Дни Крови и Звездного Света

38

НЕИЗБЕЖНОЕ

Грохот кадил, стук зубов.

Пальцы Кару неутомимо порхали над подносами. Рассортировать, нанизать. Зубы, зубы. Человеческий, бычий. Нефритовый кристалл, железный. Зубы игуаны — словно пилы — кости летучей мыши. Рассортировать, нанизать. Когда она добралась до зубов антилопы, она присела и уставилась на них.

— Для кого они?

Кару вздрогнула и сжала зубы в кулаке. Она забыла о Тен на мгновение. Наблюдает. Волчица всегда наблюдает.

— Ни для кого, — сказала она и отложила их в сторону.

Тен пожала плечами и вернулась к своему заданию по смешиванию благовоний.

В Лондоне, в Музее естествознания, Кару задумалась на несколько секунд возле красивого орикса*, она проводила руками по длинным, остроконечным рогам, вспоминая, как это было — носить такой вес на своей голове.

— Ты могла бы снова быть Кирин, — сказала Тен, но эта мысль никогда Кару не заботила. Зубы антилопы были не для нее. Они были предназначены Зири, и она никогда не хотела забрать их себе. Ей казалось, возможно, это было суеверие, что подобные приготовления могли накликать его смерть. Это как копать могилу для того, кто еще не умер. Да, смерть была ожидаема, смерть стала обыденностью, но... не для Зири.

Везунчик Зири.

Удивительно, но он все еще был в своей первозданной плоти. Благодаря своей скорости, мастерству — везению, он был первым, кто мог сказать, что его еще никогда не убивали. И как бы не было глупо и лицемерно радеть за его «непорочность», Кару это делала. Он был последним из ее клана. Когда он вылетел на свое первое задание, маленький холодный ужас засел в ней, растворившись лишь тогда, когда она увидела, что он вернулся.

И вот теперь она снова ждала — просто, чтобы увидеть его и осознать, что на земле еще кто-то остался из Кирин, — но сейчас все было не так, как раньше. Сейчас она не понимала, как можно оттуда вернуться. Ее слова при прощании (единственные слова, которые она ему сказала) были такими жестокими, словно он был в них виноват. Будет ли у нее шанс сказать ему другие слова?

Рассортировать, нанизать. Зубы, зубы.

Прошли часы, ее страх возрос. Взошло солнце, оставляя многие часы позади. Еще не было такого вялого, жаркого и нескончаемого дня. Кару почувствовала себя старухой, когда упали сумерки. Снова и снова она ощущала зубы антилопы в своей ладони.

В конце концов, тогда в Лондоне, она засунула свои плоскогубцы в пасть ориксу. Она убедила себя, что это не накличет смерть на Зири, это просто способ подготовить себя к неизбежному. Умирали все солдаты. Может быть, в этот раз настал его черед. Она представила, как его душа вернется в кадило, в его истинную плоть (единственное воплощение Кирин во всем Эретце), брошенную где-то, поломанную и сожженную. И поняла, что справиться с этим не может.

Поняла, что есть еще одна вероятность: он вообще больше никогда не вернется.

Прим. переводчика: *Ориксы, или сернобыки — род из подсемейства саблерогих антилоп.