Дни Крови и Звездного Света

53

ГЕРОИ

— Мы должны были прикончить его, когда у нас была возможность, — сказала Лираз едва слышно, шагая вместе с Азаилом по лагерю Доминионов.

— Не было у нас такой возможности, — напомнил ей Азаил. — На пути у нас было слишком много чертовых птиц.

— Да, а я-то надеялась, что они задушили или заклевали его до смерти. Или вроде того, — ответила она.

Она говорила об Иаиле, к которому они направлялись, чтобы встретиться. Их очаровательный дядюшка захотел увидеться с ними, по неизвестным пока причинам.

— А разве Акива не мог сотворить птиц, которые бы убили его?

Азаил пожал плечами.

— Кто знает, на что способен наш братец. Думается мне, что он и сам толком не знает. И мне кажется, что прежде он даже не пытался делать ничего подобного. Это непросто ему далось.

Непросто. Усилия, которые он затратил на призыв птиц, заставили Акиву задыхаться и дрожать. Глаза он крепко зажмурил, поэтому Азаил с Лираз не видели, пока все не закончилось, как кровеносные сосуды лопнули и окрасили белки в алый цвет.

— Ради жизни одной химеры, — сказала Лираз.

— Ради одной жизни, безусловно, и ради надежды на большее, — ответил Азаил.

— Надежды, что она жива, — сказала Лираз, не без горечи. Как она ни старалась перестать ненавидеть этот фантом девушки, которая была ни жива, ни мертва, то ли человеком, то ли химерой — да кем она, вообще, была, черт возьми? Это было так далеко за пределами всего, совершенно ненормально, и... Лираз понимала, что в корне ее чувств лежала ревность, и ей было это ненавистно. Акива принадлежал ей.

О, нет. Не в этом смысле. Он же был ей братом. Но Азаил с Акивой принадлежали ей, только ей. У них были сотни других братьев и сестер, но это было другое. Они всегда были втроем, и хотя она не раз была близка к тому, чтобы в баталии потерять их навсегда, до недавнего времени ей не приходилось беспокоиться, что она может потерять их таким образом. Незаконнорожденные не влюбляются и не женятся. Это было запрещено. «И... так было бы хуже, — подумала она, — потому что, иначе у них был бы выбор». Они бы не умерли или их бы не забрали у нее. Они бы начали строить свои жизни вокруг другого человека и покинули бы ее.

Она как-то обмолвилась, что не испытывает страха, но это была ложь. Вот каким был ее страх: остаться в одиночестве. Потому что в одном она была уверена, в том, что она никогда не испытает любви. Настоящей. Доверить свою сущность какому-то незнакомцу? Близость, умиротворение. Она просто не могла себе этого вообразить. Дышать с кем-то в унисон, прикасаться к кому-то, открыться? Стать уязвимой. Ее бросило в жар. Это означало подчинение, стать не защищенной. А она не могла себе этого позволить. Никогда. От этой мысли она почувствовала себя маленькой и слабой, словно дитя — а Лираз не любила чувствовать себя маленькой и слабой. В ее детских воспоминаниях этому не было места.

Только Азаил с Акивой помогли ей пройти через это. Она всегда думала, что сделает для них все, что угодно, но ей никогда не приходило в голову, что это «все» может означать — отпустить их.

— Интересно, нашел ли он их, — сказала она Азаилу. Она подразумевала мятежников. Говорила она тихо; они приближались к шатру Иаила. — Мы должны были отправиться вместе с ним.

— Нам уготовано здесь сыграть свои роли, — сказал он, на что Лираз только кивнула. Ей не хотелось снова одного отпускать Акиву, но каким образом она могла остановить его? Хуже всего будет, если она вынудит его ненавидеть ее. Посему они просто стояли и смотрели, как брат с помощью гламура становится невидимым (после призыва, он был таким уставшим) и следует за Кирином в небо, наводненное птицами, в то время, как они с Азаилом вернулись в лагерь. Чтобы сыграть свои роли, как они делали это прежде, и прикрыть его.

Однако никогда прежде, их не вызывал к себе капитан Доминиона, чтобы послушать их ложь и полуправду.

— Готова? — спросил Азаил.

Лираз кивнула и первая прошла через балдахин, служивший дверью. Неужели только накануне здесь же пришлось пройти Лориэль? Лираз ощутила мимолетное прикосновение пальцев брата к своей спине, чтобы дать понять, что она не одна, когда та столкнулась лицом к лицу с Иаилом.

Лориэль заверила, что с нею все в порядке. Она сказала, что ничего такого не было — просто мужчина, не о чем и говорить.

Она была старше большинства женщин-воинов, более искушенная жизнью. Лориэль вызвалась добровольно («Чтобы избавить девственниц насильно быть брошенными на потеху Иаилу», — сказала она), и хотя Лираз не подвергалась опасности, будучи одной крови с Иаилом, ей тогда подумалось, что это был акт мужества, свидетельницей подобного ей еще не приходилось становиться. Это было даже смелее, чем находиться во главе отряда или возвращаться за ранеными товарищами. Храбрее, чем встретиться лицом к лицу с толпой воскресших химер. Лираз много чего подобного делала в своей жизни, но она понимала, что никогда бы не смогла войти в этот шатер и вновь выйти из него, при подобных обстоятельствах.

— Мой господин, — сказала она, низко поклонившись. Поравнявшись с ней, Азаил последовал примеру сестры.

— Племянница, племянник, — протянул он.

Это было сказано в насмешку, но Лираз была рада этому. «И никогда не забывай об этом», — мысленно сказала она себе. Она подняла голову и посмотрела на него.

И ей очень не понравилось то, что она увидела в его лице. Иаил смотрел только на нее, будто не замечая Азаила, и она прочла в его взгляде... интерес. Ошибиться было невозможно. От этого стало тревожно на душе.

— Как тебя зовут? — спросил он ее.

— Мою сестру зовут Лираз, — заговорил Азаил. — А меня — Азаил.

Но Иаил повторил только:

— Лираз. — Он произнес ее имя с оттенком вожделения, за которым последовал тяжелый вздох. — Незаконнорожденная. Какая жалость. Ты словно свежий спелый плод, в отличие от других, которыми мне приходилось лакомиться. Но у моего братца есть свой способ... проявить себя.

Азаил рассмеялся.

— Согласен, — сказал он и на этот раз преуспел в привлечении внимания Иаила к своей персоне. — Свой способ проявить себя. Забавно звучит.

«Прекрати», — молча взмолилась Лираз, но Иаил только улыбнулся. Смех Азаила прозвучал искренне. У него был дар заражать окружающих своим смехом.

И вот теперь Иаил потрудился взглянуть на Азаила. Он сделал именно то, что делают остальные, когда эта парочка оказывалась бок о бок: он несколько раз перевел взгляд с брата на сестру и обратно.

— Близнецы? — спросил он. — Нет? По крайней мере, общая мать.

Но Азаил покачал головой.

— Нет, сэр, в нас сияет только кровь нашего отца.

Лираз была ошеломлена настолько, что повернула голову и уставилась на брата. Назвать Иорама «отцом» в присутствии Иаила? Она понимала, для чего Азаил это делал, он пытался перетянуть внимание дяди на себя. «Прекрати», — вновь мысленно умоляла она его, но Иаил, похоже, вовсе не посчитал, что ему было нанесено оскорбление. Может быть, из-за дурацкого и совсем незлого юмора Азаила, а может быть от того, что его мысли витали где-то в другом месте.

— В самом деле, — сказал капитан. — Однако, это не касается Князя Бастардов, не так ли? Я бы сказал, что в случае с ним, стелианова зараза возобладала.

Зараза? Что правда, то правда, Акива совсем не был похож на Иорама; и даже более того, по мнению Лираз. Она не помнила свою собственную мать, не говоря уже о матери Акивы. Чего же Иаил добивается?

— Мне доложили, что Акивы нет в лагере. Это правда?

— Да, сэр, — ответили они в унисон.

— А также мне доложили, что никто не знает, где он находится, кроме вас двоих.

— Он все еще выслеживает мятежников, — ответил Азаил.

«Это даже ложью назвать-то нельзя», — подумала Лираз.

— Прекрасно. Наш крепыш — Проклятье Зверья никогда не отдыхает. Но вы вернулись без него?

— Я проголодался, — с кающимся видом, ответил Азаил.

— Да и, полагаю, не могут ведь все быть героями.

Его презрение будто отрезвило Лираз.

— А Вы, сэр, поймали кого-нибудь из мятежников? — спросила она, а Азаил тут же стал серьезным.

Его глаза немедля устремились на нее. Секундная заминка, а потом Иаил твердо ответил:

— Нет.

«Лжец», — подумала она, вспоминая, как он издевался над Кирином. Он наслаждался этим. Упивался собой. Скармливал ему прах его же товарищей?! Ее тошнило от этого. Забавно, как просто найти нечто общее с врагом, если тот восстает против Иаила. Не будем отрицать, внешний вид и природа врага, несомненно, помогли. Будь он Хетом или Акко, или еще каким-нибудь рычащим звероподобным воскресшим, было бы сложнее принять его сторону. Иаил или не Иаил. Но Кирин... было так захватывающе наблюдать, как он отчаянно сражается — Лираз даже на какую-то долю секунды показалось, что, возможно, он сумеет одолеть Доминионов и сбежать. Он был таким быстрым. Она ни разу не видел Киринов в бою, поскольку была желторотым новичком во время своей первой вылазки, и забыла, на что те были похожи. Поэтому, когда Акива рассказал им тихим, сдавленным голосом, что и Мадригал была из Киринов, отвращение Лираз (если таковое еще оставалось в ней) ослабло и испарилось.

Несмотря на химеровы особенности у мятежника, он был строен и грациозен, не по-животному. Совсем. Ей не хотелось, чтобы он умер.

Но она не могла сказать того же об Иаиле. Ни изящества, ни грации. Она бы с радостью посмотрела, как кормили бы золой капитана Доминионов. «Насколько сильно, — подумала она, — пострадал тот солдат?» А сколько было еще таких, которых он пытал вот так, с превеликим удовольствием?

— Нет? — услышала она свой голос, подначивающий его. — Может быть, они и в самом деле призраки.

Ой, ну и дура. Иаил смотрел с ленивым интересом, неподдельным и вызывающим.

— Они — животные, — просто ответил он в своей излюбленной пренебрежительной манере, как будто ему было совершенно плевать. Он сделал еще один шаг к ней. — Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь. — Он изучающе оглядел ее лицо, ее тело. — Не внешне. Она была смуглой, не такой красавицей как ты, но у нее такой же... огонь... да, в ней был такой же огонь.

БЫЛ! Лираз заставила себя опустить глаза в пол. «Не дави на него, не испытывай его, он же Иаил. Ты действительно считаешь, что кровь бастарда сдержит Иаила, если ты его разозлишь?»

— Можем ли мы передать для Акивы от Вас какое-нибудь сообщение? — спросил Азаил, снова стараясь отвлечь внимание их дяди. — Он должен вернуться как раз со дня на день.

— Нет, — Иаил отступил назад. — Никаких сообщений. Я возвращаюсь в Астрай. Но не сомневаюсь, что мы вновь свидимся.

— Поверить не могу, что вы спустились без меня, — раздраженно сказала Кару.

— А что такого? — Сусанна совершенно не выглядела так, будто ей было в чем каяться. — Я умирала с голоду, а наша радушная хозяюшка распласталась на кровати в обнимку с сексуальным монстриком.

Сексуальный монстрик?

— Боже. Это звучит так, будто... — Кару всплеснула руками и покачала головой.

Было так глупо беспокоиться о чем-то задним числом, но, когда она подумала о том, куда ходили Сусанна с Миком, то поежилась от холода. Когда она, наконец, спустилась во двор, то обнаружила Сусанну, сидящей между (почему из всех химер, она оказалась между этими двумя?!) Тангрис и Башис, беседуя с ними в такой особой жестикулирующей манере, которой обычно общаются, путешествуя и встречаясь, с людьми, не знающими вашего языка. Только... они не были «людьми».

— Похоже, вы не понимаете. — Кару не хотелось, чтобы ее друзья слетели с катушек, но было очевидно, что они не очень-то переживают из-за того, куда попали. — Вы хоть знаете, как их называют? Ожившие Тени, Сьюзи. Они — убийцы.

— Прямо, как я, — весело сказала Сусанна.

Кару подумала, что ей, наверное, следует держаться за голову, чтобы та не развалилась на части.

— Нет, совсем не как ты. Они не притворяются убийцами. Они всамделишные. Настоящие убийцы. Они перерезают глотки, спящим ангелам.

— Ой-ей. — Сусанна поморщилась и схватилась за горло. — Но ведь ангелы плохие парни, не так ли?

Кару даже не знала, что ответить на это. Для Сусанны это все было, как будто ненастоящим.

— Просто они реально жуткие, понимаешь? — сказала Кару, осознавая, как неубедительно это звучит. Затем она помедлила. Как она могла быть в чем-то уверена, в свете того факта, что жила в театре тьяговой лжи? — Ты так не считаешь?

Сусанну пожала плечами.

— Даже не знаю. Они — клевые.

Клевые. Ожившие Тени — клевые.

— Тогда, смею предположить, что и Тьяго просто персик!

— Фу, — сказала Сусанна с содроганием. — Нет. Неперсик. Червивый неперсик.

Что ж, по крайней мере, хоть здесь у них единое мнение.

— Вы должны немного поспать, — сказала Кару.

Мик уже растянулся на кровати, практически провалившись в сон, да и энергичность Сусанны, наконец-то, сошла на нет.

— Знаю, — она зевнула. — Посплю. А как же ты?

— Я уже поспала, — ответила Кару. Рядом с Зири. Как-то странно все это. И вот теперь они были союзниками, разделившими меж собой одну общую тайну. О чем Тьяго даже не подозревает. Они слышали, как он подходил к двери, и у них было время притвориться спящими, прежде чем он вошел в комнату — Кару переползла в кресло рядом с кроватью, чтобы ситуация не выглядела такой интимной. Они уже решили, что Зири скажет генералу о собранных душах, так, чтобы Кару смогла провести воскрешение в приватной обстановке, с тем, чтобы она могла придумать Белиросу и остальным истории для прикрытия, когда они все очнутся. Если все пройдет как надо, то Тьяго не зачем будет знать, что они не подчинились его приказам. Девушка не знала, что делать с дополнительной душой, которую, как предупредил Зири, она может найти: парень Дашнаг, который сражался и погиб вместе с ними.

«Может, оставить его пока, как есть», — подумала она.

Конечно, все это было только началом проблем. Следующий большой и назревающий вопрос был таким: «Что теперь?» Это кампания террора. Кару считала (насколько она могла абстрагироваться от своего несчастного состояния и по-настоящему подумать об этом), что цель восстания — защита химер. Но Тьяго никого не защищал. Может быть, ему на самом деле не хватало численности, чтобы сделать нечто большее, а это он мог вменить ей в вину, но... если бы он отказался от всего остального?

— Этого было мало, чтобы отдохнуть, — возразила Сусанна. — Ты можешь спать здесь. Я подвинусь.

Кару покачала головой.

— Устраивайся поудобнее. Я все равно больше не смогу заснуть, — столько всего крутится в голове. Что делать? Что делать? — Наверное, пойду, прогуляюсь, пока все еще прохладно. Утром вернусь к работе.

Лицо Сусанны прояснилось, и Кару сказала:

— Да, Игорь. Ты можешь помочь. И спасибо за то, что было ранее. Ты была потрясающей.

— Я? Это ты была потрясающей. Господи. Кару. Ты моя героиня.

— Да? Ну, а ты моя, так что мы квиты.

Мик, вопреки видимости, еще не заснул. Он приподнялся, чтобы сказать:

— Мне тоже хочется быть чьим-нибудь героем.

— О, так и есть, — заверила его Сусанна, и бросилась на него, рухнув сверху. Она звонко расцеловала его. — Мой сказочный герой, первое задание выполнено и второе на подходе.

Кару не знала, о чем это они, но попятилась к двери, пока Сусанна шумно продолжала убеждать Мика, целуя все его лицо.