и мне нужно, чтоб ты меня заклеймила. Сделай это, Тарин! Дай мне это.

Заскулив от поражения, Тарин подняла голову и погрузила зубы в соединение его шеи и плеча.

Потребовалось вся сила воли Трея, чтобы он не кончил прямо в этот момент

– Чёрт, да. Ещё!

Тарин царапала его спину когтями, как она и её волчица хотели с самого начала.

– Ещё, Тарин!

На этот раз она укусила его плечо и не отпустила. Трею понравилось собственничество этого поступка. Вбиваясь в неё жестче, он потребовал:

– Кончи для меня, Тарин.

Трей сжал зубы на своей метке, и девушка закричала у его плеча, достигнув кульминации.

Такая реакция Тарин и ощущения, которые дарили её мышцы, тесно сжимающиеся вокруг его члена, заставили Трея вновь извергаться.

И именно тогда это случилось. Тарин застонала и выпустила его плечо, пока всё её тело сжималось.

Внезапно её одолела головная боль, как когда перебираешь с мороженным, а несколько секунд спустя она ослабла, и чувство теплоты нахлынуло на неё.

Она чувствовала себя так, словно лежала с грелкой у ног, укутанная одеялом, с кружкой горячего шоколада в руках – комфортно устроенной, довольной и защищенной.

Тарин подняла голову и положила подбородок на его грудь, и только затем поняла, что он перевернул их и она развалилась на нем.

– Я…

Она не произнесла больше ни слова.

Девушка была шокирована настолько, что не могла говорить. Она могла бы сказать себе что-то, что произошло, было началом запечатления, но знала, что это неправда.

Она знала, что происходило что-то большее, знала это так же четко, как и то, что для жизни ей нужен кислород – это было простым и основным знанием.

Связь между ними развивалась правильно. Связь настоящей пары.

Стоило ли ей так удивляться? Разве её волчица и тело не намекали на это всё время? Было множество знаков.

Подобно тому, как её волчица реагировала на запах Трея – чёрт возьми, она была спокойна даже когда он её похитил – и постоянно желала его присутствия и прикосновений.

Как тело Тарин с самого начала крайне воодушевленно реагировало на него. Как она почему-то была уверена, что Трей никогда её не обидит – ради всего святого, психобой на самом деле заставлял её чувствовать себя в безопасности.

Затем девушка поняла, что в какой-то степени всегда знала – она говорила правду Шайе о том ужасном состоянии, в котором пребывала после смерти Джои, и что оно было вызвано двойным ударом – потерей его и мамы одновременно.

Из-за того, что она всю свою жизнь считала Джои своей настоящей парой, ей и в голову никогда не приходило, даже на подсознательном уровне, что она могла ошибаться. Особенно когда Трей так же всегда верил, что его настоящей парой была другая волчица. Очевидно судьба любит шутить.

Учитывая, как долго у Трея была фобия запечатления, он ожидал, что наложит в штаны если узнает, что его настоящая пара совсем не умерла, что он нашел ее. Вместо этого, он странным образом обрел покой.

Ещё одна вещь казалась ему странной. Трей совсем не удивился, узнав, что Саммер не являлась его второй половиной. Вспоминая прошлое, он вдруг осознал, что это её мама произнесла слова "истинная пара".

Трей сам никогда не утверждал, что малышка – его пара, никогда не чувствовал притяжения связи. Всё, что говорила её мать, он воспринимал за правду. А что ему ещё оставалось? В четырнадцать лет он мало знал о настоящей связи, и вообще ничего о "чувствах".

Он пристально посмотрел на Тарин, удивляясь тому, каким… был счастливым… что ошибался насчет Саммер.

Имело смысл, что связь не установилась полностью до этого момента, размышлял Трей. И он и Тарин всё время сторонились друг друга.

Когда он наконец осознал, что не мог жить без Тарин, а она наконец его заклеймила – между ними появился мост, который позволял существовать связи. Она ещё не полностью сформировалась и находилась лишь на ранней стадии развития, но этого было вполне достаточно для того, чтобы он мог ощущать Тарин и её эмоции.

Значит именно это имел ввиду Данте, каждый раз упоминая о правде, которую Трей был не готов принять. Очевидно, его друг уже какое-то время подозревал, что они – настоящая пара. Он будет таким самодовольным по поводу этого.

– Ты ведь знаешь, что это больше, чем запечатление? – мягко сказал он.

Она кивнула.

– Тебе не страшно? – тихо спросила она, боясь ответа.

– Нет, – ответил Трей, покачав головой. Он хотел быть связан с ней всеми возможными способами. – А тебе?

Не желая лгать и думая, что он в любом случае почувствует это, она снова кивнула.

Он мягко погладил её по волосам.

– Почему?

– Я не уверена, что только что не заклеймила человека, которому нет до меня никакого дела.

– Почувствуй то, что чувствую я.

Закрыв глаза, Тарин мгновенно нашла их связь.

Она ощутила её не только в мыслях, как думала бывает у всех пар, а почувствовала её в каждой клеточке тела, Тарин чувствовала Трея везде. Словно он был тенью, бесформенной дымкой, что всегда была с ней, но которой нельзя коснуться.

И хоть девушка не могла ни прикоснуться, ни почувствовать собственную тень, она всегда знала, что та рядом и составляет часть её самой.

Тарин была уверена – Трей был искренне рад, что у них образовалась связь, знала, что он говорил серьезно о том, что не позволит ей уйти, не смотря ни на что.

И под всем этим скрывалось что-то еще.

Боже, похоже, что у него внутри находился раздражающий и обжигающий узел – нити опеки, собственничества, обожания, уважения, желания и преданности спутались с дезориентацией, неверием, паникой и даже страхом.

Все эти ощущения были для него совсем неведомой территории, и он не мог разобраться во всём, но был уверен, что чувствовал что-то к Тарин и не мог без неё.

Чёрт возьми, это было куда больше чем она ожидала.

Она думала, то, что он к ней чувствовал основывалось первоначально на нужде в сексе, инстинктах его волка и их связи, но это было совсем не так.

Это касалось Трея и Тарин, мужчины и женщины. Когда она открыла глаза, он смущенно смотрел на неё.

– Ты думаешь, что любишь меня, – практически прошептал он. Трей ненавидел себя за то, что не мог ей ответить тем же, зная, что это её обидит. – Я не знаю что это, детка, – сказал он, поглаживая её волосы.

Сердце Тарин болезненно заныло. Он говорил правду и не знал, что это такое. В его жизни не было настоящих примеров любви, и Трей был убежден, что из-за вещей, которые он делал и был способен сделать, не сможет почувствовать эмоцию подобную этой.

Он был слишком юн, когда отстранился ото всех. Был просто ребенком, который не хотел, чтобы слова отца или издевательства могли и дальше приносить боль.

Такое раннее отчуждение остановило его развитие, и он был, своего рода, эмоционально незрелым. Вот что останавливало его от распутывания этого узла.

Он был подобен ребенку со сложной математической формулой – слишком много неизвестных и незнакомых терминов для него, чтоб понять, что это все значило.

– Любить – значит дать кому-то власть, способную полностью тебя уничтожить, но надеяться, что он или она не станет этого делать.

Трей обнял её лицо руками, проводя большим пальцем по верхней губе.

– Я бы никогда намеренно тебя не обидел. Никогда. Я мужчина, а это означает, что я засранец. Обычно. Я не умею изъясняться, говорю всякую чушь, когда злюсь, и во мне столько же романтики, как в булыжнике. Но… видишь, я не умею изъясняться. Все что я могу сказать – ты для меня важна в том смысле, который я не могу объяснить или понять. Важнее всего.

И Тарин это устраивало, поскольку у него действительно были к ней чувства, а это уже было больше того, на что она надеялась.

– У меня то же самое.

Он нежно приблизил к себе ее лицо, набросился на её губы, переплетая языки, упиваясь её вкусом.

– Мой волк чувствует себя самодовольным.

Она улыбнулась.

– Моя волчица тоже. Думаешь остальные в стае не будут против?

– Пошли узнаем.

Хотя срывать с Тарин джинсы было очень сексуально, Трей жалел о том, что сделал, поскольку теперь возвращался домой с полуголой девушкой.

Оборотни спокойно относились к наготе, потому что им приходилось раздеваться друг перед другом для перекидывания, но это не было для них обычным делом при других обстоятельствах.

Когда они подошли к тому месту, где Трей бросил вещи, он отдал Тарин свою футболку и улыбнулся, когда она практически в ней утонула.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что вовсе не я слишком маленькая, это ты смехотворно большой?

Застегивая ширинку, он пожал плечами:

– Тебе же нравится насколько я большой.

Конечно же, как всегда, он имел ввиду выпуклость в его джинсах. Она фыркнула:

– Даже удивительно, как эта штука помещается внутри меня.

– Штука?

Он притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

– Конечно же помещается, она ведь создана для тебя, – шлепнув ее по заднице, он добавил: – А теперь пошли.

Пробираясь по туннелям к жилым помещениям, они столкнулись с Гретой. При появлении Тарин она фыркнула:

– Шлюшка.

– Ханжа, – парировала Тарин, не сбавив ходу, когда они с Треем рука об руку вошли в гостиную. Кэм, Ретт, Грейс, Лидия, Трик, Маркус и Данте оглянулись, осмотрели их одежду – или ее отсутствие – и ухмыльнулись.

– Итак, вы поцеловались, покусались и помирились? – спросил Данте.

– Собери всю стаю вместе, – приказал Трей. – Мы вернемся через несколько минут.

И правда, через 10 минут Тарин и Трей вернулись умытые и переодетые в свежую одежду, девушка была удивлена, тому что нервничала по поводу реакции стаи.

Она знала, что многим нравиться, и к ней даже относятся как к Альфа-самке.

Как бы там ни было, теперь это уже не будет временно, сейчас им придется принять её, как настоящую Альфа-самку, с латентностью и прочими недостатками. Раньше её не заботило, что они о ней думали, но сейчас это было важно.

Она была уверена, что Кирк, Сельма, Хоуп и Грета не особо обрадуются этому, и подозревала, что Тао тоже не будет в восторге.

Хотя он был дружелюбен, но больше не проводил с ней время, как раньше, и зависть струилась из него каждый раз, как она и Трей вместе были неподалеку от него.

Он вполне может решить уйти и не наблюдать за соединением Трея и Тарин.

Тарин была уверена, что остальные обрадуются тому, что она останется.

Она не могла с уверенность говорить насчёт Брока, поскольку он не был особо разговорчивым, но подозревала, что он захочет, чтоб она ушла, если Тао пригрозит уйти и остальные будут недовольны. Но она не уедет, и не важно, что каждый из них думает. Господи, это действовало на нервы.

Ощущая, нет, чувствуя беспокойство Тарин, Трей взял ее за руку и притянул ближе к себе.

– Вы все должны знать, что Тарин теперь официально ваша Альфа-самка.

– Ты остаешься? – спросил Маркус и наклонился вперед на стуле, широко распахнув глаза.

Ретт нахмурил брови, когда Тарин кивнула.

– Как насчет запечатления?

Трей криво улыбнулся.

– Мы не запечатлились. Между нами образовалась связь.

Как он и ожидал, Данте самодовольно улыбнулся.

– Хочешь сказать, что вы настоящая пара? – спросил Трик совсем не удивившись. – Ну, это все объясняет.

– О, это то, что нам нужно, – заворчала Грета. – Карлик с острым, язвительным языком в качестве Альфы.

Тарин вздохнула и улыбнулась.

– В идеальном мире я бы была выше, ты – живой, а куры могли переходить дорогу без насмешек. Похоже тебе придется смириться.

Тао пыхтел, качая головой и не веря своим глазам.

– Что ж, это последнее, чего я ожидал. После сказанного Треем вчерашним вечером, я думал, ты направишься в горы.

Он вздрогнул, когда Данте пихнул его локтем под ребра.

– Все мы знаем, что он не имел ввиду то, что сказал,- прорычал Данте Тао.

– Скажи мне, что это шутка,- потребовала Сельма.

– Ради Бога, Трей, она латентна, – сказал Кирк покраснев. – И она Уорнер.

– К чему ты клонишь? – спросил Доминик.

– Я не склонюсь перед Уорнер!

– Я не склонюсь перед латентной!, – визгливо выкрикнула Сельма.

– Рад за вас, ребята,- широко улыбаясь сказал Маркус.

– Я тоже, – поддержал Райан.

Доминик подмигнул.

– И я.

Грейс даже подпрыгнула.

– О Боже, это здорово!

Большинство оставшихся улыбаясь кивнули в знак одобрения.

– Как вы все можете принять её, как свою Альфа? – потребовал Кирк, сверля взглядом каждого из них.

Тарин вздохнула.

– Кирк, если ты собираешься себя вести как засранец, тогда иди и веди себя так в другом месте.

– У меня есть право на свое мнение.

– Да, а у меня есть право считать тебя тупым мудаком.

Пыхтя, как разъяренный бык, Кирк покачал головой.

– Я не смогу поддержать это, – выплюнул он и покинул комнату, вслед за ним ушла Сельма и Хоуп, хотя Хоуп поступила так только из-за того, что так сделала Сельма.

Данте откинулся на спинку стула, сцепив руки за головой, выглядя отчасти самодовольным.

– Я с самого начала говорил, что вы двое запечатлитесь. Когда я увидел, что ты вся в укусах, я поспорил с остальными, что ты останешься здесь. К сожалению, никто не поддержал мою ставку, и мы просто заключали пари, как скоро вы начнете запечатление. Я был ближе всего.

– Я был дальше всех от истины, – признался Трик. – Я думал, что тебе надо уехать, чтобы Трей вышел из своего состояния отрицания. Но через некоторое время я увидел, что между вами нечто большее. Мне было интересно, сколько нужно ждать, прежде чем вы догадаетесь, что вы – истинная пара.

Трей посмотрел каждому в лицо.

– Я так понимаю, вы не против. И хотя ваше мнение ничего не изменит, но я предпочел бы, чтобы все нормально отнеслись к этому.

Данте встал, а затем опустился на одно колено, склонив голову. Маркус повторил за ним. Затем Райан, Трик, Доминик, Грейс, Лидия, Кэм, Ретт, Тао и наконец Брок.

– Нет, ребята, пожалуйста, не надо, – сказала Тарин. Но они остались на том же месте и были похожи на рыцарей, её это испугало до чёртиков. – Давайте уже, поднимайтесь, – она толкнула Трея. – Скажи им встать.

– Они признают в нас свою Альфа-пару, предлагая свою преданность.

– Отлично, они могут быть преданными стоя.

Трей повернулся к своей бабушке, которая выглядела, как обиженный ребенок.

– Грета?

– В мое время такого никогда бы не произошло, – сказала Грета. – Когда я встретила твоего деда, мы оба были девственниками. Ты не можешь мне сказать, что она была невинной.

Тарин улыбнулась.

– Ну конечно, вы были девственниками. Это происходило в 1465г.

– И это не естественно, насколько интенсивные… гм… ваши интимные отношения. Хоть мы и оборотни, но не звери. Это отвратительно.

Трей зарычал:

– Давай пропустим оскорбления и перейдем к сути.

– Я не опущусь на одно колено, – прошипела старушка.

– Но ты это принимаешь, мы можем рассчитывать на твою верность, как Альфа-пара? – потребовал он.

Она слегка кивнула, а затем прошипела Тарин:

– Но она все еще потаскушка. И помни, шлюшка, он – мой внук.

С этими словами она зашагала прочь из комнаты, бормоча о латентных волках и язвительных женщинах, и мужчинах, которыми эти самые женщины вертят как хотят, крепко держа за яйца.

– Правильно, – начал Трей, подняв Тарин и обернув ее ноги вокруг своей талии, – тогда, парни, увидимся с вами позже, у нас намечается праздничный секс.

– Хорошо, но Тарин, – сказал Доминик, – если у вас не получиться ну… я не Фред Флинстоун, но уверен, что могу сделать из скалы постель [21]. – он усмехнулся, когда все застонали.

Трей конечно зарычал, а затем вышел широкими, решительными шагами.

– Мы только что занимались этим дважды на улице! – напомнила она ему.

– Ты знаешь, что я всегда готов сделать это еще раз, когда дело касается тебя, малышка.

– Отныне это будет только со мной, понял?

– То же самое и по отношению к тебе. Я уже говорил, что в тебе не будет другого члена, кроме моего.

– Рада, что мы понимаем друг друга

Когда они наконец добрались до спальни, он практически бросил ее на кровать и затем взялся за свою ширинку.

– У меня такое ощущение, что теперь, когда мы частично связаны, секс будет гораздо лучше. Давай проверим.

Оказалось, всё стало ещё лучше. Трей чувствовал её удовольствие, ощущал, как оно возрастало, разжигало и усиливало его собственное, пока он не кончил настолько жестко, что почти упал в обморок.

Что делало происходящее между ними таким великолепным? Трей не только знал, но чувствовал, что для Тарин это не просто секс, он ощущал всю глубину её эмоций.

Он никогда не думал о себе, как о мужчине, к которому можно проникнуться чувствами, а эта удивительная женщина и вправду любила его. Она не сказала этого вслух, по той же причине, по которой никогда не умоляла – она боялась быть абсолютно уязвимой.

Точно так же, он боялся быть полностью уязвимым перед ней. Он понимал, что до тех пор, пока будет существовать этот страх, связь не завершиться.

В одно время он думал – будет не так уж плохо, если они испортят отношения и расстанутся. Так им обоим было бы легче, не будь они полностью связаны друг с другом.

Но Трей не планировал когда-либо отпускать эту женщину, он хотел её всю, даже если опасался дать ей тоже самое. Это было не правильно, и если бы у него имелась хоть капля совести, то он бы чувствовал себя последним куском дерьма.

Или может, он будет вести себя непозволительно эгоистично по отношению к Тарин.

Когда он посмотрел на неё, лежащую рядом с ним, дрожащую, задыхающуюся и абсолютно голую, понял, да, да именно так он и будет себя вести.

Позже тем же вечером, они все решили пробежаться как стая. Ну, кроме Греты, Кирка, Сельмы и Хоуп, которые всё ещё дулись.

Тарин улыбнулась, ощущая прохладный ночной воздух на лице, когда сопровождала волков, пока те бегали по лесу, наслаждаясь чувством принадлежности и близости, которые могут исходить только от стаи.

Наконец, они добрались до небольшой поляны, где некоторые волки прилегли отдохнуть.

Тёмный с проседью зверь – Доминик – думал иначе. Он осторожно подошел к угольно-черному волку – Тао – и склонился, поднимая зад и виляя хвостом, приглашая того поиграть.

Через секунду Тао приблизился, Доминик отпрыгнул. Они игриво рычали и издавали писклявое собачье поскуливание пока боролись и гонялись друг за другом.

Серо-черный волк с белым подшерстком – Данте – быстро присоединился к веселью, его примеру последовали два серо-буро-желтые волка – Трик и Маркус.

Они притворялись, что дрались, заваливаясь друг на друга, нападая, заманивая в засады, сталкиваясь, кусаясь и пытаясь ухватить друг друга за загривок.

Тарин лежала на боку рядом с двумя серо-белыми волками – Грейс и Реттом, и закатила глаза при виде Куджо и еще одного волка мочащихся на камни и деревья.

Трей и Райан не присоединялись к веселью, а проводили время метя территорию, предостерегая других волков, такое поведение было для них типичным. Тарин сомневалась, что эти серьезные до кончиков волос мужики знали, что такое веселье.

Вскоре вышеупомянутые серьезные мужики подбежали к ней. Волк Райана был очень красив, с мехом преимущественно черного цвета и песочно-белой мордой, шеей и раковинами ушей.

Он склонился и опустил хвост, когда подошел и лизнул челюсть Тарин. Затем убежал, оставляя её наедине с Куджо, который потерся о её щеку и затем несколько раз лизнул лицо.

Когда она пробежалась пальцами по плотному, грубому меху он устроился рядом, чтобы дальше наслаждаться контактом.

Она не могла удержаться от улыбки при виде своей пары, своей стаи, своих волков – того, чего никогда не думала получить.

Наконец Тарин оказалась там, где чувствовала себя своей, где могла быть счастливой. Она знала – именно здесь её место. Теперь её осталось сделать лишь одно – убедиться, чтобы засранец Даррил Коулмен не смог у неё всё это забрать.

Переводчики: Craid, inventia, marisha310191, teratai_lotos, natali1875

Редактор: navaprecious