Дневник киллера

25. Девушка и киллер

Времена настали трудные. Все косились друг на друга, никто никому не верил. Стабильность организации держалась на Логане, и его исчезновение оказалось катастрофой. Вы же сами понимаете, кто обычно работает на Д. Б. и ему подобных. Все это жадные и нечестные люди, которые вдобавок с подозрением относятся к себе подобным. Жулики, одним словом. И управлять такими вот жуликами, не давая им сожрать друг друга, – настоящий подвиг. Мало кто из обычных людей это понимает.

Вот почему такие люди, как Логан, необходимы. Если Д. Б. – мозг организации, то Логан – ее сердце. А также, разумеется, глаза и уши. Нет, пожалуй, и мозг тоже. Д. Б. скорее можно сравнить с желудком. Так или иначе, когда он взял к себе Логана, то совершил самый умный поступок в своей жизни. Только благодаря Логану Д. Б. стал тем, что он есть. Само собой, как только Дэнни не стало, все пошло кувырком. Платежи не поступали, товар пропадал, люди садились в тюрьму, сделки срывались. Д. Б. уже много лет не стоял у руля и поэтому, естественно, не мог уследить за каждой мелкой операцией. Однако он готов был скорее умереть, чем снова на кого-то положиться. В общем, как я уже сказал, времена настали трудные. Чертовски трудные.

Не буду утомлять вас неприятными деталями, тем более что и сам их не знаю. Общую картину я составил в основном по словам Крейга – ему больше, чем мне, нравилось вникать в эту кухню. Да и Эдди иногда забегал поболтать. От него я узнал, что Д. Б. затеял большую чистку, и несколько человек уже исчезли. Тут я на самом деле струхнул. И дело вовсе не в том, что босс решил "исчезнуть" пару своих ребят, мне в общем-то плевать. Главное то, что он сделал это без моего участия.

Вы понимаете, что я имею в виду?

Я вынул из сейфа паспорта и удостоверения, убедился, что они действительны, и начал потихоньку снимать денежки со своих счетов. У меня не было еще определенных планов, но одно я знал точно – здесь мои дни сочтены, а значит, любое другое место вполне подойдет.

Что же делать с Аделаидой?

За последние месяцы мы сошлись довольно близко, на такой успех я, честно говоря, и не рассчитывал. Конечно, это было еще не совсем то самое, но наши отношения развивались в нужном направлении, и я уже начал верить, что годы одиночества скоро останутся позади. А что теперь? Выходит, все зря? Значит, надо брать Аделаиду с собой, иначе никак. Тут, собственно, и думать нечего. Однако думать предстояло не только мне.

– ... и директор школы сказал, что теперь это будет обязательно во всех классах. Здорово, правда?

– Еще бы! – машинально ответил я. Не могу сказать, что она говорила до этого. Я бы одобрил что угодно, вплоть до походов с участием педофилов – просто не слушал ее.

– Ты слушаешь? О чем ты задумался?

Я поднял взгляд от обеденного стола и провел рукой по бритой голове, уже обросшей щетиной. Хватит, сколько можно откладывать.

– Да вот, думаю, как спросить тебя, только не найду нужные слова.

– Боже мой! Подожди, Иан, не говори ничего. Давай не будем торопиться, ладно? У нас и так пока все хорошо.

– Что?

Она накрыла мою руку своей.

– Ты мне очень нравишься, и даже более того, но нам надо узнать друг друга лучше, прежде чем что-то предпринимать, иначе мы можем об этом пожалеть.

– Что?

– Я просто призываю тебя к осторожности. Мы ведь друзья, верно? Так давай останемся друзьями, добрыми друзьями, и посмотрим, что из этого со временем получится.

– Мне кажется, ты не понимаешь...

– Понимаю, все понимаю. Больше, чем ты сам. Я через это уже прошла.

Вот как? Тебе, значит, приходилось жить с киллером, который пустился в бега? Менять внешность и скитаться по чужим странам, чтобы спастись от преступной организации, которая за тобой охотится? Я очень хотел все это сказать, но не стал. Тут нужен более деликатный подход.

– Нет, в самом деле, ты не так поняла. Я не предложение делаю.

– Вот как?

– Тут совсем другое... мне очень трудно, я никогда раньше об этом не говорил... В общем, мне нужно рассказать тебе кое-что о себе, но я боюсь, что ты плохо обо мне подумаешь, а я... я очень не хочу тебя потерять.

– Боже мой! Ты женат?!

– Нет. – Черт побери, что с ней такое сегодня, твердит все об одном и том же! – Выслушай меня, пожалуйста!

– В чем дело?! – воскликнула она. Можно подумать, что после такого вступления я махну рукой и скажу: "Нет, ничего, забудь!"

– Я не занимаюсь программным обеспечением.

– Что?

– Ну, то есть компьютерами. – Заметив, что в ее глазах появилось сонное выражение, я быстро добавил: – И вообще я не этим зарабатываю. Я говорил тебе то, что всем, потому что не мог рассказать, чем занимаюсь на самом деле.

– Ты секретный агент.

– Пожалуйста, не спеши, выслушай меня. Нет, я не секретный агент. Я... – Как же это сказать? – Я... э-э... как бы гангстер – пожалуй, так можно выразиться.

– Как бы гангстер? И чем эти как бы гангстеры как бы занимаются?

– Ну, понимаешь... Я работаю на одну организацию, и мы занимаемся такими делами... ну, в общем...

– Организованными?

– Нет... То есть да, конечно, но главным образом незаконными. Ну, ты знаешь, всякая там скупка краденого, казино, операции с недвижимостью, рэкет...

– И наркотики?

– Да, наверное, но к этим делам я отношения не имею, – быстро сказал я, увидев выражение ее лица.

– Ты продаешь наркотики?

– Нет-нет, не я – продают те, с кем я работаю. Я только доставляю товар, передаю деньги, посредничаю и все такое прочее.

Полное вранье!

Аделаида смотрела на меня расширенными от изумления глазами.

– Так ты, значит, наркоторговец?!

– Слушай, забудь вообще о наркотиках! Я не имею к ним никакого отношения и никогда не имел. Я просто организатор, посредник, если хочешь. Если возникают проблемы, зовут меня, и я их решаю.

– Ничего не понимаю. Какие проблемы? Как решаешь?

– Послушай, я люблю тебя...

– О, только не это! Когда в такие моменты признаются в любви, значит, вот-вот последует самое страшное... Я права? Все настолько плохо?

– Не знаю...

– Это связано с тем, за что ты сидел в тюрьме?

– М-м... я как бы...

– Опять "как бы"! Что за "как бы"? – Она всплеснула руками. – Ну хорошо, говори, я жду. Слушаю, что ты хочешь "как бы" сказать. Только говори прямо, хватит ходить вокруг да около!

– Ты хотела бы уехать в отпуск?

– Вот это и называется ходить вокруг да около!

– Ну ладно. Короче, дело в том, что я хочу выйти из организации. Осесть и жить нормальной жизнью, как все вокруг. Хочу, но не могу. Такую работу, как моя, нельзя просто взять и бросить, и остаться при этом жить, где живешь. Так не бывает. Поэтому мне придется уехать, куда-нибудь очень-очень далеко. Может быть, я никогда не вернусь.

– И где это твое очень-очень далеко? Шотландия?

– Не знаю, думаю, гораздо дальше. Скорее там, где ходят вниз головой.

– Австралия?

– Может быть. Я еще не знаю, тебе решать.

– Мне? Почему... О нет! Ты что, хочешь...

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Боже мой, это какой-то бред! Ты что, шутишь? Разыгрываешь меня?

– Никаких шуток, увы. Ну как, что ты об этом думаешь? Объездим весь мир, будем делать что хотим. У меня есть триста тысяч наличными, можно жить припеваючи много лет. Хочешь, поедем в Аделаиду?

Несколько секунд Аделаида молчала, не в силах выговорить ни слова. Наконец спросила:

– А что будет, когда деньги кончатся? Триста тысяч – это много только на первый взгляд. – Мне всегда нравилась ее практичность.

– Тогда вернемся, но только не в Лондон. Найдем местечко потише, в Корнуолле или в Кембридже, а может, даже в Шотландии. Я здесь оставлю достаточно, чтобы хватило на первое время, так что нам нужно будет лишь найти нормальную работу. Ты будешь делать то же самое, что и сейчас, только в другом месте и после того, как посмотришь мир. Пожалуйста, поедем, я не могу без тебя!

– Но ты же гангстер!

– Только как бы. Полиция меня не ищет, и мы не будем заниматься ничем незаконным, просто путешествовать и все. Тысячи людей каждый год отправляются в путешествия. Надо лишь, чтобы ты захотела. Пожалуйста, подумай об этом серьезно, такой шанс редко выпадает.

– У тебя что – неприятности?

– Нет-нет, все в порядке – просто я хочу уйти. Мы исчезнем, и они через пару недель о нас забудут. Дело в том, что я не могу взять и подать заявление об уходе, как в банке или где-нибудь еще, – меня не отпустят. Я слишком много о них знаю.

– Ты в опасности? И я, стало быть, тоже?

– Нет, не беспокойся. Кроме того, я могу себя защитить.

– Что значит "не беспокойся"?! Ты что, шутишь? "Дорогая, я работал на наркоторговцев и теперь пускаюсь в бега. Хочешь бежать со мной? Это совершенно безопасно!" Так я должна тебя понимать?

– Не совсем.

– А что значит "я могу себя защитить?" Пять минут назад ты был компьютерной крысой, а теперь – прямо Роберт Де Ниро! Да, кстати, у тебя есть пистолет?

– Э-э... да.

Я мог бы добавить: "У меня их полный сейф наверху, и еще гранаты".

– Покажи!

– Нет. Не положено.

– Мне наплевать, положено или нет! Покажи! Я молчал. Аделаида глубоко вздохнула.

– Так я и знала, что все это вранье. Тебе меня не провести, не на такую напал! – рассмеялась она.

– Я не вру, все на самом деле, – возразил я, но она продолжала качать головой и смеяться.

– Лучше бы сказал, что ты секретный агент – и то было бы лучше!

– О господи! – вздохнул я и полез под рубашку. Достал "глок" и положил на стол.

Тот момент я буду помнить до могилы. Вы, должно быть, слышали выражение "время остановилось"? Так вот, когда я грохнул пистолетом об стол, все часы в моем доме встали – на долю секунды, которая показалась мне вечностью.

Аделаида смотрела на "глок", разинув рот.

– Эта штука настоящая?

– Нет, она нам приснилась! Ну конечно же, настоящая. Я же сказал тебе, что работаю на гангстеров.

– Ты сказал "как бы" гангстеров.

– Ну, они... ну да, как бы, – согласился я.

– Но у тебя есть пистолет.

– Да, вот он.

Она вдруг вскочила и попятилась от стола, с грохотом опрокинув стул.

– Боже мой, боже мой! – повторяла она снова и снова.

– Не все так плохо! Подумай сама. Нам хорошо вместе, у меня есть деньги, и я увезу тебя на несколько лет за границу. Разве этого мало?

Аделаида слушала меня, сморщив лицо, так что было непонятно, собирается она смеяться или плакать.

– Ты что, совсем спятил?! – выкрикнула она. – Сначала выложил пистолет, а теперь строишь из себя Тони Кертиса? Постой! Вот почему ты дружишь с Крейгом! Так?

– Я... ну...

– Все ясно, мать твою! Компьютеры, говоришь? Да этот придурок и калькулятор-то освоить не сможет! Погоди...

Она застыла на месте, переводя взгляд то на пистолет, то на меня. Я сидел и ждал, пока она сложит два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь и девять вместе и получит... э-э... правильный ответ, сколько бы это ни было (два и три будет пять, плюс пять и еще четыре будет четырнадцать... плюс шесть – двадцать... двадцать девять... девять плюс семь будет... э-э... тридцать шесть плюс... э-э... восемь будет сорок два, нет – сорок четыре! Да какая, на хрен, разница!). В общем, я сидел молча и не мешал ей все обдумывать. Лучше пусть подумает сейчас, пока я здесь, чем переживать в одиночку. По крайней мере смогу ответить на вопросы и успокоить, если понадобится. Самое главное, что она не попыталась бежать, когда начала воспринимать меня всерьез. Значит, обдумывает мое предложение, не отвергает его с порога.

Что бы я сделал, если бы она попыталась бежать? Хочется думать, что не убил бы, а просто отпустил. В конце концов со дня на день я уеду из страны, так какая разница, знает Аделаида что-то или нет? У нее нет таких доказательств, которые позволили бы натравить на меня Интерпол или хотя бы устроить мне неприятности по возвращении. Гангстер? Ну и что? Подумаешь, сам признался! За это еще не сажают.

Остается проблема с Д. Б. Ему могут шепнуть. Так что если Аделаида начнет болтать, то сама подпишет себе смертный приговор. И тут я ничего не смогу поделать. Что касается меня, то пока полиция соберет достаточно данных, чтобы нанести мне визит, я буду уже вне досягаемости.

Аделаида вздрогнула и взглянула мне в глаза.

– Ты решаешь проблемы? Я кивнул.

– Какие проблемы? Те, что были у Крейга?

Мое лицо осталось неподвижным. Наверное, меня выдали глаза.

– Ты когда-нибудь пользовался этой штукой? – Она показала на "глок".

– Всего раз или два. Но в тот вечер стрелял другой человек.

– А до этого пользовался? Ты говоришь, раз или два.

– Да.

– Убил кого-нибудь?

– Ты же знаешь, за что я сидел.

– Я имею в виду – кого-нибудь еще? Этой штукой?

Я молча поглядел на пистолет. Придется что-то отвечать. Если бы я просто сбежал, то и вопросов не было бы. Однако меня такой вариант не устраивал. Аделаида мне нужна, я должен взять ее с собой. И ценой этого могут быть лишь честность и доверие.

– Да, – ответил я.

– Сколько?

– Четверых.

Честность честности рознь. Четыре – вполне нормальное число. Не настолько большое, чтобы ее напугать, но не настолько маленькое, чтобы возбудить подозрения.

– Включая того, за которого сидел?

– Тогда пять.

– Пять? Ты убил пятерых?

– Да, но они все были гангстерами.

– Разве это оправдание?

– Я выполнял приказы. А теперь устал, не могу больше. Я хочу быть с тобой, потому что на самом деле люблю тебя! Пожалуйста, дай мне возможность, и я сделаю каждый твой день лучшим днем твоей жизни!

– Таким, как сегодняшний?

– Пожалуйста...

– Иан, погоди, выслушай меня. Ты не представляешь, о чем просишь! Я не могу сразу воспринять все, что ты мне наговорил. Десять минут назад мы мирно обедали, а теперь ты вдруг просишь меня принять решение, которое изменит всю мою жизнь! Сколько осталось времени?

– Э-э... – Я взглянул на часы.

– Нет, я имею в виду – когда ты собираешься уезжать?

Я снова посмотрел на часы.

– Во вторник.

– Вторник?! Да ты с ума сошел, мать твою! Вторник! У меня уроки, я должна заранее предупредить об уходе, я...

– Все это не имеет значения. Никакого. Главное, чтобы ты сказала "да" и поехала со мной. Пожалуйста! Я всю жизнь ждал, что встречу такую, как ты... Нет, не так! Я всю жизнь ждал именно тебя! Теперь мне надо уезжать, но без тебя я не могу. Давай уедем, ну пожалуйста!

– А если я скажу "нет"?

– Не надо!

– А если все-таки скажу? Ты меня тоже убьешь?

– Нет, никогда! Мое сердце разобьется, но я никогда не трону ни единого волоска на твоей голове!

– Несмотря на то, что я про тебя все знаю?

– Одно дело знать, и совсем другое – доказать. Ты для меня не представляешь никакой опасности. Имей только в виду: мой босс может думать иначе, так что если решишь остаться, держись подальше от полиции. Ради своей же собственной безопасности. Я это говорю, потому что люблю тебя.

Аделаида не отрывала от меня глаз.

– Я еще многого о тебе не знаю, да?

– А я – о тебе! Ну и что? Я ничего и не хочу знать!

Только теперь она подняла упавший стул и опустилась на него, медленно и аккуратно. Сидела долго, не глядя на меня и не задавая вопросов.

Казалось, прошли часы, хотя я знал, что всего лишь минуты. Надо было что-то говорить, я не мог больше выносить эту тишину.

– Аделаида, я понимаю, что переварить это все сразу невозможно, но, как ты думаешь, есть хоть какой-то шанс, что ты примешь мое предложение? Могу я хотя бы надеяться, что ты поедешь со мной?

– Я ведь еще не ушла, – улыбнулась она.

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Я улыбнулся в ответ.

– Извини, что вывалил все это на тебя. Конечно, было бы лучше узнать друг друга постепенно, за годы, но у нас такой возможности нет. Либо мы уезжаем вместе, либо никогда больше не увидимся. Я не требую никаких клятв, никаких обязательств: если захочешь, в любой момент можешь вернуться домой, и я дам достаточно денег, чтобы ты могла спокойно найти работу. Даже если мы пробудем вместе только год, представь, какой это будет год! Лучший год в твоей жизни! И потом, за этот год мы сможем узнать друг друга лучше, и ты захочешь остаться еще на год, и еще... Представь, что ты будешь чувствовать, если во вторник я уеду один и мы никогда больше не увидимся!

– Хватит, хватит, сколько можно!

– Извини, извини! Просто я очень хочу, чтобы ты согласилась!

– Я поняла, – сказала она и перевела взгляд на пистолет. – А это? Возьмешь с собой?

– Не беспокойся, избавлюсь. Брошу в море, и никто его не найдет.

– Хорошо, – сказала она и протянула мне руку. – Иан...

– Что?

– Нет, ничего.

– В чем дело, скажи! – настаивал я.

Она помолчала, потом робко улыбнулась и спросила:

– Перед тем как его выбрасывать... можно я разок выстрелю?

Мы решили отложить отъезд на пять дней, чтобы дать Аделаиде неделю на сборы. Она согласилась ехать со мной, но не хотела сжигать мосты. Пять дней туда, пять дней сюда – какая разница?

Я практически лег на дно: не открывал дверь и подходил к телефону, только если звонила Аделаида. Это время я употребил на то, чтобы вычистить свой дом сверху донизу. Не хватало еще оставить отпечатки пальцев или волоски, чтобы Д. Б. мог меня подставить! Не то чтобы я всерьез ожидал от него такой изобретательности, но эта работа отвлекала и занимала мое сознание, иначе мамаша свела бы меня с ума.

Мертвая мамаша в голове. И еще боюсь, что она сведет меня с ума. М-да...

Это была самая долгая неделя в моей жизни. Раньше я никогда по-настоящему не боялся смерти – видимо, потому, что, кроме жизни, терять мне было нечего, – но теперь испытывал настоящий ужас. Мне всюду мерещились враги. Я чуть не подстрелил какого-то типа в супермаркете, потому что он покупал то же, что и я, поворачивая за мной в каждый проход. Наконец наступил вечер пятницы, и я позвонил Аделаиде, чтобы узнать, как прошел ее последний рабочий день, но наткнулся на автоответчик. Я повторил "возьми трубку, это я" раз десять, прежде чем на звонок ответили.

Я услышал рыдания.

– Что? Что случилось?

– Кто это? – Голос Джеки.

– Иан. Где Аделаида?

Сначала я был не слишком встревожен – у Джеки вечно глаза на мокром месте.

– Ох, Иан, какой ужас...

– В чем дело?

– Аделаида... Ох, Иан...

Кровь отлила у меня от лица, а сердце заколотилось, как сумасшедшее. Все воображаемые страхи последней недели внезапно ожили и столпились вокруг меня.

– Что случилось, Джеки? Скажи мне! Что с Аделаидой?

– Она в больнице... в реанимации... я не знаю, как она...

– Что случилось?

Мне пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Джеки достаточно пришла в себя, чтобы ответить.

– Ее сбила машина... сегодня вечером... возле паба.

– Паба?

– Мы зашли туда выпить на прощание, мы и другие учителя. Она пробыла с нами всего час и сказала, что ей пора. И пока шла к машине, на нее... наехали... Ох, Иан, что же делать?

– Как она... – Мой голос прервался, и по щекам потекли слезы. – Как она? Жива? – спросил я почти шепотом.

– Не знаю. Мне сказали только, что она в реанимации. Я не родственница, мне ничего не говорят... Ох, Иан...