Дип

Глава 4

Этого широкоплечего копа я помнил еще в те времена, когда он был сравнительно молод. Теперь же из-под его фуражки выглядывала усыпанная серебром шевелюра, что означало не только приближение ухода в отставку, но и большой опыт. Он знал правила, — пожалуй, лучше всех людей своего квартала. Его широкие шаги свидетельствовали о спокойной уверенности и решимости двигаться только вперед, преодолевая все на своем пути. Мерное покачивание его руки со стеком никогда не утрачивало свой четкий ритм.

Он остановился напротив меня и сказал:

— Я уже слышал, что ты вернулся, Дип.

— Вы по-прежнему узнаете все если не первым, то, во всяком случае, вторым, мистер Саливен.

— Я также слышал, что уже началась какая-то суета.

— Это не совсем так.

Его палец очертил фигуру на моей груди, немного левее от центра.

— Это весьма уязвимое место, — произнес он многозначительно, — всего лишь несколько граммов свинца и конец, мой мальчик.

— Мистер Саливен, вы говорите, как в добрые старые дни.

Вокруг его глаз собрались морщинки.

— До сих пор все было спокойно. Никого в нашем квартале не убивали…

— Кроме Беннета…

— Он немного стоил.

— Однако теперь вы рассуждаете философски, мистер Саливен. Двадцать лет тому назад было иначе. Тогда вы просто набросили на меня пару грязных наручников. Припоминаете?

— Память у меня неплохая. Но ведь это было необходимо, не так ли?

— Разумеется. Я знаю, какой вред может причинить парень, размахивающий двадцатифунтовыми кулаками. Но это больше не повторится.

— Не будь так уверен, Дип. — Его глаза вновь сузились: — Ты теперь попал в переплет. Очень крупный, насколько я понимаю. Ты можешь прожить уйму хороших дней, но можешь и сократить их до нескольких, да и то отвратительных.

Я засмеялся и взглянул на стек. Его лицо вытянулось, слегка покраснело, и он тихо, но твердо сказал:

— Не создавай в моем квартале никаких беспокойств, Дип. Но если что случится, будь осторожен. Ты у меня теперь под особым наблюдением…

Мы расстались, и я пошел своей дорогой, но еще долго чувствовал на себе его пытливый взгляд.

На Броганском рынке торговля шла бойко. Тротуары были загромождены штабелями ящиков и корзин с овощами и фруктами, и эти штабеля были так высоки, что затемняли окна жилых домов. Повсюду суетились какие-то озабоченные личности в серых передниках и соломенных шляпах.

Рядом с овощным складом находилась узенькая дверь, за которой сразу же начиналась крутая лестница. На лестничной клетке царил непроницаемый мрак и единственным ориентиром служили ветхие перила. У одной из дверей второго этажа была прикреплена металлическая пластинка. На ней значилось:

Толкнув дверь, я вошел в маленькую захламленную переднюю. Дверь в комнату оказалась заперта, и я постучал. Послышалась какая-то возня, но никто не ответил. Я постучал еще раз. На этот раз щелкнула задвижка, и дверь открылась.

Жизнь приучила меня встречать всяческие неожиданности спокойно и хладнокровно, однако моего опыта, очевидно, было недостаточно.

На пороге стояла прекрасная женщина в домашнем платье. Я просто физически почувствовал исходившее от нее неизъяснимое очарование. Ее глаза не просто смотрели, а как бы ласкали мое лицо. Поэтому неудивительно, что на какое-то мгновение я растерялся, а затем кое-как промямлил:

— Да… мне…

Ее брови приподнялись.

— Я разыскиваю Тилли Ли.

Она слегка покачала головой.

— Мне жаль, но она не может никого видеть.

— Почему же?

— Тилли заболела. И если вы не намерены…

— Нет, я намерен, — сказал я и прошел мимо нее.

Ничего не ответив, она посторонилась и притворила за моей спиной дверь.

В спальной комнате горел ночничок, бросавший слабый свет на старую деревянную кровать, на которой лежала Тилли с почти бескровным лицом.

— Что случилось?

— Снотворные капли.

— Но почему?.. — допытывался я.

— Что-то ее испугало.

— Но теперь ей лучше?

— Может быть… — Она нахмурилась. — А теперь уходите.

— Чуть позже, — сказал я и повернулся к Тилли.

— Нет, сейчас же, — настаивала она. — Иначе вам… может быть плохо.

— Неужели?

— Не будьте глупцом. Возможно, вы не знаете, кто я.

— Знаю, — чуть помедлив, сказал я.

То ли она не расслышала, то ли не обратила на это внимания.

— Ленни Собел мой… друг. Ему не нравятся парни, подобные вам. Я могу пожаловаться.

Я повернулся и пальцем приподнял ее голову.

— В таком случае передайте этому слизняку, что он слюнтяй. Если он окажется на моей дороге, я собственными руками оборву ему уши.

Она с негодованием оттолкнула мою руку.

— От кого я должна это передать? Кто хочет быть убитым?

Я усмехнулся и залюбовался ее пухлыми губами и ровным рядом белоснежных зубов.

— Вы действительно не можете припомнить? — спросил я. — Когда-то мне пришлось свернуть нос одному артисту, спасая вас от преследования. В другой раз я сломал руку бандиту, который пытался затащить вас в кэб, а потом…

— Дип…

Она пристально разглядывала меня, пытаясь осмыслить неожиданную встречу.

— Да, Элен, ты не очень хорошо помнишь прошлое.

Она прижала руку к лицу.

— Дип…

— Однако ты все еще можешь произнести это имя.

Очевидно, ее память понемногу вырвала из прошлого отдельные картины: улица, школа, крыша, на которой мы стояли, прислонившись к дымоходу…

Первый в нашей жизни поцелуй украдкой… Затем она, несомненно, припомнила и многое другое. По ее лицу пробежала тень.

— Было б лучше, если бы я вообще о тебе не вспоминала, Дип.

— Кажется, это вообще довольно распространенное мнение, — сказал я и улыбнулся, разглядывая ее. — Ты прекрасно выглядишь, Элен, хотя и не очень изменилась. Только выросла. А красавицей ты была всегда…

— Знаю…

— Разумеется. — Я зло усмехнулся. — И уже успела использовать это обстоятельство. Я имею в виду подонка по имени Ленни.

Ее рука поднялась, но я перехватил ее руку и отвел в сторону.

— Никогда больше не пытайся делать так, Элен. Кроме того, не думай, что я и эта падаль Ленни — одно и то же. Если ты действительно хочешь поставить себя на уровень Ленни, то для меня это будет приятно, для тебя — не очень. Я тебя просто изобью…

— Ты теряешь рассудок, Дип. Тебя нет. Ты исчез, забыт. Ты… тебя убили.

— Это я уже слышал.

Я выпустил ее руку и Элен отошла, потирая побелевшее запястье.

— Ты сумасшедший грубиян, Дип, — проговорила она тихо, но с ненавистью в голосе.

— Но что же случилось с Тилли?

— Не знаю. Она вызвала меня. С ней случилась истерика. Я подумала, что она напилась и предложила ей лечь в постель.

— Доктора вызывали?

— Конечно. Он пробыл здесь все утро.

— Ничего серьезного?

— По крайней мере — физического…

— А почему она позвала именно тебя, Элен? Ведь твои связи в трущобами прервались, когда тебе исполнилось девять лет. Ты и вдруг здесь. Это же нонсенс — все равно, что шляпа на лошади.

— Ты негодяй, Дип.

— Это не ответ.

— Хорошо, я скажу. У меня была подруга…

— Но не Тилли.

— Не Тилли, а ее сестра,.. — Она взглянула мне в глаза и покачала головой: — Ты ее не помнишь. В то время девушки не имели для тебя большого значения. Мы были ровесницами и учились в одном классе. Ты знаешь, что с ней случилось?

— Да, она покончила жизнь самоубийством.

— Она бросилась с крыши, и в этом виноват Беннет, а он был твоим другом.

— Следовательно?

— Следовательно, ты негодяй, Дип.

— Нелогично.

— Мечтаю увидеть, как тебя убьют.

— И что же?

— А то, что я буду бесконечно рада.

— Что ж, постараюсь разыграть эту сцену как можно интересней.

— А я тебе помогу.

Однако в ее глазах я не смог прочесть свой смертный приговор.

— Зачем ты пришел?

— Ты не поймешь.

— Постараюсь.

Я вынул из кармана чек на имя Тилли и протянул ей.

— Едва ли, — сказала она, взглянув на чек, — столько стоит жизнь ее сестры.

— Не говори глупостей. Это не компенсация, а плата за информацию.

— Почему ты думаешь, что она согласится?

— Потому что в одном отношении она похожа на тебя.

— Как так?

— Тилли тоже хочет видеть меня убитым. Она даст сведения, которые столкнут меня с опасными людьми.

— Думаю, что смогу здесь кое-чем помочь.

— Ты намного упростишь мою задачу. Значит, ты сообщишь все, что тебе известно об убийстве Беннета?

— Ровно столько, сколько потребуется, чтобы тебя убили. И если я не смогу это сделать, то мне помогут друзья.

— К ним мы сейчас и направимся?

— Сейчас?.. Ты хочешь…

— Да, да, именно сейчас.

— Ну что ж…

Я написал короткую записку, прикрепил к ней чек и положил на подушку рядом с Тилли.

— Посмотрим, — сказал я, — удастся ли мне все устроить таким образом, как ты хочешь. Пойдем.

Внизу я нашел соседа Тилли, который за двадцать долларов согласился присмотреть за больной, и доктора, который за другие двадцать долларов обязался периодически навещать ее. Из телефонной будки я позвонил Оджи, и он обещал приставить к дому парня для наблюдения.

Элен ожидала меня возле телефонной будки. На ней была великолепная норковая накидка. Я подозвал такси, мы уселись в него, и я назвал водителю адрес.

— Что означает эта твоя возня с Тилли? — спросила Элен, искоса взглянув на меня.

— Хочу найти убийцу Беннета.

— Весьма благородная цель.

— А ты хочешь, чтобы меня убили?

— Более того… Я хочу быть там, где это случится.

— Не боишься заболеть при виде подобной сцены?

— Игра стоит свеч.

— Но почему?

— Да потому, что я тоже тебя ненавижу. Тебя и Беннета. Я ненавижу все, что связано с грязью, деньгами и насилием. Я ненавижу политическую игру, которая губит честных людей и сохраняет власть жадных себялюбцев. Все твои друзья заняты только погоней за деньгами и властью. А при этом неизбежно страдают и гибнут хорошие люди.

— И тем не менее, Элен, человек, занимающийся подобными делами Ленни Собел… он твой друг.

В моем голосе невольно прозвучала нотка презрения.

— Это обстоятельство ты вряд ли поймешь, Дип, но все же я кое-что объясню. Видишь ли, будучи его другом, я могу оказывать некоторое влияние на ход событий, в том смысле, что облегчаю участь других людей. Конечно, этого недостаточно, но что я еще могу?

— Любопытно, — сказал я, — такие мысли и такое окружение. А ты не забыла одну сказочную ночь на крыше у дымохода?

— Нет, не забыла. Но это ничего не меняет. Я хочу быть там, где тебя прикончат. Когда-то ты был другим, Дип… А теперь такой же, как Беннет, Собел и все остальные. Таких любить нельзя…

Когда-то хозяину здешнего бистро была предложена сумма, более чем вдвое превышавшая доходы от его заведения, и вскоре новый владелец превратил захудалое бистро в преуспевающий ночной бар. Здесь отлично кормили и подавали первоклассные напитки. Кроме того, если вы были лично знакомы с Ленни Собелом, то за вами могли забронировать отдельный столик.

На лице моей спутницы проглядывало восхитительно-насмешливое выражение, но, вероятно, она не знала, что предпринять: то ли зайти в бар, то ли бежать отсюда.

— Ты знаешь, куда мы идем? — спросила она.

— Разумеется… А может, ты уже успела каким-то образом предупредить своего дружка и теперь он поджидает меня?

— Наблюдательный парень, да к тому же и остроумный.

— Мне об этом уже говорили.

— Да-а, — ее глаза стали холодными. — Но тебе действительно следует бояться. Ты, очевидно, не представляешь всей опасности.

— Ты когда-нибудь видела меня испуганным, милая? — спросил я, остановившись перед дверью.

— В прошлом — нет.

— И в будущем не придется.

— Значит, ты большой человек, — сказала она безразличным тоном.

Пару секунд я смотрел на нее и затем кивнул.

— Да, Элен. Ты говорила мне это и раньше. Так скажут и те, кто меня не знает.

Я открыл дверь и пропустил ее вперед. Швейцаром здесь служил солидный, безупречно одетый мужчина по имени Сташу. Его привезли в Нью-Йорк в 1949 году из Парижа. В бар Собела его привлекли большие деньги.

В петлице сюртука он носил две наградные ленточки, что напоминало о его участии в Сопротивлении.

В вестибюле находилось несколько человек. Одни брали на дом коктейли, другие отирались у стойки, предпочитая высокий вертящийся стул мягким креслам главного зала.

Передав шляпу и дождевик гардеробщику, я повернулся к Элен. Она держалась спокойно, чувствуя на себе взгляды присутствующих. Сташу предупредительно опустил вниз плюшевую ленточку, и мы прошли к указанному столику. Вопреки обыкновению, он лично принял от нас заказ и удалился.

Нечто подобное легкому облачку скользнуло по лицу Элен. Она взглянула на меня и неуверенно прошептала:

— Пока идет все слишком хорошо, Дип.

— Иначе и быть не может.

— Но ты здесь никогда не был…

Я только взглянул на нее.

— А между тем тебя здесь встретили так, как будто…

— Швейцару платят деньги, чтобы он хорошо знал людей. Всех…

— Он скажет Ленни, — проговорила она.

— Вне всякого сомнения. Но для того мы и явились сюда.

Все заказанное быстро появилось у нас на столе и Сташу осведомился на своем ломаном английском, все ли в порядке и не нужно ли нам чего-нибудь еще.

В два тридцать ленч подошел к концу, музыка смолкла, зал опустел.

Наконец появился сам Ленни Собел. Он потучнел. Его оплывшее жиром лицо оставалось по-прежнему маловыразительным, но зато теперь на нем был пятисотдолларовый костюм, а на пальце — кольцо с дорогим камнем.

Ленни Собел никогда не ходил быстро. Возможно, не мог, но, вероятно, просто не хотел. Он передвигался какой-то странной поступью, поэтому неотступно следовавшие за ним парни были вынуждены то останавливаться, то, подобно собакам-ищейкам, рыскать из стороны в сторону.

Он улыбнулся своей жирной улыбкой сперва Элен, затем мне.

— Привет, свинья, — сказал я, и если бы Ленни не остановил своих телохранителей взмахом руки, наверняка началось бы побоище.

Но я отлично знал, что он удержит их.

— Скажи им, Ленни, чтобы встали здесь, впереди…

Собел по-прежнему улыбался, хотя мешки у него под глазами нервно подрагивали. Он велел парням встать передо мной, и они послушно сделали это, ожидая дальнейших указаний. Если бы Ленни велел, они не задумываясь прикончили бы любого, но он сказал им стоять, и они стояли как вкопанные.

Один из них был высокий, узкобедрый, с широкими плечами, а другой среднего роста — ничем особым не отличался.

Я поочередно кивнул им обоим и сказал:

— Гарольд… Эл… Рад вас видеть.

Эл шевельнулся, но промолчал.

— Неплохие у тебя сотрудники, Ленни. Вот только разве Эл…

Рука Ленни Собела коснулась моего плеча.

— Ты знаешь моих друзей?

— Почему же мне их не знать? Оба — отличные парни. Только за Элом надо внимательно следить. Он имеет привычку высматривать местечко, где получше.

Бандит пристально взглянул на меня.

— Это правда, Эл? — спросил его Ленни.

— Я работаю на вас, мистер Собел. Вы знаете, что я могу делать.

— Ты когда-нибудь встречал этого человека, Эл?

— Нет, мистер Собел. Буду рад, если вы захотите представить меня ему.

Жирные щеки Собела затряслись от смеха.

— Дип… — произнес он.

— Продолжай, — сказал я. — Почему ради шутки не поджечь фитилек и не позволить мне ухлопать всю троицу… Сперва тебя, Собел, затем этих. Было бы очень забавно. Ну, поджигай!

— Нет… Дип! — голос Элен был тих, но решителен.

Оба бандита сделали движение вперед.

— Они ждут твоих распоряжений, Ленни, — сказал я.

— Прекратить, — сказал Собел.

Они нерешительно взглянули на него, а Эл проговорил:

— Если вы желаете, мистер Собел…

— Прекрати, Эл, — повторил он мягко. — Вы и Гарольд подождете меня снаружи…

Они ушли. Собел медленно подтащил к себе стул и грузно опустился на него.

— Тебе, Дип, не следовало бы так обращаться с этими парнями.

— Они не такие, как другие?

— Нет, не такие.

— Скоро я это выясню и скажу тебе.

— Кажется, ты уже знаешь их достаточно хорошо.

— Прохвостов всегда следует хорошо знать, Ленни.

Его улыбка начала таять. Он взглянул на Элен.

— Вижу, мы снова возвращаемся к старым временам?

— Ленни… — оборвала она его.

— Совершенно верно, милая. Когда человек слишком пылкий, порывистый, вроде нашего друга Дипа, всегда можно ожидать, что кто-либо может попасть в его сети.

В устах такого типа, как Собел, это звучало довольно забавно.

— Еще хуже, Ленни, когда подонок играет роль ангела, не так ли?

— Ты ищешь осложнений, Дип?

— Я ожидаю их со стороны.

— Но ты разве для этого вернулся сюда?

Я непринужденно откинулся на спинку стула.

— Ленни, там, где я был, мне хватало всякого рода хлопот. — Я сделал пару глотков. — Ты должен знать, почему я вернулся.

— Скажи.

— Я беру на себя дело Беннета.

— Ты думаешь? — В углах его рта появились злые складки.

— Не думаю, а уже взял.

Собел приподнялся, его жирные пальцы впились в край стола, лицо побагровело.

— Ты, грязная собака! — прошипел он. — Уличный бродяга! Подзаборный шалопай! Вшивая подвальная крыса!..

— Ленни, — спокойно перебил я, — вспомни, когда я последний раз тебя бил?

Что-то промелькнуло в его глазах. Видимо, он действительно вспомнил тот случай.

— Там были свидетели, — продолжал я, — они подтвердят, что я не кричал и не ругался. Сейчас здесь тоже полно свидетелей, и опять я не кричу и не ругаюсь. Улавливаешь связь?

Ленни, казалось, не знал, как поступить дальше, пока я жестом не пригласил его опуститься на стул. Он глубоко вздохнул, сел и немного успокоился.

— Дип, ты пришел сюда не только для того, чтобы поесть, не так ли?

— Верно. Я наношу визиты — посещаю парней, ставлю их в известность и объясняю, как вести дела дальше. Надеюсь, понимаешь, что сказанное относится и к тебе. Все твои операции будут контролироваться организацией и служить ее интересам.

По мере того, как я говорил, глаза Собела все более расширялись.

— Ты сможешь остаться на борту корабля, лишь полностью подчиняясь его порядкам. В противном случае тебе придется ходить возле, со шляпой в руке.

Он приподнял плечи, покачал головой, что-то обдумывая, и наконец спросил:

— И это ты давно задумал?

— Нет. Только после того, как был убит Беннет.

— Но… Но ты… забываешь меня, Дип.

— И не думаю.

Он энергично затряс головой.

— Ты не прав. Теперь организация крупнее, чем когда-либо. Это не только коммерческая, но и политическая сила. Она контролирует не один район города, коммерческие сделки заключаются и за пределами Штатов. Она…

— Все это мне известно лучше, чем тебе, Ленни.

— Может быть… И ты хочешь взять всю эту махину в свои руки?

— Я уже сказал.

Ленни наклонился вперед.

— Дип, откуда такая уверенность, что ты справишься?

— А Беннету ты такой вопрос тоже задавал?

— Беннету? — повторил он. — Но Беннет был отличным организатором.

— Разумеется.

— Беннет сам пробил себе дорогу, а кроме того, ему еще везло. Он умел подбирать нужных людей, а ненужных запугивал так, что они обходили его за два квартала. Беннет был груб и требователен, что делало его порой совершенно невыносимым. Но, несмотря на свой отвратительный характер, Беннет был отличным хозяином.

— Ты оцениваешь руководство, забывая, что твоя задача — выполнять указания.

Его лицо потемнело.

— Какие указания?

Я кивнул Сташу, вручил ему сумму, почти вдвое превышавшую стоимость выпитого и съеденного нами, а затем поднялся.

— Пойдем, Элен. Наш толстый мальчик разнесет теперь новость по всем закоулкам. — Я пристально всматривался в жирное лицо Собела. — Скажи парням, что я здесь и все взял в свои руки. Если прикажу им, например, прыгать, они могут только спросить — как высоко? Ну а кто попытается за мной охотиться, будет немедленно ликвидирован. Кроме того, я займусь розысками убийцы Беннета. Это не очень трудно, но будет забавно, когда я его найду. Мне бы очень хотелось, чтобы убийцей оказался ты. Слишком давно я тебя не колотил, Ленни…

Воротник стал тесен для бычьей шеи Собела.

— Я не стану даже прикасаться к тебе, Дип, и только потому, что не хочу лишать работы электрический стул. Место на нем тебе обеспечено. Если ты только кого-нибудь тронешь, пусть даже бродягу, тебе конец. Ты мечен, Дип. От тебя уже сейчас несет жареным.

— Ты теряешь свой шарм, Ленни. Рекомендую к следующей беседе со мной подготовиться лучше. А то в противном случае мы начнем с повторения прежних уроков. Пойдем, Элен?..

— Она может остаться, если пожелает, — выдавил из себя Ленни.

— Навряд ли, — сказал я. — Ведь меня могут убить и она никогда не простит себе, что она не увидела этого собственными глазами.

— Было б лучше, если бы ты осталась, Элен, — твердо произнес Собел.

Она покачала головой и, окинув его холодным взглядом, сказала:

— Мне жаль, Ленни, но он прав.

Она взяла свою сумочку, оделась, кивнула Собелу и двинулась со мной к выходу. Позади нас послышался злобный смешок Собела.

Снова начинался дождь, и все такси были заняты. Я взял Элен под руку, и мы быстрыми шагами двинулись к Шестой авеню. Спустя несколько минут мы пересекли ее и через два квартала увидели «Мартэн», с его гостеприимно распахнутыми дверями, в которые и нырнули, стряхивая на ходу дождевые капли, Бар был пуст. Хозяин, худощавый, седовласый мужчина с проницательными глазами, обругал дождь, повесил наши плащи на вешалку и принес две чашки дымящегося кофе.

Я разменял у него доллар, получил несколько десятицентовиков, попросил Элен подождать и направился в телефонную будку. Ничего не ответив, она принялась помешивать ложечкой кофе.

— Зачем мы сюда пришли, большой человек? — с насмешкой спросила Элен, когда я вернулся.

— Вы когда-нибудь пекли хлеб?

Ее красивые брови удивленно приподнялись.

— Да, но очень давно.

— Припоминаете, как действуют дрожжи?

В ее глазах мелькнуло понимание, она кивнула и попросила еще чашку кофе…