Дикие сердцем

Глава 25

— Был ли этот случай простым совпадением? Я имею в виду: ваша встреча выглядит довольно странной.

Был вечер понедельника. Я находилась в кухне в Ярдли Хауз. Прим взбивала яичные белки для пирога.

— Уверена, что все подстроила Уна, — сказала я, раскатывая тесто для коржей.

— Прости за то, что осмеливаюсь критиковать твою подругу, но разве она не должна была предупредить тебя заранее?

— Она знала, что я откажусь встречаться с Алексом в присутствии Зары. Уна обожает скандалы. Без них жизнь кажется ей скучной.

Прим стала взбивать белки с удвоенной энергией. Всем своим видом она показывала, что слишком хорошо воспитана и не желает употреблять слова, которые вертятся на языке.

— Он не терял времени даром. С тех пор, как вы расстались, прошло две недели? Больше? Месяц? А он уже почти обручен с другой. Думаю, что тебе не стоит жалеть его, считая, что у него разбито сердце. — Прим взглянула на меня. — Что такое? Почему ты выглядишь, как побитая собака? Фредди, нет! Неужели Гай? После всего того, что я о нем рассказала? Какая же ты дурочка!

— Это еще мягко сказано. Если я находилась в некотором замешательстве сразу после того, то сейчас пребывала в полном смятении. Но… — я подняла скалку, — …ты не должна выражать мне сочувствие. Запомни, я решила больше не жалеть себя. Чувство вины — детская реакция, нежелание оценивать последствия своих поступков. Сейчас, когда я удостоверилась, что с Алексом все в порядке, огромный груз свалился с моих плеч. Он должен быть счастлив с Зарой. Она такая же амбициозная, как и он. Кроме того, у нее рыжие волосы. Алексу рыжие всегда нравились, — я улыбнулась. Мне хотелось убедить Прим, что я полностью удовлетворена. — Вероятно, в основе нашего выбора лежат тривиальные причины. Я позволила Гаю переспать со мной лишь потому, что у него красивое лицо и широкие плечи. Знаю, что он эгоист. Вероятно, он никогда в жизни не заботился о женщине. Сразу после того, как все произошло, Гай попрощался и ушел. Он объяснил свое бегство тем, что должен срочно встретиться с Роджером Винденбанком, и обещал вскоре вернуться.

— Как жаль, что мы не можем иметь детей без их помощи! — Прим всыпала в миску немного сахара и продолжала взбивать белки. Они сразу загустели, и их поверхность стала блестеть. — Боюсь, что превращаюсь в наседку. Бывало, я просыпалась по ночам и думала о том, какой след на земле оставлю. Я как та глыба мрамора, которая ждет, когда ее превратят в прекрасную скульптуру. Сейчас я думаю о том, что Джордж и маленькие Рокеры захотят к чаю.

— Как дела у Джорджа?

— Он в этом не признается, но мне кажется, что ему очень нравится поэзия. Когда Джордж сбрасывает с себя маску бандита, то оказывается, что он на удивление тонко чувствует Лонгфелло[54]. Гайавата — хороший пример для мальчика: сильный и нежный воин, придерживающийся кодекса чести.

— О ком вы говорите? — Эдвард Гилдкрист просунул голову в дверь. — Не знаю никого в Падвелле, кто бы соответствовал данному описанию. Ах, если бы викторианский живописец мог вас увидеть! Вы вдвоем словно олицетворение домашнего уюта.

Было не трудно догадаться, что Эдвард мечтает увидеть Прим в роли хозяйки в своем доме.

— Мы говорили о Джордже, — ответила я. — Это внук моего работодателя. Прим взяла его под свое крыло. Джордж умный мальчик, но долгое время был предоставлен сам себе. Сейчас с ним занимаются репетиторы по математике и истории. А Прим читает мальчику стихи и пытается приручить дикаря.

Эдвард бросил на Прим нежный взгляд.

— Надеюсь, ты не очень перегружаешь ребенка?

— После Гайаваты мы возьмемся за Джона Клера[55]. — Прим вылила взбитые белки на противень, покрытый пергаментной бумагой. — Возможно, и за Хаусмана[56]. Красота природы и все такое. Джордж, кажется, устал от положительных героев и не упускает случая показать характер.

— Все дело в искалеченной ноге, — сказала я, нарезая тесто. — Как жаль, что мальчик не может о ней забыть. Он напоминает взбунтовавшегося ангела. Очень красивый ребенок, когда не хмурится и не гримасничает. Прим, может, стоит почитать ему Байрона? Прекрасная ролевая модель. Хромая нога не помешала ему прославиться, ведь он стал великим поэтом.

— Прекрасная идея! Обязательно почитаю. То, что женщины сходили с ума из-за Байрона, придаст Джорджу уверенности в себе. Думаю, что женщинам импонирует слабость, в них слишком силен материнский инстинкт.

Я подумала о привычке Эдварда к выпивке. Неужели настанет день, когда Прим увидит в слабости Эдварда положительную сторону и наконец-то ее материнский инстинкт найдет применение?

— Не этого ли мальчугана я видел в деревне? — спросил Эдвард. — Я не знаком с ним. Он не входит в число моих пациентов. Знаете, его ногу возможно исправить. Конечно, лечение необходимо было начать гораздо раньше, желательно с двух лет. Ему необходимо было пользоваться костылями, массажировать ногу и накладывать тугие повязки. Лучший эффект дает комбинирование этих приемов. Но обязательна пересадка сухожилия. После операции нога стала бы полноценной, он лишь слегка прихрамывал бы.

— Ты уверен, Эдвард? — Прим забыла о стряпне. — Операция может полностью изменить жизнь мальчика. Он ужасно страдает. Однажды, когда мы читали у камина, я принесла ему чай. Я сделала бы это для любого гостя, но Джордж пришел в ярость. Он подумал, что я отношусь к нему, как к калеке. — Прим не сводила глаз с Эдварда. В руках она держала ложку. Жидкий белок капал с ложки на пол.

Розовое лицо Эдварда стало багровым.

— Конечно, я сделаю все, что смогу. Но существует профессиональная этика. Доктора не имеют права навязывать лечение. Вы должны будете убедить его родителей согласиться на операцию.

— Его родители мертвы, — задумчиво произнесла Прим. — Грустная история: мать утонула, а отец… Джорджа воспитывает дед. Дасти упрям и невежественен, но Фредди постарается уговорить его.

Краем глаза я увидела Бальтазара. Пес с невинным видом ковылял к своему убежищу в шкафу. В зубах у собаки болтались ключи от машины Эдварда.

— Конечно же, я постараюсь, — сказала я после того, как мы с невероятными усилиями отобрали у Бальтазара ключи и вытащили из его логова мою сумку — Бальтазар сумел незаметно утащить ее и спрятать. — Отношения между внуком и дедом оставляют желать лучшего. Джордж ведет себя вызывающе. Дасти лупит его за это, но мальчик не становится послушней. Но, с другой стороны, не так много мужчин, которые взялись бы самостоятельно воспитывать внука-сироту. Думаю, что мы сможем найти с ним общий язык. — Я довольно убедительно зевнула. — О Господи, как я устала! Думаю, что пора идти спать. Эдвард, ты заменишь меня, поможешь Прим с тортом? Она покажет, что надо делать. Спасибо за ужин, — я поцеловала Прим.

Прим посмотрела на меня подозрительно.

— Как жаль, что не смогу проводить тебя домой, — сказал Эдвард, но при этом совершенно не выглядел расстроенным. — Если нужно, я помогу с выпечкой…

— Я справлюсь сама. До свидания, уходите оба.

Ночное небо было прозрачным. Звезды смотрели на меня с высоты. Я подумала: «А вдруг ударит мороз?» Ночные заморозки — кошмар для любого фермера. Уилл Дейви, таксист, который подвозил меня из Падвелла минувшей ночью, много рассказывал о нелегкой работе на ферме. Уилл с сентября по ноябрь давил яблоки на своем прессе и делал домашний сидр. Он прекрасно знал, о чем говорил.

Удивительно, насколько менялся знакомый пейзаж вслед за изменениями погоды. Лес сейчас казался огромным черным пятном. Там птицы вьют гнезда, кроты сидят в норах, лисы гоняются за кроликами. Вечное противостояние жизни и смерти. Жизнь животных, как и людей, зависит от смены циклов природы, но мне казалось, что в некотором смысле наши меньшие братья приспособлены к этим изменениям гораздо лучше нас. В процессе развития того, что так гордо называется цивилизацией, мы перестали жить сегодняшним днем и полагаться на инстинкты. Мы все еще беспомощны перед лицом природных катаклизмов и экологических проблем, созданных нашими же руками. Великие научные открытия и технологические достижения только высветили зыбкость и кратковременность нашего бытия.

Большая сова с шумом пролетела надо мной. Если бы рядом находилась Хлоя, то она разразилась бы громким лаем — она всегда меня защищала. Я ужасно скучала по собаке. Вдруг позади раздались трели. Было довольно поздно, птицы не поют в такое время. Я ускорила шаг. Переливчатый свист не отставал. Я чувствовала некоторое беспокойство. Даже одетый Лемми внушал… нет, не страх, скорей опасение. Длинную бороду, грязную, всю в дырах одежду можно было терпеть при свете дня, но ночью, в лесу, вдали от людей… Знакомые звуки из оперы «Севильский цирюльник» заставили меня побежать. Кто-то мчался следом. Я уже готова была закричать, как вдруг увидела Хлою. Собака радостно виляла хвостом и казалась довольной тем, что я нахожусь в хорошей форме, быстро бегаю. Хлоя, очевидно, решила, что я играю с ней.

Только подперев креслом входную дверь и осветив все помещения газовыми лампами, я поздоровалась с собакой. Хлоя подпрыгнула и облизала мне лицо влажным шершавым языком. Я насыпала в миску немного еды, но заметила, что собака притронулась к ней только из вежливости. Хотя Лемми жил в лесу, в его жилище, очевидно, находилось достаточное количество еды для собак. Хлоя выразила готовность проводить меня в спальню. Я поставила свечу на ночной столик. Успокоившееся было сердце снова начало бешено колотиться. В полумраке комнаты отчетливо раздавалось чье-то глубокое дыхание. Я высоко подняла свечу. Кто-то лежал на моей кровати. Крадучись, я подошла поближе. На покрывале лицом вверх лежал Гай и крепко спал. Макавити свернулся клубком на его груди так, что они лежали нос к носу.

— Кто? Что? Когда? О Господи, что это такое? — спросонья бормотал Гай, когда я расталкивала его.

— Не волнуйся. Это просто кот.

— Черт побери! Я подумал, что сам дьявол пришел, чтобы утащить мою душу в ад.

— Если даже и так, то именно это ты заслужил.

— Где, черт побери, ты была все это время?

— То же самое я хочу спросить у тебя.

— Погоди, погоди. Дай мне окончательно проснуться. Ты почему-то разозлилась. Но должен заметить, выглядишь превосходно. Когда ты вот так стоишь, уперев руки в крутые бедра, ты напоминаешь мне Брунгильду[57].

— Разозлилась? Это слишком мягко сказано! Ты подонок! Ты ушел, не сказав ни слова, сразу после того, как я совершила огромную ошибку — согласилась переспать с тобой. А теперь, спустя два дня, ты появляешься как ни в чем не бывало. Что ты о себе возомнил? Неужели ты полагаешь, что я буду рада любому знаку внимания с твоей стороны?

— Погоди. Сядь и помолчи. Позволь все объяснить. — Гай схватил мою руку и потянул ее вниз. Я уселась рядом с ним на кровать. — Знаю, что все это выглядит не самым лучшим образом, но если б ты знала, что произошло, то не была бы так строга ко мне. Я еще вчера собирался прийти к тебе, но по дороге встретил миссис Крич. Она сказала, что ты уехала в Лондон и вернешься поздно.

— Откуда, черт побери, она об этом узнала?

— Легче сказать, чего не знает эта женщина, чем перечислить все, что она знает. Теперь ты согласна, что не было никакого смысла проделывать длинный путь до коттеджа, а затем зевать, изнывая в одиночестве. Сегодняшний день я провел в Бексфорде. Тебя ведь все равно не было дома, ты зарабатывала на жизнь, тяжко трудясь на мельнице. Сразу, как только освободился, я примчался к тебе и провел более трех часов, сидя на софе и любуясь пятнами на стенах. Затем решил немного вздремнуть…

— Очевидно, мы разминулись. Я отправилась на ужин к Прим. По поводу сегодня и вчера вопросов больше нет. А что случилось в субботу? Разве не должна была я подумать, что после того, как ты добился всего, чего хотел, сразу утратил ко мне интерес?

— Ты так прекрасна, когда сердишься. Сверкающий серебряный шлем с рогами был бы тебе к лицу. Конечно, мой субботний поступок мог быть истолкован именно так. При обычных обстоятельствах я никогда бы так не поступил, но мысль о том, что отец может лишить меня наследства, не давала покоя. Ты совершенно не права, я всей душой жаждал повторить то, что произошло между нами. Но, вернувшись домой, я понял: случилось нечто такое, что не позволит быть рядом с тобой этой ночью.

— Звучит очень правдоподобно, — все еще сердито заметила я. — Но запомни: мне прекрасно известно, что ты искусный лжец.

— Если ты мне не веришь… — горячо произнес Гай. — Черт! Я смогу доказать. Приходи в Гилдерой Холл в четверг. В четверг у отца день рождения. Каждый год он устраивает по этому поводу прием. В этом году отец приготовил настоящий сюрприз… Господи, как я соскучился! — Гай обнял меня и прижался губами к моим губам.

Я сопротивлялась, но не слишком активно.

— О Гай, перестань играть со мной! О каком сюрпризе ты говоришь?

— Помнишь историю о возвращении блудного сына? У тебя есть шанс увидеть, как это происходит. Тем вечером в гостиной я наткнулся на своего давно пропавшего брата Вера.