До Последнего

— Вперед! — прошипел Сорин. — Давай убираться отсюда. Быстро.

Яс попыталась пошевелиться, но не могла отвести глаз от происходящего. Появились мейгорцы, размахивая мечами, и бросились в атаку. Даже среди этого хаоса Яс видела, что их недостаточно для уверенной победы.

— Давай, Яс, — повторил Сорин, но на этот раз он снова просунул руку в клетку и дернул ее за рукав.

— Хорошо, — сказала она, позволяя протащить себя через щель между прутьями. Сорин помог ей опуститься на землю, когда по площади разнеслась песня меча, сопровождаемая хором криков.

— Сюда. — Сорин, пригибаясь, обошел клетку сзади, направляясь подальше от места сражения, к рядам домов.

— Нет, — сказала Яс. Она остановилась и встала, крепко сжимая в руке нож, который ей дали.

— Что значит «нет»? — спросил Сорин.

— Мейгорцы пришли сражаться за нас, хотя мы этого не заслуживали, — сказала Яс. — Я не могу сбежать и оставить их в беде.

— Конечно можешь, черт меня подери, — сказал Сорин. — Это называется остаться в живых.

— Уходи. Я не могу.

— Подумай о своем сыне, Яс. Он ждет тебя в горах.

— Если я не вернусь, скажи ему, что я его любила.

— Яс, ёб твою...

Но Яс уже не слушала. Она знала, что это безумие, знала, что это чертовски неправильно, но она побежала в другую сторону, к площади, к месту сражения.

Перед ней возник Плачущий Человек, кричащий и проклинающий все на свете, с топором в руке. Она не знала, собирался ли он напасть на нее или просто хотел убрать с дороги, но все равно нанесла ему удар ножом. И не один раз. Внутрь и наружу, снова и снова, как тогда, когда убила Рааба.

В конце концов, лучше быть уверенной.

Она перешагнула через тело и выбежала на площадь. Повсюду шло сражение. Куча тел — мейгорцы дрались с Плачущими Людьми. Некоторые поединки проходили один на один, в то время как в других участвовали группы людей с обеих сторон, сражавшихся друг с другом.

Жители деревни наблюдали за происходящим, широко раскрыв глаза, прячась за перевернутыми столами или бочками. Мэйс, Сала, Анан и Венон были там, и Яс выплюнула проклятия. Они должны были помочь.

— Давайте! — закричала она, размахивая окровавленным ножом. — Они сражаются, чтобы защитить ваши дома!

Мейгорец и Плачущий Человек сцепились в схватке, схватив друг друга за руки с мечами, и качнулись к ней. В тот момент, когда Плачущий Человек повернулся к ней спиной, Яс вмешалась и вонзила свой нож в бок мужчины.

Она двинулась дальше, ввязываясь в драку, ища, куда бы еще ударить в спину. Хасан бы пожаловался на отсутствие чести в нанесении ударов сзади, но, насколько Яс знала, еще никто не умер от стыда, а попытка открытого боя привела бы только к ее гибели.

Она двигалась быстро. Если ей не удавалось найти спину или бок, она подрезала подколенные сухожилия — все, что могло вывести Плачущего Человека из боя.

Кто-то появился рядом с ней. Она развернулась, готовая нанести удар, и увидела, что это Сорин, который подошел, чтобы присоединиться к бою. Он достал мясницкий нож и набросился на своих врагов с такой яростью, с какой ярость Яс не могла сравниться.

Затем появились и жители деревни с Веноном и Ананом во главе. Теперь, когда ситуация изменилась, все присоединились к мейгорцам. Всем не терпелось обагрить руки кровью, теперь, когда у них было меньше шансов пролить свою собственную.

Яс их не винила. Правда заключалась в том, что она предпочла бы, чтобы на ней не было крови, так же как она никогда не хотела слезы на щеках. Проблема заключалась в том, что жизни насрать на чьи-либо желания.

В конце концов большинство Плачущих Людей были мертвы. Менее двадцати человек были взяты мейгорцами в плен.

Симона была со своими людьми и, подойдя к Яс, кивнула ей в знак приветствия.

— Спасибо, — сказала Яс. — Мы обязаны вам всем больше, чем сможем когда-либо вернуть.

— Извини, что мы пришли так поздно, но некоторых пришлось уговаривать больше, чем других, чтобы они согласились помочь, — ответила Симона.

— Да, и не могу сказать, что я их виню, — сказала Яс. — Не то чтобы я заставила их почувствовать себя желанными гостями. Извини — я была настоящим дерьмом.

— Мы все совершаем ошибки.

— Надеюсь, я чему-то научилась. Если кто-то из мейгорцев захочет переехать в деревню, пожалуйста. Они уже дважды пролили кровь за эту землю — она такая же их собственность, как и наша.

Симона кивнула:

— Некоторые, возможно, воспользуются твоим предложением, но большинство из них все еще планируют вскоре вернуться домой. Ты слышала какие-нибудь новости с севера?

— Нет, — ответила Яс. — Ни слова.

Они переглянулись. Обе знали, что отсутствие новостей — плохие новости.

— А что с пленными? — вместо этого спросила Симона.

Яс взглянула на жалкую компанию. Теперь, стоя на коленях со связанными руками, они не выглядели такими уж крутыми, у каждого было по нескольку порезов и синяков:

— Я бы хотела, чтобы у нас их вообще не было.

— Мои люди не убийцы, — сказала Симона. — Они все сдались и попросили пощады.

— Вроде той, что проявили к нам? — Яс перевела дыхание, потерла лицо и увидела, что кровь уже на ее руках — и на ней самой. Ее было слишком много. Она не хотела больше. — Пошли.

Она подошла к пленным, заметив, что Дин и Сорин заняли свои места позади нее. Остальные тоже подошли, в том числе ее маленький совет — Мэйс, Сала, Анан и Венон. Даже Рена была там, и на этот раз она не выглядела так, будто хотела убить Яс — по крайней мере, это был прогресс. Все ждали, что она будет делать дальше.

Яс подняла руку, и над деревней повисла тишина:

— Друзья мои, благодаря мейгорцам, наши дома снова нам принадлежат. Этой ночью мы можем спать спокойно, не опасаясь за свои жизни. Мы в неоплатном долгу перед ними всеми.

Раздались радостные возгласы, и Яс позволила всем насладиться моментом, прежде чем снова поднять руку:

— Я уже говорила Симоне, что любой житель Мейгора, который пожелает, может построить дом здесь, в нашей деревне. Это была моя ошибка, что я не пригласила их с самого начала, и, надеюсь, вы все согласитесь, что они заслужили место здесь.

И снова все зааплодировали, на этот раз громче. Яс только надеялась, что они действительно все поняли.

— Пришло время извлечь уроки из всех моих ошибок, — продолжила Яс. — Я никогда не хотела быть главной, но, должна признаться, мне это нравилось. Возможно, даже слишком. И я полагалась на слезы на своих щеках и людей за моей спиной, чтобы добиться своего. За это я прошу прощения. Это было неправильно с моей стороны. Из-за меня появились Плачущие Люди, и многие из нас пострадали, а некоторые из нас погибли.

На этот раз не было никаких радостных возгласов. Только мрачные лица, устремленные на Яс.

— Симона спросила меня, что мы собираемся делать с этими пленными. Если бы мы были Шулка, мы бы без вопросов предали их мечу. Если бы мы поменялись местами и наши судьбы решали бы Плачущие Люди... что ж, мы бы все были мертвы. Если бы мы были Черепами, то прямо сейчас сооружали бы виселицы, чтобы их вздернуть. Но, как мне кажется, старые способы не принесли нам много пользы.

— Мы не можем их отпустить, — крикнул кто-то.

— Они нас изнасиловали, — выкрикнула женщина.

— Некоторые так и сделали, но не все, — сказала Яс. — Если вы хотите наказать всех Плачущих Людей, то можете с таким же успехом запереть меня, Дина и Сорина вместе с ними, потому что у нас у всех тоже слезы на щеках.

— Ты нас спасла, — сказал мужчина.

Яс покачала головой:

— Нет, это сделали Симона и мейгорцы. Не я.

— Что ты хочешь с ними сделать? — спросил Венон.

— Это зависит не от меня, — сказала Яс. — Это зависит от вас. Я больше не собираюсь быть главной. Вы все можете выбрать нового предводителя или создать совет, который будет следить за развитием событий. Вам придется принимать трудные решения, так что начните с этого.

— Что ты собираешься сделать? — спросила Мэйс.

— Я? Я собираюсь взобраться на эту гору, увидеть своего мальчика, обнять его и сказать, что я его люблю, — ответила Яс.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой? — спросил Сорин.

— Я в порядке, — сказала Яс. — Вы остаетесь здесь. Выскажете свое мнение. И, Дин?

— Да, шеф?

Она протянула окровавленный нож:

— Спасибо, что одолжил его мне. Я тебе очень признательна.

Дин посмотрел на нож:

— Можешь оставить его себе, если хочешь.

Яс покачала головой:

— Я просто мать. Мне нужен мой сын. Вот и все.

102

Рааку

Айсаир

— Секановари, — с улыбкой произнес Рааку. Он стоял на балконе королевского дворца, глядя на город, охваченный войной. Рядом с ним была верная Валлия, а за ними четверо его стражей. — Когда мы одержим победу, сровняем с землей все, что останется от этой языческой дыры.

— Да, Ваше Величество, — ответила Валлия. Несмотря на то, что ее прикрывали доспехи, он знал, что кожа Валлии покрыта рунами. Он чувствовал, что они мешают его силам, но не попросил ее отойти. Рааку все еще был более чем готов к тому, что случится с ним сегодня. Потому что он был сыном могущественного Кейджа, и все будет так, как предначертано судьбой.

Как только Рааку прибыл, он вышел на балкон королевских апартаментов. С улиц донеслись звуки того, как джиан отправляли в Великую Тьму, — восхитительный шепот, намекающий на то, что должно было произойти. Слишком много времени Рааку отсутствовал на поле боя, слишком много времени прошло с тех пор, как он лично руководил своими верными солдатами, выполняя дело отца.

В течение всего утра он видел, как языческая королева пролетала над крышами, выжигая его Дайджаку с небес и быстро скрываясь из виду. Тем не менее, ее продвижение к дворцу было легко отследить, поскольку она разрушила полгорода в своих попытках победить его людей. Отчаянная девица.

Маг тоже бил молниями. Брат Лаафиена. Этот человек наносил урон, но Рааку это не впечатлило. Силой обладал Лаафиен — а не этот выскочка.

Лаафиен. От его тела уже должны были избавиться. Возможно, его скормили молодым Дайджаку. Странно, что Рааку испытал чувство... утраты, когда этот человек умер. Лаафиен был рядом с Рааку более ста лет, когда тот создавал мир по образу и подобию Кейджа. Лаафиен, которого Кейдж послал обеспечить победу в Секановари. Возможно, ему следовало оставить этого человека в живых, чтобы он стал свидетелем этого момента. Вместо этого Лаафиен наблюдает, как души устремляются в Великую Тьму, и знает, что их послал Рааку. По крайней мере, там он воссоединится со своим братом.

— Есть ли какие-нибудь признаки четвертого защитника? — спросил Рааку.

— Нет, Ваше Величество, — ответила Валлия. — Когда они спасали королеву, там был мужчина вместе с шулка, но он не продемонстрировал никаких способностей.

Что-то взорвалось на востоке, подняв в воздух облако в форме гриба. Невозможно было сказать, кто это устроил и что в результате выиграл.

По всему городу прогремели новые взрывы, и до них дошли сообщения о том, что армия язычников прорвалась через главные ворота города.

Валлия взглянула на него:

— Если вы предпочитаете вернуться в Кейджестан, Ваше Величество, я могу сообщить вам о победе, как только мы ее одержим.

Рааку наблюдал за пожарами и дымом. Он слушал крики, лязг мечей, песню войны, по которой так скучал:

— Вы сомневаетесь, что мы победим.

— Нет, Ваше Величество. Нисколько. Просто...

— Они не победят, командор.

— Простите меня, Ваше Величество. — Валлия склонила голову.

— Я с самого начала говорил вам, что последняя битва состоится здесь. Все идет так, как должно было идти. Защитники Ложных Богов соберутся у дворца. Они почувствуют победу, несмотря на кровопролитие и потерянные жизни. Смерть будет стоять среди них, и они будут думать, что победа в Секановари за ними.

Вспомните, Ложные Боги дают ложную надежду. Мы служим единственному истинному Богу, могущественному Кейджу, и этот день будет принадлежать ему.

— Да, Ваше Величество, — сказала Валлия, в ее голос вернулась сила.

— Тонин на месте?

— Да, Ваше Величество.

— Сфера охраняется?

— Да, Ваше Величество. Солдаты Первого легиона охраняют ее в тронном зале. Никто к ней не приблизится.

— А пленники?

— Как вы и приказали, сир. Мы окружили яйцо сотней джиан.

Рааку улыбнулся;

— Тогда мы ждем, как паук мух.

103

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра сосредоточилась на сражениях. Это было все, что она могла делать. Ей почти не нужно было об этом думать. Ее тело, натренированное за пятнадцать долгих лет, знало, как убивать. Ниганнтанское копье уже стало частью ее, когда она, размахивая им, металась от врага к врагу, нанося смерть лезвием и рукоятью. По дороге она подобрала новый меч. Не было ни малейшего шанса, что ее снова застанут безоружной.

Не сейчас, когда он был рядом.

Рааку. Она почти чувствовала, как он наблюдает за ней.

Его присутствие заполнило ее разум. Давящая темнота, поселившаяся в ее голове, как раковая опухоль, разрасталась, становясь сильнее с каждым шагом, который они делали по направлению к королевскому дворцу.

Единственное, что не давало Тиннстре упасть от нестерпимой боли, был свет, который она ощущала от Зорики и, в меньшей степени, от Аасгода. То, что когда-то причиняло ей невыносимую боль, противостояло магии Рааку, не давая ей поглотить ее. От Тиннстры не ускользнула ирония: два человека, от которых она старалась держаться подальше, оказались теми, в ком она нуждалась больше всего.

Они втроем и Джакс шли улица за улицей к королевскому дворцу. Она должна была чувствовать надежду, но она не могла не чувствовать отсутствие Раласиса — и все сильнее с каждым шагом. Он был четвертым защитником — теперь она была в этом уверена, — но, скорее всего, был мертв. Погиб как герой, чертов дурак. И что это значило для их дела?

Она не могла поверить, что все кончено.

Силы Рааку хлынули, чтобы их остановить, но эгрилы могли только погибать. Даже Черепа, которые были невосприимчивы к магии Зорики, не могли выжить, когда на них падало здание или улица под ногами подбрасывали их на сотню футов в воздух.

А те, кому удавалось подобраться поближе? Тиннстра была там, готовая отправить их души обратно в Великую Тьму. Она окрасила улицы в красный цвет их кровью. Тела валялись направо и налево, разрубленные от плеча до паха, от бедра до бедра, от головы до задницы.

Тиннстре было все равно, как она их убьет.

Ей было все равно, скольких она убьет.

Она будет сражаться, пока не погибнет последний Череп.

Зорика сражалась рядом с ней, используя скимитар, когда не могла использовать свои силы, ее техника была спокойной и точной. Она наносила удары по уязвимым местам Черепов, не тратя впустую энергию, уходя от атак, не оставляя в живых ни одной угрозы.

Джакс и Аасгод прикрывали тыл, однорукий шулка защищал мага. В конце концов, Аасгод был никудышен в ближнем бою.

А за ними следовали их собственные силы; мужчины и женщины, вооруженные добытым на свалке или самодельным оружием, привлеченные свободой, обещанной четырьмя защитниками; они выбегали из своих домов и из-за баррикад.

— Аасгод! Избранные! — крикнула Тиннстра, когда к ним полетели две фигуры в черном.

— Вижу! — крикнул в ответ маг. Мгновение спустя сверкнула молния и ударила в две фигуры.

Избранные не были защищены от магии Аасгода, как Черепа. Возможно, это остановило бы их без собственную силу так же, как силы Зорики и Аасгода, но на деле это не имело значения. Было достаточно того, что Избранные умирали от магии.

И эти двое действительно погибли, упав с неба и сгорев при падении.

На крыше появились еще люди в черном. Шестеро, и они пустили в ход свои дубинки. Сверкнула молния, уничтожив половину крыши, а также всех Избранных.

После этого Тиннстра потеряла из виду, на кого целился Аасгод, но он снова и снова наносил удары, его магия потрескивала в воздухе. Он ничего не сдерживал. Он не проявлял милосердия.

И даже тогда, в хаосе, царившем в ее голове, Тиннстра все еще думала о воде Чикара, которая у него должна быть. Даже сквозь шум бушующей битвы она все еще слышала, как вода шепчет ей, обещая столь необходимую силу, возможно, даже облегчение от присутствия Рааку. Но у нее не было времени попросить немного. Не было времени принять немного. Она просто позволила боли управлять собой. Она знала, что в этот день есть только один способ обрести покой.

На нее бросился Череп, и Тиннстра ткнула ниганнтанским копьем, встречая его. Копье пронзило его открытый рот и вышло из затылка, прежде чем она взмахнула им в обратном направлении и ударила рукоятью по колену другого мужчины, сбив того с ног.

Она оставила его лежать на земле, чтобы Джакс мог его убить, и перешла к следующему Черепу. Она не была уверена, насколько хорош однорукий генерал в бою один на один, но она доверяла ему достаточно, чтобы справиться с теми, которых она оставляла в живых, одновременно защищать мага и прикрывая их с Зорикой спины.

Тиннстра взвыла от давления в голове и вонзила копье в грудь Черепа. Другой рубанул ее, целясь в руки, но она отпрянула, выпустив копье из рук. Скимитар перерубил древко, лишив Черепа равновесия и оставив его открытым для контрудара.

Тиннстра выхватила свой меч, крутанулась и снесла голову мужчины с плеч. Когда его тело упало, разбрызгивая кровь во все стороны, Тиннстра вытащила остаток своего копья из тела другого Черепа. Даже без половины рукоятки оно все равно было прекрасным оружием. И, держа его в одной руке, а скимитар в другой, Тиннстра зашагала дальше.

— Кровь, которую я дам тебе, О Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар, — прорычала она, наслаждаясь иронией того, что Рааку превратил ее в несравненное оружие убийства. Бог Рааку повлиял на ее жизнь больше, чем ее собственные.

Впереди замаячил замок, возвышающийся над старым городом Айсаира, над созданными с помощью магии зданиями, которые когда-то были гордостью Джии.

— Смотрите в оба, — крикнула она. — Нас наверняка поджидает ловушка или что-то в этом роде. Не может быть, чтобы все было так просто.

— Просто? — спросил Аасгод, вытирая пот со лба. — В этом нет ничего простого.

— Черепа ничего не значат, — сказала Тиннстра. — Они просто расходный материал, чтобы нас изматывать.

— Их жизни — дар Кейджу, — сказал Джакс почти про себя. Затем поднял глаза и поймал взгляд Тиннстры. Он улыбнулся, как если бы пошутил. Услышал ли он ее молитву? Услышал ли...

Тьма запульсировала в сознании Тиннстры, заставив ее вздрогнуть. Магия Рааку ощущалась все ближе. Тиски сжимали ее мысли. Она высморкалась и с тревогой увидела, что нос покраснел от крови.

— С тобой все в порядке? — спросила Зорика.

— Лучше не бывает, — солгала Тиннстра. Но какое значение имела правда? Я просто должна оставаться в живых достаточно долго, чтобы увидеть, как все это закончится. Это все.

Аасгод выстрелил еще одной молнией в другую крышу, когда Зорика вскинула щит, чтобы защитить их четверых от ответного огня дубинки. Его молния сверкнула в небе, и крыша исчезла. Посыпались обломки, преграждая дорогу, но Зорика снова использовала свой щит, чтобы расчистить путь. «Продолжайте движение!» — крикнула она, и они бросились в атаку сквозь пыль и дым.

Несколько Черепов — около двух дюжин — стояли в дальнем конце дороги, вооруженные скимитарами и копьями. Они ждали, переминаясь с ноги на ногу, пока джиане неслись к ним.

Черепам следовало бы бежать. Возможно, они этого и хотели, но Зорика собрала обломки с помощью своей магии и швырнула их в эгрилов, прежде чем они успели что-либо предпринять. Камни полетели с ужасающей скоростью, ударяя в головы и грудные клетки, сшибая Черепа с ног. И тогда Тиннстра ворвалась в этот хаос, ее меч и ее копье посылали жизни Кейджу с каждым движением запястья.

Рядом с ней была Зорика, воплощение Шулка, не знающая пощады. Майза гордилась бы ее формой и техникой. Тиннстра, безусловно, гордилась. Зорика — горящая надежда Джии.

Последние несколько Черепов повернулись и убежали. Тиннстра метнула свое сломанное копье в спину одному из них, но остальные добежали до конца улицы и скрылись за углом.

На Гранд-авеню. Солнечные лучи освещали улицу, увлекая их вперед. Теперь их цель была так близка, что хотелось немедленно броситься за Черепами. Но Тиннстра остановилась, дойдя до последнего здания, и подала знак остальным сделать то же самое. Только глупец побежал бы дальше, не проверив, что их ждет.

Тиннстра прижалась спиной к стене, глотая воздух пересохшим горлом. Зорика заняла место рядом с ней, затем Джакс, в то время как Аасгод прикрывал их сзади. Дальше по улице, должно быть, две или три сотни джиан ждали, что они будут делать дальше.

Присев на корточки, Тиннстра выглянула из-за угла здания.

Ряды Черепов заполняли Гранд-авеню от одной стороны до другой, преграждая им путь. Не слишком много. Недостаточно, чтобы помешать им добраться до дворца.

Но как только они туда доберутся? Что бы ни ждало их внутри, это будет настоящим испытанием.

Она чувствовала Рааку; он был так близко, что его тьма почти поглотила ее разум. Даже присутствие Зорики в ее мыслях померкло по сравнению с его силой. Без сомнения, он наблюдал за происходящим с какой-то выгодной позиции. Сколько воинов ждало внутри дворца? Сколько Черепов, Избранных и Коджинов?

А разве это имеет значение? Я обещала убить их всех.

— Бог или человек, Смерть тебя зовет, — прошептала она себе.

— Смотрите! — сказала Зорика, указывая мимо Тиннстры на другую сторону Гранд-авеню. — Раласис!

Тиннстра резко повернула голову, и по ее лицу расплылась улыбка.

Она уже не думала, что ее можно чем-то удивить, но Раласис не переставал удивлять. Потому что он был здесь. Все еще жив!

Мейгорец приближался к Гранд-авеню с противоположной стороны. Голова у него была забинтована, рука на перевязи, но мужчина был жив — и у него была своя армия, такая же разношерстная, как у Тиннстры.

Раласис тоже увидел ее и помахал здоровой рукой.

— Может быть, Боги с нами, — пробормотала Тиннстра, помахав в ответ.

Джакс хихикнул у нее за спиной. Пугающий звук.

Тиннстра обернулась, сжимая рукоять меча.

Джакс выглядел как другой человек, его глаза блестели, на лицо вернулась улыбка, в одной руке он держал меч, в другой — нож, а вокруг него сияла красная аура магии.

Аура Избранного.

— Нет, — сказала Тиннстра, взмахнув рукой с мечом.

— Да, — сказал Джакс и вонзил свой нож в спину Зорики.

104

Дарус

Айсаир

Время ожидания истекло. Дарус должен был действовать, немедленно.

Пока всеобщее внимание было приковано к чему-то другому, он сбросил куртку и расстегнул рубашку, чтобы просунуть в рукав свою только что выросшую руку. К тому времени, как он догнал остальных, в одной руке у него был меч, а в другой — нож, и никто этого не заметил. Во имя Кейджа, он мог бы рассмеяться.

Тиннстра одним глазом выглядывала из-за угла здания. Зорика была рядом с ней, наблюдая за небом и крышами. И Аасгод? Он тоже высматривал опасность сверху. Он не видел то, что было совсем рядом с ним. На мгновение у Даруса возникло искушение убить Аасгода первым. В конце концов, этот человек заслуживал смерти, но у каждого должны быть приоритеты. Сначала Зорика, потом маг.

Дарус скользнул рядом с королевой язычников, сердце его бешено колотилось от растущего возбуждения.

Он захихикал. Не смог сдержаться.

Тиннстра обернулась с обеспокоенным видом, впервые увидев его как следует. Она подняла меч, как будто это могло его остановить.

Он улыбнулся, вонзая свой нож в бок языческой королевы, хорошенько и сильно.

Клянусь мощью Кейджа, как она кричала.

Как она...

Магия потекла по его руке от Зорики. Это было похоже на наводнение, потрясшее его организм. Он вскрикнул, может быть, даже закричал сам, когда свет обжег его и королеву.

Тиннстра кричала и рубила его мечом и сломанным копьем, но ее оружие лишь отбрасывало искры света вокруг него. Снова и снова она наносила удары, воя от ярости, но щит выдерживал.

Даже Аасгод пытался прорваться сквозь свет, пытаясь дотянуться до Зорики. Молнии сверкали вокруг его рук, но он был так же бессилен, как и шулка. Дарус рассмеялся бы, если бы не боль.

Она его убивала.

Он должен был отпустить нож, торчащий из бока Зорики, — разорвать связь. Он должен был...

Что-то взорвалось, и Даруса сбило с ног и отбросило через дорогу. Он врезался в здание, пробив стену; кирпичи, грязь, пыль и мусор закружились вокруг него, даже кусок кусок земли взлетел в воздух. Когда он остановился, у него хватило одного удара сердца, чтобы посмотреть вверх и понять, что он все еще жив и все еще светится, а затем на него обрушилось целое здание.

Это здание должно было его убить.

И все же он остался жив.

Его тело все еще горело от света, исходящего от языческой королевы. Как и задумал Рааку. Как и хотел Рааку.

105

Зорика

Айсаир

Зорика не знала, умерла ли она. Она знала, жива ли она. Но все было не так, как раньше. Там, где раньше был мир, теперь был только свет — чистый, яркий и всеобъемлющий. Словно это было море, а она была всего лишь песчинкой в нем. Или это были ее мысли. Казалось, это было все, что осталось от той, кем она когда-то была.

Только мысли.

Затерянные в этом свете.

Зорика почувствовала себя умиротворенной. Это она знала. Теперь, когда боль ушла вместе с гневом, страхом, ненавистью и печалью. Теперь, когда борьба закончилась.

Но где она?

Была ли она мертва?

Было ли это царство Синь? Или она путешествовала туда, плывя по реке света?

Но это не Великая Тьма. Совсем нет. Великий Свет, скорее.

Увидит ли она снова своих родителей? Своего брата? Будут ли они ее ждать? Прошло так много времени с тех пор, как она видела их в последний раз. Так много времени, что она едва помнила их лица.

Другие события все еще были живы в ее памяти — то, что она чувствовала в объятиях отца, когда он каждое утро поднимал ее с постели, или то, как ее мать заставляла ее смеяться. Эмоции, которыми она дорожила и которые хотела бы повторить.

А что насчет Анамы и Майзы? Увидит ли она их? Будут ли они ею гордиться?

В конце концов, она потерпела неудачу. Подвела их. Подвела свою мать. Она была их последней надеждой. Надеждой дурака.

Зорика не была настоящей королевой. Она не была ничьей спасительницей. Она просто шла по следу мертвых, пока тоже не погибла.

Но была ли она мертва?

Если она не была... если она была просто… что? Без сознания? Ранена? Умирающая, но еще не мертвая?

Джакс ударил ее ножом. Она почувствовала это, удар под ребра, увидела нож и увидела... свет, который лился из нее в него, почувствовала, как этот свет тянут, выцарапывают и крадут у нее.

Так похоже на смерть.

106

Венна

Айсаир

Венна быстро двигалась по городу. В конце концов, с ней было десять тысяч солдат, и Черепа падали от их мечей.

— Во дворец, — прокричала она, перекрывая стальную бурю. — Во дворец! — Клянусь богами, она надеялась, что доберется туда раньше, чем этот предатель Джакс успеет причинить еще какой-нибудь вред.

Она шла впереди, прокладывая путь по главной улице от городских ворот до дворца, с окровавленным мечом в руке. Ее глаза блуждали повсюду, высматривая в небе Дайджаку, на крышах — Избранных, на улицах — Черепа. Теперь, когда они были уже близко, Венна не собиралась позволять ничему ее остановить.

Узкие улицы помогали им продвигаться вперед, ограничивая возможности Черепов контратаковать и уменьшая их численность, когда они это делали. Каждый раз, когда эгрилы начинали атаку, союзники набрасывались на них и оставляли после себя только мертвых. Это было восхитительно.

Они достигли начала Гранд-авеню, и до дворца оставалось еще не менее мили, когда небо озарилось светом. Он был шириной со здание и поднимался миля за милей к самым небесам.

Насколько знала Венна, только один человек был способен создать такой маяк — Зорика.

Она бросилась бежать. Нельзя было терять ни минуты. Даже отдавать какие-либо приказы.

Она была не одна. Ее армия бежала вместе с ней. Их ноги грохотали, когда они атаковали, тяжесть тел плотно сомкнулась вокруг нее.

Когда они были почти на полпути к дворцу, она увидела сначала Раласиса, а затем, позади него, орду Черепов, мчащихся им навстречу.

— За Джию! За Джию! — взвыла она.

А затем две армии встретились в грохоте костей и стали, ненависти и ярости.

Венна врезалась в Череп, сбила его с ног силой своего удара и чуть не опрокинулась вместе с ним. Каким-то чудом, однако, она осталась стоять. Возможно, кто-то ей помог. Она понятия не имела кто, поскольку уже замахнулась на следующее тело в белых доспехах, оказавшееся на ее пути. Ее клинок скользнул по нагруднику противника, но зацепил кусок бедра другого. Ее противник отвел свой скимитар назад, но Венна ударила его по лицу и отбросила в сторону, выиграв достаточно времени, чтобы еще раз взмахнуть своим мечом.

Чей-то клинок пронзил Череп насквозь, прежде чем она успела нанести удар. Венна обнаружила, что крепко прижата к другому Черепу, так близко, что могла видеть его голубые глаза, смотрящие на нее, чувствовать его горячее дыхание на своей щеке. Не было места, чтобы размахнуться мечом, особенно в такой тесноте. Поэтому она бросила меч, пошарила рукой и нашла нож, надеясь, что Череп не сделает то же самое, надеясь, что она сможет убить его раньше, чем он убьет ее.

Череп зарычал ей в лицо, когда она высвободила нож и снова начала поднимать руку, все время раскачиваясь взад-вперед вместе с давлением. Это было само по себе сражением — просто просунуть руку под мышку Черепа. Он знал, что она делает, и делал все возможное, чтобы накрыть своей рукой ее ладонь, остановить движение, не дать ее клинку найти слабое место — щель в его доспехах между грудью и рукой.

Череп дернул свою голову вперед, ударив Венну шлемом, — потекла кровь, — но она продолжала двигаться, продолжала поднимать нож, чувствуя, как его кончик скользит по чешуе его доспехов. Затем она почувствовала, что нож не встречает сопротивления, увидела по глазам Черепа, что он тоже это почувствовал, и вонзила нож изо всех сил, крича, когда он пронзил плоть, крича, когда Череп закричал в ответ, крича, когда увидела, как свет исчез из его глаз и силы покинули его ноги.

Только давление тел удерживало Череп в вертикальном положении, пока Венна глотала воздух и благодарила Четырех Богов за то, что они сохранили ей жизнь. Вокруг нее все кричали, проклинали, сквернословили, взывая к своим Богам о защите, спасении, разрушении. Во все стороны летели слюна, пот, слезы и кровь. Люди кололи и кромсали друг друга, раздавливали и боролись, пытаясь остаться в живых.

Венна высвободила нож, и еще мгновение мертвый Череп оставался прижатым к ней, затем он соскользнул вниз, и опять ей пришлось сражаться. Она перегнулась через спину одного из своих солдат и вонзила нож в глаз Черепа, с которым сражался тот. Снова высвободив нож, она вонзила его в шею другому Черепу. Снова и снова. Венна действовала быстро, искусная в индивидуальной борьбе, перерезая глотки и забирая жизни.

Постепенно вокруг нее появилось свободное пространство. Место, где можно было размахнуться мечом. Она подобрала клинок Шулка у одного из убитых. Она никого не узнала, но это был чей-то сын, чей-то любимый человек. Еще одна жизнь, отданная за Джию.

— За Джию! — закричала она, взмахнув мечом в воздухе, осознавая, что каждый дюйм ее тела покрыт кровью. — За Джию!

Другие вокруг нее подхвати крик. Они все чувствовали, как меняется обстановка, как ослабевает давление на них.

Это будет их день.

Затем земля начала дрожать.

107

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра баюкала тело Зорики, пока вокруг нее продолжалось сражение. Ее дочь не была мертва, пока нет, но Тиннстра не была уверена, что она жива.

Все произошло так внезапно. Джакс ударил ее ножом. Свет хлынул из ее раны в Джакса, окутав их обоих, — и защищая ублюдка от ударов Тиннстры, — прежде чем магия Зорики вырвалась из нее с такой силой, что они все разлетелись в разные стороны.

Когда Тиннстра снова смогла видеть, Зорика лежала на земле, не двигаясь, но все еще светясь. Она подползла к дочери и уложила Зорику к себе на колени, заливаясь слезами и молясь, снова и снова, чтобы Синь ее не забрала.

Джия нуждалась в Зорике.

Тиннстра нуждалась в Зорике.

Она подняла глаза на Аасгода:

— Сделай что-нибудь!

— Я… Я… Я не знаю... — сказал маг, широко раскрыв глаза.

Вокруг нее вспыхнула битва, когда Черепа столкнулись с джианами, но Тиннстра могла только держать Зорику, защищая свою дочь, свою королеву, собственным телом.

— Пожалуйста, не умирай, — прошептала она. — Не умирай. Не сейчас. Не сейчас.

Она почти не слышала крики людей вокруг себя и звон мечей. Все существо Тиннстры было сосредоточено на Зорике, она искала любой признак того, что ее дочь вот-вот проснется.

— Твоя магия сильна. Я вижу, как она бурлит внутри тебя. Так много цветов. Такая яркая, — прошептала Тиннстра на ухо Зорике. — Раньше от нее мне было больно, особенно в начале. Но теперь я вижу ее красоту, ее способность творить добро, и она исходит от тебя, моя прекрасная девочка, любовь моя. Даже в этом безумном, ужасном мире ты не позволила тьме завладеть тобой. Не так, как я. Ты осталась сильной. Ты всегда поступала правильно, потому что хотела быть лучше. Не как я. Я стала похожа на тех самых людей, которых ненавидела, и за это мне очень стыдно. Особенно за то, что причинила тебе боль и подвела тебя. Я заблудилась в темноте. Глупо, правда. Я должна была понять, что делать, просто наблюдая за тобой. Я должна была последовать твоему примеру.

Тиннстра была так поглощена Зорикой, что почти не заметила первого толчка, а грохот почти затерялся в ярости битвы вокруг нее. Но толчки усиливались, и людей стало швырять из стороны в сторону.

Грохот доносился из здания, обрушившегося на предателя Джакса, и он заставил Тиннстру отвести взгляд от дочери. Кирпичи и осколки камней начали сдвигаться. Деревянная балка, такая большая, что для ее перемещения потребовалось бы десять человек, соскользнула с груды обломков и покатилась вниз, на улицу. За ней последовали еще камни. Большие каменные плиты разлетелись в стороны, как будто какое-то чудовище прокладывало себе путь из-под них.

Конечно. Эгрил никогда не останавливается.

Тиннстра поднялась на ноги и оттащила Зорику на обочину улицы, оглядываясь в поисках кого-нибудь знакомого. Молния Аасгода вылетела из гущи схватки, но он был слишком далеко, чтобы быть полезным.

Земля все еще сотрясалась, обломки в разрушенном здании сдвигались, когда то, что было там погребено, приблизилось к освобождению.

— Тиннстра! Ты жива! — Это был Раласис, с перевязанными рукой и головой, все тело в ранах. — Зорика! Она...

— Жива... мне кажется, — сказала Тиннстра.

— Слава Богам. — Он присел на корточки рядом с Зорикой.

— Мне нужно, чтобы ты защищал ее, Раласис, — сказала Тиннстра. — Не позволяй никому причинить ей боль.

— Не позволю... но где ты...

Его слова потонули в грохоте последних осыпающихся обломков. Даже сражение прекратилось, когда эгрилы, джиане и мейгорцы остановились, чтобы понаблюдать за происходящим, потому что никто никогда не видел ничего подобного.

Этот монстр был крупнее Коджина, во всех смыслах. С фиолетовой кожей и бугрящимися мышцами, это существо едва ли походило на человека, которым оно когда-то было. Оно рычало на окружающий мир, обнаженное и злое, маленькие глазки светились ненавистью и пульсировали красной магией. Это было одно из творений Рааку.

Но Тиннстра мгновенно поняла, кем оно было когда-то, несмотря на его размер и две окровавленные руки.

Джакс.

Джакс предатель.

Джакс убийца.

— Защищай Зорику, — еще раз сказала она Раласису, поднимая упавшее эгрильское копье. Оно было не таким длинным, как его ниганнтанский аналог, но все равно длиннее, чем ее меч.

Джакс снова взревел. Затем он спрыгнул с груды обломков на солдат на улице и начал убивать. Ему не нужно было никакого оружия. Он просто размахивал своими огромными руками и отправлял сломанных мужчин и женщин в полет. Ему было все равно, кого убивать. Черепа были размозжены вместе с джианами и мейгорцами.

Джакс поднял с земли одного из них и разорвал надвое, заливая улицу его кровью. Во имя Четырех Богов, он смеялся, когда это делал.

Остальные, наконец, начали реагировать. В монстра полетели копья, и Джакс отбил их все, кроме одного. Одно копье пронзило его предплечье. Он выдернул копье, и из раны полилась кровь и что-то еще.

Искры света.

Света Зорики. Ее магии.

Предатель ее украл.

Что ж, Тиннстра ее вернет.

Она двинулась вперед, сжимая копье и наблюдая, как монстр сеет хаос вокруг себя. Его кулаки крушили тела, и он сокрушал любого, кто осмеливался подойти слишком близко. Джиане и мейгорцы могли только метать копья и камни — и ничто из этого не замедляло Джакса.

— Окружите его! — крикнула Тиннстра. — И держитесь от него подальше! — Эта тактика сработала на Коджинах, сработает и на Джаксе.

Джакс резко повернул голову на звук ее голоса. Его глаза расширились, когда он увидел ее. «Ты!» Слово было едва различимо, оно почти затерялось в грохоте его голоса. Но Тиннстра достаточно хорошо уловила его значение.

Она направила копье на монстра:

— Джакс!

— Нет! — прорычал он. — Монсута!

Тиннстра застыла на месте. Монсута был Избранным, который гнался за ней и Зорикой по Джии, который пытал Джакса. Она видела, как он умирал.

— Невозможно, — выдохнула она.

— Монсута! Монсута! — Он прыгнул вперед, двигаясь быстрее, чем, по мнению Тиннстры, было возможно для существа такого размера, и его гигантская рука метнулась к ней.

Тиннстра отскочила назад и полоснула копьем по ладони существа, оставив кровавую полосу. Вместе с кровью наружу вырвались и искры магии Зорики.

— Монсута! — Кулак чудовища обрушился вниз, оставив яму на том месте, где секунду назад была Тиннстра. Она двинулась вправо, осознавая, как близко они были к Зорике, и Тиннстра не хотела, чтобы Джакс, Монсута или кто бы это ни был причинил ей боль.

— Я собираюсь тебя убить, — крикнула она, и монстр в ответ хлопнул обеими руками, пытаясь раздавить ее, как муху.

Несколько солдат, стоявших позади существа, бросились вперед и вонзили мечи и копья ему в спину. Как они поступали с Коджинами.

Но Джакс был не только крупнее Коджина, но и быстрее. Он развернулся быстрее, чем они успели убраться с его пути. Одним взмахом руки он уничтожил троих из них. Остальные едва успели вовремя отскочить в сторону.

Теперь монстр стоял спиной к Тиннстре, и она не собиралась упускать эту возможность. Она бросилась вперед и вонзила копье в голую задницу Джакса. Она даже не пыталась удержать древко, а отскочила назад так же быстро, как и атаковала.

Джакс взревел, выдернул копье и снова бросился на Тиннстру. Она отступила, одновременно вытаскивая меч. Она постаралась, чтобы он увидел ее улыбку, требуя его внимания, сосредоточенности, потому что Венна возглавляла другую группу, которая собиралась напасть на него сзади.

Обе шулка на мгновение встретились взглядами, и Венна кивнула. Женщина знала, что нужно делать.

— Тогда вперед! — крикнула Тиннстра, махнув мечом в сторону Джакса. — Я здесь, здоровяк.

Джакс взвыл от ярости и занес кулак для атаки. Венна рванулся вперед, но Джакс внезапно остановился. Он повернулся, когда Венна и остальные уже были готовы нанести удар. Его кулаки размылись в воздухе. Раздался тошнотворный звук ломающихся костей, раздираемых тел. Люди упали. Никто не поднялся.

— Нет! — закричала Тиннстра. Она бросилась на Джакса.

Монстр обернулся. Его кулаки были подняты над головой, с пальцев капала кровь, зубы оскалены:

— Монсута!

Тиннстра упала, когда его кулаки опустились, проскальзывая под ударами монстра, между его ног, нанося удар мечом, поворачиваясь вместе с ним, вкладывая в удар всю свою силу, всю свою ненависть. Меч глубоко вонзился в лодыжку Джакса, перерезав сухожилие, и хлынула кровь, проливая еще больше драгоценной украденной магии.

Тиннстра откатилась в сторону и нанесла еще один удар, попав Джаксу в нижнюю часть колена, затем снова отскочила в сторону.

Монстр все еще был на ногах, хотя уже не мог быстро двигаться. Но медленный не значит мертвый. Она увернулась от удара кулаком, но не от последовавшего за ним удара локтем. Даже скользящий удар показался ей ударом горы. Она упала навзничь, голова кружилась, рот был полон крови.

К счастью, Джаксу пришлось волочить хромую ногу, чтобы подойти к ней, и это дало Тиннстре достаточно времени, чтобы подняться на ноги. Она сплюнула кровь и одарила монстра еще одной ухмылкой, открывая пальцами мешочек на поясе:

— Тебе придется сделать что-то бо́льшее, чтобы я тебя не убила.

Джакс, как и прежде, выпрямился, взревел, как бешеный бык, и поднял кулаки над головой.

Превратив свою грудь в огромную мишень.

Она быстро запустила метательные звездочки. Все четыре вонзились в плоть Джакса. Каждая из них была пропитана достаточным количеством яда, чтобы убить обычного человека. Джакс, казалось, их не заметил и сумел толкнуть ее, заставив пролететь через половину улицы.

Тиннстра застонала, схватившись одной рукой за ребра, другой нащупывая меч. Земля задрожала, когда Джакс неуклюже направился к ней. Другие солдаты бросились вперед, но пали перед чудовищем.

Джакс схватил ханрана с копьем и разорвал его пополам. Он швырнул части тела в Тиннстру, обагрив ее кровью, когда она уклонилась в сторону.

Ей было больно дышать, когда она, шатаясь, поднялась на ноги, ее руки были безоружны. Она подняла глаза, когда над ней нависла тень.

Джакс.

Его кулак снова врезался в нее, снова заставив ее отлететь. Тиннстра отскочила на дорогу, ударившись головой еще сильнее. Мир закружился, когда она села, а затем ее вырвало кровью на землю.

Гнев хлынул в нее. Это был еще не конец. Только не после всего, через что она прошла, не после всего, чем пожертвовала. Только не после того, что он сделал с Зорикой.

Тиннстра увидела меч, лежащий на земле рядом с мертвым шулка. Она стала карабкаться к нему, когда Джакс бросился к ней. Время замедлилось. Она должна была схватить оружие до того, как монстр до нее доберется.

— Монсута! — снова взревел Джакс.

Тиннстра бросила себя к мечу, почувствовав, как тень монстра падает на нее. Она вытянулась, растопырив пальцы, скользя по камню.

Тиннстра схватила меч за мгновение до того, как Джакс опустил на нее кулак. Она откатилась в сторону, почувствовав, как задрожала земля, повернулась и ударила вверх, когда в нее полетел еще один кулак. Лезвие отсекло кусок от пальца, и этого хватило, чтобы отразить удар, который едва ее не убил.

Когда Джакс снова выпрямился, и Тиннстра бросилась вперед так быстро, как только могла, и вонзила свой меч ему в живот. Кровь и магия сочились из раны, но чертов монстр все еще не падал.

— Монсута! — закричал он, замахиваясь кулаком, но Тиннстра уже снова двинулась вперед, на ходу полоснув его по руке. Он, спотыкаясь, погнался за ней, а она рубанула его по ребрам, затем проскользнула под рукой, чтобы нанести удар в спину.

Тиннстра обретала силу с каждой нанесенной ей раной, поскольку магия в ней работала над ее ранами. Она была похожа на осу, жалящую то тут, то там, уклоняясь от молотящих рук Джакса, оставляя кровавые отметины на его теле, наблюдая, как магия вытекает из его гротескной туши.

Она видела, как он замедляется, как ее меч и яд делают свое дело.

Он все еще вопил:

— Монсута! Монсута!

Как будто ей было не насрать.

Она перерезала подколенное сухожилие на его здоровой ноге, и он упал. Он вцепился в землю, пытаясь подняться, но Тиннстра вскарабкалась ему на спину, нанося удары. Добравшись до его головы, она дернула его за волосы назад. «Надеюсь, это последний раз, когда мне приходится тебя убивать» — прошептала она ему на ухо и вонзила свой меч ему в висок по самую рукоятку.

Когда Джакс упал, раздались радостные возгласы, но Тиннстра не захотела присоединиться к ним. Она подбежала к Раласису и Зорике. С ними был и Аасгод. Зорика все еще лежала неподвижно, все еще светясь.

— Она?..

— Она жива, — сказал маг. — И рана зажила.

— Что? — Тиннстра проверила сама и не увидела никаких следов, даже шрама. — Как это возможно?

— Я не знаю, — сказал Аасгод. — Это случилось, когда ты сражалась с тем монстром.

— Этим монстром был Джакс, — сказал Тиннстра.

— Однорукий генерал? — спросил Раласис.

— Тот самый. Он выкачал из Зорики магию, когда ударил ее ножом. — Тиннстра снова посмотрела на свою дочь. — Она проснется?

— Я не знаю, — сказал Аасгод.

— А как насчет того, чтобы дать ей воды Чикара?

— Это может помочь, но может и убить, — сказал Аасгод.

— Черт, — выругалась Тиннстра. Она огляделась и увидела сотни лиц, наблюдающих за ней, ожидающих приказов, а вокруг них лежали мертвые Черепа. Затем ее взгляд упал на кучу тел, и Тиннстра снова побежала.

Они лежали на том месте, где упала Венна. Когда Тиннстра добралась до них, ее чуть не стошнило от этого зрелища. Там, где Джакс бил их друг о друга, виднелись переплетенные конечности и кровь, и ни один из них не выглядел так, как того хотели Боги.

Тиннстре пришлось подвинуть чью-то руку, чтобы найти лицо Венны. Она нащупала пульс и каким-то чудом обнаружила, что он еще бьется:

— Венна. Ты меня слышишь?

Венна закашлялась, и ее опухшие глаза моргнули, но не открылись:

— Тинн...стра?

— Это я. — Она вытерла кровь со лба Венны, но это не имело никакого значения.

— Джакс. Он... он... мертв?

— Да.

— Хорошо. — Она закашлялась кровью. — Убил Хасана... убил... убил твою... м... мать.

Эти слова пронзили сердце Тиннстры. Еще больше людей, которых она любила, погибло в этой проклятой войне.

— Все в порядке. Тебе не нужно больше ничего говорить. Я найду кого-нибудь, кто тебе поможет.

Но Венна ее не слышала. Она тоже была мертва.

Тиннстра встала.

— Слушайте все! — крикнула она. — Убедитесь, что у вас под рукой достаточно оружия, потому что пришло время положить конец этой войне. Пришло время вернуть наш дворец! Пришло время вернуть нашу страну!

— За Джию! — крикнул кто-то.

— За Джию! — поддержал его какой-то мужчина.

— За Джию! За Джию! За Джии! За Джию! — этот крик был подхвачен всеми вокруг нее. Он эхом разнесся по бульвару, достаточно громкий, чтобы его услышал даже Рааку.

— Сколько у тебя осталось воды Чикара? — спросила она у Аасгода.

Маг заглянул в свою сумку:

— Три флакона.

Боги, она хотела один. Она хотела их всех. Ей нужна была сила воды.

Она…

— Вот. Возьми. — Аасгод протянул ей один из них. Ей не нужно было просить. Не нужно было спорить. Не нужно было красть. Тиннстра уставилась на него, отчаянно желая ощутить горький вкус и остроту, которая за ним бы последовала. Она хотела этого больше, чем считала возможным. Она протянула руку с окровавленными пальцами, не думая об этом. Она выхватила флакон из руки Аасгода, ее пальцы потянулись к пробке. Затем она увидела, что Зорика наблюдает за ней. Ее прекрасная девочка.

— Нет, — ответила она вместо этого. — Вода может понадобиться Зорике. Вода может понадобиться тебе. Но не мне.

— Ты уверена?

— Да. — Она вернула флакон, и ее рука никогда еще не чувствовала себя такой пустой.

И Тиннстра почувствовал спокойствие. Уверенность. Она держала себя в руках. Тьма Рааку заполнила ее разум, заглушая всю магию вокруг нее. Даже воздействие Аасгода и Зорики казались шепотом по сравнению с присутствием этого монстра. Но вместо того, чтобы позволить этому чувству захлестнуть ее, она сосредоточилась на нем, удерживая его на месте.

— Защищайте королеву, — сказала она Раласису и Аасгоду. — Я собираюсь убить Императора.

Раласис что-то сказал, но Тиннстра его не расслышала. Скрежет, который они слишком хорошо знали, заглушил его слова. Он доносился из зданий вокруг них.

Это был звук открываемых Тонин врат.

Очень многих врат.

108

Валлия

Айсаир

Валлия услышала, как Тонин открыли врата. Она смотрела, как все больше солдат устремлялось вперед, чтобы сразиться с армией язычников, и не могла отделаться от мысли, что всего этого было слишком мало, слишком поздно.

Подумать только, она когда-то называла себя Валлией Победоносной. Во имя Кейджа, она так гордилась этим титулом. Она действительно чувствовала себя непобедимой и гордилось этим. Какое высокомерие.

Джия показала Валлии всю глупость таких мыслей. Теперь она была Валлией Побежденной. Валлией Разгромленной.

Теперь она наблюдала, как ее солдаты, с их превосходной броней, вооружением и подготовкой, сражались со сбродом, пока не погиб последний пехотинец. Она видела, как монстр Рааку появился из-под обломков здания и опустошал все вокруг, пока тоже не был убит. Желчь закипела у нее в желудке, когда армия язычников возвестила о своем успехе, а затем обратила свое внимание на дворец. На Императора.

И Валлия Побежденная не могла отделаться от мысли, что вот-вот проиграет снова.

Это были мысли, не похожие ни на какие другие, которые у нее когда-либо возникали. Сомнения, которых она никогда раньше не испытывала. Ей хотелось выбросить их из головы, но они, казалось, только множились, чем дольше она наблюдала за битвой внизу.

Но, возможно, план Рааку сработал. В конце концов, после вспышки света не было никаких признаков присутствия языческой королевы. Никаких признаков мага и его молний. Возможно, шулка убила монстра, а возможно, и нет. Возможно, она лежала мертвая или раненая вместе со многими другими.

Возможно, все защитники Ложных Богов пали.

Возможно.

Она, конечно, ничего не сказала. Рааку стоял рядом с ней, наблюдая за тем же, что и она. Он наблюдал, не двигаясь, как и подобает сыну Кейджа. Подвергнуть сомнению его тактику значило бы усомниться в ее вере в самого Кейджа.

Возможно, она просто устала. Они прошли долгий и кровавый путь к этой точке, к этой Последней Войне. Скоро все это закончится. Скоро они дойдут до конца.

Победа будет за ними.

Возможно.

Валлия посмотрела на сброд на бульваре. Действительно ли они были настолько могущественны? И, подумав о поражениях, которые они нанесли ей за последние несколько месяцев, она поняла, что ответ был положительным. Тот факт, что не было никаких признаков королевы, мага, шулка или таинственного четвертого защитника, не заставил ее почувствовать себя лучше. Они пережили все, что она на них обрушила, и теперь были здесь.

— Я хочу увидеть сферу, — сказал Рааку. Он повернулся, не дожидаясь ее ответа, и направился к двери. Валлия бросила последний взгляд на катастрофу внизу и последовала за ним.

Они направились вниз по лестнице, охранники Рааку следовали в нескольких шагах позади. Теперь, когда все администраторы и слуги были заперты в своих комнатах, внутри замка царила пугающая тишина, и они могли слышать только эхо битвы снаружи.

Рааку быстро прошел через центральный коридор в тронный зал. Он распахнул большие двойные двери, как будто они ничего не весили.

Тронный зал уже давно лишился своей кричащей джианской помпезности. Сохранились только витражи, а также обломки старого трона, сваленные в кучу в дальнем конце.

Теперь в центре зала стояло яйцо с темной скорлупой. В кругу вокруг него, на коленях, со связанными за спиной руками, стояли сто пленных джиан. Позади них стояли двадцать солдат из Первого легиона, члены изначального племени Рааку, в красных доспехах и масках демонов.

Они поклонились, когда Рааку вошел в комнату, но он проигнорировал их и направился прямо к шару, проводя руками по его поверхности. В какой-то момент Рааку послал магический импульс сквозь оболочку, и Валлии показалось, что она увидела, как жидкость внутри отреагировала.

Пока Валлия ждала Императора, она слышала снаружи вой открывающихся врат Тонин. Скоро остатки могущества Империи будут брошены на язычников, и, во имя Кейджа, она надеялась, что этого будет достаточно. Она хотела выйти на улицу и быть со своей армией. Если это Последняя Война, она хотела сражаться вместе с ними. Она хотела победить или умереть, вместе с ними. Вместо этого она наблюдала, как Рааку ухаживает за сферой, в которой находилось то, что было известно только ему.

Она провела большим пальцем вверх и вниз по рукояти своего меча, вспоминая свои слова, сказанные Торви: «Если покажется, что все потеряно, тогда Рааку придет к нам, и ни один простой смертный не сможет победить сына Кейджа, какими бы силами ни одарили его Ложные Боги». Тогда она в это верила, но верит ли сейчас? Неужели она настолько слаба, что несколько неудачных сражений смогли поколебать ее веру? Она должна была покончить с собой только за то, что подумала об...

— Это тот меч, который я вам дал? — спросил Рааку, его голос был почти нежным, почти... отеческим. Он все еще стоял к ней спиной, его внимание было сосредоточено на шаре.

Валлия взглянула на скимитар у себя на бедре, словно проверяя — не то чтобы это было необходимо.

— Да. Это моя самая ценная вещь.

— Вы сохранили лезвие острым?

Она подумала об Иллиусе:

— Да, Ваше Величество.

Рааку повернулся к ней лицом:

— Тогда давайте спустимся вниз и сразимся в этой Последней Войне вместе, как мы делали, когда были моложе. Давайте прольем кровь и заберем жизни, как приказывает мой отец.

Он словно прочитал ее мысли. Так ли это? Заметил ли Рааку ее сомнения? Валлия отступила на шаг:

— Я с радостью пойду, Ваше Величество, но вам нет необходимости присоединяться ко мне. Оставайтесь здесь и ждите новостей о победе, которую мы одержим ради вас и могущественного Кейджа.

Рааку улыбнулся:

— Дорогая Валлия, вы все еще боитесь. Вы все еще сомневаетесь. Секановари не выиграешь, если будешь держаться в стороне от битвы. Мой отец требует крови и душ. Я отдам ему и то, и другое.

Валлия склонила голову:

— Да, Ваше Величество.

— Остальные из вас пусть ждут здесь, — сказал Рааку, обнажая меч. — Будьте готовы казнить пленников по моему приказу. Для того, чтобы я мог использовать сферу, потребуется кровь.

Валлия хотела спросить, что внутри, но не осмелилась. Это не ее дело.

Рааку снова пристально посмотрел на нее:

— Мы одержим победу, командор. В этом мире или в следующем.

109

Королева и Шулка

Айсаир

Зорика услышала визг. Даже затерянная в свете, вдали от мира, она его услышала. Где-то Тонин открывали врата, соединяя одно место с другим.

Почему-то это казалось неправильным. Если, конечно, она была мертва. Этот дьявольский вой разрушил ее покой.

Она потянулась наружу своими чувствами и нашла его источник, затем нашла еще один, и еще, и еще. Она проследила за магией, увидела, как она соединяет далекие места, понаблюдала за ней и поняла ее. Трюки Тонин мало чем отличались от тех врат, которыми когда-то пользовались джиане, которыми пользовалась она. Зорика знала, как это работает. Она знала, как это контролировать, как это остановить.

И, конечно, то, что она могла чувствовать все это, означало еще кое-что.

Я жива.

Зорике нужно было только найти дорогу назад, к свету. Вернуться в мир. Вернуться к Тиннстре и ее народу. Вернуться туда, где она была нужна.

Нет, она не могла уйти от света.

Если не…

Если она не была светом, а свет был ею.

— Во дворец! — закричала Тиннстра. — Освободим Джию!

Она бросилась бежать, и визг врат Тонин наполнил ее уши. Она с облегчением услышала, что остальные последовали за ней. Если они не поторопятся, будет слишком поздно. Слишком поздно для всего. Ее органы чувств различили пятнадцать этих чертовых тварей вверх и вниз по бульвару. Слишком много, чтобы она могла попытаться остановить их в одиночку. Возможно, слишком много для Зорики, если бы она была… Нет, Тиннстра не могла заставить себя даже подумать об этом. Ее дочь не была мертва. Еще нет.

И все же... пятнадцать Тонин. С таким количеством открытых врат Эгрил мог бы наводнить Гранд-авеню монстрами всех видов. Они легко убьют всех. Всех джиан, до последнего.

Она бежала так быстро, как только могла, преследуемая криком магии Тонин. Ей просто нужно было добраться до Рааку и положить всему этому конец.

Во имя всех Богов, она пожалела, что не выпила воды Чикара, когда у нее была такая возможность. Сейчас ей бы не помешала ее сила и энергия.

Затем она увидела, как из зданий по обе стороны улицы высыпают Черепа. Так много Черепов.

— За Джию! — снова закричала Тиннстра, но никто не мог расслышать ее из-за завываний Тонин. Она знала, что любое колебание с ее стороны — и ее армия сломается, поэтому она бросилась прямо на врага с поднятым в воздух мечом, увлекая свою армию за собой одной лишь силой воли.

Расстояние между двумя армиями сократилось. Сто ярдов, семьдесят пять, пятьдесят. Тиннстра не сводила глаз с человека, которого собиралась убить первым, ее рука уже двигалась.

— За Джию! — закричала она, когда до цели оставалось пятнадцать ярдов.

Десять ярдов. Восемь. Семь.

Все замедлилось в сознании Тиннстры, когда она слегка повернула тело, чтобы усилить удар мечом, осознавая, кто находится вокруг нее, осознавая Черепа впереди, предвидя столкновение, уже высматривая следующую цель и…

Ее меч рассек Череп поперек туловища, рассек броню, нашел плоть и глубоко вонзился в нее. Тиннстра высвободила клинок, взмахнув топором. Она разрубила маску следующего Черепа надвое, прямо между глаз. Она взмахнула мечом, пронзая руку другого Черепа, развернулась и вонзила свой топор между ног следующего.

Она продолжала двигаться, все глубже врываясь в ряды эгрилов, отправляя душу за душой обратно в Великую Тьму.

Ее армия последовала за ней, ревя от ярости, сражаясь изо всех сил.

— За Джию! — кричали они. — За Джию!

Конечно, Эгрил не стал бы просто так посылать людей против ее армии. Появилось еще больше Дайджаку, они летали над схваткой, держа в руках светящиеся красные шары.

— Черт, — прошептала Тиннстра, когда бомбы упали.

Взрывы сотрясли Гранд-авеню — от одного конца до другого, — убивая джиан, мейгорцев и Черепа без разбора.

Тиннстра выхватила копье у павшего солдата и метнула его в Дайджаку, но их было так много, что ей не нужно было целиться. Копье описало дугу, и она увидела, как оно пронзило грудь одного Дайджаку. Демон упал, но что можно отнять у целого роя?

А магия Тонин все еще выла.

Следующими появились Коджины. Синие монстры ворвались в гущу ее армии. Их дубины били по ее солдатам, подбрасывая тела в воздух.

И, наконец, через врата прошли Избранные. В ее сознании они были маленькими красными пятнышками магии, прежде чем она увидела их магию в действии и разряды их дубинок, горящие в воздухе.

Даже атака Тиннстры дрогнула перед лицом всех этих монстров. Она заставила сражаться всех мужчин и женщин Айсаира, но Рааку принес с собой все ужасы своей Империи.

Таков был путь Эгрила. Таково было Секановари.

Рааку тоже двигался. Он приближался, собираясь присоединиться к битве, чтобы своими глазами увидеть их конец.

На мгновение Тиннстра почувствовала себя той девочкой, которой она когда-то была в Котеге. Ошеломленной и окаменевшей. Люди вокруг нее поворачивались и разбегались во все стороны. Бежали куда угодно, лишь бы спастись от смерти, которую принес Рааку.

Все было кончено.

Нет. Нет, это не так. Только не это, пока я еще дышу.

Тиннстра крепче сжала свой меч и топор и сделала единственное, что умела делать. Она убивала, убивала и убивала, подбираясь все ближе к дворцу, по одному мертвому Черепу за раз.

Она ничего не сдерживала, не проявляла милосердия, прокладывая себе путь во тьму.

Избранный бросился на нее, его дубинка гудела от силы, а аура пульсировала магией Эгрила.

Тиннстра низко пригнулась, держа меч и топор наготове.

Дубинка махнула в ее сторону, потрескивая, готовая атаковать. Она бросилась вперед, перекатившись, приближаясь быстро и яростно. Ее топор перерубил руку, державшую дубинку. Ее меч вонзился в горло мужчины.

Она наклонилась, достаточно близко, чтобы поцеловать:

— Отправляйся в Кейджу.

Еще один треск.

Она развернулась. Избранный все еще был насажен на ее меч достаточно надежным щитом, когда разряд из дубинки попал в труп, превратив его в пепел. Тиннстра бросилась вперед, не давая другому Избранному времени перезарядить оружие, и взмахнула топором. Изогнутое лезвие нашло шею мужчины и глубоко вонзилось в нее. Кровь брызнула ей в лицо, когда она выхватила оружие и двинулась дальше, сражаясь инстинктивно, полагаясь на все шесть чувств, чтобы убить любого врага в пределах досягаемости.

Но затем в ее сознании вспыхнула искра, знакомая до боли.

Где-то позади нее.

Она обернулась, чтобы посмотреть, и из-за этого чуть не получила удар мечом в грудь.

Дура. Не позволяй своим мыслям блуждать. Не сейчас.

Она перехватила скимитар рукоятью своего топора, отвела его в сторону и вонзила меч в Череп.

Она продолжала сражаться, осознавая, что искра в глубине ее сознания тоже растет. Становясь пламенем, становясь…

Зорика открыла глаза.

Она лежала на земле, все ее тело светилось. Нет, даже больше. Она была полностью соткана из света. Она чувствовала, как он струится по ее венам, проникает в сердце, наполняет легкие, связывает ее воедино, придает ей силу, могущество. Делая ее больше, чем она была когда-то. Больше, чем она считала возможным.

Над ней стоял Аасгод, стреляя молниями во все стороны. Раласис тоже был рядом, одна рука на перевязи, он сражался с Черепом.

Никто не заметил, как она села, потому что все сражались за свои жизни. Дайджаку заполонили небо, сбрасывая бомбы или пикируя вниз со своими ниганнтанскими копьями. Черепа высыпали из близлежащих зданий, сгруппировавшись вместе, как тараны в белых доспехах, и врезались в ряды ее армии. Удары дубинок Избранных рассекали воздух с одной стороны бульвара на другую, Коджины топали повсюду, размахивая дубинами, а вопли Киориу Зорика слышала даже сквозь скрежет врат Тонин. А за ними? Она чувствовала, что еще больше монстров только и ждут, чтобы прорваться сюда.

— Нет. — Она встала.

Аасгод, вздрогнув, сделал шаг назад:

— Зорика? Как ты...

— Подожди. — Сначала ей нужно было закрыть ворота. Она мысленно зафиксировала их все. Пятнадцать из них располагались по всему бульвару, соединяясь, как дороги в пространстве, с пятнадцатью другими точками.

Она сорвалась с места, ярко сияя и набирая скорость. Первый Тонин был в здании прямо по курсу, в большом особняке, занимающем выгодное положение на Гранд-авеню.

— Ширудан. — Ее щит вспыхнул, когда разряды дубинок полетели в ее сторону. Конечно, теперь они сосредоточились на ней. Именно ее они хотели убить больше всего. Что ж, пусть попробуют.

Зорика на полной скорости врезалась в центр здания и выскочила с другой стороны, осыпаемая градом кирпичей и камней. Когда она повернулась, здание уже рушилось, погребая под собой всех, кто находился внутри. Это был один из способов закрыть врата Тонин. Взметнулись клубы грязи и пыли, но Зорика не пострадала под защитой своего щита, сияя в дыму, как маяк.

Дайджаку бросились к ней, сжимая в руках бомбы и копья, но они были не более чем помехой.

— Касри.

Те, что были ближе всего к ней, мгновенно вспыхнули, маленькие огненные вспышки превратили демонов в пепел. Она распространила свою магию дальше, накрыв битву на улице и выведя из боя всех Дайджаку. Избранные, которые были в воздухе, тоже погибли — они сгорали так же легко, как и крылатые демоны.

Она летела дальше, проламываясь через одно здание за другим, разрушая все, что дало приют Тонин. Энергетические разряды Избранных преследовали ее, но она была слишком быстрой мишенью, чтобы они могли в нее попасть. Переходя от дома к особняку, она заставляла замолчать Тонин и закрывала их врата.

Тиннстра наблюдала, как ее дочь закрывает врата Тонин, одни за другими. И, во имя Четырех Богов, то, как она сияла в сознании Тиннстры... внезапно тьма Рааку перестала быть всепоглощающей. Магия ее дочери засияла в сто раз — нет, в тысячу раз ярче, чем раньше.

Мог ли Рааку это почувствовать? Знал ли он, с чем столкнулся? По-прежнему ли он ощущал мощь своего отца? Или он просто обосрался от страха?

Тиннстра очень надеялась, что последнее.

Вид ее дочери не просто поднял настроение Тиннстре. Когда Дайджаку и Избранные стали падать с неба, ее армия на земле преобразилась. Отчаяние сменилось надеждой.

По бульвару пронесся крик:

— Зорика! Зорика! Зорика!

Тиннстра сплюнула кровь и улыбнулась. Зорика изменила все.

— За Джию! — воскликнула она, убивая очередной Череп. — За Зорику!

Как далеко до дворца? Как далеко до Рааку? Она чувствовала, что он приближается. Затем она услышала крики с дальнего конца бульвара и поняла, что Император вышел из дворца.

Зорика перелетела через падающие обломки и вернулась на бульвар. На данный момент она уничтожила десять врат. Осталось пять.

Она перевернулась в воздухе, меняя направление, целясь в следующие.

Волна магии ударила в нее, разрушив ее щит, и она упала с неба. «Ширудан» — выдохнула она, активируя щит за секунду до того, как врезалась в землю. Она встала, ошеломленная, и увидела, что оставила на дороге воронку, а вокруг нее лежат мертвые джиане и мейгорцы.

Ее охватил гнев. Она знала, что в нее ударила магия Рааку. Рааку, из-за которого погибло так много людей.

Она должна положить конец этой войне.

Завывания и крики привлекли внимание Зорики. Она обернулась и увидела, что по меньшей мере две дюжины Киориу бегут к ней, разрывая всех на своем пути.

Зорика протянула руку. Теперь она могла видеть всю их магию, видеть заклинания, которые их создали, и знала, как их отменить:

— Тейшон.

Стоять. Слово силы, которому давным-давно научила ее Анама. Слово, которое до сих пор было просто словом.

Киориу застыли на полу-шаге, на середине резни.

Зорика направилась к ним, она читала их, как книги. Сейчас Киориу были дикими монстрами, но давным-давно они были людьми, их забрали у родителей, чтобы Рааку их исковеркал. Она могла чувствовать их гнев и боль. Их ненависть. Все это им подарил Кейдж.

Что там говорили эгрилы? Боль — это хорошо?

Они ошибались в этом, как и во многом другом.

По крайней мере, Зорика могла положить конец страданиям Киориу. Да обретут они, наконец, покой.

— Касри. — Зорика произнес слово, и демоны вспыхнули.

— Зорика! — Это был Аасгод. Верный Аасгод. Он бросился к ней, его собственная сила почти иссякла после стычки. В руке он сжимал флакон с водой Чикара, но она ему не понадобится. Не сейчас.

Зорика подняла руку:

— Носоу.

Лечить.

Свет запульсировал сквозь него, останавливая его на полпути. Заряжая его всей необходимой магией. Даже порезы и царапины на его теле зажили, а усталость исчезла.

— Как ты это сделала? — выдохнул он.

— Во имя Четырех Богов, какая разница? — воскликнул Раласис. — Ты можешь сделать это со мной?

— Конечно. — Она коснулась его сломанной руки, направив на нее луч света. Раласис ахнул, когда кости сдвинулись вместе, а затем снова срослись.

— Как ты это сделала? — снова спросил Аасгод.

— С помощью света. — Зорика огляделась. Сражение все еще продолжалось. Рааку ждал. Предстояло еще многое сделать. — Где Тиннстра?

— Отправилась убивать Рааку, — сказал Аасгод.

— Она не сможет победить его в одиночку, — сказала Зорика. — Мы должны ее найти.

Ход битвы изменился. Раньше Тиннстре казалось, что она вот-вот утонет под тяжестью эгрилов. Она бросалась на всех в белом, не успев ни подумать, ни перевести дыхание. Но теперь? Вокруг нее было свободное пространство, паузы в рукопашной схватке, чтобы набрать воздуха в горящие легкие, и возможность высмотреть следующую цель.

И дело было не в том, что союзные войска побеждали или что эгрилов оставалось все меньше. Скорее, их тянуло от основного сражения к Зорике. Ее свет притягивал тьму.

Внезапно Тиннстра увидела, что открывается проход, ведущий ко дворцу.

К Рааку. Она чувствовала его. Теперь он был так близко. Она знала, что крики, которые она слышала, исходили от его работы.

Она снова бросилась бежать, рубя мечом и топором всех, кто был достаточно глуп, чтобы встать у нее на пути. Ей нужно убить монстра.

Зорика пробивалась сквозь битву, Аасгод и Раласис следовали за ней по пятам. Двигаясь, она распространяла свой свет, освещая как друзей, так и врагов, понимая их, осуждая их.

Черепа падали дюжинами. В конце концов, они были неисправимы, и нужно было заплатить определенную цену за жизни, которые они украли. Те, кто был защищен от магии, были оставлены, но как особые мишени для ее солдат — их могла уничтожить старая добрая сталь.

Теперь она была в центре битвы. Ее собственные солдаты бросились за ней, скандируя ее имя. Некоторые из врагов — те, кто больше походил на людей, — попытались убежать. Остальные — монстры и Избранные — повернулись, чтобы ей противостоять.

Коджины заревели от ярости, размахивая своими покрытыми запекшейся кровью дубинами — но это принесло им мало пользы. Зорика послала молнии света в их сердца, и земля содрогнулась, когда они упали на землю.

Избранные, однако, не умирали так легко.

Их были сотни. Некоторые летели к ней, уже размахивая дубинками. Другие стреляли с земли. Вокруг нее вспыхивал красный свет, когда их выстрелы разбивались об ее щит. Однажды, не так давно, ей было больно, когда они напали на нее подобным образом.

Но теперь она была другой. Теперь она была светом. Теперь их магия стала такой же опасной, как дождь.

Она потянулась в поисках Избранных, ощущая их силу. Фанатики все до единого, они были изменены пропитанными кровью водами Чикары под замком Рааку, как и все его творения.

Это не имело значения. Если Рааку был великим создателем, то она была великой разрушительницей.

— Хасик. — Изменить. Она произнесла это шепотом, и слово обрушилось на них, как ураган. Те, кто мог летать, теперь не могли. Те, кто стрелял из дубинок, сжигал людей заживо, разбивал джиан льдом или контролировал невинных силой своего разума, теперь не могли этого сделать. Она вырвала у них магию и пустила ее по ветру.

Теперь Избранные могли встретиться с ее армией лицом к лицу, человек с человеком.

Остался только их повелитель.

Рааку.

Тиннстра разрубила Череп, и вот он там.

Рааку. В двухстах ярдах от нее, окруженный мертвецами. Черная магия кружилась вихрем вокруг него, пока он рубил всех, до кого мог дотянуться своим мечом. Его лицо скрывала простая серая маска, тело — черные доспехи. Он был воплощением зла.

С ним были и другие. Четыре гиганта в красных доспехах и дьявольских масках, такие же искусные в убийстве, как и их хозяин, и женщина, одетая, как Рааку, в черное, с таким же смертоносным скимитаром.

Никакой джианин не мог сражаться с ними, но бежать им было некуда.

— Прочь с дороги! — крикнула Тиннстра. — Дайте мне пройти. — Она расталкивала людей, пытаясь пробиться к Императору.

Она была в сотне ярдов от него, когда женщина ее увидела.

— Шулка! — закричала она, указывая мечом на Тиннстру. Один из гигантов отделился от остальных и бросился к ней, с его меча капала кровь.

110

Последняя Война

Айсаир

Это был хаос, и Раласис оказался в самом его центре, изо всех сил стараясь не погибнуть, когда мчался за Зорикой. Она возглавила атаку на Рааку, сияя подобно солнцу среди крови, смерти и неразберихи, даря надежду всем, кто следовал за ней. Они скандировали ее имя, прокладывая себе путь к свободе, убивая тех немногих Черепов, которых она оставляла в живых на своем пути.

С тех пор, как Зорика вернулась к жизни, ее магия была более чем эффективна против всего, что бросал в них Эгрил. Она взмахнула рукой, и рухнуло еще одно здание, закрыв врата и отрезав Черепов от подкреплений. Дайджаку появились из других врат и просто вспыхнули пламенем. И все это время лицо Зорики оставалось бесстрастным, как будто она была выше всего этого — страха, ужаса, ненависти и гнева, которые испытывали все остальные.

Она выглядела как Богиня.

Даже Аасгод стал сражаться как другой человек с тех пор, как Зорика послала через него свой свет. Его молнии пронзали воздух, уничтожая эгрилов прежде, чем у них появлялся шанс представлять угрозу. Он также освоил несколько новых трюков, из-за которых Черепа убивали сами себя или бросали других через бульвар.

Вопрос, однако, заключался в том, что делал Раласис рядом с ними? Даже Тиннстра обладала способностями, намного превосходящими способности любого обычного человека.

Он был всего лишь человеком в битве между Богами. Глупец с мечом, бегущий навстречу верной смерти.

Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он бы отступил и предоставил сражаться другим.

Даже убивая джианина за джианином, Валлия понимала, что они проигрывают битву на улице. Она была слишком опытна, чтобы лгать самой себе. Она видела, как Рааку обрушил всю свою магию на языческую королеву, сбив ее с неба, но через несколько мгновений она снова была на ногах и вела свою армию к ним.

Сияя так ярко, уничтожая ее армию своей магией.

Те солдаты, на которых не были наложены защитные чары, замертво упали на землю, их преданность Императору и Кейджу оказалась беззащитной против той магии, которую она применяла. Даже Коджины падали, не сумев к ней приблизиться.

Теперь только двое Тонин все еще держали свои врата открытыми, чтобы привести в бой больше солдат. Один из них находился во дворце позади нее, и если это существо погибнет, у Императора не будет возможности вернуться в Кейджестан.

Она заметила Торви справа от себя. Женщина выглядела потерянной, уставившись на свои руки, как будто их там больше не было.

— Торви! — позвала она. — Что случилось?

Женщина подняла голову, ее глаза расширились от страха:

— Моя сила... она исчезла.

— Возвращайся во дворец, — приказала Валлия. — Отведи Тонин в подземелье. Убедись, что там безопасно, и приготовься открыть врата обратно в Кейджестан. Ты поняла?

Избранная кивнула.

— Хорошо. А теперь уходи! — Валлии пришлось пригнуться, когда джианин со шрамом на лице замахнулся металлическим шестом, целясь ей в голову. Сначала ее меч отрубил ему руку, а затем и голову.

Тем не менее, на их пути было еще много ублюдков. И эту девушку, ярко сияющую, не волновало, что она мишень — Валлии нечем было швырнуть в нее и нанести ей вред.

Даже Император не пытался убить ее после той первой попытки.

Затем ее внимание привлекла другая язычница, и Валлия сразу ее узнала. «Шулка!» — воскликнула она, указывая мечом на одноглазую женщину.

Один из стражей Рааку мгновенно повернулся к ней.

Гигант в красных доспехах бросился на Тиннстру, нанося удары своим чудовищным мечом направо и налево и разрубая любого джианина на своем пути.

Тиннстра стояла на месте, держа топор и меч наготове, наблюдая за чудовищем, выискивая слабое место — и не находя его. Скорость и сила Тиннстры позволили ей справиться с обычным Черепом, но ее оружие внезапно показалось очень маленьким по сравнению с броней противника. Возможно, она смогла бы пронзить мечом его нагрудную пластину, но будет ли удар смертельным? Она сомневалась.

Тень упала на нее, когда гигант приблизился к ней. Она отскочила назад, когда его меч рассек воздух с невероятной скоростью. Тиннстра почувствовала укол на ноге, который подсказал ей, что она должна быть быстрее. Она перекатилась, пока меч высекал целую глыбу земли, и ушла нырком, когда он погнался за ней.

Она метнула свой топор в лицо ублюдку, пытаясь заставить его отступить, но великан отбил оружие в воздухе и оно, звеня, запрыгало по камням. Однако Тиннстра сумела подняться на ноги, так что это уже было кое-что. Даже если это всего лишь означало, что она может не отводить свой глаз от великана, который снова и снова заставлял ее отступать, отгоняя все дальше от Рааку.

Полетел камень и ударил великана в затылок. Тот на мгновение остановился, чтобы посмотреть, кто его бросил. В этот момент другой кирпич ударил его сзади. И еще один.

— Забросайте его камнями! — закричала Тиннстра, сама хватая камень. Она бросила его изо всех сил. Великан развернулся к ней лицом, и камень врезался в его маску демона. Осколки разлетелись, открывая окровавленное лицо очень разъяренного мужчины. — Он всего лишь человек. Забросайте его камнями!

Со всех сторон полетели новые камни всевозможных форм и размеров. Великан пытался не обращать на них внимания, пытался идти к Тиннстре, но после каждого его шага кирпичи и камни отбрасывали его назад на два.

Какой-то человек, пошатываясь, подошел к великану сзади, держа над головой большой валун, но великан развернулся прежде, чем тот успел его бросить, разрубив мужчину надвое. Но этого было недостаточно, чтобы остановить шквал камней.

Великан выронил меч и попытался отбиваться от кирпичей своими длинными руками, но тех прилетало все больше и больше, ударяя его по лицу, рукам, груди, спине. От них некуда было деться. Он двинулся вперед, шатаясь, как пьяный. На него бросился джианин с копьем в руке. Великан взмахнул рукой в его сторону, но ударил только воздух, и джианин вонзил копье ему в глаз.

Толпа набросилась на великана — теперь, когда он был мертв, всем хотелось убить его еще много раз.

Тиннстра посмотрела в сторону дворца, в сторону Рааку, и увидела, что Зорика добралась до Рааку раньше ее. Свет Зорики сражался с его темнотой в сознании Тиннстры, и она не знала, кто из них сильнее.

Нельзя терять ни минуты. Она бросилась бежать.

Раласис глядел на Рааку с неподдельным ужасом. Даже после всех чудовищ, свидетелем которых он стал за последние месяцы, ничто не подготовило его к встрече с человеком — Богом — перед ним. Рааку стоял на груде трупов, залитый кровью, держа меч длиной с рост обычного человека. От него исходило зло, и Раласис понятия не имел, как он тут же не наделал в штаны.

Трое гигантов в красных доспехах убивали любого, кто был настолько глуп, чтобы приблизиться, а еще там была женщина, которая выкрикивала приказы и направляла Черепов, высыпавших из дворца, чтобы присоединиться к сражению.

— Возьми Рааку, — крикнул Аасгод. — Я разберусь с этими ублюдками. — На один ужасный миг Раласису показалось, что маг обращается к нему, но затем на Императора бросилась Зорика. Она горела, когда летела прямо на него. Но Рааку сплел руками узор, и стена черного света вдавила ее в землю.

Во имя Четырех Богов, это выглядело так, будто он прихлопнул надоедливую муху.

Затем Раласису пришлось прикрыть глаза, когда Аасгод стал посылать молнию за молнией в атакующие Черепа. Люди кричали и умирали, над полем боя разнесся запах обугленной плоти. Затем гигант в красных доспехах заставил Аасгода отступить, прежде чем тот взмахом руки вдавил доспехи человека в его самого.

Зорика вскочила на ноги и послала поток огня в Рааку, но тот создал щит из черного света. Пламя с ревом обрушилось на него, но Раласис видел, что это не возымело никакого эффекта.

Ничто не могло причинить вреда этому чудовищу.

— Ваше величество! — закричала Валлия, перекрывая грохот магии. — Вы должны отступить! Нас окружат. Если мы потеряем дворец, все будет кончено.

Она не думала, что император услышал ее, поскольку он использовал свой щит, чтобы остановить атаку языческой королевы. Затем его голова резко повернулась к ней. В его глазах вспыхнула красная магия, и, да простит ее Кейдж, нечто большее, чем просто безумие. На мгновение ей показалось, что он собирается ударить ее за то, что она высказала свои опасения, но вместо этого он кивнул.

— Спасибо, командор. Мой отец щедро вознаградит вас за службу.

— Тонин в подвале. Он готов отправить вас в Кейджестан.

Рааку покачал головой.

— Сначала я пойду к шару. — Он стоял, все еще находясь под огнем королевы язычников, но его взгляд был прикован к Валлии. — Вы защищены от магии девушки?

— Да.

— Убейте ее.

Валлия кивнула:

— Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар.

Выхватив меч, который дал ей Рааку, Валлия бросилась на королеву язычников.

Все, что Зорика бросала в Рааку, он отражал. Она попыталась распознать его силу, чтобы избавиться от нее, но это был непробиваемый человек. Раз за разом ей приходилось переходить от нападения к обороне, когда он отвечал ей с неприкрытой агрессией.

Несмотря на это, она почувствовала, что битва вокруг дворца и на бульваре разворачивается в пользу ее армии. Еще один Тонин пал, сраженный джианами и мейгорской сталью. Остался только один Тонин — во дворце, — но этого было достаточно, чтобы прибывало еще больше подкреплений, готовых противостоять ее армии.

Аасгод был рядом с ней, метая молнии в Черепа, мчащиеся к ним. Храбрый Раласис тоже был там, сражаясь сталью и сердцем, но ее матери нигде не было видно. Во имя Богов, она надеялась, что Тиннстра все еще жива.

Внезапно она почувствовала, как магия Рааку сдвинулась, расширилась. Она двигалась вместе с ним, противопоставляя свой свет его тьме. Воздух задрожал от ярости, когда на нее обрушилась тяжесть горы. Она стиснула зубы и оттолкнула гору, руки дрожали, колени почти подогнулись. Ее собственные силы внезапно перестали казаться бесконечными. Она почувствовала, что их пределы быстро приближаются.

Женщина в черных доспехах и черной маске бросилась на Зорику с поднятым мечом. Зорика ее узнала. Валлия, ее тюремщица и мучительница. Она послала луч света в эгрильского генерала, но ее магия с шипением отразилась от доспехов женщины.

Аасгод тоже ее увидел, но его молния оказалась столь же неэффективной. Женщина была защищена от них.

Безоружной Зорике пришлось отступить, когда меч женщины обрушился на нее. Она создала другой щит, поменьше, чтобы отразить удар, но он был слабым, слишком слабым. И разлетелся вдребезги, когда лезвие ударило по нему.

Рааку, должно быть, почувствовал, что ее концентрация ослабла, потому что он толкнул еще раз, вложив в удар грубую силу. Зорика пошатнулась, ее щиты ослабли, ослепляющая боль пронзила ее разум. Из носа у нее потекла кровь, пока она пыталась собраться с мыслями.

Валлия бросилась на нее, ее меч превратился в размытое пятно. Падая, Зорика швырнула в эгрилку огонь, но Валлия прошла сквозь пламя невредимой.

Женщина в черных доспехах подняла меч над головой для смертельного удара.

Раласис увидел, как Зорика падает под натиском эгрильской женщины. Время замедлилось, когда он бросился на помощь. Каждый шаг занимал целую вечность, пока эгрилка нависала над Зорикой, уже занеся меч. Боги, он не мог сократить разрыв во времени — но он был должен. Был должен хоть что-то сделать.

Он бросился вперед, поворачиваясь при этом, и врезался в ноги эгрилке. Они оба упали, сплетясь конечностями, и он почувствовал острый укол стали в спину.

Он взмахнул локтем, пытаясь высвободиться, и ударил женщину в челюсть, но ее рука нашла его лицо. Она вцепилась в него, пытаясь зацепиться за что-нибудь — за нос, за рот — и оттянула его голову назад. Он снова толкнул ее локтем, но она вывернулась из-за его спины, обхватив ногами его талию и крепко сжала его. Он попытался оторвать ее руку от своей головы, попытался укусить ее за пальцы, но она тянула и сжимала, и, Боги, она была сильной. Сильнее его. И она знала, как сражаться, как убивать. Он увидел, как ее меч развернулся, направив острие ему в грудь.

Раласис схватил ее за руку, блокируя меч локтем, чтобы лезвие не вонзилось в него. Другая рука женщины переместилась от его рта к носу, потом к глазам.

Страх схватил его за яйца. Он ослепнет и умрет, если не предпринет что-нибудь.

Он ударил назад головой, врезавшись затылком в маску женщины, услышал треск, услышал стон боли и сделал это снова. Он взвыл от боли, зажмурился от ее пальцев и в третий раз ударил головой назад, и в четвертый.

Он услышал глухой удар, почувствовал, как кровь брызнула ему на шею и щеку, почувствовал, как женщина обмякла под ним, давление на его талию исчезло, рука с его лица упала.

— Вставай, — произнес голос, который он слишком хорошо знал. Он открыл глаза и увидел стоящую над ним Тиннстру.

— Ты спасла меня, — прохрипел он, скатываясь с эгрилки.

— Ты спасал меня уже много раз, — сказала Тиннстра. Она наклонилась и выдернула топор из черепа женщины.

— Рааку вернулся во дворец, — сказал Аасгод.

— Зорика? Она... — спросил Раласис, все еще лежа на земле.

— Я в порядке, — сказала девушка, появляясь в поле зрения.

— Тогда пошли, — сказала Тиннстра. — Давайте это закончим.

К тому времени, как Раласис поднялся на ноги, остальные уже бежали.

Он не Бог, всего лишь человек — и все люди умирают.

Эти слова вертелись в голове Тиннстры, пока они мчались во дворец. Они давали ей слабую надежду против силы, которую она видела, — силы, которую ощущала в своем разуме, — но другого ничего не было.

Черепа бросались им навстречу, но они падали, как листья на ветру, от магии Зорики и Аасгода.

— Он в тронном зале, — крикнула Тиннстра.

Их шаги эхом отдавались по длинному коридору, когда они бежали мимо флагов Эгрила, статуй Кейджа и Рааку, мимо мертвых Черепов.

Два последних гигантских стража Рааку стояли перед дверями тронного зала, преграждая путь. Изнутри доносились крики. Так много криков. Что он там делает?

Зорика видела, как магия Рааку течет сквозь гигантов, придавая им силу и могущество. Но этого было недостаточно, чтобы ее остановить. Она выбросила руку вперед, и гигантов, сбитые с ног, проломили дубовые двери позади себя и упали замертво по другую сторону.

В тронном зале Тиннстра увидела, как еще несколько солдат в масках демонов, убивают джиан, стоящих на коленях. Рааку стоял у гигантского шара, в котором пульсировала его магия. Внутри бурлила красная жидкость, набирая скорость.

Они ворвались в дверь. Воины Рааку повернулись к ним лицом. Кровь убитых у их ног растеклась вокруг шара. В этом магическом месте все они были без защитных рун.

Свет и молния ударили в них, сбивая с ног.

Остался только Рааку. Он повернулся к ним лицом, весь в крови, и рассмеялся.

— Через несколько минут все закончится, — сказал он, и его голос прогремел в огромном пространстве. — И я выиграю Секановари.

Тиннстра уставилась на шар. Милостивые Боги, она уже видела нечто подобное раньше. Видела достаточно людей, которые погибли от чего-то подобного. Чего-то меньшего.

— Это бомба, — сказала она. — Гигантская бомба.

111

Тиннстра

Айсаир

Все одновременно пришли в движение.

Рааку метнул из рук черную энергию. Зорика создала щит из света, чтобы отразить удар, но тот разлетелся вдребезги, и магия Рааку бросила ее и Аасгода через всю комнату.

Раласис и Тиннстра с криками бросились на безумца. Мейгорец был ближе, он добрался до Императора первым. Он взмахнул мечом, но Рааку ударил его тыльной стороной ладони, прежде чем клинок успел приблизиться. Раласис растянулся на полу и больше не шевелился.

Тиннстра прыгнула, движимая своими усиленными мускулами, нацелив меч и топор в сердце и шею гигантского монстра. Рааку поймал ее в воздухе, крепко обхватив рукой за шею. Ее оружие со звоном упало на землю, когда он сдавил ей горло.

В голове Тиннстры промелькнули слова, написанные в книге тысячелетней давности: Четверо против одного. Смерть приходит за всем живым. Великая Тьма ждет. Свет угасает. Надежда потеряна.

Она считала, что она Смерть, убийца, которая убьет Бога. Но она была дурой. Смертью всегда был Рааку.

Ее зрение затуманилось, но она увидела, как красная жидкость внутри шара закручивается все быстрее. «Сколько людей ты собираешься убить?» — прохрипела она.

— Всех, — ухмыльнулся Рааку. — Весь мир присоединится к моему отцу и ко мне в Великой Тьме.

Но тут в Рааку врезалось пятно света, и Тиннстра обнаружила, что падает. Она сильно ударилась о пол, но заставила себя подняться, сплевывая кровь, когда увидела, что ее дочь ярко горит, нанося удар за ударом по Императору Эгрила. Он был в два раза больше ее, но Зорика была неумолима. Она обрушила на монстра огненные кулаки, заставив того опуститься на колени.

Тиннстра схватила свое оружие, но прежде, чем она успела сделать шаг на помощь, Рааку одним ударом сбил Зорику с ног. Этого удара оказалось достаточно.

— НЕТ! — закричала Тиннстра, бросаясь бежать.

Молния пронеслась мимо нее, ударив Рааку, когда он, пошатываясь, поднялся на ноги, его маска треснула и упала. Молния вцепилась в него, танцуя вокруг него, не давая потушить пламя, заставляя его снова опуститься на колени и, клянусь Четырьмя богами, заставила его закричать.

Он не Бог, всего лишь человек — и все люди умирают.

С горящей плотью Рааку поднялся на ноги и, пошатываясь, направился к Аасгоду. Черная энергия смешалась с молниями мага, прокладывая себе обратный путь по магии Аасгода. Рааку волочил ноги, с каждым шагом набираясь сил, становясь все выше, пока вокруг него не засверкали молнии и не настала очередь Аасгода закричать. Черная энергия Рааку нашла его.

Тиннстра уронила меч и, порывшись в сумке на бедре, вытащила метательную звезду с отравленными наконечниками. Она метнула ее изо всех сил, за ней последовала вторая, пока первая была еще в воздухе.

Рааку отскочил назад, когда оба удара попали в цель. Он повернулся к ней лицом, ревя от ярости, одна звезда торчала у него из глаза, а другая — из шеи.

— Поделом тебе, — выплюнула Тиннстра, когда он вытащил их и швырнул на землю. — Око за гребаное око, черт возьми.

Рааку бросился на нее. Тиннстра переложила топор в правую руку и замахнулась. Рааку врезался в нее, и она вонзила топор ему в бок. Все равно, что ударить гору. Весь воздух вышел из ее легких, когда сломались ребра, но она не выпустила топор и снова ударила им Рааку за долю секунды до того, как они упали на пол.

Она закашлялась кровью, когда Рааку поднялся на ноги. «Глупая женщина». Он наступил Тиннстре на бедро, раздробив кость. Она закричала, брызги слюны и крови разлетелись во все стороны. Она снова взмахнула топором, но у нее не осталось сил. Он легко поймал ее за руку и отбросил топор в сторону. Она закричала и заплакала, глядя на Рааку со всей своей ненавистью. Это не могло так закончиться.

Он рассмеялся своими окровавленными губами:

— Я не собираюсь тебя убивать. Я хочу, чтобы ты была жива до самого последнего мгновения. Ты увидишь, как сфера взорвется. Ты умрешь вместе со всеми в этом городе и будешь знать, что яд сферы распространится по всему миру, отправляя поколение за поколением в Великую Тьму.

— Ты тоже умрешь.

Он наклонился к ней поближе:

— Я буду со своим отцом.

— Тогда умри, ёб твою мать! — крикнул Раласис.

Рааку повернулся, когда меч мейгорца вонзился ему между глаз. Император Эгрила отшатнулся, оттолкнув Раласиса в сторону. Он медленно взялся за рукоять меча и вытащил его. Рааку покачнулся на ногах, его единственный глаз был прикован к крови, капающей с меча Раласиса:

— Как... ты... это... сделал?

Он успел еще раз пошатнуться, а затем упал на пол.

Мертвый.

— Всего лишь человек, — сказала Тиннстра, закашлявшись, но смерть Рааку не принесла ей особого удовлетворения. Она повернулась, чтобы взглянуть на шар. Красная жидкость внутри была бурей, обжигающей своим злом. — Раласис. — Было больно кричать, но ей нужен был мейгорец, еще раз. — Раласис.

— Я здесь. — Он подполз к ней.

— Зорика должна остановить бомбу.

Раласис посмотрел налево:

— Я не думаю, что она жива.

Тиннстра закрыла глаз и прислушалась к своим ощущениям. Вокруг тела ее дочери мерцал свет.

— Она жива. — Тиннстра схватила Раласиса за руку и сжала ее. — Посмотри, осталось ли… у Аасгода... немного воды Чикара. Если осталось, влей всю в рот Зорики. Это ее разбудит.

— Хорошо, — сказал Раласис. — Только не умирай, пока я это делаю.

— Мы... все умрем... если ты этого не сделаешь.

— Черт. — Раласис, пошатываясь, поднялся на ноги и, прихрамывая, скрылся из виду. Она наблюдала за вращением шара, слушая, как командор роется в сумке Аасгода. — Один разбит, но есть еще два. Они... с ними все в порядке.

— Влей их в Зорику, — сказал Тиннстра. — Как я сделала... в за́мке.

Она услышала, как он, шаркая, подошел к тому месту, где лежала Зорика.

— Я не чувствую пульса, — сказал Раласис. — Она мертва.

— Нет... нет, она жива. Дай ей этой чертовой воды.

— Да. Да.

Тиннстра снова закрыла глаза, когда боль пронзила ее тело. Ей было трудно дышать, и она чувствовала, что захлебывается кровью. Должно быть, ребро проткнуло легкое. Она сосредоточилась на свете Зорики, наблюдая, как он мерцает, словно свеча на ветру. Давай, любовь моя. Вот почему... мы тренировались. Мы боремся... до последнего.

— Позволь мне помочь, — сказал Аасгод.

Тиннстра улыбнулась. Каким-то образом маг все еще был жив. Она услышала треск молнии, и Зорика закричала.

112

Зорика

Айсаир

Зорика резко села прямо, вокруг нее сверкали молнии. Аасгод и Раласис отступили назад.

— Ты жива, — сказал маг.

Она огляделась, увидела Рааку мертвым, увидела свою мать, лежащую рядом с ним, окровавленную и изломанную.

— Тиннстра!

— Она может подождать, — сказал Раласис. — Ты должна остановить бомбу.

— Черт. — Зорика поднялась на ноги. — Просто сохрани жизнь моей матери, пока я не вернусь.

Она подошла к бомбе, потянувшись к ней своей магией, ощущая яростную тьму внутри, ощущая ее происхождение и изготовление в красных водах под замком Рааку.

Зорика положила обе руки на оболочку. Вибрации отдавались в ней эхом, подсказывая, что времени осталось немного.

— Это не просто бомба, — крикнула Тиннстра. — Рааку… он сказал, что ее яды будут убивать всех, к кому они прикоснутся, на протяжении многих поколений.

— Побереги силы, Тинн, — сказала Зорика. Она посылала импульсы света в сферу, пытаясь замедлить движение жидкости, разрушить то, что создал Рааку. — Если Рааку был великим созидателем, то я — великая разрушительница, — прошептала она.

Но жидкость не хотела останавливаться. Она ускользала от Зорики, когда та пыталась загнать ее в угол. Она отталкивала импульсы, когда Зорика попыталась ее остановить.

Аасгод, пошатываясь, подошел к Зорике:

— Могу ли... могу ли я помочь?

— Я не знаю, — ответила она, чувствуя, как пот стекает с ее лба. — Я замедляю жидкость, но она сопротивляется всем моим попыткам. Она ведет себя, как живая.

— Ты можешь ее остановить?

Зорика направила больше света на сферу, пытаясь вытянуть из нее тепло, остудить ее ярость, но она знала правду.

— Нет.

— Можем ли мы как-нибудь ее уничтожить?

— Если мы разобьем оболочку, она взорвется.

— А как насчет того, чтобы похоронить сферу? Обрушить на нее дворец?

— Не думаю, что это ее остановит.

Аасгод перевел дыхание:

— Твои щиты?

— Нет.

— Тогда все кончено. Мы проиграли.

— Нет. — Зорика не сдавалась. Должен был быть какой-то выход. Она должна избавиться от бомбы.

Она подняла глаза. Конечно. Небо.

— Скажи Тиннстре, что я ее люблю, — прошептала она. — И будь осторожен.

— Что ты...

Зорика обернула сферу щитом, взлетела, пробила потолок, пролетела еще три этажа, а затем сквозь крышу — в голубое небо.

Она полетела вверх, еще выше. На одну, две, три, четыре мили. Выше, чем когда-либо летала. Она посмотрела вниз и увидела под собой зеленый ковер, Айсаир был не более чем коричневой точкой.

Было ли это достаточно высоко? Холод пробежал по ее коже и заморозил кровь. Она судорожно хватала ртом воздух, но не находила его.

Сфера задрожала, словно осознавая, что Зорика задумала, словно отчаянно пыталась освободиться, пыталась уничтожить мир. По ее поверхности пошли трещины. Крошечные линии устремились навстречу друг другу и распространились по всей оболочке.

Зорика продолжала лететь, не отрывая глаз от неба, пока не остались одни звезды.

— Осо, — выдохнула она из последних сил.

Толкать.

Сфера полетела дальше, жидкость, вышедшая из-под контроля Зорики, кружилась, кружилась все быстрее, светясь красным, из множества трещин лился свет. Высоко в небе. Вдали от тех, кому это могло причинить вред.

Зорика это сделала.

Она уже вернулась на землю, когда сфера взорвалась.

113

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра была абсолютно уверена, что умирает. Каждый вдох отдавался острой болью в груди, и ей приходилось кашлять кровью, чтобы не задохнуться. Ее рука и нога были сломаны. Как и позвоночник, скорее всего.

Впрочем, оно того стоило. Они сделали то, что задумали. Пусть Рааку объяснит своему отцу в Великой Тьме, как он проиграл Секановари.

Тиннстра закрыла здоровый глаз и увидела, как свет Зорики наполняет ее сознание, когда ее дочь снова прилетела в Айсаир. Во имя всех Богов, она была так прекрасна. Она ни разу не сдалась и не убежала, какой бы тяжкий груз ни лежал на ее плечах. Как далеко она ушла от той испуганной маленькой девочки, прятавшейся за спиной у Аасгода в подвале. Тиннстра не могла бы гордиться ею больше и любить ее больше.

Она только надеялась, что проживет достаточно долго, чтобы сказать об этом Зорике.

Снаружи армия скандировала имя Зорики, радуясь победе. Скоро вся страна — весь мир — присоединится к празднованию.

— Тиннстра! — позвал Раласис. — Останься со мной.

Открыв глаз, она увидела склонившегося над ней мейгорца, на его лице был страх:

— Я... никуда не уйду.

— Я имею в виду, не умирай.

— Не думаю… что у меня есть... какой-нибудь выбор насчет… это. — Тиннстра снова закашлялась кровью.

— Ты никогда не делала того, чего от тебя ожидали, так что не начинай сейчас, черт возьми.

— Почему… почему тебя это волнует?

— Мне всегда было не все равно, якорь мне в глотку.

— Я думала… для тебя я… просто еще одна девушка... в порту.

Раласис наклонился ближе, и она увидела слезы в его глазах:

— Ты никогда не была такой.

— Ха. — Тиннстра попытался вдохнуть, но вместо этого закашлялась кровью, после чего по телу разлетелись осколки боли. — Блядь.

— Держись, — прошептал Раласис, но Тиннстра была слишком уставшей, чтобы слушать. Она закрыла глаза и позволила свету Зорики отвлечь ее от боли. Здесь было легко затеряться, чувствовать себя в безопасности.

Странно думать, что когда-то это причиняло ей боль, что она бежала от света Зорики, как убегала от всего остального.

Странно думать, что она так боялась смерти.

Сейчас умереть казалось правильным.

То, что должно быть.

Затеряться в свете.

Нет никакой Великой Тьмы.

Только свет.

Они победили.

— Тинн? — До нее донесся голос Зорики.

Ее прекрасная девочка. Ее любовь.

Приятно слышать ее голос в конце.

Слышать любовь.

Чувствовать любовь.

Это все, чего я хочу.

Все, что мне нужно.

114

Зорика

Айсаир

— Не умирай у меня на глазах. — Зорика склонилась над телом своей матери, посылая через нее импульсы света, делая все возможное, чтобы сохранить ей жизнь, пока она лечила раны Тиннстры.

Но это был не просто случай сращивания сломанной руки или заживления каких-то царапин и порезов. У Тиннстры было множество травм, большинство из которых сами по себе привели бы к летальному исходу: перелом черепа; опухоль головного мозга; раздробленный шейный позвонок; раздробленная трахея; сломанные ребра — два ребра пробили правое легкое; разрыв селезенки; раздробленная рука; разорванные сухожилия; вывих локтя; перелом нижней части позвоночника: перелом таза; раздробленное бедро. И так далее.

Майза и Анама научили ее анатомии, когда она была маленькой, чтобы она могла залечивать раны и быть лучшей убийцей.

Она смутно осознавала, что в тронный зал входят другие люди — ее армия, — но Аасгод удержал их и приказал найти оставшиеся Черепа и Избранных. Тиннстра сказала бы, чтобы она перестала тратить время на попытки исцеления и занялась бы делом.

Но Тиннстра никогда не отказывалась от нее, и она определенно проигнорировала бы свой собственный совет, если бы они поменялись местами.

Итак, Зорика не сдалась.

Она продолжала работать, сосредоточившись на голове и легких Тиннстры, сдвигая кости, вставляя их на место, сращивая, заделывая разрывы и проколы.

Раласис сидел по другую сторону от Тиннстры, держа ее за руку. Зорика знала, что мейгорец любил Тиннстру, но и он выглядел опустошенным происходящим.

— Ты можешь ее вылечить? — спросил он.

— Я пытаюсь, но у нее так много травм. Она ускользает от меня, — сказала Зорика.

— Давай, Тиннстра, — сказал Раласис. — Не сдавайся. Не сейчас. Ты боец. Ты лучший проклятый Богами боец, который когда-либо существовал. Не сдавайся, теперь, когда мы победили.

Зорика продолжала работать. Воссоединила селезенку Тиннстры, помогала ей восстановить кровообращение, уменьшала давление от опухолей, соединяла кости, но ничего из этого не казалось достаточным. Она чувствовала, как Тиннстра слабеет. Как будто она не хотела возвращаться.

Могла ли Зорика ее винить? Она, как никто другой, заслужила право жить в мире. Была ли Зорика эгоисткой, пытаясь вернуть ее в этот мир?

Может быть.

Но Зорике была невыносима мысль о том, что она может потерять Тиннстру. Мать была всем, что у нее осталось. Единственным человеком, который смотрел на нее как на что-то другое. Не как на королеву или Богиню. Только как на Зорику — и она в этом нуждалась.

И Тиннстра заслуживала жизни, которая не была бы постоянной борьбой. Она заслуживала шанса быть счастливой, быть самой собой, а не Шулка или телохранительницей Зорики.

Так что Зорика продолжала работать. Чинила, заделывала, исцеляла. Она посылала волну за волной магии через Тиннстру, сканируя ее сверху донизу, устраняя все повреждения. Поврежденный глаз Тиннстры был единственным, что она не могла починить. Это повреждение произошло слишком давно, чтобы его можно было устранить.

Но Тиннстра все еще не просыпалась.

— Давай, Тинн, — прошептала она на ухо своей матери. — Возвращайся к нам. Ты в порядке. Почти как новенькая. Пора просыпаться. Возвращайся к людям, которые тебя любят.

Тиннстра по-прежнему не двигалась.

— Хочешь, я попробую? — спросил Аасгод. — Моя молния подействовала на тебя.

— Это совсем другое дело, — сказала Зорика, поднимая глаза. — Я исцелила ее тело. Ее сердце бьется, легкие работают. Она должна проснуться.

— Тогда почему она этого не делает? — спросил Раласис. — Ты что-то пропустила?

— Я ничего не пропустила, — сказала Зорика. — Такое ощущение, что она не хочет просыпаться.

— Неужели вы обвиняете меня? — прохрипела Тиннстра. — Вы трое ссоритесь из-за меня?

— Тинн! — воскликнула Зорика.

Ее мать по-прежнему не открывала глаза, но попыталась улыбнуться:

— Пожалуйста — немного покоя и тишины.

— Слава Богам, — сказал Раласис, откровенно заливаясь слезами. — Ты жива.

— Да, спасибо моей прекрасной дочери, — сказала Тиннстра. Она наконец открыла глаз и посмотрела прямо на Зорику. — Ты спасла меня, и ты спасла мир. Неплохо, а?

— Мне немного помогли, — сказала Зорика, тоже не сдерживая слезы. — Вам с Раласисом удалось убить Бога.

Тиннстра медленно покачала головой:

— Он не был Богом. Всего лишь человеком.

Часть

V

II

Два Месяца Спустя

115

Эндж

Хутор Арлена

Эндж расплакалась, когда впервые увидела деревню на Хуторе Арлена. Она много плакала, возвращаясь с мейгорской армией, но это был первый раз, когда она сделала это, потому что была счастлива. Это был не тот дом, который она покинула, но она была рада, что вообще нашла дом. Боги, все выглядело таким обычным.

Кто-то начал звонить в колокол, когда колонна была еще в нескольких милях от них, и собралась толпа, чтобы выяснить, кто они такие. В деревню было разослано сообщение, что они не представляют угрозы, и члены комитета приветствия выстроились в линию, чтобы поприветствовать их всех.

Среди них было немало знакомых лиц, что вызвало еще больше слез. Тими и Даксам, старуха Сала, большой Анан. Боги, вокруг бегало множество детей, они кричали и радостно вопили. Некоторые даже смеялись. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз слышала смех?

Но она не увидела того единственного человека, которого искала, и это омрачило ее радость. Этот глупый дурак, Гаро. Лучше бы он был там. В конце концов, она искала его всю дорогу назад, но так и не нашла. Если его не будет на Хуторе Арлена, она не знала, где еще искать. Это было бы чертовски типично для него — не сделать то, что он должен был сделать, и отправиться в совершенно незнакомое место, где она никогда его не найдет.

Она надеялась, что именно это он и сделал, а не пошел и не дал себя убить, потому что Эндж не было рядом, чтобы прикрыть ему спину. Ей не хотелось так думать, но, конечно, она так и думала.

С другой стороны, что бы он подумал, если бы увидел ее в таком виде? Бомба при взрыве нанесла ей довольно серьезные повреждения лица, осыпав правый бок камнями и шрапнелью. Один осколок даже оставил неприятную царапину у нее на затылке. Когда ее откопали из-под груды тел у главных ворот, то сказали, что ей повезло остаться в живых.

Естественно, во все раны попала инфекция, что усугубило ситуацию. Чего и следовало ожидать после долгого лежания в грязи, крови и нечистотах. Ничто из этого не пошло на пользу ее внешности, но было много людей, которым повезло меньше, чем ей. Многие из них погибли или потеряли руку или ногу, а то и две.

По меньшей мере, Эндж ходила и разговаривала, ей повезло, что она осталась жива. Не то что они.

Но от этого ей было не легче. Она …

Она увидела его. Он стоял рядом с Линксом. Живой и улыбающийся. Чертов Гаро.

Эндж бросила свою сумку на землю и подбежала к Гаро. Линксу хватило здравого смысла убраться с дороги, когда она прыгнула в объятия Гаро и обхватила его ногами.

— Эндж, — сказал Гаро, но она не дала ему возможности сказать что-либо еще, потому что уже его целовала.

Когда они оторвались друг от друга, Гаро запрокинул голову, чтобы как следует ее разглядеть:

— Почему ты плачешь?

— Черт возьми, Гаро. Я возвращаюсь с разбитым лицом, а ты только и можешь сказать: «Почему ты плачешь?»

Он снова вгляделся в ее лицо. Усмехнулся. «По-моему, с тобой все в порядке». Затем он поцеловал ее в ответ, и наконец-то все в мире стало хорошо.

116

Яс

Хутор Арлена

В тот вечер они устроили пир, чтобы отпраздновать возвращение солдат и попрощаться с ними. Раненые мейгорцы были заняты, пока их соотечественники сражались с врагом: они отремонтировали достаточно своих кораблей, чтобы иметь возможность отплыть домой, как только все будут готовы. Вместе с ними вернутся и несколько джианок, чьи сердца были отданы спасителям страны, и немало мейгорцев останутся здесь по той же причине. После всего, через что они все вместе прошли, даже Яс вынуждена была признать, что ей было бы грустно видеть, как большинство из них уходит.

Она сидела за одним из длинных столов вместе с Ро, наблюдая за тем, как все веселятся, и снова думая о тех, кого здесь нет.

Яс стояла вместе со всеми, приветствуя колонну, но она искала только одного человека — Хасана. Но, даже не спрашивая, она знала, что его там не будет. Жизнь сложилась для нее иначе. Мужчины, которые ей нравились, продержались недолго: ее муж Росси, Грис, Кастер... и вот теперь Хасан.

— Только ты и я, да? — спросила она, гладя Малыша Ро по головке. — Только ты и я.

— Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?

Яс подняла глаза и увидела Эндж, стоящую рядом с ней:

— Конечно. Но я не самая лучшая компания.

— В наши дни таких не так много, — сказала Эндж, присаживаясь рядом с Яс.

— Раньше ты выглядела довольно счастливой. Гаро, конечно, выглядит так, словно победил в жизни.

Это вызвало улыбку.

— Ага, так оно и есть, и я этому рада. Проблема в том, что в конечном итоге я чувствую себя виноватой из-за того, что счастлива, и это вроде как портит удовольствие.

— Почему?

— Почему-то мне кажется неправильным, что я все еще жива, в то время как многие другие уже мертвы.

Яс повернула лицо девушки, чтобы она могла получше разглядеть ее шрамы.

— Мне кажется, ты была так близка к смерти, что тебе не стоит беспокоиться об этом сейчас. Ты это заслужила.

— Я знаю, но это все равно не меняет моих чувств.

— Дай этому время, дорогая. Еще рано.

— Как у тебя дела?

— Выживаю. Не более того. Но, конечно, я рада, что война закончилась. Рада, что мы победили.

— Мне жаль Хасана. Он был хорошим человеком. Всегда хорошо ко мне относился.

— Да, это правда.

Между двумя женщинами повисло молчание, которое нельзя было назвать неловким. Они обе дали волю призракам, которые всегда будут с ними.

— Я удивилась, когда услышала, что ты перестала быть боссом, — наконец сказала Эндж. — У тебя хорошо получалось.

Яс пожала плечами.

— Может быть, да. Может быть, нет. Думаю, мне это слишком понравилось. Я много налажала. Думала, что я та, кем не являюсь. Из-за этого погибли люди. — Она кивнула в сторону танцующей толпы. Симона крутилась в танце с мейгорцем, в которого влюбилась. — Симона справляется с этим лучше — по крайней мере, так думает большинство людей. Ей, конечно, не нужна пара гангстеров, которые ходят у нее за спиной, чтобы заставить людей делать то, что она просит.

— Я заметила, что рядом с тобой нет двух твоих теней.

— Несмотря на слезы, я больше не Плачущий Человек. Теперь я просто Яс, мама Малыша Ро. У меня это хорошо получается. Держись себя, как говорила мне моя старая Ма. Кажется, это работает.

— А. — Эндж поморщилась. — Тогда, возможно, тебе это не нужно. — Она полезла в карман пальто и вытащила конверт. На конверте была причудливая восковая печать.

Яс не сделала ни малейшей попытки забрать его у Эндж:

— Что это?

— Письмо.

— Ни хрена себе. От кого?

Эндж положила его на стол перед Яс:

— От самой королевы, Зорики.

— Что в нем написано?

— Прочитай и узнаешь.

— Не уверена, что хочу знать.

— Кровавый ад, Яс. Это хорошая новость. Ну, я так думаю. И в письме определенно нет ничего плохого.

— Тогда скажи мне, что там написано.

— Я его не читала. Оно запечатано.

— Вижу, — сказала Яс. — Но ты же знаешь, что там написано.

Эндж кивнула:

— Королева формирует правительство, чтобы помочь стране снова встать на ноги. Она хочет, чтобы в нем работали простые люди, которые знают, что к чему. Она хочет, чтобы ты была его членом.

— Не может быть, пиздишь.

— Это чистая правда. Кажется, Хасан провел большую часть пути на север, рассказывая ей, как хорошо ты управляешь делами. Должно быть, он был весьма убедителен.

Дрожащими руками Яс взяла письмо и сломала печать, уверенная, что Эндж что-то неправильно поняла. Но оказалось, что это не так. Это было приглашение присоединиться к королеве в Айсаире, стать частью «народного правительства».