Добро пожаловать в город!

Лемке, Погран и Блауфокс

Машинные операторы, закройщики, молодые рабочие со склада — все разошлись по домам спать. Свет горел только в демонстрационном зале компании «Лемке, Погран и Блауфокс»: повсюду разложены вязаные изделия, пояса, бюстгальтеры, корсеты самых разнообразных моделей. Так тихо бывает только на фабрике спустя двадцать минут после того, как выключены все машины, все работницы-девушки давно ушли и свет во всех помещениях погашен. Сквозь мягкую пелену опустившейся на город темноты сюда из-за окон доносились далекие гудки автомобилей и шарканье подошв — пешеходы спешили домой к обеду. Из лифтовых шахт доносилось нудное завывание, сообщающее о перемещении кабины.

В демонстрационном зале сидели Лемке с Пограном; старались друг на друга не смотреть и не разговаривали. Слышали, как мягко, замедляя движение, приближался к залу лифт. Двери его раздвинулись, и оттуда с деловым видом выпорхнул Морис Блауфокс, тихо напевая себе под нос:

— «Не знаю, какой тогда был час…»

Увидав их, он оборвал песню, всплеснул руками в искреннем удивлении и так, с поднятыми руками, замер перед ними. Блауфокс, по-видимому, только что вышел от парикмахера, — тот над ним неплохо поработал: лицо розовое, лоснится, пенсне резво раскачивается на черной ленточке, короткие гетры на ногах безукоризненны.

— Лемке! Погран! — закричал он. — Боже, мои дорогие партнеры! Мало вам трудиться не покладая рук целый день, так вы еще и по ночам работаете, негодники! — Он искренне засмеялся. — Нельзя же, мальчики, ковать деньги день и ночь! Нужно порой еще выкраивать время жить! — И по очереди хлопнул их рукой по спине.

Ростом всего пять футов пять дюймов, Морис Блауфокс, когда стоял рядом со своими партнерами, казался высоким, исполненным самоуверенности и жизненных сил.

— Мы не ковали деньги, — спокойно возразил Погран.

— Честно говоря, — добавил Лемке, — мы ждали тебя, Морис.

— Ах вон оно что! — снова всплеснул руками Блауфокс. — Я превысил расходную ведомость! Так прочтите мне нотацию, ребята, — добродушно позволил он. — Иногда деньги текут как вода сквозь пальцы, хотя покупатель у тебя на крючке.

— Речь не о расходной ведомости, — опроверг это Погран.

Блауфокс зажег сигару.

— В один прекрасный день, мальчики, я вытащу вас с собой на весь вечер за счет этой ведомости. Обед в Лонгшэм, музыкальная комедия — билеты по спекулятивным ценам, ночной клуб. — Он засмеялся. — Все, все за счет фирмы! Вообще все так, словно вы оба — наши покупатели. Неплохо, а?

— Да, неплохо, — согласился Погран.

— Большое тебе спасибо, — добавил Лемке.

— Итак, мальчики, — Блауфокс размахивал сигарой, — в чем дело?

Лемке пригладил рукой несколько сохранившихся седых волосиков на лысом черепе.

— Морис, — начал он жестким голосом, — дело обстоит так… — И осекся.

— Вы что-то хотите мне сказать? — добродушно отозвался Блауфокс. — Готов вас выслушать. Выкладывайте все, что накопилось на душе, — все, о чем думаете.

— Морис, — вмешался Погран, заговорив громче, чем сам ожидал, — это по поводу той девушки… женщины… той дамы — из французского варьете «Фоли бержер».

По лицу, над которым так славно потрудился парикмахер, поползли жесткие морщины, Блауфокс отложил в сторону сигару.

— Прошу меня извинить, — он направился к двери, — у меня свидание.

— Морис! — крикнул Лемке, устремляясь следом за ним. — Прошу тебя, нечего так себя вести! К чему тебе все эти позы?

— Выслушай нас сперва. — Погран держал Блауфокса за локоть. — Нам потребуется всего пять минут — вполне можешь уделить. В конце концов, мы все друзья и должны выслушивать друг друга.

Блауфокс остановился, не отрывая, однако, руки от двери; молчал, стоял не двигаясь.

— Мы видели выписанные на ее имя чеки, — продолжал Погран, — выписанные твоей рукой, Морис Блауфокс. Мы видели тебя с ней в ресторане «Честерфилд». Выяснили, что тот телефон, который ты оставляешь нам дождливыми вечерами, — это телефон номера в отеле «Лоури», на Двадцать третьей улице. Видели, как ты туда входил и выходил оттуда вместе с Энн Геренсон.

— Дорогие мои партнеры, — с горечью произнес Блауфокс, — да вы не партнеры, вы тайная полиция. Дик Трейси с друзьями.

— Мы ничего не имеем против, — пояснил Лемке. — Абсолютно ничего. Ни капли.

— Как раз наоборот! — подхватил Погран.

— Итак, — откликнулся Блауфокс, — предположим — на всякий случай, — что это на самом деле так. Ну и что же?

— Очень красивая женщина, — констатировал Лемке и вздохнул.

— Первый класс, что там говорить, — согласился с ним Погран.

— Всю свою жизнь, — признался Лемке, — я мечтал о такой женщине.

Выражение на лице Блауфокса сразу изменилось: появилось легкое самодовольство, удовлетворение, губы чувственно изогнулись.

— Да, выглядит неплохо. Настоящая актриса, если хотите, не какая-нибудь кривляка из кафешантана. Беда в том, что для нее нет хороших ролей. Театр ведь медленно умирает — шесть тысяч безработных актрис.

— Да, знаем! — одновременно закивали Погран с Лемке.

— Ей ведь нужно чем-то зарабатывать на жизнь, как вы думаете? — спросил Блауфокс. — Французское варьете, это «Фоли», — дело временное.

— Да, да… — соглашались партнеры, — понимаем.

— Если хотите знать правду, — он сел рядом с ними, закидывая одну на другую аккуратные, стройные ноги, — всю правду, — так я в самом деле помогаю ей, плачу за квартиру, не стану от вас скрывать, в конце концов, мы партнеры вот уже целых шестнадцать лет. Зачем нам что-то скрывать друг от друга?

— Ах, — вздохнул Лемке, — на что только не толкает жизнь коммивояжера.

— Плату за ее квартиру в расходную ведомость я не вносил. Прошу принять это к сведению с самого начала.

В демонстрационном зале установилась тишина; лишь доносился через стекла окон отдаленный гул зимнего вечернего Нью-Йорка.

— А что я такого плохого делаю, смею вас спросить? — продолжал Блауфокс с тревогой. — Я все еще люблю жену. Но ведь она больна, моя Берта; располнела, у нее больные гланды. Я забочусь о ней как могу, сил не жалею, даже умереть за нее готов. Трачу на нее кучу денег. Но ведь она, — и стряхнул пепел со стола в мусорную корзину на полу, — лечится по шесть месяцев в год и дома ее не бывает. Зимой самое подходящее место для ее астмы — штат Аризона. А летом самое лучшее место для ее сенной лихорадки1 — Нью-Гэмпшир. Сами понимаете, мужику становится скучно — не может же он проводить всю свою жизнь в компании покупателей.

— Мы тебя ни в чем и не виним, — Лемке похлопал его по плечу, — поверь.

Блауфокс, вскинув голову, занялся внимательным изучением лиц приятелей — в первый раз за весь вечер.

— А почему это вы вдруг ни с того ни с сего затронули эту тему, а? — подозрительно осведомился он.

Лемке посмотрел на Пограна, а тот в свою очередь, опустив голову, беспокойно шаркнул по ковру ногой.

— Прошу вас, продолжайте, — призвал их Блауфокс. — Коли вы уж так далеко зашли — давайте дальше, нечего останавливаться на полпути.

— Ты везучий, — отметил Лемке.

Блауфокс пожал плечами.

— По-своему везучий, Морис, — уточнил Лемке. — Ведь и люди часто одиноки. Вот… несчастный Лемке. Мужик не должен жить один в номере отеля. Тысячу раз тебе говорил.

— Морис, — начал Погран, — переходим к сути дела. У тебя есть девушка — красивая девушка, мы восхищены ею. Получили бы большое удовольствие, если бы иногда выходили куда-нибудь вместе с вами. На чисто социальное, скажем, мероприятие, — например, по четвергам. Начинали бы с такого мероприятия каждый новый месяц. — Он говорил торопливо, не вынимая рук из карманов, не спуская глаз с третьей пуговки на жилете Блауфокса. — Подумать только — обед в ресторане, в меню морские деликатесы… трое друзей за столом с очаровательной женщиной…

— Ах! — выдохнул Блауфокс.

— Приятно, конечно, — поддержал Лемке. — А особенно приятно познакомиться с кем-то, кого не так часто встречаешь среди своих знакомых. С дамой из театрального мира, например, которая… ах! — И, весь задрожав, плюхнулся на стул.

Сидели молча, глядя в окно.

— Ничего, ничего… — Лемке посидел немного, успокоился. — Как-то я и не готов к такому — я, маленький, смешной человечек… Такая дама наверняка не пожелает меня видеть рядом с собой…

— Вовсе ты не смешной человечек, Лемке, — искренне, как друг, пытался успокоить Блауфокс Лемке.

Тот потянулся за шляпой на вешалке.

— Дикая идея с самого начала, — обратился он к Пограну. — Блауфокс — мужчина высокий, всегда весел, умеет себя вести с женщинами, знает, что сказать; шуточки всякие откалывает, коктейли один за другим пьет… Ну а я? Вы только посмотрите на меня! — Пожал плечами и надел шляпу.

— А мне вот хотелось бы иметь такой талант, как у тебя, — утешил его Блауфокс. — Где в стране найдешь второго такого дизайнера шерстяных изделий, как Адольф Лемке? Настоящий художник!

Лемке горько усмехнулся.

— «Художник»… Этот художник возвращается домой один. Ты идешь со мной, Погран?

Погран тоже снял с полки свою шляпу.

— Подождите минутку, — остановил их Блауфокс. — Мы вот что сделаем. Пойдем сейчас к моей даме и поговорим с ней. Спросим — пойдет она с нами пообедать или нет?

— Вот это справедливо! — тут же согласился Погран. — Вот это дружеский равный подход!

Вышли все вместе, забыв закрыть на замок демонстрационный зал.

— Будь спокоен, все расходы поделим точно на троих, за счет фирмы, — предложил Лемке. — Почему бы не внести еще одну фамилию в отчетные книги нашей фирмы?

Все трое дружно поддержали эту идею и, крикнув: «Такси!» — поехали в отель «Лоури».

Погран с Лемке остались ждать в холле, а Блауфокс поднялся в номер к Энн. Компаньоны сидели там под пальмами, стараясь сохранить абсолютное спокойствие и думая, что им это удастся, но стоило какому-нибудь клерку бросить на них взгляд, они вздрагивали и краснели.

— Нет, ничего не выйдет, — высказал свои опасения Лемке. — У меня какое-то такое ощущение… честно…

Из лифта вышел Блауфокс и с величайшим достоинством приблизился к друзьям.

— Прошу вас, любезные господа, следовать за мной, — пригласил он.

Вошли в кабину лифта.

— Энн хочет посмотреть на тебя, — заявил он Лемке.

У того от неожиданности, что называется, отвисла челюсть.

— И для чего ей это? — поинтересовался он, когда выходили на восьмом этаже.

Энн с самым серьезным видом пожала всем руки.

— Прошу садиться, джентльмены.

Джентльмены сели, опустив глаза.

— Мистер Блауфокс рассказал мне о вас, джентльмены, — Энн посмотрела на Лемке. — Что вас терзают сомнения. Вам кажется, будто вы такой замухрышка, что я даже не захочу появляться с вами на людях. Вовсе я этого не нахожу, — это вы себе так представляете.

Лемке пожирал ее сияющими глазами.

— Благодарю вас, мисс Геренсон. Вы так добры ко мне.

Энн повернулась к Пограну:

— Мистер Блауфокс сказал мне, что вы человек семейный, мистер Погран.

Погран вздохнул:

— Да, он прав. У меня жена, три дочери.

— Мистер Погран живет в доме на Албемарл-роуд, в Бруклине, — пояснил Блауфокс. — Первоклассная собственность.

— По правде говоря, мисс Геренсон, — продолжал Погран, — я чувствую себя таким одиноким — хуже кота в заброшенной парковой аллее. Последние шестнадцать лет, мисс Геренсон, я работаю как проклятый, днем и ночью.

— Мозговой центр нашего бизнеса! — похвастался Блауфокс. — Нисколько не преувеличиваю. Просто не человек, а машина.

— И за эти шестнадцать лет моя жена все больше отдалялась от меня, словно ее сносило течением. — Погран, задрав голову, изучал потолок. — Посещает какие-то лекции, заседает в каких-то комитетах, читает все новинки… Если быть до конца искренним с вами — она стыдится меня, мисс Геренсон. И мои дочери — тоже. Они учатся в Нью-Йоркском университете.

— Прекрасное учебное заведение, — вежливо отозвалась Энн.

— Когда я допоздна задерживаюсь на работе, так жена с дочерьми, видимо, чувствуют себя гораздо лучше, свободнее.

Энн качала головой, о чем-то раздумывая.

— Вы очень славные ребята, — подытожила она наконец. — Истинные джентльмены. — И улыбнулась им, обнажая белоснежные зубы. — Что скажете, если мы все вместе поедем и пообедаем, а?

Мужчины энергично закивали друг другу, а Блауфокс потрепал Энн по щечке, для чего ему пришлось встать на цыпочки.

— Это нужно отметить, отметить! — закричал он; поднял трубку и набрал номер бара. — Шампанского! Принесите бутылку хорошего шампанского по средней цене и четыре бокала в номер восемьсот четыре. — Положил трубку и повернулся к партнерам: — За счет фирмы!

Смех, веселые, громкие голоса зазвенели в строгом номере.

— Послушайте, джентльмены, — обратилась к новым знакомым Энн, — вы не возражаете, если после обеда я приглашу к нам двух девушек? Очень привлекательных.

Лемке и Погран переглянулись.

— Нет, — ответил Погран, — мы не возражаем.

Они внимательно следили за Энн, когда она набирала телефон справочной и спрашивала номер ресторана «Челси».

— Ну разве все это не приятно? — обратился Лемке к Блауфоксу. — Разве не чудесно?