Дивный сад любви

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джейк стоял у окна своего роскошного номера и смотрел на ночное небо. Мрачные мысли одолевали его. Придет ли Уинн? Может, передумала? Черт возьми, ведь все его будущее зависит от нее. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

Раздался стук в дверь. Джейк с улыбкой подошел к двери, распахнул ее.

На пороге стояла Уинн. Она тоже улыбнулась ему и сказала:

– Привет.

– Привет, фея, – весело ответил он, чувствуя, что все внутри у него теплеет от ее улыбки.

– Наверное, боялся, что я не приду?

Она что – читает его мысли? Он отступил назад, пропуская ее.

– Со временем ты поймешь, что мне можно доверять, – сказала Уинн. – Но пока ты плохо меня знаешь, и неудивительно, что у тебя такой обеспокоенный вид.

– Спасибо за урок, – сухо парировал он, беря у нее из рук сумку.

– О, сэр, вы уже приняли душ, – произнесла она, видя его влажные волосы. – Вы не против, если я тоже?

– Конечно. Там в ванной висит еще один гостиничный халат – он твой.

– Спасибо, но у меня есть ночная рубашка, – Уинн махнула рукой на небольшую спортивную сумку, которую он держал в руках. – Ты не против, если я ее надену?

– Не против, – он протянул ей сумку. – Но вряд ли она тебе понадобится. Во всяком – случае, надолго.

Щеки Уинн запылали огнем, и Джейк пожалел, что сказал эту пошлость. Иногда он вел себя как слон в посудной лавке! Уинн только пожала плечами, что говорило о ее удивительном самообладании, и прошла в ванную.

Он не удержался и посмотрел ей вслед – чудная фигурка! Красивые плечи, изящный изгиб шеи подчеркнут короткой мальчишеской стрижкой. Он никогда еще не видел, чтобы женская шея была такой по-детски беззащитной. Его охватило желание защитить ее.

Уинн открыла дверь в ванную, задержалась на секунду на пороге, бросив на него взгляд через плечо.

– Я хотела спросить… Когда мы встретились в первый раз, – вдруг сказала она, – ты назвал свою… нашу фамилию… Я забыла…

– Хондо, – произнес он сухо. – Это фамилия моей матери.

– Уинн Хондо, – задумчиво проговорила она, пробуя свое новое имя на звучание. И вдруг рассмеялась. – Мне не идет. А вот тебе – очень идет. Со временем я, может быть, и привыкну.

С этими словами Уинн скрылась в ванной. Когда она появилась через некоторое время на пороге, Джейк замер. Она восхитительна! Страсть обуяла его. Он готов был наброситься на нее, как дикий зверь; одно только удерживало – ночная рубашка. Ее цвет особенно поразил его. Белый. Непорочно-белый. Девственно-белый. Трое мужчин, сказала она. Трое мужчин. Он затряс головой – не мог поверить. Невероятно. Не может быть! Если они тронули ее, как же могли от нее уйти?

Постояв немного в нерешительности, Уинн прошла в комнату. В свете настольной лампы сквозь прозрачную рубашку обрисовался ее силуэт, и Джейку чуть ли не стало плохо – он едва не упал на колени от слабости. Это было самое эротичное шоу, которое ему только приходилось видеть. Несмотря на миниатюрные размеры и хрупкость, фигурка ее была чрезвычайно женственна. Тонкая талия, плавно переходящая в изумительно красивую линию бедер. Все было совершенно, гармонично. Округлости грудей приподнимали легкую ткань ночной рубашки; соски еле заметно обозначены. Джейк, с трудом сдерживая страстный стон, отвел взгляд.

Она стояла безмолвно, глядя на него своими широко раскрытыми наивными глазами. Джейк молча протянул ей руку. После секундного замешательства она подала свою, и их пальцы сплелись.

– Я понял, почему ты надела ночную рубашку, а не халат, – сказал он. – Эта одежда провоцирует.

Джейк придвинулся к ней и медленно провел указательным пальцем по груди, задержался у самой вершины, медленно обводя отвердевший сосок.

Она не издала ни звука, только запрокинула голову и облизнула пересохшие губы.

– Не мог бы ты выключить свет?

– Свет останется включенным. Я хочу смотреть на тебя.

Уинн не стала спорить.

– Я и не предполагала, что так разнервничаюсь, – призналась она. Дрожь никак не проходила. – Может быть, мы все-таки выключим свет?

Хотя бы на первый раз?

Поджав губы, Джейк выключил настольную лампу. Стало темно, только луна слабо освещала комнату.

– Так лучше? – спросил он.

– Да, спасибо. Мне нужно лечь?

Он хотел сказать что-нибудь едкое, но сдержался.

– Да. Если тебе так удобнее.

– У меня вообще-то во рту все пересохло. Пить хочется, – сказала она, кивая на ванную комнату. – Я пойду, пожалуй…

Но Джейк преградил ей дорогу. Она испуганно посмотрела на него; дыхание ее стало неровным, учащенным. Он прильнул к ее губам. Поцелуй был страстным, настойчивым, требовательным. Джейк крепче прижал Уинн к себе, провел ладонями по ее телу. Страстное желание владеть этой женщиной, войти внутрь ее тела охватило его, все другие мысли и желания ушли, исчезли, пропали. Она уже была его, осталось только взять ее, взять то, что по праву принадлежало ему.

Он вдруг стал целовать ее колени, поднимаясь все выше – чтобы щекой, носом, губами прикоснуться к ее обворожительному лону.

Уинн вздрогнула от этого прикосновения, но не издала ни звука.

– Ложись в постель, – прошептал он.

Она подошла к кровати и забралась под одеяло, по-детски свернувшись калачиком.

Джейк медлил – ему стало жаль Уинн. Он боялся причинить ей боль. Нет, он не притронется к ней, даже если это будет означать потерю наследства, за которое он так боролся.

– Джейк? – тихо позвала она.

– Спи, фея. Утром поговорим, – пробормотал он, отвернувшись.

Шорох отбрасываемой простыни. Она встала и приблизилась к нему сзади. Джейк чувствовал ее спиной.

– Я что-нибудь неправильно сделала?

Он холодно рассмеялся.

– Да. Неправильно поступила: вышла за меня замуж.

– Не-е-ет, – упрямо запротестовала она, мотая головой. – Это был самый умный шаг в моей жизни.

Он резко повернулся и крепко взял ее за плечи.

– Ты что, не понимаешь?! Не понимаешь, что произошло? Я чуть… Я чуть… – У него перехватило дыхание.

– Не говори так, ты не сделал мне ничего плохого. Я твоя жена. Ты не забыл еще? Ты не можешь меня обидеть.

Он опять попробовал отстраниться от неё.

– Так близко стоять опасно. Жена, не жена – сейчас ко мне приближаться опасно.

– Не глупи. Я тебе доверяю. Пойдем в постель, Джейк. Я не хочу спать одна в брачную ночь.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

– Понимаю и отдаю себе полный отчет. Пойдем. – Ласковым, родным взглядом она смотрела на него, склонив голову набок.

Это было невыносимо! Джейк медленно, очень медленно поднял ее на руки и понес к кровати. Бережно уложил ее и, быстро сбросив халат, забрался к ней под одеяло.

– Вот я и здесь, – прошептал он. – Постарайся заснуть.

– А как же твое намерение подтвердить наш брак сегодня ночью?

– Забудь.

– Как знаешь. Но… если ты все-таки передумаешь…

– Не передумаю.

Молчание.

– Джейк…

– Что еще?

– Я действительно очень рада, что вышла за тебя замуж.

От волнения во рту у него пересохло.

– Я тоже, фея. Я тоже очень рад.

Джейк проснулся, когда темнота ночи только-только начала уступать место рассвету. Уинн спала рядом, бормоча что-то во сне. Она лежала, повернувшись к нему лицом. Только сейчас он осознал, что женат.

Опершись на локоть, Джейк залюбовался ее лицом. Вдруг она резким движением отбросила одеяло – ночная рубашка приподнялась, обнажив красивые ноги, от которых нельзя было оторвать взгляд. Они так и просили, чтобы до них дотронулись. Дрожащей от волнения рукой Джейк медленно провел вверх от колена к мягкой округлости бедра.

В полусне ей чудилось, что она в раю.

Джейк закрыл глаза, не в силах больше противиться желанию. Он хотел ее – страстно и неумолимо, как и вчера вечером. Она его жена, в конце концов. Он имеет право – и никто не возразит, не смеет возразить. Но овладеть ею во сне, когда она беспомощна?.. Что он, последний подлец? Усилием воли Джейк отстранился от Уинн и тут увидел, что она смотрит на него. Лицо ее выражало откровенное любопытство. Джейк замер.

– Доброе утро, мистер Хондо, – улыбнулась она.

– Доброе утро, миссис Хондо, – ответил он слегка хриплым голосом. – Как спалось?

– Неплохо. Спасибо, что скрасили мое одиночество. Я боялась, что придется спать одной.

– Почти так и получилось.

– Отчего же вы изменили свои намерения?

Он улыбнулся, откинул с ее лба прядь волос.

Ненароком задел лиф ее ночной рубашки, и грудь Уинн обнажилась. Обворожительная, умопомрачительная, колдовская грудь! Не в силах больше сопротивляться, Джейк прикоснулся ладонью к нежной коже. В ответ Уинн томно вздохнула и произнесла:

– Нет.

– Что – «нет»?

– Не останавливайся. Мне уже не страшно.

Джейк резко, как пружина, встал на колени и медленно проговорил с угрозой в голосе:

– Если не остановлюсь, не испугаешься?

Она положила ладонь на его мускулистое плечо и, не дождавшись никакого ответного движения, сама приподнялась к нему и стала целовать его шею и подбородок.

– Не надо, Уинн.

– Я просто хочу показать, что не боюсь.

– Не боишься?

Резким движением Джейк бросил Уинн на подушки и навис над нею.

– А теперь? Не боишься? – распаляясь, спросил он.

Уинн отрицательно замотала головой, но по ее глазам Джейк заметил, что храбрости у нее поубавилось.

– Ты мне очень нужен, Джейк, – она провела ладонью по его щеке. – А я нужна тебе.

– Зачем? – со стоном вырвалось у него. – Этот брак не состоится. Со мной небезопасно играть в такие игры.

– Ты хочешь меня обидеть? – спросила она.

– Нет. – На его щеках напряглись желваки.

– Тогда не обижай меня.

– Все не так просто.

Другая ее рука, лежащая на его бедре, стала медленно продвигаться вверх, к животу, потом к груди. Дыхание его замедлилось, он остановил ее руку.

– Я не могу… Я не… Черт побери, ты же сама осложняешь себе жизнь.

– Может быть. Только ответь мне… Если я скажу, что мне больно, ты остановишься?

После долгой паузы он кивнул:

– Да, я смогу.

Она улыбнулась радостной улыбкой.

– Тогда давай договоримся: как только мне станет больно, я попрошу тебя остановиться, и ты остановишься. А если я сделаю тебе больно, ты тоже скажи.

Джейк рассмеялся.

Так просто… Так доверчиво, наивно, целомудренно. И так прицельно. Эти слова одним махом разрушили каменную оболочку, которой он был защищен.

С той самой минуты, как он ее увидел, он возжелал ее. И не хотел маскировать похоть под благопристойной ложью. Он всегда был честен с женщинами. Брал то, что ему было нужно, избегая осложнений. Это было его кредо. Всегда. Но с Уинн…

С Уинн он так не мог. Он не мог использовать ее вот так же, с беспечной беззаботностью. Она другая. Не как остальные его женщины. Те все просчитывали.

– Джейк?

– Я здесь. Если захочешь, чтоб я остановился, скажи мне – и я остановлюсь. У меня к тебе просьба.

– Хорошо.

– Не жди меня слишком долго. У меня выключатель иногда не работает.

Она тихонько засмеялась. Смех этот возбуждал его лучше всяких прикосновений.

– Тебе не потребуется выключать. Я обещаю.

Голова Уинн кружилась от его поцелуев. Ей казалось, что она теряет сознание, уплывает куда-то. Она растворилась в его ласках, поцелуях, прикосновениях губ, языка, в касаниях его тела.

– На тебе слишком много одежды, – пробормотал Джейк, и горячий воздух его дыхания защекотал ей плечо.

Через секунду от одежды не было и следа.

– Джейк, – Уинн схватила его за плечи и рывком притянула к себе, – не останавливайся. – Она вся дрожала. Ей хотелось поскорее насытить голод. – Джейк, – шепотом повторила она его имя, и он понял, что она молит об удовлетворении.

– Сейчас, дорогая, сейчас.

Руки его легко скользили по ней, едва сдерживая сильнейшее возбуждение. Она лежала под ним распростертая, чувствуя всем своим существом приближающуюся волну, которая захлестнет их, сольет воедино. Огненная волна накатывалась все быстрее, разливая жар по всему телу. И вдруг он в ужасе замер, почувствовав преграду. Она девственница. Не может быть!

– Что это? – хриплым, чужим голосом выдавил он.

– Все нормально, – подбодрила она его. – Ну же, Джейк!

Уинн почти не чувствовала боли. Это происходило как будто с каким-то чужим телом, не с ее. Боль была ничто по сравнению с буйным огнем желания, который он разжег в ней. Не зная, как сказать, не смея выговорить эти слова, она стала нетерпеливо и настойчиво двигать телом, заставляя его продолжать. Почувствовав внутреннюю борьбу, происходившую в нем, Уинн умоляющим взглядом просила не останавливаться.

– Я не могу, – невнятно пробормотал он. – Не могу. Господи, Уинн, я не могу, помоги мне.

Джейк закрыл глаза, стараясь двигаться как можно осторожнее и как можно медленнее, что-бы не причинить ей боль. Но страсть и желание брали свое. Глубоко вздохнув, он неистово рванулся в ее тепло.

– Прости меня, фея, – выдохнул он. – Я не думал, что… что такое может быть.

Освежающая волна окатила их. Это было волшебное чувство, растворяющее сердце, и тело, и душу. Потом они, затихшие, лежали в объятиях друг друга, и солнце освещало их своими первыми теплыми лучами.

Уинн потеряла счет времени. Она не знала, сколько они пролежали в объятиях друг друга. Джейк очнулся первым.

– Ты была девушкой, – осторожно произнес он, отодвигаясь от нее и бережно накрывая ее одеялом.

– Я и не думала, что ты заметишь.

– Но я заметил.

– А что, это так важно?

Он резко сел, потом поднял с пола халат и надел его.

– Этот вопрос мы обсуждали вчера вечером у Монтегю. Я сказал ясно, открытым текстом, что не желаю быть женатым на девственнице.

– Ну… я и не девственница… Уже. – Щеки ее пылали огнем.

– Не будем спорить о мелочах, леди. Черт побери, я даже не знаю, что мне делать с девственницей!

Она улыбнулась плутовской улыбкой.

– То, что ты сделал со мной только что, меня вполне устраивает. И… еще раз повторяю: этот вопрос уже снят с повестки дня.

– Да я не это имел в виду! – Злость его была видна невооруженным взглядом, как дрожащий горячий воздух пустыни. – Ты обманула меня. Ты говорила, что была трижды помолвлена.

– Это правда. Я действительно была помолвлена три раза.

– И… ни один из них… Никогда?

– Ни один, – подтвердила она. – Ни разу.

– В это невозможно поверить! – пробормотал он. – Тем не менее это не меняет того факта, что мне нужна опытная женщина – такая, которая подтвердит на открытом судебном заседании, что я… что мы…

– Что мы что?..

– Что мы…

В этот момент раздался громкий стук в дверь и послышались детские возгласы:

– Тетя Уинн! Тетя Уинн! Вставайте!

Джейк оцепенел.

– Кто это там, черт побери? – прорычал он, уставившись на нее колючим взглядом. – Об этом мне тоже еще предстоит узнать?

У Уинн комок встал в горле. Она пожалела, что не подготовила его заранее. Собрав все свое мужество, она изобразила милую улыбку.

– Это, – ответила она, – вообще-то и есть мое наследство.