- Ты слишком умная для рабыни, - лицо мужчины вмиг посерьезнело.
- Мне об этом уже говорили.
- Кто?
- Господин Сарук.
Раб усмехнулся, оставив это сообщение без комментария, и произнес совсем другое:
- В школе никто еще не знает, что ты ушла. И не узнает, если мы поторопимся, - он смотрел в глаза двенадцатилетней девчонке и разговаривал с ней как с равной. В какой момент он стал относиться к ней так? Уж точно не когда выходил за ней из школы! Он подождал, пока она поймет, что он сказал, и только потом продолжил. - И можешь взять с собой своего звереныша.
Занила почувствовала, как кровь прилила ей к лицу и пульсирует в висках. "Почему он никому не сказал о моем побеге? И не собирается говорить?" Этот вопрос мог стоить ей жизни, но задала она другой:
- Разве в школе разрешают держать животных? Госпожа Дарина никогда этого не позволит.
- А ей не обязательно этого знать! - раб усмехнулся, и на этот раз усмешка была не только страшной, она еще и доброй отнюдь не была. А Заниле вдруг показалось, что она начала понимать ответ и на другой свой вопрос.
И снова влажная каменная мостовая послушно ложится под ноги, только на этот раз уже взбираясь на холм. И ночь все такая же темная. "Сколько же часов до рассвета?" И теплая живая тяжесть на плече. Она должна бы успокаивать и вселять уверенность, но успокоиться не получается. Нарил шагает рядом с ней. Он идет быстро, но Занила успевает за ним, практически не прилагая усилий. Пару раз она оглянулась на него. Изуродованное шрамами лицо в свете проплывающих мимо тусклых масляных фонарей казалось особенно жуткой маской, а глубоко посаженные глаза были просто провалами тьмы. Будешь тут чувствовать себя спокойно! И все-таки она должна спросить. Она должна знать, раз уж она идет за ним!
- Нарил [У рабов есть только имя. Поэтому в разговорах они обращаются друг к другу только так. Возраст или какие-то другие факторы в расчет не принимается.], - окликнула его Занила, повернув голову. Ее голос должен был прозвучать громко в тишине ночной улицы, но на город вновь спускался туман, приглушая все звуки. "Значит все-таки скоро утро", - машинально отметила Занила. Пожилой раб не повернулся к ней, словно и не слышал ее оклика, но она почему-то не сомневалась: он все прекрасно слышал. Занила не стала повторять, просто продолжила. - Почему ты не поднял тревогу, когда обнаружил, что я сбежала?
- А я и не обнаруживал, - мужчина мельком взглянул на девчонку, идущую рядом, желая оценить впечатление от своих слов. - Я знал: господин Сарук проговорился, что ключ от калитки так и не нашли. Я тогда сразу подумал, что какая-нибудь отчаянная голова попытается его разыскать и выбраться из школы. Как будто одного трупа мало?! - мужчина старался, чтобы его голос звучал ровно, но что-то все-таки выдало его. Правда, он тут же справился с собой. - Вот я и решил последить за калиткой. Какая мне собственно разница, где ночь проводить: в школе под дверью или среди деревьев постоять! Я следил за тобой все время, маленькая рабыня!
Мужчина внимательно смотрел на девчонку: какая будет реакция. Расстроится? Разозлиться? Реакция действительно последовала, но только совсем не такая, как он ожидал. Рабыня глубоко задумалась, тонкие брови сосредоточенно сошлись над переносицей. А потом она вдруг проговорила, не оборачиваясь к нему, а смотря куда-то вперед, в непроглядную темноту зимней ночи:
- Ты врешь: среди деревьев тебя не было. Если ты и следил за мной, то ты мог делать это, только сидя на одном из деревьев.
Мужчина вздрогнул, но постарался, чтобы в его голосе прозвучала спокойная усмешка:
- С чего ты взяла?
- Аммов на двадцать вокруг меня никого не было, - Занила все так же сосредоточенно размышляла: "Никого живого, да и ничего - тоже. Я смотрела." Правда, взгляд ее был сосредоточен на земле. А вот над кто-то и мог быть. - А дальше там задний двор начинается. Ты бы не стал там стоять, - мужчина про себя выругался. Эта девчонка слишком много поняла про него. Оставалось только радоваться, что они идут по дороге, и можно просто смотреть вперед. А девчонка продолжала. - Ты не пошел за мной, когда я вышла из калитки. Может быть, не успел спуститься с дерева, может, еще что-нибудь. Но в овраг ты не спускался - я бы слышала. Тихо там не спустишься! Ты потерял меня. Если бы ты поднял тревогу, управляющий дал бы тебе еще людей, чтобы устроить настоящую погоню, перекрыть все возможные дороги. Но ты действовал один, Нарил. И ты сам понимаешь, как ты рисковал. Я ведь правда не собиралась идти ни в какой порт!
Пожилой раб резко остановился, схватил ее руку и развернул к себе. За прошедший год Занила сильно вытянулась, поэтому сейчас мужчине почти не пришлось нагибаться, чтобы заглянуть ей в лицо.
- Не слишком много ли ты себе позволяешь, маленькая рабыня?!
- Ты сам завел этот разговор и не ответил на мой вопрос, - она даже не попыталась высвободить свою руку, мужчина отпусти ее сам и зашагал вперед.
- Что ты хочешь знать? Почему я не рассказал господину Дагару о своих подозрениях про ключ? Почему, когда ты вышла из школы, просто отправился вслед за тобой, а не поднял всех на ноги? Или почему сейчас хочу, чтобы ты просто вернулась и на этом все закончилось? - Занила молчала: она задала уже все свои вопросы. Тогда пожилой раб продолжил. - Про ключ: у меня были лишь предположения, доказать я бы ничего не смог, - Занила кивнула, не заботясь, видит ли это ее собеседник. А он рассказывал дальше. - А если бы и рассказал, а особенно если бы господин управляющий мне поверил, он не смог бы ничего предпринять так, чтобы госпожа Дарина не заметила.
- А у нее было бы только одно наказание для любой провинившейся рабыни, - продолжила за него Занила. На этот раз настало время пожилого раба молчать, но ей и не нужно было подтверждения. Она знала, что права. - После вчерашнего она получила от хозяина своего рода разрешение на свободу действий?
Они шли вперед, не глядя друг на друга, а сзади, догоняя и обгоняя их, из порта поднимался туман, ластился к ногам, заливал молочно-белой пеленой улицу.
- Хозяин считает, что школа не может рисковать и выпускать рабынь, способных на непослушание. Репутация превыше всего, - Заниле не было необходимости поворачивать голову и заглядывать в лицо пожилого раба. Горькая усмешка была отлично слышна и в его голосе.
- У Мабека Дагара несколько иное мнение, - проговорила Занила. - Я знаю. Если бы у него была возможность помешать, Эзру не убили бы.
- Все верно, маленькая рабыня! - голос раба больше не был ни спокойным, ни равнодушным. В нем бушевали такие эмоции, что Заниле на секунду стало даже страшно. - Господин Дагар всего лишь управляющий, и не он принимает решения. Имущество принадлежит хозяину. Вот только ты, маленькая рабыня, не думай, что господин Дагар такой добрый или хорошо относится к рабам. Ему все равно. Пока не начинаются убытки. А так лишь бы выучить вас побыстрее, да продать подороже.
Мужчина замолчал. А Занила поняла, что дальше эту тему лучше не развивать. У нее вдруг возникло ощущение, будто она подслушала что-то, не предназначавшееся для ее ушей. Как это возможно, если пожилой раб говорил, обращаясь к ней? Он произносил слова, убеждавшие ее не доверять Мабеку Дагару. Но лучше бы он сначала поверил в это сам.
Дома по сторонам улицы превратились практически в дворцы. А вот и тот самый, в парк которого попала Занила, перебравшись через овраг. Но они прошли дальше по улице, пока глухие заборы не сменились высоченными деревьями городского парка.
- Где-то здесь должна быть дорожка к школе, - проговорил пожилой раб, замедляя шаг и внимательно вглядываясь в стену деревьев. Занила тоже принялась высматривать поворот с главной дороги. Действительно аммах в двадцати от них деревья расступались, и вглубь парка уходила тропинка.
- Вон там, - Занила указала рукой.
- Где? - мужчина тихо выругался. - Я в этой темени даже собственных рук не вижу.
Занила недоуменно огляделась по сторонам. Ночь была безлунной, и здесь, вдали от домов с их масляными плошками - единственного источника света, было действительно темно. Но не настолько же, чтобы не различать ничего вокруг, как утверждал Нарил! Занила обернулась на него, вглядываясь в его лицо. Нет, он не врал. Значит, дело не в нем. Пасмурная ночь, никакого источника света вокруг. Почему же тогда она прекрасно различает брусчатку под ногами, его лицо, каждое дерево в парке и даже дома дальше по дороге? "Было бы из-за чего расстраиваться!" - хмыкнула Занила и уверенно направилась к дорожке между деревьев.
Калитка оказалась заперта. Нарил достал тот самый ключ из кармана и отпер замок. Занила с каким-то тайным удовлетворением отметила, что с отсыревшей дверью даже ему пришлось повозиться. Особенно, когда он запирал ее за их спинами. Она снова была в школе, и она снова была рабыней. Словно почувствовав ее смутную тревогу, Кор завозился у нее на плече, скользя пушистой кисточкой хвоста по ее обнаженной руке.
- А ключ так и потерялся, - проговорила Занила, чтобы не думать.
- Верно, умная маленькая рабыня. Ключ так и не нашли, - Нарил размахнулся и зашвырнул ключ куда-то за стену, в заросли зимнего парка. Завтра утром на калитке будет уже новый замок.
А к школе, не сговариваясь, шли вновь, пробираясь среди деревьев. "Хуже - понятие относительное", - так думала не только Занила.
Дверь в здание была не заперта, и в нем, как и обещал Нарил, стояла абсолютная тишина, обычная для ночного часа. В пустом холле горела масляная лампа, отбрасывая дрожащие тени по стенам. Занила хотела было повернуть к спальням рабынь, но Нарил окликнул ее:
- Куда ты в таком виде? Хотя бы платье высуши. Идем.
Занила сначала не поняла, куда он ее зовет, но потом послушно повернула за ним. Платье, так платье. Спать этой ночью она все равно не собиралась. Нарил привел ее в собственную комнату. Она располагалась в том же крыле, что и спальни девочек-рабынь, только ближе к кухне. Занила с любопытством оглядела помещение, совсем не такое уж маленькое и убогое, как можно было ожидать. В углу узкая кровать, покрытая темным покрывалом; около окна - стол, а у противоположной стены, напротив камина (невиданная роскошь для комнаты раба), плетеное кресло. Оно казалось бесконечно старым, удивительно, как еще не развалилось. Но Заниле оно показалось от этого еще уютнее. Только вид из окна подкачал: этим боком здание школы практически вплотную примыкало к внешней стене, и Занила разглядела в туманной темноте ночи только стволы деревьев.
Нарил присел перед камином и привычными выверенными движениями сложил там кучку из дров, а затем поджег ее. Действовал он при этом одной рукой, ну иногда еще помогая себе локтем второй. Занила наблюдала за его движениями, думая про себя, сколько же лет нужно, чтобы приобрести такую привычку. Когда огонь разгорелся, старый раб указал Заниле на кресло:
- Садись, - а сам отошел и опустился на кровать. Занила не стала себя упрашивать. Она пододвинула кресло поближе к камину и села в него, повернувшись к огню спиной. Нельзя сказать, чтобы она замерзла, но в мокром шерстяном платье было не слишком комфортно. Кор, очевидно тоже пригревшись, осторожно цепляясь коготками за ткань, спустился с ее плеча и устроился на коленях, принялся вычесывать уличный мусор из шерстки, перебирая ее длинными коготками и время от времени что-то выкусывая, при этом тихонько пощелкивая. Занила смотрела на него, поймав саму себя на мысли, что тихо улыбается. Она провела рукой по пушистой спинке. Звереныш дернулся, недовольный, что помешали его туалету. Сейчас при свете огня в очаге Занила вдруг заметила, что его шерстка была не просто серовато-бурой, как ей показалась. Она была красивого темно-серого цвета, а по спинке шли поперечные золотисто-коричневые полоски.
- Откуда у тебя все-таки этот сурикат?
- Кто? - Занила оторвалась от своего звереныша и взглянула на мужчину, сидевшего на кровати. Тот придерживал левой рукой правую, изуродованную, словно баюкая ее. "В такую погоду старые раны, наверное, болят", - мелькнуло в голове у Занилы. Мелькнула и пропало: есть вещи, которые вслух произносить не следует.
- Твой зверь, - Нарил кивком головы указал на Кора, обвившего длинным хвостом ее колени. - Это иглозубый сурикат. Ты не знала? - мужчина на минуту задумался, остановив изучающий взгляд на звереныше. - На обычного суриката, правда, похож мало.
- Не видела, - машинально ответила Занила, вновь запуская пальцы в пушистую шерстку. На этот раз Кор стерпел.
- Они живут в пустынях, - продолжил Нарил. - Хищники. Охотятся на всякую мелкую живность, да и на не очень мелкую. С такими-то зубами. Их в богатых Догатских домах заводят - сразу никаких крыс! Даже кошек не надо. Вот и твой, маленькая рабыня, наверное, сбежал откуда-нибудь: он совсем ручной, - Нарил говорил медленно, не отрывая взгляда от зверька, словно все это было написано среди полосок на его спинке. - А вот кошек они терпеть не могут, - закончил он.
- Ясно, - произнесла Занила, чтобы хоть что-то сказать. Ей по большому счету было все равно, кто такой Кор, и откуда он взялся. Она назвала его Кором - этого было достаточно. - Почему ты позволил мне взять его с собой? - вдруг произнесла она и сама тут же начала отвечать на свой вопрос. - Ты понял, что без него я не вернусь. Тебе бы, скорее всего, все равно удалось меня привести, но вот тихо - нет! И тогда меня, наверное, тоже бы убили: репутация школы и все такое. Очередной ущерб имуществу. Мабек Дагар бы расстроился, - Занила прервала свои размышления, ожидая, что Нарил как-то прокомментирует их: подтвердит или опровергнет, но он молчал. Он смотрел на язычки пламени, лизавшие дрова, и выражение его глаз было абсолютно спокойным. Даже шрам, казалось, распрямился, больше не оттягивая вниз угол рта и не уродуя его лицо. Занила поймала себя на мысли, что впервые смотрит на пожилого раба, а не на его шрамы. Он ничего не возразил на ее слова, и Занила закончила. - Почему ты стремишься во всем помочь Мабеку Дагару?
Занила спросила, но, если честно, она не верила, что старый раб ответит ей. Ей важна была его реакция, но Нарил вдруг произнес:
- Он выкупил меня.
- У кого?
- У кого - не важно, - усмешка вновь искривила шрам, разрушив равновесие этого странного лица. И еще Занила поняла, что больше не боится его. Она смотрела на него, как на человека, а не как на пугало из страшилок, что рассказывали друг другу девчонки по ночам. - Учись задавать правильные вопросы, маленькая рабыня!
- И как же будет звучать правильный вопрос?
- После чего он меня выкупил, - Занила не стала повторять вопрос, но Нарил этого и не ждал. Он поднял скрюченную правую руку к лицу. - Вот после этого, - он вновь перевел взгляд на огонь и принялся рассказывать. - Я родился несвободным, маленькая рабыня, но ты, наверное, и сама могла об этом догадаться. Я рос в том же доме, где жили и мои родители, и вместе с ними прислуживал нашим хозяевам. Много лет. Я был хорошим рабом, верным, потому что, знаешь маленькая рабыня, я считал: если ты хорошо служишь - твои хозяева ценят это, - он вдруг взглянул на Занилу, и та вздрогнула от боли, полыхнувшей в его глазах. - Оказалось, что этого недостаточно.
Занила могла бы спросить: "Что случилось?" Но Нарил расскажет и сам, поэтому она просто сидела и смотрела на него, чтобы он знал - она слушает. И он рассказывал дальше, словно уцепившись взглядом за ее взгляд как за невидимую опору.
- Они разорились, маленькая рабыня. Купец, глава семьи, вложил все деньги в какое-то сомнительное дело, и все потерял. Дом, земли, товары в магазинах, драгоценности жены, лошади сына - все пошло с молотка. Рабы конечно тоже. Может быть, когда-то они и ценили нашу преданность, но в тот момент им было важно одно - сколько мы стоим. А точнее: как за нас выручить побольше. Меня они продали в цирк, как гладиатора, - пальцы Занилы, поглаживавшие Кора, вцепились в его шерстку, и зверек возмущенно зашипел, заставив ее прийти в себя. Занила опустила глаза от лица Нарила. Она не скажет ему ни слова, он не из тех, кого можно жалеть. - Понимаешь ли ты, маленькая рабыня, о чем я говорю? Я был рабом до мозга костей, у всей моей жизни была одна цель - служить как можно лучше! Ты думаешь сейчас, наверное, что они предали меня?!
- Я так не думаю, - качнула головой Занила, заставляя себя посмотреть в лицо пожилого раба. Он должен прочитать ответ еще и в ее глазах, чтобы знать - он не зря рассказывает. - Имущество не предают.
- Это хорошо, что ты это понимаешь, маленькая рабыня!
- Ты долго был гладиатором? - Занила, кажется, уже догадывалась, как все было дальше, но она должна была услышать это от него.
- Я много сражался. Много лет и много боев. До одного, самого последнего боя, - на этот раз Нарил не просто поднял руку, он поднес ее к лицу, иссеченному страшными рубцами. - Я больше не мог сражаться, а значит никому не был нужен. Имущество утратило свою ценность, маленькая рабыня! Тогда господин Дагар и выкупил меня. Он сказал, что привратник в школу сойдет и такой, тем более практически даром.
Огонь ярко горел в камине, и платье Занилы понемногу подсыхало. Она провела ладонью по подолу, обирая прицепившиеся к нему листочки, а потом бросила их в очаг. Пламя подхватило их на лету, будто они были неосторожными бабочками. И к запаху смолянистых дров на минуту примешался аромат зимнего леса.
- Ты, наверное, презираешь меня за мою преданность, маленькая рабыня? - вдруг произнес Нарил. - Ты - рожденная свободной!
Последние слова раб постарался, выплюнуть, словно они были оскорблением. Но именно "постарался". Для оскорбления не хватило решимости или уверенности. Занила отвернулась от камина, но глаза, ослепленные пламенем, на секунду перестали видеть в темноте комнаты. Она начала говорить, еще не различая лица Нарила:
- Мне не за что тебя презирать, - она запнулась. - А откуда ты знаешь, что я родилась свободной?
- А откуда ты знаешь, что я урожденный раб? - Нарил усмехнулся. - Ты ведь поняла это еще до того, как я рассказал. Рабы это чувствуют, как собака с рождения знает, что она собака, а кошка - что она кошка. Я старый цепной пес, который до конца своих дней будет искать того, кому можно служить. А ты - кошка, маленькая рабыня. Ты даже в ошейнике умудряешься гулять сомостоятельно.
"Или, во всяком случае, пытаюсь" - хмыкнула Занила, но вслух не стала спорить со старым рабом.
- Я понимаю твою преданность, - вновь повторила она. - Может быть потому, что распространяется она на Мабека Дагара. Я не буду убеждать тебя, я никогда не смогу относиться к нему так же, как ты, - ее пальцы перебирали пушистый мех Кора, словно это простое движение помогало ей выразить свои мысли. - Но своим врагом я его тоже не считаю. Он никогда не причинял вреда ни мне, ни кому-то из других девочек, насколько я знаю.
Нарил вдруг рассмеялся ей в лицо. Занила вздрогнула, не понимая, чем вызвана такая реакция. Пожилой раб также внезапно оборвал свой смех и внимательно посмотрел на девочку.
- Ты думаешь, в этой жизни все просто, маленькая рабыня: есть друзья, и есть враги? - произнес он, и его голос звучал резко и хрипло. - Нет. Все еще проще. Есть враги, и есть те, кто не враги!
Занила кивнула, вслушиваясь в звучание фразы и соглашаясь с ней:
- Не беспокойся, враги у меня есть!
- Не зарывайся, маленькая рабыня, Дарина тебе не по зубам!
Занила усмехнулась: "Ты даже не представляешь, насколько мне не по зубам мой Враг!"
- А впрочем, - Нарил махнул здоровой рукой, - враги - это хорошо, маленькая рабыня: значит, есть, для чего жить.
- А у тебя есть враги, Нарил?
- А мы, рожденные рабами, живем с другой целью, - совершенно спокойная, лишь слегка горькая усмешка в уголках губ. Что бы он ни говорил, Занила знала: он не просто раб, старый преданный пес, как он сам назвал себя. Иначе она не разговаривала бы с ним. А он не разговаривал с ней.
Ночь за окном комнаты старого раба из угольно-черной стала серой, а силуэты деревьев почти полностью растворил густой туман. Занила прижала Кора к груди и поднялась на ноги из такого уютного, хоть и старого кресла.
- Мне пора идти, пока девочки не проснулись и не заметили моего отсутствия, - произнесла она. Нарил кивнул, соглашаясь. Занила сделала шаг к двери, машинально опуская свободную от Кора руку в карман платья. Ее пальцы наткнулись на что-то металлическое и острое. Ножницы, которые она украла из лазарета, и которыми собиралась разрезать ошейник! Ее рука невольно сжалась на них. Взгляд Нарила скользнул по ее телу. Ткань платья была толстой, а ножницы не такими уж большими, и он просто не мог видеть, что лежит в ее кармане. Но Занила могла бы поклясться, что он понял: она сжимает в руке если и не оружие, то что-то опасное. "Много лет и много боев", - вспомнила она его слова. Да, теперь она в это верила! Занила повернулась, чтобы уйти, но голос Нарила остановил ее.
- Я хочу дать тебе один совет, маленькая рабыня, - Занила вновь обернулась на него. Она почувствовала, как длинный хвост Кора обвивается вокруг ее руки, напоминая о своем присутствии. - А точнее я хочу рассказать, почему ни у твоей подруги Эзры, ни у тебя не получилась убежать.
Занила почувствовала, как при упоминании этого имени ее мышцы каменеют.
- Почему? - переспросила она.
- Бей наверняка, - Старый раб смотрел ей прямо в глаза, и у Занилы вдруг возникло ощущение, что она просто не сможет уйти, пока эти глаза ее не отпустят. - Не пытайся сбежать - убегай! Не пытайся ударить - бей! И если ты знаешь, что твой противник сильнее тебя, - бей насмерть! Второго шанса не будет, и ты это знаешь! - Занила замерла, чувствуя, как все ее тело колотит дрожь. На слова старого раба откликнулось то, что звучало с ними в унисон в ее собственной душе - И отнеси на место то, что взяла, маленькая рабыня! - губы Нарила искривились в его версии усмешки, и Занила ответила ему тем же.
- А это - уже второй совет.
* * *
1275 год от Сотворения мира.
Солнце почти скрылось за горизонтом, заставляя воздух гореть оранжевым пламенем. Последние лучи, проникавшие сквозь широкие окна, бросали длинные тени, до неузнаваемости меняя лицо Нарила, глубже выделяя каждый шрам на нем. Заниле пришлось напомнить себе, что это именно тот старый раб, которого она знает уже несколько лет.
- Я ищу Кора, - проговорила она. - Он может гулять целый день, но к вечеру всегда возвращается. Но сегодня я нигде не могу его найти.
- Пойдем, маленькая рабыня, - Нарил махнул рукой в сторону коридора, ведшего к кухне, то есть туда, где была его комната.
- Вообще-то я тороплюсь, - неуверенно возразила Занила.
- Уже нет.
Рабыня выругалась, поминая Темных Богов. "Уже нет." Кажется, она начинала многое понимать.
Комната Нарила совершенно не менялась, когда бы она не заходила в нее за прошедшие годы. Старый раб всегда убирался здесь сам. И Занила очень сильно сомневалась, пускает ли он в нее еще хоть кого-нибудь. Войдя вслед за мужчиной, она закрыла за собой дверь. Нарил опустился на кровать и, не дожидаясь, пока она тоже куда-нибудь сядет, заговорил:
- Ты собиралась сбежать, маленькая рабыня? - полу вопрос полу утверждение. Скорее впрочем, утверждение. Поэтому Занила и не стала отвечать. - Ты столько времени ничего не предпринимала. Но это ведь глупо было надеяться, что ты стала примерной рабыней?
- Ты все знаешь. Даже почему я еще здесь.
- Я знаю даже больше.
- Где Кор?! - Занила больше не могла играть в эти игры. Ей хотелось вцепиться ногтями в лицо старого раба, еще больше уродуя изборожденную шрамами кожу, выбивая ответ. Он опустил глаза. Отвел их от ее взгляда.
- Твой зверь у Мабека Дагара.
Боль и гнев накатили волной. И схлынули, оставив после себя лишь пепел пустоты. Занила опустилась в плетеное кресло. Старое, но такое удобное. Положила руки на подлокотники. Аккуратно. Словно несла фарфоровую чашку, наполненную кипятком.
- Он знал, что я захочу сбежать? - Занила уставилась в лицо старого раба, но он все еще предпочитал не встречаться с ней взглядом.
- Скажем так: у него были некоторые опасения. Он просто решил подстраховаться.
- Но откуда он узнал о его существовании?! - отчаяние все-таки прорвалось наружу. А Нарил не сдержал усмешку, совсем не злую, скорее грустную:
- Ты не слишком-то его скрывала, маленькая рабыня!
Занила медленно кивнула, подтверждая справедливость этого замечания. Может быть, только от Дарины она скрывала его. А Мабек Дагар... Мабек Дагар... Он казался таким безобидным со своей вечной улыбкой, прячущейся в пушистых усах. Но она ведь знала, какой он на самом деле! И Нарил предупреждал ее.
- Значит, ты действительно не уйдешь без своего зверька, маленькая рабыня? - голос старого раба заставил ее вскинуть голову. - Я не верил в это! Я видел, как ты таскаешься с ним, но чтобы он значил для тебя так много?! Он твое уязвимое место, маленькая рабыня, понимаешь? Он делает себя слабой!
Занила усмехнулась, позволив боли выплеснуться в глаза.
- Должны же у девушки быть хоть какие-то слабости?
Глава 5. Ища и теряясь
Осень 1272 года от Сотворения мира.
Платье было красивым. Тонкий шелк цвета летнего догатского неба, нежный и гладкий; тесьма с серебряным шитьем, а на лифе даже нашиты крошечные блестящие стразы. Не драгоценные камешки, конечно, но блестят ничуть не хуже. Да, платье было красивым, а уж девчонкам-рабыням, которые несколько лет не надевали ничего кроме форменных платьев из серой шерсти или небеленого полотна (в зависимости от сезона), оно казалось самым роскошным в мире.
Другие платья, правда, тоже были ничего. Тем более что они были почти одного фасона и сшиты из ткани одного и того же качества. Так что отличал их только цвет шелка, ну и конечно размеры. А в этом конкретном платье Занилу привлекло скорее не оно само, а то, какими совершенно влюбленными глазами уставилась на него Ларка. За два года, проведенные в школе рабыня сильно изменилась во многом благодаря стараниям госпожи Дарины, которая ни на день не забывала своего обещания следить за ее фигурой. К третьему году обучения Ларка превратилась из застенчивой неуклюжей полной девочки в девушку (все еще застенчивую и немного неловкую) с очаровательной немного пухлой фигуркой. Дарина, впрочем, свои старания оставлять не собиралась.
"А вот ее руки нисколько не изменились", - машинально отметила Занила, наблюдая, как короткие пальчики на по-детски маленьких ладошках с ямочками поглаживают блестящий шелк, словно тот был живым. Ларка заметила свою подругу и обернулась к ней, даже не подумав оторваться от платья.
- Ох, Занила, я такая счастливая! - пролепетала она. - Наконец-то я смогу его одеть!
"А Мирима такая красивая!" Другой день, другая жизнь и другое платье. Занила рухнула в воспоминания как в омут со стоячей водой. Другая девушка... Но что же такое знакомое прозвучало в голосе? Или просто платье виновато? Занила словно саму себя за волосы вытянула из воспоминаний. Огляделась вокруг, будто снова узнавая комнату, тяжело дыша, словно и правда только что тонула.
- Да, Ларка, платье очень красивое, - Занила заставила себя ответить, чтобы отвлечься.
Где-то со второго года обучения рабынь начинали учить правильно одеваться, а еще их учили, как держать себя на аукционах, демонстрируя себя потенциальным покупателям с наиболее благоприятной стороны. Сегодня госпожа Дарина задумала совместить эти два занятия. А для этого девочкам выдали целую кучу шелковых платьев, да еще и позволили наряжаться самим, как им заблагорассудится. Занила ни на секунду не сомневалась, что это очередной урок, а точнее - очередной экзамен. Но большинство девчонок, казалось, просто сошли с ума от счастья.
Первый раз что-то подобное Дарина устроила месяца три назад. И Ларке еще в тот раз приглянулось небесно-голубое платье с серебристой канвой. Каково же было разочарование девочки, когда застежки узкого лифа просто не сошлись на ее спине. Она тогда приняла решение, что обязательно похудеет. Занила усмехнулась, вспоминая: госпоже Дарине наконец-то больше не пришлось вырывать у Ларки еду с хлыстом в руках! И вот теперь рабыня дождалась своего счастливого дня.
Для себя Занила выбрала серебристо-серое платье, отделанное темно-синей вышивкой по корсажу. Собственно, она взяла первое из попавшихся ей платьев ее размера. А таких выбор был невелик. За прошедшие два года Занила, конечно, тоже изменилась, но вот коснулось это в основном роста. А фигура ее оставалась стройной и изящной, производя впечатление истонченной хрупкости, особенно в сочетании с длиннющими серебристо-светлыми волосами. Как говорила госпожа Дарина: слишком худая, чтобы стоить достаточно дорого.
Занила принялась расстегивать крючочки на лифе платья, соображая, как именно его следует надевать. Странная темная тень, мелькнувшая под стулом, заставила рабыню обернуться. Занила наклонилась. Из тени, влажно поблескивая, на нее глядели два круглых темно-фиолетовых глаза.
- Кор! Ты что здесь делаешь? - Занила присела на корточки, и звереныш на четырех лапках, смешно подпрыгивая задними, приблизился к ней, доверчиво ткнулся сморщенной мордочкой в протянутую ладонь. - Я же сказала тебе ждать меня в спальне!
Иглозубый сурикат вот уже почти десять месяцев жил в школе вместе с ней. Она не прятала его от других девчонок-рабынь, скрывая его присутствие только от надсмотрщицы Дарины, справедливо полагая, что реакция той вряд ли будет положительной. Кор оказался ночным хищником. Каждый вечер он сквозь щель в специально приоткрытых ставнях выскальзывал в школьный парк, отправляясь на еженощную прогулку. А на рассвете возвращался и будил Занилу, тычась мокрым подвижным носом в лицо Занилы. Днем он обычно спал, забравшись под покрывало на ее кровати, или в шкаф с одеждой, или под подушку, вылезая, только когда его хозяйка возвращалась с занятий. Занила никогда не приходила к нему с пустыми руками, и звереныш, несмотря на то, что охотился каждую ночь, ни разу еще не отказался от различных лакомств, которые рабыня для него утаскивала с кухни. Другие девочки сначала возмущались, в основном от страха перед госпожой Дариной; потом умилялись и пытались погладить; потом визжали и долго ругались, перевязывая прокушенные пальцы. Что поделать: не любил Кор чужих рук, а иглозубым умные люди прозвали его не просто так!
- Сиди тихо! - Занила поднялась на ноги и махнула зверьку рукой, чтобы он поглубже забрался в тень под стул. Что же теперь сделаешь, если он соскучился по хозяйке? Странная возня, начавшаяся за ее спиной, Заниле не понравилась. Она обернулась, в очередной раз не добравшись до приготовленного платья.
Ларка стояла все там же, возле вешалки, и все так же вцепившись в свое обожаемое голубое платье. Но вот с другой стороны за это же самое платье ухватилась Ойя, и теперь рабыни старательно перетягивали друг у друга кусок шелка. Занила постояла, посмотрела, чуть повернув голову, полюбовалась всей нелепости ситуации. "Интересно, а они сами понимают, как глупо выглядят", - подумала она. Нет, похоже, они не понимали. Во всяком случае, Ларка точно не понимала, в ее глазах уже практически слезы блестели. Тяжело вздохнув, Занила направилась к ним.
- Зачем тебе это платье? Ты в него все равно не влезешь, толстуха! На мне оно будет лучше смотреться, - это Ойя.
- Я его первая выбрала! Оно мое! - это Ларка.
Справедливо рассуждая, Ойя, пожалуй, даже была права. Нет, не в том, что Ларка в платье не влезет (не для этого она три месяца питалась одними салатами), а в том, что на высокой смуглой Ойе, с каждым днем становящейся все более ослепительной красавицей, это платье будет смотреться лучше. Хотя это касалось и любого другого платья. Что ж, Ларке теперь голой ходить? Это и решило все для Занилы. А еще то, что она увидела в иссиня-черных глазах Ойи: той наплевать было на платье. Она не обратила бы на него внимания, если бы не поведение Ларки. Целью были именно слезы в глазах другой рабыни. Это качество в Ойе тоже с каждым днем становилось все сильнее.
Рука Занилы сомкнулась на натянутом голубом шелке и дернула его из пальцев Ойи. То ли та просто не ожидала, то ли длинные пальцы Занилы, казавшиеся такими тонкими, и в правду оказались сильнее, но платье Ойя выпустила.
- Выбери себе любое другое, - произнесла Занила, вставая так, чтобы оказать между рабынями, и кивнула на вешалки. - Их тут еще полно.
- Не лезь не в свое дело, малявка! - голос Ойи, как всегда бывало, когда она слишком сильно нервничала, сорвался практически на визг. Занила усмехнулась и поинтересовалась совершенно невинным голосом:
- Тебе не кажется несколько странным называть "малявкой" человека с тебя ростом? - и это было правдой. Заниле действительно больше не требовалось задирать голову, чтобы посмотреть Ойе в глаза.
- Ты что думаешь: ты самая главная здесь?! - справедливость замечания, похоже, взбесила Ойю еще сильнее.
- Оставь их, - к ней сзади приблизилась Н'ори. Она росла так же, как и Занила, - в высоту и изящество. Все более явственно в ней проявлялась кровь жителей восточного побережья материка. Н'ори была одной из немногих людей в школе, которых Занила искренне уважала. В этой рабыне она ценила ум. Огорчало только то, что Н'ори входила в компанию рабынь, стайкой таскавшихся за Ойей. Впрочем, если бы не Н'ори с ее умом и рассудительностью, Ойя была бы совершенно невыносима. - Тебе ведь это платье не нужно! - а вот последнюю фразу Н'ори сказала зря: она подействовала на Ойю не хуже печально известной красной тряпки.
- Я хочу это платье, и оно будет моим! - не собиралась уступать Ойя. - А ты, - это уже в сторону Занилы. Дальше по плану следовало обращение "малявка", но его рабыня проглотила и от этого разозлилась еще больше, - не стой у меня на пути! Иначе ты пожалеешь! Я расскажу госпоже Дарине о твоем звереныше, - Ойя выразительно указала глазами на стул, под которым прятался Кор. Занила мысленно выругалась. Конечно, все уже заметили, что зверек пришел к своей хозяйке, но она ведь и не пыталась это скрыть. - Догадываешься, что госпожа Дарина с ним сделает?
И эту фразу Ойя тоже сформулировала очень грамотно: не "с тобой сделает", а "с ним"!
Ненависть захлестнула Занилу горячей волной так, что на секунду стало темно в глазах. Не рассуждающая о последствиях, безумная ярость сжигала ее. Занила испугалась. Себя. Того, что сейчас бросится на Ойю, и оторвать ее удастся только уже от трупа! Ненависть накатила и схлынула волной, оставив горький пепел кружиться в душе. Ойя посмела угрожать Кору? Что ж, она просто еще не знает, что заигралась!
Занила подняла руку к волосам, собранным в сложный узел на затылке, и вынула оттуда длинную металлическую шпильку. С декоративной шишечкой. Обычная такая заколка для волос. С очень остро заточенным концом. Ножницы, в свое время позаимствованные в лазарете, пришлось вернуть, но Занила больше не хотела оставаться безоружной. Пару месяцев она продумывала варианты, пока наконец не остановилась на этой шпильке. А заточить кончик ей помогал Нарил! Бывший гладиатор, как никто другой понимал, насколько увереннее себя чувствует вооруженный человек.
Заточка легко скользнула между пальцев и привычно улеглась в руке, остановившись в тефахе от лица Ойи.
- Если ты хоть словом хоть кому-нибудь проговоришься, - медленно произнесла Занила, следя, чтобы блики от ламп особенно красиво играли на шпильке, - я сделаю с твоим личиком такое, что его уже ни одно платье украсить не сможет! - Занила представила, как резко двигает шпильку вперед, прямо в лицо рабыне, потом еще раз, полосуя идеальную смуглую кожу. Она вообразила себе, как кровь хлещет фонтаном... А потом позволила этим мыслям отразиться в собственных глазах. Ойя побледнела и отшатнулась назад, натолкнувшись спиной на Н'ори.
- Да пошла ты! Что я дура: связываться с сумасшедшей? Пусть толстуха подавиться своим платьем!
Занила левой рукой вновь собрала рассыпавшиеся пряди волос в пучок и закрепила их шпилькой. Еще месяц ей потребовался на то, чтобы это движение получалось непринужденным, а кожа головы оставалась целой. Занила хмыкнула в лицо Ойи и спокойно развернулась к ней спиной.
- Можешь надеть это платье, Ларка. Ойя признала, что на тебе оно будет смотреться гораздо лучше.
Дальше рабыни одевались без происшествий. Кор послушно сидел в тени под стулом, поблескивая оттуда умными темными глазами. А Заниле все казалось: он прекрасно понял, что произошло. И он благодарен ей. Он не испугался, нет, просто ему тоже приятно осознавать, насколько он важен для нее.
Госпожа Дарина появилась минут через десять. Рабыни, которые все еще продолжали прихорашиваться, заметались как стая вспугнутых птиц. Но опыт взял свое, и девочки довольно быстро выстроились привычным полукругом перед надсмотрщицей. Та обвела их придирчивым взглядом, явно замечая все детали внешности рабынь.
- Я вижу, сегодняшнее задание вам понравилось, - усмехнулась она. - Ни одна девушка не может устоять перед роскошной одеждой, дорогими благовониями и драгоценными украшениями. И вы, я знаю, тоже. Ты хочешь иметь все это? - Дарина приподняла за подбородок Райшу, выбравшую, наверное, самое броское платье - из золотой парчи. А Заниле вдруг показалось, что в голосе надсмотрщицы явно звучит насмешка: никто и никогда не видел саму Дарину ни в чем другом, кроме ее простой кожаной одежды. Духи и украшения? Смеетесь?! Впрочем, кое-какие украшения она все-таки признавала - собственное оружие!
- Да, я хочу! - пролепетала Райша, но ее глаза сияли вполне искренне.
- Вам придется многому научиться, рабыни! - Дарина отпустила подбородок Райши и отошла немного назад, чтобы лучше видеть всех девочек. - Только если вы сумеете по-настоящему услужить своему господину, он подарит вам все это! - взгляд Дарины вдруг наткнулся на Ойю. И Занила только сейчас заметила, что она-то как раз одеться не успела. Зеленое, очевидно первое попавшееся, платье было ей явно маловато. Узкий лиф не сходился на груди, а рукава совсем не эстетично спадали с плеч. - Что это? - надсмотрщица шагнула к рабыне, внимательно оглядывая ее с головы до ног. - Вот уж от кого я не ожидала такой безвкусицы!
Смуглое лицо Ойи пошло темными пятнами: еще бы ее, привыкшую всегда быть самой первой, самой лучшей, публично унизили уже второй раз за день!
- Это все Занила! - вдруг выпалила она. - Она притащила сюда своего зверька, и он... он мешал мне! - версия была откровенно нелепая, но главное было произнесено. И Дарина это услышала. Она повернулась к Заниле, скользнула взглядом по ее серебристому платью, вряд ли даже оценив: сейчас ее волновало совсем другое:
- О чем говорит Ойя? Что еще за твой зверь, Занила?
- Он там! - торопливо проговорила Ойя, указывая рукой за спины рабынь. Дарина, не дожидаясь ответа от Занилы, двинулась в том направлении. Девочки послушно расступились перед ней, а Занила подступила к Ойе:
- Ты не переживешь эту ночь! - прошептала она одними губами. - Я убью тебя!
- Если еще будешь на что-то способна после того, что с тобой сделает госпожа Дарина!
"Это точно!" - подумала Занила. Времени больше не оставалось: надсмотрщица подошла к стулу, под которым скрывался Кор. Если бы стул хотя бы стоял у стены, зверек мог попробовать скрыться! Но от заваленного лентами и платьями стула до ближайшей стены было около трех аммов ярко освещенного свободного пространства.
"Дарина не должна его увидеть! Не должна! Увидеть!" - Занила почувствовала, как паника захлестывает ее. Ее рука сама потянулась к шпильке в волосах - к ее единственному оружию. Такому бессмысленному, если броситься с ним на Дарину. "Бей наверняка", - так говорил ей старый гладиатор. Неужели он не понимал, что иногда есть шанс просто ударить, который приравнивается к шансу умереть с оружием в руках!
А Дарина методично ворошила тряпье, наваленное на стуле. Ей никто не подсказывал. Даже Ойя заткнулась: может быть, испугалась наконец.
Пальцы Занилы сжали такую удобную шишечку на конце шпильки. Она даже не заметила, как скользнула на другой уровень зрения. Такое с ней иногда случалось, если она сильно нервничала. Поняла только, когда силуэты людей вокруг расплылись, обрастя цветными тенями: желтыми, бледно-зелеными или бледно-синими. Занила еще раньше замечала, что на этом уровне зрения силуэты всех людей выглядят по-разному. Почему так, она не понимала, и сейчас было уж точно не время это выяснять! И еще - так ей был виден Кор! На первом уровне зрения тень надежно скрывала его. Но сейчас темнота выцвела, словно чернила, разведенные в воде, и сквозь нее отчетливо проступило кружево Кора, светящееся рыжим.
"Она не должна его увидеть!" - эта мысль, четкая и безжалостная как приказ, заставила мысли Занилы заметаться с лихорадочной скоростью. А время словно остановилось. Дарина приседала на корточки, а Занила перебирала и отбрасывала сотни возможных вариантов!
Пока не нашла. Безумие! Единственное спасение!
На том уровне зрения, где была Занила, воздух как всегда не был однородным. Конечно, он был менее "перламутровым" (этот термин Занила изобрела сама для себя), чем например на улице. "Но в помещении он всегда более "жидкий". Если не хватит?.."
Ощутить собственное кружево, почувствовать те места, где оно соединяется с перламутром - этим подобием кружева у воздуха, и потянуться сознанием вне собственного тела. Это Занила уже делала однажды. Но теперь ей не нужно было ничего, кроме самого воздуха.
Занила дотянулась до Кора - до этого теплого живого родного комочка. Разумного! Он узнал ее и обрадовался ей! "Не сейчас!" - послать ему даже не мысль, тень мысли. Занила немного отступила назад. Теперь самое сложное: представить, что вне собственного тела у тебя тоже есть руки. Наверное, можно было и по-другому. Но если ты тринадцать лет учишься все делать руками, то как обойтись без них?! Итак, руки, точнее ладони сложены ковшом. И зачерпывают перламутр, вылавливая его из воздуха. Вот уже полная горсть. Выплеснуть на Кора, как выплескивают воду. Зверек запаниковал, не понимая, что происходит, но явно что-то почувствовав. "Тише! Тише, маленький! Потерпи!" - ее голос успокаивал и дарил уверенность в том, что она знает: все будет хорошо.
И это получилось! Перламутр повис на кружеве Кора, словно зацепившись за него. А потом стал растекаться, как могла бы вести себя какая-нибудь густая жидкость, обволакивая сияющие рыжие нити. Скрывая их под собой!
Время сложилось, как рушится вниз карточный домик. Занила вывалилась на первый уровень зрения. Госпожа Дарина заглянула под стул. Там было пусто. Если не считать немного пыли на полу.
- Здесь никого нет! - голос надсмотрщицы звучал глухо из-за сдерживаемой ярости. Не поднимаясь с корточек, Дарина оглянулась на Ойю. - Может быть, объяснишь мне, что ты там напридумывала?
- Он там! Я клянусь вам всеми Богами! - рабыня приблизилась к ней, уже начиная чувствовать, что что-то пошло не так. Заглянула под стул, и ее руки вдруг начали дрожать. - Он был там. Я говорю правду, госпожа Дарина! Этот маленький страшный зверек, который живет у Занилы! Она его куда-то успела спрятать!
- Ты куда-то спрятала своего зверька? - госпожа Дарина посмотрела на Занилу. Судя по ее взгляду ей было искренне любопытно, что та скажет. Занила, которая только усилием воли заставляла себя стоять прямо и не шататься, настолько у нее кружилась голова, взглянула в глаза Дарины.
- Я тоже никого не вижу, госпожа Дарина, - правда и только правда. Хотя сейчас она могла бы врать сколько угодно - все равно ее взгляд не выразил бы ничего кроме усталого отупения.
- У нее живет зверек... - рукоять хлыста врезалась в подбородок Ойи, заставив ее замолчать. Девочка, присевшая на корточки рядом с Дариной, от неожиданности потеряла равновесие и рухнула на спину, схватившись руками за лицо. Надсмотрщица упруго поднялась на ноги и, перехватив рукоять, распустила хлыст во всю длину. Первый удар пришелся по плечам. Ойя придушенно вскрикнула и попыталась свернуться калачиком, закрывая голову руками.
- Сейчас ты снимешь это красивое платье, - голос Дарины уже сорвался на крик, - а потом я объясню тебе, какие сказки лучше не пытаться мне рассказывать!
Словно струна лопнула на самом краю сознания Занилы. Она обернулась. По-прежнему сидя под стулом, Кор недовольно отряхивался и принимался вычищать шерстку, словно его испачкали чем-то материальным. Он снова стал видимым. А Заниле теперь оставалось лишь поверить в то, что это возможно.
А еще она думала о рабыне, такой красивой и надменной, скорчившейся на полу, так жалко и нелепо. Она помнила слова Нарила: "Если бьешь - бей наверняка. Если твой враг сильнее тебя - бей насмерть". Теперь она знала еще одно: даже если твой враг слабее тебя, никогда не оставляй его живым за своей спиной.
"А учиться вести себя на аукционе мы будем, похоже, в следующий раз".
* * *
1275 год от Сотворения мира.
Вплотную к окнам комнаты Нарила росли нартовые деревья. Толстые стволы, а за ними стена, окружающая школу. И вечер здесь уже наступил. Занила смотрела на эти деревья, словно в них было что-то интересное. Но даже гроздья цветов начинались выше. Только серо-коричневые стволы в серо-сиреневых сумерках.
- Найди своего врага, Нарил!
- О чем ты? - старый раб недоуменно посмотрел на нее. Другой человек вскинул бы брови, но многочисленные шрамы от ожога сделали его кожу грубой и лишили лицо обычной человеческой мимики. Один раз Нарил рассказал своей "маленькой рабыне", как он получил все свои отметины. Эти были от факела, который его противник ткнул ему в лицо во время одного из боев. Тому гладиатору это не особенно помогло.
- Ты однажды сказал мне, что враги это хорошо: знаешь, зачем живешь.
- Ты помнишь это? - искреннее удивление, которое тут же сменяется горечью собственных воспоминаний. - Тогда ты не должна была забыть и другие слова: цель моей жизни совершенно иная!
Занила кивнула:
- Ты нашел себе хозяина и придумал цель - служить ему!
- Ты считаешь это недостойным, маленькая рабыня, рожденная свободной? - издевка, сквозившая в голосе с лихвой заменяла недостаточную подвижность лица.
- Нет, - Занила искренне покачала головой. - Но врага хотя бы можно убить!
- Я не предавал тебя! - правая изуродованная рука Нарила безжизненно лежала на его коленях, а левой он отчаянно ерошил коротко стриженые волосы. - Ты ведь для этого завела разговор? Я не рассказывал господину Дагару о твоем звереныше, и не моя это была идея, как удержать тебя!
Занила устало вздохнула и тоже провела рукой по волосам, стянула с них кожаный ремешок, позволила длинным прядям рассыпаться по плечам, закрыв ее лицо.
- И что дальше?
- Ничего. После аукциона Мабек Дагар отпустит его.
- Он отдаст его мне? - взгляд темно-серых глаз из-под челки.
- Просто отпустит: вряд ли твоему новому хозяину, маленькая рабыня, понравится твой питомец!
Длинные светлые пряди скрывали ее лицо, но почему-то Нарил совсем не удивился, когда она произнесла:
- Я ведь могу уйти, просто оставив его? Дагар ведь это понимает?
- Ты сидишь здесь и разговариваешь со мной. И, кажется, уже больше никуда не торопишься.
Занила закрыла руками глаза. Она, конечно, может уйти. Точнее может попытаться сбежать. Возможно, у нее это даже получиться. Но сможет ли она жить дальше, гадая, какое чучело получилось из серо-полосатой шкурки?
"Так, только не начинать себя жалеть! Не больше одной слабости за раз!"
- Ты позволишь себя продать? - голос Нарила вторгся в ее размышления. Занила попыталась понять, что чувствует сам пожилой раб, но голос был ровным. Хотя это ведь в ее душе бушует буря! - Тебя ведь к этому готовили пять лет. Быть рабыней для утех в доме какого-нибудь знатного салевца.
- Да, - волосы откинуты за спину, серо-стальные глаза смотрят прямо и твердо. - Да, Нарил, только, это еще страшнее, когда точно знаешь, что тебя ждет.
Глава 6. Практические занятия
Лето 1273 года от Сотворения мира.
Очередной день в столице Салевы опять выдался ярким и солнечным. Начиная чуть ли не с восхода солнца, жара стояла просто невыносимая. Дождей не было уже несколько месяцев, и листья нартовых деревьев, росших во дворе школы, покрылись серым слоем пыли. Правда даже в таком виде они создавали хотя бы относительную тень и прохладу на большей части территории школы, а вот рабыням четвертого года обучения этим утром не повезло: окна классной комнаты, в которой у них сегодня проходили занятия, выходили на открытую часть двора. Госпожа Дарина, проводившая урок, приказала открыть ставни, чтобы впустить свежий воздух, но вместе с ним в комнату ворвались и лучи солнца. Теперь его яркий свет заливал всю комнату, безжалостно высвечивая все происходящее на уроке, в расписании значившемся как анатомия.
Посреди комнаты стоял мужчина - раб, судя по ошейнику на его шее. Кроме ошейника на нем ничего больше не было. Обнаженный мужчина стоял прямо, опустив руки вдоль тела, словно его выставляли в таком виде уже далеко не первый раз. Его взгляд был устремлен в окно, куда-то на залитый ярким солнцем двор. Занила только скользнула по его лицу и тут же отвела глаза: ей и без того было не слишком уютно, чтобы еще встречаться с ним взглядом. На его тело в этом смысле смотреть было куда безопаснее, да и, судя по названию урока, следовало делать именно это. Раб был худым и словно изможденным. Впрочем, для своей роли он еще вполне годился. Мужчина был возбужден. Госпожа Дарина только что позаботилась о надлежащем состоянии наглядного пособия. Сейчас она стояла рядом с ним и еще раз, специально для рабынь, медленно повторяла все произведенные действия, комментируя их.
- Подушечка большого пальца на конце, остальные обхватывают ниже. Кончик указательного пальца следует держать на маленькой ямке, - рука надсмотрщицы сомкнулась на плоти раба, и в его лице что-то дрогнуло. Занила отметила лишь мельком: об этом Дарина говорила им на предыдущем занятии. - Обратите внимание на эту маленькую полоску кожи. Она очень чувствительная, - яркое солнце било прямо в глаза госпожи Дарины, заставляя ее постоянно щуриться.
Занила перевела взгляд на свои записи и еще раз перечитала конспект. Потом снова посмотрела на наглядное пособие. Записала за надсмотрщицей ее последние указания. Вздохнула и принялась зарисовывать. Рисовать она не умела и, как следствие не любила. Ну, хотя бы вот так, схематично, с указанием направления движений.
Последняя стрелочка как раз занимала свое место на рисунке, когда дверь в комнату распахнулась. На пороге показался Мабек Дагар, но внутрь вошел, только пропустив вперед себя другого мужчину. Тот был среднего возраста, немного полноватый, с гладко выбритым по Догатской моде лицом и собранными в хвостик светло-русыми волосами. В роскошном зеленом шелковом костюме ему было явно жарко, потому что на лбу и над верхней губой обильно выступили капельки пота. В руке мужчина держал шелковый платок, которым периодически и обмахивался. Занила видела этого человека всего второй или третий раз, но прекрасно знала, кто он такой, - господин Руйвош, хозяин школы. Рабыни поднялись с циновок, на которых сидели, и почтительно поклонились.
- Вот, - управляющие указал на них, - четвертый год обучения. Уже совсем взрослые, - да, Занила знала только одного человека, с которым всегда уравновешенный Мабек Дагар мог говорить таким тоном: нервным и даже немного заискивающим. - Как я и обещал, урок анатомии, - кивок в сторону надсмотрщицы.
При появлении Руйвоша Дарина убрала свою руку от раба и, по привычке положив ее на рукоять кнута, отвесила короткий поклон, больше похожий на кивок. Хозяин ответил ей тем же и оглядел ее "наглядное пособие".
- А откуда это раб? - поинтересовался он.
- Это наемный раб, - ответил Дагар, настолько поспешно, словно его в чем-то обвиняли. - Я одалживаю его у одного моего знакомого специально для таких уроков, а потом сразу оправляю назад.
- Неплохая, кажется, у него работа, а! - Руйвош ухмыльнулся. Мабек Дагар почтительно рассмеялся в ответ, но хозяин на этом не успокоился. - Скажите, а девочки тоже на нем тренируются?
- Рабыни должны уметь все, почтенный Руйвош, - госпожа Дарина утвердительно кивнула, а Руйвош повернулся в сторону девочек.
- Их семь. Это все рабыни четвертого года обучения? - тон стал более деловым, хотя масляный огонек из глаз никуда не исчез.
- Да. Их вначале было девять, - принялся объяснять управляющий. - От одной пришлось избавиться еще на втором курсе. Ну, вы помните эту неприятную историю? А еще одна погибла меньше года назад. Такая нелепость! Споткнулась на лестнице, упала и разбила голову о ступени. Нам было очень жаль! Такая красивая была девочка, очень хорошим товаром могла стать, - сожаление в голосе Дагара было вполне искренним. - Ойя ее звали...
- Ну, Ойя так Ойя, - Руйвош махнул рукой. - Какое теперь имеет значение? Хотя жаль, конечно!
Хозяин медленно двинулся вдоль ряда рабынь, осматривая свое имущество. Занила, как и было положено, опустила глаза в пол, ожидая, когда очередь дойдет до нее. Правда, так простоять ей удалось не долго.
- Хорошенькая, правда? - голос Руйвоша раздался откуда-то слева. Занила скосила глаза в ту сторону, стараясь не поворачивать головы, и чуть не выругалась вслух: внимание мужчины привлекла не кто-нибудь, а Ларка! Конечно, за последний год она превратилась в действительно очаровательную девушку с пухлыми губами и пушистыми русыми локонами. Но в компании остальных рабынь, среди которых было не мало по-настоящему ярких красавиц, она считалась чуть ли не дурнушкой. Надо же было такому случиться, что хозяин положил глаз именно на нее! Руйвош приподнял лицо девушки за подбородок и заставил взглянуть на себя. Ларка, совершенно не привыкшая к такому обращению, мгновенно зарделась. Густой румянец залил ее щеки, шею и даже грудь. Да... Кажется, Занила начала понимать, чем она так зацепила господина Руйвоша! Простые холщовые платья рабынь были по-летнему открытыми, и глубокий вырез не скрывал большой и пышной груди Ларки. Она по-прежнему оставалась довольно пухлой девушкой, но значит, и это тоже ему нравилось! А уж теперь, когда от волнения Ларка дышала глубоко и неровно, в вырезе ее платья открывался такой вид!..
Фигура самой Занилы только в последний год начала понемногу приобретать взрослые очертания. Впрочем, всем было ясно, что "пышной" ее вряд ли когда-нибудь назовут. И, кажется, сейчас она была откровенно этому рада!
А Руйвош чуть слюнями не истекал, заглядывая в декольте платья рабыни, и явно с трудом удерживался от того, чтобы вслед за взглядом не запустить туда еще и руку. Наконец он отпустил ее и пошел дальше. Бегло посмотрел на других девочек, но больше ни перед кем не задержался и развернулся назад к Мабеку Дагару. Заниле послышалось или и правда раздалась пара облегченных вздохов?
- Вернемся в мой кабинет? - осторожно предложил управляющий.
- Да, конечно, - Руйвош двинулся в сторону услужливо распахнутой перед ним двери, но на пороге вдруг замер, наклонился к Мабеку Дагару и что-то шепнул ему. Потом обернулся и бросил еще один взгляд на Ларку. Взгляд этот Заниле не понравился. А еще меньше ей понравилось мгновенно вытянувшееся лицо управляющего. Тот ничего не возразил, только коротко кивнул и вышел из комнаты вслед за хозяином.
Дарина тоже смотрела на закрывшуюся дверь, словно та могла объяснить ей, что происходит. Наконец надсмотрщица заставила себя хотя бы встряхнуться, если уж не сосредоточиться на уроке. Она посмотрела на покорно застывшего в центре комнаты раба. "Наглядное пособие" было явно в нерабочем состоянии. Это оказалось последней каплей. Дарина задумчиво поджала губы и махнула рабыням:
- На сегодня все!
В коридор из кабинета Занила вскочила чуть ли не первой и уже там, в относительной прохладе, подождала Райшу и Ларку. Ларка все еще была интенсивного розового цвета.
- Что я сделала не так? - воскликнула она, прислоняясь спиной к стене.
- Лучше спроси, что ты сделала слишком "так"! - многозначительно подняла бровь Занила. Ларка вкинула на нее глаза, полные искреннего недоумения, обрамленные светлыми загнутыми ресницами. (Как ресницы тоже могут быть кудрявыми, Занила искренне удивлялась каждый раз, когда видела вблизи ее глаза.)
- Я его боюсь! Вдруг он прикажет со мной что-нибудь сделать?
Занила вспомнила тот короткий обмен репликами между мужчинами перед тем, как они вышли из комнаты. "Похоже, уже приказал!" Но Занила просто не могла объяснять все это такому совершенно безобидному и бесконечно наивному существу, как Ларка!
Наступивший вечер не принес прохлады, и спокойствия в школу он тоже не принес. Здание было похоже на растревоженный муравейник. Все до самой маленькой рабыни знали: хозяин Руйвош еще не уехал!
А перед ужином пропала Ларка. Занила, словно предчувствуя что-то, целый день старалась приглядывать за ней. Но по дороге в трапезную ее отвлекли, всего на минуту, но этого оказалось достаточно, чтобы Ларка бесследно исчезла. Весь ужин Занила просидела как на иголках, а потом сразу же бросилась в спальню. Как оказалось - зря. Рабыни не было и здесь.
Зато ей на встречу с подоконника скользнул Кор. Зверек подпрыгнул и, уцепившись острыми коготками за ткань платья, проворно забрался по нему к ней на плечо. Звереныш проделывал этот трюк каждый раз, встречаясь со своей хозяйкой, и каждый раз Занила удивлялась, как ему, обладателю когтей в эцб длиной, удавалось даже не задеть ее кожу, не то что поцарапать! На этот раз Кор повис у нее на груди и, тычась в шею мокрым подвижным носиком, принялся обнюхивать. Занила покорно подхватила его под задние лапки, и тонкий длинный хвост с пушистой кисточкой на конце тут же обвился вокруг ее запястья в виде своеобразного браслета.
Девушка опустилась на свою кровать, пристроив Кора на коленях, и достала из кармана пирожок, припасенный специально для него. Развернула салфетку и протянула угощение зверенышу. Тот довольно зацокал и потянулся когтястыми крошечными пальчиками к сдобе, аппетитно пахнущей мясной начинкой. Кор время от времени охотился и днем и вряд ли когда бывал по-настоящему голоден к вечеру, но Занила никогда не забывала прихватить для него из трапезной какое-нибудь лакомство. Вспомнила об этом и сегодня. Вот только сейчас даже не смотрела на зверька, который у нее на коленях нагло раздраконил булку и теперь методично выбирал из серединки мясной фарш. Крошки летели Заниле на колени. Заметив состояние хозяйки, Кор оторвался от еды и, уставившись на нее влажными темно-фиолетовыми глазами, недовольно зацокал. Занила вздрогнула и посмотрела на него, словно только сейчас заметив его присутствие, задумчиво провела рукой по его по-летнему шелковистой шерстке.
- Я не знаю, что делать!
Хвост Кора гневно метнулся из стороны в сторону, а жуткая мордочка сморщилась еще сильнее, обнажая два ряда длинных острых зубов.
- Я не могу, - возразила Занила. - Если бы я могла! Но мне просто не справиться с ними! Я ничем ей не помогу, - она только сейчас замета крошки, засыпавшие ее платье, и принялась стряхивать их. - Ох, ну ты и звереныш!
В комнату вошли другие девочки-рабыни. Они привычно разошлись по комнате, занявшись своими делами, только Райша опустилась на краешек кровати Занилы. Придвигаться ближе, когда на руках у подруги был ее зверь, она справедливо опасалась.
- Ларка так и не появилась, - неуверенно проговорила она, то ли спрашивая, то ли утверждая.
- Я заметила, - Занила кивнула. А что еще она могла сказать?
- Может, пойти ее поискать?
- Не вздумай! - Райша и Занила одновременно вскинули глаза на Н'ори, остановившуюся возле кровати, но спросила именно Райша.
- Почему?
- Райша, ты, кажется, собиралась отнести платья в прачечную? - вкрадчиво поинтересовалась Н'ори.
- Да я и потом отнесу.
- Райша... - зеленые глаза из-под кудрявой челки посмотрели очень многозначительно. Девушка вздохнула, но послушно поднялась с кровати.
- Ну, хорошо. Уже ушла.
Н'ори опустилась на освободившееся место в ногах кровати, аккуратно расправив на коленях платье. Занилу всегда поражало, как той удавалось всегда держаться с таким неизменным достоинством.
- Почему ты считаешь, что не стоит искать Ларку? - на этот раз спросила уже она.
- А ты не догадываешься, где она?! - легкая издевка, проскользнувшая в голосе, впрочем, вполне дружелюбная.
- Есть некоторые мысли, - Занила поморщилась и, заметив искренне недоумевающий взгляд зеленых глаз, чуть не выругалась вслух. - Именно поэтому и хочу пойти!
- И что ты собираешься делать? - осторожно начала Н'ори. Занила видела, как тщательно та подбирает слова. - Я знаю, на что ты способна...
- Ничего ты не знаешь! - грубо оборвала ее Занила и на этот раз все-таки выругалась. Может быть, Н'ори и не знала, но догадывалась, это уж точно! Занила прекрасно помнила, каким взглядом она смотрела на нее на следующее утро после гибели Ойи. Вслух она тогда ничего не сказала. Но в том, что Н'ори о многом догадывается, сомневаться не приходилось! Занила вздохнула и попыталась объяснить. - Я не сделаю ничего такого, о чем ты боишься. Я просто должна ее найти! - Занила ссадила недовольно защелкавшего Кора на покрывало и собиралась встать, но тонкая белоснежная рука, прикоснувшаяся к ее руке, заставила ее остановиться.
- Ты странная, Занила! - девушка посмотрела на Н'ори, позволив легкой усмешке прокрасться в глаза, но ту было не так-то просто сбить. - Сначала ты ни на кого не обращаешь внимания, словно все окружающее тебя вовсе не касается, а потом вдруг привязываешься к кому-нибудь. Ты месяцами не разговариваешь ни с кем из рабынь, а потом бросаешься спасать кого-нибудь! В твои глаза бывает страшно смотреть, но я же вижу, как ты улыбаешься своему жуткому зверенышу! - Занила перевела взгляд с Кора, доедавшего пирог с выражением выполненного долга на мордочке, на рабыню, сидевшую напротив. И своему удивлению она тоже позволила отразиться в глазах. Ей вдруг пришло в голову, что после смерти Ойи Н'ори стала гораздо чаще разговаривать с ней. В компании Ойи она всегда была самой умной и спокойной. Неужели сейчас она считает, что ее рассудительность нужна Заниле?!
- Я просто должна ее найти, - повторила Занила и даже постаралась улыбнуться. Улыбка, кажется, вышла кривоватой. Зато Н'ори больше не стала останавливать ее, когда она поднялась с кровати и вышла из комнаты. Кор, звонко цокая коготками по каменному полу и потряхивая кисточкой на длинном хвосте, выскользнул вслед за ней.
Во дворе пахло пылью, раскаленной за день и повисшей в безветренном воздухе. Вечер принес в Догату тишину, даже птицы больше не пытались петь. Солнце, ярко оранжевое, скрылось за деревьями, но сквозь листву и гроздья лиловых цветов, к земле еще пробивались его лучи. Занила глубоко вдохнула приторно-сладкий аромат, прищурившись на заходящее солнце, и решительно зашагала через двор. Ее цель - небольшой двухэтажный домик, в котором располагались покои управляющего и надсмотрщиков из свободных, стоял сбоку от основного здания. Гостевые комнаты находились в нем же. Руйвош мог быть только там.
Вот так. Занила ни на минуту не засомневалась, где ей искать Ларку.
Проникнуть в домик оказалось совсем не сложно: задняя дверь из-за жары оказалась распахнута настежь. Занила скользнула за тонкую занавеску, защищавшую от пыли. Внутри она не была еще ни разу. Девушка огляделась по сторонам и, стараясь не шуметь, осторожно начала подниматься вверх по лестнице на второй этаж.
Коридор, одинаковые двери с обеих сторон, стены обшиты деревянными панелями, на полу пушистый ковер. Ковер - это хорошо: можно красться не так осторожно. Впрочем, двери не совсем одинаковые - одна приоткрыта. Из-за двери раздавались голоса. Занила скользнула к ней и прислушалась.
- Но он портит товар! - шипящий от гнева голос Дарины сложно было перепутать.
- Он хозяин и делает то, что хочет! - а вот голос Мабека Дагара изменился до неузнаваемости, словно ему едва удавалось сдерживать перехлестывающее раздражение. - А ее мы потом все равно продадим. Ну да, дешевле.
- Я не для этого четыре года над ними вкалываю!
- Для этого, если он так скажет! - управляющий рявкнул так, как Занила никогда еще от него не слышала. Дарина, очевидно, тоже, потому что замолчала.
Занила двинулась дальше по коридору, чувствуя, как ее начинает трясти. Она больше ничего не хотела слышать!
Некоторые двери поддавались под ее рукой. Другие были заперты. Эти она просто пропускала: все равно не открыть! Одна комната пуста. Другая тоже. (Судя по хорошо знакомым Заниле свернутым в трубочку плакатам на стеллаже - господина Сарука.) Третьи покои оказались двухкомнатными. Точнее состояли из небольшого коридорчика, в котором Занила и оказалась, и самой спальни. Дверной проем между ними был закрыт только шелковой занавеской, к тому же отодвинутой в сторону. В комнате раздавалась какая-то возня. Занила, не глядя, прикрыла за собой дверь, чуть не прищемив хвост Кору, следовавшему по пятам за своей хозяйкой. "Как ему по деревянной лестнице бесшумно удалось проскакать?" - как-то на автомате подумала Занила, прислушиваясь: она точно знала, что коготки Кор втягивать не умел.
Стон. Этот голос Занила тоже узнала, даже несмотря на почти звериную боль и отчаяние, звучавшие в нем. Девушка метнулась к входу в спальню и остановилась, будто налетев на стену.
Роскошная широкая постель. Шелковые простыни. Ярко-зеленые. Смяты. На кровати два тела. Впрочем, от Ларки видны только руки, ремнем прикрученные к витой спинке кровати, да русые локоны, разметавшиеся по подушке. Тоже шелковой. И тоже ярко-зеленой. На ней (по-другому не скажешь) мужчина. Опознается тоже только по волосам, а точнее по черной бархатной ленточке, стягивающей тощенький хвостик. Ну не видела никогда Занила господина Руйвоша с такого ракурса! Ракурс, а точнее задняя его часть, был толстым, красным и блестящим от обильно выступившего пота. Двигался. В смысле, Руйвош. По простыням. Шелковым. Ярко-зеленым. Всем весом придавив женское тело под собой. Пыхтел тяжело, всхлипывая. А Ларка больше не стонала. Она отвернулась, запрокинув голову, уткнувшись лицом в подушку. Она сделала все, что могла - отвернулась.
И яркое хоть и вечернее солнце, проникавшее в комнату сквозь даже не зашторенные окна. Прямо на кровать. Высвечивая каждую деталь этой сцены. С беспощадной яркостью. Кажется, солнце Занила ненавидела больше всего. Или уже не солнце? Ненависть поднималась волной, грозя затопить сознание.
Занила почувствовала, как что-то тянет ее за подол. Обернулась, взглянув вниз. Возле ее ног сидел Кор и, вцепившись зубами и передними лапками в ее платье, изо всей силы тянул ее прочь от спальни, к двери. Когти длинные, загнутые. Когда он хотел, звереныш умел вцепляться так, что оторвать его можно было, только вырвав клок из ткани. Но Занила и не собиралась этого делать. В круглых темно-фиолетовых глазах, устремленных на нее с совершенно человеческой разумностью, были страх и решимость. Кор боялся того, что может натворить его хозяйка. И, если она прямо сейчас не уйдет, он вцепиться не только в ее платье!
"Наверное, это и есть беспомощность!" Занила не произнесла это вслух, но Кор понял или просто что-то почувствовал по выражению ее глаз, потому что выпустил подол платья из лапок. На ткани остались крошечные дырки. Занила шагнула прочь от спальни, распахнула дверь, вышла и прикрыла ее за собой. В коридоре, прислонившись к противоположной стене, стоял Мабек Дагар.
Удивиться не получилось. Испугаться тоже. Занила прислонилась спиной к двери и выжидательно посмотрела на управляющего.
- Наблюдаешь, рабыня? - усмешка, прячущаяся в пушистых усах. Такая спокойная, уверенная, знакомая. Если бы Занила несколько минут назад не слышала, как он орал на свою помощницу, в бессильном гневе срывая голос, она бы поверила, что он вполне контролирует ситуацию! Но теперь... Занила знала, что видит лишь маску. Как же часто он прячет за ней свои истинные эмоции? - Много увидела? И как, тебе понравилось?
"Интересно, по моим глазам правда похоже, что мне понравилось?" - подумала Занила. Она молчала, как тогда, много лет назад, слова рухнув в то состояние, когда слова бессмысленны.
- Это хорошо, что ты смотрела, рабыня! Учись. Тебе нужно многое узнать, чтобы стать по-настоящему дорогим товаром!
"Таким как та, на постели с зелеными простынями?!" - ярость налетела и смела сознание в одно мгновение, не дав ей даже время испугаться. Слепая ненависть, жажда крови! Рабыня оттолкнулась от двери, делая шаг в сторону управляющего, уставившись в его лицо огромными немигающими глазами, ставшими темными от предельно расширившихся зрачков. В другой момент Мабек Дагар бы испугался, но сегодня его самого душила ярость, лишив способности бояться чего-либо.
Знакомое "Кор-р-р-р и щелк-щелк-щелк" откуда-то сбоку. Занила обернулась: Кор сидел на верхней ступени лестницы. Далеко, но мужчине достаточно лишь повернуть голову, чтобы его увидеть.
Занила повернулась и бросилась прочь. Бегом по коридору, чуть не скатившись с лестницы, прочь из дома.
- Ты все хорошо разглядела, рабыня? - голос догнал, когда она была на первом этаже. - Или, может быть, вернешься и досмотришь?!
Солнце село. Или просто ушло ниже линии стены, окружающей школу. Жара все та же. Длинные тени расчертили двор. Неподвижный воздух пахнет пылью и нартовыми цветами: горько и приторно сладко.
Занила ворвалась в школу, задыхаясь, словно бежала целую вечность, но не остановилась. Дальше по коридору. Вперед! Ярость душила ее, ослепляла, мешала думать... А бег словно был единственным спасением. Занила распахнула первую попавшуюся дверь. Какая-то учебная зала. Неважно! Выхода не было. Не из комнаты - от себя!
А Кор все вертелся под ногами, не отставая от нее не на шаг, словно боялся отпустить. Может и не зря? Рыжее кружево сияло как-то особенно ярко. Снова Занила провалилась на другой уровень зрения, даже не заметив. Но это тоже не важно!
- Зачем ты меня оттуда увел?!
Кор что-то защелкал, метя по полу пушистой кисточкой на хвосте. Пальцы Занилы сомкнулись на рукоятке шпильки в волосах - ее единственном оружии. Нет, этого мало! Нужно больше! Занила заметалась по комнате. Шкафы, стеллажи, подушки на полу, масляная плошка в простенке между окнами, огонь горит... Горит! Сжигает! Бессильная ярость выплеснулась наружу, сводя с ума... И огонь вдруг вспыхнул. Над крошечным фитильком взметнулось пламя высотой в амм! В плошке просто не могло быть столько масла! Шторы, оказавшиеся на пути огня, вспыхнули мгновенно. Яркое бело-желтое пламя метнулось по ткани вверх и вниз.
Занила словно в ступоре застыла посреди комнаты, глядя на пожар. Устроенный ей?
Времени не было. Девушка метнулась к окнам, сорвала вовсю полыхавшие шторы, пока огонь не успел перекинуться дальше. Мельком успела порадоваться, что на полу нет ковра. Назад за шторами с другой стороны окна, теми, что еще не успели загореться. Бросить их сверху на полыхающую ткань.
Пламя исчезло, только темно-серый резко пахнущий дымок поднимался к потолку. Занила закашлялась и в изнеможении опустилась на пол. Потушить небольшой пожар было не так уж и сложно. Откуда же тогда эта усталость? Она откинула в сторону верхние шторы, которыми тушила, и посмотрела на то, что осталось под ними. На полу были хлопья пепла - то, что меньше чем за минуту осталось от добротной ткани.
Гнева больше не было. Ни ненависти... Только пустота и бесконечная усталость, навалившаяся неприподъемным грузом. Занила медленно поднялась на ноги. Нужно было придумать, куда девать шторы. Если их еще можно было так называть?
* * *
1275 год от Сотворения мира.
Ночь, кажется, уже совсем скоро вступит в свои права. А Занила все еще в школе. И, Нарил прав, она больше никуда не торопиться. Разве что только идти готовиться к завтрашнему аукциону? Прихорашиваться, подбирать наряд... Занила хмыкнула, представив себя за этим занятием. Золото от продажи получит Мабек Дагар, значит это ему и заботиться об успехе торгов! Впрочем, он и позаботился.
- Позволить себя продать. Позволить себя купить... - проговорила рабыня, задумчиво глядя в окно.
- Я вижу, ты приняла решение? - осторожно поинтересовался Нарил. Так осторожно, будто опасался ее реакции.
- А у меня есть выбор? - спокойный наклон головы, никак не вяжущийся с горькой язвительностью фразы. А по тону голоса тоже ничего не понять. И старый раб в который уже раз поймал себя на мысли, что не может найти в этой совсем еще молодой рабыне ничего детского. Он и четыре года назад не мог. И это ее спокойствие! Словно тонкая корочка льда, под которой водоворот! Ему вдруг захотелось подойти, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Узнать, какой омут там, подо льдом, до того, как ступить на него! Кого же завтра угораздит купить это светловолосое чудо?!
- Темные боги! - здоровая рука снова ерошит короткие волосы. - Большинство рабынь мечтают быть проданными в богатый дом. Есть рабыни, которые никогда не смиряются со своей судьбой. Они сбегают снова и снова, пока не находят свой конец. Я надеялся, что ты когда-нибудь сумеешь стать одной из первых. Я боялся, что ты одна из вторых. Но ты не относишься ни к тем, ни к другим! Тебе временами наплевать на собственную жизнь! Я ведь знаю тебя достаточно! Как тебе удается надевать маску имущества, которому все равно, что с ним сделают? Словно сделают это не с тобой! Это что твой способ ничего не бояться? Даже смерти?
- Не бояться смерти, Нарил, еще не значит хотеть умереть! - девушка развернулась к нему от окна. - Ты прав: смерти я не боюсь. Но у меня в этой жизни есть определенные обязательства. Есть тот, кому я должна! И пока я не верну свой долг, я не буду свободна от своих обязательств. Я, знаешь ли, не хочу умирать должницей! - горькая усмешка, кривящая изящные губы, - единственное, что, кажется, было у нее от улыбки.
- Значит, завтра ты позволишь себя продать. Нарядить, вывести на подиум, показать всем этим собравшимся важным господам, раздеть... Продать? Понимаешь ли ты, что завтра в это же время ты уже не будешь заперта в стенах школы? Да, ты будешь вряд ли свободна там, где окажешься, но тебя ведь учили, как рабыня может получить влияние! Ты достаточно умна для этого! Но хватит ли у тебя желания? Ты не думала: может быть, это твоя единственная возможность достичь того, чего ты хочешь?
Взгляд глаза в глаза. Два раба. Старик и совсем еще молоденькая девчонка.
- "В одну реку, говорят, не войти дважды. Но можно плыть вдоль. Тогда говорят: судьба", - медленно произнесла Занила и пояснила. - Это цитата.
- И как только госпожа Дарина не запретила тебе наведываться в школьную библиотеку, маленькая рабыня?
- Она же не знала, что я читаю. Книжки по этикету там всякие...
- Ты хорошо научилась притворяться безобидной.
- Это просто - главное не поднимать глаз.
- Удачи тебе, маленькая рабыня.
Занила улыбнулась в ответ на улыбку старого раба, на чьем лице она уже давно не замечала шрамов. Все слова сказаны и выслушаны. Пусть решения принимаются для того, чтобы быть измененными. Но одно уже, кажется, зависит и не от нее. И ритуальная фраза вместо прощания произносится сквозь улыбку мягким голосом, совсем не вяжущимся со смыслом слов:
- Найди своего врага!
Часть III. Если не хочешь умереть.
Глава 1. 85 золотых
Салева, столица Догата. 1275 год от Сотворения мира.
Была ночь, и школа спала. Была ночь, и танцевальный зал весь был в ее распоряжении. Стояла тишина, и Занила никого не боялась разбудить. Да и чем? Легким шорохом шагов? Кожаные сандалии по каменным плитам. Шелестом одежды? Шелк ей предстоит надеть только завтра. Музыкой? Что вы! Только стук сердца, отбивающий ритм, и собственное дыхание, срывающееся с губ. Над Догатой стояла ночь, и вся она принадлежала ей! Время - единственное имущество рабов.
Занила бросила тело в прыжок, и тело послушно взмыло вверх. Опустилось вниз. Не так, как положено падать тому, кто летать не умеет. Этой ночью она была птицей, а значит могла взлететь в небо и вновь упасть, заприметив добычу. Упасть на пол коленями. Человеку рухнуть так было бы больно. Но она же была птицей.
Упасть на пятки, спина ложится на пол, голова запрокинута. Руки, закинутые за голову, зарылись в волосы, расстелившиеся плащом. Простому человеку так не лечь, да еще и с прыжка. Но рабынь в догатской школе учат еще и не такому. Завтра аукцион. День, когда ей нужно будет продемонстрировать все, чему ее научили другие. И все, что принадлежит только ей. Странное желание у рабыни?
Приподнять корпус, слегка подавшись вперед. Изгибы тела, соблазнительно выставленная вперед грудь. Волной повести плечами. Да, этому движению ее научили, чтобы маленькая рабыня могла покорять мужчин, сводить их с ума. Маленькая рабыня? Нет, уже нет. Пора прекратить называть так себя даже в мыслях. Маленькой рабыне ни к чему улыбаться так! И смотреть так уж точно!
Перекатиться на бок, вытягивая тело в одну ровную линию, в одну звонкую струну. Еще пара переворотов и замереть. Остановиться, вскинув лицо, оказавшись точно напротив того места, на котором сидит воображаемый хозяин - ее будущий хозяин, что уже завтра станет настоящим. Этому движению ее никто не учил. Откуда же могла знать эта девочка, видевшая мужчину только в качестве пособия на уроках, как роскошно смотрится ее тело, распластанное на плаще из собственных волос? А она и не знала. Змея же не задумывается о том, что ее тело на сером камне смотрится драгоценным ожерельем, - она просто греется на солнце. Занила была змеей. Ее тело замерло под замедлившийся стук сердца, остановивший время. Ее тело взвилось в воздух одним плавным текучим движением, как кобра бросается на добычу, и понеслось, закружившись в вихре, взметнув вокруг себя ураган волос, ничем не сдерживаемых. Занила уже давно не закалывала волосы, привыкнув к ним. Они не мешали ей распущенные, ей мешали ленты и шпильки. Кроме одной. Но та заколкой не была. Она была оружием, а оружие не может мешать.
Странная мысль для рабыни? Мелькнула и исчезла, сметенная вихрем. Человек не может двигаться так быстро? Но Занила и не была человеком. Она была ветром, горячим вихрем, налетевшим с дюн. И была песком, безжалостным смерчем взметенным до самых небес, осыпавшимся вниз, когда ветер, также внезапно, как налетел, стих. Осыпавшимся на землю... снегом, холодным белым пушистым медленным.
Занила осталась стоять на ногах, только остановилась. Это ее серебристые волосы рассыпались вокруг лица. И взгляд глаз, огромных с расширенными до предела зрачками, сейчас, в слабом свете масляных ламп, казавшихся черненым серебром - это тоже был танец.
Занила могла бы стать снегом. Тихим, медленным, пушистым, покорным... холодным. Ледяным! Замораживающим насмерть неосторожного путника, залюбовавшегося беззащитной хрупкостью одинокой снежинки!
Странные мечты у рабыни?
А тело уже двигалось дальше, оно замирало лишь на две секунды - на два удара сердца. Руки раскинуты в стороны, и от кончиков пальцев одной до кончиков пальцев другой по телу бежит волна, словно двигаются мышцы, которых просто не может быть в человеческом теле!
Этому движению ее учили. Или нет? Нет, так не получалось даже у надсмотрщицы. А вспоминается с трудом, все мысли и воспоминания не имеют ни малейшего отношения к ней здесь и сейчас. Конечно, ведь она не человек. Она стала водой - растаявшим снегом и водой - океанской волной, несущейся на берег. Вы еще на ее пути?
Занила уже давно перестала различать движения, которым ее когда-то научили, и движения, рождавшиеся сами вместе с мыслями и образами, появлявшимися в голове. Никто в школе больше не танцевал так. И ее вначале пытались переучить, подогнать под установленные каноны, загнать в привычные рамки. Но тело двигалось и жило в танце словно само по себе. Это завораживало.
Никто из рабынь больше не танцевал так! Их танцы были медленными и плавными, призванными разжигать похоть во взглядах мужчин. Но оказалось, что и танец Занилы не уступает им. Стоило лишь один раз увидеть, как она танцует, и это уже не забывалось. Потому что в ее танце была страсть, и жизнь, и безумство, и снова страсть... Никто в мире не танцевал так! Разве что только Эзра... Но в ее танцах была свобода. Как соленые брызги на губах, как свет маяка вдали...
Слезы на глазах у рабыни?
Руки вскинуты вверх. Лица не видно за ними. А все тело снова как натянутая струна, как стрела, рвущаяся в полет. Она стала болью...
А тело продолжает движение, медленно покачивая бедрами. Тело, предавшее душу? Тело, продолжающее стремиться вперед. Занила тряхнула головой, и волосы метнулись вперед из-за спины волной расплавленного золота, клубком обжигающих змей.
Попробуй уследи тут за руками! А руки скрылись в складках одежды, всего на мгновение, чтобы уже в следующее появиться с саблей. Золотая рукоять с вычурной гардой, широкое плоское плавно изгибающееся лезвие... украшенное камнями и стразами. Не настоящая. Декоративная игрушка, не из металла даже. Да и нужно ли настоящее оружие рабыне в танце, призванном услаждать очи своего хозяина?
Рабыня сомневается?
Она отклоняется назад, изгибая спину так, что волосы подметают каменный пол. Сабля лежит на животе, покачивается, посверкивает стразами, привлекая внимание к изгибам стройного тела. Ни один мужчина не сумет оторвать взгляд, а значит не заметит, что рабыня смотрит на него очень внимательно. Занила еще вначале танца четко представила, где находится воображаемый мужчина, и сейчас в очередной раз прикидывала расстояние до него и направление движения. А танец? Весь танец от начала и до конца был задуман, как серия движений, отвлекающих внимание, лишь повод, чтобы достать оружие и открыто приблизиться с ним вплотную к цели. Не эту глупую сабельку, какие мастерили сами рабыни из кожи, страз и блестящей бумаги. Именно ее.
Занила перехватила саблю, переложив ее себе грудь, и, выпрямившись, двинулась вперед, ни на минуту не прекращая покачивать бедрами и извиваться всем телом. И ни один мужчина не заметит, что руки взялись за саблю: одна ухватила изящную рукоять, а другая легла на "лезвие". А если и заметит, то не придаст значения.
До того места, где должен сидеть будущий хозяин, осталось меньше шага, то есть к мужчине она бы сейчас приблизилась вплотную. Сабля в руках, и левая дергает в сторону декоративное лезвие, и то легко отрывается от рукояти, открывая еще одно, гораздо меньше, тонкое, всего с ладонь длинной, но зато настоящее и заточенное на совесть. Короткий замах рукой (большего и не нужно, ведь к мужчине ты подошла вплотную) и кинжал, кажущийся таким жалким в сравнении с вычурной рукоятью, входит в горло мужчины.
Танец окончен. Она стала смертью.
Странный образ для рабыни?
Занила остановилась, заставив себя выпасть в реальность: полюбоваться, как брызнет кровь из перерезанной артерии, она успеет завтра. Танец окончен. А ведь этому тоже ее научила Эзра: танец как бой, где каждое движение рационально, и каждое может быть смертельно опасным. Бой? Что вы! У рабыни и в мыслях не было становиться воином: ей нужно нанести всего один удар.
Это ей кажется, или небо за окном посерело? Рассвет совсем скоро. Ночь кончилась, и завтра состоится аукцион. Танец был придуман и отрепетирован давно, каждая деталь отточена, оружие сделано и надежно спрятано. И эта последняя тренировка наполнила тело легкостью и уверенностью в себе.
Мабек Дагар не оставил ей выбора. Что ж, аукцион, так аукцион. Она позволит себя продать. Но понравится ли хозяину танец его новой рабыни? Холодная усмешка изящных губ, не добравшаяся до глаз, - единственный известный ей вариант улыбки. Как же не повезет тому человеку, кто купит ее завтра!
На рассвете Занила вернулась в спальню. Она рассчитывала пробраться не замеченной и улечься в свою кровать, будто провела в ней всю ночь. Но стоило ей распахнуть дверь, как она увидела Райшу, проснувшуюся и смотрящую на нее. Занила подошла к ней и осторожно присела на краешек постели.
- Почему не спишь? - остальные рабыни еще досматривали свои последние сны, поэтому Занила говорила шепотом. Райша фыркнула в ответ тоже шепотом. Шепотом получилось неубедительно.
- А сама-то где всю ночь пробродила?
- Я танец репетировала?
- Для аукциона?! - из глаз Райши пропали последние остатки сонной мути.
- Глупая, - Занила усмехнулась, но как-то совершенно не зло. - Кто же тебе на торгах танцевать даст? Там тебя только выведут и покажут. А танец это уже для нового хозяина, - девушка сделала многозначительную паузу и лукаво продолжила. - Чтобы ему еще больше понравиться!
- Ой, а я... мне тоже надо!.. - Райша попыталась метнуться с постели и бежать куда-то, но Занила удержала ее за плечи и вновь уложила на подушку.
- Куда? Уже совсем светло! - Райша послушно оглянулась на окна, сквозь ставни на которых пробивались лучи утреннего солнца. То ли от света, то ли от их шепота на своих кроватях заворочались, потихоньку просыпаясь, остальные рабыни.
- А где твой зверек?
- Загулял, - Занила пожала плечами. - Весна и все такое, - она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее, надеясь, что дальше подруга расспрашивать не станет. Райша внимательно пригляделась к Заниле.
- Знаешь, репетиция это конечно хорошо, - проговорила она, - но ты что, так всю ночь и не спала? У тебя, между прочим, теперь синяки под глазами. Госпожа Дарина будет недовольна.
- Да? - Занила прикоснулась руками к лицу, словно вышеупомянутые синяки можно было обнаружить на ощупь. - Значит, мне пора умыться очень холодной водой.
Пока другие рабыни еще решали, пора ли им просыпаться или нет, в ванной Занила успела оказаться первой, и вода действительно была ледяная. Во всяком случае, чтобы ополоснуть лицо. Чтобы мыться дальше, Занила предпочла более теплую. Временами ей казалось, что за пять лет в догатской школе, она превратилась в совершенно изнеженное существо. А ведь когда-то она все лето на пролет купалась в речке, протекавшей возле их деревни. А лета на севере Махейна вряд ли намного теплее дождливых салевских зим.
Зеркало, мутное и с темными пятнами (кто же будет разоряться на что-то хорошее для рабынь) отразило ее лицо, еще более бледное, чем обычно. И глаза в окружении залегших из-за бессонной ночи теней тоже казались глубже и темнее обычного. Волосы, мокрые после мытья, свисали длинными прядями. Весь ее образ производил какое-то тревожное впечатление. Может быть, из-за страха, поселившегося во взгляде. Да, выражение собственных глаз Заниле однозначно не нравилось. Испуг и беззащитность - это хорошо, когда нужно сыграть на чувствах других. Но сейчас беспомощность в черненном серебре взгляда была ее собственная.
"Мабек Дагар отпустит Кора, - повторила самой себе Занила. - Он обещал и он отпустит." Она должна верить, потому что иначе ей просто не найти сил действовать.
Занила всматривалась в то, что показывало ей зеркало. И в отражении собственных глаз она увидела свое отражение. Как это описать словами? Когда два зеркала ставятся напротив друг друга, получается бесконечный коридор - одно в другом. Вот и сейчас тоже самое. Только вместо второго зеркала ее собственные глаза. Конечно зеркало было слишком плохого качества, чтобы разглядеть что-либо четко. Но ей и не было это нужно. Просто пока она изучала собственное отражение, страх пропал из ее глаз. Нет, она не почувствовала себя увереннее, просто ее глаза не отражали больше ее эмоций - только то, что видели во вне. Вот так. Осталось только запомнить это ощущение и сохранить его.
Рабыня не торопилась одеваться. Зеркало, хоть и мутное, было достаточно большим, чтобы она могла видеть себя в полный рост. И Занила смотрела, словно видела в первый раз. Высокая. Она оказалась чуть ли не самой высокой рабыней выпуска. Стройная, и изящность это только оттеняется белоснежной кожей. Длинные ноги. Тонкие щиколотки и запястья. Кожа настолько светлая и прозрачная, что, кажется, под ней видна каждая косточка. Ей никогда не стать смуглее. И надо ли? Засомневается тот, кто никогда не видел этого безупречного белого сияния настоящей северянки.
Конечно, Занила смотрела на свое обнаженное тело далеко не в первый раз. В школе рабынь учили любить себя. А стесняться собственной наготы - такого здесь точно не преподавали. Но ей необходимо было посмотреть на себя еще раз, по-другому, как на товар, выставленный на продажу.
Когда Занила вернулась из ванной, она застала в комнате госпожу Дарину. Вообще-то надсмотрщица практически никогда не появлялась в спальнях рабынь, считая, очевидно, что это выходит за рамки ее обязанностей, но сегодня именно она принесла девочкам платья, в которых они появятся на аукционе. Торги должны были пройти после обеда, и весь день планировалось посвятить подготовке к ним. То есть, как формулировала это Занила, доведению товара до наиболее привлекательного вида. При появлении госпожи Дарины девочки, очевидно, быстро повскакивали со своих постелей, забыв о своих размышлениях просыпаться или нет, потому что сейчас стояли перед ней, послушно ожидая ее распоряжений. "Понятно, почему мне удалось вымыться в одиночестве", - подумала Занила, закрывая за собой дверь и отвешивая надсмотрщице положенный поклон. Та окинула ее критическим взглядом, решая, то ли похвалить за чистоплотность, то ли отругать за то, что всем пришлось ее ждать. В результате просто ограничилась кивком:
- Ну вот. Теперь можно и начинать.
После обеда, а точнее после времени, обычно отводимого для дневного приема пищи, потому что перед торгами покормить рабынь не посчитали нужным, семь девочек собрали в комнате напротив той, что была предназначена для аукциона. Там все приготовления уже давно были закончены и, судя по раздававшимся время от времени в коридоре звукам шагов и голосов, гости начинали понемногу собираться. Каждый раз, когда раздавались эти звуки, рабыни настороженно прислушивались. А потом тишина вновь сменялась потоком оживленных возгласов и замечаний, пусть произносимых шепотом, но оттого не менее радостных. Да, вот так. Радостное ожидание, возбужденное волнение, полное предчувствий, отнюдь не тревожных. Нет, Занила, конечно знала, о том, что большинство девушек вполне довольны своей судьбой рабынь и мечтают лишь о хорошем хозяине, но чтобы настолько?! Занила еще с утра решила, что будет смотреть на них, чтобы сообразить, как самой лучше всего себя вести. Но копировать это?! Особенно Райша. Наконец-то она получит то, о чем так мечтала: платья из богатой ткани, красивые украшения... Занила вдруг поняла, что сегодня действительно ее последний вечер в школе, а значит никого из этих девушек она больше уже никогда не увидит!
Чувство сожаления? У рабыни не может быть друзей, вообще никаких привязанностей - так им внушали. Это правило Заниле нравилось. Единственное, что может испытывать рабыня, - это чувство почтения к собственному господину. Это Занила, кажется, неплохо научилась изображать. Достаточно хорошо. На один вечер хватит.
К торгам все было готово. И товар тоже был готов.
Девушек одели в почти одинаковые платья, различавшиеся только цветом: пять лет достаточно, чтобы выяснить, что больше всего идет к тому или иному цвету волос, глаз, оттенку кожи. Занилу одели в ярко-синее. Сама она, если бы ей дали выбрать, предпочла бы что-нибудь светлое, возможно серебристое, но Дарина считала, что она слишком бледная, а ярко-синий придаст красок ее лицу. Что ж, может быть и придаст.
Кстати, платьями то, что на них было надето, можно было назвать лишь условно. Костюмы состояли из нескольких кусков тонкого шелка, хитро закрепленных в определенных местах. Вот девушка совершенно одета, но стоит лишь потянуть за нужный кончик, и кусок ткани останется у вас в руках, обнажая ее тело. В школе учили, как надевать такие костюмы, как в них ходить, но самое главное рабынь учили их правильно снимать. Впрочем на самом торге рабыням раздеваться самим не полагалось - они товар, который выставляют.
Никаких украшений, никаких сложных причесок, минимум краски на лице - покупатели хотели видеть, что именно они приобретают.
Занила стояла перед зеркалом, поправляя упавшую на лицо прядь волос, когда к ней подошла Райша. В ярко-красном костюме, потрясающе идущем к ее смуглой коже и заставлявшем ее глаза ярко гореть. Нет, глаза ее сияли и сами по себе.
- Сегодня твоя мечта исполнится? - проговорила она. Занила смотрела на их отражение. Они казались такими разными, особенно в этих ярких костюмах. Две рабыни.
- О чем ты?
- Ты попадешь в богатый догатский дом.
Занила хмыкнула, но тут же заставила себя превратить усмешку в улыбку. Ей нужно было попасть в совершенно конкретный дом. Она не стала объяснять Райше, что тот, кто ей нужен, вряд ли будет сегодня в числе покупателей. Она уже улыбалась, оставалось только кивнуть:
- И тебе удачи!
Мабек Дагар вошел в комнату, внимательно оглядел девушек цепким взглядом, выискивая недостатки. Выбрал из них одну, поправил ее локоны, и так уже лежавшие идеально, и кивнул, чтобы она шла за ним. Рабынь перед покупателями выставляли по очереди. Занила не знала, в каком именно порядке, а значит ей оставалось только ждать.
Девушки уходили вслед за управляющим и возвращались через некоторое время, еще более радостные и оживленные. Бросались к своим подругам, принимались что-то лихорадочно им рассказывать, делиться впечатлениями. Называли цену, за которую были проданы. 25 золотых, 30, 37. Хвалились?
На третьей или четвертой девушке, Занила обратила внимание, что называемая цена от раза к разу увеличивается. Мабек Дагар заранее знал, какая рабыня вызовет наибольший спрос! В этом порядке они и выставлялись на торг.
А она все еще ждала своей очереди. Занила почувствовала недоумение. Она слишком хорошо помнила слова Дарины, произносимые не так уж и редко: "Слишком худая, чтобы быть по-настоящему дорогим товаром!". Хотя сейчас ей вспомнились и другие слова, произносимые совсем иным тоном: "Северянка!" Да, в этом и заключалась ее главная ценность среди смуглых салевских красавиц.
Ушла Райша. Их оставалось всего двое: она и Н'ори. Минут двадцать, не меньше. Наконец Райша вернулась, придерживая разъезжающиеся куски шелка, бросилась к Заниле, радостно повторяя:
- Пятьдесят золотых! Пятьдесят! - словно сама не верила. Большего она рассказать не успела, потому что подошел Мабек Дагар, высвободил Занилу из цепких пальцев Райши и повел за собой.
Короткий коридор, дверь распахивается перед ней. Занила перешагнула через порог, и зацепилась тонким длинным каблуком за край ковра, чуть не споткнувшись. Мабек Дагар обернулся, одарив ее многообещающим взглядом.
"Да неужели я волнуюсь?!" Занила шагнула вперед, в центр ярко освещенной комнаты, представлявший собой полукруглый подиум. Совсем небольшой, лишь на тефах приподнятый над остальной частью залы, где на пушистых коврах и мягких подушках расселись мужчины. Где-то около дюжины - Занила не считала. И не рассматривала их, заметила только, что среди них были как богатые господа (мероприятия такого уровня в Догате было престижно посещать лично), так и простые купцы - очевидно лишь представители богачей из других городов.
Занила вышла на центр подиума и остановилась, как ее много раз учили. А Мабек Дагар уже начал что-то рассказывать о ней. Она лишь различила слово, которое недавно вспоминала: северянка, а дальше уже не слушала. Она вдруг только сейчас поняла все значение его взгляда, которым он посмотрел на нее на пороге. Не из-за того, что она споткнулась. Он напоминал ей о Коре. Глупость какая! Разве она может забыть?
Не думать об этом. Лучше вообще ни о чем не думать. Зеркало, холодное зеркало, равнодушное зеркало, прозрачное зеркало, гладкое зеркало... В нем нет ничего кроме того, что ты сам ему покажешь. И даже это не задержится в нем ни одной лишней секунды, стоит тебе лишь отвернуться. Соскользнет, оставляя безупречно чистую поверхность.
Занила легко и привычно скользнула на другой уровень зрения. Почему-то так ей всегда гораздо проще удавалось сохранять спокойствие. Может быть, потому, что здесь ей было, чем заняться.
Масляная лампа на стене. Нет, в комнате, конечно, далеко не одна лампа: освещение более чем яркое, но именно эта лампа висит прямо напротив Занила, и она может смотреть на нее, не поворачивая головы. Пламя горит. Даже на вид горячее и... пушистое. Крошечный фитилек, но Занила видит его достаточно четко, чтобы различить тончайшее ярко-оранжевое кружево. Если его можно так назвать. Нет, паутина нитей видна достаточно отчетливо даже несмотря на то, что они постоянно дрожат и мерцают. Но можно ли назвать кружевом то, что не имеет закрытого контура?! Линии не смыкаются. Они выходят из единого центра, а потом распадаются на отдельные нити. Впрочем, откуда Заниле знать, как должно выглядеть кружево. У нее не так много материала для сравнения - только она сама и Кор. Больше она нигде ничего подобного не встречала. Ну, может быть, еще в воздухе. Хотя то перламутровое сияние кружевом назвать можно было лишь условно.
Занила смотрела на огонь и вспоминала, как однажды ей удалось заставить пламя разгореться сильнее. Ха! Разгореться сильнее? Да тогда огонек вот такого же светильника взметнулся на целый амм, спалив шторы. Ей едва удалось замести следы, но даже это не остановило рабыню. Занила вновь и вновь пыталась повторить тот опыт, часами просиживая перед масляными светильниками или свечками. Безрезультатно. Вот если бы знать, как это у нее в тот раз получилось!
Может быть, все дело в эмоциях, что она тогда испытывала? Гнев, боль, ненависть? Да, ее состояние в тот момент лучше всего описывает фраза: ненависть сжигает. Сжигает... Неужели суть в этом? Нет, ее это не устраивает: она хочет управлять своими способностями, а не ждать, пока ее эмоции в результате какого-либо события достигнут необходимого накала, а на глаза ей при этом попадется горящий огонь!
Попробовать сейчас? Продолжая сохранять с таким трудом достигнутое спокойствие? Занила мысленно посмеялась над самой собой: странное решение. Хотя, все равно заняться больше нечем.
Сосредоточиться на собственном кружеве, почувствовать каждую линию, каждый узел. Ощутить соприкосновение нитей с воздухом, сам воздух. Здесь в помещении он почти совсем прозрачный, перламутровые нити силы разрежены. Но ей хватит. По ним, дальше от себя, ближе к огню. Еще ближе. Вот так. Занила вспомнила, как в поисках ключа в первый раз проделала нечто подобное. Тогда ей нужно было расширять восприятие во все стороны сразу, и она чуть не потеряла саму себя, то есть едва не забыла, куда возвращаться. Хорошо, что сейчас не нужно было это повторять и можно ограничиться всего одним направлением. Вот так. Почти вплотную к крошечному пламени...
Вскрик, который к счастью удалось удержать в собственных мыслях. Жжется! Она приблизилась к пламени и обожглась! Ощущения были точь-в-точь такими, как если бы она просто подошла к лампе и сунула палец в огонь. Или руку... А точнее все тело. Да, чувство было такое, будто она оказалась в огне сразу вся. Физические размеры огня ее сознание наотрез отказывалось учитывать!
Что же она делает не так, Темные Боги?! Захотелось ругаться. И не от боли. Кстати боли уже не было. Еще один вопрос для размышления: это ее усиленная способность к заживлению или боль вовсе не была настоящей? Интересно, а если бы она не отдернулась от огня, моментально влетев в собственное тело, а сумела задержаться подольше, она могла бы сгореть или хотя бы получить ожоги? То есть насколько это все было реально?
Попробовать еще раз?
Звук гонга, разнесшийся по комнате, заставил Занилу вздрогнуть, возвращаясь на первый уровень зрения. Оказалось, что в гонг бил Мабек Дагар. Он вернул изящный молоточек на подставку.
- Продано! - его хорошо поставленный голос раскатился по комнате ничуть не хуже удара металла о металл. - За восемьдесят пять золотых!
"Уже все?" - мысль эта была странной, словно возникшей откуда-то извне. Занила медленно наклонилась, подбирая части своего шелкового одеяния, лежащие вокруг на полу. Продана - значит она может одеться. Реальность, будто опомнившись, рухнула на нее волной: звуки, запахи, ощущение пушистого ковра под ногами... И словно воспоминания принадлежали телу, которое она на время покидала, а теперь вернулась, они обрушились на нее все сразу! Голос Мабека Дагара, нахваливающий товар; его пальцы, прикасающиеся к ее коже. Сначала к голове, снимая покрывало, скрывающее волосы, потом к плечам, кусок шелка закреплен на уровне груди, еще несколько, скрывающие ее ноги... Взгляды мужчин, их замечания, улыбки, вопросы... Мабек Дагар отвечает. Цена названа. Выше, еще выше... Мабек Дагар доволен. Восемьдесят пять золотых. Мабек Дагар доволен...
Зеркало. Холодное зеркало, равнодушное зеркало, прозрачное зеркало... Ну же! Как ей удавалось вызвать этот образ раньше? Ей нужно еще немного спокойствия, чтобы не наброситься на них, безо всякого оружия, просто когтями и зубами вцепляясь в их лица!
"Ты хорошо научилась казаться безобидной.
Это просто - главное не поднимать глаз."
Главное не поднимать глаз.
А голос управляющего звучит, невольно заставляя прислушиваться:
- Мои поздравления, почтенный Бакур. Это весьма достойное приобретение!
И глаза невольно подняты от пола. Занила смотрит туда, куда и Мабек Дагар, на мужчину, сидящего на подушках в первом ряду, на ее нового хозяина. Его сосед слева, толстый смуглый, дружески хлопает его по плечу:
- Тебя вроде раньше, Рашид, на фигуристых тянуло?! - руки мужчины описывают в воздухе замысловатый контур, изображая прежние пристрастия Рашида Бакура.
Смех мужчин. Мабек Дагар вежливо присоединяется к нему. Но Занила уже услышала достаточно, и в памяти сами собой всплывают знания, затверженные на уроках истории и геральдики. Рашид Бакур - член Торгового Совета [Торговый Совет - выборный властный орган в столице Салевы. Его члены ежегодно избираются из наиболее влиятельных купцов. Количество членов не является постоянным, но колеблется в районе одной дюжины. Председатель Совета фактически является градоправителем Догаты.] Догаты, один из богатейших купцов салевской столицы. Вот так, девочка. Райша будет тебе завидовать.
Мужчины еще обменивались шутками, а Занила получила возможность бросить еще один взгляд на своего нового хозяина. Еще довольно молодой. И память услужливо подсказывает: тридцать семь лет. Да, выпускницам догатской школы полагалось знать основные сведения о членах купеческого Совета. Главное направление торговли - оружие и рабы (конечно же!), а еще - поставка металла и кожи из Вольных Княжеств. Ничего особо изысканного. Товары простые, но зато всегда необходимые. Состояние свое получил в наследство от отца, но сейчас вполне успешно ведет дела.
Судя по его виду Занила бы этого не сказала. Во-первых, внешность этого молодого человека никак не вязалась с образом торговца металлом и оружием. Сам он, уж точно, был завсегдатаем модных портных и лавок, продающих благовония, притирания для кожи и прочие косметические премудрости. Дорогой костюм, так затканный шитьем, что истинный цвет ткани угадывается с трудом; холеные руки; волосы до плеч распущены. Нет, в Догате многие мужчины носили довольно длинные волосы, но большинство завязывали их в хвост и на этом переставали беспокоиться о собственной прическе. Эта же шевелюра явно была предметом гордости и постоянной заботы. Не у каждой рабыни в догатской школе волосы выглядели настолько ухоженными, а это о чем-то говорило! Не уступали волосам и усы: тонкие, переходящие в аккуратную тщательно выстриженную бородку. А вот бороды в Догате были не особенно в моде. Кто же ему посоветовал отрастить ее, и зачем? Чтобы скрыть не достаточно волевой подбородок. Занила мысленно усмехнулась, впрочем, до бороды этого человека ей не было никакого дела, а вот его глаза ей однозначно не нравились. Припухшие и покрасневшие, словно воспаленные от недосыпа или слишком бурно проведенной ночи. И не одной ночи. Радужка ярко-голубого цвета. Глаза могли бы быть красивыми, вот только этот цвет еще сильнее подчеркивал розовые от лопнувших сосудов бельма.
Занила почем-то моментально поняла: все, что рассказывали на уроках об этом человеке, его дорогой костюм и ухоженные волосы - все это не имеет ровным счетом никакого значения. Вся его суть в этих усталых воспаленных глазах!
Рука Мабека Дагара прикоснулась к ее плечу, отрывая от размышлений. Управляющий махнул в сторону двери, отправляя ее прочь из комнаты. Занила отвесила положенный поклон и послушно вышла. Она еще слышала, как Дагар объявлял последний лот сегодняшних торгов:
- А через минуту, почтенные господа, я предложу вашему вниманию редкостный цветок с далекого восточного побережья!
Оставшийся день заняли сборы. Да, проданные из догатской школы рабыни уходили из нее не просто так, а забирая с собой свою одежду и костюмы для танцев. Занила не знала, доплачивали ли новые хозяева дополнительные деньги за то, чтобы рабыня могла сразу же начинать развлекать их, не дожидаясь, пока ей что-нибудь сошьют или купят, или же все входило в уже оговоренную сумму золотых. Знала Занила только одно: свою "саблю" она в любом случае забрала бы с собой.
А вот еще раз поговорить, попрощаться друг с другом им так и не дали. Заниле сунули в руки узелок с ее вещами и вывели во двор, где ее уже ждали двое здоровенных мужчин-рабов - охранники, присланные ее новым хозяином. Они должны были доставить приобретение своего господина к нему домой. Сам Рашид Бакур пока оставался в школе, для произведения расчетов - как было сказано. Хотя сама Занила ни на минуту не сомневалась: все расчеты сведутся к обмыванию покупки в компании управляющего и остальных счастливых покупателей.
Нарил открыл перед ними калитку в воротах и отступил в сторону. С ним она попрощалась еще вчера. Занила смотрела на старого раба, на его изуродованное шрамами лицо и знала: его губы сейчас кривятся, потому что он улыбается ей вслед. Улыбка, предназначенная только ей.
Ворота закрылись за спинами ее охраны, и Занила поняла, что всего в третий раз за пять лет оказалась на улицах Догаты.
Идти было недалеко. Дом Рашида Бакура, как и можно было предположить, располагался выше по холму. Занила успела порадоваться, что ближе к вечеру жара в салевской столице немного спала. Если бы еще не пыль, за день поднятая с каменной мостовой и висящая в неподвижном воздухе. Занила запоминала дорогу. Причем не просто последовательность подъемов, спусков и поворотов, она старалась сориентироваться в практически незнакомом городе. После торгов она больше не видела Мабека Дагара и не смогла спросить его о Коре. Сдержит ли он свое слово и отпустит его? Сумеет ли зверек найти ее? Откуда же эта странная уверенность, что ей достаточно самой знать дорогу, чтобы он тоже сумел пройти по ней?!
Огромный трехэтажный особняк Бакура стоял в глубине не менее огромного сада. Кованные металлические ворота в сплошной каменной стене отворились, как только охранник за ними узнал рабов, сопровождавших Занилу. Рабы явно были предназначены всем своим видом демонстрировать богатство своего господина не в меньшей степени, чем сам дом или сад: высокие, крепкие в добротной кожаной одежде.
А дом был роскошным. Занила успела оценить это, пока встретившая ее женщина-рабыня вела ее в специально приготовленные покои. Мужчины-охранники остались снаружи. А рабыня, еще не пожилая, но казавшаяся старше из-за полноты, ничуть не удивилась ее появлению, а значит, ее господин уходил на торги с твердым намерением приобрести себе какую-нибудь новую игрушку.
Дом утопал в позолоте, коврах, почти скрывавших роскошную мраморную отделку пола и стен, и запахе дорогих благовоний. Вначале Занила пыталась разглядывать обстановку, следуя за своей провожатой, но где-то к третьей зале мелькание хрусталя, шелков, бархата, фарфора и вездесущей позолоты слилось в одно яркое пятно. А еще им навстречу попадались люди. Занила разглядывала их, а точнее их ошейники. У рабыни, что ее встретила, он был из тонкой белой кожи с золотой пряжкой. Милое такое украшение, хоть и со смыслом. Она кто-то вроде домоправительницы? Занила пожалела, что та не представилась. Сколько же всего в доме слуг и все ли они из рабов? Впрочем, Занила не собиралась задерживаться в доме достаточно долго, чтобы разузнать это.
Покои на втором этаже, в которые ее привели, оказались трехкомнатными. Рабыня велела ей оставаться здесь и прежде чем выйти спросили, не нужно ли ей чего-нибудь. Занила попросила поесть. А вы думали, она собиралась скромничать?! Рабыня усмехнулась, по достоинству оценив это заявление, и вышла, пообещав что-нибудь прислать, а Занила отправилась исследовать покои, в которых она оказалась. Она бы с удовольствием обследовала и весь дом: входы, выходы, коридоры с наименьшим количеством охраны. Но такое поведение новенькой рабыни может показаться подозрительным. Что ж, значит, этой ночью ей придется выбираться из дома, полагаясь только на собственное чутье.
Первой комнатой была спальня, не менее роскошная, чем весь остальной дом, и довольно просторная. Широкая низкая кровать, застеленная богатым покрывалом, гора разноцветных подушек и валиков, пушистый ковер на полу, в противоположном углу камин, по случаю жаркой погоды тщательно вычищенный и без дров, возле него низкий столик и подушки, побольше, на этот раз для сидения. На этом мебель заканчивалась, но Занила не собиралась расстраиваться по этому поводу - перед кроватью как раз оставалось достаточно свободного пространства для танца, что она собралась исполнять.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги