Дивный сад любви

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Джейк сидел за письменным столом деда, в задумчивости уставившись на счета и письма, разбросанные на широкой дубовой столешнице. Всего неделя прошла, как он вернулся домой, а работы опять невпроворот.

Зазвонил телефон, он взял трубку.

– Хондо.

– Я так и подумал, что найду тебя по этому номеру, – прозвучал довольный голос Питера. – Я только что говорил с судьей Грейдоном. Он согласился на разговор за обедом.

– Рад это слышать.

– Я думаю, ему тоже не по душе эта идея публичного свидетельства. Что касается даты… то Грейдон свободен в субботу вечером. И он высказался насчет того, что постарается, чтобы все прошло как можно мягче и естественнее.

– Я так думаю, что и Рэндолф тоже должен быть там, – добавил Джейк без энтузиазма.

– Боюсь, что да. Я уже предложил, чтобы он пришел вместе с Эви. Думаю, она будет играть роль сдерживающего фактора.

– Не очень-то надейся. Но полагаю, ты дашь ему понять, что при моей жене надо вести себя прилично.

– Я уже говорил с ним об этом и думаю, он все понял.

– Будем надеяться.

– Так что остается одна Уинн. Ты ее предупредил, что от нее требуется?

– Это не твоя забота, ты следи за законностью.

Питер помолчал.

– Мне любопытно познакомиться с ней, – сказал он после паузы. – Люди в городе хорошо отзываются о ней.

– Да-а? – протянул Джейк, счастливо улыбаясь.

– Ага, скоро ты будешь палкой разгонять ее поклонников!

– Когда это – скоро? Каких еще поклонников? О чем ты, черт побери, говоришь?

Наступило тягостное молчание. Затем Питер нарушил его:

– Рэндолф распускает слухи по городу, что этот брак не настоящий. Что, как только судья даст «добро» на получение наследства, ты немедленно разведешься с ней. Хотя, если быть откровенным, не такие уж это и сплетни…

– До продолжительности моего брака никому, кроме меня, нет дела.

– Уинн есть дело, – холодно парировал Питер. – Как бы там ни было… Каждый холостяк в радиусе шестидесяти миль, кто перекинулся с ней хотя бы одним словом, ждет не дождется, когда она станет экс-миссис Джейк Хондо. Все считают, что из нее получится превосходная жена. Подозреваю, и я бы придерживался такого же мнения, если б мне довелось встретиться с ней.

Джейк так сжал кулаки, что пальцы побелели. Они ждут, что она станет бывшей миссис Хондо? Экс-миссис Хондо?

– Говори, да не заговаривайся, Питер! Как бы тебе не стать экс-моим адвокатом. И экс-моим другом. А может быть, понесешь в руках пригоршню экс-своих зубов.

Джейк так бросил трубку, что едва не разбил аппарат. Что этот человек несет! А впрочем… он прав. Большинство мужчин, наверное, рассматривают Уинн как воплощение своей мечты о прекрасной жене, счастливой семье, любимых детях. Если бы она приехала в поисках мужа не на Бал Золушки, а в Честерфилд, то здесь наверняка образовалась бы очередь из претендентов на ее руку и сердце. И конечно, все желали бы постоянного, а не временного брака.

От нервного возбуждения Джейк принялся расхаживать по дому своего деда, на ходу подбирая всякие безделушки и ставя их на место. Он любил этот дом, любил так же сильно, как деда. Хотя и сердился на него за привычку бесцеремонно вмешиваться в чужие дела. Дом Честерфилдов давал все, в чем ему было отказано в детстве. Когда он был ребенком, ему не разрешалось даже приближаться к этому дому. А теперь – когда слишком поздно – он весь его.

Прекрасный дом, подумал Джейк, и как будто специально построен для того, чтобы здесь жила большая семья. Дед часто говорил, что настоящим домом он станет, лишь когда огласится детскими голосами. Только сейчас Джейк понял, что тот имел в виду.

Дом как будто сдерживал свое дыхание. Его стены ждали детских рисунков и поделок. Воздух жаждал наполниться ароматом сдобных пирогов и… женских духов. В комнатах было слишком прибрано и чисто – ни разбросанных на ковре игрушек, ни женских штучек в ванной, ни открытой кулинарной книги на кухне…

Он потряс головой, чтобы избавиться от этой заманчивой картины, и снял шляпу с вешалки.

– Уинн, ты где? Собирайтесь в дорогу, мы переезжаем! – ворвался на кухню Джейк дня через два.

– Зачем? Нам хорошо и здесь. Тихо, не кричи, а то спугнешь тесто…

– Мы едем, и точка.

Уинн боязливо хмыкнула.

– А как же наша выпечка?

– Ну что, опять все сначала?

– Мы хотели испечь кексы для миссис Маккрэкен. – Она махнула рукой в сторону большой керамической миски.

Джейк нахмурил брови.

– Кто такая миссис Маккрэкен?

– А-а-а! Я знаю, – опередил ее Дасти, который находился тут же. – Это та придурковатая старуха, что живет рядом со школой. Обожает болеть. Вечно стонет и жалуется на здоровье.

– У нее ишемическая болезнь, – вступила в разговор Уинн. – Ну, я и подумала: почему бы нам с ребятами не сделать для нее что-то приятное. Она такая одинокая…

– Ну хорошо, – прервал их диалог Джейк. – Грузи свое тесто в пикап, Уинн. Печь будешь в доме деда. Пусть там будет аромат жилья, дед об этом мечтал. Давайте, ребята, – обратился он к остальным, – у нас еще много дел.

Дасти недовольно крутил головой, тихо бормоча:

– Сначала мы останавливаемся здесь на несколько дней. Затем снимаемся и едем в честерфилдский дом, потому что он, видите ли, не в духе. Потом мы все перебираемся в «Проселочную дорогу», потому что он женится. И всего через десять несчастных дней опять едем на ранчо Честерфилдов! – Он повернулся и пошел к двери. – Пора бы, в конце концов, определиться. У меня башка кругом идет от этих переездов!

Сборы в дорогу заняли больше времени, чем предполагалось, и в путь они двинулись лишь в день запланированного званого обеда, поэтому по приезде в дом Честерфилдов Уинн не стала распаковывать свои личные вещи, а сразу же начала готовиться к приходу гостей. Осторожно поставив огромную стопку тарелок на сервант в гостиной, она с довольным видом стала ее осматривать. За стол, стоящий посреди гостиной, можно свободно усадить человек двенадцать, а этого более чем достаточно.

– Хэлло! Есть здесь кто-нибудь? – В дверях появился мужчина с огромным букетом цветов и замер, увидев ее. – Это вы – Уинн? Жена Джейка?

– Совершенно верно, – подтвердила она. – А вы?..

– О, извините, – проговорил гость и изобразил на лице приятную улыбку. – Питер Брайан, адвокат Джейка – и временами друг. Простите мое замешательство, но я несколько растерялся, увидев вас. У Джейка такой отменный вкус!

– Рада с вами познакомиться, – тепло проговорила Уинн. – А почему «временами»?

– Дело в том, что я имею привычку давать ему иногда нагоняй. Так что друзья мы не всегда.

– Эти цветы – для меня?

– О да! – Питер протянул букет. – В честь нашего знакомства. Поздновато, правда. Но хороший предлог, чтобы повстречаться с вами перед обедом.

Уинн весело рассмеялась.

– Не надо было придумывать никаких предлогов. И можно было обойтись без цветов. Я вам рада в любое время.

– Если уж быть совсем откровенным, я принес эти цветы от чистого сердца, для вас. Хотя правда и то, что я хотел удостовериться, готовы ли вы к сегодняшнему разговору.

Она бросила на него испуганный взгляд. Неужели сегодняшний вечер[1] еще серьезнее, чем она думала?

– Все вообще-то произошло так быстро – этот переезд, обед… Вы знаете, что мы только сегодня приехали?

– Да, Джейк сообщил мне. Честно говоря, я не мог поверить, что он на это решится. – И прежде, чем она успела что-либо сказать, Питер продолжил: – Но вы не ответили на мой вопрос.

– О том, готова ли я к сегодняшнему разговору? – Уинн жестом указала на стол. – Вы же видите, я накрываю на стол. Сейчас все будет готово.

– Дом выглядит прекрасно. Не сомневаюсь, что и обед будет превосходным, – перебил ее Питер, – но я имею в виду не это. Я имею в виду причину, по которой мы собираемся сегодня.

– Причину… – Уинн замерла, почувствовав по его тону, что нужно быть осторожной. – Не хотите чашечку кофе? – предложила она.

– Если можно, вон с той выпечкой, о которой я так наслышан.

Она сделала усилие, чтобы улыбнуться.

– Это печенье укрепило нашу дружбу с Дасти. Удивительно, на что способно обыкновенное домашнее печенье.

– Должно быть, это не простое печенье. – Питер последовал за ней на кухню. Уверенно, как свой человек в доме, открыл буфет и достал две кружки, наполнив их приготовленным Уинн кофе. – Вам с чем?

– С молоком и сахаром.

Питер достал из холодильника молоко.

– Я полагаю, Джейк говорил с вами о сегодняшнем вечере?

– Конечно. – Она наложила в тарелку внушительную горку домашней выпечки и села за стол. – Мне, правда, было немного удивительно, что Рэндолф тоже приезжает.

Питер достал из серединки овсяное печенье с изюмом.

– Ну что вы, разве он может пропустить! Он до сих пор не теряет надежды оттягать у Джейка наследство деда. Э-э-э, да это просто замечательное печенье! Неудивительно, что Дасти прикипел к вам.

– Спасибо. Действительно, пока поднос наполнен печеньем, мы с Дасти просто «неразлей-вода», – с улыбкой сказала Уинн и, помедлив немного, спросила: – Я чего-то не понимаю, наверное. Джейк и я женаты, правильно? Почему же тогда Рэндолф надеется получить это наследство, когда все уже свершилось?

– Потому что судья Грейдон еще не признал этот брак. Он признает его только после предстоящего разговора с вами, когда убедится, что вы и Джейк… ну, вы знаете. – Питер взял еще одно печенье. – Я полагаю, Джейк вам все объяснил.

Уинн пробормотала, потупившись:

– Я, должно быть, упустила что-то из виду…

– Все было бы забавно, если б не было так серьезно. До того, как Джейк женился на вас, действия его были разыграны как по нотам. Он берет простую, практичную, уравновешенную женщину, женится на ней и ведет ее в суд.

– Практичную? А я на нее не похожа?

– К сожалению, вы не совсем отвечаете запланированным критериям. – Поколебавшись, Питер добавил: – Но дело не в этом. Единственным существенным требованием было, чтобы жена добровольно, без принуждения встала перед судьей, а если потребуется, и перед всеми собравшимися в зале суда, и сказала бы то, что необходимо. Но после того, как Джейк привел вас в свой дом, он только и думает что о практическом выполнении условия.

Какого условия? – хотелось спросить Уинн, но она постеснялась. Было очевидно: Питер считал, что Джейк посвятил ее во все подробности.

– Вы говорите, Джейк особенно беспокоится об этой части завещания. Почему?

– Он не хочет ставить вас в… щекотливое положение. Джейк попросил меня устроить встречу с судьей более… частного характера, так сказать. – Питер как-то странно передернул плечами. – Ну… в конце концов, вам не придется стоять перед судом и рассказывать всем жителям Честерфилда, что вы практически осуществили брак. Хотя, я согласен, и во время обеда говорить об этом не очень приятно.

Уинн побледнела, кружка ее застучала о стол.

– Так я должна…

– Невероятно, да? – кивнул Питер. – Мистер Честерфилд был такой чудак. Он очень хотел, чтобы Джейк по-настоящему женился.

– Почему? – снова спросила она.

Питер уселся поудобнее.

– Вы лучше задайте этот вопрос Джейку. – Он допил кофе и встал, прихватив с собой два печенья. – Извините, что я, как Винни-Пух, поел и сразу ухожу. Мне нужно было только удостовериться, что все готово.

– Спасибо, что зашли.

– А я благодарю за гостеприимство. Увидимся вечером.

Еще целый час после его ухода Уинн, накрывая на стол и готовясь к вечеру, мысленно прокручивала разговор с Питером. Но почему Джейк не предупредил ее? Может быть, намеревался сделать это прямо перед обедом, накануне прихода гостей? Непонятно.

К ужину все было готово. Мягким, матовым блеском сияло столовое серебро. Прекрасный стол вишневого дерева она отполировала так, что тот сиял, как люстра; в самом центре стола, в красивой серебряной вазе красовался букет, принесенный Питером. Оставалось только принять душ и переодеться.

Джейк вошел в спальню, когда она выходила из ванной комнаты.

– Я видел стол, – сказал он. – Ты здорово поработала. Спасибо.

– Мне бы не хотелось, чтоб у Рэндолфа был повод для замечаний.

Он усмехнулся.

– Это его не остановит. Но все равно – спасибо.

– Дасти с мальчиками уехал?

– Только что. Они в восторге от одной мысли о том, что поедут в ночное с настоящими ковбоями. Чик так обрадовался, что связно сказал несколько слов. Он скоро начнет говорить, вот увидишь. Все ковбои доброжелательно относятся к нему.

– Я рада.

– Он хороший паренек, только вот не повезло ему… – Джейк вздохнул, как бы собираясь с силами. – Послушай, мне надо поговорить с тобой, – произнес он, подходя к ней сзади и снимая с ее головы полотенце.

Ну вот, подумала она. Сейчас скажет правду об этом званом обеде.

– Какие-нибудь проблемы?

– Никаких проблем. Я просто думаю, ты должна знать… что судья Грейдон может задать тебе кое-какие вопросы.

– О чем?

– О нашем браке. – Он запустил пальцы в ее влажные волосы, погладил по затылку. – Этот Грейдон – занудливый старикан, так что отнесись к нему с юмором, ладно?

– Но ты хочешь, чтоб я ответила на его вопросы?

– Да. Если он зайдет слишком далеко, я его остановлю.

– О, Джейк, – прошептала она, – я так рада, что ты вошел в мою жизнь.

Он закрыл глаза. Уинн обхватила его руками за шею. Больше всего на свете ей хотелось сейчас сказать ему только три слова: я люблю тебя. Для нее было бы большим наслаждением произнести их, но она знала, что у Джейка эти слова вызовут боль и тревогу. Не стоит усложнять ему жизнь, подумала она. Однако, не в силах удержаться от прилива нежности, она поцеловала его долгим страстным поцелуем.

Он крепче прижал ее к себе.

– У нас ведь уже нет на это времени, так ведь?

– Наверное, нет. Если мы хотим встретить гостей.

– Вообще-то можно повесить табличку «Чувствуйте себя как дома» и оставить дверь открытой. Если мы задержимся, судье и вопросов никаких не придется задавать.

– Что и требовалось доказать?

– Что и требовалось доказать.

– Я не знаю, как они вообще могут сомневаться. Ни одна женщина не устоит против такого мужчины.

Он тихо засмеялся, прижавшись губами к ее уху.

– Ты сама такая красивая, что я уже не могу терпеть. Но… Оденься, пока я приму душ. А то еще мгновение – и я утащу тебя в постель на целые сутки.

– Заманчиво звучит, мистер Хондо, очень заманчиво.

Он поцеловал ее страстно, ненасытно, и поцелуй этот говорил яснее всяких слов. Надежда окрылила Уинн.

Или… может, это ложная надежда?