Долететь и остаться

Глава 5

Сергей вылез на подоконник, даже не подумав, что огорченный событиями Трульд запросто может ткнуть его кинжалом в спину. К счастью тому в голову это так и не пришло. Глядя на каменную физиономию брайхкамера, Чен помог Сергею забраться в седло.

На глазах стиснувшего зубы брайхкамера колдун влез внутрь пушистого облака и отбыл восвояси.

— Как? — спросил Чен уже понявший, что что-то у Сергея не сложилось…

— Нормально, — невпопад ответил Сергей.

— А что тогда один?

— Нормально в том смысле, что теперь точно известно, что этот дурень организовал покушение на Императора Мовсия и еще, что прогрессора Шуры тут нет.

— Ага, — сказал Чен. Очень хотелось сказать, что и он знает тысячу мест, в которых прогрессора нет, но он смолчал. Помолчав, сказал: — На Императора мне наплевать. Только что дальше делать?

Над этим вопросом Сергей напряженно думал уже больше двух минут и мог кое-что предложить.

— Получается, что это либо третья сила, либо, опять же Император. Возможно это? Чисто теоретически?

Китаец спорить не стал. В согласии жила надежда.

— Про третью силу мы ничего не знаем. Зачем её придумывать? А вмешательство Императора… Да возможно и не только теоретически. Взял да и перевел его из одного застенка в другой. В более комфортабельные условия…

Ответ, казалось, так и не достиг Сергеевых ушей. Он улетел в темноту и пропал там. Однако спустя несколько минут Сергей оживился.

— Просто так его искать — это то же самое, что пальцем в стог тыкать.

Чен, соглашаясь, пожал плечами.

— Но есть очень простой способ, — продолжил он. — Постой и эффективный. Подойти к тому, кто знает, где Александр Алексеевич и спросить.

Безусловно, Чен оценил простоту решения. Оценил, но не одобрил. Способ и точно был хорош. Только в узких глазах прыгал-таки вопрос: где искать такого информированного человека? Чен этого не знал, в чем и не постеснялся признаться.

— А кто знает? — невозмутимо спросил он товарища. — Ты знаешь такого человека?

— Человека?

Сергей зло рассмеялся.

— Нет. Люди об этом вряд ли знают. Тут людей — раз, два, три, четыре и всё…

— Ну… — Чен хотел сказать, что слишком уж много коллега насчитал людей, но Сергей опередил слова, готовые сорваться с его губ.

— А вот здешний Император наверняка в курсе.

Чен прищурил и без того узкие глаза. Все, что он хотел сказать товарищу секунду назад, перестало иметь значение. То, что предлагал Сергей — а он именно предлагал, никак не иначе — грозило потрясениями не только Империи, но и еще не созданному заповеднику. Чен почему-то ни капли не сомневался, что Сергей, даже и в одиночку, вполне способен добраться до Императора, задать тому интересующие их вопросы и получить ответы на них.

Что, однако, будет дальше?

Инструкции Академии он никак не мог назвать двусмысленными. Инструкции Игоря Григорьевича — тем более. Как бы дело не повернулось, решать все вопросы по укоренению в Империи заповедника пришлось бы ни с кем иным как именно со здешним монархом.

А тот, после Сергеевых расспросов, скорее всего, будет чувствовать себя несправедливо обиженным и что он тогда решит… Пока мысль товарища не оформилась в конкретный план, требовавший конкретных и стремительных действий, он поспешил остановить его.

— Ну, уж сразу Император… Давай начнем с кого-нибудь рангом поменьше.

Сергей машинально погладил ствол разрядника.

— Говорить с подчиненными — только время терять. Старая истина.

— Ты имей в виду, что если нам придется действовать тут и дальше, то присутствие Заповедника придется согласовывать с Императором, — охладил Чен его пыл. — А если мы не сумеем договориться…

— То я его свергну… — оскалил зубы Сергей. — Одной левой…

Чен вежливо улыбнулся. Как раз именно в левой руке Сергей и держал разрядник.

— Это как-то не связывается с пожеланием товарища Главного Администратора об отсутствии у туземцев неприятных воспоминаний после нашего визита. С этим как? — напомнил он.

— Все меняется… — вздохнул Кузнецов. — Мне почему-то кажется, что капитан окажет на Игоря Григорьевича разлагающее влияние… Мак-Кафли-то тихий, тихий, а потом как начнет гранатами кидаться…. Видал я его в деле.

Несколько секунд он молчал.

— Ну и что? Летим к Императору? Визит будет частный, не государственный…

Чен отрицательно качнул головой.

— Сперва свяжемся с Мульпом, а уж потом…

Сергей взглянул вниз. В темноте под ними плыл слабенький огонек. Сергей вздохнул еще раз, теперь с сожалением, что такое простое и эффективное решение придется отложить, и досадливо плюнул вниз.

— Дождь?

Верлен наклонился к затянутому нутряной пленкой окошку, посмотрел наружу.

— Нет, — злорадно произнес Старший Брат. — Скорее птица небесная…

Он убрал руку и, как ни в чем не бывало, вернулись к прерванному разговору.

— Времена для Братства тяжелые. Император, благослови его Карха, увеличил налоги… Небесные Колдуны… Звезды эти… Да и без этого нам всегда хватало занятий. Ты не представляешь, до чего праздноумствующие склонны ко всяческим ересям!

Старший Брат положил в рот шарик жевательной смолы. Серебряные стаканчики позвякивали в такт покачиванию повозки, наполняли её уютом. Пахло копченой рыбой. Качающийся в углу фонарик освещал лица спутников — Императорского казначея Верлена и Среднего Брата Пуфайю.

— И увлечение учением Просветленных так же очередная ересь, с которой Братство, без всякого сомнения, справится. Сколько этих ересей Братство пережило? И где все они теперь?

Верлен улыбнулся. Его улыбка показалась Старшему Брату надменной, и он добавил.

— Приверженцы Просветленного Арги — не простые подданные Императора. Они — вредные подданные. Поэтому Братство хоть и неявно, но борется с ними, с их влиянием.

— Неужели у Императора появились новые враги? — рассмеялся Верлен. — Просветленные — наши враги? Если уж Мовсий их сразу после восстания не искоренил, значит, есть в них что-то, что несет пользу Империи!

Терпий покачал головой. Верлен конечно не глуп. Император около себя дураков не терпел, однако главного казначей пока не понял.

— Они враги не только наши. Они враги всех, кто живет здесь.

— В Империи? — уточнил Верлен.

— И тут и за её пределами.

— Альригийцы…?

— Им они тоже враги. Я, правда, не знаю, понимают ли последователи лже-прорка Зизы вред, творимый приверженцами Просветленного Арги, но и без этого мне ясно, что они враги и им, потому что они враги всем — и истинно верующим и бродящим в потемках заблуждений.

Верлен продолжал улыбаться.

— Я вижу, ты так не считаешь?

Казначей покачал головой.

— Для меня они нормальные подданные Императора — они платят налоги, и поверь налоги жирные! К тому же они делают нашу жизнь лучше…

Теперь улыбнулся Старший Брат.

— Лучше? Странное слово… Оно для меня ничего не означает.

— Хорошо. Наполню его для тебя смыслом.

Верлен наклонился, чтоб лучше видать лицо собеседника.

— Там, где Просветленные близки власть предержащим, жизнь становится более богатой, более счастливой.

Старший Брат поморщился этому слову, но Верлен продолжил:

— Даже те из Тощих Баронов у кого поселились Просветленные, потихоньку прекращают разбойничать. Да что бароны — их хитрости помогают даже простым людям. Взять хотя бы ветряные мельницы.

Старший Брат качнул головой.

— Я их видел собственными глазами! Они действительно делают свое дело! И мука выходит ничуть не хуже, чем из-под жерновов монастырских мелен.

— И это счастье?

— По крайней мере, путь к нему…

Терпий отрицательно покачал головой.

— Облегчение труда и немного свободного времени даже я счастьем не назову.

— Их лекарства приносят облегчения от болезней, которым никто более не в силах противостоять, — добавил Верлен. С аптекарей и ведунов, что промышляли изготовлением лекарств, в Имперскую казну тоже брался налог.

— Ты действительно счастливый, — вздохнул Старший Брат. — Всё тебе понятно, всё тебе очевидно… Ты, наверное, прямо сейчас можешь объяснить мне, что такое счастье? А?

— Счастье — это когда хорошо!

— Когда хорошо… — повторил Терпий и попытался уточнить. — Сейчас ты счастлив?

Верлен пожал плечами и Старший Брат уточнил:

— Еда, вино, безопасность…

— Умный собеседник, — добавил Верлен, делая любезный жест в сторону Старшего Брата…

— Умный собеседник, — согласился тот, возвращая жест казначею. — Счастье ли это?

Верлен понял, что Старший Брат начал спор, но, не услышав аргументов, не спешил соглашаться даже по пустякам.

— Ну, положим…

— А мог бы ты прямо сейчас увеличить количество счастья?

Он посмотрел на светильник, на ночь за окном.

— Ну, положим, выпить еще пару кувшинов вина или съесть курицу? Или разбудить Среднего Брата, чтоб он вступил в нашу беседу?

— Нет. Счастье либо есть, либо нет, — засмеялся Верлен. Брови Старшего брата поднялись, и казначей поспешил добавить:

— Но я смог бы его разнообразить, если б рядом сидела красивая женщина или где-то тут оказались певцы…

— Ладно… Добавлю женщину и певцов, к тому, что ты перечислил, обозначая счастье. Итак: еда, вино, умный собеседник, безопасность, женщины и певцы…

Он хитро прищурился.

— Добавлю даже еще и сокровища, что грудами лежат под ногами.

Верлен машинально посмотрел под ноги и Терпий улыбнулся.

— Не мало?

— Достаточно. Для начала.

— Ну, хорошо… А скажи-ка тогда, можно ли тогда считать счастливыми наших предков?

— Если имели все то, о чем мы говорим, то, наверное, да. Но мы — счастливее!

Старший Брат сделал вид, что удивился.

— Почему же? Неужели их женщины были не так красивы? Песни звучали хуже? Или еда не отличалась той тонкостью, которую ей сегодня придают приправы, привезенные из-за Северного моря?

Кусок ветчины на его вилке повисел и отправился в монашеский рот.

— Ну, вина, положим, мы стали делать лучше, — возразил Верлен, наливая себе и Старшему брату. — Да и золота, что скрыто до поры в земле и только неустанными трудами рудокопов появляется в нашем мире тогда было значительно меньше. Как раз Просветленные…

— Подожди… Только что ты сказал, что счастье либо есть, либо нет. Если предки и были счастливы, то не было для них разницы, в чем они черпали его — в плохом вине, своих не очень красивых подругах или хриплоголосых певцах. Главное в другом — они все-таки были счастливы.

Верлен пожал плечами.

— Ты посмотри на это иначе, — добавил Терпий. — Если потомки станут отрицать ум или возможность быть счастливыми у предков, то не надо забывать, что мы сами неизбежно станем для кого-то предками и кто-то самонадеянно будет утверждать, что вино наше не такое хорошее и женщины не такие красивые…

Он поднял кубок.

— Не сомневаюсь, что у наших потомков будет больше золота, чем у нас, и женщины будут любить их не меньше, чем нас любят наши. Но вот вопрос будут ли они более счастливы, чем мы с тобой? Я думаю, что счастья нам достанется столько же, сколько и нам. Счастье это…

Он посмотрел по сторонам, отыскивая понятный образ.

— Счастье — это как свеча, что зажигается внутри тебя. А от чего она зажглась — от другой свечи, от костра, факела или молнии — это уже не важно…

Верлен тихо, чтоб не разбудить брата Пуфайю, засмеялся.

— Объясни-ка мне Старший Брат, почему это как с умным человеком поговоришь, так обязательно дураком себя почувствуешь?

— Это благодать в тебе просыпается… А что до Просветленных… Не счастье они дают нам, а только ускоряют течение жизни.

Он погрустнел, складки обозначились в уголках рта.

— А что хорошего в том, чтоб жить так, словно с горы бежишь?

— Ладно, ладно… — Верлен похлопал его по плечу. — Но что бы мы о них не говорили, они — сила.

— Сила?

— Ну не сила, а явление, с которым нам придется считаться… Знаешь почему?

— Догадываюсь… — отозвался Терпий. — Тайные знания?

— Не только они. Там еще и новое оружие. Их оружие часто даже лучше того, что делали когда-то Старые Кузнецы.

Он понизил голос, стараясь, чтоб ничего не вышло за стены повозки.

— И если брат Черет прав в своих опасениях, то многие бойцы предпочтут встретить врагов с их сталью в ладони.

— Если брат Черет прав, то не думаю, что чья-нибудь сталь — Новых или Старых Кузнецов — поможет даже самым славным бойцам Империи, — подал голос проснувшийся Средний Брат Пуфайя. — С этим врагом бессмысленно биться сталью….

Терпий посмотрел на него и промолчал.

После появления в Империи Небесных Колдунов или, как их называли в миру, Злых Железных Рыцарей кое-кто из Братьев отшатнулся от общины и поддался соблазну суемыслия. Братство раскалывали споры о сути происшедшего. В общине спорили, кто в тот страшный раз проявил свою силу — Карха или Пега? Братья, считавшие, что в Сааре показался дьявол Пега, называли себя Предвестниками. Средний Брат Пуфайя, как и Старший Брат Черет, был из их числа.

Не считаться с ними было нельзя — мнение Предвестников разделяло до трети Братьев. После Саарского инцидента они умудрились перед самым исчезновением Колдунов, растащить по нескольким монастырям отдельные куски небесного железа и, не допуская никого из чужих, занимались им, стараясь пробудить дремавшую там силу. Поговаривали даже, что кое-кто из этих Братьев ради этого стакнулся с последователями лжепророка и даже Авантильскими сектантами, считавшими основателем мира не Карху, а дьявола Пегу…

Что-то они, определенно знали и на этом, наверное, стояла их уверенность в своей правоте, потому и горласто сулили Империи тяжкое, как это состояло в дьявольской привычке, троекратное испытание. Старший Брат Черет, бывший опорой Предвестников в Эмиргергере уже объявил Императору Мовсию о том, что появление Бегущих Звезд и есть начало неприятностей, не менее тяжких, чем пришествие Небесных Колдунов.

Все бы ничего, но Предвестники чтоб отвратить грозящую Империи беду, требовали ввести человеческие жертвоприношения и кое-где к их голосам уже прислушивались…

— Сперва врага надо увидеть, а уж потом мы разберемся, чем его лучше сокрушить — священной пляской или сталью…

— Или чем-нибудь еще… — довольно заносчиво закончил Средний Брат. — Не зря ведь Карха по доброте своей позволяет нам сокрушать Зло злом…

Они вернулись туда, откуда взлетели.

Место и впрямь казалось неплохим — ровная площадка на склоне горы, огражденная огромными валунами с одной стороны и пропастью с другой. Рядом тек то ли ручей, не набравший еще сил стать горной речкой, то ли горная река, уставшая в своем беге и на время превратившаяся в ручей. Вода спешила вниз и через сотню шагов низвергалась довольно жидким водопадом, на далекие камни.

Единственным скверным соседством тут оказался вулкан.

Сергей оглянулся на него, потопал ногой, скорее просто так, чем по необходимости — камни вокруг лежали здоровенные и двигаться куда-то с насиженных мест явно не собирались — и сказал:

— Наш лагерь будет тут. Нарекаю его «Лагерь заговорщиков».

Чен пожал плечами, вынудив Сергея объяснить такое странное название.

— «Шекспир» моя фамилия…

Чену по большому счету было все равно, но он спросил:

— А почему не в лесу?

— Ни в воздухе, ни на камнях следов не остаётся, а вот на земле — сколько угодно… А тут следопыт на следопыте сидит и следопытом погоняет… Как-нибудь, когда все устроится, я расскажу тебе о том, как в прошлый раз меня и еще одного товарища гонял отряд полурыцарей и что из этого….

Он замер. Чену показалось, что он прислушивается к чему-то, и он потянулся к разряднику, но он ошибся. Сергей, не оглядываясь по сторонам, несколько секунд стоял неподвижно, а потом потер лоб.

— Кажется есть еще один способ узнать обо всем на свете… — медленно сказал он. — И никакой Император не нужен!

Мысль, только что посетившая его оформилась, и в глазах появился блеск.

Чен встал, но егерь остановил его движением руки.

— Подожди, подожди, подожди, — забормотал он, подходя к аэроциклу. — Сейчас, сейчас, сейчас…

Спеша поделиться озарением, Кузнецов вызвал Мульп…

Игорь Григорьевич выглядел осунувшимся. Он слегка наклонился, и из-за его плеча выглянул Мак-Кафли.

— Доброе утро, начальники. Есть идея, — бодро сказал Сергей. — Даже две. Короче говоря, ворох идей…

Чтобы придать вес тому, что собирался сказать, он несколько секунд помолчал. С Мульпа его не стали подгонять, и он продолжил:

— Мы тут с Ченом посоветовались…

— Давай без заходов, — перебил его капитан. — Что придумали?

— В порядке бреда, — предварил Сергей свои слова, понимая, что Игорь Григорьевич может и не оценить проявленного рвения. — Если возражений не будет, то мы можем добраться до Императора и спросить его об Александре Алексеевиче…

Чтобы там, наверху не сомневались, что он говорит серьезно, он словно невзначай дотронулся до разрядника, что держал на коленях. Господин капитан и товарищ директор разочарованно переглянулись.

— До этого мы и сами додумались.

— Ну и?

— Возражения будут! — ответил Главный Администратор. Сергей и сам понимал, что это будут за возражения, и настаивать на уточнении позиций не стал.

— Это оставим на самый крайний случай, — капитан кивнул на соседа. — У Игоря Григорьевича есть еще надежда, что Александр Алексеевич сам как-нибудь сумет выбраться. Что еще?

Несколько разочарованно Сергей признался:

— Я и сам не верил, что придется идти этим путем. Тогда вот вам другой путь — мне нужен Джо.

На экране рука капитана потянулась к интеркому, но слова Сергея опередили его движение.

— Он нужен мне не для разговора, а тут, на планете. Сегодня я залетал к Трульду….

Рука капитана вернулась назад. Несколько секунд он молчал, соображая, что к чему. Сообразил.

— Вот это действительно «в порядке бреда»… — пробормотал он, восхищенно качая головой. — Ну, ты ума палата!

Сергей скромно кивнул, упиваясь восхищением капитана.

— Зачем? — спросил Игорь Григорьевич. Сергею пришлось оторваться от сладкой чаши славы, чтобы объяснить.

— Он может кое-что такое, что не может сделать никто из нас.

Хозяин, ничего не понимая в происходящем, постучал пальцами, ожидая разъяснений, но Сергей не стал вдаваться в подробности.

— Долго рассказывать. Вы на досуге капитана расспросите о том, чем тут Джо занимался, пока мы в прошлый раз его не нашли.

Мак-Кафли кивнул. Он-то Сергея понял.

— По старым знакомым, значит, собрался?

— Приходится вот… Сами знаете. Старый друг он лучше новых двух… Тем более, что их и нет, новых-то.

— Хорошо! — Капитан похлопал себя по карманам, нашел трубку. — Он будет у вас через…

Мак-Кафли что-то подсчитал, отведя глаза от экрана.

— Он будет через тридцать часов.

Сергей присвистнул. Вал нахлынувшей уверенности прокатился по нему, схлынул, оставив ощущение радостной вседозволенности. Он уже почувствовал себя победителем, которых, как известно, не судят.

— Тридцать часов? Вы что его на себе понесете?

Капитан нахмурился, но Чен мгновенно сгладил неловкость.

— А быстрее нельзя? Кто знает, каково там вашему протеже в императорских застенках…

— Быстрее?

Игорь Григорьевич посмотрел на капитана. Тот еще пересчитал, отрицательно покачал головой и, словно оправдывался, объяснил:

— Нет. Корабль быстрее не подготовить.

— Э-э-э-э-э-э, минуту, товарищи… — влез в разговор Главный Администратор. — Во-первых, я ничего не понимаю…

— Я объясню, — пообещал капитан, — это действительно долгая история.

— Тогда предложение по существу. Давайте его капсулой…

— Капсулой?

Обычно капсулами забрасывались на планету не самые деликатные грузы, но в случае особой необходимости забрасывали и людей, из тех, что покрепче. Капсула выстреливалась со стартового комплекса и попадала в Планету, как пуля в мишень. Она оставалась единственной, хотя и рискованной, возможностью попасть на планету быстрее, чем капитанский челнок.

Мак-Кафли вновь посмотрел в сторону. В голове у него пролетели числа и цифры, сталкиваясь друг с другом, они превращались в ответы и рекомендации.

— Капсулой? Добро! Ждите его через 16 часов.

Мовсий стоял у окна, смотрел на рыб, что беспокойно метались в фонтане. Золотистые тела бесшумно пронзали воду, разгоняясь там и резко остановившись, взмывали вверх. В воздухе они переворачивались и шлепались обратно в воду. Как и его самого, их что-то беспокоило, только, в отличие от него, они не знали, что именно, а вот Император все свои беды знал.

— Продолжай!

Отойдя от окна, Мовсий уселся в кресло и махнул рукой стоящему перед ним человеку. Тот с полфразы продолжил:

— …сталь альригийской выделки, одежда альригийского кроя и у одного из них амулет с изображением лжепророка.

— Значит альригийцы?

Тот оторвался от пергамента, пожевал губами, как будто доставал готовый ответ из-за щеки.

— Кто-то хочет, чтобы мы так и подумали.

Император молчал, продолжая смотреть на Тайного Оберегателя. Император ждал разъяснений.

«Что-то он знает, что-то знает…» — подумал Император. «Все кругом либо что-то знают, либо что-то чувствуют… Рыбы — и те вон… — он покосился на окно. — Черет, и тот стал поведение рыб толковать… Несчастий ждет».

— Кто-то путает след, — продолжил тот, заполняя паузу в разговоре.

Мовсий услышал, как за окном еще одна рыбина шлепнулась в воду. Звук походил на пощечину, и он поморщился.

— Почему путает? Может быть, ты сам и путаешь?

Императорский собеседник развел руками, словно пытался достать из воздуха какое-то доказательство, чтобы положить его перед Императором. Не достал…

— Что, предчувствие?

— Нет. Все вроде так, да не так. Да, амулет есть. Как и полагается на цепочке, только число звеньев больше, чем должно быть. И одежда хоть и альригийского кроя, но материя-то нашими ткачами соткана, да и манера шитья, скорее всего, захребетная. Где-то там шили… Оружие к тому же…

Мовсий насторожился. Вот это уже серьёзно. Оружию жизнь доверяешь. Это не амулет с лжепророком, от которого одна польза — в корчме заложить.

— А с оружием что?

— Сталь альригийская, да у двух клинков заточка наша. Опять же захребетных мастеров…

Он вздохнул и сказал уже очевидное.

— На кого-то из своих думать надо.

— Заговор? — с сомнением спросил Император. — Тут?

Не верилось как-то в заговоры в ближнем кругу. В столице все быстро оказывалось на виду.

— Нет. Про заговор я бы знал. Нет, Мовсий. Я не хвастаюсь — ты же знаешь. Столичный заговор всегда на виду.

— Тоже тогда?

— Чья-то злоба… Дальняя злоба.

Он вспомнил единственного оставшегося в живых злодея.

— А раненый?

Оберегатель кивнул, показывая, что понял.

— Молчит.

Опережая вопрос, готовый сорваться с Императорских губ добавил.

— Палачи с ним еще не работали. Только лекари. Он без сознания. Надо ждать.

Разговор вдруг надоел Императору.

Прошлой ночью брат Черет показал-таки ему новые Бегущие Звезды. Он не увидел трех, но две наблюдал. «Вестницы несчастий», как их назвал монах, действительно стремительно бежали по небосводу, в отличие от своих сестер, неподвижно стоящих в тех местах, в которых их прикрепил Карха. В тот миг он почувствовал, что привычный мир, который окружал его с рождения, стал разваливаться на части и превращаться неизвестно во что. Страх, приведший брата Черета в зал Государственного совета, теперь стал понятен. Мир рушился прямо на глазах — куда уж страшнее…

Что такое в сравнении с испытанным вчера страхом, эти нелепые загадки — бешеные рыбы, лже-альригийцы?

— Ну и лечи его, ищи чья злоба, — мрачно сказал Мовсий. Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Ты моих врагов наперечет знаешь. Давай, что б в каждой дыре, где они прячутся, по твоему шпиону сидело.

Глядя в удаляющуюся спину, Император подумал.

«Может быть и обойдется? Мало ли бед мимо пролетело? Карха милостив…»

Мысль мелькнула и пропала, оставив после себя мерзкое ощущение беззащитности. Мовсий подошел к окну.

Там, кроме беснующихся в бассейне рыб, виднелась выложенная плитами известняка дорожка, что вела ко входу во дворец. По ней без спешки брел какой-то Брат по Вере. От его одинокой фигуры веяло такой уверенностью, что в душе Императора всколыхнулась надежда.

«Вот придет сейчас брат Черет и скажет: Все кончилось. Исчезли звезды… Нет больше беды над нами…!»

Дверь позади скрипнула, и Мовсий повернулся в полной уверенности, что пришел именно Старший Брат со словами утешения, но вместо постной физиономии Брата по Вере увидел озабоченное лицо Сеган-джи. Одного взгляда хватило Мовсию, чтоб понять насколько он ошибся!

Лицо у Оберегателя за несколько мгновений отсутствия сделалось какое-то потерянное. Не-е-е-ет. Не будет сегодня добрых новостей…

Не в обычае Сеган-джи было так вот запросто врываться к Императору. Император нащупал за спиной лавку, сел, понимая, что сейчас услышит нечто из ряда вон выходящее. Только Оберегатель молчал, явно не зная с чего начать. Его пальцы перебирали воздух, словно снова что-то пытались достать из него. В горле Императора стало сухо.

— Ну? — хрипло спросил Мовсий. Оберегатель вздрогнул и вытянулся.

— Ночью кто-то проник в Дворцовую тюрьму.

Что такое его личная тюрьма Император хорошо знал. Знал, как устроена и как охраняется. Слава Кархе, за последние двадцать лет оттуда не произошло ни одного удачного побега. Попытки, конечно, предпринимались, но все они заканчивались одинаково — стража отлавливала таких живчиков. Больше всех повезло эркмассу Толира, который, переодевшись монахом, дошел до первых ворот, но там, правда, был опознан и зарублен, не пожелав сдаться, чтоб стать повешенным. Благородный человек, хоть и казнокрад, предпочел почетную смерть с мечом в руке, позорной…

— Поймали? — спросил машинально Мовсий и тут же понял, что сказал глупость. Если бы поймали вместо «кто-то» прозвучало бы имя.

— Нет. Там было явлено колдовство.

Император откинулся назад и недоверчиво посмотрел на Тайного Оберегателя. Тот, продолжая вздрагивать, кивнул, подтверждая свои слова.

— Колдовство во дворце Императора? — медленно переспросил Мовсий. — Рядом с часовнями Братства? Рядом с Поясом Кархи?

В словах нашлось больше недоумения, чем упрека, что мог обрушиться и словом, и ударом меча. А взгляд все же у Императора стал нехороший, и Сеган-джи на пару мгновений закрыл глаза. Все эти вопросы он успел и сам себе задать, только ответов не нашел. Не существовало понятных и здравых ответов на такие вопросы. Точнее ответ, объясняющий все и сразу, мог быть только один и он его уже выдал Императору. Колдовство во дворце — что может быть хуже? Но самую скверную новость он еще не сказал. Он не мог. Он ждал вопроса, по-детски надеясь, что его не будет.

— Кто-то сбежал?

— Да. Последний из покушавшихся…

Оберегатель покаянно опустил голову и не увидел, как глаза Императора сузились.

— Сбежал? Ты же только что говорил, что он ни говорить не может, ни двигаться!

Мовсий наклонился вперед. Гнев начал накатываться на него, но он еще держал его в узде… Сеган-джи не выдержав, упал на колени, опустил голову.

— Правду говорю. Не мог он сам уйти. Унес его кто-то…

Столько горячности обнаружилось в его голосе, столько надежды на сюзерена, что Император чуть остыл.

— Кто?

— Не знаю! Колдун…

— Колдун? — оскорблено спросил Мовсий. — Не слишком ли много колдовства развелось во дворце?

— Я не знаю кто этот колдун, — повторил Оберегатель. — Но это точно колдовство.

Он перестал дрожать и начал потеть.

— Колдовство? — повторил Император, глядя, как капли выступают на коже и медленно спускаются вниз по лбу и щекам. — Колдовство в Империи кончилось вместе с Всезнающим. Нет колдовства в Империи более! Ни колдовства, ни колдунов!

Это-то Сеган-джи знал не хуже Мовсия, но все же упрямо повторил.

— Колдовство.

В этом слове таилось спасение. Только оно могло защитить тот гнева Императора, ибо бороться с колдовством не мог никто. Даже Император. Столько силы и убежденности Сеган-джи вложил в это слово, что Мовсий поверил, а поверив — почувствовал, что над ним нависает еще одна загадка, в добавок к уже имевшимся, как будто мало их обрушилось за эти дни. Так и не встав с коленей, Сеган-джи придвинулся к нему.

— Ни одного трупа, — прошептал он, понимая, о чем его сейчас спросит Император. — Ни од-но-го! Словно друг заходил.

В его голосе Мовсий уловил злое отчаяние. Точно такое же, какое недавно ощущал и сам. Отчаяние и бессилие.

— Колдун открыл все двери, а стражей обездвижил до самого рассвета.

— А замки?

— Какие замки для колдуна? Открыл!

Оберегатель говорил правду, словно раздевался перед Императором — на, смотри, мне скрывать нечего!

— Колдовством?

Сеган-джи явно хотел сказать «Да», но не посмел. Пальцем он начертил в воздухе косой крест.

— Огнем вырезал. Словно раскаленным прутом провел.

Больше ему сказать было нечего. Да и не нужно. Мовсий в словах Оберегателя увидел то, что не увидел сам Сеган-джи. Где справедливость? Долженствующий раскрывать тайны, Сеган-джи вместо этого взгромоздил на его шею еще одну загадку. Душу затопила злая растерянность. Не дурак же, а таких очевидных вещей не понимает. Он смотрел на Оберегателя, понимая, что еще немного и прикажет его обезглавить.

Но сдержался.

— Это не колдовство, — сказал Император. — Колдуну достаточно слово сказать, а тут прут, жаровня… Нет. Это люди. Все не так… Уйди.

Смахни он сейчас эту голову с плеч, может быть, и легче стало бы, но не было в происходящем вины Оберегателя. Какая тут вина, если над головой крутятся Бегущие Звезды?

О чем говорить, если прав Старший Брат — разваливается этот мир.

Когда Оберегатель ушел, Император несколько мгновений сидел, прислушиваясь к ударам своего сердца. Он чувствовал, что находится в центре большого круга. Большая беда, словно большая рыба, ходила кругами, выжидая момент, чтоб обрушиться и сломить.

«Можно ли с этим бороться?»

«Можно!» — Сказал кто-то внутри него. — «Если это не колдовство, то- можно!»

Невидимый молоток в груди размеренно стукал, напоминая, что жизнь еще не кончилась и впереди есть время для исправления ошибок.

«Как все сразу сошлось и звезды и покушения…» — подумал он. — «Кому это, интересно, я так мешаю?»

Он перебрал врагов и соседей, с которыми жил в лицемерной дружбе.

«Болотные дикари если только… Больше некому. Остальные должны сидеть тихо. Разве только еще брайхкамер?»

Пока он размышлял, тучи за стенами разогнало, и солнечный свет плеснул на пол.

«Ничего!» — подумал Император, ободренный знамением. — «Мой верх будет!» Он вздохнул и негромко позвал.

— Эй, Эвин, выходи.

Портьера позади него шевельнулась, и из тайной комнаты, что располагалась позади кресла, вышел мужчина.

— Здравствуй, Эвин.

— Здравствуй, государь.

Этого человека Мовсий знал и любил уже давно. После того как Эвин Лоэр помог ему справится с Злыми Железными Рыцарями, этот Пальский дворянин, искатель приключений и авантюрист стал для него исполнителем самых деликатных поручений. Малозаметный при Императорском дворе он на свои деньги содержал службу из полутора десятков человек, выполняя самые разнообразные Императорские поручения от «выследить» до «украсть» и «зарезать». Одевался он просто, без придворной роскоши. Император не без удовольствия оглядел его. Его появление было солнечным лучом, раздвинувшим мрачные тучи. С этим человеком его связывали победы в нелегких делах. Другой бы на его месте ходил разодетый как купец с Островов Счастья, а этот скромничает.

— Что ж ты так скромно оделся? К Императору шел, мог бы проявить уважение, — проворчал он, чувствуя, как уходит тяжесть с сердца. — Или денег не хватает?

Он подтолкнул к нему сундучок, доставшийся от заезжего купца. Под резной деревянной крышкой лежали драгоценные камни и золото.

— Возьми сколько нужно. Не обеднею.

Эвин Лоэр поклонился, покосившись на драгоценный ящичек.

— Благодарю. И так жив от твоих щедрот. А оделся так, чтоб, если что, сразу выехать… Я думаю, ты не вино пить меня к себе позвал?

«Умница, все-таки… — подумал Мовсий — Молодец! Этот колдунами отговариваться не будет… Замок ему, что ли подарить?»

— Конечно. Все слышал?

— Все. Этот разговор, какой стороной меня касается — началом, или концом?

У Императора уже имелось решение, но только что случившийся разговор заставил его задуматься, не переиграть ли все… Он посмотрел на Эвина. Тот стоял спокойно, готовый сделать все, что скажет Император. «Нет, — подумал Мовсий. — Пусть займется брайхкамером. А таинственного колдуна я оставлю для себя. Брайхкамер-то точно есть, а вот колдун…»

— Началом… Есть у меня подозрение…

За спиной мягко завыли электромоторы, и Джо Спендайк понял, что это затягиваются тридцать два болта, отрезая его от негостеприимного пространства за стеной капсулы. Гул за спиной на секунду заглушило шипение — стены приблизились, и он почувствовал себя подхваченным мягкой незримой силой. Надувшиеся подушки подхватили человека и подвесили в самом центре трехметрового металлического яйца, оберегая от превратностей перелета.

Ему предстояло возвращение.

Джо вспомнил свой прошлый визит на поверхность и не ощутил почти ничего. Испытанный когда-то ужас отошел в прошлое. Он ждал его, но вместо страха поднялась волна возбуждения. Из глубин памяти выплыли лица дикарей, что спасли его, вытащив из погружавшегося в вонючую жижу спасательного модуля, и суровое, с брезгливо вздернутой губой, лицо брайхкамера Трульда.

Джо еще не понял, что происходит с ним. Еще немного и он бы подумал, что радуется возвращению туда, откуда едва вырвался два года назад, но голос в шлеме расколол воспоминания.

— Капсула!

Человек вздрогнул, пришел в себя. Чтобы увидеть вновь эти родные и ненавистные лица следовало сперва долететь до поверхности.

— Слушаю.

Еще не вынырнув из прошлого, он произнес это по-Имперски.

— Что? — удивился Мак-Кафли. — Кто это там?

— Я, — смутился Джо. — Я тут. Я слышу.

Он представил, как капитан недоуменно вертит головой и смотри по сторонам.

— Начали отсчет. Старт в момент «ноль».

Автомат начал считать. Едва механический голос произнес «ноль», как яйцо встряхнуло и инженер-ядерщик исследовательского корабля «АВЕС» ощутил нарастание тяжести. Она не упала внезапно на плечи, а навалилась мягко, словно сытая кошка. На уровне лица вспыхнул экран, на котором появилось лицо капитана.

— Живой? — явно для проформы поинтересовался он. Телеметрия-то работала.

Тяжесть продолжала прибывать, пытаясь вдавить инженера в днище железного яйца. Он знал, что это продлится недолго, но и это «недолго» нужно будет перетерпеть. Уже не чувствуя рук, он еще ощущал, как тяжелели губы и веки. Вместо ответа инженер моргнул.

— Не волнуйся. Со старта хорошо ушел. Теперь тебе только в планету попасть осталось.

— По…па…ду, — в три приема прошептал инженер. Тяжесть давила все сильнее, кривила губы, сжимала стены стального яйца, грозя удушить в пневмоподушках. Капитан по его лицу понял, что тому не до разговоров.

— Не сомневаюсь. Ребята тебе помогут…

— А это зачем?

На глазах Чена Сергей снял свой радиобраслет и достал из кармана новый. Точнее старый. Его поверхность, когда-то, без сомнения, темную и гладкую, теперь покрывали царапины и вмятины — застегивая его, Сергей даже поморщился. Руку жало. Он шевельнул кистью, и браслет со щелчком раскрылся. Подхватил его, не дав упасть, и занялся застежкой.

— Это старые долги.

— Не понял.

Сергей не стал делать секрета из того, что собирался предпринять. Подышав на старый металл и потерев его о штанину, он довольно объяснил.

— К твоему сведению, на нынешний момент землян тут не трое, а четверо.

— Еще одни прогрессор? — заинтересованно спросил Чен. — И где этот сирота?

Возясь с застежкой, Сергей ответил невнятно:

— Ну, как сказать… Не то что бы «да». Хотя и «нет» сказать трудно.

Чен кивнул. У него имелись еще вопросы, но браслет, наконец, застегнулся, и Сергей предостерегающе поднял палец, призывая к тишине… Браслет подлетел к губам и чуть задумавшись — имя, которое он собирался произнести вслух он чаще поизносил мысленно, Сергей сказал:

— Мартин! Мартин! Слышишь меня? Мартин!

Ответ пришел почти мгновенно. Понятно было, что владелец голоса носил браслет не в кармане, а на руке.

— Кто это? — спросили из ниоткуда…

— Угадай с трех раз, — весело предложил Сергей, подмигивая ничего не понимавшему Чену. Неведомый собеседник надолго замолчал и Сергей, не выдержав тишины, спросил.

— Ну, что ты там совсем все позабыл? Памяти лишился? «Провал памяти» твоя фамилия?

Пустоту и тишину прорвало смехом и голосом.

— Сколько лет, сколько зим…

Радио могло врать, но Сергею показалось, что Мартин рад его слышать.

— Да сколько там зим? — сдерживая радость, отозвался Сергей. — Всего ничего… Две зимы, да весна. Как ты там?

— Как Бог!

— Ну….

— Ну живой и здоровый, значит… Ты сюда с чем?

Сергей солидно прокашлялся.

— Дела… В дверь к отшельнику стучится цивилизация…

— А серьезно?

— Серьезно некогда. В двух словах, если только… Тут решено устроить Заповедник.

— Драконы? — догадливо спросил Мартин.

— Драконы.

Мартин вздохнул не тяжко, но и не особо радостно….

— Хорошо… Соседями будем.

— Будем… Как только мы свои дела решим, так сразу и будем…

— Проблемы? — оживился Мартин. — Могу помочь?

— Потому и беспокою…. У нас тут человек пропал.

— Человек?

— Ну да. Прогрессор. Пошел к Императору и пропал.

— Что значит «пропал»? — серьезно переспросил Мартин, уяснивший, что шутки кончились. — А маячки?

Радость встречи очень быстро растворилась в проблеме, что Дамокловым мечом висела над ними. Сергей стал таким же серьезным, как десять минут назад.

— Те маячки, что работают, привели нас в подвал с одеждой.

— Все, что от него осталось?

— Не шути так. Теперь нам его искать.

Ни секунды не колеблясь Мартин сказал то, что от него и хотел услышать Сергей.

— Если смогу чем-нибудь помочь…

— Думаю, что сможешь. Поэтому и побеспокоил. Есть тут у меня одна авантюрная идейка. Мы тут расшвыряем все, и я свяжусь…Ты, в принципе, свободен?

— Для тебя — всегда.

— Хорошо.

Сергей опустил руку, снял браслет, но, подумав, не убрал его, а одел на другую руку.

— Кто это? — спросил молчаливо слушавший разговор Чен.

— Друг.

— Неужели кто-то из местных?

— Ну да… Можно сказать, и так.

По улыбке, мелькнувшей на губах Сергея, Чен понял, что ошибся.

— Так кто это?

— Мартин Акке. Штурман малого исследовательского крейсера «Новгород».

— Дезертир? — улыбнулся Чен.

Про дезертиров ходило множество разных рассказов, но все они имели явно сказочный привкус и в значительной своей части говорилось в них о том, как по разным причинам покинувшие свои экипажи земляне становились чуть ли не императорами.

— Колдун, — серьезно поправил его Сергей. — Самый настоящий. Без подделки.

Чен засмеялся, уловив несуразность в соединении слов «колдун» и «самый настоящий».

— Что-то я не слышал о том, что колдунов можно подделать.

— Не цепляйся к словам. Мартин — самый сильный психодинамист обитаемого мира. Был, по крайней мере два года назад.

Сергей произнес эти слова и умолк.

— Психодинамист?

Чен не впервые слышал это слово, но что стоит за ним, уже не помнил. Сергей терпеливо объяснил:

— При определенных обстоятельствах он, силою своих психодинамических излучений, может совершать физическую работу.

— Туманно.

— Это если по науке, — оправдался Сергей. — А если по-простому… Он усилием воли может перемещать материальные предметы.

— А-а-а-а-а! — наконец понял Чен. — Бумажки по столу передвигает!?

Сергей вспомнил, как Мартин в прошлый раз взглядом распорол каменный бок у Трульдовской башни и согласился с товарищем.

— Бумажки он, наверное, тоже может двигать. Я сам, правда, не видал, — тут же оговорился он. — А вот башню каменную он на моих глазах в щебень размолотил.

Чен поднял брови.

— А почему он тут?

— Остался… Когда ощутил какой силой может распоряжаться, то не рискнул возвращаться назад, на Землю.

— Почему? Не собирался же он в самом деле…

— Конечно, нет. Но тогда он не всегда себя контролировал. Сила спонтанно выплескивалась из него, и в этом случае доставалось многим. Случались прецеденты.

Чен представил себе двухлетнее одиночество и покачал головой. Для него это было слишком.

— А расстаться с ней?

— А расстаться с ней он не захотел. Слишком долго он шел к этому. Вот и пришлось ему остаться тут.

— Местных, значит, не жалко? — ехидно спросил Чен. Сергей ехидства не принял.

— Он живет отшельником. Вполне цивилизованным отшельником. Надеюсь, что местные о нем не знают. Ничего… Встретимся — расспросим.