Дневник снеговика

Двадцать третье мая, девятнадцатое октября,

Синее на зеленом,

Говоря о памяти, собственно говоря,

Говоря о собственной памяти, ласково запутываешься, словом,

Словно какой-нибудь Бродский, свысока обозреваешь места,

Где биология переходит в историю, и другие

Науки, скажем, физиология там, психиатрия, все неспроста

Неторопливо переходит в историю, а в хирургию

Плавно перерастает мнемоника, да и та.

А потом от истории остаются музыка и цвета,

И они накатывают, накатывают, накатывают для чего-то, для

Сами себя и тебя, как полет ворóну,

И вот я закрываю глаза, а ты уже смотришь на далекие похороны с балкона,

Точнее, слушаешь, ибо другая улица, тополя,

И звуки ударных несколько не успевают за геликоном.